Госпиталь, где проходили лечение от ран и контузий красноармейцы, был разгромлен. Кто-то (известно, кто) прошелся по просторному и добротному двухэтажному бревенчатому дому из крупнокалиберного пулемета «ДШК». А потом началась кровавая баня. Виктора больше всего поразила сестринская. Юные девочки в белых халатах казались спящими ангелами. Если бы не уродливые кровавые дыры пулевых попаданий. Некоторых добивали выстрелами в голову или в грудь. Несколько раз капитан Ракитин едва не поскользнулся на залитом кровью полу. В помещениях госпиталя стоял тяжелый, сладковатый запах крови. Виктор думал, что за три года Великой Отечественной войны здесь и за три года вооруженного противостояния в Донецкой Народной Республике видел все. Он ошибался.
На ватных ногах он выбрался на свежий воздух. Капитана НКВД перегнуло пополам в горьком и тягучем рвотном спазме.
– Твою ж мать!.. Кто мог такое сделать, а?..
Подошел следователь, закурил. Предложил Ракитину. Тот отрицательно помотал головой.
– Не курю.
– Живых свидетелей нет. Неподалеку наши эксперты нашли следы шин, но протектор размазан. Была также и телега, запряженная парой лошадей. Судя по всему, действовала террористическая группа численностью не более полутора десятков человек при одном крупнокалиберном пулемете и одном станковом, немецком. Стреляных гильз тут немерено… – сообщил следователь. – Также был взломан и разграблен склад с медикаментами.
– С-спасибо, буду думать.
* * *
«Главнокомандующий» Украинской повстанческой армией, обер-палач Роман Шухевич так объяснял бандеровцам кровавые методы борьбы: «Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость. Пусть из сорока миллионов украинского населения останется половина – ничего ужасного в этом нет». Вот эти звери и старались – убивали всех без разбору. Особенно отыгрывались на тех, кто был более слабым, не мог ответить. Но на каждого бешеного волка из ОУН-УПА найдется по волкодаву из НКВД-МГБ!
* * *
– А чего тут думать?! Пройти по окрестным лесам и деревням!.. – бушевал начальник штаба Особого пограничного отряда.
– Ага, «огнем и мечом», – вполголоса проговорил Лешка.
Виктор Ракитин молчал и думал.
– Да, нужно крепко ударить!..
– Нужно знать, по кому крепко ударить. А иначе мы мало чем будем отличаться от карателей-гитлеровцев, – заметил капитан Ракитин. – По данным следственных органов НКВД, разграблен склад с медикаментами. Лекарства – товар приметный, особенно в селах. Нужно поспрошать контрабандистов, которые в Польшу ходят. Поднять местную агентуру. Знаю, что с этим у нас – не ахти, но такой приметный товар достаточно легко обнаружить.
– Сделаем, – ответил начальник разведки.
* * *
Контрабандный промысел в Карпатах существовал еще со времен царя-батюшки. По узким тропкам и перевалам шли «рыцари беспошлинной торговли», таща папиросы, табак, янтарь, золотишко, другие ценности.
На этот раз товар должен быть особенно ценным – антибиотики. За такое лекарство по нынешним временам не грех и золотом заплатить!
Но на этот раз «гешефтмахер» жестоко просчитался. В условленном месте его ждал не поставщик, а неразговорчивые люди в штатском с колючим взглядом. Контрабандист понял, что влип, когда его мгновенно скрутили. Не помогли ни «Наган» в кармане, ни бритвенно-острая финка за голенищем сапога.
Всю дорогу до Управления контрразведки контрабандист молчал. Пограничники его не били, даже пальцем не тронули. Просто отвели в разгромленный госпиталь. Истерзанные тела уже увезли в морг, но в разбитых коридорах и комнатах витал тяжелый запах крови и смерти. Контрабандиста едва успели вывести во двор, как его скрутило в мучительном рвотном спазме.
К нему подошел Виктор Ракитин.
– Надеюсь, ты понимаешь: после того что здесь случилось, жалости у меня к тебе нет. Выкладывай все, что знаешь, тогда, может быть, – произнес с нажимом Ракитин, – останешься жив.
«Гешефтмахер» судорожно сглотнул.
* * *
Небольшой отряд из шестерых вооруженных людей охранял троих носильщиков с объемистыми баулами за плечами. По узким каменистым тропкам мог пройти только пеший, вокруг была такая глухомань, что сюда даже вороны не залетали. Контрабандисты шли медленно и осторожно. Стояла безлунная ночь, но света звезд, отраженного от белого снега, хватало, чтобы различать дорогу.
