Сон рассеивался.

На границе восприятия, на периферии, Кир начинал осознавать кто он, где находится, и что его ждёт.

Нет!

Он отчаянно сопротивлялся попыткам реальности разорвать блаженную пустоту незамутнённого сознания.

Писк будильника окончательно разрушил иллюзию... Или создал, как посмотреть...

Надо было вставать. Но зачем? Раньше рядом была девчонка. А теперь...

Стоп! Он знал! Знал, где Эйприл. В горах, возле озера!

Кир вскочил и забегал по комнате, безуспешно пытаясь найти штаны. Потом увидел, что он их не снимал.

«Но ведь она так далеко!» — Кир опустился на стул. За степью, за городом... А ещё подниматься в горы!

Взгляд зацепился за валявшийся под диваном ховерборд.

«Лететь на нём? Чтобы он внезапно исчез, а я превратился в лепёшку?»

Кир вздохнул...

«Да!» — он сердцем чуял, что Эйприл в опасности. А значит, лететь нужно немедля.

Кир поднял доску, вышел на крышу. Улыбнулся, осознав, что впервые в жизни принял нелогичное решение.

И в первый раз почувствовал себя живым.

Эйприл набрала на контрольной панели центрального шлюза: «1.009809» и поднесла модель глаза.

Экран стал зелёным. Замигали проблесковые маячки, и бронеплита уехала в сторону. За ней оказалась вторая — едва она начала движение, девчонка юркнула в щель и оказалась на горной дороге.

Эйприл подошла к обрыву. Далеко внизу были разрушенные лаборатории в окружении ветряков и развалины небоскрёбов. А далеко-далеко — колыхались в степном жарком мареве контуры Станции.

Она обернулась. Замаскированная под скалу наружная плита была полностью распахнута, а внутренняя почти закрылась. Застыв, Эйприл рассматривала рисунок: три шестёрки по кругу — лепестками цветка, и чёрный дракон, вцепившийся в красного ягуара.

«Красный? Где они таких видели... Хотя, до недавнего времени, я была уверена, что и драконов не существует».

Над рисунком была уже знакомая надпись: «MAYBE-17».

Эйприл подняла взгляд ещё выше, на алые горы.

«Красный снег! Что это значит? Безумие!»

Память, общая на двоих с Маяком, среагировала на вопрос, мгновенно выдав ответ: «Хламидомонада снежная. Водоросль с красным пигментом».

Эйприл пожала плечами.

«То, что на первый взгляд кажется безумным, всегда имеет скучную причину».

Она развернулась и зашагала вниз по разбитой дороге, любуясь первыми жёлто-красными осенними деревьями.

Кир перелетел через залив, промчался над садом и домом смотрителя. Снизился и понёсся над эстакадой маглева. Вдалеке вырастал город.

Под доской мелькали бетонные плиты.

Кир представил, как ховерборд исчезает, а он падает на эстакаду. Как, ломая кости и сдирая плоть, катится по бетону. Стало невыносимо страшно.

Он резко вырулил вправо, пронёсся над степью, лавируя среди полуразрушенных ветряков, и вылетел к обрыву. В этот момент ховерборд исчез.

Только что под ногами была доска, а теперь — только камни.

Пролетев по инерции над обрывом, Кир упал в океан. Удар о воду был столь силён, что на секунду мальчишка лишился сознания. Наглотался воды, всплыл, кашляя и отплёвываясь.

Берег в этом месте был совсем невысокий — метров десять. Не то, что скалы на Станции.

«Вполне можно попробовать вылезти».

Он погреб к берегу. Сзади раздался всплеск — в этот раз ховерборд шатался по невероятности недолго.

«Достать? Не выйдет, он слишком тяжёлый!»

Кир выбрался из воды на узкую полоску камней. Снял и отжал одежду, вылил воду из кроссовок. Снова оделся и полез наверх.

Известняк предательски крошился под пальцами.

«Невысоко, только толку! Тут не залезть!»

Кир задумчиво посмотрел в одну сторону, в другую...

«До Станции недалеко. Возвращаться, переплывать залив, взбираться по лесенке и всё начинать сначала? А Эйприл за это время может погибнуть! Или идти на восток, рискуя не выбраться наверх? Кто знает, что там впереди?»

Риск был не в его характере.

Раньше... Похоже, всё изменилось. Он решительно зашагал на восток.

Солнце прошло зенит и стало спускаться, а стена известняка всё тянулась, изредка становясь то выше, то ниже, но оставаясь всегда неприступной.

