Рыжий, огненный конь Чибисова, запряженный в кошеву, вихрем влетел в поселок Сотого квартала, свернул с дороги и по тропинке помчался к домику Ермакова. Перед калиткой, как будто встретив неожиданное препятствие, поднялся на дыбы, потом опустился, встал на тонкие длинные ноги и начал отфыркиваться, поматывая головой.
Приезд начальника лесопункта в Сотый квартал был событием необыкновенным. Давно уже никто не видел его здесь. Он руководил своим отдаленным участком лишь через мастеров, да и то не лично, а больше по телефону. И поэтому не удивительно, что все население поселка насторожилось, взрослые, кто был не на работе, кинулись к окнам, а мальчишки, девчонки, одевшись как попало, высыпали на улицу, окружили кошеву.
Евгений Тарасович, привязав коня, направился в избу Ермаковых. Сергей встретил его на крыльце в накинутом на плечи полушубке.
— Ну как, оклемался? — спросил Чибисов, здороваясь с парнем за руку.
— Хожу. С завтрашнего дня выписался на работу.
В избе Чибисова встретила, суетясь, Пантелеевна. Он пожал ей руку и, не дожидаясь приглашения, разделся,-прошел в передний угол.
Мать Сергея загремела самоваром. Чибисов предупредил:
— Чай пить не буду. Не надо. Я вот покурю. Разрешите?
— Курите, пожалуйста.
И пока Чибисов свертывал цигарку и раскуривал ее, Сергей и Пантелеевна сидели возле него на лавке и напряженно думали: «Зачем приехал начальник?» А приехал он, конечно, неспроста.
— Так я ведь за тобой приехал, Сергей, — пустив дым к потолку, сказал Чибисов.
— Куда меня?
— Новинку переводим на работу по графику цикличности. Теперь бригадиры в комплексных бригадах будут освобожденные. Станут заниматься организацией труда. Решено назначить тебя бригадиром.
— А на валке леса кто будет?
— Поставим Гущина. Справится ведь?
— Как не справится. Николай работать умеет.
— И отлично. А ты примешь бригаду. Сегодня проведем специальное совещание, окончательно договоримся обо всем. Собирайся, поедем.
Пантелеевна потеребила сына за рукав:
— А с заработком будет как?
— Насчет заработка, бабушка, не сомневайтесь, — сказал Чибисов. — Меньше, чем на валке, парень не заработает. Гордиться надо за сына: растет парень, продвигается вперед. А там, глядишь, мастером станет… Ну, Сергей, одевайся. Надо спешить. А то конь у меня согрелся, кабы не остыл на морозе.
По дороге в Новинку, сидя в кошеве рядом с Чибисовым, Сергей думал о своем. После болезни все окружающее предстало перед ним в каком-то новом, ином свете. Словно все стало светлее, ярче, милее и ближе. Вот мать. Была обычной, будничной, то ласковой, то строгой, как все матери. А теперь, как вгляделся, ну до чего же она родная, милая! И будто впервые заметил у нее в прядках волос искрящуюся седину, а в глазах, когда-то похожих на лесные колокольчики, увидел белесый туман. И подумал: да, для матери наступила осень. Жизнь ее идет к концу. А вдруг бы он, ее сын, умер? С кем бы она осталась на старости? Ему стало до боли жаль ее, старенькую, заботливую, живущую лишь для него. И чем больше он вглядывался в нее, тем роднее и дороже всех людей на свете становилась она.
А какой радостью светились глаза старушки, когда появлялась Лиза. Да и в избе от этого становилось будто светлее. Сойдутся, сядут на кухне рядышком, старая да молодая, а сами между собой шёп-шёп, ровно подружки закадычные.
Уйдет молодая, а старая голову повесит. Сидит на лавке сирота сиротой. Далее больно, жалко смотреть на одинокую. Уж лучше бы, пожалуй, не уходила Лиза на Новинку, а жила тут, в Сотом квартале: изба не очень маленькая, место нашлось бы.
Шли дни. Случались и такие, что Медникова не приходила. А не придет — вот и лезут в голову мысли: «Почему не пришла? Уж не случилось ли опять что с пилой? Девка отчаянная. Ни с чем не посчитается, ночь-полночь — возьмет свой инструмент да и махнет в Чарус. Дорога уже проторенная. А того и не подумает, что пропасть может. Если бы тогда не пошел за нею — на другой день подняли бы весь леспромхоз, пришлось бы все сугробы на дороге перекапывать». Только от одной этой мысли бросало в дрожь. Как-никак человек, да еще не какой-нибудь, не лодырь вроде Панькиного ухажера, а «золотая девка», как говорит мать.
За время болезни Сергей привык к Лизе. Войдет она в избу, а за нею ворвутся будто запахи и шумы лесосек. И ровно силы тебе принесет. Хотелось встать, одеться да вместе с нею — в лес, в делянки, к друзьям-товарищам, взять в руки зубастую пилу и валить лесины, чтобы ураган, метель вздыбить в вековой нетронутой тайге!
Вначале был не рад, если Лиза подойдет к кровати, пощупает лоб, поправит подушки. А потом… Да что тут! Теперь поверишь Кольке Гущину, который сломя голову каждый день бегал на Новинку.
Чибисов будто понимал настроение Ермакова и туже натягивал вожжи, покрикивал на своего огненного рысака. Навстречу с обеих сторон дороги сплошной массой летел заснеженный лес, бил в лицо морозный ветер.