– Вашему Оперативному отряду, капитан Ракитин, приказано выдвинуться в район села Гола Скала. Будете обеспечивать выход крупной банды, которая решила порвать с бандеровщиной.
– Есть, товарищ комиссар Госбезопасности третьего ранга!
Снова привычные сборы в дорогу, лязг затворов, суматоха и громкая перекличка команд, приправленная цветистой и образной солдатской руганью. Чекисты рассовывают боекомплект по кармашкам и подсумкам разгрузочных жилетов, проверяют снаряжение.
Капитан Ракитин инструктирует бойцов:
– Занимаем намеченные рубежи, но приказ – огня не открывать и на провокации, если они последуют, не реагировать. С нами едут представители Госбезопасности, которые будут руководить операцией. Мы – на подстраховке, если что-то пойдет не так. Вопросы?
– Никак нет.
– По машинам!
Три мощных бронированных грузовика еле плелись по извилистой и узкой горной дороге. Цепи противоскольжения на сдвоенных задних колесах скрежетали по камням. Разлапистые еловые ветви хлестали по бронированным бортам, роскошный вековой лес подступал вплотную. Над Карпатскими горами занимался рассвет, лучи солнца едва пробивались сквозь лежащие прямо на склонах слоистые пепельно-серые, серебристые и отливающие синевой облака. С головокружительной высоты склона были видны тусклые огоньки деревеньки в долине.
Вслед за тремя бронированными «Студебекерами» шла колонна обычных армейских грузовиков. Всего в чекистско-войсковой операции участвовал полк Госбезопасности, в дальнем оцеплении находился еще и мотострелковый полк. Сил и средств в борьбе с бандеровской заразой не жалели, и это приносило свои позитивные плоды.
Капитан Ракитин поежился: здесь, в горах, было значительно холоднее, несмотря на август месяц. В кузове в разгрузочных жилетах поверх курток-«горок» сидели его бойцы. Многие добирали минуты сна, подремывая вполглаза. Конечно, на боевых заданиях требовалось проявлять бдительность, но командир отдавал себе отчет, что люди измотаны постоянными заданиями. К тому же нынешняя миссия предполагалась мирной. Да и обеспечивали ее чекисты местных органов Госбезопасности, они владели оперативной информацией в районе не в пример лучше.
* * *
Подъехав к небольшому селу на опушке густого леса, все три импровизированных броневика остановились. Капитан Ракитин внимательно осмотрел местность в бинокль: несколько улиц с не слишком зажиточными домишками, в центре на площади – потемневшая от времени деревянная церковь, здесь ее называют «каплычка», водяная мельница на берегу реки. Опушка леса находилась примерно в полутора километрах от села.
Бойцы ОСНАЗ в кузове броневиков мгновенно выныривали из липкой паутины «волчьего» полусна, выпрыгивали наружу и строились возле угловатых машин.
– Товарищи бойцы! Нынешняя операция носит мирный характер: крупная банда бандеровцев решила сдаться. Однако обращаю ваше внимание на возможные провокации. Поэтому пулеметчикам на бронемашинах – особое внимание. С воздуха операцию прикрывает пара агитационных самолетов «По‑2» и пара наших «Аннушек» с пушками и пулеметами. Бойцам обратить особое внимание на постоянную визуальную и радиосвязь, товарищи пограничники, будьте бдительны! Всяческие попытки вооруженных провокаций пресекать максимально жестко. Разрешена стрельба на поражение без всякого предупреждения. Бандеровцы об этом знают. В случае любых, я подчеркиваю, любых, провокаций – действовать как в бою! Вопросы? – Виктор проводил усиленный инструктаж, чтобы каждый еще раз уяснил свои действия.
– Никак нет!
Подбежал офицер местного управления Госбезопасности, придерживая висящий на ремне под рукой автомат «ППШ». На поясе – запасной магазин, кобура с пистолетом и пара гранат. Рядом строились бойцы МГБ, мелькали васильковые фуражки с малиновыми околышами. Рядом расположились фронтовые кинооператоры с массивными камерами – они будут снимать выгодный пропагандистский сюжет. Что ж, и это тоже надо.
С автомобилей сгружался местный партийный и комсомольский актив с красными флагами и транспарантами. После сдачи банды запланирован торжественный митинг. Показуха?.. Да, но только лишь отчасти. Советская власть должна сразу наглядно продемонстрировать, кто в этих местах настоящий хозяин.
