Тьма постепенно ушла, сменившись предрассветными сумерками.

«5:25»

Кажется, ничего и не поменялось: рядом мохнатый и тёплый котёнок, рядом мохнатые тёплые звёзды.

Исчез только страх. Оказывается, сны — это здорово!

Ну какой смысл вставать и без толку болтаться по Станции? Чем тут можно заняться? Хотелось сомкнуть глаза и смотреть продолжение. В том, что оно будет, Эйприл не сомневалась.

Но она понимала: ничего не получится. Миром правит баланс. К сожалению, нельзя только спать.

Оставалось лишь вспоминать беглянку со стальными глазами...

«Что за девчонка! Такие оставляют в наэлектризованном воздухе аромат приключений. Мы быстро бы снюхались... Но, нет! Приходится общаться с мальчишкой!»

Эйприл нахмурилась. Облако тоскливо мяукнул — он её понимал.

«Жаль, она не представилась. Хотелось бы узнать её имя».

Кресло заскрипело, и что-то свалилось на пол. Она бросила недовольный взгляд на потерявшего одеяло мальчишку.

«А Кир! Скучный, даже во сне! Зачем дал ей уйти? Мог бы и познакомится!»

Эйприл зло засопела...

«Ну и девчонка! Мечта! А Маяк посылает ему какой-то отстой!»

Кир рассердился и заворочался. Одеяло свалилось на пол. Наклонившись за ним, он перехватил взгляд подружки.

«Стоп! Это ведь то же лицо! Во сне девушка появилась в образе Эйприл, но повзрослевшей... К тому же, похожие шорты и топ. Только у Эйприл они белоснежные... Что это значит? Продолжаются странные выходки мозга или эта история — правда? Но весь год я был на Земле! А до неё, на Весте. Потом на Деметре. На Гебее, Ювенте, Люциане, Илифии. А до... До...»

Руки похолодели. Как ни старался Кирилл, он не мог вспомнить, где был до Илифии.

Чтобы успокоится, он стал разглядывать рисунок знакомых созвездий, путешествовать от одной светящейся точки к другой.

Бетельгейзе, Ригель, Альдебаран. Дальше, дальше...

Кир не поверил глазам.

Где Утренняя Звезда, где планета-притворщица?

Венеры на небесах больше не было. Вместо неё, рядом сопела девчонка, его новый единственный друг.

Завтрак не клеился. Когда Эйприл достала тарелки из шкафа, в них был салат, а в кружках — морковный сок. Кир тоскливо хрустел зелёными листьями, время от времени бросая на девочку недовольные взгляды. Она отвечала тем же.

«Какой он противный!» — Эйприл теперь превосходно понимала Кирилла. Неудивительно, ведь во сне она была им — и надо сказать, ей не нравилось. Она охотнее стала бы сероглазой красоткой и хлопнула дверью, бросив: «Спасибо, пока!»

Объединяло их только одно: неприязнь к человечеству. Откуда она взялась у Кирилла, понять было несложно: из-за переездов, он был вечным изгоем и чужаком. В её случае всё было сложнее, за свою короткую жизнь, она не встречала ни одного человека. Разумеется, кроме Кирилла. Но Эйприл на его счёт сомневалась: может мальчишка был порождением Станции, как и она?

«Если Кирилл — человек, — рассуждала девчонка, — значит, я создана по его запросу?.. Вряд ли! И мне Кир не нравится, и я его раздражаю. К тому же, я не красавица, вроде той, что живёт в его снах! Уши торчат, нос в веснушках! — Эйприл не сомневалась, что зануда — такой, как Кирилл, сотворил бы подружку, похожей на идеальную куклу. — С другой стороны, у него есть и неосознаваемые желания... Что если она тоже сумеет кого-то создать? К примеру, покорного красавчика на пару лет старше!»

Устав от обилия «если», Эйприл просто решила попробовать.

Кир отставил тарелку. Он был в отчаянии. Реальность продолжала ускользать.

«Нужно что-то немедленно предпринять, иначе вскоре я окажусь в мире, где можно летать средь облаков... Но что? Спросить у Эйприл, куда подевалась Венера? Чтобы она посчитала меня сумасшедшим? Ну уж нет!»

Чтобы успокоится, он крутил в руках зелёный кристалл. Но становилось всё хуже и хуже. В конце концов, страх окончательно прогнал раздражение. Сероглазые красотки ушли на второй план, а на первом была только Эйприл — его последняя надежда не съехать с катушек.

