О КНИГЕ «ИСТОРИЯ АЛМАЗА»

[13]

В газете «Мирнинский рабочий», № 107 от 20 июля 1999 года помещена рецензия на названную книгу, написанная А. А. Маракушевым и В. И. Фельдманом. Рецензия хвалебная. Но у старых геологов Амакинской и Ботуобинской экспедиций есть и другое мнение об этой работе, не столь лестное. Этим мнением мы и считали целесообразным поделиться с читателями МР (№ 57 от 11 апреля 2000 года).

Безусловно, «История алмаза» — труд объёмистый, насыщенный самой разнообразной информацией. Жанр его очень трудно определить. Как серьёзное научное исследование об алмазах оно не смотрится, ибо в нём слишком много довольно мелочных «лирических» отступлений, к науке ни с какого боку не относящихся. К разряду научно-популяризаторских сочинений его тоже трудно отнести, ибо некоторые сведения об алмазах и спутниках (к примеру, изотопный состав углерода в минералах) интересны только узкому кругу специалистов. Историко-познавательной книга тоже не является, поскольку из обширной и многогранной картины поисков алмазов в Якутии выхвачены лишь мелкие и далеко не самые существенные эпизоды, касающиеся главным образом личного участия авторов в тех или иных событиях, для широкой публики, да и для будущих исследователей истории поисков алмазных месторождений мало интересных. Но некоторые эпизоды из книги надо прокомментировать, ибо они или неверно освещают прошлое, или преувеличивают роль авторов книги в описываемых событиях.

История открытия трубки Интернациональная и трубки им. XXIII съезда КПСС излагается авторами (в данном случае первым автором — А. Д. Харькивым) в таком аспекте, что читатель может понять: если бы не диагностика пиропов в ореолах рассеяния с этих трубок, сделанная А. Д. Харькивым, то трубки, возможно, не были бы открыты и по сей день. Что-то, помнится, это было не совсем так или, точнее, совсем не так. В Ботуобинской экспедиции имелись и другие минералоги, которые с таким же успехом могли определить «дальний» или «ближний» перенос спутников. О своих коллегах по такой диагностике А. Д. Харькив предпочитает не упоминать. В то же время нелишне отметить, что в числе первооткрывателей упомянутых трубок А. Д. Харькив не числится.

Память авторов весьма и весьма избирательна. К примеру, А. Д. Харькив, описывая алмазоносные эклогиты (лакомый кусочек для многих исследователей!), вспоминает, что к одной находке он «имел отношение». Какое отношение, в тексте не расшифровывается. А напрасно! Коллекцию алмазоносных эклогитов мог собрать в те годы и собрал её Анатолий Иванович Боткунов, главный геолог ПНО «Якуталмаз». Она была единственной и в своём роде уникальной. Боткунов показывал её научным работникам и кое-кому давал образцы для исследований. В том числе, по всей видимости, и А. Д. Харькиву. Вот и всё «отношение».

Но на фамилию Боткунова в тексте книги наложено табу. Он нигде не упоминается. Даже при описании классификации кимберлитов трубки Мир. Хотя именно на основе классификации А.И. Боткунова эта трубка отрабатывалась и отрабатывается до сих пор. Все прочие исследователи трубки Мир, даже второстепенные и незначащие, перечисляются, а Боткунова в перечне нет. Несмотря на то, что отработку «Мира» Боткунов вёл тридцать лет. Изучив тысячи и тысячи алмазов из этой трубки, он пришёл к выводу, что определённые классы кристаллов на фабрике № 3 недоизвлекаются. Именно он настоял на совершенствовании обогатительного процесса, в результате чего извлечение алмазов из трубки Мир повысилось более чем на 20 процентов. Его заслуга в этом была признана руководством ПНО «Якуталмаз», есть соответствующие документы. О докторской диссертации А. И. Боткунова на эту тему авторы книги не могут не знать, но упоминания о ней и ссылок на неё нигде в книге нет.

То же самое касается трубки Зарница. Авторы книги довольно пространно пишут о том, как была проведена доразведка трубки, после чего она вошла в разряд промышленных месторождений. Но фамилия Боткунова снова не упоминается. А ведь именно он взял первую крупнообъемную пробу на этой трубке (около 100 тысяч кубов) и повысил содержание алмазов за счет крупных классов. И лишь по его инициативе была проведена доразведка трубки бурением. Если бы не его настойчивость, трубка Зарница, возможно, до сих пор считалась бы непромышленной. О таких вещах «историкам» алмазов забывать непростительно. Если, конечно, не делать этого сознательно.

Умолчание роли других исследователей ещё в какой-то мере можно извинить. Забыли и забыли, к старости память слабеет, какой тут разговор. Но если заслуги других исследователей приписываются себе, то это уже говорит не о забывчивости, а, наоборот, об очень цепкой памяти. К примеру, рассматривая тектонику кимберлитовых трубок и околотрубочного пространства, авторы пишут: «Нами ... были разработаны критерии, которые позволяют определить, от какой трубки отторгнут блок кимберлита...». Но фамилия исследователя, который первый изучил явление отрыва и переноса верхних частей трубок под воздействием трапповых интрузий, опять же не упоминается. Хотя есть на эту тему статья И. Я. Богатых, опубликованная еще в 80-е годы, в которой таковые критерии в достаточной мере освещены.

