Мы первый раз с ней встретились нежданно на кладбище пятнадцать лет назад у каменной плиты с гравюрой: ………………………………… «Анна» и контуром печальных стёртых дат… Мой дух витал меж небом и землёю. В живых уже не числившись давно, туманом белым …………в пристани Покоя я медленно скользила меж крестов, росой в ветвях сверкала ранним утром, беспечно наслаждаясь тишиной. Как вдруг пришла Она…… И почему-то подумалось: «Она пришла за мной………» Старушка в ветхой, латаной одежде склонилась над могилою… и тут единственный, застенчивый подснежник с улыбкой положила на плиту. Я вздрогнула…… очнулась…… Вспышкой счастья откликнулся в душе её визит. — Ты будешь петь! — сказала она властно. — Лишь только петь? А жить? Я буду жить????!!! Но Муза (а ведь это была Муза) исчезла, растворившись в тишине. Подснежник лёг на сердце тайным грузом — пророчеством, оставленным земле. Как петь? Когда не грунтом двухметровым, а Вечностью раздавлена душа? Свой первый стих — бесплотный и бескровный, я всё же написала, не дыша… В нём рифмы растекались жидким воском оплавленных свечей «за упокой», и буквы, как искусственные розы, в венки ложились зыбкою строкой… Восставшая из тлена и из праха, я призраком бродила меж людей, вжимая в плечи голову от страха на сцене слишком шумных площадей… А ночью утомлённо возвращалась в привычный мир кладбищенской тоски и как бы там ни билась, ни старалась, писала только мёртвые стихи… Но время шло…… И как-то раз под вечер Она опять тайком пришла в мой дом — в другой одежде, и в другом обличье, но голос…… этот Голос так знаком! — Ты выстояла в первом поединке и смерть преодолела…… Но держись! А хватит ли тебе ума и силы взвалить на плечи просто слово «Жизнь»? Входи в неё! Врезайся теплой плотью до дрожи… до озноба… до нутра…… гвоздём, вбивая душу между строчек, чтоб кровь из них реальная текла, чтоб ранами на сердце обнажённом сочились бы пороки и грехи, как язвы на лице у прокажённых. Я вновь тогда засела за стихи… Холодными, метельными ночами, рукою неуверенно скользя по белому листу, не замечая, как день сменяла новая заря… А нынче Муза вдруг явилась снова, и пристально в глаза мне заглянув, спросила очень тихо: — Ты готова последнюю черту перешагнуть? Взволнованна, я медлила с ответом… Как вдруг сквозь щели призрачных миров повеяло волшебным, тёплым Ветром, и тут же сотни тысяч голосов взорвали мой уют… Я онемела и в ужасе отпрянула, но Мир уже врывался весело и смело потоком новых образов и рифм — безудержных, счастливых, многогранных, как самый чистый, звонкий детский смех…… И Муза мне шепнула: — Слышишь, Анна, а сможешь ли осилить слово «Свет»?