Весна 1942 года стала для советского народа, выстоявшего под первым натиском гитлеровцев, временем надежд. Красная Армия копила силы для продолжения таких же сокрушительных ударов по Вермахту, какие были под Москвой. С востока на запад сплошным потоком шли эшелоны с военной техникой, боеприпасами и свежим пополнением. Военная промышленность, которую большей частью эвакуировали на восток, разворачивала производственные мощности, начинала выпуск военной продукции. «Все – для фронта! Все – для Победы!» Понесшая в 1941 году серьезные потери Красная Армия была заново укомплектована людьми и разнообразным вооружением. Это позволило не только существенно пополнить уже воюющие части Красной Армии, но и сформировать девять резервных армий Ставки Верховного Главнокомандования.
В приказе Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина № 130 от 1 мая 1942 года говорилось:
«Приказываю всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».
Казалось, нужно всего-то ничего – собрать все силы и одним могучим ударом опрокинуть зарвавшегося фашистского агрессора! Так весной 1942 года думали многие. А вот Виктор Ракитин, да и некоторые другие офицеры были гораздо более сдержанны в своих выводах. Но, в отличие от всех остальных, Виктор знал наверняка своей уникальной «памятью попаданца» и старался разглядеть приметы грядущей беды.
После стремительного рывка вперед под Москвой советские войска «забуксовали», увязли в немецкой обороне.
В феврале 1942 года гитлеровцы не только отбили атаки советских войск на Ржев и Вязьму, но и окружили 33-ю армию генерала Михаила Ефремова. К апрелю эта армия уже перестала существовать. А сам генерал Ефремов в бою 19 апреля 1942 года получил сразу три ранения. Не желая сдаваться, генерал вызвал свою жену, служившую у него санинструктором, и застрелил ее и себя. Из всей 33-й армии из окружения вышло всего 889 человек.
Не менее драматично складывалась и судьба другого наступления – Керченско-Феодосийской десантной операции. Она была задумана командованием в помощь осажденному Севастополю, чтобы отвлечь от города-крепости силы гитлеровцев. Наступление на Керченский полуостров началось еще 28 декабря 1941 года. Поначалу боевые действия развивались успешно для Красной Армии и флота. Но советские войска наступали недостаточно энергично, они не преследовали немецкие и румынские части.
Командующий 11-й армией Вермахта Эрих фон Манштейн писал:
«Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46-ю пехотную дивизию от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, безнадежная не только для этого вновь возникшего участка… Решалась бы судьба всей 11-й армии».
Но все же к апрелю – маю 1942 года советское наступление выдохлось. Студент-историк Виктор Ракитин своей «памятью попаданца» знал, что и Керченско-Феодосийская десантная операция закончилась 20 мая 1942 года крупной неудачей: три советские армии были окружены и разбиты; общие потери составили более трехсот тысяч человек, а сто семьдесят тысяч попали в плен. Было потеряно также значительное количество тяжелого вооружения.
Очевидно, что нужно не только наносить сокрушительные удары Вермахту мощными «танковыми кулаками», прикрытыми с воздуха авиацией, но и развивать наступление, эшелонировать боевые порядки, оперативно и достаточно быстро маневрировать большим количеством войск. Впрочем, каждый «задним умом» крепок!
Виктор прекрасно помнил, как начиналось вооруженное восстание на Донбассе против украинских националистов. Все те же самые, вполне очевидные ошибки. Вот только «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны»! Ведь еще одним важным обстоятельством является фактор неопределенности оперативных замыслов противника. Противоборствующие стороны могут лишь догадываться о планах сопредельной стороны, да и сами выбирают, как правило, из нескольких наиболее оптимальных вариантов. Вот и получается – «гладко было на бумаге, да забыли про овраги»!
* * *
В январе 1942 года войска Юго-Западного фронта нанесли успешный удар в районе Изю-ма. В результате наступления был отвоеван плацдарм на западном берегу реки Северский Донец в районе Барвенково. Именно он и вошел в историю как Барвенковский выступ. При благоприятных обстоятельствах оттуда можно было ударить дальше – на Харьков и Днепропетровск. Красная Армия к тому же перерезала железнодорожную линию Днепропетровск – Сталино, по которой шло снабжение 1-й танковой армии Вермахта. Но началом весенней распутицы наступление советских войск было остановлено.
Изначально маршал Тимошенко планировал новым наступлением на Харьков и Донбасс удержать стратегическую инициативу и в период весенне-летней кампании 1942 года достичь основной стратегической цели – разгромить противостоящие Красной Армии немецкие войска и выйти на рубеж Гомель – Киев – Черкассы. Для этого нужны были внушительные силы: свыше тридцати стрелковых дивизий, почти столько же танковых бригад, около двух десятков артиллерийских полков Резерва Главного Командования с мощными и крупнокалиберными орудиями, а также более семисот самолетов. Сталин не стал отдавать такие крупные резервы.