– Как на параде, черт возьми! – сквозь зубы выругался местный чекист, как и Ракитин, капитан ГБ.
– Ну, что поделать, бороться нужно не только силой оружия, но и словом, силой убеждения, – философски ответил командир отряда ОСНАЗ. – Когда начинаете?
– Через полчаса, условный сигнал по радио тот же – «Червона рута».
– Все, ждем. Мои все проинструктированы, рации на приеме на обозначенной частоте. В случае любых провокаций встретим «бандерлогов» кинжальным огнем!
– Хорошо бы, чтобы все обошлось… – Коллега-офицер вытер пот под малиновым околышем фуражки.
Да, нервы у всех были на пределе. Капитан Ракитин всмотрелся в бинокль в опушку леса – там было пока тихо. Перевел поле обзора на околицу будто бы вымершего села. Там тоже не было видно ни души. Даже пронырливых и вездесущих мальчишек родители держали дома взаперти.
Виктор тяжело вздохнул. «Вызвольна боротьба», которую вели бандеровцы, выливалась в жуткий кровавый террор против своего же украинского народа. Лесные отморозки действовали так же, как и их хозяева – гитлеровские оккупанты. И методы у эсэсовцев и у бандеровцев тоже были одинаковы: запугать террором, повязать кровью, сжигать в хатах живьем, убивать, мучить до смерти всех, кто пытается строить мирную жизнь на освобожденных Красной Армией территориях Западной Украины. По подсчетам самих же нелюдей из Украинской повстанческой армии, на 10 000 убитых красноармейцев и военнослужащих Госбезопасности приходилось более 50 000 зверски замученных и убитых местных жителей, простых украинцев.
* * *
Над головой послышалось приглушенное стрекотание, а вскоре появились силуэты четырех самолетов-бипланов. Они кружились в глубокой синеве неба, постепенно снижаясь. Два легких «Поликарпова‑2» пролетели над опушкой леса, от них отделились белые легкие россыпи листовок. Агитационные машины прикрывала пара боевых самолетов-бипланов «Ан‑2» с мощным бортовым вооружением.
– Прием, прием. «Червона рута». Повторяю, «Червона рута», – раздалось в наушниках рации. Радист протянул черные овалы головных телефонов на гибкой дужке Ракитину.
– Началось! Всем вперед, выдвигаемся к опушке леса. Огня не открывать, – скомандовал капитан Ракитин в гарнитуру связи.
Бронированные грузовики с крупнокалиберными пулеметами на турелях и цепь спецназовцев медленно двинулись вперед. Пулеметчики настороженно всматривались в опушку леса. Спешенные бойцы прикрывались бронированными бортами грузовиков. Мигом вспотевшие от нервного напряжения ладони сжимали оружие.
– Вояки УПА, виходьте з лісу з піднятими догори руками. Зброю тримайте над головою, кидайте її одразу ж на узліссі. Підходьте повільно до прийомних пунктів, які означено червоними прапорами. Там відмічайтесь у представників органів державної безпеки та сідайте у вантажні машини. Попереджаємо – будь-яка спроба провокації буде розцінена, як акт агресії. Тобто буде відкрито вогонь на ураження без попередження! – громовой, с металлическими нотками голос лился с неба – из громкоговорителей агитационных самолетов «По‑2». На бандеровцев – фактически неграмотных или малограмотных селюков – такая вот «крылатая пропаганда» имела исключительно сильное воздействие. «Советы» подавляли волю воззванием с небес!
Зеленые ветви подлеска заколыхались и выпустили на опушку несколько сотен человеческих фигур. Они брели медленно, озираясь, как зомби. Одеты в разномастное полувоенное тряпье – преимущественно в серые немецкие мундиры в различных сочетаниях с гражданской одеждой. Либо в цивильный пиджак, явно с чужого плеча (о хозяине одежды и спрашивать не приходилось – понятно, какая лютая судьба его настигла) и в серых немецких брюках. Или же, наоборот, в сером кителе с орлом Третьего рейха и со споротыми погонами, грубо пришитыми трезубом на рукаве и в деревенских просторных штанах из грубой серой ткани. Разномастные шляпы, фуражки, немецкие полевые кепи с трезубцами также дополняли наряды. Все это «обмундирование» перетянуто ремнями, у некоторых лесных бандитов – пулеметные ленты крест-накрест. В руках – советские «Мосинки», немецкие армейские винтовки Маузера, «Манлихеры», у некоторых – советские автоматы «ППШ» или немецкие MP‑40, последних было больше. Ручные пулеметы тащили на плечах. Двое бандеровцев везли за собой «Максим» на колесном станке.
