Песчаные драконы

Чешуя бледно-жёлтая или белая цвета песков пустыни, хвост с ядовитым шипом на конце, чёрный раздвоенный язык.

Зарываются в песок, подолгу обходятся без воды, жалят хвостом по-скорпионьи, могут выдыхать огонь.

После гибели королевы Оазис трон оспаривают три сестры-принцессы Огонь, Ожог и Пламень.

За Огонь выступают небесные и земляные драконы, на стороне Ожог воюют морские, Пламень пользуется поддержкой большей части своего песчаного племени и заключила союз с ледяными.

 

Земляные драконы

Мощная бронированная чешуя бурого цвета, иногда с янтарными и золотыми оттенками. Большая сплюснутая голова с высоко посаженными ноздрями.

Крупные и сильные, любят лежать в болоте, способны задерживать дыхание почти на час. Могут выдыхать огонь, если вокруг достаточно тепло.

Племенем правит королева Ибис.

Сражаются на стороне принцессы Огонь в союзе с небесными драконами.

 

Небесные драконы

Огненно-золотистая, красная или оранжевая чешуя, огромные крылья.

Летают далеко и быстро, отличные бойцы, могут выдыхать огонь.

Племенем правит королева Пурпур.

Сражаются на стороне принцессы Огонь в союзе с земляными драконами.

 

Морские драконы

Чешуя синяя, зелёная или цвета морской волны, перепончатые лапы, жабры. Светящиеся в темноте полосы на мордах, животах и хвостах.

Способны дышать под водой и видеть в темноте, непревзойдённые пловцы, мощным хвостом могут поднимать огромные волны.

Племенем правит королева Коралл.

Участвуют в войне на стороне принцессы Ожог.

 

Ледяные драконы

Чешуя лунно-серебристая или голубоватая цвета льда; зубчатые когти, чтобы цепляться за лёд; синий раздвоенный язык; узкий длинный хвост, похожий на хлыст.

Выдерживают сильный холод и яркий слепящий свет, способны замораживать дыханием.

Племенем правит королева Глетчер.

Сражаются за принцессу Пламень вместе с большинством песчаных драконов.

 

Радужные драконы

Чешуя яркая, как оперение райских птиц; цепкий хватательный хвост.

Способны менять цвет, полностью сливаясь с окружением. Пользуются хвостом для лазанья по деревьям. Боевые способности неизвестны.

Племенем правит королева Гламур.

В войне за престол Песчаного королевства не участвуют.

 

Ночные драконы

Чешуя чёрная с пурпурным оттенком, внутренняя сторона крыльев с серебристыми пятнами напоминает звёздное небо. Чёрный раздвоенный язык.

Невидимы в темноте, способны читать мысли и предсказывать будущее. Могут выдыхать огонь.

Имя королевы держится в строжайшей тайне.

Слишком могущественны и таинственны, чтобы участвовать в войне.

 

Шесть лет спустя

 

Глава I

Глин сильно сомневался, что достоин героической судьбы.

О нет, не то чтобы ему не хотелось! Он мечтал стать великим спасителем драконьего мира, прославиться своей доблестью и совершить чудесные подвиги, которых от него ждали. Окинуть взглядом мир, понять, что там разладилось, и исправить.

Только вот беда: из яйца дракончик вылупился совсем не героем. Никаких легендарных способностей у него не оказалось. От занятий клонило в сон, а цыплят на учебной охоте в пещерах он то и дело упускал – потому что больше болтал с друзьями, чем высматривал куриные перья.

Драться получалось лучше, но простое «лучше» никак не могло остановить междоусобицы и спасти от гибели драконьи племена. Для этого требовалось стать необыкновенным. Глин был самым крупным из драконят, поэтому от него ждали непревзойдённой мощи и ярости в бою. Воспитатели твердили, что он должен вселять страх и ужас. Однако Глин чувствовал себя не страшнее цветной капусты.

– К бою! – ударил по ушам грозный рык, и дракончик, кувыркаясь, отлетел к стене пещеры, больно врезавшись в скалу.

Он приподнялся, раскрыв свои бурые крылья, чтобы удержать равновесие, – и едва успел уклониться от удара. Когти цвета ржавчины лишь царапнули по голове.

– Нападай, – прорычала огненно-рыжая дракониха, – хватит отлынивать! Ты должен быть безжалостным! Дай выход убийце, который внутри тебя.

– Я ведь стараюсь, – начал оправдываться Глин. – Может, сначала обсудим…

Не дослушав, она снова пошла в атаку.

– Ложный выпад влево! Кувырок вправо! Где твой огонь?

Дракончик хотел поднырнуть ей под крыло и ударить снизу, но кто бы сомневался – откатился он не в ту сторону. Когтистая лапа опрокинула его и прижала к полу, заставив взвизгнуть от боли.

– Это, по-твоему, влево, недотёпа? – рявкнула Кречет прямо ему в ухо. – У вас на болотах все такие тупые? А может, ты просто глухой?

«Будешь так орать, скоро оглохну», – подумал он.

Небесная убрала лапу, и дракончик, извиваясь, отполз в сторону.

– Ничего не знаю о других, – хмыкнул он, зализывая ушиб. – Откуда? Но нельзя ли обойтись без крика, и… – Он осёкся, услышав знакомое шипение, предвещавшее огненную атаку.

Глин втянул, насколько мог, свою длинную шею и откатился в угол пещерного зала, укутав голову крыльями. Он едва успел нырнуть в заросли сталагмитов, как жгучее пламя ударило по камням, опалив кончик его хвоста.

– Трус! – рыкнула дракониха. От её сокрушительного удара один из каменных столбов осыпался ливнем острых чёрных осколков.

Глин зажмурился, и в тот же миг ощутил на хвосте тяжёлую лапу.

– Ай! – завопил он. – Наступать на хвост нечестно, сама же говорила!

Обхватив соседний сталагмит, он вскарабкался на самую верхушку, которая почти упиралась в потолок, и сердито глянул оттуда на огромную дракониху.

– Я твоя наставница! – зарычала Кречет. – То, что делаю я, всегда честно. Слезай и дерись, как положено небесным!

