Не верилось!
Уж слишком все уже привыкли в Сталинграде к этому затянутому смертельному противостоянию, которое изматывало, иссушало тело и душу. День за днем с того переломного – 23 августа 1942 года, с момента чудовищной бомбардировки города-крепости на Волге, шли бесконечные уличные бои. Если сообщалось, что советские штурмовые группы перешли на другую сторону улицы, прорвались к важному перекрестку, «зачистили» от гитлеровской нечисти и заняли жилой дом, – то это свидетельствовало о нечеловеческом напряжении воинов и невероятной тактической подготовке командования.
Но 19 ноября 1942 года огромные массы советских войск – пехоты, танков, боевых самолетов, могучей артиллерии пошли вперед. Со стороны Дона наступали Донской фронт генерала Рокоссовского и Юго-Западный фронт генерала Ватутина. С юга им навстречу наносил удар Сталинградский фронт под командованием генерала Еременко.
Выворачивая стальными траками комья замерзшей земли, взбивая снег, рвались вперед «тридцатьчетверки» и тяжелые танки «Клим Ворошилов». За их броней наступали крепкие, в добротных полушубках, пехотинцы. Они были вооружены безотказными автоматами ППШ и пулеметами, винтовками и огнеметами. Вместе они действовали умело и эффективно. В огневом бою или в рукопашной схватке советские солдаты – родом из необъятного СССР – дрались за свою землю с отчаянно сопротивляющимися гитлеровцами и уничтожали их, прорывали линии немецкой, итальянской и румынской обороны!
А впереди наступающих бронетанковых клиньев катился огневой вал артиллерии. Русские «боги войны» сотрясали волжскую землю огневыми смерчами крупнокалиберных гаубиц Резерва Главного командования, сверкающими реактивными стрелами «Катюш», залпами тяжелых минометов. Огненный набат бил над Сталинградом, снова содрогнулась исстрадавшаяся волжская земля от канонады, но это был гром победы.
* * *
С серо-стального волжского неба рушились на гитлеровцев удары Сталинских соколов! Новенькие «Лавочкины», «Яки», мощные бронированные «Илы»-штурмовики, злые «Пешки» – скоростные бомбардировщики, «утюжили» огнем оборону немцев и их «ненадежных союзников» – итальянцев и румын.
Да, это уже был не май – июль сорок второго! Тогда советские пополнения из резервных армий выдвигались на позиции под жесточайшими бомбежками стервятников 4-го воздушного флота Вольфрама фон Рихтгофена. Зенитного вооружения в войсках практически не было, и немецкая авиация почти безнаказанно бомбила скопления наших войск, нанося серьезный урон и подрывая моральный дух постоянной угрозой с воздуха. На отдельных участках передвижение войск и подвоз грузов к переднему краю в дневное время были буквально парализованы из-за господства Люфтваффе, сильного воздействия вражеской авиации. А отсутствие лесов и естественных укрытий на ровной, как стол, приволжской степи затрудняло маскировку войск.
Но в ноябре 1942 года закаленные в воздушных боях летчики на краснозвездных самолетах взыскивали с немцев по счетам!
* * *
Но дерзкое по своему замыслу и до сих пор невероятное по масштабам контрнаступление Красной Армии не смогло бы осуществиться без одного-единственного – мужества и стойкости защитников Сталинграда. Благодаря самоотверженности и действительно массовому героизму полков и дивизий 62-й армии генерал-лейтенанта Василия Ивановича Чуйкова стремительное наступление советских войск шло в полном соответствии со стратегическим замыслом Генштаба.
Сойдясь лицом к лицу с армадой Шестой армии Паулюса, бойцы Чуйкова, Родимцева, Людникова хоть и отступали, но не сдавались. Они маневрировали, цеплялись за каждый полуразрушенный дом в Сталинграде. Использовали любую возможность для того, чтобы контратаковать и нанести гитлеровским оккупантам максимально ощутимые и болезненные потери. Вместе со всеми блестяще проявили себя воины НКВД. Это были одни из наиболее подготовленных и закаленных воинов, опытные и умелые, расчетливые и отчаянно храбрые – они не знали пощады врагу! К началу октября 1942 года из частей 10-й дивизии войск НКВД остался всего лишь один-единственный 282-й стрелковый полк, оборонявший высоту 135,4.