Выбросив на опушке леса все, до последней железки, эти живые мертвецы с трезубцами продолжали все так же медленно брести.
Ракитин повел биноклем: по всему получалось, что из лесу вышли никак не меньше четырех сотен «бандерлогов»! Ну ни хрена себе Госбезопасность СССР работает! Но самое главное – ведь чекисты никого в затылок не расстреливали, иглы под ногти не загоняли и живьем кожу не сдирали. Капитан Ракитин прекрасно знал, что здесь оперативники ГБ действовали силой убеждения и нередко со смертельным риском для собственной жизни. Это был высший пилотаж оперативно-агентурной работы! «Переагентурить» противника, убедить его, а не запугать, найти подходы к самым убежденным и твердолобым «националюгам» – это все дорогого стоило. Да и сам по себе факт сдачи столь крупной банды значил очень много именно в аспекте идеологии.
Как бы то ни было, а на деле побеждала все же советская идеология! Просто тогда ею занимались, как сказал бы «попаданец» из Донецка 2014 года Виктор Ракитин, креативные товарищи из «органов». И занимались со всей душой, которая, как доказано марксистско-ленинской идеологией, является не чем иным, как пережитком буржуазного прошлого…
Тем временем бандиты, уже без оружия, проходили мимо бронированных грузовиков. С огромным удивлением Виктор Ракитин заметил на глазах многих бандеровцев слезы. Да-да, здоровенные, заросшие до бровей и не мывшиеся месяцами детины плакали как дети! Но это, скорее всего, были слезы облегчения.
Месяцами, а то и годами они жили в лесу, как дикие звери, испытывая такой же животный страх перед головорезами из СБ ОУН-УПА и «крайовымы провідныкамы», то есть командной верхушкой бандеровского бандподполья. Многие из тех, кто сейчас шел с поднятыми руками, были из этих самых мест. Их насильно мобилизовали, пригрозив вырезать на корню семьи вместе с детьми и сжечь хаты. Повязали кровью, заставляя расстреливать красноармейцев и советских, русских активистов.
«Все, тэпэр вы наши! Вбывав красноармійців – тэпэр ніякої пощады от Совєтов і не чекай!» – на суржике говорили главари бандеровских отрядов. Кстати, они, как и в 1944 году, так же и в 2014-м, даже украинского литературного языка не знали! – «Попаданец» из Донецка Виктор Ракитин неоднократно обращал на это внимание.
А получилось все наоборот. «Советы» – страшные чекисты из НКВД-МГБ – не только беспощадно и сурово карали, но и великодушно миловали. Именно такая суровая милость и притягивала рядовых «вояк» Украинской повстанческой армии. Настолько, что некоторые из них – и Виктор Ракитин видел это своими глазами – вели связанными собственных командиров из банды ОУН-УПА! Надеялись хоть так вымолить пощаду у суровых чекистов…
Толпы бандеровцев собирались у столов приемных пунктов, отмечались, а потом рассаживались в кузова грузовых полуторок, закрытые брезентовым тентом. В это же самое время специальные команды солдат собирали брошенное на опушке леса оружие и сносили под навес из маскировочных сетей. Выкладывали на специально расстеленный на земле брезент. Арсенал бандеровского отряда выглядел внушительно.
Каждого бандеровца фотографировали и снимали отпечатки пальцев. Каждый из них ставил корявую роспись напротив своего имени-фамилии в списках, оставляя еще и собственную кличку. Работали и фронтовые кинооператоры, готовя материалы для спецархива Государственной безопасности СССР.
Оружие, боеприпасы и военное снаряжение также документировалось и фотографировалось. Команды чекистов тут же разряжали и сортировали его: винтовки – отдельно, автоматы, пистолеты, пулеметы – отдельно.
– «Волкодав», прием, это «Первый»…
– На связи, прием… Что случилось?
– Требуется ваше участие, прием.