Авторы хорошо помнят сведения о физических свойствах кимберлитов и приводят их в изрядном количестве по целому ряду объектов. Но начисто забыли о первоисточнике этих сведений. Хотя упоминать первоисточники принято не только по соображениям научной этики, но и с той целью, чтобы читатель мог оценить достоверность приводимых данных (не все источники заслуживают доверия).

То же самое касается геологических разрезов, планов, объёмных моделей кимберлитовых трубок. Они помещены в книге без ссылок на первоисточники, или с примечанием: «По материалам Амакинской или Ботуобинской экспедиций». То есть дается понять, что авторы используют материалы, но вносят в них что-то дополнительное, своё, новое. А когда же берётся готовый разрез из геологического отчета, и у этого отчёта есть автор, то о корректности заимствований с такими ссылками нет и речи.

Описывая историю поисков месторождений алмазов, авторы с большим удовольствием смакуют ошибки и заблуждения предшественников. Не пощадили даже старика Файнштейна, которому вменяется в вину, что он неправильно ориентировал в свое время поиски коренных месторождений. Критикуют сотрудников НИИГА, которые не диагностировали когда-то кимберлит трубки Ленинград и проворонили Эбелях и Попигай. Все это верно, но есть один нюанс.

Старые алмазники, конечно, знают, что сотрудники Биректинской экспедиции НИИГА, сплавляясь в 1952 году по речке Омонос, вышли на коренное обнажение кимберлита, но не сочли его таковым. В результате не стали первыми в открытии кимберлитов на Сибирской платформе. История грустная, если не сказать трагическая.

Авторы книги чувствуют, однако, что критиковать поисковиков-алмазников, не имея за плечами никакого своего опыта поисковых работ, с их стороны не совсем прилично. Поэтому они подводят под свою значимость некоторого рода теоретическую базу. Они называют себя «микроскопистами» в противовес «молоткистам». И пишут, что если бы «молоткисты» более чутко прислушивались к «микроскопистам», то просчётов, подобных вышеупомянутым, могло и не быть. С этим трудно спорить, но вот беда: Накынское кимберлитовое поле сравнительно недавно открыли опять же экспедиционные «молоткисты», или, выражаясь языком авторов, «скважинисты», но никак не научные «микроскописты». Как, впрочем, и любое другое. Поэтому высокое мнение авторов о прошлых заслугах «микроскопистов» никак разделить нельзя.

К вопросу о прогнозах. Как известно, с прогнозированием новых алмазоносных площадей по Западной Якутии у теоретиков ЦНИГРИ никогда ничего дельного не получалось. Хотя они и застолбили когда-то в качестве перспективной чуть ли не половину территории Мало-Ботуобинского алмазоносного района. По их рекомендациям пробурена масса скважин. И всё впустую. На рекомендованных ими площадях больше десяти лет работала 12-я экспедиция. Результат нулевой, прогноз ничем серьёзным не был обоснован.

Свои промашки с локальным прогнозом (о чём в книге, естественно, умалчивается) они с успехом компенсируют, если можно так выразиться, планетарным охватом всего и вся. Перечисляя страны и континенты, на территории которых могут быть найдены новые месторождения алмазов, они не забывают и Антарктиду. Оговариваясь, правда, что поискам там препятствует двухкилометровая толща льда. Но когда лед растает, этак через миллион лет, их прогнозам, надо полагать, не будет цены.

Следует признать, что в методику поисков кимберлитовых трубок авторами действительно внесено нечто новое. Таковым можно считать четкую формулировку известного метода обнаружения трубок по высыпкам кимберлита в русловых отложениях речек и на склонах долин. Метод назван «обломочно-валунным». Подробно описывается, как применял его на Муне геолог Г. и какой конфликт был у него на этой почве с геологом С. Геолога Г. высадили с вертолета на Муне, и он, бродя по берегу речки, нашел обломки кимберлита из расположенной поблизости кимберлитовой трубки, опередив тем самым геолога С., который до этого места с поисками не дошёл. Конфликт, собственно говоря, пустяковый, упоминания не стоящий; таких конфликтов в годы поисков были сотни. А не найти трубку в том месте на Муне было просто невозможно: на косе валялись валуны кимберлита с баранью голову (до 30 сантиметров в поперечнике, по словам авторов).

По аналогии с «обломочно-валунным» можно сформулировать «обломочно-скальный» метод (чур, в названии наш приоритет!). Если под скалой валяются глыбы кимберлита, значит, скала есть не что иное как коренной выход последнего. Не знал Иван Афанасьевич Галкин, найдя трубку Обнаженная, что он использовал именно «обломочно-скальный» метод поисков.