А всего с 23 августа по 8 октября 1942 года дивизия Войск Госбезопасности в ожесточенных боях за Сталинград уничтожила до 15 000 немецких солдат и офицеров, уничтожила и вывела из строя 113 танков, восемь бронемашин, шесть орудий, 51 миномет, 138 пулеметов, два склада боеприпасов, сбила два самолета Люфтваффе, захватила знамя полка Вермахта.
За образцовое выполнение боевых заданий советского командования в обороне у волжских берегов 2 декабря 1942 года 10-я дивизия войск НКВД полковника Александра Андреевича Сараева была награждена орденом Ленина – высшим орденом СССР.
* * *
Рано утром 19 ноября 1942 года подразделение лейтенанта Госбезопасности Ракитина подняли по тревоге. Каждому бойцу выдали по пятьдесят граммов спирта. С шести утра началась мощнейшая артподготовка. Первыми спели свою смертельную «серенаду» реактивные «Катюши», потом по укрепленным позициям гитлеровцев в Сталинграде стали работать «Сталинские архитекторы» из Резерва Главного Командования. Черные смерчи из земли и непроницаемого дыма взметнулись над передним краем оккупантов, а дальше огненный вал советской артподготовки пошел вглубь обороны Шестой армии Паулюса. Больше часа содрогалась волжская земля, словно стремилась сбросить гитлеровских паразитов в преисподнюю!
Потом вместе с танками в бой пошла пехота. Войска НКВД снова наступали в общих боевых порядках. Как самые подготовленные – подразделения Госбезопасности бросали на самые трудные и опасные участки наступления.
Первую линию обороны гитлеровцев подразделение лейтенанта Ракитина преодолело легко – атаковать там было некого. Повсюду под обломками зданий и просто – среди воронок валялись оторванные руки и ноги, выпотрошенные осколками и расплющенные в кровавый фарш тела гитлеровцев. Кровь застывала на морозе черными лужами. Валялась разбитая и исковерканная бронетехника с крестами на бортах, противотанковые пушки, шестиствольные реактивные минометы, станковые пулеметы. Обгорелые остовы грузовиков и чудовищные воронки от взрывов отмечали места, где раньше были вражеские склады боеприпасов. На переднем крае гитлеровцев русские «боги войны» уничтожили все живое, крупнее таракана.
Картина чудовищных разрушений поразила даже видавшего виды Виктора Ракитина. Под ногами похрустывал щебень, в который превратились стены домов. В морозном воздухе плавали сизые едкие облака сгоревшего пироксилина. Солдаты шли молча, тоже пораженные тотальными разрушениями.
Позади катили три броневика маневренной группы. Теперь оба трофейных грузовика были перевооружены крупнокалиберными пулеметами ДШК. Это мощное и надежное оружие позволяло надежно подавлять огневые точки противника за дальностью обычных станковых или пулеметов. Броня кабин и кузовов была усилена. Впереди установлен клиновидный бампер. Собственная «броня» позволяла маневренной группе не ждать подкрепления от танкистов и оперативно реагировать на угрозу.
* * *
Но дальше стали встречаться разрозненные очаги сопротивления уцелевших гитлеровцев. Все же городской бой тем и специфичен, что предоставляет огромное количество укрытий в жилой застройке.
На этот раз сразу два пулемета ударили из проломов в стене полуподвального помещения. Над улицей взвились фонтанчики от пуль, знакомо взвизгнули рикошеты.
– Ложись! – выкрикнул Виктор, моментально падая на землю. Взращенные войной рефлексы сработали безукоризненно, тело само знает, как правильно реагировать на угрозу.