– Вас понял, выдвигаюсь. Конец связи. – Капитан Ракитин отпустил тангенту связи и передал микрофон радисту. Потом гулко ударил прикладом автомата по бронированной кабине. – Вперед давай! Пулеметчику – внимание…
Головной броневик с ревом сорвался с места и мгновенно преодолел совсем небольшое расстояние. Здесь, ближе к опушке леса, Виктор увидел странную картину: несколько обросших до звериного состояния бандеровцев в полувоенной форме, в рваных немецких мундирах, с трезубцами на рукавах тащили связанными таких же, как сами. Только мундиры и ватники пленных чуть получше сохранились.
– Это что за хреновина?! – удивился капитан Ракитин.
– Бандеровцы своих главарей на привязи притащили, – пояснил один из чекистов с автоматом «ППШ» на изготовку.
– Ребята, разгружаемся и принимаем «клиентов»! – скомандовал Ракитин, перекрикивая рев мотора.
У главарей бандеровцев глаза были завязаны. Не церемонясь, их подхватили под связанные руки и втолкнули в бронированный кузов «Студебекера». Ну, уронили пару раз для профилактики…
* * *
Сдача банды тянулась до сумерек, пока оформили всех по спискам, решили все возникшие в таком сложном деле накладки, уже и подступил вечер. Как водится, в селе провели митинг, где районный голова, назначенный советской властью, много говорил, убеждал селян вернуться к мирной жизни и давать отпор бандеровским бандам. Даже вынесли резолюцию о создании в селе истребительного отряда.
В немалой степени этому способствовали и четверо бывших бандеровцев, которые вернулись из лесных схронов домой, в родное село.
Наконец вереница грузовиков с пленными бандеровцами и со всем их смертоносным «скарбом» – оружием, патронами, гарантами, амуницией – отправилась в райцентр. Чекисты вместе с пехотой сняли оцепление, погрузились на свои машины и тоже двинулись в пункты постоянной дислокации.
– Спасибо, капитан! Благодаря твоему спецотряду у нас все прошло более-менее гладко, – пожал руку Виктору Ракитину коллега-офицер Госбезопасности. – Вы как, с нами или остаетесь?
– Да побудем маленько, поглядим, что оно да как… – неопределенно отвечал Ракитин.
* * *
Бойцы отряда ОСНАЗ НКВД остановились в крайней хате, как раз в семействе одного из вернувшихся в село из леса бандеровцев. Теперь уже – бывшего бандеровца, о чем свидетельствовала выданная в Управлении МГБ СССР справка. В течение трех дней Мыколе Перебийносу все равно нужно было выехать в райцентр, чтобы встать на учет в МГБ. Но все же пока его отпустили повидаться с семьей.
– Я вот не понимаю, командир: а какого же черта стоило так носиться со всеми этими бандеровцами?.. Покрошить на хрен из пулеметов – и дело с концом! – улучив момент, негромко спросил основательный Лешка Хрящев. В его словах, конечно, был резон, тем более подкрепленный немалым боевым опытом. Но…
* * *
«Попаданец» из Донецка 2014 года Виктор Ракитин своей уникальной памятью знал и то, что еще не случилось, но обязательно произойдет. Касалось это и той жесткой, а порой даже жестокой борьбы, которую вели спецслужбы СССР против бандеровского подполья.
Случилось это уже после Великой Отечественной войны – в мае 1954 года. Именно тогда Госбезопасности СССР удалось выйти на след командующего вооруженным подпольем ОУН-УПА Васыля Кука. Собственно, бандеровский главарь был захвачен спецгруппой МГБ, то есть членами самой Украинской повстанческой армии, перевербованными МГБ СССР. Спецоперация по поимке Васыля Кука называлось «Западня». Розыском важного бандеровского руководителя занимался 1-й отдел 4-го Управления КГБ УССР. Специально был подготовлен один из бункеров в Иванцевском лесу Львовской области, где Васыль Кук прятался и раньше.
Схрон привели в порядок, установили «тревожную кнопку» специальной сигнализации и поселили в бункере троих перевербованных агентов-боевиков ОУН-УПА.
В ночь на 23 мая 1954 года в этот бункер из Рогатинского района явился ничего не подозревающий Васыль Кук со своей женой и двумя охранниками. Агентов он лично знал как надежных, преданных делу «Вільної України» бандеровцев. А потому и отнесся к «хлопцам» совершенно спокойно. Как оказалось, зря.
