«Сэрпэнь» – так звучит благодатный месяц август по-украински. И действительно, крестьяне берутся за серпы, чтобы собирать урожай, но, разумеется, касается это не только спелых колосьев пшеницы и «жита» – так украинцы называют рожь. «Жито» – от слова «жизнь». Причем в прямом смысле этого слова. Сколько сожнешь хлеба в августе, столько и проживешь зимой, арифметика простая.

Но на Западной Украине лето 1944 года оставило страшную отметину, равно как и три года жестокой гитлеровской оккупации. Только во Львове и Львовской области гитлеровцы и украинские националисты уничтожили около 700 000 советских и польских граждан и представителей других стран, которые находились здесь в концлагерях. Из Львовской и Дрогобычской областей на каторжные работы в Германию оккупанты угнали свыше 170 000 человек.

Относительно недавно – с 13 по 22 июля 1944 года – отгремела битва под Бродами, где советские воины 1-го Украинского фронта разгромили части Четвертой танковой армии Вермахта и украинских карателей – эсэсовцев из 14-й дивизии СС «Галичина», которые выступали под «желто-блакитными» знаменами со свастикой. Отрадно осознавать, что гитлеровских подстилок уничтожили советские украинцы – генералы-танкисты Дмитрий Лелюшенко и Павел Рыбалко!

В крае царила жуткая разруха, по лесам бродили гитлеровские и бандеровские недобитки. В полях и лесах лежали неразорвавшиеся снаряды и мины. Поэтому хлеб и другие продукты первой необходимости во Львовскую область пришлось завозить из Казахстана и Кубани.

Сначала эшелонами, а потом на грузовиках мешки с зерном доставлялись во Львов и Ровно, а уже оттуда распределялись по городам и селам Западной Украины. Огромная страна, Советский Союз, заботилась о своих гражданах на освобожденных от гитлеровской оккупации территориях. Но отнюдь не всем это было нужно. Бандеровцы понимали: кто контролирует хлеб, тот и властвует над Карпатами.

* * *

Во время гитлеровской оккупации аграрные ресурсы Украины использовались Третьим рейхом достаточно интенсивно. Фактически повторилась ситуация 1918 года, когда немецкие войска тогда еще кайзеровской Германии поддерживали марионеточного гетмана Скоропадского в обмен на зерно, мясо и фураж для лошадей. Тогда немецкие интендантские и квартирмейстерские команды грабили украинских селян. В этом они опередили даже большевиков с их «продразверстками».

Гитлеровцы действовали еще более жестко. Но в самом начале оккупации Украины они все же смягчали налоги. Геббельсовская пропаганда утверждала, что Вермахт и «Гітлер-вызволытэль» пришли на Украину «освобождать» ее жителей от большевизма. Сначала немцы объявили, что налоги для жителей оккупированных территорий будут ниже, чем при советском режиме, однако вскоре фактически к общим налогам добавились еще и сборы на двери, окна, собак, лишнюю мебель и даже на бороду.

По словам одной из переживших оккупацию женщин, многие тогда существовали по принципу «один день прожили – и слава богу». Комендантский час действовал не только в городах, но и в сельской местности. За его нарушение расстреливали на месте.

Магазины, рестораны, парикмахерские обслуживали только оккупационные войска. Жителям городов запрещалось пользоваться железнодорожным и городским транспортом, электричеством, телеграфом, почтой, аптекой. На каждом шагу можно было видеть объявление: «Только для немцев», «Украинцам вход запрещен». Вот такое вот – «освобождение»!..

Чем больше увязала «непобедимая» гитлеровская армия в русских просторах, чем сильнее громила Вермахт Красная Армия – под Сталинградом, в Новороссийске, на Курской огненной дуге, – тем сильнее становились поборы на оккупированной Украине. По состоянию на март 1943 года в Германию с Украины было вывезено 5 950 000 тонн пшеницы, 1 372 000 тонн картофеля, 2 120 000 голов скота, 49 000 тонн масла, 220 000 тонн сахара, 400 000 голов свиней, 406 000 овец. А в марте 1944 года уже были такие показатели грабежа Украины: более девяти миллионов тонн зерна, 622 000 тонн мяса и миллионы тонн другой промышленной продукции и продуктов питания.