Успели спастись не все – внезапная пулеметная очередь скосила четверых солдат, трое из них погибли сразу. Один из бойцов пополз, чтобы вытащить раненого из-под обстрела, но тут же дернулся от попадания.
– Снайпер! Никому не высовываться!
Виктор осторожно подался вперед, из-за железобетонного обломка с перекрученной взрывом арматурой наблюдать было не очень удобно. Но лейтенант по вспышкам засек позиции немецких пулеметчиков. Он быстро пополз по-пластунски к броневикам.
Оба трофейных «Опеля-Блитц» уже поливали немцев из крупнокалиберных ДШК. Пулеметчики за щитками били короткими очередями, пытаясь «нащупать» вражеских стрелков. Виктор, прячась за броней, забрался в кузов броневика, хлопнул пулеметчика по плечу.
– А, что?..
– Развалины двухэтажного дома левее перекрестка видишь?..
– Ага.
– Там у них снайпер. «Вали» гада!
– Есть! – пулеметчик навел ствол ДШК и нажал на спуск. Мощное оружие отозвалось характерным дробным грохотом, заходил затвор, выплевывая дымящиеся латунные гильзы, пришла в движение тяжелая патронная лента.
– Хорошо, молодец! – оценил попадания лейтенант Ракитин. – Правее в развалинах – полуподвал. Оттуда бьют пулеметчики.
– Наблюдаю.
– Огонь!
Снова «Дегтярев-Шпагин» зашелся в яростном грохоте. Виктор видел, как светящиеся иглы трассеров прошивают пространство и тяжелые пятидесятиграммовые пули откалывают куски бетона. К первому броневику присоединился и второй, тоже «утюжа» цель из ДШК. Вот захлебнулся один из вражеских пулеметов. Заткнулся и второй.
– Увидишь какое-либо шевеление – бей над нашими головами. Понял? Как только приблизимся к фрицам, дам красную ракету – «прекратить стрельбу». – Виктор по рации связался со вторым броневиком и продублировал приказ.
Пулеметчик коротко кивнул и приник к прицелу ДШК. Снова ударил короткими очередями.
Лейтенант Ракитин выскочил из кузова броневика и, пригибаясь, помчался обратно к своим ребятам.
– Короткими перебежками – за мной!
Бойцы НКВД, держа оружие наготове, осторожно продвигались к полуподвальному помещению, прячась в воронках или за развалинами домов. Метров за двести Виктор вытащил ракетницу и пальнул в небо красным огнем. Дробный грохот крупнокалиберных пулеметов за спиной смолк.
– Так, огнеметчик!
– Здесь, командир.
– Твой выход. Под прикрытием двух стрелков и «ручника» подбираешься поближе и «даешь прикурить» этой сволочи!.. Только аккуратно, сами под выстрелы не подставляйтесь. Давайте – за ребят!
Воины НКВД тихо и скрытно подобрались почти вплотную к полуподвалу, который гитлеровские недобитки превратили в укрепленную огневую точку. Вперед выдвинулся огнеметчик с трофейным «Flammenwerfer-35», открыл вентиль подачи огнесмеси, отрегулировал по манометру давление в малом вытеснительном баллоне с азотом. Кивнул автоматчикам прикрытия.
Гитлеровцы тоже притихли и не решались высунуться наружу. Это было на руку бойцам Госбезопасности. Но, если что, штурмовую группу прикрывали крупнокалиберные пулеметы «самопальных» броневиков.
Огнеметчик осторожно подполз почти вплотную к амбразурам в стене полуподвального помещения. Щелкнул электрическим воспламенителем – из сопла огнемета вырвался здоровенный язык пламени и жадно лизнул бетонную стену, ворвался в проломы, из которых ранее велась стрельба, заклокотал внутри.
– Гитлер капут! Гитлер капут! – донеслось изнутри.
– Ну, если «Гитлер капут», то… – усмехнулся лейтенант Ракитин. – Пулеметчикам с «Дегтярями» – держать выходы. Васька, пока затаись со своим огнеметом, мало ли что… Хенде хох! Ком цум мир! Выходить по одному!