Кир всерьёз начинал беспокоится. По его расчётам, он уже должен был добраться до города и выйти на набережную.

Если она, конечно, была... Когда-то давно он уже захаживал в город, но до побережья не добирался.

Кир промокнул пот на лбу рукавом. Солнце палило не по-весеннему, а океанская соль разъедала обожжённую кожу.

Дорогу преградил утёс. Пришлось снова лезть в воду, но выбираясь на берег Кир об этом уже не жалел — за утёсом была долгожданная набережная. Вдалеке виднелся порт с торчащими из воды ржавыми остовами кораблей.

Подняв голову вверх, Кир обомлел. Снежные шапки были не белого цвета, а алые — будто острые пики пронзили небесную твердь, и по склонам потекла, заструилась, кровь.

Мальчишка взобрался по источенным прибоем обломкам плит на прибрежную площадь. Пейзаж поражал: над головой, закрывая полнеба, высились поросшие травой и деревьями остовы небоскрёбов, а между ними, над засыпанными обломками улицами, висели части ажурных эстакад.

Сбивая семена с кустиков засохшей травы, Кир пересёк площадь. Обошёл стороной дискообразное здание, стоящее лишь на центральной опоре-ноге — три других были разрушены. Миновал второе — похожее на поставленную на ребро монету. И зашагал городскому проспекту. Предстояло найти эстакаду маглева, дойти по ней до разрушенных лабораторий и выбраться на уходящую в горы дорогу. Кир понимал, что это будет непросто: улицы были завалены фрагментами зданий и заросли деревьями и кустами.

Углубившись метров на сто, он понял: через центр ему не пройти. Придётся обходить через портовый район.

Он повернул назад.

Эйприл спустилась в долину.

Извилистый горный серпантин распрямился. По правую руку зияли пустыми глазницами выбитых окон руины научных лабораторий. По левую возвышались над лесом исполинские ветряки — покосившиеся, со свисающими обломками расслоившихся лопастей. Меж ветряков стояли огромные «деревья» с конусами солнечных панелей на «ветвях».

Палило солнце, и глаза разъедал пот.

В изнеможении Эйприл села на потрескавшийся тёплый бетон. Вытащила фонарик и положила рядом с собой.

«Может, вообще его выбросить?»

Достала из кармашка кусочек драконьего когтя — всё, что осталось после слияния. Напоминание о том, что прошлое теперь — её неразрывная часть. А значит, оно больше не сможет её преследовать.

Эйприл понимала, что это лишь начало пути. Она вобрала в себя насилие, клёны и страх. Но по-прежнему не понимала, кто же она такая.

Вспомнилась Мэйби. Потом, мумия в красном ошейнике... Верить Эйприл не умела, поэтому обе истории про девчонок с яхты «Зимнее солнце» казались ей чепухой.

Нужна была правда. Которая, как Эйприл уже догадалась, связана с лабораторией в скалах. Но в ней она уже побывала.

Бродить по пустым помещениям до скончания веков? Эйприл в этом не видела смысла. Пусть всё идёт, как идёт. Правда, если её вообще возможно узнать, непременно откроется.

А главное, нужно было помочь Кириллу.

Позади остались руины складов, гнилые контейнеры и портовые краны, воткнувшиеся носами в воду, будто на водопое. Теперь Кир шагал по проспекту — широкому, ветреному и почти не заросшему зеленью.

Взгляд зацепился за покорёженный танк. Кир вздрогнул и обернулся, смекнув, что он его уже видел.

Так и есть! Вот они — остовы кораблей в океане, изувеченные танки и оплавленные фонари.

Этот пейзаж он видел во сне.

Кир подошёл и присел на плиты, на которых сидел Фиест. От бетона исходило тепло, и мальчишке казалось — ещё миг, и он увидит, как ветерок треплет рыжую чёлку, а девчонка в затёртой красной футболке сузит глаза:

— Ты зачем тут сидишь?

Но ветер носил по перекрёстку лишь пыль.

Вдруг Эйприл поняла: рассматривает Коготь не только она. Рядом был кто-то ещё.

Она вгляделась в дрожащее над щербатым бетоном жаркое марево. Вдалеке, колыхалась тень. Она росла, превращаясь в искажённую восходящими потоками кляксу, которая обрела очертания человеческой фигуры.

Кирилл!