Уже потом он на допросах в Госбезопасности СССР вспоминал, что его удивило наличие в схроне хорошей еды, книг и прочих мелочей… Но это было потом…
Во время обеда, который приготовили агенты, он особенно хвалил одного из них, а потом даже прочел им лекцию, как лучше убегать от погони с собаками. По обычаю ОУН-УПА, Васыль Кук попросил одного из парней приготовить все, чтобы помыть ноги. А потом лег отдыхать, дав поручение агенту почистить свой американский автомат, подаренный ему Охримовичем, показав и рассказав заодно, как им пользоваться.
Когда Васыль Кук и его жена уснули, боевики разрядили автомат, вытащили из-под подушки жены Кука Ульяны пистолет и связали спящих. А потом один из них нажал на «тревожную кнопку».
Неожиданно проснувшись связанным, Васыль Кук устроил форменную истерику. Он орал боевикам: «Сколько вам заплатили?» На что получил ответ самих бывших бандеровцев: они это сделали не из-за денег, а для того, чтобы быстрее закончилось кровопролитие на Западной Украине.
Потом Кук пытался подкупить перевербованных боевиков огромными деньгами – предлагал 20 000 рублей, золото, но все безуспешно. Как заявил ему один из агентов: «Я колишній есбіст і знаю правило – хто наказав зв’язати, той і наказує розв’язати. Хіба не ви вчили нас цьому?..»
Агенты вызвали оперативную группу, и вскоре прибыли оперативники Госбезопасности СССР. Они приветствовали Кука словами: «Ну вот наконец мы и встретились, Василий Степанович!» Да, действительно, главарь бандеровского подполья до того изрядно запутал следы, но все равно попался…
Оперативники подошли к охранникам Кука, которые находились в нескольких сотнях метров от бункера и еще не знали, что их командир арестован. Сам Кук не разрешил им заходить в бункер, а приказал находиться на расстоянии. Чекист объявил им: «Вас заарештовано за наказом провідника!» И те без колебаний сдались и позволили себя связать.
В это же самое время Кука и Ульяну обыскали, причем жена сама указала место, где прятала яд. Затем им позволили умыться, и тут Кук внезапно попросил у чекистов выпить. Водки не оказалось, и тогда он заявил: «Люди-люди, как вам не стыдно. Такой момент, и чарки не нашлось». После этого в машине семью Куков повезли во Львов, а оттуда самолетом – в Киев.
После ареста известного главаря бандеровского подполья была создана следственная группа под руководством начальника следственного отдела КГБ УССР подполковника Пивоварца. Кук проходил под псевдонимом «заключенный № 300», а Ульяна – № 88. Их арест держали в глубокой тайне, об этом событии знали только высшее руководство КПУ и Москва. Официально же продолжали вести поиск, даже проводили оперативные мероприятия по поимке. Делалось это с целью скрыть факт ареста руководителя подполья не только и не столько от рядовых бандеровцев, сколько от руководства «закордонных» представительств Организации украинских националистов.
На допросах Васыль Кук, правильно прикинув ситуацию, сразу же «раскололся». Он дал развернутые показания о структуре Организации украинских националистов, деятельности ее референтур, охарактеризовал лидеров ОУН-УПА, в том числе и заграничных центров. Кук дал подробнейшие показания об их связях с разведками Англии, США и ФРГ. Также он написал соображения по ликвидации остатков подполья, а в ноябре 1954 года показал место на территории Рогатинского района, где были закопаны бидоны с шифрами, адресами и кодами для корреспонденции с заграничными центрами, разведками США и Англии. Там же нашли вопросники от Лебедя, которые тот посылал Куку для сбора информации о советском военном потенциале.
Короче, Васыль Кук, как говорится, «раскололся до самой жопы». Вот тебе и легендарный «борэць за вільну Україну»!..
Интересно, как сотрудничество Васыля Кука с органами Госбезопасности СССР «интерпретируют» нынешние «украинские историки», далее цитата: «На допросах Кук не молчал – рассказывал о своей борьбе и борьбе своих собратьев. Эта информация была не особенно полезной для КГБ, ведь большинство из тех, о ком идет речь, уже погибли, другие – находились в лагерях. А Кук таким способом превратил свое немалое четырехтомное дело в чрезвычайно ценный источник для современных историков УПА, которое сохранилось до наших дней стараниями самих чекистов…» .