«Сама дерись, раз ты небесная, – возмутился про себя Глин, – а я земляной дракон! Не по нутру мне поджигать всё вокруг, виться кругами и перекусывать врагам шеи». Зубы его неприятно ныли от алмазно-твёрдой чешуи Кречет.

– Почему мне нельзя драться с другими? – спросил он вслух. – С ними у меня лучше получается.

Остальные дракончики были ростом почти с него и не плутовали – тоже почти. Драться с ними было одно удовольствие. Тем не менее, когда за боем наблюдала Кречет, победить ему ни разу не удавалось – так она действовала на нервы.

– Ах, вот как? – язвительно усмехнулась она. Её хвост сновал из стороны в сторону, оранжево-красный, как тлеющие угли. – И кого же ты выберешь в противники? Коротышку из песчаных или радужную лежебоку? Ну, на поле боя тебе, конечно же, предоставят выбор.

– Ореола не лежебока! – горячо возразил Глин. – Она просто не создана для сражений, вот и всё. Ласт говорит, в дождевых лесах еды сколько угодно, а потому воевать радужным почти не приходилось. Так что и в нынешнюю войну они до сих пор не вступили – ни одна из королев не берёт их в свою армию. Ласт ещё сказал, что…

– Довольно болтовни, слезай! – заревела Кречет.

Она встала на дыбы и расправила крылья, сразу показавшись втрое крупнее.

G испуганным воплем Глин рванулся, чтобы перепорхнуть на другой сталагмит, но не успел развернуть крылья и ударился о шершавый камень, выбив когтями сноп искр. И снова вскрикнул, уже от боли, когда Кречет, просунув длинную шею между столбами, вцепилась ему зубами в хвост и выдернула наружу.

Когти драконихи стиснули горло, в ушах раздалось сердитое шипение:

– Где то маленькое злобное чудовище, которое вылезло, когда проклюнулось твоё яйцо? Вот какой дракон нам нужен, чтобы исполнить пророчество!

– Гык… – едва выдавил Глин, тщетно пытаясь разжать душившую его лапу, покрытую жёсткими рубцами от ожогов.

Занятия с Кречет обычно так и заканчивались: он терял сознание, а очнувшись, ещё не один день хромал и зализывал раны.

«Ударь её! – уговаривал он себя. – Разозлись! Сделай хоть что-нибудь!» Но хотя Глин и был крупнее других дракончиков, расти им оставалось ещё целый год, и наставница превосходила его во всём.

Он отчаянно пытался пробудить в себе боевую ярость, но в голове вертелось лишь одно: «Урок скоро кончится, и я пойду обедать». Не слишком героическая мысль.

Внезапно Кречет испустила рёв и разжала когти. Над головой Глина пронеслась огненная струя, и он со стуком шлёпнулся на каменный пол.

Небесная дракониха резко развернулась. Перед ней, свирепо фыркая, стояла юная Цунами из морского племени. В острых белоснежных зубах дракончика застряла золотисто-рыжая чешуйка. Сплюнув её, Цунами гневно сверкнула глазами.

– Хватит придираться к Глину! – рявкнула она. – Не то я снова тебя укушу!

Тёмно-синяя чешуя Цунами мерцала в свете факелов, словно кобальтовое стекло. Жабры на длинной шее гневно вздувались и опадали.

Усевшись на пол, Кречет изогнула хвост, рассматривая следы зубов.

– Прелесть, да и только! – оскалилась она, покосившись на Цунами. – Защищаешь того, кто пытался убить тебя ещё в яйце.

– На наше счастье, рядом оказались вы, большие добрые драконы, – ехидно протянула Цунами, – и мы не устаём вас благодарить, ведь только и слышим, что о своём чудесном спасении. – Она обошла дракониху и решительно втиснулась между нею и Глином.

Юный дракончик поморщился, он терпеть не мог ту историю. Ему ни разу не хотелось причинить кому-либо вред. Что его дёрнуло напасть на едва вылупившихся приятелей? Неужели в нём и впрямь сидит кровожадный убийца?

Другие воспитатели, Ласт и Бархан, тоже говорили, что из яйца Глин вылупился диким и свирепым, и его пришлось бросить в реку, чтобы угомонить. Кречет пыталась разбудить в нём злобу, необходимую в бою, но как? А главное, не возненавидит ли он тогда сам себя? А что скажут друзья? Когда Глин пытался представить, что он чуть не натворил в первый свой день, весь его внутренний огонь, казалось, превращался в лёд.

Что бы ни говорила небесная дракониха, а становиться безжалостной машиной для убийства Глину как-то не хотелось.

С другой стороны, исполнить пророчество иначе никак невозможно.

– Ну ладно, – снисходительно фыркнула Кречет, – мы и так уже закончили. Ещё один минус в твоём свитке с оценками, болотный! – Плюнув напоследок язычком пламени, она развернулась и покинула зал для боёв.

Проводив рыжий хвост печальным взглядом, Глин без сил плюхнулся на каменный пол. Казалось, каждая его чешуйка горит огнём.

– Завтра она на тебе отыграется, вот увидишь, – мрачно заметил он.

– Неправда, Кречет не злая! – воскликнула Цунами с возмущением. – Такого ни разу не было, совсем не похоже на неё.

– Не смеши, – простонал Глин, – у меня все рёбра переломаны.

– Глупости! – Она ткнула его носом в бок. – Драконьи кости крепче алмаза. Подымайся и окунись в воду, всё пройдёт.

Глин в ужасе спрятал голову под крыло.

– Нет! Там холодно!

Окунуться, по мнению Цунами, помогало от всего на свете. Устал? Болят кости? Чешуя пересохла? Военная история не лезет в голову? «Прыгай в реку!» – был неизменный ответ на любую жалобу, и морского дракончика нисколько не волновало, что лишь она одна могла дышать под водой, а почти все остальные терпеть не могли мокнуть.

Впрочем, Глина сырость как раз не останавливала, а вот холод… Вода в подземном потоке, протекавшем через пещеру, была просто ледяная.