Забыв про усталость, Эйприл вскочила и побежала навстречу. Она хотела кинуться на шею, но мальчишка предупреждающе выставил руку.

Она встала, как вкопанная, гадая, что же не так.

Кирилл подошёл вплотную.

— Что это? Покажи!

— Ты про Коготь? — не понимая зачем, Эйприл завела руку с Когтём за спину.

— Эй! Ты чего! Дай сюда!

«Кирилл бы так не сказал!»

Она присмотрелась...

Контуры тела дрожали, плыли, менялись.

Это был не Кирилл. Прямо перед ней, в жарком дрожащем воздухе, висела Тень.

— Ты — не Кирилл!

Вокруг девушки разгоралось сияние. «Мальчишка» наклонил голову и прищурился.

Эйприл уже была цельной, и Тень это знала. Потому не напала, а попыталась её обмануть. Но теперь, когда ложь раскрылась, Тень ударила. Она не боялась: девчонка, даже с драконом внутри, была намного слабей.

Эйприл почувствовала, как грудь взорвалась болью, словно от удара огромной кувалдой, а ноги оторвались от бетона. Пролетев по воздуху метров пятнадцать, Эйприл упала спиной на бетон.

По красному небу плыли красные облака. Совершенно некстати вспомнился Кир, после выстрела из воздушной пушки улетевший с велосипеда, и девочка по имени Облако, распахнутыми глазами глядящая в небеса.

Эйприл перекатилась на живот и встала на четвереньки. Из сломанного носа на бетон хлынула кровь.

«Кирилл» приближался. Эйприл подползла к краю дороги и скатилась в кювет.

— Куда это ты собралась? Ведь ты понимаешь — тебе не уйти! — мальчишка захохотал, наслаждаясь силой и безнаказанностью.

Эйприл вскочила и побежала. Ноги попадали в ямы и подворачивались.

Впереди был кустарник. Она оглянулась.

«Кирилл» спустился с дороги и неспешно шагал за ней.

Зажмурив глаза, она с разбегу вломилась в зелёную стену. По лицу ударили ветки. Эйприл упала и поползла по колючему лабиринту.

Кустарник закончился, и она снова вскочила. Перед ней был остов исполинского ветряка с распахнутой дверцей внизу.

Она забежала вовнутрь, взялась обеими руками за ручку и попыталась закрыться. Дверь скрипнула и с грохотом шлёпнулась на отмостку. Со стороны кустов донёсся издевательский смех. Ветки зашевелились, и появился улыбающийся «Кирилл».

Эйприл обернулась. К генератору вела ржавая винтовая лестница. Девчонка помчалась наверх.

При каждом шаге со ступенек осыпалась ржавчина и разносилось многократно усиленное эхо. Казалось, старый ветряк вот-вот рассыплется. Эйприл неслась, не обращая внимания ни на эти жуткие звуки, ни на хохот внизу.

Чем ближе была вершина, тем дряхлее становились пролёты. Когда изъеденная дождевой водой площадка с установленным на ней генератором была уже в нескольких метрах, под Эйприл лопнул трухлявый металл.

В последний момент она зацепилась за ступеньки руками и взобралась на площадку. Люк в крыше ветряка заржавел. Но он и не требовался — всюду зияли огромные дыры. Через одну из них Эйприл выбралась наверх.

Ветер бил в лицо. По далёкому океану бежали барашки.

«И что теперь? Я сама себя загнала в ловушку!»

Внизу грохотало.

«Всё. Это конец».

Эйприл посмотрела в другую сторону. Мимо ветряка, по дороге шагал Кир.

— Эй! Я здесь!

Кир не услышал.

— Кир! Кир! — она замахала руками и запрыгала на месте.

Сталь загрохотала и лопнула. Эйприл провалилась по пояс. Пальцы скользили по ржавому металлу, размазывая кровь.

Кир задрал голову.

«Только бы не сорваться вниз!»

— Я здесь!

Наконец, мальчишка её заметил. В тот же миг грохот и смех прекратился.

Когда Эйприл спустилась, Кир был внизу. В руках он держал фонарь.

— Ты потеряла? А на ветряк зачем забралась? Жить надое... — глаза мальчишки вылезли из орбит. — Ты вся в крови!«

— На себя посмотри! — Эйприл села на отмостку, прислонившись спиной к ветряку.

Кир последовал совету девчонки.

«Ну да! Видок не особо...»

Кроссовки были в пыли, одежда задубела от соли — фотокаталитическая ткань не успевала очищаться, ссадины на сгоревших руках воспалились.