Ну, конечно, теперь сотрудничество одного из высших руководителей бандеровского подполья с чекистами представляется как попытки некоей «игры» со всемогущим МГБ-КГБ СССР…
Вот только упрямые факты свидетельствуют об обратном. За такое «примерное поведение» Куку даже разрешили жить с женой в одной тюремной камере. Сотрудники МГБ-КГБ устраивали им вечеринки, празднование дня рождения жены и Нового года. Регулярно дарили Ульяне конфеты, в камере установили телевизор и радиоточку, приносили свежие газеты. Из ссылки вернули родню Васыля Кука, включая родителей. В феврале 1955 года его возили на месяц в Москву, а 4 мая 1955 года Кук написал «Декларацию о политическом признании победы советской власти над подпольем».
Каждый день в Москве семье Куков выделяли суточные плюс деньги на диетическое питание и одежду. Ульяну возили по магазинам, где она делала богатые покупки. Семью Куков регулярно осматривали врачи и проводили квалифицированное лечение.
Постепенно «веселую семейку» отъявленных бандеровцев стали водить в кинотеатры, зоопарк, возить по колхозам, на Днепрогэс, Харьковский тракторный завод, на Донбасс, на экскурсию по музеям, в лавру, Софийский собор и даже в заповедник Аскания-Нова. В итоге они объехали практически все регионы советской Украины.
Один из главных руководителей «запеклої боротьби за вільну Україну» собственными глазами увидел, как возрождается после разрушительной войны советская Украина. Он видел счастливые улыбки на лицах украинцев и украинок, гулял по широким улицам, площадям и паркам украинских городов, наблюдал работу на украинских заводах, стоял на гигантской плотине восстановленной Днепрогэс. Так за что же он воевал в дебрях Западной Украины, за какую «нэзалэжність» – от кого «независимость»?.. От здравого смысла или от мирной жизни? Тем украинцам, которых он встречал, такая независимость, омытая реками крови своих же соотечественников, не была нужна.
Васыля Кука с женой Ульяной поселили в Киеве, в отдельном особняке на Нивках, естественно, под наблюдением. В таких условиях негласного контроля, но в относительной свободе они и провели целых шесть лет.
А 14 июля 1960 года в связи с ходатайством КГБ УССР указом президиума Верховного Совета СССР Васыль Кук и его жена были помилованы и освобождены от уголовной ответственности. На них было распространено действие указа пленума Верховного Совета СССР от 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны». Уже 21 июля было подписано постановление об освобождении четы Куков из-под стражи. Им вернули изъятые при аресте деньги и вещи.
В том же 1960 году Васыль Кук написал «Открытое письмо к Ярославу Стецько, Мыколе Лебедю, Степану Ленкавскому, Дарье Ребет, Ивану Гринеху и всем украинцам, которые живут за границей». В нем Кук признал советскую власть законной на Украине, отрекся от ОУН-УПА и призвал украинское правительство в изгнании признать СССР как законное государство и вернуться на Украину.
Тогда же сотрудники советских спецслужб объявили, что все эти годы они вели с заграничными представительствами ОУН-УПА оперативные игры, гнали им дезинформацию от имени несуществующего подполья! Представители МИ‑6, ЦРУ и их оуновские помощники были шокированы этими заявлениями.
В завершение всей этой шпионско-агитационной истории Васылю Куку выделили отдельную квартиру, дали 1000 рублей на обзаведение хозяйством. В 1964 году «великий и ужасный» КГБ помог Васылю Куку получить диплом – он заочно окончил Киевский университет по специальности «историк». Бывший глава бандеровского «провода», а ныне, в шестидесятые годы XX века, примерный советский служащий с помощью все того же Комитета государственной безопасности устроился работать старшим научным сотрудником в Центральный исторический архив Киева, а затем на ту же должность в Институт истории АН УССР.
Идеологическая победа над бандеровцами была полной! В результате блестяще и филигранно проведенной оперативной комбинации удалось фактически перевербовать одного из руководителей бандеровского подполья. Причем еще и заставить его добровольно сотрудничать и признать советскую власть. Вот это – настоящий успех Госбезопасности СССР!
* * *
Первое обращение президиума Верховного Совета и Совета народных комиссаров УССР к участникам так называемых УПА и УНРА вышло 14 февраля 1944 года. Чекисты, естественно, знали об этом, поскольку решение проходило по их ведомству. Более того, сотрудников Госбезопасности СССР привлекали для «реализации» этого обращения. В нем говорилось: «Именем Правительства Украинской Советской Социалистической Республики мы гарантируем всем участникам так называемой УПА или УНРА… которые искренне и полностью прекратят всякую борьбу и враждебные выступления против Красной Армии и Советской власти, полное прощение их тяжелой ошибки, их прошлой вины перед Родиной».
