Я спрашивала Море в тишине: «Скажи, за много лет ты не устало слепым щенком лизать сосцы Луне в приливе чувств, разбившихся о скалы? И, голод до конца не утолив, в отместку ощетинившейся суше, заглатывать большие корабли, а с ними — человеческие души?» Вот так и я…… Взгляни в мои глаза — в них тысячи и тысячи обломков чужих сердец… А неба бирюза в лучах заката, как в кровоподтёках. Безмерная, чарующая грусть… Охвачена тоской необъяснимой, ты слышишь, Море, правда, я боюсь в который раз любить и быть любимой. Мне хочется устало лечь на дно жемчужиной — затворницей моллюска, и слушать, как вдали шумит прибой негромким, прерывающимся пульсом… Иль просто белой чайкой на волнах качаться в ослепительном просторе… Но я брожу по берегу одна, улыбчиво заигрывая с Морем…… Оно меня успело опьянить, смывая неуверенность былую, и вот уж я согласна…… может быть… всё может быть меж нами… Вновь рискую и медленно, с опаскою вхожу, нагая, в обжигающую воду. На миг остановилась… не дышу… ощупываю дно, не зная броду. А волны, распалённые мечтой, ласкают обнажённые колени, всё выше поднимаясь… Надо мной раскинул Ветер крылья вожделенья, легко играя прядями волос, целуя грудь и тонкие запястья, он повторял настойчиво вопрос: — Ты счастлива? — А ты? — Наверно…… счастлив… И больше не подвластная себе, исчезнув в ослепительной пучине, я с радостью доверилась волне, как нежному и страстному мужчине… Но спрашивало Море в тишине: «Ужель за много лет ты не устала в угоду вечной страннице — Луне — в приливе чувств всё начинать сначала? И жажды до конца не утолив, фатальности событий не нарушив, лакать в изнеможенье сок Любви, впиваясь в человеческие души……» Пусть тают неглубокие следы моих ступней в песке былых признаний: есть горькая привычка у Воды — легко смывать пунктир воспоминаний…