Наместник Третьего рейха на оккупированной Украине Эрих Кох утверждал: «Мы народ господ и должны жестко и справедливо править. Я вытяну из этой страны все до последнего. Мы должны осознавать, что самый мелкий немецкий работник расово и биологически в тысячу раз превосходит местное население» .

Вот так «Гітлер-вызволытэль», которому кланялись бандеровцы, «освобождал» Украину. Точно так же «попаданец» Виктор Ракитин это прекрасно знал на собственном опыте, действовали и «духовные наследники» Степана Бандеры и Адольфа Гитлера, в 2014-м и в последующие годы уничтожающие непокоренный Донбасс. Каратели из батальонов «Донбасс-Украина», «Айдар», «Азов» ничем не уступали в лютости ни бандеровцам, ни эсэсовцам. Под кровожадными лозунгами «освобождения от Русского мира» эти каратели опустошали трудолюбивый край шахтеров и металлургов, сея смерть и горе.

«Попаданец», капитан Госбезопасности Ракитин, и в своем прошлом-будущем 2014 года, и теперь – заброшенный на поля сражений Великой Отечественной войны, знал абсолютно четко и ясно, с каким злом он борется.

* * *

Эшелоны с хлебом шли под надежной охраной, так же тщательно были перекрыты подступы к железнодорожным станциям, где происходила разгрузка зерна. А вот по пути…

«Студебекер», идущий первым в колонне зерновозов, пылал, в залитой кровью кабине – тела шофера и командира охранения. «Полуторка» с охраной догорала в кювете. Вокруг лежали трупы солдат, но еще больше мертвых было в кузове, под изорванным пулями брезентовым тентом. Огонь быстро пожирал плотную ткань.

Небритые угрюмые мужики с оружием и в старых немецких мундирах со споротыми имперскими орлами таскали из кузовов грузовиков мешки с зерном и перекладывали их на телеги. Работали быстро, сосредоточенно и молча.

– О, а тут москаль ще живый!..

– То добый його, паскуду!

Бандеровец вскинул немецкий пистолет-пулемет, взвел затвор – протрещала короткая очередь.

– Зерна багато, на телеги стільки не влізе.

– То підпалюй що зосталось!

В кузова грузовиков, в которых еще оставались мешки с русским хлебом, полетели факелы. Под резкие окрики и лошадиное ржание телеги со скрипом свернули на широкую тропу, ведущую в глубь леса.

* * *

Моторизованная маневренная группа на двух бронированных «Студебекерах» прибыла на место трагедии минут через сорок после того, как последняя бандеровская телега с хлебом бесследно растворилась в лесной чаще. Капитан Ракитин внимательно осмотрел место побоища.

Вместе с броневиками прибыли и местные контрразведчики с медиками. Только вот медицинская помощь никому из попавших в бандеровскую засаду уже не требовалась. Сверкал магниевой вспышкой массивного фотоаппарата судмедэксперт.

Оперативный уполномоченный, старший лейтенант НКВД, стоял белее мела и смотрел, как солдаты загружают обгорелые тела своих боевых товарищей в старенькую и порядком раздолбанную полуторку. Тошнотворно тянуло тяжелым сладковатым запахом сгоревшей плоти и запекшейся крови, назойливо жужжали крупные мясные мухи.

Капитан Ракитин подошел к местному контрразведчику, откозырял, как положено, тот представился:

– Старший лейтенант Вязов. Зови Сергеем.

– Виктор, – протянул руку командир Особого отряда НКВД.

– Вот черт! Район считался спокойным, вот и не доглядел…

– Проблема тут в другом. Нужно мыслить глобальнее, – поправил старлея Виктор. – Скоро осень, а за ней зима. Продукты становятся на вес золота. Ведь их не только съесть можно, но и обменять на что-нибудь полезное. Например, на информацию или на пару справных коней. Добрый шмат сала или мешок муки к Рождеству дорогого стоит!..

– У тебя «истребки» в округе есть?

– Да, наберется пара десятков хлопцев. Из тех, кто по ранению из Красной Армии воротился.

– А с оружием у них как?

