Ли Кристофер Денова

— Слушай, по-моему, они тебя обсуждают, — Кристофер кивнул через плечо в сторону сидящих на диванчике Кристины и Виолы. Эта парочка несколько дней назад обнаружила, что у них есть много общих тем для разговоров, и сегодня в очередной раз сбежала в дальний угол пообщаться о своем, о женском.

— С чего ты решил? — Абель бросил взгляд на девушек. Виола что-то проникновенно рассказывала внимательно слушавшей Кристине.

— Так сестра уже несколько раз на нас косилась. Ты думаешь, она по мне соскучилась? — хмыкнул Кристофер.

— Виола вполне может давать ей какие-нибудь советы по семейным взаимоотношениям, — пожал плечами Гнец. — Послушать тебя, так Крис вообще ни о ком, кроме меня, не говорит.

— Она о тебе очень выразительно молчит. Но ты предпочитаешь не замечать.

— Просто замечать нечего.

— Да, ты прав. Всего первый размер. Не сравнить с третьим Мелисанды.

— Я не о том.

Кристофер беззвучно засмеялся.

— Я вижу, вам тут весело, мальчики, — голос сестры прямо из-за спины заставил его поперхнуться. — Что обсуждаем?

— Да так, — выдавил из себя Кристофер.

— Значит, женщин, — сделала вывод Кристина. — Впрочем, оставляю это на твоей совести, братец. Мы с Виолой поднимемся наверх посекретничать. Не скучайте тут без нас.

Девушки покинули гостиную.

— Мог бы и предупредить, — проворчал Кристофер.

— О чем?

— О том, что она подкрадывается. Я же к ним спиной сидел.

— Ты за ними следил больше, чем я. К тому же, у кого третья ступень боевых искусств? Насколько мне известно, тренировка пространственного восприятия дает возможность чувствовать всех в этой комнате.

— Если концентрироваться, — скорчил кислую рожу Кристофер. — Неужели ты думаешь, что я постоянно хожу, ожидая нападения из-за угла?

— Сильвия считает, что только так и надо.

— Похоже у всех инструкторов такой подход. Требовать невыполнимого, чтобы обвинить ученика в бездарности, — Кристофер скривился еще больше. И вдруг сменил тему. — Как думаешь, о чем они там говорят?

— Меня больше интересует не о чем, а насколько долго, — Абель взглянул на часы. — Мне уходить надо минут через сорок. Я к Марте обещал зайти.

— К Марте? — глаза Кристофера загорелись. — Мужчина! Ты начал исправляться! Только сестре не говори. А то опять начнет рычать и ругаться с утра до вечера. Она еще от прошлого облома не отошла.

— Какой облом? О чем ты вообще? — нахмурился Абель.

— Да парня у нее увели. Вот она и злилась. А если теперь еще и ты налево свалишь… — Кристофер захихикал.

— А причем здесь я?

— Ты слеп, как крот, Абель. Она влюблена в тебя. Все признаки налицо. Поверь специалисту по женщинам, — Кристофер гордо выпятил грудь, обозначая, кого именно он имел в виду.

— Я предпочитаю согласиться с твоей сестрой. Ты бабник, а не специалист по женщинам. Ни одной взвешенной оценки. А вместо фактов только и слышно: «Верь мне». Знаешь, Крис, твоя аргументация абсолютно не впечатляет.

— Тебе нужны факты? На тебе факты. Я слышал, как они с мамой на полном серьезе обсуждали вашу женитьбу. Если это не любовь, то что? — Денова победно улыбнулся.

— Женитьбу? — Абель опешил.

— Не спеши бояться. Ты ведь не собираешься в ближайшее время делать ей предложение? А значит, все их обсуждения — только болтовня. Мужчина в вопросе бракосочетания всегда главный: сделает предложение — будет свадьба, не сделает — не будет.

— Ты просто с моей сестрой не знаком, — пробормотал Абель.

— Так познакомь, — Кристофер никогда не отказывался поухаживать за очередной девушкой.

Ла Абель Гнец

— Простите меня, Ла Абель. Столь долгая задержка полностью моя вина. Дочь писала каждый день, а я только на четвертый раз понял, что она не просто соскучилась по отцу, — Лу Генрих Мойл принялся извиняться сразу после того, как нас друг другу представили.