Но глаза, усиленные приборами ночного видения, без труда различали на мутно-зеленом фоне яркие по тепловому контрасту фигурки. Компактные автоматы с глушителями были обмотаны бинтами, чтобы воронение не выдавало стрелков раньше времени.
Когда две белые тени в грязно-белых маскхалатах и масках-«балаклавах» заступили на узкую тропку, это произвело эффект взорвавшейся бомбы. Глухо ударили выстрелы. Мгновенное мельтешение рук и ног рукопашной схватки.
– Который из них?
– Вот этот.
– Берем. Остальных – в расход!
– Э-э, ясновельможный пан пограничник, а как же я?.. – дрожащим голосом тихо спросил контрабандист.
– Бери семью и уматывай отсюда в течение суток. Бандеровцы тебе не простят, а на востоке, например на Донбассе, у тебя есть шанс выжить. Поступи на рабфак, устройся работать на завод… Там сейчас рабочие руки ох как нужны!
* * *
Пленного бандеровца «выпотрошили» быстро. Кстати, Виктор Ракитин с некоторым удивлением заметил, что многие «идейные борцы за незалежність України» очень быстро сдают своих подельников. Конечно, попадались и совсем уж фанатики, но таких было мало. Пока что мало…
Отряд, по-местному – «крыивка», базировался в лесу и на хуторах под Ровно. Соединение бандеровцев считалось крупным, больше сотни голов. Все с автоматами, один крупнокалиберный, два станковых и три ручных пулемета, много ручных гранат.
Капитан Ракитин призадумался. Атаковать такие силы в лоб, напрямик – это верный путь к гибели. К тому же его подразделение только прибыло в оперативный район, местности бойцы пока еще толком не знают, маневр затруднен. Тут нужно действовать хитро. Подсказала выход парадоксальная «память попаданца» и знание истории.
* * *
На лесной дороге разыгрывалась очередная драма, вполне характерная для здешних мест. «Полуторка» в сопровождении «Виллиса» с охраной перевозила четверых опасных преступников. Бандеровцев, которых удалось поймать с поличным.
Вот легкий грузовик подпрыгнул на ухабе, один из бандеровцев неуклюже повалился на конвоира. Тот отпихнул его винтовкой, а в следующий момент получил мощный удар головой в переносицу. Конвоир кувыркнулся через задний борт – прямо под колеса «Виллиса». Автомобиль резко затормозил. А бандеровцы, не теряя время, сиганули из кузова и рванулись к спасительной чаще. Вскоре все четверо уже петляли между стволами деревьев, продирались через колючий, непроходимый подлесок. Им в спины неслись отчаянная ругань и частые выстрелы. Сухо протрещала очередь автомата «ППШ», срезая молодые ветви деревьев. Но в глубь леса конвой идти не отважился.
– Фу! Кажись, відірвалысь!
– Не пораненный?
– Та ні… – отмахнулся один из «лесных братьев», стирая кровь со щеки. – Веткой полоснуло.
– А тэпэр куды йты?..
– До бісової матері! – нервно хохотнул один из бандеровцев.
– Я знаю куды, за мной, хлопцы… Тилькы скоріш.
Шли целый день, петляя по лесу и путая следы. Некоторое время шлепали по руслу ручья, отбивая запах. Все видели и знали, насколько лютые у пограничников разыскные псы.
Внезапно один из бандеровцев остановился и засвистел. С дерева стремительно упала ему на спину косматая фигура, похожая на большую обезьяну. Они оба покатились по прелой листве. Из-за кустов появились еще двое с немецкими автоматами MP‑43 с изогнутыми, как у «Калашникова», магазинами.
– Стій! Це мы, свои… – прохрипел беглец.
– Пароль?
– Тисса…
Косматая фигура в камуфляжном комбинезоне ослабила хватку. Но двое продолжали держать остальных беглецов на мушке.
– Мыкола, якого хрена?!
– Бежали от НКВД. Эти двое зі мною… Вірни товарищи. У тюрмі їх мордувалы «советы».
– Та нехай, пішлы до батьки.
«Батька» оказался рослым детиной, заросшим неопрятной бородой. Левую щеку пересекал глубокий шрам, по-видимому, оставленный ножом, темные, глубоко посаженные глаза глядели колюче из-под выпирающих надбровных дуг. В общем, «истинный ариец»… Одет «истинный ариец» был в поношенный немецкий китель со споротым орлом и засаленные штаны, заправленные в немецкие сапоги с короткими голенищами.