– Давай, живо! – скомандовала Цунами. Вцепилась Глину в хвост и потащила к реке. – Увидишь, сразу полегчает.

– Неправда! – вопил он, царапая когтями каменный пол. – Мне поплохеет! Отстань, уйди! A-а… Гр-р-р… – выкрики превратились в беспомощное бульканье.

Всплыв на поверхность нескладным бурым пузырём, земляной дракончик кое-как дошлепал до мелководья и улёгся на пологом уступе скалы. Цунами меж тем вовсю резвилась – выписывала круги, ныряла и плескалась, как огромная сверкающая рыбина. Глин ни за что не признался бы, но она оказалась права: ожоги и ушибы почти совсем перестали его беспокоить. Быстрый поток мигом смыл копоть и помог избавиться от щебня, застрявшего в чешуе.

Но как всё-таки холодно! Глин заворочался на твёрдом камне. Хоть немного бы сюда болотной тины…

– Кречет ещё пожалеет, когда я стану королевой морских драконов, – заявила Цунами, курсируя взад-вперёд по узкому руслу.

– Я думал, только дочь королевы может претендовать на трон, – хмыкнул Глин, пытаясь уследить за стремительным движением гибкого тела в воде. Вот бы и ему такие жабры, лапы с перепонками и хвост, способный одним ударом выплеснуть всю воду из реки!

– А может, она и есть моя мать, а я – потерянная принцесса! Как в сказке.

Об окружающем мире драконята знали только из свитков с историями, собранных Когтями мира. Любимая их сказка была о пропавшей морской принцессе, в поисках которой королевская семья обшарила весь океан. В конце концов она сама нашла дорогу домой, где её ждали с распростёртыми крыльями. То-то было ликования! Сами приключения Глин обычно пропускал, ему больше нравилась концовка со счастливым возвращением к родителям, ну и празднование, конечно.

– Интересно, какие родители у меня, – вздохнул он.

– А может, наших и в живых уж нет, – покачала головой Цунами.

Глин не любил думать о грустном, хоть и знал, что драконы гибнут на войне каждый день. Кречет и Ласт рассказывали о кровавых битвах, выжженной земле, дымящихся грудах драконьих тел, но так хотелось верить, что отцу с матерью удалось уцелеть.

– Как думаешь, они скучают по нам?

– А как же! – воскликнула Цунами, обдав его фонтаном воды. – Мои, небось, в бешенство пришли, когда Ласт украл моё яйцо. Прямо как в сказке.

– А мои, наверное, перерыли все болота, – кивнул Глин.

Все драконята с самого детства любили воображать, как родители отчаянно их ищут, скучают и мечтают о встрече.

Цунами перевернулась на спину, её прозрачные зелёные глаза уставились в тёмный каменный свод.

– Однако Когти мира постарались на славу, – с горечью заметила она. – Здесь нас никто не отыщет.

Они замолчали. Лишь журчание реки и потрескивание горящих факелов на стенах нарушали тишину подземелья.

– Ну, не вечно же нам тут сидеть! – воскликнул Глин, стараясь утешить подругу. – Если Когти мира хотят, чтобы мы остановили войну, придётся им нас когда-нибудь выпустить. Звездокрыл говорит, ждать осталось года два. – Он задумчиво почесал за ухом. Ещё два года пинков и унижений, продержаться бы. – А тогда – по домам, и все коровы наши, хоть заешься!

– Только сначала спасём мир, – напомнила Цунами, – а потом уже домой.

– Ну да, ну да. – Как именно спасать мир, Глин представлял себе довольно смутно, однако, как и остальные, надеялся узнать, когда придёт время.

Он выбрался из воды, волоча обвисшие промокшие крылья. Расправил их перед горящим на стене факелом, изогнув шею и впитывая слабое тепло каждой чешуйкой.

– Разве что… – начала Цунами.

Глин искоса взглянул на неё.

– Что?

– Разве что решим уйти раньше. – Перевернувшись, она одним изящным движением оказалась на суше.

– Уйти? – с изумлением повторил Глин. – Самим? Как?

– А почему бы и нет? Если найдём выход наружу, к чему ждать ещё два года? Лично я уже сейчас готова спасать мир, а ты?

Он сомневался, что вообще будет когда-нибудь готов. Пускай Когти мира скажут, что надо делать. О том, где спрятали драконят, знали лишь трое воспитателей, Кречет, Ласт и Бархан, но подготовкой к исполнению пророчества занималась целая организация.

– Мы одни не можем остановить войну, – возразил Глин, – не знаем даже, с чего начать.

Цунами раздражённо взмахнула крыльями, обдав его холодными брызгами.

– А вот и можем! Так сказано в пророчестве, иначе о чём оно вообще?

– Ну, разве что через два года… – вздохнул он. Авось к тому времени внутри него отыщется та кровожадность и свирепость, которой добивается Кречет.

– А может, и раньше, – упрямо повторила Цунами. – Подумай об этом, хорошо?

– Ладно, подумаю, – нехотя буркнул он, переминаясь с лапы на лапу. Вот привязалась!

Наклонив голову, она прислушалась.

– Обед пригнали! – Издалека и впрямь донеслось эхо испуганного мычания. Цунами весело пихнула его в бок. – Давай, кто быстрее? – Не дожидаясь ответа, она развернулась и с топотом скрылась во тьме коридоров.

Свет факелов на стенах большой пещеры, казалось, потускнел. Стылый воздух неприятно холодил непросохшую чешую. Глин укутался в крылья и поплёлся следом, сметая хвостом осколки раздробленного сталагмита.

Что за чушь она несёт! Как впятером спасти мир, если они и выжить-то в этом мире самостоятельно не смогут? Ну, допустим, Цунами храбрая и боевая, она годится в герои – а Солнышко, Ореола, Звездокрыл?.. Думая об опасностях, которые угрожают снаружи, Глин жалел, что не может поделиться с друзьями своими зубами, когтями и чешуёй.

И потом, как выбраться из подземного лабиринта? Когти мира не так просты, они предусмотрели всё.

