— Скучно... — протянула Эйприл тоскливо. — И на Станции, и в степи.
«Похоже, девчонки считают, что парни рождаются для того, чтобы их развлекать!» — раздражённо подумал Кирилл, а вслух произнёс:
— Можно поплавать. Но у тебя нет купальника.
— Так он и не нужен!
Кир покраснел.
— Это же «подростковая» ткань! — продолжила Эйприл, оттягивая кармашек на шортах. — Самоочищающаяся и водоотталкивающая.
— Смотри, там какие-то символы!
— Ну да! Разве раньше не видел?
— Сдались мне твои шорты! — мальчишка придвинулся ближе. — Покажи!
Эйприл подошла. Кир потрогал тиснёные буквы.
— Первая... Барнарда... Ведь это название звезды! Ты что, инопланетянка? Девочка со звезды? — он расхохотался.
— Сам ты! Со звезды! — нахмурилась Эйприл.
Кир сунул пальцы под штанину, на миг ощутив, какая у Эйприл горячая кожа. Девчонка отпрыгнула, гневно шипя.
— Это ещё что!!!
У Кирилла вспыхнули уши.
— Хотелось узнать...
— Что?!
— Одежда... Отдельная она от тебя или нет. Можно ли снять.
— Снять?!
— А что? Бывают ведь куклы, которые невозможно раздеть! Откуда мне знать, как ты устроена?
— Устроена? Ты тупой? — Эйприл возмущённо захлопала ресницами, и щёки мальчишки залила краска... Наконец, она пришла в себя и ухмыльнулась: — Для тебя — несъёмная, зря беспокоишься... Распустил свои хапалки! — и, без всякого перехода, спросила спокойно: — Купаться идём?
«Да ведь ей всё равно! Она просто играет!» — поразился Кирилл.
— Может быть, завтра?
— Завтра? Никакого «завтра» не существует! У тебя есть только один день, всегда. Им и распоряжайся!
Эх! Эту девчонку не проведёшь! Лезть в мокрую воду всё же придётся.
— Ты вообще плавать умеешь?
— Откуда мне знать? Разберусь в океане!
Миновав восточную арку, они вышли к обрыву. Вниз, к бухте, вела прикреплённая к скале металлическая лестница. Но не такая, как на стене Преобразователя, а шаткая и ржавая. Каждый шаг выдавливал из ступенек жалобный скрип.
«Ох и странное имя у отца Кирилла-из-сна. Гадес! Отец действительно изобрёл Маяки, но зовут его вовсе не так, а...»
Опять! Кир застыл. Нахлынул ужас, нога зависла в воздухе. Он не мог вспомнить, как зовут собственного отца!
— Ты чего там застрял? — прокричала девчонка с нижней площадки.
Кир очнулся. На ватных ногах спустился на пляж и уселся на гальку. Купаться совсем расхотелось.
— Расселся! — Эйприл вцепилась мальчишке в рубашку, пытаясь его поднять. — Небось, испугался холодной воды?
— Она не холодная... Во-о-н! Смотри! — Кир указал на огромные трубы, торчащие вдалеке из скалы. — Сброс тёплой воды с энергостанции Маяка.
— Да? Это меняет дело! — она скинула кроссовки, разбросала гольфы, и прошипев: «Ну и сиди!», помчалась к воде.
Облако остался на берегу, купания он недолюбливал.
Кир тоскливо смотрел на заходящую в воду Эйприл.
«Да уж! Ну и фигура... Тут раздевайся не раздевайся, вообще всё равно... Это тебе не девчонка из сна!»
Злополучные шортики скрыла поверхность воды.
Эйприл обернулась и помахала рукой.
— Кир! Она действительно тёплая! Как молоко!
«Какое ещё молоко? Оно всегда ледяное, когда из холодильника достаёшь!»