— Хочешь, я покажу тебе настоящего?

— Кого, настоящего?

— Оленя!

Девочка сморщила нос: ну что за дурацкие шутки?

— Издеваешься? Они все давно уже вымерли.

— Вымерли? — Кир чуть не упал со стула. — Их придумали люди! Олень — мифический зверь!

— Вовсе нет! Они жили, но очень давно.

— Ты хорошо знаешь прошлое человечества? — спросила Эйприл, шагая по бетонной дорожке.

— Будто его кто-то знает? Потеряна вся информация.

— Не совсем... Просто Маяк слегка ограничил к ней доступ. Ради людей, разумеется. Ради их собственного спокойствия... Но тебе-то оно ни к чему. Так что, я расскажу...

В самом начале ничто не предвещало беды. Всё было прекрасно, только на чёрных нефтяных берегах гибли птицы с желудками, полными пластика.

Затем, почти вымерли звери: им не было места среди вытянувшихся на сотни километров мегаполисов и плантаций. Но разве кого-то волнуют дурацкие звери!

Со временем, очередь дошла до существ, укрывшихся в глубине. Половину океанской поверхности покрыли энергостанции, города и промзоны. На другой — плавал мусор. Дно усеяли бочки с отходами.

Но жизнь была неплохой, не стоило зря бить тревогу. Каждый имел два квадратных метра жилья, а по выходным мог гулять в рекреационной зоне района — десять на десять метров.

Через пару веков, жизнь неожиданно превратилась в кошмар. Пространство закончилось, а население росло. Но всё-таки, выход нашёлся: мезонные бомбардировки.

Чёрные хлопья засыпали развалины городов, а на волнах, средь обломков, закачались миллиарды раздувшихся тел.

Выжившие после войны, эпидемий и голода, наконец получили пространство.

Да, было сложно: опустели недра, исчезли животные. Но ведь всегда есть какой-нибудь выход!

Человечество упорно трудилось...

Спустя полтысячи лет Земля вновь покрылась энергостанциями и городами. Плантациям места уже не нашлось. Вместо них, четверть планеты заняли фабрики по производству съедобного геля — растущему как на дрожжах населению было не до излишеств.

Минул ещё век, и пространство внезапно закончилось.

К счастью, наука не стояла на месте, и города обратилась в кварки. К сожалению, учёные не придумали, как из кварков создать города. Или, на худой конец, нефть.

А вот как сделать миллиарды новых людей, человечеству было известно без всякой науки. Новая война вероятно бы стала последней, но изнывавший от мирной скуки тактический нейрокомпьютер изобрёл двигатель искривления.

И спасённое от себя самого человечество, оставив за спиной изгаженную пустыню, пустилось на покорение Вселенной...

В доисторические времена, когда человечество торчало на старушке-Земле, считалось, что люди будущего станут образцом сострадательности. Ну как же — быть не может, чтобы технологии развивались, а человеческий род оставался неизменным! А самопознание? Самосовершенствование? Изучение социума, исследование мозга, импланты, улучшение генома? А смена общественных формаций? Нет, не могут летать на звездолётах пираты, а монархи — править Галактиками!

Надо сказать, для такого мнения имелись все основания — в то время выживали лишь предельно социализированные и терпимые люди. С нарушителями уймы запретов, при всей болтовне о гуманности, расправлялись быстро и жёстко. Уровень половых гормонов, а соответственно и агрессивности, падал из века в век. Войны прекратились, преступность сошла на нет. Когда-то хищником, подстёгивающим отбор, был для человека сам человек. Теперь враг захлопнул кровожадную пасть и более не рычал, осталась только игривая творческая изобретательность в любых её формах.

Настала космическая эра. Тесные звездолёты, компактные колонии, скудные ресурсы. Опять социализация, толерантность, ужесточение рамок.

Но однажды, Человек положил Вселенную в карман: появились двигатели искривления, терраформирование, нуль-транспорт. И выяснилось, что альтруизм — не вершина развития, а лишь одна из форм приспособления к среде.

У кустика петрушки и у звездолётчика цели бытия одинаковы: питание, доминирование, размножение. В этой Вселенной, хоть голову поломай, других не придумать!

В итоге, монархи правили Галактиками, а пираты летали на звездолётах, набитых рабами...

Нет! Конечно, всё было не так! Монархи, рабы и пираты именовались иначе.