Восстановление исторической справедливости по отношению к забытым или неправедно обойденным в свое время наградами лицам, к чему авторы призывают, можно бы только приветствовать, если бы оно не сводилось к таким, к примеру, мелочам, как спор о том, кто первый построил дом в будущем городе Мирный. Все старожилы уверены в том, что его построил прораб Иннокентий Прокопьев. Ан нет: это сделал, оказывается, другой житель поселка 200-й партии, у которого А. Д. Харькив позднее квартировал. И построил на неделю или на две раньше Прокопьева. Может, оно и так, хотя еще не известно, был этот дом с крышей или без и чей дом прочней и просторней. В истории алмазных открытий нет, по-видимому, более важного дела, чем прояснение истины в этом вопросе.

Об одном из униженных и оскорблённых лиц, Андрее Александровиче Гаврилове, А. Д. Харькив (он — один из авторов книги — знал этого человека) вспоминает, что тот был «генерал-директор 2-го ранга» и «исключительно остроумный рассказчик». Оставив в стороне «генерал-директора» (таких званий в горном деле не было даже в царское время), отметим лишь, что Андрей Александрович был действительно незаурядным человеком. И не только по части остроумия. Он был прекрасным организатором и руководителем, что называется, высшего класса. Он долгое время возглавлял Всесоюзный аэрогеологический трест, проводивший работы по всему Союзу. Михайловскую экспедицию, которую он создал, и начальником которой позднее стал, неправедным образом «проглотила» Амакинка (объединение экспедиций произошло по волевому приказу министра геологии П. Я. Антропова вопреки протестам А. А. Гаврилова). Было ли это полезным или, наоборот, вредным для дела поисков, никак авторами не комментируется. А поразмыслить на эту тему стоило бы. Опоискование северных территорий Якутской алмазоносной провинции было бы куда удобнее и экономичнее вести с базы Михайловской экспедиции на Арга-Сале, нежели с базы Амакинки на Вилюе. Всё же ко всем объектам работ севернее Оленька это было бы на тысячу километров ближе. Но что там до таких размышлений авторам книги. Им куда важнее описать в деталях мелкую склоку между двумя геологами об открытии какого-то мелкого тела кимберлитов.

Вообще при чтении книги создается впечатление, что она творилась по методу ноздрёвского повара, который, как известно, клал в суп всё, что под руку попадет: «...перец ли, он клал и перец, горох ли, капусту, ветчину, словом, катай-валяй, было бы горячо, а вкус какой-нибудь выйдет». Так и тут. Есть под рукой старые портреты Сесила Родса и «Сэра Эрнста Оппенгеймера», туда их в текст, хоть и нехорошие они люди, по мнению авторов. Один из них «хищник», а второй «оздоровил алмазную промышленность ЮАР», «...десятки тысяч рабочих выбросив на улицу» (из такого текста не вполне понятно отношение авторов к данной акции: то ли они одобряют ее, то ли, наоборот, осуждают). Есть на памяти расхожая байка, как алмазы ловят подошвами сандалий, тоже её туда. Есть в закромах АЛРОСЫ перечень именных алмазов, ну как же не поместить его в книгу, тем более, когда еще «Вестник АЛРОСЫ» соберётся его публиковать.

Кстати, об именных алмазах. В перечне их много, на момент издания книги есть, по-видимому, все. Даже фигурируют два алмаза безымянных, числящихся под номерами. Но одного крупного алмаза в перечне нет. Именно того, который называется «Анатолий Боткунов». Просто удивительно, как хочется авторам книги вытравить память об этом выдающемся человеке.

Нельзя не обратить внимания и на рекламный аспект в послесловии. Там написано буквально следующее: «Работы ЦНИГРИ обеспечили открытие и разведку многих месторождений алмазов...». Каких месторождений, не уточняется, именно многих — и всё тут! Хоть бы одно упомянули, но и это сделать авторам затруднительно. Ибо таковых месторождений, которые помогли бы открыть «микроскописты» из ЦНИГРИ, на территории Якутии нет!

В числе продукции ЦНИГРИ, помимо «открытия многих месторождений», числятся:

— коллекции алмазоносных и неалмазоносных кимберлитов с трубок Мало-Ботуобинского и Верхне-Мунского районов, которые в книге рекомендуются для продажи;

— геологические схемы и разрезы кимберлитовых трубок.

Как известно, коллекции каменного материала поступали в ЦНИГРИ из экспедиций и геологических отделов ГОКов вовсе не для перепродажи, а для научных исследований. Кто разрешил ЦНИГРИ делать бизнес на материале кимберлитов, который ему не принадлежит? Тем более, продавать алмазоносные кимберлиты, что не рекомендуется даже подразделениям самой фирмы АЛРОСА.

А геологические схемы и разрезы трубок есть не что иное, как материалы разведки и эксплоразведки алмазных месторождений. Эти материалы получены в результате многолетнего и далеко не лёгкого труда экспедиционных и рудничных геологов. И вот: результаты этого труда оптом и в розницу распродаются цнигровскими бизнесменами не только, по-видимому, внутри России, но и за рубежом. А то, что эти материалы имеют огромную ценность, ясно всем, кто имел отношение к разведке алмазных месторождений. Кто дал право сторонней организации торговать строго конфиденциальными материалами фирмы АЛРОСА? А если у ЦНИГРИ такого права нет, то почему почтенные авторы книги «История алмаза» берут на себя инициативу по рекламе пиратской по сути продукции?