— Не волнуйтесь вы так. Честно говоря, я ожидал Вашего визита значительно позже, — сказанное было чистой правдой.

Встречались мы на квартире у Марты. Можно было бы, конечно, найти другое место, но я не видел смысла постоянно играть в секретность. Мои горничные и так не найдут ничего предосудительного в посещении сокурсницы. А больше за мной никто не следит. Вроде бы.

Началась наша встреча, как и положено, со знакомства и беседы ни о чем. Мы выпили чаю, отдав дань выпечке Марты. Обсудили погоду в Солиано и осведомились о здоровье семей. Мне с ностальгией вспомнилась манера генерала Виванова вести переговоры.

— Правильно ли я понимаю, Генрих, что основная Ваша проблема — отсутствие рынка сбыта? — обмен любезностями, наконец, закончился, и мы перешли к серьезному разговору.

— В основном, да. Все беда, Ла Абель, в том, что я продаю изначально недорогую технику. Она имеет ряд недостатков, легко компенсирующихся поставками дешевых материалов с моих складов практически в неограниченном размере. Я также предоставляю услуги магов для обслуживания вложенных в мою продукцию заклятий. Все было хорошо, пока не произошел несчастный случай, вызванный сбоем в одном из наших кораблей. Недобросовестные конкуренты тут же раздули шумиху вокруг упомянутого события, и продажи пошли на спад. Да о чем я говорю, — Генрих махнул рукой. — Они практически остановились. По-хорошему, я не должен все это рассказывать, но моим рекламным агентам, красочно описывающим товар, уже никто не верит.

— Мне бы тоже хотелось видеть реальную картину дел. Не стоит заниматься рекламой. У меня будет деловое предложение, Генрих, но только после того, как я узнаю ситуацию полностью. И оно может измениться, если выяснится, что Вы соврали.

— Конечно, Ла Абель. Я все расскажу, как есть. Из-за отсутствия средств нам пришлось постепенно уволить почти всех рабочих и остановить производство. Склады полны материалов, цеха и земля под ними пока по-прежнему в моей собственности. Сейчас у нас есть всего один контракт, и нет никакой уверенность, что вскоре будет заключен новый. Мне нужны сделки, и я готов отдать за них часть прибыли.

— Я могу уточнить, что именно вы производите? Интересуют именно технические характеристики. Вы можете переслать их с надежным курьером?

— Вся документация у меня здесь. Марта, ты не могла бы подать мой саквояж?

— Вы всегда возите все бумаги с собой? Или что-то подозревали? — поразился я его предусмотрительности.

— Как правило, не вожу. Но в последнее время мы предлагаем не так уж много, и брать полный комплект документов стало несложно.

Марта принесла саквояж. Порывшись в нем, Генрих вручил мне несколько рекламных проспектов и стопку бумаг с основными техническими характеристиками производимых в его цехах воздушных кораблей. Я на несколько минут застыл над документами, осознавая ту информацию, которую они несли в себе. Все было гораздо лучше, чем ожидалось, и я почти наверняка мог справиться с ситуацией сам, не привлекая никого со стороны.

— Прекрасно, Генрих, — я обнадеживающе улыбнулся ему. — У Вас будет контракт. Как минимум один, но достаточно крупный. Его подписание я организую в течение ближайших месяцев. Более того, к контракту добавится абсолютно бесплатная рекламная кампания. Но прежде чем мы начнем обсуждать мои проценты и условия их получения, есть одно требование. Мне нужно пять тысяч. Можно сейчас, можно в день подписания контракта. Будем считать их авансовым платежом в счет будущей доли. Вы сможете предоставить золото?

— Конечно, Ла Абель, — Генрих кивнул.

— Вот и замечательно. А теперь давайте обсудим детали.

Лу Марта Мойл, курсант

Абель торговался с ее отцом, как настоящий коммерсант. Будто принадлежал Весам, а не Крылатому Мечу. Марта видела не одни деловые переговоры, и хотя не очень хорошо в них разбиралась, но оценить терминологию и интенсивность торга могла. Она не ожидала от своего сокурсника подобного умения. Хотя ее отец все равно был лучше. Если бы не стесненные обстоятельства и желание заиметь столь знатного покровителя, то он наверняка много выгадал бы на этой сделке. Впрочем, их семья и так получит немало. Только выражаться это будет не в деньгах.

