Мы знали: мы самые лучшие и яркие самые-самые… Родной, мы друг друга измучили… На первый же день после свадьбы ты понял, что скромная девочка лишь с виду хрупка и застенчива — за этой обманчивой внешностью скрывалась коварная женщина — шальная, …………бедовая, …………………… страстная… И все наши первые ссоры кончались разбитыми вазами, но мы покупали их снова… И вновь превращали в осколки, и резали руки и души при первой же глупой размолвке… Но помнили всё же: мы лучшие(!) и яркие самые-самые… Ты мне не прощал превосходства… Как нежно друг друга мы ранили в агонии противоборства! С каким изощренным садизмом клеймил ты калёным железом стихи мои, …………искренность, ……………………письма, как сотни отточенных лезвий кромсали слова твои преданность и нити натянутых нервов. Ты ставил в вину мою ветреность, а я была женщиной-Ветром. Меня удержать между пальцев отчаянно… ……………бешено… ………………………глупо ты снова и снова пытался — и ревностью душу опутал… Но помнил: мы самые лучшие и яркие самые-самые… Родной, мы друг друга измучили сквозными, горящими ранами… Но, как после дикого шторма, в недавний, волнующий вечер задёрнул ты в комнате шторы, обняв меня тихо за плечи… И долго молчал от чего-то в густом полумраке… без света… И вдруг я услышала шёпот: «Венчают ли грешников с Ветром? Давай повенчаемся…… Анна… Окутаем святостью души…» Мы знали: мы яркие самые и самые-самые лучшие…