– В основном винтовки – наши «Мосинки» и трофейные – «Манлихеры», «Маузеры»… А что ты предлагаешь?

– В каждом хлебном конвое теперь пойдет мой бронированный грузовик. Да и твои машины нужно усилить, как я скажу.

* * *

«Студебекеры» Оперативного отряда НКВД напоминали настоящие колесные танки! Обшитый листами брони капот двигателя, кабина, кузов. Массивный клиновидный бампер для тарана завалов, защищенные топливные баки и шины. Наверху кузова была устроена турель с крупнокалиберным пулеметом «ДШК», а два грузовика несли вдобавок еще и по 82-миллиметровому миномету. А через специальные бойницы солдаты могли вести огонь из своих пистолетов-пулеметов. Кстати, в отличие от обычных американских грузовиков, которые поставлялись в СССР по ленд-лизу, эти были оборудованы не карбюраторными, а дизельными двигателями.

Однако, несмотря на мощную бронезащиту, эти тентованные грузовики издали, да еще и в колонне, мало чем отличались от своих «механических собратьев». Но и обычные грузовики были доработаны, как указал капитан Ракитин. На дверцы кабин «Студебекеров» и трехтонных грузовиков «ЗИС‑5» были навешены стальные листы, такие же прикрывали капоты двигателей, а перед радиаторами на бамперах установлены дополнительные стальные решетки для защиты от пуль. Поверх лобовых стекол кабин сверху и снизу крепились полосы стали, уменьшавшие открытую площадь. Деревянный пол и борта кузова изнутри укреплены стальными листами. Защищен был также и топливный бак. Конечно, грузоподъемность с такой дополнительной защитой снижалась, но вот живучесть грузовиков, а значит, и вероятность того, что они дойдут из «пункта А в пункт Б», только повысилась.

* * *

Бронированных грузовиков было мало, поэтому и сам капитан Ракитин на своем командирском «Студере» тоже сопровождал «хлебные караваны». Честно говоря, он был рад поучаствовать в боевой операции, а не сидеть в кабинете и заниматься бумажной армейской волокитой. В принципе, он так и делал, предпочитая командовать своими ребятами из мобильного штаба на бронированном и хорошо вооруженном «Студебекере», ввязываясь в драку с бандеровцами при любом удобном случае.

Так или иначе, эта его черта характера импонировала и подчиненным. Бойцы ОСНАЗ НКВД постоянно видели своего командира и знали, что он не отступит и не бросит в трудной ситуации.

Очередная колонна с хлебными грузовиками направлялась из Львова в небольшой городок Злочев, который находился в шестидесяти километрах на восток от областного центра. Во главе автокаравана шел бронированный «Студебекер» капитана Ракитина. Сам Виктор находился в кузове возле радиостанции. Рациями также были оборудованы головной грузовик с зерном и полуторка с охраной из местных чекистов. Сама колонна представляла собой «сборную солянку» из полутора десятков «Студебекеров», трехтонных советских «ЗИС-пятых», трофейных немецких «Мерседесов» и «Опелей», неприхотливых полуторок. Все грузовики были с тентованными кузовами и внешне мало чем отличались друг от друга. Только знающий человек мог отметить, что на первом грузовике тент кузова несколько выше обычного – там пряталась турельная установка с крупнокалиберным пулеметом «ДШК».

Ехали по размытой дождями извилистой грунтовой дороге, грузовики тяжело плюхали в лужи, поднимая тучи брызг и расплескивая жидкую грязь. Шоферы, прошедшие множество таких же фронтовых дорог, сосредоточенно вертели баранки, переключали передачи, стараясь чутьем, водительской интуицией уловить наиболее оптимальный режим работы моторов. Солдаты крепче сжимали в руках оружие, нервное напряжение не покидало с того момента, как миновали контрольно-пропускной пункт на выезде из Львова.

* * *

За поворотом лесной дороги показалось поваленное дерево. Может, недавняя гроза была виновата, а может, нарочно кто-то перегораживает путь… Виктор дал знак пулеметчику и нажал тангенту рации, закрепленной на левой лямке разгрузочного жилета.