Хотя, конечно, попасть домой прямо сейчас и не томиться ещё целых два года в пещерах… Глин, как и все драконята, вылупился из яйца уже здесь и часто пытался представить себе, как оно там, наверху. Домой, в болота и трясины, где обитает родное племя земляных драконов, таких же, как он! Увидеть, наконец, отца с матерью, какими бы они ни были… Что, если получится?

Что, если драконятам удастся удрать, выжить в охваченном войной мире и спасти его – самим, по-своему?

 

Глава 2

Глин махнул хвостом, скидывая в воду остатки обеда. Подпрыгивая, обглоданные добела кости понеслись в бурном потоке.

По углам огромной главной пещеры мерцали факелы. Гулкие своды вздымались над головой, утыканные сталактитами, словно огромными зубами. Здесь могли уместиться шестеро взрослых драконов с раскинутыми крыльями. Подземная река струилась вдоль стены, булькая и бормоча что-то неразборчивое, словно обдумывала свой собственный побег.

Дракончик бросил взгляд на две небольшие пещеры по сторонам, служившие спальнями. Пусто. Все куда-то разбежались, пока он тут доедал.

– Ага-а! – раздалось вдруг над самым ухом. Глин дёрнулся от неожиданности и прикрыл голову крыльями.

– А что я? – пролепетал он. – Я не знал, так получилось… Если корова была последняя… Бархан сказал, что Ласт задержится допоздна. Если что не так, завтра пропущу обед.

Кто-то шутливо ткнул его носом в спину.

– Успокойся, дурачок, – хихикнула Солнышко. – Я не тебе агакаю.

– Уф-ф… – Глин обернулся, с облегчением опуская гребень на загривке.

Самая маленькая из пятерых, Солнышко вылупилась из яйца последней. Сейчас у неё из пасти свисал бледный хвост пещерной ящерицы.

– Это мой свирепый охотничий клич! – усмехнулась она. – Нравится? Правда, страшно?

– Во всяком случае, неожиданно, – признал Глин. – Опять ты за ящериц? Чем коровы плохи?

– Да ну, слишком жёсткие, – скривилась она. – Какой-то ты хмурый сегодня.

– Да так, думаю… – Хорошо, что Кречет и Бархан не умеют читать мысли, как племя ночных. Планы бегства весь обед вертелись в голове.

Глин поднял крыло, и Солнышко уютно устроилась у него под боком. Её сверкающие золотом чешуйки излучали приятный жар. Хотя бы в этом, несмотря на неправильную окраску, она походила на своё песчаное племя.

– Бархан велел позаниматься часок перед сном, – сказала она. – Все уже собрались.

Калека Бархан, преподававший навыки выживания, тоже был песчаным драконом, как и Солнышко. Впрочем, насчёт самой мелкой из драконят как раз оставались сомнения. Помимо слишком яркой чешуи, она отличалась серо-зелёными глазами вместо угольно-чёрных, как положено, и, что хуже всего, не имела ядовитого шипа на кончике хвоста, самого грозного оружия песчаных.

Беспомощная коротышка, ни к чему не пригодная, – так отзывалась о ней Кречет. Тем не менее, Солнышко полностью отвечала описанию в пророчестве и должна была стать теми самыми «песчаными крыльями», нравилось это Когтям мира или нет.

А вот о радужных крыльях в пророчестве не говорилось ни слова, и драконята много раз слышали историю о том, как разбитое яйцо небесных в последний момент пришлось заменить тем, из которого вылупилась Ореола. Никто не знал, исполнится ли предсказание без «небесных крыльев», но Глин был только рад, что с ними под горой живёт красавица радужная, а не ещё одна ворчливая Кречет, которая, чуть что, плюётся огнём.

Не говоря уже о том, что подведёт, скорее всего, он сам, а никакая не Ореола.

– Пойдём, – позвала Солнышко, толкнув его хвостом. Глин нехотя встал и потащился следом за ней. Извилистые ходы уходили из главной пещеры в четыре стороны: к залу для боёв, помещения воспитателей, в учебный класс и к выходу во внешний мир. Этот последний туннель был заложен огромным валуном, который не мог сдвинуть с места ни один из драконят.

Проходя мимо, Глин остановился и изо всех сил налёг на валун плечом, как всегда, когда рядом не было взрослых. Ничего, когда-нибудь у него достанет сил. Даже если сдвинется хоть чуть-чуть, он будет знать, что почти вырос. Глин уже ощущал себя большим, особенно когда доводилось случайно что-нибудь задеть.

Камень не шелохнулся. Значит, рано, вздохнул про себя дракончик. Может быть, завтра?

Тяжело ступая, он двигался за Солнышком по коридору, слушая скрежет собственных когтей о каменный пол. Трудно привыкнуть, даже если живёшь под горой всю жизнь. Каждый день к вечеру когти ноют.

Цунами уже расхаживала по классу, раздавая указания. Солнышко с Глином уселись возле входа, сложив крылья. Из отверстия в своде высоко над головой тянуло свежестью, других окон в пещерах не было. По вечерам, когда солнечные лучи не проникали внутрь, в подземелье становилось холодно и неуютно. Глин вытянул шею и принюхался к темноте наверху. Наверное, так пахнут звёзды.

На стене между двух факелов висела карта Пиррии. Цунами с Звездокрылом любили её разглядывать, пытаясь найти тайное место, где находятся их пещеры, – от воспитателей разве добьёшься хоть словечка? Звездокрыл был уверен, что в Облачных горах, где на высоких пиках селятся небесные драконы. Вниз они опускаются редко, и надёжнее пещер в ущельях ничего не придумаешь.

– Как всё запутано в этой истории, – тихо буркнула Солнышко, подёргивая хвостом. – Всё воюют да воюют, нет чтобы всем трём сторонам сесть и договориться.

– Было бы здорово, – согласился Глин, – тогда и учить ничего не придётся.

Солнышко хихикнула.

– А ну, тихо! – нахмурилась Цунами, топнув ногой. – Хватит шептаться, я распределяю роли, слушайте внимательно!