Перечисленными замечаниями негативное отношение геологов к книге далеко не исчерпывается. Конечно же, содержание книги не отвечает её названию. Это околоалмазная история, содержащая, несмотря на многословность, лишь малый процент полезной и достоверной информации о поисках алмазных месторождений в Якутии.

 

НАДЕЖНОСТЬ И БЕЗНАДЕЖНОСТЬ

[14]

Современная наука не есть сфера человеческой деятельности, участники которой только и заняты поисками истины. Наука содержит в себе не только научность, как таковую, но и антинаучность, которая глубоко враждебна научности, но выглядит гораздо более научно, чем сама научность... Научность избегает использовать те средства, без которых можно обойтись. Антинаучность стремится привлечь всё, что можно привлечь под тем или иным предлогом. Научность стремится найти простое и ясное в сложном и запутанном. Антинаучность стремится запутать простое и сделать труднопонимаемым очевидное.

А. Зиновьев

В опубликованной книге В. А. Цыганов задался целью приспособить теорию надёжности механических систем к проблемам геологических поисков. Архитрудное, да и не нужное это дело, ибо между механическими системами и геологией очень уж мало общего. Но автор не убоялся трудностей и смело взялся за невыполнимое, казалось бы, дело. Рассуждения автора о геологии, о геофизике, о системах вообще, и о технических системах в частности, донельзя пустословны, перенасыщены чуждыми для геологов терминами, содержат массу несуразностей и языковых огрехов, и вообще, деликатно говоря, трудночитаемы. Если же вычленить из многословного текста то немногое, что поддается пониманию, то получается следующий калейдоскоп нелепостей:

1. Надежность механических систем никак не соотносится с надежностью геологического опоискования территорий. Вот выдержки из текста с соблюдением лексики автора: «Под надёжностью любой механической системы принято понимать её способность сохранять качество при определённых условиях эксплуатации». А «качество продукции — это совокупность свойств, обусловленная её пригодностью удовлетворять определённым потребностям в соответствии с назначением».

Автор вроде бы и осознает несовместимость понятий надёжности в технических системах с надежностью опоискования в геологии, поскольку пишет: «...надёжность решения исследователем сложных геологических задач определяется существенной индивидуальностью каждой задачи. Правильность решения многих задач, помимо уровня профессиональной подготовки, определяется конкретными способностями исследователя к научному творчеству». Разумное заключение, поскольку геолог — не серийная машина из тысяч себе подобных. Но тем не менее, упорно навязывает «конкретному исследователю» систему оценки «научного творчества» с позиций таковой в технике и машиноведении.

2. Существующую в алмазной геологии классификацию перспективных площадей по степени сложности их опоискования В. А. Цыганов напрочь игнорирует и вводит свои понятия «отказов поисковых систем» в зависимости от придуманных им «модулей» (вещественно-индикационного, технико-метрологического и других). При этом простейшие вопросы методики поисков запутываются до такой степени сложности, что автор сам уже, по-видимому, перестает понимать, чего же он добивается своими «модулями».

3. На десятках страниц книги обсуждается вопрос о связи магнитной восприимчивости кимберлитов с их химическим составом, в том числе с содержанием кремнезема, кальция, магния и пр. Но для чего сие? И какое это имеет отношение к «надёжности поисковых систем»? Известно из учебников, что магнитная восприимчивость горных пород зависит только от состава и количества содержащихся в них ферромагнетиков, которых всего, как тоже известно, 4 или 5 видов. И в кимберлитах магнитная восприимчивость и зависимость её от состава ферромагнетиков давно и досконально изучены. От нечего делать можно, конечно, исследовать корреляционные связи восприимчивости со всеми 70-ю минералами, встречающимися в кимберлитах. Но никакого смысла в этом бесплодном занятии нет. Разве что автору было нужно наполнить чем- то раздел «Вещественно-генетические аспекты анализа надёжности модуля» (с. 70—80) или показать свою учёность. Из повторения азов видно, что автор толком не знаком ни с опубликованной литературой по означенному вопросу, ни с известными широкому кругу геофизиков отчётными материалами.

4. Целую главу книги занимает «Изучение причин формирования естественных вариаций фонового поля», в том числе магнитного поля над траппами. А для чего эти причины изучать, если они давно изучены на материале многих сотен буровых скважин по линиям профилей на площадях развития трапповых интрузий? Структура магнитного поля зависит от морфологии интрузий, их мощности, намагниченности и характера распределения в породах ферромагнитных минералов. Знание всего этого абсолютно не приближает нас к решению сложнейшей проблемы выделения полезных аномалий от кимберлитов на фоне помех от траппов или других сильно намагниченных вмещающих пород.