К несчастью, новые названия не слишком-то помогали: ресурсы тысяч планет уходили на постройку военных флотилий, с неизменным постоянством превращавшихся в кварковый газ.

Потом за дело взялся Маяк, и эти проблемы утратили актуальность, ведь быть эгоистом, альтруистом, и попросту независимой личностью, теперь дозволялось лишь до шестнадцати лет.

— Ого! — Эйприл вытаращила глаза.

Поверхность стены покрывали диковинные рисунки...

Белый город на побережье: небоскрёбы и ветряки. Купола океанских ферм и розовые дельфины. Звездолёт, красный спорткар и танк, у которого взорвался боекомплект — башня взлетела над корпусом. Странное мужское лицо, изображённое вовсе без цвета, и рядом — ошейник. Луна, отражённая в глади озёрной воды. Девушка с белыми волосами и странными фиолетовыми глазами.

Центром картины был одуванчик на фоне ядерного гриба.

Эйприл хмыкнула...

— Кир, ты уверен, что с тобой всё в порядке? — она положила ладошку мальчишке на лоб, будто бы измеряя температуру.

«Ну вот, началось! Зачем я ей показал... С другой стороны, стена на виду. Сама бы наткнулась. Лучше уж так!»

Взгляд Кирилла зацепился за беловолосую девушку.

«Да это же Облако, только постарше года на два! Те же ресницы и волосы. Такие же скулы и чуточку раскосые глаза».

Кир подошёл поближе... Засомневался...

«А может, и не она. Девчонки за пару лет очень сильно меняются, да и художник из меня не ахти...»

— А где же олень?

— Вот! Разве не видишь! — Кир показал на покрытый чёрным мехом клубок, из которого торчали белёсые щупальца. Глаза твари сияли алым, как башни накачки.

— Нет, ты точно больной! Какой же это олень!

Эйприл подняла валявшийся под стеной стилограф, изменяющий молекулярную структуру любой поверхности так, чтобы она отражала свет другого диапазона, и подошла к стене.

— Вот, какой он на самом деле! — она стёрла чудище, и, уверенными движениями, будто всю жизнь только этим и занималась, нарисовала другой.

Олень получился зелёным.

— У зверя на голове дерево? — поразился Кирилл.

— Глупый, это рога!

— Зачем?

— Биться друг с другом за самок! Чтобы те могли выбрать лучшего! — задрав нос заявила девчонка.

— Ему надо было всю жизнь таскать дерево на башке, цепляясь за ветки? Всего лишь для самок?.. Да он застрял бы в кустах, и его сожрал хищник! Не может быть, чтобы жил такой зверь! Это сказки!

— Они сбрасывали рога и отращивали опять!

— Чего только ты не придумаешь! Лучше признайся, что вновь наврала!

— Всё, успокойся! Тема закрыта! — Эйприл, засопев, бросила стилограф на землю. В траве что-то блеснуло.

— Смотри! — Кир поднял изумрудный обломок. — Похоже на твой кристалл, только меньше.

Он снял с шеи амулет и поднёс к нему найденный кусочек.

«Похож!»

Блеснуло. Кир зажмурил глаза...

А когда их открыл, вместо двух кристаллов в руках был один. Теперь, когда найденная часть встала на место, камень напоминал букву «Г».

— В этом месте звенел смех маленькой девочки! — вдруг заявила Эйприл.

Кирилл растерялся.

— Девочки? Какой ещё девочки? Что ты несёшь?

Эйприл напустила таинственности на личико...

Откуда ей знать?! Частенько она, как марионетка, повторяла фразы за Маяком. При этом, была уверена: со временем понимание придёт. А глупенькому Кириллу просто сказала:

— Ты должен сам разобраться!

И он, конечно, поверил.

— А где рисовать научилась? — в его голосе слышалось неподдельное восхищение.

— Раньше не пробовала. Кажется, вышло неплохо.

Кир лишь головой покачал... Кому-то приходится упражняться годами, другим всё даётся с рождения — даже, если они никогда не рождались.

— Спасибо, пока! — Эйприл не смогла удержаться.

Кир вздрогнул, услышав знакомую фразу.

— Ты это куда?

— У девчонок бывают секреты! Время от времени, им требуется оставаться одним.

Кир опустился в траву и уставился на рисунок оленя.

«Хорошо, что она ушла! Лучше рехнуться от одиночества, чем от компании Эйприл! Хотя... — тут его осенило. — С чего бы сидеть одному? Ведь, судя по всему, Станция исполняет любые желания! Для меня она построила Логово, а когда я решил забраться на „парус“ — подсунула подвесную систему. Причём так, чтобы всё выглядело максимально естественно... Мне всюду чудилась эта девчонка, и Станция воплотила видения. Ошибка случилась из-за того, что желания были неосознаваемые... Теперь выйдет всё по-другому! Мечтать следует правильно: сознательно и предельно ответственно!»

Кир встал и отправился к Излучателю.

Как только Эйприл залезла на куб, её посетила противная мысль:

«Ведь я — порождение Станции. С чего бы ей мне угождать?»

Она присела на край, свесив ноги.

«И нужен ли этот красавчик? С какой это радости, он станет мне подчинятся? Нет, он не будет, как Кир, часами слушать мою болтовню. Начнёт распускать руки, а на планете нет взрослых! Да и Кириллу не поздоровится!»

В раздумьях Эйприл болтала ногами.

«Может создать девчонку из сна? Здорово будет обзавестись подружкой! А уж как обзавидуется Кирилл!»

Подошвы кроссовок стучали по кубу.

«Но заинтересую ли я такую девчонку? Или она вмиг подчинит пацана?.. Ну нет! Кир вовсе не для неё!»

Эйприл снова закинула ноги на куб. Она приняла решение.

«Пусть красавчики и красотки остаются в мечтах! Там им самое место... И всё же, нужно попробовать что-нибудь пожелать».

Нога в белом кроссовке елозила по Излучателю.

«Ховерборд! Конечно! Рассекать меж антенн на доске, пролетать под арками — вот будет здорово! А как обалдеет Кирилл, если вылететь на него!»

Порывшись в памяти Маяка и определившись с моделью, Эйприл изо всех сил начала представлять ховерборд — в самых мельчайших подробностях. Она даже придумала выбоинку в форме сердечка на одном из захватов. Вообразила, в каком именно месте под Излучателем он лежит — рядом с кустиком травки, пробившейся сквозь бетон.

Когда всё было готово, и ховерборд можно было схватить — лишь вытяни руку, она встала на четвереньки и посмотрела вниз.

Только зелёная травка. Ни доски, ни выбоинки в форме сердечка.

Разозлённая донельзя, Эйприл вскочила, топнула ногой по непокорному Излучателю и замахала руками.

— Красавчик! Девчонка из сна! Нет! Ховерборд! Здоровенная кошка и летающий чёрный дракон!

Кир, стоя за башней накачки, удивлённо наблюдал за скачущей и орущей девчонкой.

«Ну и дела! Моя спасительница от безумия рехнулась пораньше меня!»

Спрыгнув на землю, Эйприл пнула Излучатель, ещё разок заорала — теперь, из-за разбитой ноги, и, прихрамывая, удалилась.

«Что она делала? Зачем верещала про дракона и кошку? Если у девчонок ТАКИЕ секреты, если они занимаются ЭТИМ, когда остаются одни — пожалуй, стоит от них держаться подальше!»

Кир взобрался на куб, и только подумал о девчонке из сна, как его осенило.

«Так ведь она и кричала про „красавчика“ и „девчонку из сна“! Теперь всё понятно! Она занималась тем же, чем он сейчас. Выходит, она тоже видела ночью девчонку. Только зачем пыталась её материализовать? И „огромную кошку“! Неужто, ей мало котёнка?.. Да, Эйприл явно слетела с катушек!»

Но что бы не случилось с подружкой, у него были собственные дела...

Кир сел на разогретый солнышком куб, зажмурил глаза, и, обняв руками коленки, начал вспоминать сероглазую девушку.

«Стоп! Лучше начать с чего-то попроще. С чего?»

Кир вспомнил, как Эйприл кричала про ховерборд.

«Точно!»

Невесело ухмыльнулся.

«Похоже, мы с ней с одного конвейера. Даром, что девочка!»

Кир представлял ховерборд до тех пор, пока в него не поверил. Он даже знал, в каком именно месте под Излучателем он лежит — рядом с кустиком травки. Но когда посмотрел — там была пустота.

«Ничего. Я не такой придурок, как Эйприл. Обойдусь без истерик... Может, всё дело в том, что ховерборд я хочу недостаточно».

И он начал снова воображать красотку.

Вот она идёт к Излучателю — ветерок треплет серые локоны. Подходит ближе, уже удаётся расслышать шаги. Наклоняет голову, расплывается в волшебной улыбке, дотрагивается до локтя, — Кир ощутил лёгкое прикосновение, — и говорит: «Привет! Что ты делаешь?»

— Привет! Что ты делаешь?

Кир открыл глаза. Внизу стояла изумлённая Эйприл.

— Ты зачем тут сидишь?

— Не твоё дело! Хочу и сижу!

От досады, что Эйприл разрушила магию, хотелось надавать ей по башке. Теперь не видать длинноногих красавиц!

Но он сдержался, слез с куба и молча ушёл.

«Что это Кир тут делал? Неужели, то же, что и она?»

Эйприл хмыкнула.

«Наверняка! Небось, соскучился по красотке из сна. Захотел её видеть и днём!»

Было немножко обидно: чем она хуже!

«Придурок!» — подвела Эйприл итог размышлениям, и, задрав нос к небесам сделала пару шагов.

Нога зацепилась, и она растянулась на тёплом шершавом бетоне. Поднялась на локтях, посмотрела на содранные ладони. Красные капельки появлялись на коже, а после, увеличившись до размеров горошин, стекали. Ладони нестерпимо пекло.

«Боль... Неприятная штука... Но, за что это я зацепилась? Ничего там и не было!»

Эйприл упёрлась ладонями — на бетоне остались красные пятерни, ойкнула, пробурчала: «Ну я и дура!», и поднялась. Обернулась, и сразу забыла о боли.

Возле кустика травки лежал ховерборд — одноместный, как она и представляла.

«Обалдеть! Всё-таки получилось!»

Солнечную тишину Станции разрушил победный вопль.

Эйприл стояла, прижавшись спиной к Излучателю, забыв про тяжёлую доску в руках, целиком погрузившись в мечты.

«Чего бы ещё сотворить? Может, всё же, красавчика?»

Из грёз её вырвал запыхавшийся Кирилл.

— Чего ты орёшь? Думал, что-то случилось. Здесь опасно! Ведь, этот куб...

— Вот! — Эйприл подняла доску над головой. — Это я его создала! Точно так же, как ты создал меня!

«Всё-таки, ей удалось... Конечно, ведь завтраки она так и „готовит“. А я не могу...»

— Я тебя не создавал... Уверен, творец из меня никакой...

Он подошёл поближе.

— Гляди, на нём надпись... «Осторожно! Квантовое устройство!»

— И что это значит?

Словно в качестве демонстрации, ховерборд пропал. Просто растаял в воздухе.

Эйприл снова смотрела на пустые изодранные ладошки. Было очень обидно, словно кто-то тебя избил и удрал.

Кир усмехнулся.

— Ну вот! Отправился в невероятность. Видно, эта доска одновременно и существует, и нет... Дар Маяка. От неё можно ждать любых выходок!

— И как же на ней летать?

Кир кивнул на пустые руки.

— Летать? На чём, собственно?.. И что у тебя с ладонями?

— Кир... Думаешь, на Станции всё такое ненастоящее? Даже я?

Она была такой милой, растерянной и беззащитной, что мальчишка забыл все обиды и взял её руки в свои — осторожно, чтобы не коснуться ссадин.

— Ты — самая что ни на есть настоящая! И я не позволю тебе так просто сбежать!

Когда Эйприл расстилала постель, как и в прошлый вечер, у неё тряслись руки. Но уже не от страха, а от нетерпения. Так хотелось скорее увидеть девчонку и выяснить, как её зовут!

И только укрывшись, она подумала:

«А я ведь не знаю наверняка, что видит ночью Кирилл! Вдруг, совершенно другое! Может, снами мы поменялись: он смотрит мои, я — его?»

К счастью, у неё не было прошлого, значит, не о чем было и беспокоиться.

Эйприл хихикнула: она вновь перехитрила мальчишку! Можно смотреть его сны безнаказанно!

Кир, лёжа под одеялом, рассматривал небо.

Венеры по-прежнему не было, а звёзды сами собой складывались в оленьи рога.

«Что же со мной происходит? Всё-таки, нужно было уйти со Станции. Может, ещё не поздно?»

С дивана долетело хихиканье.

«Нет, поздно, — обречённо подумал Кирилл. — И не факт, что в горах, одному, было бы лучше».

Он вернулся к разглядыванию звёздного оленя и любовался сияющими рогами до тех пор, пока их не окутала Тьма.