– Разве так занимаются? – хмыкнул Звездокрыл. Его чёрную, как безлунная ночь, чешую едва можно было различить в углу, где собрались тени. Перебирая свитки, он складывал их в аккуратные стопки. – Давайте, лучше я почитаю вслух.

– Во имя трёх лун, только не это! – прошипела Ореола с уступа у него над головой. – Потом, если трудно будет заснуть, сколько угодно.

Примостив голову на передние лапы, радужная излучала удлинённой мордочкой изумрудно-зелёное сияние – признак недовольства. Чешуя на боках переливалась радужной синевой, а длинный змеиный хвост мерцал ярким пурпуром.

Не будь Ореолы, подумал Глин, они и не знали бы, сколько разных цветов существует на свете. До чего, наверное, красиво в дождевых лесах, где обитает целое племя таких великолепных существ.

– Тихо! – снова фыркнула Цунами. – Итак… Конечно, из меня получилась бы самая лучшая королева, но пускай сегодня ею побудет Солнышко – в конце концов, она из песчаных. – Подбежав, она вытолкнула Солнышко на середину пещеры.

– Ну, не то чтобы совсем… – вставила Ореола вполголоса.

– Тс-с! – Звездокрыл сердито шлёпнул её хвостом.

Драконята старались не упоминать вслух о том, что самая мелкая из них отличается от других песчаных драконов. Должно быть, яйцо достали из горячего песка слишком рано и оно не получило достаточно тепла, полагал Глин, хотя с его точки зрения Солнышко выглядела просто чудесно.

Цунами постучала когтями по полу, призывая к вниманию.

– Глин, сыграешь воришку?

– Так нечестно, – сказал Звездокрыл, – он вдвое больше Солнышка, а воришки совсем крошечные, тут про них написано. – Он показал на свиток. – У них ни чешуи, ни крыльев, ни хвоста, и ходят только на задних лапах – не очень-то удобно, небось падают то и дело. Интересно, оказывается, они любят сокровища почти как мы! Нападают кучей на одинокого дракона и отнимают…

– О луны, да знаем мы прекрасно всё это! – перебила Ореола. – Не хватало ещё нам тут увлекательных лекций. Кончай, Звездокрыл, не то укушу!

– Встретился бы мне такой! – мечтательно произнёс Глин, шлёпнув лапой по полу. – Мигом голову откушу, а потом съем!.. Вот это я понимаю, охота, не то что жалкие комки перьев, которые притаскивает Кречет.

– Бедный голодный Глин, – прыснула со смеху Солнышко.

– Когда выйдем на свободу, отыщем логово воришек и сожрём их всех! – подмигнула Цунами, пихнув Глина в бок.

Солнышко удивлённо моргнула.

– На свободу?

Цунами с Глином украдкой переглянулись. Милая и добрая, Солнышко совершенно не умела хранить секреты.

– Ну, то есть, когда исполним пророчество, – поправилась Цунами. – Значит, Глин у нас воришка. А вот твой коготь. – Ударом хвоста она обломила тонкий сталагмит, заставив остальных пригнуться от разлетевшихся осколков.

Глин подобрал острое каменное копьё и зловеще подмигнул Солнышку.

– Только не вздумай меня этим ткнуть! – испуганно зашипела она.

– Нет, конечно, – заверила Цунами, – мы же не всерьёз, это представление… Так, а остальные будут песчаными принцессами. Я – Огонь, Ореола – Ожог, а Звездокрыл – Пламень.

– Сколько можно, я уже был принцессой в прошлый раз. Что за игра дурацкая! – Ночной дракончик гневно вскинул чёрные крылья, усыпанные, как звёздами, серебристыми чешуйками.

– И вовсе не игра, а историческая реконструкция! – поправила Цунами. – Будь нас больше, чаще меняли бы роли. Песчаных принцесс должно быть три, так что нечего жаловаться.

Пожав плечами, Звездокрыл снова скрылся во тьме, признавая поражение в споре.

– Всё, начали! – скомандовала Цунами, запрыгивая на уступ к Ореоле.

– М-м… ладно… – Солнышко с опаской взглянула на острый сталагмит у Глина в лапе. – Я Оазис, королева песков, великолепная, непревзойдённая и так далее, и тому подобное… э-э…

Цунами хихикнула, Ореола и Звездокрыл едва сдержались.

– Я правлю песчаными драконами целую вечность! – продолжала «королева», прохаживаясь взад-вперёд по каменному полу пещеры. – Никто не осмелится претендовать на мой трон! Я самая сильная, самая могущественная королева песков с начала времён…

– Про сокровища не забудь! – громким шепотом подсказала Цунами, кивая на груду щебня в углу.

– Ах, да… и сокровища, всё из-за моих сокровищ! У меня их больше всех, потому что я самая великая королева! – Она придвинула камни к себе и прижала к груди.

– Сокровища! Кто сказал «сокровища»? – прорычал Глин, выскакивая из-за скалы. Солнышко издала испуганный вопль.

– Нет! – воскликнула Цунами. – Ты не боишься! Ты же королева Оазис, огромная, страшная и злая.

– Н-ну да, конечно, – пробормотала Солнышко. – Рр-р-р!.. Что делает в Песчаном королевстве этот убогий смешной воришка? Я не боюсь всякой там мелкоты. Любой из них мне на один укус!

Ореола каталась по полу от хохота, зажимая морду крыльями. Даже Цунами кривилась, едва сдерживая смех.

Глин грозно взмахнул сталагмитом.

– Чик-чирик! Чик-чирик!.. Ну, и как там ещё они кричат, эти малявки… я пришёл отобрать сокровища у большой драконихи!

– У меня? Да где тебе! – усмехнулась Солнышко. Подняв гребень и расправив крылья, она величественно шагнула вперёд, хлеща хвостом по бокам. Без ядовитого шипа он выглядел совсем не угрожающе, но зрители не стали обращать на это внимания.

– А-а-ар-р! – заревел Глин, делая выпад каменным копьём. Солнышко ловко уклонилась, и они двинулись мелкими шагами по кругу, нападая и отскакивая.

Эту часть представления Глин любил больше всего. Когда Солнышко забывала, что играет королеву, и начинала драться всерьёз, она становилась неплохим противником. Небольшие размеры помогали ей увёртываться и наносить неожиданные удары.