Он критически оглядел синяки, ссадины и кровоподтеки на лицах всех четверых. В тюрьме НКВД их крепко избивали, требуя показаний. А там работали умелые дознаватели…
– Ну, шо, беглецы… Будем служить вільной и незалежной Україні? – спросил «батько», поигрывая эсэсовским кинжалом с гравировкой на широком клинке: Meine Ehre heißt Treue.
«У этих ублюдков нет ни чести, ни верности! А служить «вільной и незалежной Україні» – это значит убивать своих же односельчан, насиловать их дочерей и жен, грабить и терроризировать обычных крестьян», – с кристальной ненавистью дончанина, пережившего 2014-й и последующие годы страшной войны, подумал Виктор Ракитин.
Он лично возглавил рейд против этой банды. А теперь стоял перед главарем банды. Все было по-честному – его и еще двоих боевых товарищей избивали и пытали «спецы» НКВД. Виктор и остальные пошли на это добровольно. И в спину им стреляли тоже боевыми патронами – конвой вообще был не в курсе, что сопровождает разведчиков. Все это было сделано, чтобы обмануть звериное, «крысиное» чутье бандеровцев в банде, куда предстояло оперативное внедрение.
Но особенно нужно было усыпить бдительность четвертого – «настоящего» бандеровца, который в итоге им поверил и привел в банду. Причем его использовали, что называется, втемную: бандеровец искренне верил, что это такие же головорезы, как и он сам. Похоже, отчаянно рискованная оперативная комбинация чекистов во главе с капитаном Ракитиным удалась.
– Конечно, будэмо служиты, – заверил «батька» – капитан НКВД Ракитин.
– Ну, шо ж… Тоді вып’етэ горілкы та лягайтэ спочивать. Й так уже намаялысь…
* * *
Виктор пнул «бандерлога» в колено, тот взвыл от боли. Следующий удар пришелся локтем в переносицу. С деревянным стуком бандит упал ничком, залившись кровью. Ракитин обшарил карманы и снял с него пистолет-пулемет MP‑40. Вытащил из-за голенища сапога поверженного противника узкий самодельный нож с наборной рукоятью из плексигласа.
Капитан Ракитин сразу же пустил холодное оружие в ход. Перехватил руку другого противника с ножом и полоснул в ответ по тыльной стороне локтевого сгиба. Горячая венозная кровь хлынула ручьем. Следующий анатомически точный и молниеносный удар узкого клинка пришелся справа под челюсть. Так, что оказалась рассечена сонная артерия. Все, и этот «бандерлог» уже готов – бессильно сполз на землю.
Ни один из троих спецназовцев НКВД, естественно, вооружен не был. Но и голыми руками подготовленные виртуозы рукопашного боя ломали «бандерлогов», как спички.
Расчет крупнокалиберного пулемета «ДШК», того самого, из которого расстреляли госпиталь, был мертв. Перерезаны глотки и паховые артерии. То же самое случилось с обслугой двух «Максимов». Часовой был приколот к дереву винтовкой Мосина со штыком, как бабочка, насаженная на иголку энтомолога. Узкое трехгранное жало вонзилось с такой силой, что выдернуть его из древесины было очень трудно. Еще несколько бандеровцев, которым «посчастливилось» проснуться до срока, заснули навсегда.
Во время «ночных приключений» троица пограничников обзавелась небольшим арсеналом. Один из них подхватил немецкий пулемет MG‑34 с лентой на сотню патронов. Другой вооружился советским «ППШ». А сам Ракитин закинул на плечо немецкий пистолет-пулемет MP‑40, а пока взял пулемет MG‑42. Патронов хватало, а таскаться по лесу Виктор с ним не рассчитывал. В ручных гранатах тоже недостатка не было.
Остальные бандеровцы пока еще спали в блиндажах и землянках, разбившись по «куреням». Пока еще… И вряд ли они уже когда-нибудь проснутся. По крайней мере, Виктор Ракитин это гарантировал.
«Эх, оказались бы сейчас волшебным образом наши ружья-гранатометы – такого шороху можно было бы навести!» – с тоской подумал Ракитин.
– Товарищ командир!..
– Да тише ты! Чего?..
– Я тут несколько канистр с керосином нашел.
– О! Вот сейчас и пригодится… Тащи к блиндажам.