– Выдвигаюсь вперед, остальным грузовикам – внимание. Группе сопровождения – быть готовыми к открытию огня немедленно. Саня, жми!

И Саня нажал! Головной «Студебекер» взревел двигателем и с разгона врезался в завал. Мощный клиновидный бампер с легкостью протаранил преграду, с резким ружейным треском ломались крепкие ветки и сучья. Поднатужившись, «Студер» вылетел с другой стороны завала.

Мощным стальным бампером он буквально размазал одного из особо ретивых бандеровцев. В лобовые стекла кабины плеснуло красным, а от «борца за вільну Україну» осталось только мокрое пятно на грунтовке.

– Бандеровцы! Всем – огонь!

А вокруг уже трещали отнюдь не сломанные отчаянным тараном ветки поваленного дерева. Бандеровцы били отовсюду: из-за стволов деревьев по обе стороны от дороги и по фронту, с тыла – по замыкающим грузовикам. Украинские националисты рассчитывали шквалом огня ошеломить охрану хлебной колонны, поджечь головной и замыкающий грузовики и перестрелять остальных, как делали уже не раз. После чего добить уцелевших, забрать зерно, а то, что останется, сжечь вместе с машинами.

Но не на тех напали! Капитан Ракитин не растерялся, его резкий прорыв вперед стал полнейшей неожиданностью для бандеровцев. Особым образом устроенный брезентовый тент над бронированным кузовом слетел моментально, открыв турель с крупнокалиберным пулеметом. Виктор чуть не оглох, когда буквально над его ухом привычно и страшно загрохотал мощный 12,7-миллиметровый «ДШК».

Сам капитан Ракитин переместился к заднему борту и ударил из пистолета-пулемета Судаева. Детина в грязном немецком мундире размахнулся, пытаясь забросить немецкую гранату-«колотушку» на длинной ручке в кузов советского броневика. Виктор длинной очередью скосил бандеровца, не дав тому даже размахнуться. Совсем рядом о броню щелкали пули лесных двуногих тварей, но экипаж командирского «Студебекера» яростно отстреливался через амбразуры в стальных бортах.

Внезапно стрелок за крупнокалиберным пулеметом вскрикнул и обмяк. Видимо, одна из вражеских пуль нашла слабое место в его массивной и неуклюжей, но относительно надежной сегментной броне.

– Окажите помощь раненому, я – за пулемет! – Капитан Ракитин быстро оценил обстановку. Нельзя было дать бандеровцам шанс приблизиться к броневику на бросок гранаты.

– Что такое, куда ранило?.. – над стрелком уже склонился его боевой товарищ. Не теряя время, он разрезал ремни, скрепляющие стальной нагрудник, и расстегнул на пулеметчике пятнистый маскировочный комбез.

На груди – пулевая рана, из нее при каждом тяжелом вздохе с характерным присвистом вырывается воздух. Боец подсунул ладонь под спину – крови не было, рана, к счастью, не сквозная. Разорвав индивидуальный пакет, «осназовец» плотно прижал его плотную оболочку к ране и начал туго бинтовать.

Тем временем Виктор встал к турели «ДШК», передернул рычаг взведения затвора и покрепче взялся за рукоятки управления огнем. Указательные пальцы легли на спаренные спусковые крючки. Капитан Ракитин в этот раз патронов не жалел – он буквально прорубил огненными плетьми очередей просеки, поворачивая тяжелое тело пулемета на турели в разные стороны.

Пули весом в пятьдесят граммов, разогнанные до километра в секунду, разрывали тела бандеровцев, перерубали толстые ветви и даже тонкие стволы молодых деревьев в густом подлеске. Короткий рев и грохот «ДШК», мерцающее прозрачное пламя у дульного среза, ощутимая вибрация, которую не в силах заглушить даже массивная турель, – Ракитин буквально слился с пулеметом. От убийственного огня «Дегтярева – Шпагина крупнокалиберного» скрыться было невозможно. В мгновение ока и лес, и бандеровцы, которые там прятались, были выкошены яростным огнем скорострельного советского монстра!