«А я ещё не вижу лица!»

Кир опустился на колени перед девчонкой.

— У тебя сломан нос. Задери голову и пальцами зажми! Что случилось?

— Дапала День, — прогундосила Эйприл.

— Тень? Напала? Значит, она рядом? — Кир закрутил головой.

— Де бойзя, да дебя ода де дападёд. Ды зильдее.

— Я сильнее её? С чего ты взяла?

— Здаю.

— А кроссовки откуда?

— Де двоё дедо! Дай бде абулед!

— Олень пропал! Я проснулся, а его уже нет.

— Бдохо! Гаг мне деберь не умередь?

На Кирилла нахлынуло запоздалое понимание: «Жива! Эйприл жива!»

Он глядел, и не мог насмотреться. Тонул в глубине её фиолетовых глаз, гладил спутанные, перемазанные в крови белые волосы и такие же белые брови.

Она не сопротивлялась.

Потом, стыдясь изливающихся слезами чувств, он обнял девчонку и уткнулся носом в плечо. Её тело было куда горячее, чем раньше.

Через десяток минут Эйприл убрала пальцы. Кровь уже не текла, зато под глазами набухали огромные синяки.

«Интересно, на что, в самом деле способно это создание?» — подумал Кирилл. Он живо представил, как Эйприл отращивает откушенную руку. Меняет форму, превращаясь в огромного паука с мощными челюстями...

Девочка шмыгнула носом, и наваждение прошло.

— А ты живучая! Вот только, почему тебя не починит Маяк?

— Он сам поломан. А мы далеко.

— Значит, надо идти.

— Да. Помоги...

Обняв плечи Кирилла рукой, Эйприл встала. Мальчишка положил руку на её талию.

— Ты сможешь идти? — от волнения голос дрожал.

Эйприл убрала его руку и отодвинулась.

— Могу! Причём, сама!

Слегка пошатываясь, зашагала к дороге. Кир двинулся вслед.

— Какой я дурак! Даже воду не взял!

— Ничего. Я позавтракала.

Когда они вышли на дорогу, Эйприл ускорилась. Кир еле за ней поспевал, он уже порядочно измотался.

— Как же тебя сюда занесло? Где ты была?

— Искала себя.

— Я серьёзно!

— И я.

Кир насупился и запыхтел.

— И что? Видела что-нибудь интересное?

У Эйприл перед глазами возникла комната, залитая кровью, и лежащий на ложементе Кирилл.

— Нет, ничего... — и добавила, заметив, что Кир разозлился: — Фиест работал на правительство, — она переглянулась с мальчишкой. — На правительство, военных или учёных... Точно не знаю. Да и не всё ли равно? Геноморфы нужны всем, а для их производства требуются прототипы.

— Дети? Но почему?

— Ребёнок ещё «чистый лист». Можно скопировать личность в суперкомпьютер, создать симулятор реального мира и управляющими событиями корректировать личность, придавая ей требуемую «форму».

Кир долго молчал.

— И что же, по-твоему, переносят из человека в симулятор?

— Как, что? Личность! Мозг — матрица, в которой в ответ на воздействия среды формируются новые связи. Нейросеть работает так же. Вот и «отражают» в ней состояние мозга конкретного человека. А после — изменяют, как захотят. Конечно, до некоторых пределов.

— Эйприл... Так может, и мы...

— Что?

— Вдруг мы сейчас в симуляторе? Вдруг я — личность похищенного Фиестом мальчишки, которую дорабатывают, перед тем как «залить» в искусственно выращенное тело? Вдруг я — будущий геноморф?

— А кто тогда я?

— Ну... Извини... — Кир потупился.

— Что?

— Тебя вообще нет! Ты — управляющее воздействие. На меня, чтобы сформировать подходящую личность... — испугавшись, что Эйприл обидится, мальчишка затараторил:

— Сама посуди, — взмахом руки он обвёл горы и океан. — Какой странный мир! И заметь, ограниченный!

Эйприл вспомнился зал с нейросканером, и Кирилл-мумия, сжавший Оленя.

«Кириллов в этом мире действительно многовато! Я уже видела трёх...»

— Ты был на разных планетах...

— Был? Но сейчас я тут! Это всего лишь воспоминания, фантазии. Их можно подделать.

Эйприл невесело усмехнулась.