Потому и цели наступательной операции были скорректированы. Вместо стратегического перешли к оперативно-тактическому уровню. Юго-Западный фронт должен был с помощью сходящихся ударов к югу и северу от Харькова освободить город. После этого появлялась перспектива выхода к Днепропетровску.
Восьмого апреля 1942 года директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 170225 маршал Тимошенко был назначен командующим Юго-Западным фронтом. А сам фронт был усилен десятью стрелковыми дивизиями, двадцатью шестью танковыми бригадами, десятью артиллерийскими полками. Считалось, что этих сил будет достаточно для урезанного варианта наступательной операции. Нужно было отвоевать Харьков, окружить и уничтожить немецкие войска в районе этого крупного промышленного города.
Южный фронт под командованием генерал-лейтенанта Родиона Малиновского должен был прикрывать с фланга наступление Тимошенко. Своим правым крылом он обеспечивал наступление войск Тимошенко на харьковском направлении, а левым крылом – прикрывал направление на Ворошиловград (сейчас – Луганск) и Ростов-на-Дону.
* * *
В бесконечном потоке воинских эшелонов, идущих на запад, ехал и младший лейтенант Виктор Ракитин. Он был назначен командиром Отдельного оперативного отряда войск НКВД по охране тыла Юго-Западного фронта. Под началом у «новоиспеченного» офицера находилась сотня бойцов, а задач, как водится, было расписано – на целый батальон, не меньше.
Виктор вспомнил свое первое знакомство с вверенным подразделением.
Он стоял перед строем бойцов оперативного отряда НКВД на импровизированном плацу. Четыре «коробки» по два десятка человек в каждой – четыре взвода да плюс еще санинструктор, писарь, радист-шифровальщик, повар и старшина-каптер.
– Товарищи бойцы Госбезопасности! Практически все вы – пограничники, закаленные в боях умелые ветераны. Боевая задача, как всегда, перед нами крайне сложная. Я уверен в каждом из вас так же, как и в самом себе, поскольку тоже носил зеленые петлицы. Для армии есть сейчас одно направление, вперед – на запад! У нас же нет ни передовой, ни тыла, а везде сплошная линия фронта. Как сказал товарищ Сталин: «Мы должны организовать беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов, вражеских парашютистов…» Уверен, что вместе мы с честью выполним эту ответственную задачу!
Младший лейтенант Ракитин стоял перед строем – открыто глядя на своих бойцов. Он сам выслужил офицерское звание из рядовых и прекрасно знал, как оценивают его подчиненные. На его кителе сияли орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Эта награда нашла своего героя уже через неделю после окончания младшим лейтенантом Ракитиным Курсов усовершенствования командного состава. А рядом – желтая нашивка за контузию.
У многих бойцов грудь тоже была украшена наградами и нашивками за ранения. Они знали цену боевым орденам и медалям. Кстати, за всю войну войска Госбезопасности единственные, кто ни разу не отступил без приказа. А вот потери в частях НКВД были в разы больше, чем в армии, и эти закаленные бойцы знали, что такое терять боевых товарищей.
Как самые подготовленные и стойкие, подразделения Госбезопасности направляли на самые важные, а соответственно и самые опасные участки. Чтобы командовать такими воинами, нужно завоевать у них непререкаемый авторитет личным примером. Самому соответствовать достаточно высокой «планке».
Многие гражданские думают, что армейская субординация – уже сама по себе непреложный закон. Так-то оно так… Но в структуре с жесткой иерархией и субординацией, где оружие есть у всех и сила как таковая уже мало что дает, на первый план выступают именно человеческие отношения. Не зря ведь говорят: «А ты бы пошел с ним в разведку – нет или да?»
Нередко командиры не приказывают, а именно – просят. А вот такую просьбу проигнорировать уже нельзя по совести.
И не верьте тем, кто скажет, что в армии задача командира – замордовать солдат тупой муштрой, нарядами и неукоснительной дисциплиной. В армии есть единственный критерий уважения – личный пример. Командира-балабола никто уважать не будет, и в атаку за таким не пойдут. Да он и сам в бою струсит. Беречь людей – это значит не только не посылать понапрасну под пули, но и уважать их человеческое достоинство.
Все это Виктор успел ощутить на собственном опыте еще в Славянске весной и летом 2014 года, когда защитники Донбасса встали на пути у карателей под сине-желтыми флагами со стилизованными свастиками, сдвоенными молниями и «волчьими крюками». И сейчас тоже – более полстолетия назад, когда только завязывался тугой узел будущих событий, все так же были важны элементарные человеческие качества: честность перед самим собой и товарищами, смелость, инициативность, готовность первым шагнуть из строя по команде «Добровольцы – вперед!».
* * *
Мерный перестук колес поезда навевал дремоту. Заняв пару теплушек, солдаты отсыпались впрок. Вскоре им будет явно не до сна. А их молодой командир думал, как более-менее эффективно организовать службу. Его подразделение направлялось в район Барвенково для усиления этапно-заградительной комендатуры. В готовящемся в мае 1942 года наступлении Красной Армии войска Госбезопасности должны были прикрывать тылы атакующего немцев Юго-Западного фронта.