Но В. А. Цыганов далеко стороной обходит сложные проблемы поисковой геофизики. Куда легче нагромождать «причины создания естественных вариаций», создавая видимость учености. И вот опять же на двух десятках страниц мусолятся в труднопроизносимых терминах «особенности ландшафтно-геологической среды» с экскурсами для чего-то далеко за пределы кимберлитовой провинции. Здесь и «гипергенные геохимические барьеры» на Полярном Урале, и «ландшафтно-геологические редукции» неизвестно где, и методики изучения таковых, в которых «геологические системы в соответствии с уровнем организации материального мира иерархически от простого к сложному подразделяются на...».

Правда, с высот чистого ландшафтно-геологического теоретизирования автор спускается до рассмотрения структуры магнитного поля и причин её формирования на двух маршрутах аэромагнитной съемки. Выборка из сотен тысяч пройденных над траппами маршрутов негустая, но всё же хоть что-то приземлённое есть. И по двум лишь этим маршрутам автор делает вывод об «определяющей роли геометрических характеристик трапповых тел в формировании вариаций фонового поля». Вывод частично верный, но в отношении научной новизны несколько запоздалый. Сорок лет назад об этом уже знали все геофизики-алмазники.

5. Одним из ключевых слов в тексте книги является слово «отказ», тоже взятое из области машиноведения. В переводе на нормальный геологический язык оно означает ситуацию, когда поисковые методы не могут обнаружить кимберлитовую трубку в силу тех или иных геологических причин. Скажем, если трубка перекрыта какими-то породами и аномальный эффект от нее ослабляется, экранизируется или затушевывается. На языке Цыганова это выглядит так: «...Поисковый объект утрачивает первоначально высокие индикаторские параметры, обусловленные динамическим воздействием на объект поисков процессов формирования компонентов модуля ландшафтно-геологической среды». Кошмар! Без перекура не поймешь.

Нет смысла анализировать эти построения автора. Да это при здравом подходе и невозможно. Приводимые формулы расчетов, таблицы, графики — это какая-то эмпирическая отсебятина, для которой нет подходящего названия. При кажущейся математичности математики и геометрии здесь нет и в помине. Какой же математик станет, к примеру, подсчитывать вероятность с точностью до миллионной доли после запятой, если она меняется от 0 до 1 (с. 199). Когда одной десятой для поставленной цели за глаза достаточно. Вся аналитика при расчетах вероятности некорректна или, хуже того, подогнана к тенденциозным выводам, в корне неверным. К примеру, автору надо во что бы то ни стало доказать, что ромбическая сеть при поисках кимберлитовых трубок эффективнее квадратной. Что для этого предпринимается? Прежде всего напускается туману. На протяжении десятка страниц этот простой в принципе вопрос усложняется до такой степени непонятности, что автор сам уже путается в приведенных формулах, графиках, диаграммах. Понять и переварить текст стороннему человеку невозможно. И в результате появляется вывод, что эффективность ромбической сети, при условии подсечения объекта одной точкой наблюдений, на 23% выше, чем квадратной (с. 198).

Если бы это было действительно так, то такое открытие стоило бы Нобелевской премии. Оно начисто отвергает все постулаты теории вероятности. Как же предшественники могли прозевать подобный феномен?

Они его, конечно же, не прозевали. Но на этом вопросе надо остановиться несколько подробнее. Действительно, есть соотношение размеров кимберлитовых трубок и элементов поисковой сети, когда эффективность ромбической (треугольной, шахматной) сети выше, чем квадратной.

Легче всего это проследить на численном примере. Пусть сеть скважин будет квадратной, 100 х 100 метров. Этой сетью с полной вероятностью будут выделяться круглые объекты диаметром примерно 141 метр. Треугольной же сетью (сдвинутые на 50 метров скважины по соседним профилям) с полной вероятностью выделяются объекты уже диаметром 122 метра. Это нетрудно подсчитать аналитически, но можно и просто прикинуть на миллиметровой бумаге. То есть налицо кажущаяся более высокая эффективность треугольной сети. И она действительно на 22—23% выше квадратной. Но! Это справедливо лишь для объектов в диапазоне диаметров от 122 до 141 метра. Тела же диаметром более 141 метра и менее 122 метров будут выделяться той и другой сетью с равной вероятностью.

Но нам надо искать трубки не только с размерами от 122 до 141 метра. Надо искать любые: от минимально промышленных с диаметром 40—50 метров до крупных тел с размерами до 500 метров и более в поперечнике. В перечне известных кимберлитовых тел диаметры от 122 до 141 метра имеют лишь 5—6% трубок. Если учесть весь диапазон искомых трубочных тел, то эффективность ромбической сети будет всего лишь на 1,5—2% выше эффективности квадратной. Даже если отбросить такие мелочи, что трубки в диапазоне диаметров от 100 до 122 метров квадратной сетью 100 х 100 метров будут выявляться с большей вероятностью. Все это известно из теории поисковых сетей, которую В. А. Цыганов или не знает, или высокомерно не замечает.

Даже то небольшое (конечно, условное) преимущество ромбических сетей сходит на нет, когда используются прямоугольные поисковые сети со сближенными точками наблюдений по геофизическим профилям или линиям буровых скважин. Это не нужно доказывать, это само собой разумеется.

