Свежесодранной волчьей шкурой расстилалась под небом степь. И луна, озираясь хмуро, …………исподлобья сочила свет на поля, на луга, на горы …………жёлтой патокой тишины, а ветра оголтелой сворой рвали рощицы за штаны. Два патрона. Один — навылет. Смерть — волчице. Охотник — рад. Сучье племя — собаки — взвыли, нервной дрожью смирив азарт. Дымом — кровь. ……………преисподней — пасти. Тушу — в сани, ……………и перекур… Много ль надо ловцам для счастья? — Пару-тройку звериных шкур. Да уйти к потайной избушке — слушать ветер в печной трубе. По сто грамм… Ну, а после тушу освежовывать на дворе… Как верны и точны движенья — нож легко полоснёт живот, пальцы быстро, без напряженья между ребер скользнут, и вот на ладони кровавым сгустком сердце волчье… — Ко мне, Дружок! Хочешь мяса? Попробуй…… вкусно… На вот…… ешь…… ешь, сказал…… щщщенок! И слюной истекая, жадно, торопливо вгрызался пёс в мякоть волчьего миокарда, кровью вымазав теплый нос… Вдруг незримо в лицо убийцы недоверчиво, с холодком заглянула душа волчицы Дрожь — по телу. И в горле — ком… — Что-то ветром подуло… чуешь? Эй, Дружок…… заходи-ка в дом… Хрен с ней — с тушей…… доосвежуем как-нибудь не сейчас…… потом… Поплотнее захлопнув ставни, он не видел, как в лунный свет, серпантином вплетался странный, незатейливый, волчий след. Так Душа уходила к звёздам, унося с собой тайный груз, чтобы вечером зимним, поздним источать колдовскую грусть. И с тех пор по ночам не спится ни охотнику и ни псу — голубые глаза Волчицы льют с холодных небес росу. Сколько вызрело полнолуний! Сердце мается — вой не вой: не забыть той Волчицы юной — видно, душу, взяла с собой.