Остро пахнущая жидкость полилась вниз, в дверные проемы блиндажей и землянок. Много керосина и не нужно было, вместе с ним лили и спирт, и крепкий селянский самогон. Трое бойцов спецназа НКВД наломали смолистых еловых веток, обмотали первыми попавшимися под руку тряпками. Сойдут за факелы.
– Приготовились… По моей команде… Поджигай!
Сразу в трех местах полыхнули огромные костры. Блиндажи и землянки превратились в печи крематория. Затерянная в лесной глухомани поляна наполнилась дикими криками заживо сгорающих бандеровцев. Из одной землянки выскочил рослый детина в одних подштанниках, но с винтовкой «Маузер‑98».
Виктор метнул ему под ноги увесистую ребристую «лимонку». Земля вздыбилась взрывом, бандеровец, уже «некомплектный» – без ноги, отлетел в сторону. Капитан Ракитин взялся за пулемет и начал косить выбегающих из горящей землянки «бандерлогов». Он старался бить короткими очередями, но все равно лента на сотню патронов заканчивалась слишком быстро.
С другой стороны поляны косил из трофейного немецкого пулемета другой боец НКВД. Третий «осназовец» забрасывал противника гранатами. Грянуло подряд несколько взрывов. В ослепительной огненной вспышке и чудовищном грохоте взлетел на воздух склад с боеприпасами. Нескольких бандеровцев просто разорвало на части, разодрало об острые сучья и ветки ударной волной.
Трое абсолютно «обезбашенных» оперативников НКВД продолжали стрелять, выкашивая бандеровскую бандитскую нечисть. В трофейном пулемете Виктора уже давно закончились патроны. Он отбросил бесполезную теперь железяку и бил короткими очередями из немецкого автомата MP‑40. Перебежка – очередь в три-четыре патрона, кувырок за толстый ствол дерева, и снова палец давит на спуск. Бандеровцы валятся, как снопы под серпом.
Двое спецназовцев не отстают от своего командира в благородном деле истребления бандеровской нечисти. Гремят взрывы и автоматные очереди, вслепую, беспорядочно, хлопают винтовочные выстрелы.
* * *
Но сквозь треск выстрелов и грохот взрывов уже послышался гул двигателей армейских грузовиков. Первыми подошли бронированные «Студебекеры» Оперативного отряда НКВД. Два броневика несли в кузове 82-миллиметровые минометы. Они и ударили в самый центр бандеровского лагеря. В защищенных стальными листами кузовах артиллеристы работали как на конвейере. Из ящиков подавали заранее снаряженные мины, которые тут же исчезали в стволе, чтобы через мгновение с негромким хлопком отправиться в недолгий полет. Миномет – оружие простое и страшное. На дистанции в четыре километра выкашивает все живое. От него не спрятаться за пригорком, в ложбине или в окопе – накроет взрывом сверху, потому что летит по дуге, через препятствие.
На лесной поляне посреди леса творился сущий ад. Протяжный вой и хлопки взрывов минометных мин превратились в дьявольскую какофонию. Бойцы ОСНАЗ НКВД залегли, чтобы не попасть под осколки своих же мин. А бандеровцы, бестолково мечущиеся в панике по разгромленному лагерю, падали, нашпигованные осколками минометных мин. Обстрел с бронированных грузовиков продолжался примерно минут десять, минометчики капитана Ракитина основательно перепахали бандеровский лагерь, стараясь не задеть залегших по краям спецназовцев НКВД.
Немного не получилось, один из бойцов, матерясь сквозь зубы, бинтовал перевязочным пакетом руку.
– Все живы?.. – с тревогой в голосе крикнул капитан Ракитин.
– Так точно, командир!
Чего нельзя было сказать о бандеровцах. Больше сотни трупов валялось вповалку в нелепых изломанных позах. На заросших щетиной грязных лицах застыли гримасы ужаса.
Как это ни странно, но тот бандеровец, который их и привел в банду, остался жив. Более того, на нем не было ни царапины!
– Ну, що, Остапэ, тэпэр ты розумієш, хто мы такі насправді? – с угрозой в голосе спросил капитан Ракитин.
– Так, розумію… – Бандеровец выглядел полностью сломленным.
– Тогда ты понимаешь, что это именно ты навел спецотряд НКВД на банду? Отвечать! – рявкнул Виктор.
– Так, розумію!.. – содрогнулся всем телом Остап. Похоже, его «заклинило».
– Будешь работать на нас, иначе – смерть! – спокойным тоном, четко выговаривая слова, произнес Ракитин.
Бандеровец рухнул на колени и протяжно, с нечеловеческой тоской в голосе завыл.