Словом, или автор намеренно искажает реальность в своих рекомендациях по определению параметров поисковых сетей», распространяя частный случай на всю общность явлений, или, запутавшись в своих построениях, не понимает, что творит. А недобросовестное искажение просматривается в том, что в некоторых случаях он сравнивает ромбические и квадратные сети с разным количеством точек наблюдений на единицу площади. Что совсем уж неприлично для исследователя в этой области.

Так что ни теория поисково-разведочных сетей, ни постулаты теории вероятности не пострадали от манипуляций с «надежностью механических систем». Никаких ощутимых преимуществ ромбические сети перед квадратными не имеют ни при поисках, ни при разведке, ни при геологическом картировании. Встречаются лишь редкие частные случаи, где они немногим эффективнее, но не в такой, конечно, степени, как от 17 до 30%.

Если же задаваться условием, чтобы две точки наблюдений попадали на искомый объект (в инструкциях по геофизическим съемкам это считается обязательным), то квадратная сеть всегда эффективнее ромбической. Это аксиома теории поисковых сетей, в которой наш исследователь, видимо, абсолютно некомпетентен. Иначе он не стал бы приводить фантастическую цифру экономии горных выработок при использовании треугольной сети вместо квадратной в 54%! Впрочем, тут он не вдается в пространные рассуждения, а ограничивается одним лишь простейшим рисунком, из которого в общем-то ничего такого не следует. Цифра, бесспорно, просто взята с потолка.

Математический анализ в трудах В. А. Цыганова весьма своеобразен. К примеру, «оценку средних надёжностных характеристик» он производит посредством «измерения площади путем переноса схемы на кальку с последующим вырезанием по контуру и взвешиванием вырезанных частей на аналитических весах» (с. 207). Гаусс и Колмогоров повесились бы от зависти, узнав при жизни о таком своеобразном способе расчетов вероятностей.

Текст книги нафарширован всякого рода ортодоксальными заявлениями. То автор утверждает, что «расположение объекта поисков всегда конкретно и закономерно» (хотя это как раз наоборот; во всех кимберлитовых полях расположение трубок и неконкретно, и незакономерно). То заявляет, что круг лучше эллипса аппроксимирует кимберлитовые тела вытянутых форм, то обвиняет геологов и геофизиков, что при выборе участков работ они «нарушают принцип унаследованности» (то есть надо полагать, по его мнению, лепят поисковые участки, где Бог на душу положит, без всякого на то соображения об изученности территории).

Последнее уже слишком! Или кабинетный теоретик не знает инструкций Мингео, в которых кратность строго оговорена, или просто говорит чепуху. Все используемые при геологических поисках и разведке сети горных выработок и геофизических наблюдений предусматривают кратность в целях последующей детализации. Если же какой-нибудь неопытный проектант попробует заменить кратный масштаб 1 : 2 000 на не совсем кратный 1 : 3 000, то проект тут же зарежет экспертиза.

Будучи на словах сторонником кратности «регулярных» поисковых сетей, автор предлагает в качестве параметров рекомендуемых им к внедрению «нерегулярных» сетей масштаба 1 : 10 000 такие расстояния между точками геофизических наблюдений или горными выработками, как 97 и 117 м, что уж ни в какие ворота не лезет. Это, конечно, смех сказать, но геодезистам бывает не до смеха, когда надо разбивать на местности подобные «нерегулярные сети».

Книга В. А. Цыганова перенасыщена пространными разглагольствованиями о всяких разных вопросах, как касающихся темы повествования, так и главным образом побочными, к теме никакого отношения не имеющими (вроде «анализа работоспособности промывальщиков»). Конечно, никакой пользы делу поисков кимберлитовых трубок или геофизической науке эти рассуждения принести не могут. А вред — несомненно! Он уже вполне ощутим самим фактом траты денег на издание этого опуса. Да и сколько раз калечились поисковые сети в Ботуобинской экспедиции по настоянию Цыганова. И сколько было заверочных скважин на участках, где кимберлитовых трубок явно нет, но где их прогнозировал Цыганов с позиций «теории надежности технических систем».

В конце своей книги В. А. Цыганов протестует против (якобы имеющейся) «абсолютизации возможностей основного контингента операторов, работающих с аппаратурой, и документаторов, непосредственно описывающих обнажения» (с. 294). И считает, что «...для разработки рабочих моделей познавательного процесса необходим весьма существенный объем инженерно-психологических наблюдений, направленных на изучение устойчивости и изменчивости возможностей всего контингента непосредственных исполнителей работ». Уф! От одной этой фразы становится дурно.

 

О ЗДРАВОМ СМЫСЛЕ В ГЕОФИЗИКЕ

[15]

Я хотел бы воспользоваться случаем, чтобы обратить внимание своих коллег, особенно молодых, на ненормальную, по моим понятиям, ситуацию, сложившуюся в последние годы в алмазной геофизике — в науке и практике. Ситуацию эту я назвал бы застоем. Может быть, это и не совсем точно, но что-то близкое к этому. Застой — это не значит, что никто ничего не делает. Вовсе нет. Очень активно в этой ситуации действуют товарищи, которые тянут геофизическую науку куда-то в бок. А всевозможные экстрасенсы, лозоискатели, биоэнергетики — те аж резвятся на фоне застоя. Для них тут самый фарт, ибо геологи все чаще начинают прибегать к их услугам, поскольку нормальные геофизики не в силах помочь им найти месторождения.