Мужчины, юный и пожилой, закончили обсуждение, составив предварительный договор. Абель широким жестом предложил отцу самостоятельно зарегистрировать бумаги в имперской канцелярии. И попросил лишь прислать ему копию договора. Марта едва не захихикала. Вот бы самой научиться сваливать работу на других с таким видом, будто делаешь одолжение. Разумеется, отец не изменит в договоре не буквы. Кто же в здравом уме играет в подобные игры со своим покровителем?

— Поскольку мы разобрались с делами, то у меня есть к вашей семье еще и частное предложение, — Абель аппетитно захрустел печеньем, демонстрируя не деловой характер своих намерений.

— Я всегда готов выслушать Вас, Ла Абель, — Генрих Мойл позволил себе легкую улыбку.

— Оно касается Марты и ее замужества, — Гнец отправил в рот очередное печенье.

Девушка замерла, стараясь не смотреть ни на отца, ни на Абеля.

— Вы имеете на примете подходящего жениха? — Генрих не спешил выражать свою радость. Только интерес.

— Скорее, наоборот. Я хотел предложить ей должность офицера под моим командованием. Но она должна закончить академию Солиано. И, разумеется, иметь возможность служить. Преждевременный брак, на мой взгляд, способен помешать ее учебе. Я не буду лезть во внутренние дела вашей семьи, но хотел бы, чтобы Вы приняли во внимание мои планы.

— Вы ведь позволите нам обсудить Ваше предложение, Ла Абель? — отец бросил на Марту острый взгляд, но девушка предпочла сделать вид, что не заметила его.

— Разумеется. Это ваше и только ваше решение. В конце концов, впереди еще почти четыре учебных года, — Абель встал. — И, раз уж мы все обсудили, то я прощаюсь с Вами. До свидания, Генрих.

— До свидания, Ла Абель.

Марта выскользнула в коридор раньше мужчин. Она подала Абелю плащ и шляпу. Последние пару дней стояла солнечная погода, но жители Солиано, один раз сменив форму одежды на более соответствующую концу октября, не спешили переодеваться обратно. Гнец ушел, и Марте пришлось вернуться в комнату к предстоящему серьезному разговору с отцом.

— Ты спишь с ним? — спросил Генрих, стоило ее показаться в дверном проеме.

— Конечно, нет. Как ты вообще мог такое подумать? — возмутилась Марта.

— Жаль, — только и сказал отец.

Девушка, уже набравшая в грудь воздуха для громких оправданий, вытаращила глаза и выдохнула с каким-то несвязным звуком — она не могла поверить в то, что услышала.

— Почему? — тихо спросила она.

— Кроме того, что он Ла? Ну, например, потому, что готов заботиться о тебе просто так. Несмотря на то, что ты моя любимая дочь, я сомневаюсь в твоей ценности как офицера.

Марта, насупившись, промолчала.

Ла Абель Гнец

Обсуждение дел с Мойлом заняло неожиданно мало времени, и теперь мне пришлось думать о том, куда деть незапланированные два свободных часа. Я твердо намеревался посетить сегодня Мелли, но она должна была вернуться домой с занятий не ранее восьми. Последние три дня были заполнены делами под завязку — вечеринки, знакомства, освоение новых заклятий и планы по добыванию денег поглотили все мое время. Сплошной поток необходимых действий оставлял условно незанятыми лишь три часа на сон. Мелисанда, видимо понимая тяжесть подобной нагрузки, ни разу не побеспокоила меня, требуя внимания к своей персоне. Сегодня пришло время высказать мою благодарность, посвятив весь вечер исключительно ей.

К сожалению, до начала этого самого вечера оставалось целых два часа. Подумав, я решил обосноваться в «Трех кленах», открытом кафе в парке, так нравившемся Мелли и Кристине. Благо нынешняя погода позволяла.

Как я и надеялся, заведение практически пустовало. Конечно, столики были прикрыты крупными зонтиками, непроницаемыми для влаги. Да и дополнительные заклинания комфорта ограждали посетителей от ветра и подогревали воздух до приемлемой температуры. Но, несмотря на все потуги заведения, желающих отдохнуть в непосредственной близости от дождя и натекающих луж было крайне мало. То, что именно сегодня небо было ясным, особой роли не играло.

Я заказал чашку чая и рогалик. В основном, затем, чтобы не сидеть за пустым столом — количество выпитого и съеденного за сегодня и так с трудом помещалось внутри меня. В ожидании заказа осмотрелся вокруг. И получил очередное подтверждение тому, что мир тесен. По крайней мере, мирок летней столицы точно. За одним из столиков сидел Сэмюель Фосс. С дамой, одетой по последней моде, которую я никогда не понимал. На мой взгляд, делать для плащей меховую оторочку — совершеннейшая глупость. Еще большая, чем, так любимые высшим светом кружевные оборочки на рубашках.

Сэм тоже заметил меня и, сказав что-то своей спутнице, вскочил с места. Он подошел ко мне легким пружинистым шагом и с улыбкой поклонился.

— Приветствую Вас, Ла Абель. Не соизволите ли присоединиться к нам?

— И Вам доброго дня, высокородный Сэмюель, — я намеренно использовал обезличенное обращение «высокородный», предлагая тем самым игнорировать разницу в титулах. — С удовольствием составлю вам компанию. Представите меня своей спутнице?

— Разумеется, — он развернулся, двинувшись обратно.

Изначально я собирался поработать здесь, сидя рядом с чашкой чая, но, возможно, наша встреча была к лучшему. Фосс числился у меня в разряде перспективных знакомых из-за принадлежности к другому дому. К сожалению, пообщаться в неофициальной обстановке так ни разу не удалось — в обе наши встречи вокруг обязательно кто-нибудь крутился, требуя внимания. Потому, подхватив протянутый мне расторопным официантом поднос, я пошел следом за курсантом.

— Тетя, позволь представить тебе Ла Абеля Гнеца, — Сэм начал знакомить нас еще на подходе. — Ла Абель, перед Вами моя троюродная тетя — Ло Белинда Фосс.

Женщина, повернулась ко мне, демонстрируя искусно выполненную серебряную маску, закрывающую лицо. С двух сторон от нее спадали длинные русые волосы, заплетенные в мелкие косички. Женщина была худощава, как и племянник, но это все, что я мог сказать о ее фигуре. Длинный, отороченный мехом плащ, юбка до самой земли и пара бархатных перчаток скрывали тело полностью.

— Добрый день, — вежливо поздоровался я. — Возможно, Вы повлияете на Сэма. Он упорно продолжает титуловать меня, отказываясь называть просто по имени.

— Попробую. Сэм действительно бывает слишком почтительным, — ее голос оказался молодым и звонким. Не приглушенным и не искаженным, как я почему-то решил, увидев маску. — Зовите меня просто Белинда, Абель.

— Приятно познакомиться, — я сел, поставив поднос перед собой.

Некоторое время мы обменивались ничего не значащими фразами, просто не зная, о чем говорить. Единственной общей темой для нас с Сэмюелем была учеба, но я не был уверен, что подобная беседа не заставит Белинду скучать. Мне же было необходимо привлечь их внимание — контакты в другом доме, да еще и ни в чем не зависящие от моей родни, были просто необходимы. Нечто интересующее нас всех нашлось совершенно неожиданно, когда Сэм вспомнил о нашем знакомстве на приеме у Дэвиц во время обсуждения войны с горцами.

— Проклятые «весовщики» наконец нашли способ избавиться от неугодных. Флобер сильно постаралась, чтобы ее возня получила статус войны. Интересно, сколько людей будет похоронено в ходе этих «боевых действий»? — в звонком голосе Белинды слышалась горечь.

— Простите великодушно, но я не понял, что именно Вы имели в виду? — во мне проснулся интерес. Тетя Сэма оказалась первым человеком, говорившим так, словно она понимала смысл объявленной войны.

— Все очень просто, Абель. И одновременно сложно. В ходе войны погибнут люди, — ее голос вдруг стал усталым. — Но не всех их убьют горцы. Подумай о том, сколько лет легионеры сражаются там с разбойниками. А потом, когда «война» закончится, посмотри, сколько человек погибло на ней в боевых действиях и по иным причинам. И сравни со смертностью без войны. У тебя ведь должен быть доступ к архивным документам.

— Обязательно. Но может, Вы расскажете сейчас, что я должен там увидеть?

— Смерти, Абель. За цифрами начертанными на бумаге стоит множество смертей. Под предлогом войны «весовщики» руками Флобер убьют тех, кого не смогли заткнуть деньгами. Они наверняка делали так и раньше, но слишком большое количество несчастных случаев и нападений разбойников насторожит кого угодно. То ли дело война.

— Вы считаете, что генерал Флобер выдумала свои проблемы? А мой отец признал за этими боевыми действиями статус «войны» потому что имеет свой интерес? Или он недостаточно информирован, чтобы просчитать ситуацию? — ее точка зрения была интересной и многое объясняющей, но вела к целому ряду неприятных или даже пугающих выводов.

— Ты любишь своего отца, мальчик, — ее голос стал мягче, вернув себе былое звучание.

— Я бы не назвал наши отношения таким словом.

— Называй, как хочешь, но суть не изменится. Ты его любишь. И это правильно — дети должны любить своих родителей, какими бы те ни были, — мне показалось, что она грустно улыбается. Там, под маской. — Нет, я не думаю, что у твоего отца интерес в этом деле. Он слишком богат и имеет слишком высокое положение, чтобы «весовщики» могли его купить. Но ни один из домов не имеет правителя, обладающего абсолютной властью. И твоему отцу, Абель, тоже приходится идти на компромиссы. Флобер контролирует ту часть Змеиной гряды не первый год, и все время случаются столкновения с бандитами. Хотя официально войну объявили только сейчас. Почему? Очевидно, что она набрала достаточно союзников и раздала достаточно золота, чтобы генералы и члены совета ее поддержали. По крайне мере, в вопросе официального названия конфликта. Главнокомандующему приходится делать некоторые вещи, чтобы избежать других — худших. К сожалению, действия облеченных властью не всегда нравится обычным людям, но такова жизнь.

— А какая польза от этого Флобер? Ведь, судя по Вашим словам, она должна была изрядно потратиться, — я не думал, что Белинда права, но собирался выяснить ее точку зрения до конца. Часть выводов отличалась крайней логичностью, и мне стоило тщательно обдумать все сказанное. Как минимум, таким образом можно узнать о симпатиях и антипатиях тети Сэма.

— Сложно судить, не являясь участником событий. Но, как любой разумный человек, я могу сделать предположение. Флобер охраняет территорию принадлежащую «весовщикам». Территорию с рудниками. Железо, медь, серебро. Серебро так легко разрабатывать и вывозить, прикрываясь сложностями с добычей и вечным разбоем. Зачем платить налоги в казну дома и империи, если можно все забрать в семью. Придется, правда, поделиться с наемным генералом, да и накладные расходы на затыкание болтливых ртов появляются, но зато и прибыль значительна, — в ее голосе была злость. Словно предполагаемые мошенники воровали ее личное серебро.

— Но почему в краже серебра виноват именно дом Весов? Вы говорите так, будто генерал Флобер лишь слуга, выполняющий чужие приказы. Не проще ли ей было организовать подобную операцию самой, получая всю прибыль?

— Абель, ты все еще молод и наивен. «Весовщики» не глупы и не слепы, чтобы не заметить махинаций со стороны генерала. К тому же, что генерал «мечников» будет делать с самородным серебром? Или даже с серебром в слитках. То, что легко пустить в дело торговцам, представляет собой неликвидный груз для всех остальных. И последний довод: подобная схема нормальна для торговца и слишком сложна для генерала.

— По-моему, вы недооцениваете генералов. И слишком предвзято относитесь к торговцам. Разве императорский дом Вас чем-то обидел?

Ее рука непроизвольно вздернулась, касаясь маски кончиками пальцев, и тут же опустилась.

— Простите, Ла Абель, но эта тема мне неприятна.

— Вы меня простите, Белинда. Я не предполагал, что задену Вас.

— Все нормально. Вы не могли ничего знать. Случившееся со мной произошло слишком давно. Просто иногда я живу прошлым больше, чем настоящим, и слишком много болтаю лишнего. Мы пойдем, Абель. Сэм, проводи меня домой, — она встала.

— Еще раз простите меня, — я тоже поднялся, досадуя на себя за не вовремя сказанную фразу.

— Я не обижаюсь. Просто устала. Если любопытствуете, можете поискать в архивах информацию о происшествиях с семьей Фосс пятнадцатилетней давности. Самой мне неприятно говорить об этом.

— Хорошо, Белинда. До свидания. Отдыхайте.

Сэм бросил на меня извиняющийся взгляд и подал тете руку. Белинда взялась за нее, но задержалась.

— Заходите к нам в гости, Абель. Мне редко есть, с кем поговорить, — ее глаза смотрели на меня сквозь прорези в маске, требуя ответа.

— Обязательно зайду. Обещаю, Вам не придется долго ждать.

Она кивнула, и Фоссы медленно пошли через парк. Я опустился обратно на стул — свободного времени оставалось еще больше часа.

Увлекшись разбором очередного заклинания, я едва не просидел в «Трех кленах» слишком долго. К счастью, безошибочные внутренние часы и возможность использовать их в качестве будильника входят в набор умений практически каждого психо. Предвкушение встречи с Мелли наполнило меня какой-то лихорадочной радостью — хотелось пробежать отделявшее меня от академии небольшое расстояние вместо того, чтобы воспользоваться каретой. Я и не подозревал, что так соскучился по ней.

Но пришлось обойтись без подобных проявлений чувств. Мика, выполнявшая сегодня роль моей охраны, могла неправильно их понять. Так что, я проехался в карете и миновал расстояние от ворот до дома, в котором жила Мелисанда степенным шагом. И лишь скрывшись за входной дверью, позволил себе взбежать по лестнице.

— Привет, Абель, — как-то неуверенно поздоровалась Мелли, открыв мне дверь.

— Привет! — я прижал ее к себе, зарывшись лицом в волосы.

— Нам надо поговорить, — она не ответила на мои объятия, словно одеревенев.

— Что-то случилось? — я отстранился, посерьезнев.

— Да, — она глубоко вдохнула, словно перед прыжком. — Я не могу больше быть твоей любовницей. У меня есть другой мужчина.

Я застыл. Просто стоял и смотрел, пока смысл ее слов медленно прокладывал дорогу к моему пониманию.

— Абель, ты человек чести. Я знаю, что ты не будешь мстить мне. Пообещай, что не тронешь его тоже. Это был мой выбор. Только мой, — Мелли прижала руки к груди.

До меня, наконец, дошло, о чем она говорит.

— Обещаю, — я криво усмехнулся — по-другому не получилось. И закрыл дверь, не желая, чтобы она смотрела мне вслед. — Прощай, Мелли.

Остановился я только в парке, встретив первую лавочку. Тяжело опустился на нее, раздраженно покосившись на стоявшего рядом каменного льва. Меня буквально трясло от неизвестных ранее чувств. Хотелось плакать, смеяться и что-то еще непонятное. В какой-то момент я пересек грань разума и со всей силы ударил кулаком по гриве статуи. Не знаю, чего мне хотелось. Ощутить отрезвляющую боль? Увидеть собственную кровь? Просто выплеснуть то, что кипело внутри меня? Или все вышеперечисленное сразу? Ничего не получилось. Вместо этого голова статуи разлетелась множеством осколков, усеяв ими дорожку и повредив аккуратно постриженные кусты. Я медленно выпустил из легких остатки воздуха.

— Диана?

— Мне тоже плохо! — несуществующий крик больно резанул по ушам. — Ты не один в этом теле.

— Тебе небезразлична Мелли? Или ты так из-за меня расстраиваешься?

— Не знаю, — она помолчала. — Мне просто плохо.

— Тогда давай не будем сходить с ума. Сейчас я вздохну пару раз и пойду домой.

— Успокой эмоции, Абель. Ты ведь можешь. Пожалуйста.

— Нет!

Я должен был пережить случившееся. Как пережил свой первый страх, первое отвращение, первую обиду и злость. Первое бессилие. Контролировать эмоции так просто. Выключил одну, включил другую. Пока не стал кем-то вроде бездушного или голема в человеческом обличии. Я не первый, кто испытывает все это, а значит, выдержу.

Сейчас пойду домой и запрусь в своей комнате до утра. Расколочу зеркало, чтобы оно меня не отражало. Куплю по дороге две бутылки вина. Мне, никогда не пробовавшему ничего крепче шампанского, такой дозы должно хватить. Напишу письмо сестре, в котором обзову ее сукой, как давно хотел сделать. И, может быть, если к утру мне не станет легче, даже отправлю его.

* * *

— Так Вы, господин Лерано, считаете, что голова статуи разрушена в результате усиленной физической атаки? — Сокол оторвался от чтения заключения.

— Вероятность свыше восьмидесяти процентов, — пожал плечами эксперт, которому адресовался вопрос.

— А подобный результат точно не мог быть вызван воздействием некоего разрывающего заклятья? — Ингви оглядел усеянную камнем дорожку.

— Мог. Но, учитывая характер повреждений и разлет осколков, крайне маловероятно.

— Гм. Главное, что мог. Я даже считаю, что так оно и было. Сколько времени Вам понадобится, чтобы исправить экспертное заключение, господин Лерано?

— Минут десять, — пожал плечами тот. Спорить с Соколом эксперт не собирался.

— Прекрасно. Через десять минут передадите документ Вильяму.

Лерано лишь кивнул и отошел от директора службы безопасности академии. Гнешек огляделся, отыскивая взглядом своего помощника. Вильям, невысокий плотный мужчина, чья фамилия была известна разве что официальным бумагам и ему самому, поймав взгляд начальника, тут же приблизился.

— Вильям, составишь письмо для Абеля Гнеца. Изложишь в нем соболезнования. Вежливо, но в общих словах, без конкретики. Чтобы вмешательством в личную жизнь не выглядело. Добавишь, что он может не беспокоиться о возмещении ущерба, но если решит это сделать, то банковский счет академии ему известен. Аккуратно предложи использовать разрушительные заклинания в более защищенных местах. И приложи экспертное заключение, которое подготовит Лерано. Подашь мне на подпись и отправишь с посыльным. Как можно быстрее. Все.

— Сделаю. У меня еще информация по Гнецу. Докладывать?

— А ты как думаешь? — Сокол потер подбородок. — Не побрился сегодня из-за вас — подняли в сущую рань. Жена ворчать будет, — посетовал он.

— Захотели бы побриться — задержались, — пробормотал Вильям. И, поймав ироничный взгляд начальника, бодрым голосом начал докладывать. — Гнец вчера встречался с Генрихом Мойлом. По косвенным данным, они достигли каких-то договоренностей. Столь близкий их контакт ставит под угрозу нашу разведывательную деятельность. Продолжать ли наблюдение за объектом?

— Будешь делать доклады подобным образом, отправлю в академическую канцелярию, — лениво пригрозил Сокол. — Ректор, по старой памяти, любит военную выправку. А мне обычными словами, пожалуйста.

— Не надо в канцелярию. Я исправлюсь, — Вильям демонстративно поежился. — Саму встречу никто, естественно, не наблюдал, но Генрих Мойл пребывал в крайне приподнятом настроении и отбыл, не проведя в Солиано и дня. Его дочь тоже весела, хотя причины мне неизвестны. Если мы по-прежнему будем использовать гипнотические и ментальные техники на Марте для получения информации и улучшения памяти, то это могут заметить. Хочу напомнить, что ее согласия на работу с нами недостаточно, чтобы оправдать подобные действия в отношении аристократки. Как именно наказывается вмешательство в разум даже на поверхностном уровне, Вам прекрасно известно.

— Значит, обойдемся только письменными докладами. Противозаконные способы в отношении курсантки Мойл больше не использовать, — Сокол вздохнул. — Так скоро совсем без информации останусь. Еще что-нибудь?

— Рутина, — пожал плечами Вильям. — Я бумаги у Вас в кабинете на столе оставил.

— Хорошо. Пойду, почитаю. С письмом Гнецу не тяни. Желательно, чтобы он получил его сегодня утром, до начала занятий, — Сокол отвернулся от своего помощника и, засунув руки в карманы брюк, двинулся прогулочным шагом в направлении основного здания академии.