Более того, Виктор Ракитин своей уникальной памятью «попаданца» знал, что совсем скоро – 27 ноября 1944 года – президиум Верховного Совета, СНК УССР и ЦК КП(б)У примут обращение «К населению западных областей УССР», в котором снова гарантировалось полное прощение всем, кто «оставит националистические банды и вернется к мирному труду». А 19 мая 1945 года было опубликовано еще одно обращение «К рабочим, крестьянам и интеллигенции западных областей Украины» с предложением «участникам националистических банд… покаяться и честным трудом искупить свою вину перед украинским народом. Не желая напрасно проливать кровь… Правительство Советской Украины простит им их участие в бандитских группах».
Эти обращения транслировались по радио, были опубликованы во всех областных и районных газетах западных областей, в виде листовок и плакатов распространялись по селам, вывешивались в общественных местах, на базарных площадях и перекрестках дорог. Подобные шаги советского правительства, с одной стороны, и настроения местного населения – с другой возымели действие, и «хлопцы» массово повалили из леса сдаваться «советам».
* * *
– Нет, Леша, ты не прав! Перестрелять бандеровцев мы и так сможем, тем более когда вышло дополнение в Уголовном кодексе СССР конкретно по поводу «лиц, служивших или пособничавших националистическому движению ОУН-УПА, ОУН(б), ОУН(м), и других карательных подразделений украинских националистов». Там и так высшая мера.
А в случае помилования мы выбьем из-под ног самых «отмороженных» бандеровцев их главную основу. Ведь они имеют наглость говорить о «незалежной Украине» от имени всего украинского народа. А вот этот самый народ хочет как раз другого – мира и нормальной возможности трудиться и зарабатывать себе на хлеб.
– Но ведь есть и те бандеровцы, которые мстят вот этим, которые из лесу вышли! – резонно заметил старший лейтенант Хрящев.
– Да, Лешка, ты прав. Именно поэтому мы и остались в селе… – ответил капитан Ракитин.
* * *
Командир Оперативного отряда ОСНАЗ НКВД не зря так говорил. Он ждал, когда остальные бандеровцы, прослышавшие о сдаче целой банды, придут мстить мирным жителям. Именно поэтому бойцы, отправив бронированные грузовики, рассредоточились и остались ждать в полной боевой готовности…
По сути, бандеровцы воевали не только и не столько с подразделениями Госбезопасности СССР, сколько устраивали карательные акции среди местного населения Западной Украины. Возглавлявший УПА Роман Шухевич говорил: «Наша политика должна быть страшной. Пусть погибнет половина населения, зато оставшаяся будет чистая, как стакан воды». И все эти зверства они творили со своим же народом.
Например, во Львовской области в августе 1944 года членам двух семей выкололи глаза будто бы за то, что их близкие сообщили о передвижениях повстанцев советским властям. Трупы затем изрубили на куски на виду у испуганных односельчан .
В районном центре Милятино Львовской области на сельском сходе крестьянин Иван Пришляк сказал: «Моего сына за службу в Красной Армии наградили орденом Славы III степени. Разве могло такое случиться при польских панах – чтобы бедный крестьянин получил такую правительственную награду?» После этого выступления за несколько недель были зверски вырезаны девять человек по фамилии Пришляк.
И это далеко не полный список подобных зверств и злодеяний бандеровцев на украинской земле. А в современной «европейской» Украине победившего после 2014 года неофашизма, русофобии и оголтелой бандеровщины палачей украинской земли и многострадального украинского народа возвеличивают как героев.
Впрочем, «попаданец» из Донецка 2014 года Виктор Ракитин здесь именно для того, чтобы исправить историческую несправедливость самым радикальным образом!..
* * *
На темном небе высыпали яркие звезды, почти полная луна бросала на окрестности холодный свет. Виктор профессионально отметил, что в такую лунную ночь будет удобнее пользоваться инфракрасными приборами наблюдения. Небольшое село погрузилось в настороженный и чуткий сон, побрехивали по дворам собаки, приглушенно мычали в хлеву коровы.
– Командир, вижу их, – сообщил по рации снайпер на колокольне небольшой церквушки – «каплычки». Вооруженный самозарядной винтовкой Токарева с массивным ночным прицелом, он четко видел в лунном свете приближающихся бандеровцев. – Две группы, в каждой примерно полтора десятка голов. Два… Нет, три пулемета.
– По-над берегом речки еще десять. Один пулемет, – сообщил второй снайпер, засевший на водяной мельнице.
– Вас понял. Огня не открывать, только наблюдайте, – ответил шепотом в рацию капитан Ракитин. – Работают «вторые номера» снайперских пар с бесшумными револьверами-карабинами. Всем остальным – гранатометы использовать только с усиленными картечными зарядами. Рядом – мирные жители.
– Понятно, командир.
– Они подходят – триста метров…
– Принял.
Пулеметчики с бесшумными «Дегтярями» засели на крышах крайних хат. Их страховали бойцы с пистолетами-пулеметами Симонова, также снабженными глушителями.
Бандеровцы из числа самых непримиримых приближались к селу с неумолимостью самой судьбы. Они хотели покарать «запроданців» из числа тех, кто, по их мнению, продался «москалям». Перешел на услужение «Советам»… За это есть только одна кара – смерть! Только так можно очистить украинскую нацию.
Несколько лесных бандитов тащили канистры с бензином, остальные приготовили факелы – «смолоскыпы». Бандеровцы ощетинились стволами автоматов, в каждой группе был еще и пулемет. Но легкую смерть от пули нужно было еще заслужить… Месть оставившим ОУН-УПА «запроданцам» будет жестокой!..
* * *
Капитан Ракитин всматривался в зеленоватое поле ночного инфракрасного прицела «Ц‑3», установленного на пистолет-пулемет Судаева. Вот ярко-зеленая фигура появилась в поле зрения. Виктор плавно нажал на спусковой крючок – верный автомат отозвался приглушенным шипеньем глушителя и лязгом затвора. Бандеровец упал как подкошенный.
– Огонь!
Со всех сторон раздались тихие выстрелы. Словно швейные машинки, затарахтели-застрекотали ручные пулеметы Дегтярева, снабженные глушителями. Практически бесшумно били снайперские револьверы-карабины системы Нагана – Ракитина. Словно рассерженные гадюки шипели в руках бойцов НКВД компактные и надежные пистолеты-пулеметы Судаева. Раскаленный свинец за считаные секунды выкосил половину бандеровского сброда, который осмелился напасть на спящее украинское село.
Бешеные волки падали, падали, подраненные – выли, но никто из них не понимал в первые мгновения, что произошло. Понимание к временно уцелевшим пришло чуть позже – они вдруг осознали, что на всякого бешеного волка найдется волкодав. Или охотник с позывным «Волкодав».
Сейчас оперативники ОСНАЗ НКВД расчетливым и убийственным огнем теснили остатки побитой банды в одном, четко им известном направлении.
– Хлопці, гайда до лісу!
– Не можемо ми до лісу. «Энкаведісти» заблокували відхід!
– О, тут хата якась стоїть, давайте сюды!
Бандеровские недобитки ринулись к пустующей на отшибе пустеющей хате. Ворвались внутрь, забаррикадировались, перевели дух…
Что-то было не то. Снаружи стрельба сразу же прекратилась, чекисты явно чего-то выжидали. Но чего именно? Внезапно один из бандеровцев, наверное, самый сообразительный среди них, подозрительно потянул носом.
– Бензин! Стійте, тут усе у бензині! Якщо тут хоч маленька жаринка впаде – спалахне уся хата!
Ответом сообразительному «бандерлогу» был разноголосый вой голосов. Запертые в ловушке бандиты попытались выбить деревянные ставни на окнах и двери, но те были закрыты и прочно подперты снаружи. Бандеровцы бесновались, как бешеный волк в капкане, но поделать уже ничего не могли…
Между тем к запертой и добряче облитой бензином хате подошел один-единственный человек с пылающим факелом в руке. Багровые отблески падали на его полное решимости лицо, плотно сжатые губы, упрямые складки у рта, отражались огненными сполохами в глазах.
Его увидели, и разноголосый вой бандеровцев утих.
– У меня приказ – в связи с особой опасностью бандеровской банды в плен вас не брать. Даю вам минуту на размышление. А потом сделаю с вами то, что вы намеревались сотворить с этим украинским селом, паскуды бандеровские! – Виктор Ракитин крутанул факел в руках так, что он превратился в размытый огненный росчерк во тьме, а во все стороны посыпались искры. Судя по всему, его не волновало, что из одной такой искорки могло разгореться пламя…