Но экстрасенсы и лозоискатели — это мелочь, с ними нетрудно разобраться и вытянуть их, как говорится, за ушко да на солнышко. Есть более серьёзные застойные явления. О них не принято говорить, да и вообще критика существующего порядка вещей нынче не в моде. Если вы заметили, критики нет ни в журнале Разведка и охрана недр», ни в академических журналах, ни в тематических сборниках разных НИИ, хотя всякой абракадабры публикуется там предостаточно. К проектам и отчётам производственников тоже не встретишь основательных критических оценок рецензентов, одни лишь поверхностные и в основном похвальные отзывы. На НТС и ученых советах почти нет серьёзных дискуссий и борьбы мнений оппонентов, как будто все единомышленники. Повсюду тишь да гладь и Божья благодать! Если и спорят на НТС при защите отчётов, то только по поводу того, какую дать оценку отчёту — хорошую или отличную.

Как в Минводхозе, о чём недавно писал Сергей Залыгин: рука руку моет, все довольны, все смеются. Одни лишь журналисты волнуются, да страдает природа. Чем дороже и убыточнее проект по какой-нибудь переброске вод, тем лучше, тем быстрее он пройдет экспертизу. То же и у нас в геофизике: чем больше будет затрат на проверку, скажем, одной аномалии, тем похвальнее. Чем бессмысленнее и утопичнее какое-нибудь наукообразное предложение по методике поисков, тем быстрее оно принимается к внедрению. Чем это не застойные явления? Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.

Первый пример. С конца семидесятых годов по инициативе ПГО «Рудгеофизика» для поисков месторождений алмазов опробуется метод ВП (вызванной поляризации) и несколько позднее его модификация — МПП. Слов нет, опробование новых геофизических методов, в том числе и электроразведочных, — дело нужное, хотя другие методы электроразведки не давали в прошлом поисковых результатов.

Метод опробуется, но чётких доказательств его эффективности опытные работы не дают. Кимберлиты не обладают сколько-либо контрастной поляризуемостью, участки расположения известных кимберлитовых тел тоже какими-либо особыми признаками в поле вызванной поляризации не выделяются. Тем не менее, вся центральная часть Мало-Ботуобинского района закрывается съёмкой методом ВП. Трубочных аномалий в этом поле нет, выделяются лишь обширные зоны с повышенным влиянием ВП. Эти зоны разбуриваются, никаких следов кимберлитов не обнаруживается. Есть лишь поля развития карбонатных пород илгинской свиты верхнего кембрия.

Казалось бы, самое время, обменявшись мнениями, закрестить этот метод, как ничего не обещающий при поисках кимберлитов. Но дискуссии по этому вопросу нет. Метод продолжает ставиться и за пределами Мирнинского кимберлитового поля. В 1984—1987 годах методом ВП закрывается обширная площадь на междуречье рек Вестях и Прелях к северу от Мирного. Затрачивается на это миллион с хвостиком. И что получено в результате? Цитирую текст отчета: «Получены новые данные, указывающие на связь пород илгинской свиты с процессами ВП», и далее: «Продвинуто вперёд понимание влияния вызванной поляризации на переходный процесс с точки зрения поисковой значимости признака». Вот и весь результат.

На защите отчёта по этим работам не было даже намёка на дискуссию о том, стоило ли тратить миллион рублей на оконтуривание пород илгинской свиты и на «продвижение вперёд понимания влияния ВП», если метод ничего не даёт для поисков кимберлитов и если это давно всем ясно. Рецензент об этом даже не заикнулся. И члены НТС не сочли нужным затронуть вопрос, разумно ли потрачен миллион. И как результат: метод продолжает ставиться на смежных площадях до сих пор, хотя никто уже от него ничего путного не ждёт. Разве это не застой?

Второй пример. Несколько лет назад появился в Мирном теоретик с так называемой «дистанционной геохимией». Трудно представить себе, что такое геохимическая съёмка без отбора литохимических проб. Но еще труднее понять руководство ПГО «Якутскгеология» и НТС Ботуобинской экспедиции, когда такая съемка благословляется и на неё выделяются экспедиционные деньги. Теории нет (она якобы секретна!), опытных исследований нет, никаких аргументов в доказательство правомочности постановки работ нет. Ничего нет. Есть лишь голословные заверения инициатора, что метод может искать всё: золото, алмазы, воду, полиметаллы, бокситы, железную руду (это уже явный признак лженауки, когда метод может искать всё, без исключения). И что удивительно: деньги выделяются.

На эти деньги ведётся что-то такое, что съемкой назвать язык не поворачивается. И результат: через два года выдаются на обозрение геологов так называемые «карты геохимического прогноза» и выделяются под заверку аномалии. В том числе две аномалии на участке Тымтайдах. Для их заверки предлагается пробурить 140 (!) скважин 70-метровой глубины. Можете мне не поверить, но целесообразность заверки аномалий таким количеством скважин одобрена НТС, и это записано в протоколе. Почти десять тысяч погонных метров бурения! И это на открытой площади, где нет ни траппов, ни мощной юры. И где геологи-поисковики давно уже пришли к заключению, что кимберлитов там нет. Посмотрев «карты геохимического прогноза», главный геофизик экспедиции Б. С. Парасотка пришёл в ужас. Но когда он высказал своё мнение об этих «прогнозах» на одном из совещаний, вы помните, чем это кончилось.

Казалось бы, это такой случай, когда товарищам надо вежливо сказать «до свиданья» и навсегда с ними распрощаться. Ан нет! Вопреки здравому смыслу, вопреки элементарной логике аномалии стали разбуривать. Не такое астрономическое количество, но двадцать скважин всё же прошли, затратив более погонного километра бурения. Результат, как и следовало ожидать, нулевой. На аномалии ГХИ-18 вскрыли тело «существенно монтмориллонитового состава», а если проще, то обычную кору выветривания палеозоя. На аномалии ГХИ-21 вскрыт «контакт полого- и крутозалегающих пород палеозоя», то есть элементарное тектоническое нарушение. Теперь-то вроде бы всё ясно: блеф с дистанционной геохимией очевиден.

Но опять же нет! Дальнейшее развитие событий напоминает армянский анекдот. В Ботуобинской экспедиции появляется письмо двух известных руководителей ВАГТа, в котором рекомендуется «проследить комплексом геофизических методов монтмориллонитовое тело по простиранию и на глубину... до 400 метров на предмет обнаружения глубинного возмущающего объекта, формирующего дистанционную аномалию». О кимберлитах уже речи нет, важно выяснить, с чем же связана «аномалия ГХИ», как будто такая существует в природе и как будто это столь важно. И что вы думаете? Скважины бурятся, одна из них глубиной 248 метров.

Рассказанное стало возможным лишь потому, что не было нормального обсуждения предлагаемого метода поисков среди специалистов, не было сколько-либо серьёзной его экспертизы. Одинокий протестующий голос Б. С. Парасотки не был услышан руководителями экспедиции среди текучки неотложных дел и острой необходимости выполнять план по бурению. Абы хоть где-нибудь задать скважины, если нет обоснованно подготовленных объектов.

Третий пример. Сотрудником филиала ЦНИГРИ В. А. Цыгановым даются рекомендации по изменению параметров поисковых сетей в алмазоносных районах. При поисках кимберлитовых трубок предлагается использовать разную сеть скважин или геофизических наблюдений. К примеру, рекомендуется вместо 100 метров ячейки квадратной сети использовать сеть 97 х 113 метров. Казалось бы, столь серьезное предложение, которое удорожает поисковые работы и ведёт к непредсказуемым последствиям, должно быть серьёзно обсуждено в кругу специалистов. Прежде всего среди тех, кто хорошо знаком с проблемами выбора поисковых и разведочных сетей, а также с основами теории вероятности. Такие специалисты есть в геологических институтах и по Союзу известны. Их можно было бы привлечь для экспертизы. И только после этого принимать новаторство к внедрению.

В данном случае, и в этом я совершенно убеждён, предложение по изменению параметров поисковых сетей не выдержало бы любой критики. Сразу обнаружились бы неверность исходных посылок и некорректное использование математического аппарата. Стало бы ясным, что вовсе не надо калечить общепринятые сети поисков кимберлитовых трубок любых размеров и в самых разнообразных геологических условиях. Но такой экспертизы не было. И вот уже слышно, что кое-где предложения В. А. Цыганова принимаются за чистую монету и внедряются в практику поисков. Жаль тех геодезистов, которые будут впустую мучиться с разбивкой на местности нестандартных сетей.

Я мог бы привести и другие подобные примеры. В моём поле зрения их немало. Закрытость работ на алмазы и келейность принятия многих решений как следствие этого и приводили к таким вот перекосам здравого смысла. Закончу предложением — шире применять независимую экспертизу всех дорогостоящих проектов, смет и отчётов. Для этого не только прибегать к услугам экспертов со стороны, но и воспитывать рецензентов в своей среде. Таких, которые не боялись бы испортить отношения ни с наукой, ни с товарищами по работе. И которые дорожили бы своим имиджем, именем профессионала в своей области.

И ещё одно обстоятельство. Я не настолько наивен, чтобы не понимать некоторых элементарных вещей. Сомнительные геофизические аномалии разбуриваются не потому, что в них так уж уверовали ведущие геологи, принимающие решения. Поскольку учёные мужи, невзирая на отсутствие доказательств, продолжают считать, что в Мирнинском кимберлитовом поле есть еще не открытые крупные месторождения, то почему бы не бурить и под сомнительные идеи. И в надежде на чудо искать потерянные деньги вокруг фонарного столба...

Но увы, чудес в геологии не бывает!