В забаррикадированном дверном проеме сгрудились немцы – лица в копоти, глаза испуганные. Руки – в гору, бормочут «Гитлер капут»… Вдруг кто-то нажал на спуск – видать, нервы не выдержали.
Солдаты НКВД моментально ответили – у самих пальцы на спусковых крючках зудели, да и нервы на взводе. Раскаленный свинец ударил из нескольких стволов одновременно, в забаррикадированный дверной проем полетели гранаты и пара бутылок с зажигательной смесью. Снова пыхнул пламенем трофейный огнемет. Все закончилось в считаные секунды.
– Вот тебе и «Гитлер капут»!.. – вздохнул Виктор Ракитин, меняя опустевший магазин в пистолете-пулемете.
* * *
В другой раз воинов НКВД точно так же прижали к земле пулеметным огнем, но на этот раз обошлось без потерь – попадали на землицу родимую, прижались к ней, словно сил набирались.
По счастью, рядом ревели двигателями три наших танка, пробираясь среди завалов битого кирпича и полуразрушенных остовов жилых когда-то домов. Виктор сначала ползком, а потом на корточках, пригибаясь, зигзагом побежал к «тридцатьчетверкам». Они как раз приостановились, выбирая дорогу. Виктор запрыгал и замахал руками перед полуоткрытым люком механика-водителя головной «тридцатьчетверки». Тот откинул тяжелую крышку со смотровым триплексом и высунулся по пояс из брони.
– Ну, чего тебе?! Прыгаешь, как черт на сковородке!.. – откликнулся чумазый «тракторист».
– Командира позови! Нужна ваша огневая поддержка.
– Ну и какого хрена?! – командир танка в черном комбезе, звания не разобрать, и танкошлеме появился будто бы из-под земли.
Видать, опытный был танкист, жизнью ученый. Он не стал вылезать через башенный люк, а воспользовался аварийным выходом в днище боевой машины. Виктор оценил его предусмотрительность.
– Нас прижали сильным пулеметным огнем, к тому же – возможны снайперы. А вы эту проблему решите быстрее и эффективнее.
– Хорошо, пехота, показывай, где супостат.
– Я дам целеуказание трассерами – а вы отработаете из пушки.
– Сделаем! Садись на броню, – командир снова исчез под гусеницами своего танка.
Ревя двигателем и клацая стальными траками гусениц, «тридцатьчетверка» неспешно доползла до позиций маневренной группы НКВД. Лейтенант Ракитин спрыгнул с брони и потребовал самозарядную винтовку Токарева и трассирующие патроны. Один из снайперов набил десятизарядный магазин трассерами. Виктор присоединил его к винтовке, лязгнул затвором.
– Готов?! – крикнул он механику-водителю в приоткрытый люк. Тот передал его слова командиру танка. Потом кивнул.
Шестигранная башня-«гайка» «тридцатьчетверки» с механическим жужжанием повернулась в указанном направлении. Виктор вскинул СВТ-40 и прицелился по вспышкам пулеметного огня, мелькавших в развалинах. Сделал серию из трех выстрелов, потом – еще четыре.
Наводчик танка довернул башню, ствол пушки принял необходимый угол возвышения. Виктор отбежал подальше и уже лежа за укрытием наблюдал за этими бездушно-механическими манипуляциями. Оглушительно грянул выстрел 76-миллиметрового танкового орудия, потом еще подряд два. Далеко впереди полыхнули взрывы осколочно-фугасных снарядов. Все, путь был свободен.
* * *
Днем наступали, сужая кольцо окружения, закреплялись в очередных развалинах. После небольшой передышки ночами напролет отражали яростные, бешеные контратаки гитлеровцев. Оккупанты не сразу осознали, что смертельная удавка окружения медленно, но верно затягивается на откормленной немецкой шее самого Паулюса и его подчиненных.
А морозы становились еще более лютыми, снег валил, не переставая. Завывал сотней волчьих глоток острый, как бритва, степной ветер – пел отходную по воякам Гитлера.