Из бронированной кабины «Студебекера» в это время с заливистым треском лупил пистолет-пулемет Шпагина. Автомат «ППШ» с его скорострельностью 1000 выстрелов в минуту и вместительным диском на семьдесят три патрона выставил впереди грузовика настоящую завесу из раскаленного свинца. Из амбразур в бортах прицельно стреляли из компактных автоматов «ППС‑43» спецназовцы-пограничники, а тыл прикрывал пулеметчик с ручным «Дегтярем». Высокозащищенный «Студебекер» превратился в «огненного ежа», к которому просто так и не подберешься.

Шофер выкрутил баранку и включил заднюю скорость. Бронированная туша, медленно пятясь, вернулась к основной колонне. Виктор развернул турель назад и ударил смертоносным веером крупнокалиберных пуль. Раскаленный свинец продолжал «стрижку леса», а попутно рвал на части «бандерлогов», осмелившихся прибрать к своим грязным лапам советский хлеб. В воздухе плавал едкий кровавый туман порохового дыма.

В то же самое время и охрана остальных грузовиков не растерялась. Бойцы залегли под колесами своих автомобилей и встретили нападающих из лесу бандеровцев плотным ружейно-пулеметным огнем. Старлей, командир местных чекистов, вместе с истребительным отрядом селян упорно держал оборону. Немецкие прихвостни, не ожидавшие такой «горячей встречи», и сами запаниковали: на затяжной бой они никак не рассчитывали. Так же как и на то, что в обычной хлебной колонне грузовиков окажется настоящий бронированный монстр с крупнокалиберным пулеметом. От него спасения не было – на три километра тяжелый «ДШК» простреливал все вокруг.

Внезапно крупнокалиберный пулемет умолк. Лента на полсотни патронов «ушла» буквально за пару минут.

– Патроны! Ленту давай, – рыкнул Ракитин пересохшей от пороховой гари глоткой и открыл крышку ствольной коробки пулемета.

Один из бойцов подал тяжелую, отливающую медью металлическую «сколопендру». Виктор заложил ее в приемный механизм и захлопнул крышку ствольной коробки. Взвел затвор – снова приник к разогретому пулемету, взявшись за рукоятки управления огнем.

«Дегтярев – Шпагин крупнокалиберный» опять завел свою смертоносную песнь! Кровавая мясорубка бандеровского отродья продолжалась. Высшая мера за предательство собственного украинского народа, прислужничество гитлеровцам, все те зверства, которые творили бандеровцы в украинских, белорусских и польских селах, – с немедленным приведением приговора в исполнение.

* * *

После боя навалилась привычная ватная тишина. Виктор выбрался из-за пулемета, оставив верного крупнокалиберного друга остывать после интенсивной стрельбы. Первым делом он связался с остальными машинами. Специальная подготовка, бронирование «хлебных грузовиков» и инструктаж не прошли даром – только лишь один трофейный «Мерседес» был разбит, погиб шофер, а вот охранник, сидящий рядом в кабине, был только ранен. Тяжело, но в принципе выкарабкается… Убитых было всего трое, и еще семь человек получили не слишком тяжелые ранения.

– Обеспечить круговую оборону. Перегрузите мешки с зерном из разбитого «Студебекера» и распределите по другим грузовикам. А эту машину придется сжечь, – распорядился капитан Ракитин.

– Есть, командир.

Раненых перевязали, а погибших погрузили на одну из машин. На Западной Украине советские солдаты платили своими жизнями, чтобы привезти украинцам русский хлеб.

* * *

Дальнейшее путешествие было довольно обыденным. Ну, разве что у одного богом забытого хутора колонну грузовиков снова обстреляли. Но только издалека и не особенно прицельно. Стрелок на головном броневике только лишь дал пару коротких очередей из крупнокалиберного пулемета «ДШК». Этого оказалось вполне достаточно, чтобы поумерить пыл относительно небольшой банды бандеровцев.

В Злочев приехали уже под вечер. На контрольно-пропускном пункте, который «попаданец» Ракитин именовал по привычке блокпостом, им приветственно помахали из-за пулемета. Полосатый шлагбаум поднялся, пропуская колонну. Хлеб здесь очень ждали, ведь это жизнь. Мешки с зерном быстро перегрузили с машин на склад, комендант города распорядился выставить усиленную охрану.