— Наконец-то, ты понял, что времени нет! Что всегда есть только сейчас... Жаль, не продвинулся в борьбе с себялюбием. Уже до киберсолипсизма дошёл! Целый мир — одна драгоценная личность Кирилла! — Эйприл, не выдержав, расхохоталась. И сразу же застонала, схватившись за грудь.

— Я тебе о важном, а ты...

— Разве есть что-то важнее, чем время?

Кир схватился за голову.

— Эйприл!

— Ладно, проехали...

— Ты была там, где их делают. Верно?

— Не совсем. Но это неважно.

— Я знаю координаты.

— И что? На ховерборде туда полетишь?

— Его больше нет. Утонул.

— Ты помчался меня спасать на этой штуковине? — Эйприл даже остановилась. — Хорошо хоть, додумался лететь над водой!

Кир покраснел, а девчонка прижалась к нему.

— Спасибо... Спасибо... Ты вновь спас мне жизнь — уже в третий раз! А я тебе только мешаю...

— Эйприл, нужно идти, — Кир был смущён донельзя. — Знаешь, а Станция начала восстанавливаться. Отращивает новые башни накачки! Она тебя обязательно вылечит!

— Восстанавливается, пока меня нет. О том и твержу... Кир, без меня тебе лучше, — она вздохнула. — Думаю, мне ни к чему возвращаться. Ты лучше иди, а я...

— Ещё чего! — Кир взял её руку в свою. — Мы вместе теперь навсегда — до самой смерти! — и тихо добавил: — Моей...

Впереди показались городские кварталы. Под эстакадой стали встречаться остовы бронемашин.

— Я был в том месте, где Фиест встретил Катю.

— Во сне, на Диэлли?

— Здесь, на Земле.

— Невозможно! Тебе показалось!

— Эйприл...

— Хочешь сказать, что мы вовсе не на Земле?

— Тебе видней... Это ты меня водишь за нос.

— Вожу за нос? — девчонка остановилась и нахмурила белые брови, — Я изо всех сил пытаюсь помочь! И вот благодарность!

— Эйприл, пойдём. Я ведь не злюсь... Мне давно уже всё равно...

— А мне — нет. Я докопаюсь до правды.

Они долго шагали молча, рассматривая разрушенный город. Руины подавляли.

— Знаешь, Кир... А ведь всё это построили люди. И они же, разрушили. В этом месте мне кажется, что психи отличаются от нормальных лишь тем, что не утруждаются логическим обоснованием своих безумств.

— Думаю, всё не так просто...

— Не просто? — она разозлилась. — Родители сами дарили девочкам пупсов, а мальчикам — пистолеты. А потом удивлялись, откуда на перенаселённой планете столько насилия! Рассказывали детям сказки о злом драконе, и оставалось лишь заменить образ дракона на образ врага. — Эйприл вспомнился чёрный дракон на бронеплите. — Впрочем, можно и не менять... А приз за победу припасён вполне актуальный — принцесса. Не пойдёшь воевать — не оставишь потомство! Такие вот сказки, такая мораль!

— Ты опять всё перевернула с ног на голову! Почему дети так любят сказки? Потому, что они гармонируют с заложенной в них программой. Ребёнок — не «чистый лист»! Детям дарят то, что им нравится. Мальчишкам по душе пистолеты... А где, кстати, твой? Потеряла?

— Выбросила. Он больше не нужен... Да и мальчишки могли бы без них обойтись! Можно ведь, подарить конструктор или модель звездолёта. Пусть вырастут не убийцы, а строители и пилоты.

Город остался за спиной. Вечерело.

Они шагали теперь среди ветряков. На фоне закатного неба видны были лишь чётко очерченные контуры этих гротескных исполинов, и Эйприл представлялось, что она бредёт среди драконов, вырезанных из чёрной бумаги огромными ножницами. Она ощущала себя Анимой, одолевшей Змея и теперь занимающейся освобождением Героя от Тени.

«Ещё бы! В нашей с Кириллом сказке — всё навыворот!»

Накатила волна раздражения. Эйприл пнула обломок бетона, целясь в остов ветряка. Вечернюю тишину разорвал гулкий звон.

Кир вздрогнул.

Она криво улыбнулась. «С ним же всегда так! Герой ещё тот! Как же ей повезло, что она — Эйприл, а не какой-то там Кир!»

И застыла, как вкопанная.

«Стоп! Что я сейчас такое подумала? Что происходит? Откуда всё это во мне? Он меня спас, уже в третий раз! А внутри всё такое же чувство: что-то с Кириллом не так!»

Злость отхлынула, и Эйприл ощутила боль в ноге. Присев на бетон, сняла кроссовок. Из-под ногтя текла кровь.

«Допиналась!»

Кир смотрел осуждающе.

«Ишь, уставился! А всё ведь из-за него!»

Эйприл нацепила кроссовок и поднялась.

— Ерунда. Пошли.

«До чего же он жалкий, ничтожный. А строит из себя! Будто главный тут — он!»

Нога сама поднялась, чтобы пнуть следующий камень.

«Стоп! Опять!»

Настроение стало паршивым. Девушка не понимала, что на неё нашло. Она смутно осознавала, что дело совсем не в Кирилле. Но тогда, в чём?

Эйприл начала рыться в памяти Маяка...

Психология, этология... Микроколлективы, агрессия...

Агрессия. Средство установления иерархии. Она неизбежно накапливается в любом человеческом существе и сбрасывается на нижестоящего.

Или на камни...

«Но я ведь — не человек! Мне нет дела до иерархий!»

По спине побежали мурашки.

«Дракон! Вместе с собственным прошлым, я нахваталась человеческих чувств!»

Раздражение моментально исчезло, сменившись жалостью к другу.

Он ни в чём не виноват. Он такой, какой есть.

«Да, такой. Жалкий, ничтожный. А строит... Стоп! Опять!»

Она остановилась.

— Подожди. Отдохнём пять минут.

Эйприл села и сосредоточилась. Анализ не был её сильной чертой, и она не могла разбираться в себе на ходу.

«Я стараюсь проникнуться отвращением к Кириллу! Но, для чего?»

Заглянув в память Маяка, она сложила одно с другим.

«Отвращение выключает блок, запрещающий убивать!»

Она посмотрела на сидящего рядом мальчишку. Улыбнулась. Кир вздрогнул и натянуто улыбнулся в ответ.

«Так значит — убить?»

Её передёрнуло.

«Змей! Я его поняла, приняла. Его чувства вошли в мою плоть, стали частью меня... Его мысли и эмоции без конца повторяются, пытаясь стать мной. Нужно их отделить, не то, станет поздно. Но сделать это, получится только во сне».

— Мне нужно поспать!

Кир снова вздрогнул. Испуганно пробормотал:

— Нет...

— Кир!

— Нужно идти! — он встал и, не оборачиваясь, зашагал вперёд, не оставив девушке выбора. Она догнала и взяла его руку.

— Кир! До ночи мы не успеем.

— Будем идти в темноте. Есть фонарь.

— Я не смогу... Прости...

— Тогда, я тебя понесу.

Кир не мог объяснить откуда, но он точно знал: терять время нельзя, надо идти. Это самое главное, важнее нет ничего.

— Ты не встречала дракона?

— Его больше нет, — Эйприл достала из кармашка сияющий Коготь.

— Нет? Ты его убила?

— Ага.

— Но... Как?

— Пристрелила из пистолетика.

— Ты снова мне врёшь?

— Не без того...

Кир вздохнул.

«С ней ничего не поделать...»

Эйприл спрятала Коготь в карман.

— Это за ним охотилась Тень. Не хотела, чтобы я его тебе отдала.

— Ну так отдай!

— Нет. У меня он будет сохраннее.

— Но ведь Тень боится меня, не тебя!

— Кир, он не твой. Всему своё время.

На мир опустилась тьма. Лишь звёзды, да лунный свет.

Но у Эйприл внутри было гораздо темней.

— Осторожно! — луч выхватил из темноты упавший ветряк. Разломившаяся надвое башня лежала рядом с трассой, а одна из лопастей перегородила путь.

Они нагнулись и пролезли под ней.

— Хорошо хоть, не повредила дорогу. Пришлось бы шагать по степи...

Эйприл уже с трудом понимала слова. Из последних сил она боролась с собой. Обогнав мальчишку, и встав на пути, она зашептала:

— Кир... Давай часик поспим, и пойдём... Только часок!

Он, наконец-то, заметил её состояние.

— И как мы проснёмся?

— Меня разбудит Маяк.

— Ты точно меня не обманешь? Ведь ты постоянно врёшь!

— Я не подведу...

— А Тень?

— Спящих она не учует.

— Ладно. Только тут ветер... Какая холодная ночь!

Они вернулись к упавшему ветряку и спустились по лопасти. Зашли в другой, и заснули, прижавшись друг к дружке у холодной железной стены.