Морозным днём, куда-то торопясь, в толпе людей я шла по переходу, где сотни ног месили дружно грязь, как в ступе, замерзающую воду. Играл баян. Летел отборный мат — из кожи лез какой-то богохульник. Вдруг полумрак рассеялся. Мой взгляд привлёк охапкой сложенный багульник. Небритый бомж, голодный и больной, в надежде заработать лишний рубль, привёз кустов засушенных с собой и впаривал букетиками людям. ………………………… Мгновенно я забыла обо всём. Лишь память возвратила образ детства. Приморье……… лес…… и двухэтажный дом с речушкой неглубокой по соседству. Там, за холмом, сквозь утренний туман багульника лиловые соцветья в низинах диких топей и полян росою серебрились на рассвете. И бережно доверчивый народ хранил одно старинное преданье о том, что если девушка найдёт раскрывшийся багульник утром ранним — пусть срежет ветвь. А рядом молока в кувшине аль другой какой посуде оставит старикам-лесовикам и мысленно попросит их о Чуде. ……………………… Не знаю, что случилось в этот миг — какая блажь рассудком овладела? Но только я помчалась напрямик на поиски молочного отдела. И вот опять: подземный переход. С пакетом молока стою, робея. А мимо прёт…… толкается народ, рассерженно сворачивая шею. — По чём букет? — Какой такой букет? Старик икнул: — Сказала б лучше веник… Багульнику цены приличной нет, задаром отдаю…… считай, без денег. Десятку дашь? Рука, небось, легка? Ох, выпил мне кустарник этот крови… — Десятку дам. В придачу молока. Вот угощайтесь, пейте на здоровье. — Что? Молоко? На кой оно мне ляд? Чекушку б взял, а молоко не буду. — Бери, бери. Так ангелы велят… И к вечеру, глядишь, свершится чудо. …………………………… Я шла домой, держа в руках букет, лиловые соцветия дрожали. А ангелы смотрели мне вослед, и улыбаясь, что-то затевали… …………… Всё ближе ночь. Мороз серчал и креп. Но под землёй теплее…… хоть и душно… Старик продал последний свой букет и честно заработал на чекушку. Давно успел забыть про молоко — оно лежало в старенькой котомке. Чуть дальше, от бомжа недалеко, считала деньги нищенка с ребёнком: «Эх, мало накидали в этот раз…» — позвякивая мелочью в кармане, невесело она скосила глаз на парня, что трындычил на баяне. «Вот тоже…… жалко парня… спору нет… Служил в Чечне. Пришёл калекой с фронта. Но всё ж, как ни крути, — он конкурент — сей факт не стоит сбрасывать со счёта.» Старик спросил: — Чего ты там бурчишь? Устала? Или к ночи разморило? — Да что-то беспокоится малыш… Не хочет спать… насилу усыпила… Проснётся — и не знаю чем кормить. Уж поздно. Магазины все закрыты. Старик прокашлял: — Госсссподи… иии-ититить… Не суетись… Ребёнок будет сытым. Смотри-ка… фокус… ррррраз…… и молоко… Он щёлкнул огрубевшими перстами. Задача-то решается легко. Малыш сопел во сне, прижавшись к маме. — Вот чудо! Ты совсем, как Дед Мороз. От радости мамаша просияла. — И впрямь Мороз… такой же красный нос — недаром, значит, водка согревала. ………………… — Эй, граждане, а ну кончай базар! — Высокий мент смотрел на них сурово. — Здесь просто переход, а не вокзал, и не ночлег для нищих, право слово. Давайте- ка по-быстрому наверх. Дедуля, собирай свои манатки… Так… баянист… приказ касался всех! Ну, что же … у ментов свои порядки… От окрика ребёнок в аккурат заплакал, заглушая баяниста… — Послушайте, товарищ лейтенант, позвольте накормить его…… Я быстро! Вот молоко…… Хороший человек — дедуля угостил…… спаси-помилуй… щас покормлю, и сразу же наверх… Да, с молочком нам славно подфартило. — Корми… корми… — и, стоя над душой, он руки на груди сложил спесиво. А сам смотрел, как крутит головой, малыш и корчит рожицы… — Спасибо… …………………… — Ну, ладно… ладно. что ж …я сам отец… и Димке моему уже полгода… Ты глянь… а твой не кушает, стервец… — Да…… может быть, стесняется народа? — Вот ляпнешь тоже! — вставил слово дед, — Малец живёт в подземном переходе — и стал бы он теперь сто лет в обед стесняться и канючить при народе? — И то сказать…… А ну-ка дай сюда… — Наш лейтенант склонился над мальчонкой. — Эх, вечно с вами, с бабами, беда… Не можешь накормить уже ребёнка. Смотри, как надо! — просто и легко взял малыша… поднял… поправил шапку… — Тааак…… кто это не хочет молоко? И кто у нас не слушается мамку? Прижал к груди, как истинный отец, спокойно, без вопросов, по-хозяйски поднёс к губам бутылочку: — Малец, давай-ка ешь…… хорош слюнявить пальцы! Мгновенно наступила тишина. Все замерли…… Пацан смешно зачмокал. — Вот умница…… давай-ка, старина, расти большой… ага… как я… высокий… Малыш поел и маленькой рукой за палец ухватил большого дядю, вздохнул… и улыбнулся, как родной… А тот, смутившись вдруг, его погладил. И тут же в руки матери отдал, закашлялся…… безмолвно развернулся… — Куда же вы, товарищ, лейтенант? Но он ушёл…… ушёл…… не оглянулся… Лишь рация трещала тут и там: — Седьмой…… как обстановка в переходе? Поднёс прибор к обветренным губам: — Нормально……… всё о, кей…… нормально… вроде… Но комом эти лживые слова вставали в горле: "Где уж там нормально? Всё не нормально! Люди…… и страна…… и я…… и ты… и все…… и все повально!» ……………………………… А дальше пусть вершатся чудеса… Когда-нибудь он станет генералом, чтоб с важного, высокого поста страну свою избавить от подвалов, от смрадных переходов ледяных, от нищенок, бомжей и проституток, от мальчиков, вернувшихся с войны — утративших кто ноги, кто рассудок… …………………………………… Так ангелы пророчили во тьме… Спал инвалид, сложив в углу ходули. Спал бомж… И я спала… и снился мне лиловый, чудодейственный багульник…