Капитан Ракитин связался по рации с остальными броневиками, которые конвоировали такие же «хлебные караваны». Везде были попытки бандеровцев атаковать и захватить грузовики. И везде «бандерлоги» крепко получили по зубам и умылись кровью! Наши потери были минимальными.

Бойцам ОСНАЗ НКВД комендант города выделил места в казарме комендантского батальона, велел натопить баньку и обеспечить их провиантом. Такая инициатива «хозяина» города была встречена с полным одобрением.

Ночь прошла неспокойно, у хлебных складов разгорелась нешуточная перестрелка, коменданту пришлось даже поднимать дежурную роту «в ружье». Виктор тоже поднял своих ребят, но комендант приказал пока оставаться в резерве и не вмешиваться. Что ж, тут была его зона ответственности, а, как говорится, в чужой монастырь да со своим уставом не ходят.

* * *

С утра, основательно подкрепившись, бойцы проверили свой броневик и уже собирались уезжать. Но тут по рации пришло срочное сообщение. Бандеровцы снова напали на «хлебный караван», но теперь уже по-другому.

После того как колонны грузовиков под усиленной охраной развозили мешки с драгоценным зерном от железнодорожных станций в крупные города Западной Украины, хлеб отправлялся на местные мельницы на обычных телегах. Конечно же, и их тоже сопровождала вооруженная охрана. Но в основном это были или местные милиционеры с автоматами «ППШ», или же вообще «ястребки» – местные советские активисты из истребительных противодиверсионных отрядов. А расправиться на глухой лесной дороге с парой телег и тремя-четырьмя мужиками с «Наганом» или парой старых винтовок – для вооруженных до зубов бандеровцев не проблема.

Узнав об этом, капитан Ракитин заторопился во Львов – придумывать новую тактику борьбы с двуногими шакалами. Отдавать бандеровцам инициативу в борьбе за народное добро, за хлеб, который вырастили русские люди своим потом и кровью, Виктор не собирался.

– Как намереваетесь поступить, товарищ капитан? – спросил его начальник львовского Управления НКВД.

– Хочу использовать против бандеровцев свои трофеи… – недобро усмехнулся Виктор.

* * *

По лесной дороге тощая лошаденка неспешно тянула тяжело груженную мешками с зерном телегу. Возница в потрепанном ватнике и солдатском галифе, заправленном в видавшие виды сапоги, лениво погонял клячу. На коленях у него лежал укороченный кавалерийский карабин Мосина. Двое охранников из «ястребков» в таком же непрезентабельном виде сидели на телеге с трофейными немецкими винтовками «Маузер». У одного из охранников на поясе болталась потертая кобура с «Наганом».

Из-за густой поросли подлеска за неспешно едущей телегой внимательно наблюдали по обе стороны дороги. С десяток головорезов в поношенной советской и немецкой форме с разнообразным оружием в руках приготовились пролить кровь.

– Такых визьмэмо лэгко!.. Прыготувалысь, хлопцы… – хрипло сказал заросший черной щетиной чуть ли не по брови дюжий детина в явно коротковатом ему немецком мундире со споротыми знаками различия.

Ответом ему был негромкий, но характерный лязг затворов.

– Впэрэд, за вільну Україну! – во все горло заорал детина и дал очередь навскидку из немецкого пистолета-пулемета MP‑40.

Лошаденка испуганно заржала, упершись в землю всеми четырьмя ногами. «Ястребки» вскочили с телеги, поднимая трофейные немецкие винтовки. Возница поступил умнее, так и оставшись сидеть с вожжами в руке. К своему карабину он даже не притронулся.

Воздух разорвали сухие винтовочные выстрелы, бандеровцы выпалили в воздух – так сказать, для острастки. Телегу мгновенно обступили заросшие щетиной здоровые мужики с разномастным, больше – немецким, оружием. Одеты они тоже были в основном в немецкие кители, но на головах – кепки с трезубцем. У некоторых на рукавах нашиты сине-желтые шевроны.

– Не вертухайтэся! Сыдить тыхо – будэтэ жити!..

– Та, сыдымо вже, не бачітэ, чи що… – Возница поднял на всякий случай руки, отпустив вожжи. Он вообще опустил глаза долу, демонстрируя полнейшую покорность.