Кир пульнул плоский камень — так, чтобы он, отскакивая от поверхности, допрыгал до Эйприл. Тот утонул возле берега, ни разу не отскочив.
«Да ну её!» — Кир лёг на спину и уставился в небеса.
До ушей доносились визги и фырканье. Мальчишка лежал и тихонечко злился — раздражение помогало забыть про навязчивый страх, прилипший к нему не столько из-за утраченных воспоминаний, сколько из-за...
Нет. В том, что его до смерти пугает Эйприл, Кир не желал признаваться даже себе самому. Бояться безобидной маленькой девочки, танцующей и веселящейся — что может быть глупее?
Но Кирилла страшило всё: как она ходит и ест, разговаривает и смеётся. Страшило, как вскидывает белёсые бровки, когда он задаёт ей вопрос. Казалось, в ней дремлет какая-то страшная сила, таится угроза всему, что Кир знает и любит...
Смотреть было не на что, небо было не интересным, пустым. В спину давили камни.
«Как-то подозрительно тихо. А я даже не посмотрел, умеет ли Эйприл плавать!»
Кир подтянулся, ухватив себя за согнутое колено.
Девчонки в заливе не было.
Злость сразу прошла, сменившись тревогой. Кир встал, приложил козырьком руку ко лбу и вгляделся в искристую даль.
«Ага! Вот она!»
Плавать Эйприл умела. Даже чересчур хорошо — обогнув огромные валуны, разделившие бухту надвое, она гребла в океан.
«Там же трубы, засасывающие холодную воду!»
Кир подбежал к воде и заорал:
— Эйприл! Эйприл! — а потом просто: — Эй! Эй! Эй!
Девчонка не слышала.
Кир попытался скинуть одежду. Руки тряслись, и он не попадал по местам, где в ткань были вплетены нити-сенсоры. Очередная ловушка — ловушка одежды!
Наконец, он остался в плавках. Пробежав за девчонкой сколько возможно вдоль берега, он поднял тучу серебряных брызг и ушёл с головой под воду.
Расстояние стремительно сокращалось — Эйприл плыла не так быстро, как показалось Кириллу вначале.
С одной стороны, это плюс: значит, удастся её догнать. С другой, минус. Когда она ощутит течение — будет поздно, она не сумеет выплыть сама.
«Вот Мэйби бы я не догнал! Впрочем, ей бы и помощь моя не понадобилась, такой девушке не страшны дурацкие трубы! Не засосут они, впрочем, и Эйприл — там ведь решётка. Её просто затянет на дно... А вдруг, она может дышать под водой? Тогда, я напрасно рискую жизнью... Нет, ерунда!»
Выбросив неуместные мысли из головы, Кир сосредоточился на погоне...
Гребок — выдох... Вдох... Гребок...
Не тут-то было — мысли сразу вернулись!
«А что, если Эйприл всё-таки не реальна? Вот глупость: погибнуть из-за воображаемой девочки! Хотя, для психа, пожалуй — обычное дело. Психа, который не верит в то, что мир существует... Воображаемый мальчик утонул из-за придуманной девочки в вымышленном океане. И где тут трагедия?»
Эйприл его заметила, когда он уже подплывал.
— Кир! — она расплылась в улыбке и замахала рукой. — Тут так хорошо! Только холодно!
— Трубы! Водозабор! Погибнешь... Ко мне! Скорей!
— Что?! — улыбка исчезла с лица.
Как только Эйприл услышала о водозаборе, она сразу почувствовала течение — пока не особенно сильное. Тело предательски ослабло.
«Так вот, что такое страх!»
Руки и ноги больше не слушались.
«Глупое чувство!»
Её захлестнула волна.
Эйприл тянуло на дно. Над головой колыхалась серебряная поверхность, такая близкая — и уже недоступная! Океан издавал странные звуки: словно в глубине мучились и стонали все когда-либо жившие существа. Вода давила на уши, пыталась забраться вовнутрь через нос, через рот — и растворить.
«Как быстро закончилась жизнь. Не прошло и недели... А Кир оказался не таким уж плохим...»
Вверх, сливаясь друг с другом, неслись пузырьки. У них была цель — стать с атмосферой единым целым.
«А я? Для чего же я приходила? Как глупо!»
В груди заломило от боли, будто наружу хотели выскочить тысячи злобных и сильных зверей.
«Дышать!!!»
Сияющее покрывало стало чернеть и опускаться. Эйприл заметила, что оно очень плотное. Догадалась: когда оно накроет её и укутает — уже не увидишь ни Солнца, ни неба, ни облаков. И поняла: она на них не насмотрелась.
В тот самый миг, какая-то сила подхватила её и потащила наверх.
Эйприл, фырча и отплёвываясь, в сиянии водяной пыли, барахталась на волнах.
«Свет! Я его снова увидела!»
— Хватайся!
Она послушно взялась за плечи Кирилла, и он поплыл. Не к берегу — там были трубы, забиравшие воду для работы реактора. К валунам, в бухту.
На полпути у него закончились силы, Эйприл это заметила по дыханию. Она отпустила мальчишку и поплыла сама.
Едва ступив на берег, они в изнеможении упали на гальку.
Кир лежал, прикрыв глаза, уткнувшись в предплечье лбом. Волны ласкали ступни, тело гудело, стягивалась от соли кожа, высыхая под солнцем.
«А ведь я её всё-таки спас! — грудь заполнило ни с чем не сравнимое чувство. — Впервые, я спас человека, подарил ему жизнь!»
Тут он вспомнил, что Эйприл — не человек. Но чувство не исчезло. Человек или нет, это было не важно.
«Да! Это того стоило! Заслуживало любых рисков!»
Он повернулся на бок, посмотрел на лежащую рядом девчонку и лёг на спину.
Небо было другим. Без облаков, но уже не пустым — пустота растворилась.
«А если бы я за ней не полез? — мелькнула страшная мысль. — Если бы, не преодолев страх, остался на берегу?»
О таком не хотелось даже и думать.
Волнение ушло, а лежать уже было невмоготу. Кир сел, поджав ноги, и уставился на чёрные валуны.
«Странные камни! Будто наросты на шкуре спрятавшегося в океане дракона...»
Эйприл встала, поправила просыхающую одежду, и уселась рядом, положив голову ему на плечо.
— Кир, я ведь даже не сказала спасибо. И не скажу, за такое не благодарят. Но знай, тебе я обязана жизнью...
— Эйприл, смотри! Ещё одна часть! — Кир поднял сиявший в камнях изумруд. — Это хвост!
Он снял с шеи Оленя и приложил кристалл. Камень вспыхнул и встал на положенное место.
— Здесь пролилась кровь мальчишки! Твоя кровь, Кирилл! И девчонки...
От этих слов в кожу вонзились сотни острых холодных снежинок. Будто из февраля дунул ветер.
— О чём это ты говоришь? И что за девчонка?
Но Эйприл только пожала плечами...
После пережитого, Кир ощущал единение с Эйприл — и потому, решился.
— Знаешь, я не помню ничего до Илифии. Не знаю, как звали отца, — и прибавил, повинуясь порыву: — А в небесах нет Венеры!
Эйприл удивилась, но совсем не тому:
— Ты был на Илифии?
— С отцом, — и тихо добавил, — и мамой...
— Понятно... Что до Венеры — с ней всё хорошо, ты видишь её каждый день.
Девочка поднесла губы к уху и прошептала:
— Видишь ли, память такая штука... Люди помнят не то, что случилось, а то, что хотят...
— И что теперь делать?
— Раскапывать правду, какой бы она не была.
— Как?
— Вернуться под клёны и начинать.
— Что начинать? Начинать... — Кир был настолько шокирован, что не смог сказать слово: «копать».
За него это сделала Эйприл.