Однако в конце концов королева Оазис должна была проиграть – ничего не поделаешь, исторический факт.

Глин оттеснил её к стене и ткнул копьём между шеей и крылом, как будто в сердце.

– О-о-о! – завопила Солнышко. – Невероятно! Ничтожный воришка одолел саму королеву! Горе королевству, что с ним теперь станет? Ах, мои сокровища., мои драгоценные сокровища! – Она опрокинулась на пол, бессильно раскинув крылья.

– Ха-ха-ха! Чик-чирик! – веселился Глин. – Все сокровища теперь мои! Он сгрёб разбросанные камни и удалился с ними в угол, гордо хлеща хвостом.

– Наш выход! – объявила Цунами, спрыгивая с уступа скалы. Подбежав к упавшей, она всплеснула лапами и издала горестный вопль. – О нет! Не верю своим глазам! Наша мать мертва, её сокровища похищены! А что хуже всего, убила её не я, и не мои сёстры – кому же быть новой королевой?

– Я как раз собиралась вызвать её на бой, – заявила Ореола, хлопая крыльями, – и победила бы, нисколько не сомневаюсь. Я и стану королевой!

– Почему ты? – возмутилась Цунами. – Я старше всех и больше всех, и вызвала бы её первая!

Обе повернулись туда, где в тёмном углу скрывался Звездокрыл, но чёрный дракончик, казалось, мечтал лишь о том, чтобы стать невидимым вовсе.

– Ну же, давай! Не будь ленивым ра…

Цунами чуть не сказала «радужным» вслед за воспитателями, которые выражались так постоянно: «Плохо учишься, хуже радужных!»; «У тебя радужные мозги в голове?»; «Сколько можно спать? Ты не в Радужном лесу!» – последнее чаще всего относилось к Глину. Но драконята Ореолу старались не обижать, хоть она и притворялась, что ей всё равно. Она была единственным радужным драконом, которого они знали, и притом училась и тренировалась прилежнее других.

– Э-э… драконом, – неловко поправилась Цунами, косясь на Ореолу. – Давай, Звездокрыл, выходи!

Ночной дракончик нехотя вышел из тени и приблизился к лежащей королеве. Солнышко не шевелилась, старательно зажмурив глаза.

– Какой ужас! – мрачно выдавил он. – Ну что ж, теперь королевой быть мне. Я моложе всех, а значит, моё правление станет самым долгим. Песчаным драконам это на пользу. А ещё… – тяжело вздохнул он, помолчав, – ещё я самая красивая.

Из горла Солнышка вырвался смешок, но Цунами сердитым тычком успокоила её. Глин свалил «сокровища» в кучу и уселся сверху.

– Я убью вас обеих! – прорычала радужная.

Цунами усмехнулась.

– И где же твоя армия, сестрица?

Оскалившись, Ореола вытянула длинную шею.

– Благодарю за совет, сестрица! Я наберу армию – из морских драконов! – и тогда вы обе пожалеете!

– Не только ты можешь найти союзников, – хмыкнула Цунами. – На моей стороне будут все небесные… а ещё земляные! Вот и посмотрим, кто сильнее.

Наступило молчание. Все взгляды снова обратились к Звездокрылу.

– Ах, да… в таком случае, я возьму в союзники ледяных. И вообще, большинство песчаных драконов хотят видеть на престоле меня!

– Разве? – вскинулась Солнышко. – Откуда ты знаешь?

– Молчи, – бросила Цунами, тыкая в неё когтем, – ты убита.

– В свитках про это везде пишут, – важно пояснил Звездокрыл. – Пламень очень любят в песчаном племени.

– Тогда почему бы ей на самом деле не стать королевой? – снова подняла голову Солнышко.

– Потому что Огонь больше и сильнее, – объяснила Ореола, – и в честном бою раздавит Пламень как червяка. А Ожог – то есть, я – хитрее их обеих вместе взятых и понимает, что победить можно, только если собрать все племена и превратить междоусобицу в мировую войну. Сейчас она, должно быть, ждёт, когда сёстры поубивают друг друга.

– А которую хотим мы? – не унималась Солнышко. – Нам же придётся выбирать, верно? Чтобы исполнить пророчество…

– Ни одну мы не хотим, – угрюмо вздохнул Звездокрыл. – У Пламени мозгов как у овцы, Ожог, судя по всему, строит планы подчинить себе все племена, а если победит Огонь, то продолжит лить кровь просто так, для забавы. От всех трёх одно только зло. Пусть решают Когти мира.

– Не их дело – решать! – ощетинилась Ореола. Её пышный воротник вспыхнул ярко-оранжевым. – Они только воображают, что могут управлять нами.

– Тем не менее, стоит их выслушать, – возразил Звездокрыл. – В конце концов, они хотят добра и нам, и всей Пиррии.

– Тебе легко говорить, – раздражённо бросила она. – Тебя не украли из родного дома, как некоторых. Ночные драконы сами охотно отдали твоё яйцо, не так ли?

Звездокрыл сжался от обиды, словно от огненного плевка.

Глин сердито заёрзал на куче камней.

– Хватит, надоело! Чем ругаться, лучше попробуйте отбить у меня сокровища.

– Никто не знает, куда их запрятал воришка. – Отвернувшись от радужной, ночной дракончик снова заговорил учительским тоном. – Помимо прочего, он унёс Лазуритового дракона, Золотой песчаный скипетр и Ониксовый глаз, которые хранились в сокровищнице сотни лет.

Опять лекции! От них у Глина начинала чесаться чешуя.

– А я хочу драться! – упрямо заявил он, топнув ногой. Но только не с теми, кто хочет пробудить в нём убийцу, добавил он про себя.

Будто отвечая на его мысли, у входа вдруг выросла громадная фигура Кречет.

– Что тут происходит?

Грозный рык заставил драконят подскочить на месте. Солнышко поскользнулась, пытаясь подняться, Звездокрыл бросился помогать.

Рыжая великанша шагнула вперёд и окинула учеников горящим взглядом.

