На будильник — снятый с планетарного бомбардировщика хронометр, падают фиолетово-золотые лучи.
Змей счастлив! Да, это его мир!
Не гнусная, нагоняющая тоску, жёлто-зелёная Пандора. Не безжизненная Арка. Не разящая лесом и прелыми листьями Ирида. Чистенькая, беленькая до синевы, стерильная планетка!
Ещё в кресле пилота, в идущей на посадку яхте, едва разошлась в стороны молочная пелена облаков и показались сахарные кубики небоскрёбов на берегу океана — бирюзового, будто варенье из ягод квай, я осознал: Диэлли, когда-то забравшая мой покой, теперь мне его вернёт.
Казалось бы, для подобных мне, этот город, утыканный миллионами камер — сущий кошмар. Но нет, все проблемы легко разрешились!
Вот только, здесь слишком много людей. Конечно, любой недостаток одновременно является и достоинством: в толпе затеряться проще, а прорву дурачья можно использовать в своих интересах — люди любят служить и делиться деньгами.
Пожалуй, когда всё закончится, можно осесть тут в сладостном одиночестве, на острове, затерявшемся среди синевы океана, лишь изредка наведываясь на континент.
Чистота, процветание, алчная и услужливая полиция — к несчастью, в рамках, назначенных Маяком. Учёные идиоты под боком — такие же ненасытные и вечно готовые услужить. Сладенькое местечко!
А сейчас, тут к тому же есть Кир. Парень, подаривший мне забытьё, маленькую еженощную смерть. Не знаю, как это ему удалось, но он заслужил благодарность. Пусть люди видят во мне лишь чудовище, но я справедлив.
С другой стороны, я ведь и так дам ему новую жизнь в новом теле. Разве этого мало?
Наверное, всё-таки мало... Жизнь — подарок не мой, а скорее, Гадеса.
Отдать ему самое дорогое, чем я обладаю?
Мэйби.
Помню, как я её впервые увидел...
Уходил активировавший её персонал, андроиды тащили носилки и аппаратуру.
Я вошёл в номер. Сквозь шторы струился мягкий утренний свет, подчёркивая нежность бархатной кожи.
Я присел на кровать, она сразу открыла глаза.
Улыбнулась — первому, кого увидела в жизни. И, вероятно, последнему.
— Привет! Ты знаешь, кто я?
Она удивилась.
— Папа, ты шутишь? — в глазах промелькнул испуг. — Сердишься из-за того, что вчера я поздно пришла?
Семнадцать... Мне она показалась маленькой девочкой. Наверное, из-за того, что была так похожа на свой прототип.
Мальчишка, столь на меня похожий, мальчишка, вырвавший меня из ужаса снов и подаривший мягкую тёплую тьму — вне всяких сомнений, её достоин. И главное, он один из немногих, кто способен увидеть, насколько Мэйби особенная — я это понял сразу, лишь заглянув в её память.
Как он, того не осознавая, с ней забавлялся! Кот с раненой мышкой — возомнившей, что у неё ещё есть возможность спастись!
Набрасывался на неё и отпрыгивал в сторону, прогибаясь. Мгновенно сам себя убеждал, как она сильна и опасна, и как он ничтожен, в сравнении с ней. Искал слабые места, и давил, давил...
Да, он по достоинству оценил эту игрушку. Наблюдение за их отношениями было даже занятней охоты на девушек и радостнее моих с Мэйби забав.
Опять же, мальчишке куда интересней, чем мне: он ведь не знает, что «Мэйби» такое.
Насколько благословенно незнание, как же приятно! Можно ль сравнить волшебный туман неведения, с ярким лучом понимания? Дорого бы я дал, чтобы поменяться с мальчонкой местами!
А Гадес! Мог бы и подарить сынишке пару таких!
Ладно, раз с отцом пацану не свезло, пусть забирает мою. Мне она дорога, но, если подумать, что значит для меня это слово? В любую секунду, поддавшись внезапному импульсу, я могу просто вышвырнуть девчонку в окно — лишь затем, чтобы взглянуть, как смешно она будет цепляться руками за воздух. Ведь она уже сломленная, полностью подконтрольная, не помышляющая и о малейшем сопротивлении. Разве оно возможно, если в моё запястье встроен контролирующий её эмоции и обнуляющий память чип! А как поначалу она ерепенилась, забавно пыталась стоять на своём — будто настоящий подросток!
Вот только, хватило её ненадолго...
Чип-контроллер уже не активен, все чувства Мэйби ко мне вполне искренние.
А нужны они мне — эти чувства, это её неподдельное обожание? Ещё несколько дней назад, я ответил бы утвердительно. Но, не теперь.
До чего это было чудесно — быть рядом с пристёгнутым, валявшимся в луже мокро-слезливым телом. Ощущать на руках поцелуи, слушать все эти трепетные словечки:
— Прости меня! Прости... Не знаю, что на меня нашло... Прости... Я никогда больше к нему не сбегу! Я его ненавижу! Он обычный тупой мальчишка, а я живу для тебя! Хочешь, забери мою жизнь. Хочешь, мучай меня, если тебе будет хоть немножко приятно... Я всего лишь — твоя вещь... Только твоя...
Милый глупенький робот! Мэйби совсем не смущало, что это по моей команде она с ним встречалась. Её подконтрольный мне мозг, попросту игнорировал этот факт. Причём, без всякой там электроники — девчонка давно живёт обычной человеческой жизнью. Но стоит мне пожелать, она влюбится в сотни таких вот Кириллов, и будет, в режиме озабоченной кошки, у них выпрашивать ласку.
Первый геноморф, получивший свободу, но так и не сумевший ею воспользоваться...
Так что, касательно вещи, она права!
Кому нужны эти чипы? Инстинктов, проявляющихся в виде эмоций, более чем достаточно, чтобы сделать человека рабом. Страх, надежда, любовь — к людям, местности и вещам... С таким багажом, без хозяина будешь недолго.
Около недели назад, я шептал в маленькое, розовое, покрытое еле заметным бесцветным пушком ушко самой любимой вещи нежные слова утешения.
Ведь в тот момент, я и сам в них верил.
Но в жизни, всё случается только лишь раз. Нельзя войти в одну реку дважды. Неумолимое течение уносит счастье, оставляя тебя в одиноком царстве теней.
Сам виноват. Переборщил, поддался желанию, не растянул удовольствие.
Теперь — всё. Ведь не зря мы покидаем сказочных персонажей на свадьбе. Людей волнует завоевание невинной принцессы, а не подробности того, как обрюзгшая королевна вскармливала шестого ребёнка!
Я всё это понимал, но сам превратил недосягаемую принцессу в доступную королевну. Теперь она — как дорогая, но ненужная мебель — занимает пространство, а выбросить жалко. И окончательно ясно: когда-нибудь, она непременно выпадет из окна, ведь даже сейчас мне тепло от одной этой мысли.
А может быть, прыгнет с крыши. Причём, добровольно.
Да. Так будет куда интересней!
По правде, она изначально не слишком-то мне подходила. Мэйби — не Катя. Всего лишь, покорная лунная блонда, а не солнечнобуйная мечта!
А ведь она могла стать решением, никогда не взрослеющим непослушным ребёнком — будь построптивей, да с меньшим номером серии!
MAB-17! Это никакой не ребёнок! Война — не для детей.
Сволочная Вселенная, в которой не существует MAB-12, MAB-13 или MAB-14, потому что они никому не нужны! Да, есть серия HEF— начинающаяся с трёх и заканчивающаяся сотней. Да только ведь это — поднимающие планку общественного довольства тупые бесчувственные куклы для похотливых баранов. Закон запрещает создание настоящих, интересных игрушек — умеющих испытывать эмоции, привязываться и любить.
«Принципы гуманизма»! Ну да, я ведь монстр — не человек, они на меня не распространяются. Кого мои чувства волнуют? Вот она — математика, власть большинства.
Но, когда враг у ворот, когда речь заходит о выживании, а вернее сказать — о потере власти — вдруг выясняется, что вполне допустимо штамповать боевые модели способные к чувствам. Лишь потому, что «эмоциональное существо способнее и восприимчивее к управляющим воздействиям». Ведь это — «для дела», не для каких-нибудь извращений! Пускай разведчицам снятся кошмары, пусть пилоты бомбардировщиков режут вены — это не страшно, раз статистически оправдано.
Математика морали...
Создать MAB— сверхчувствительную модель для спецопераций — оказывается, тоже гуманно! Ведь, на кону судьба человечества, по мнению Гадеса. И окажись психика серии стабильной, не бывать бы моей девчонке таким уникальным чудом!
Любопытно, когда власть целиком перейдёт Маяку — а когда-нибудь, это случится, мораль тоже будет определять математика?
Вне сомнений! Дело не в людях и не в компьютерах — в принципах мироздания.
В какой-то дурацкой книжке было написано: «Вселенная заботится обо всех обитателях». Готов в это поверить. Но, их интересы неизбежно столкнутся, а задача решается не в мою пользу.
Я в меньшинстве... Один, против всего человечества, с вытекающими отсюда последствиями... Просто не повезло...
Но даже в моём положении есть преимущества: я не боюсь смерти, а потому — не нуждаюсь в сказках. Вселенная получит ответ, изрядную порцию такого же к ней отношения. Ещё поперхнётся!
Дурацкий мир, набитый идиотами под завязку! Безвольными политиками, ведущими мир к катастрофе. Глупыми учёными, решающими созданные ими же проблемы. Военными, защищающими мир от самих себя. Обывателями, пытающимися маскировать свою серость многоцветными фильмами, шоу и 666-Dразвлечениями.
Где же тут смысл?! Странно, что устроенная подобным образом Вселенная ухитряется не развалится на кварки!
К счастью, в последнее время люди уже перестали притворятся людьми — признав, что жаждут лишь удовольствий, получив их в обмен на свободу.
Что же до Мэйби, она — вещь исключительная, и требует рационального обращения. К тому же, смерть таких редких устройств привлекает внимание.
Моя дурная натура! Ставить на карту всё, ради ничтожного наслаждения!
С другой стороны, если так не делать, ради чего тогда жить?
Итак, решено: добудем аппаратуру — отдам. Девчонок, временно несломленных, много на свете. Не столь интересных, как Мэйби — да и плевать. А к ней самой, нужно впредь относится в соответствии с её назначением: как к подчинённой, которую изредка можно оттрахать, как к девчонке, помогающей в ловле девчонок, как к убийце, вроде меня. Выдана она мне, не для забав. В целом, не для забав.
Последняя операция, и она получит свободу. Настоящую.
Кирилл обрадуется. У парня чипа-контроллера нет, ему будет сложней.
Конечно, веселье будет недолгим, он и без чипа сломает влюблённую Мэйби за несколько месяцев. И заскучает...
Да, он совсем не дурак — он её быстро раскусит. А осознав, кто она такая — утратит интерес.
Что будет дальше — загадка. Швыряться девчонками Кир не умеет.
Но это его проблемы. Может, научится.
В конце-то концов, мальчишка мне дорог, но что значит для меня это слово?
Я не умею любить, и есть в этом злая ирония — ведь не умеют любить и девчонки-подростки. Они могут только эгоистично желать, сгорая от страсти: область, ответственная за альтруизм у них ещё не сформировалась. Впрочем, и женщина умеет любить лишь ребёнка, а мужчину — только в скоротечный период отбора генома.
И что остаётся делать? Смирится с участью марионетки Природы?
Пожалуй, нет. Такой вариант не по мне. Ведь убиваю я не девчонок, а время.