У сопровождавших телегу с хлебом «ястребков» сильные руки вырвали винтовки. Такая же сильная рука крепко удерживала лошаденку за узду.

– Ну, що, – хліб комунякам везете?! – Бандеровцы не видели для себя угрозы, держа всех троих на мушке. Карателям захотелось покуражиться, силу свою показать. Их главарь махнул стволом немецкого пистолета-пулемета.

– Та, скоріше, це воны нам хлеб везут, щоб діточки та жінки с голоду не померли… – смиренно отвечал возница, даже и не взглянув на собеседника.

– Нічого, цей хліб пойдет на правое дело боротьбы за Вільну Україну…

– Нет, не пойдет, – неожиданно твердо ответил сутулый тщедушный возница. Всю его покорность как ветром сдуло.

Впрочем, у него и слово не расходилось с делом. Отбив вниз ствол немецкого автомата, возница неожиданно быстро ударил детину снизу вверх ладонью по горлу. Тот захрипел и обмяк, заваливаясь на тщедушного, но опасного противника. Возница, прикрываясь его телом как щитом, ударил из немецкого пистолета-пулемета длинной очередью по столпившимся бандеровцам.

Поступок, конечно, геройский, но столь же бессмысленный, сколь и эффектный. Конечно, сноровки вознице оказалось не занимать, да и остальные двое «ястребков» сложа руки не стояли – «отоварили» ближайших к ним бандитов и завладели оружием. Да вот только втроем против целой банды им было не совладать.

А вот потом случилось невероятное – мешки с зерном разлетелись в стороны, оказавшись только камуфляжем. А по бандеровцам ударили массивные автоматические пистолеты Маузера в руках оперативников НКВД.

«Маузер К‑96» модели «712» Schnellfeuer обладал огромной скорострельностью в 850 выстрелов в минуту. Двое бойцов ОСНАЗ сразу же скосили нескольких бандеровцев. Эффект от неожиданного огневого натиска оказался ошеломляющим.

Двое «ястребков» и «смиренный» возница откатились в придорожные лопухи и оттуда били по «бандерлогам». Двое оперативников кубарем слетели с телеги. Сменив двадцатизарядные магазины своих автоматических пистолетов, они снова ударили по бандеровцам. Теперь оперативники НКВД стреляли короткими очередями, а массивный «Маузер» с пристегнутой деревянной кобурой-прикладом стал в руках спецназовцев аналогом легкого и скорострельного пистолета-пулемета. Это как раз и имел в виду капитан Ракитин, говоря о «трофеях». В обычном бою массивный пистолет «Маузер» был малоэффективен, особенно по сравнению с «классическим» пистолетом-пулеметом Шпагина или Судаева. Но вот для огневого контакта накоротке, когда все решает внезапность и плотность огня, автоматический «Маузер-Шнелльфойер» оказался исключительно эффективным оружием.

С бандеровцами покончили в два счета, даже с теми, кто оставался в засаде. Один из оперативников НКВД был убит, двое ранены, их спешно перевязывали боевые товарищи. «Смиренный возница» держался за окровавленную, разбитую голову.

Вскоре на дороге раздался топот копыт и ржание коней – это подоспела маневренная кавалерийская группа пограничников. Автомобилей на всех не хватало, да и не везде они могли проехать по узким и извилистым горным и лесным дорогам. А вот кони оказывались во многих случаях куда резвее.

* * *

Ложные «обозы-ловушки» с хлебом курсировали по самым разным дорогам Карпатского края – от наезженных трактов до самых глухих, проселочных или лесных. И практически везде эти ловушки срабатывали. В нескольких случаях бойцы НКВД дрались до последней капли крови, будучи окруженными превосходящими силами бандеровцев. Подрывали себя гранатами, но в плен не сдавались.

Но все же вскоре появились результаты от таких подвижных засад. Количество нападений на хлебные конвои резко сократились. Бандеровцы решили, что уж лучше быть голодными, чем мертвыми.

А капитан Виктор Ракитин получил от командования НКВД благодарность за проявленную находчивость, смелость и воинскую смекалку.