– Вот как вы занимаетесь? – ядовито прошипела она.

– М-мы только хотели… – заикаясь, начала Солнышко.

– Да, занимаемся! – Цунами смело встретила взгляд небесной драконихи. – Представляем по ролям гибель Песчаной королевы и начало войны.

– То есть, играете, – грозно оскалилась Кречет. – Игры вам уже не по возрасту.

– Можно подумать, когда-нибудь были по возрасту, – буркнула Ореола.

– Это не игра, – настаивала Цунами, – а другой метод изучения истории! Что в нём плохого?

– Ещё и пререкаетесь, – довольно кивнула Кречет. – Значит, спать в реке кое-кто сегодня не будет. Цунами тяжело вздохнула. – Надеюсь, остальные сделают выводы и продолжат учиться должным образом, – добавила воспитательница, постучав когтем по кипе свитков.

– Это несправедливо! – возмутился Глин, когда она двинулась к выходу. Сердце у него колотилось, но он смело продолжал. – Если уж наказывать, то всех!

Ореола корчила ему предупреждающие гримасы, но Солнышко, стоя рядом, кивнула. Небесная обернулась к Глину.

– Я знаю, кто был зачинщиком. Бунт достаточно обезглавить.

– Не надо откусывать голову Цунами! – испуганно пискнула Солнышко.

Ореола вздохнула.

– Это просто выражение такое, глупенькая.

– Довольно споров! – рявкнула Кречет. – Всем спать.

Она отвернулась и величественно выплыла из пещеры, разметав хвостом по полу свитки, аккуратно сложенные Звездокрылом.

Глин виновато ткнулся носом в тёмно-синее плечо Цунами.

– Извини, мы сделали всё, что могли.

– Спасибо, я знаю. – Цунами потёрлась об него крылом. – Солнышко, ты не отнесёшь учебники назад в спальню?

– Конечно! – Просияв, золотистая малышка принялась собирать свитки.

– Нет, это просто невозможно терпеть! – воскликнула Цунами, едва та исчезла в коридоре. – Надо выбираться отсюда, и поскорее.

Глин бросил опасливый взгляд на Ореолу и Звездокрыла, но те не выказывали никакого удивления.

– Так ты и с ними говорила?

– Ну конечно! Только вместе мы могли придумать план.

Вместе, но без него, не мог не отметить про себя Глин. Насчёт плана никто его не спрашивал. Все его считают бесполезным, даже те, кто любит.

– Не уверен, что мы готовы, – сказал Звездокрыл, наморщив лоб. – Так многого ещё не знаем…

– Это они хотят, чтобы мы так думали! – вскинулась Цунами, тряхнув синей чешуёй. – А чтобы проверить, надо выбраться из этих проклятых пещер, иначе никак!

– А как же пророчество? – подал голос Глин. – Должны мы ждать ещё два года?

– Не вижу смысла, – ответила Ореола. – Я согласна с Цунами. Судьба есть судьба, а значит, что бы мы ни сделали, правильно! Не нужны нам указания всяких стариков, спасём мир и без них. Про них в пророчестве ничего не говорится!

– А Солнышку когда скажем? – спросил Звездокрыл, поглядывая на тёмный выход из пещеры.

– Только в самую последнюю минуту! – нахмурилась Цунами. – Ты же знаешь, как она умеет хранить тайну… Обещай, что ничего ей не скажешь!

– Не скажу, не скажу, – заверил Звездокрыл. – Хотя, конечно, ей это не понравится. Она считает, что здесь здорово.

– Ну, ещё бы! Ей же всё равно, когда с нами обращаются как с разбитой скорлупой, хоть мы и ключ к миру и всё такое.

– Нет, не всё равно! – вызывающе бросил ночной дракончик. – Просто она не хнычет.

– Ой-ой, – презрительно вставила радужная.

Цунами устремила на него пылающий взгляд, гневно раздувая жабры.

– А ну, повтори! Давай, скажи прямо в глаза!

– Я и говорю в глаза., или перепутал? Ты такая одинаковая с обеих сторон, – проронил ехидно Звездокрыл, успев вовремя спрятаться за спиной Глина.

– Эй, кончайте, – примирительно протянул тот, вставая и разделяя спорщиков своим мощным телом, – а то рычите друг на друга, будто Кречет. Никому здесь особо не нравится, а Солнышко по-другому себя держит, вот и всё. Помните главное: нам пятерым надо держаться друг за друга, иначе всем будет ещё хуже, разве нет?

Звездокрыл потупился, поджав крылья и что-то бормоча.

– Глин прав, – сказала Ореола. – Ещё не хватало и нам стать такими же, как Кречет, Ласт и Бархан.

Цунами ещё шипела, но потом фыркнула и тряхнула головой.

– Ладно, постараюсь… Просто чувствую, как это подземелье меня день за днём убивает.

У неё был такой свирепый вид, что Глин поёжился. Трудно завидовать дракону, который осмелится преградить путь Цунами.

Она по очереди взглянула каждому в глаза.

– Как только придумаем план, уходим. Пускай попробуют навязать нам судьбу, когда нас тут не будет.

 

Глава 3

Внезапно со стороны главной пещеры донеслось оглушительное громыхание. Было слышно, как валун затем перекатили на место, и в коридорах раздались тяжёлые шаги. По шлёпанью перепонок на лапах Глин понял, что вернулся Ласт.

– Что-то у них происходит, – нахмурилась Цунами. Ощетинив загривок и навострив уши, она поспешила к выходу. – Пойдёмте, послушаем!

Звездокрыл лениво потянулся с надменно-взрослым видом.

– Завтра и так узнаем.

– Не хочу ждать до утра! – Цунами ткнула его хвостом в живот, и дракончик опрокинулся на спину, обиженно ворча. – Где твой огонь, трусишка? Вперёд! – Она первая выскочила в коридор.

Поморщившись от боли в натруженных за день мышцах, Глин двинулся следом за ней и Ореолой, чья чешуя уже сливалась цветом с пятнистыми чёрно-серыми стенами. Ещё немного, и её почти невозможно будет разглядеть.

Мимо проскочил чёрный как ночь Звездокрыл. Он присоединился к Ореоле, и глубокие тени мигом скрыли обоих. Хорошо для подслушивания, если подобраться к воспитателям поближе. Однако у земляного и морского дракончиков имелся способ ещё удобнее – если, конечно, поторопиться. Цунами уже стояла на берегу пещерной реки.

– А что Солнышку скажем? – спросил Глин, прислушиваясь к шороху свитков, доносившемуся из спальни.

– Потом что-нибудь придумаем! – раздражённо прошипела Цунами.

Солнышко одна не знала об их шпионских играх, и Глину даже было немного стыдно, однако доверять ей секреты драконята зареклись уже давно. Нет, конечно, она лишь случайно проговорилась Бархану о той куче камней, которую они собирали, ещё не умея летать, чтобы выглянуть наружу из окошка в потолке. Заводилой, как всегда, была Цунами. Но как-то раз самая мелкая из драконят позабыла, что о затее нужно молчать, и на следующий день все камни исчезли. На том всё и закончилось, в том числе и доверие к Солнышку.

Без единого плеска Цунами исчезла под водой, выдавая своё присутствие лишь зеленоватым свечением из-под тёмно-синих чешуек. Помогая себе мощными гребками перепончатых лап, она поплыла, извиваясь, вверх по течению. Глин нырнул следом, сильно жалея, что не может так же хорошо видеть в темноте. Хорошо хоть, Цунами не забыла засветить зелёную полоску и на хвосте, иначе недолго и заблудиться.

Земляные драконы, в отличие от морских, не могут дышать под водой, зато дыхание легко задерживают на целый час. Разговоры воспитателей Глин и Цунами всегда подслушивали из реки, так можно было подобраться ближе всего.

Подруга уже протискивалась сквозь подводный лаз в стене, и Глин горько пожалел о той лишней корове, съеденной за обедом. Удастся ли ему пролезть на этот раз?

И в самом деле, с животом пришлось труднее всего, и в какую-то минуту дракончик с ужасом подумал, что застрял и неминуемо задохнётся. Неужели пророчество не исполнится из-за какой-то лишней коровы? Однако, цепляясь за трещины в камнях и отчаянно царапая когтями, он сумел всё-таки проскочить на ту сторону и, пуская от облегчения пузыри, бросился догонять Цунами.

Её чешуйки уже потемнели, впереди была пещера воспитателей. Дракончики старались плыть как можно тише. Здесь река тоже текла вдоль стены, и старшие почти забыли о ней. Разве что Ласт иногда дремал на мелководье, однако никому и в голову не приходило, что две пары детских ушей частенько настороженно высовываются из воды.

Глин остановился у самого входа, а Цунами проплыла к дальней стене. Так они могли услышать всё, где бы ни находились говорящие. Впрочем, сегодня эта хитрость оказалась излишней, да и Звездокрыл с Ореолой наверняка не пропустят ни единого слова. Кречет так орала, что слышно было, наверное, даже небесным драконам на вершинах гор высоко над головой.

– Что-о?! Сюда?! Без предупреждения? Шесть лет носа не совал, и вдруг интересно стало? – Сноп огня вырвался из её пасти, обдав копотью ближайший сталагмит.

– Может, хочет проверить, смогут ли они остановить войну? – предположил Ласт.

Бархан презрительно фыркнул.

– Эти детёныши? Представляю, какое его ждёт разочарование. – Он опустился на плоский валун, протянув к огню обрубок передней лапы и покалеченное крыло.

Огромный песчаный дракон никогда не рассказывал, как получил свои увечья и шрамы, но ярость в его голосе, едва речь заходила о войне, трудно было не уловить. Это объясняло его преданность делу Когтей мира. Бархан больше не мог летать, потому, наверное, и взялся охранять под землёй подраставших драконят. Уж во всяком случае, как ехидно замечала Цунами, его взяли на роль воспитателя вовсе не за доброту и заботливость.

– Мы делаем, что можем, – хмыкнул Ласт. – Не мы их выбирали, а пророчество.

– Он хотя бы знает всю историю? – спросила Кречет. – Про разбитое яйцо, про радужную? Про песчаного недоростка?

Глин поморщился. Бедная Солнышко! Он подплыл ближе к берегу, не выставляя наружу своё длинное бурое тело. Сквозь рябь на воде трое драконов у огня виднелись расплывчатыми силуэтами.

Ласт раздражённо хлопнул крыльями.

– Понятия не имею, что он знает и что ему понадобилось. В сообщении говорилось только «ждите Провидца», и что я должен завтра встретить его и привести сюда.

Провидец? Глин задумался. Знакомое имя, что-то из истории? Один из правителей? Нет, не может быть, всеми племенами правят королевы.

– Насчёт Солнышка я не беспокоюсь, – проговорил Бархан. – С ней мы точно следовали пророчеству, и не наша вина, что она такая получилась. А вот радужная… ему это вряд ли понравится.

Из пасти Кречет вырвался грозный рык.

– Можно подумать, мне нравится! Я с самого начала была против.

– Ореола не так уж плоха, – возразил Ласт. – Она умнее, чем хочет казаться.

Сам её притащил, потому и расхваливаешь, – усмехнулся Бархан. – Такая же ленивая и бесполезная, как всё их племя.

– Главное, что не небесная! – фыркнула Кречет. – Нам нужно было яйцо небесных!

Как жаль, что Ореола слышит всё это! Воспитатели никогда не скрывали своего отношения, а она притворялась, что не замечает, но Глину каждый раз хотелось заявить, что радужная, по его мнению, ничем не хуже любого небесного дракона.

– Мне и в голову не приходило, что Провидец явится на них взглянуть, – сказал Ласт. – Когда он принёс яйцо Звездокрыла, я думал, мы больше его не увидим. Ночным никакого дела нет до войны.

Ага, значит, ночной! Всемогущий, таинственный, надменный… Это было, пожалуй, и всё, что Глин помнил о ночных драконах. Вот когда бы пригодилась лекция Звездокрыла, который только и знал, что расхваливать достоинства своих сородичей.

– