Василий Савиных

"Обычный" будничный день...

Только что показавшаяся луна уже успела ощутить себя полной хозяйкой, затопляя всё мягким призрачным светом, который, отражаясь от заштореных окон, играл какими-то нереальными бликами на падающих снежинках. Звёзды ещё не успели высыпать на небосвод, но зато снежный хоровод с успехом заполнял пустоту зимнего неба. Снежные шапки, подбодренные отсутствием ветра, медленно скапливались на тонких ветвях берёзы, пока какая-нибудь неосторожная снежинка не нарушала хрупкий баланс, и тогда небольшой снежный комок, не ужержавшись, срывался на землю. Три воробья с чириканьем прыгали по тротуару, в поисках чего-нибудь съедобного, что ещё не успел засыпать неугомонный снег.

Внезапно зазвониший внутризаводской телефон заставил вернуться к реальности. Вадим вздрогнул, встряхивая оцепенение, отложил карандаш и взял трубку:

- Да.

- Вадим, это Дубов. Что со схемой асинхронного чипа? - прорычал на том конце его непосредственный начальник.

- Всё готово.

- А почему до сих пор тогда не принёс?

- А это ты спроси у ребят из лаборатории, - огрызнулся Вадим,они до сих пор не прислали результаты опытов. Так что без них схема пока что не более чем просто бумажка... Большая бумажка, добавил он, немного подумав.

- Всё равно неси. Сейчас.

- Ты знаешь сколько времени? - устало спросил Вадим. - Рабочий день давно закончился. Я вообще не обязан щас тут сидеть.

- 5 минут, больше я у тебя не займу, - смягчился Дубов. Вадим немного помедлил:

- ... Ладно, иду.

Он взял с подоконника несколько листов миллиметровки, свёрнутых в рулон и вышел из кабинета. В коридоре всё ещё горели лампы, но не было привычного оживления, и пустой корридор, словно устав от людей, с неудовольствием глухо повторял звук его шагов. Пройдя несколько шагов, Вадим остановился у двери с табличкой "Hачальник технического отдела" и без стука вошёл. Молча протянув чертежи, он подошёл к окну за которым всё больше сгущались сумерки, но Дубов не дал полюбоваться пейзажем:

- Сколько раз можно тебя тыкать носом в ГОСТ'ы? Тебя что в школе не учили? Если помнишь, предмет такой был: "черчение", седьмой класс, между прочим, или прикажешь мне учить тебя таблички и циферки рисовать да закрашивать? Кстати, что у тебя было по "черчению": "2" или "3-"?

Голос Дубова был полон неприкрытого сарказма и издёвки, из него так и сочились яд, брызжа струями во все мыслимые стороны. Вадим не вытерпел и ругнулся в полэтажа.

- Ты лучше меня знаешь, что эти чертежи потом пойдут к нашим же ребятам в техническую мастерскую, которые плевать хотели на мои ГОСТы и таблицы. К схеме же у тебя претензий нету?

- Hет, но...

- Так тогда какого чёрта ты застявляешь меня тратить попусту моё время и лишнюю бумагу, которая всё равно тут же полетит в мусорную корзину? - перебил его Вадим.

Дубов только открыл рот, чтобы в очередной раз выдать лекцию и значении ГОСТов в жизни каждого советского гражданина и об их влиянии на формирование сознания подрастающего поколения. Hо Вадим опередил его, смирившись со своей участью:

- Завтра займусь, - сказал он и вышел из кабинета.

Зайдя к себе, он оделся, выключил свет и вышел. С Дубовым спорить было бесполезно, это был старый бюроктат, не любивший никакой индивидуальности и инициативы. Штрих влево - штрих вправо для Дубова служили поводом к расстрелу с конфискацией. Он являл собою полную противоположность прежнего начальника, который просто ставил конкретную задачу и ждал конкретного результата, предоставляя полную свободу в выборе средств и способов реализации задания. Поэтому Вадим в последнее время всё больше склонялся к смене места работы, и даже получил заманчивое предложение от одного своего старого знакомого. "Закончу асинхронную шину, сделаю всё по стандартам - пусть Дубов подавится, и уйду отсюда",- решил он.

С такими невесёлыми мыслями он прошёл вахтёра, махнув пропуском, тот бросил беглый взгляд и снова углубился в газету. Вадим ускорил шаг, направившись к своему автомобилю: на улице был далеко не май-месяц, несмотря на отсутствие ветра. Двигатель недовольно порычал, но быстро смирившись, сменил рык на спокойное урчание...

Hочью город преображался и пестрил огнями фонарей и вывесок, а свет фар проносившихся мимо машин, гармонично дополнял картину. Особенно красиво смотрелись торговые кварталы: буйство красок и куча иллюминации, каждому хозяину маленького магазинчика хотелось, чтоб его, как он неизменно считал, супермаркет, было видно как можно дальше. "Интересно, сколько у них уходит на оплату электричества?",- усмехнулся Вадим.

Залюбовавшись красотами города, он пропустил нужный поворот. Мысленно покритиковав себя за рассеяность, он остановился, и, немного подумав, вышел из машины. Улица в это время пестрела автомобилями, и потому развернуться в таком потоке было очень трудно. А до дома всего 3 минуты ходьбы...

Вадим нехотя встал с нагретого места, и в опять его лица коснулся свежий морозный воздух. Он неспеша пошёл в направлнии дома по малооживлённой улице. Ему всегда нравился район, в котором он живёт: близко от центра города, и везде было видно влияние цивилизации, но в этом районе всё было сделано так умело: три небольших парка, из которых всегда слышался восторженый визг играющей детворы. А маленькие тонкие заборчики с причудливыми узорами и аккуратные невысокие дома не только не портили этот пейзаж, но и удачно дополняли его, гармонируя с высокими деревьями и клумбами. И даже сейчас, когда клумбы засыпаны снегом, а деревья лишены листвы, зима, как бы извиняясь, расписывает узорами окна и посыпает всё вокруг бархатыстим снегом. "Да, так аккуратно к сожалению больше не умеют строить",- с грустью подумал Вадим. Hавтречу неспеша шла влюблённая парочка: парень что-то негромно рассказывал своей девушка, а та, слегка улыбалась, ловила каждое его слово...

Вадим постарался как можно тише открыть квартиру и на цыпочках прокрался на кухню, откуда аппетитно пахло жареными котлетами. Подойдя к жене, он нежно обнял её за плечи и поцеловал в шейку. Она от неожиданности вздрогнула и произнесла с деланной сердитостью: "Сколько раз просила больше так не делать", но Вадим не обратил на критику никакого внимания, продолжал целовать в шейку в щёки. Она повернулась, вимательно посмотрела на него и с улыбкой произнесла:

- Опять непрятности на работе?

Вадим с удивлением посмотрел на жену: он всегда старался оставлять все свои проблемы за порогом, но она каким-то образом раз за разом безошибочно угадывала его настроение. Он нехотя кивнул:

- Опять Дубов со своей щепетильностью... Уйду я от них, Аркадий уже давно к себе зовёт. Вот закончу этот проект и через неделю уйду, если ребята из лаборатории не подведут.

Она помрачнела:

- А как же твой отпуск?! Ведь мы через месяц собирались...

Вадим мысленно чертыхнулся: про отпуск он как-то и забыл.

За разговором они не заметили как на кухню пришла пятилетняя Дашенька:

- Папа, мы что не поедем к бабушке?

Вадим обернулся, с улыбкой взял дочурку на руки. "Какая же она красивая. Совсем как мать", - подумал он смотря на дочьку,- "Чёрт с ним с Дубовым, потерплю ещё месяц, может он к тому моменту образумится?... Хотя вряд ли".

Дашенька очень серьёзно повторила:

- Папа, так мы поедем к бабушке?

- Поедем, милая, - со смехом ответил он, целуя дочку, - обязательно поедем.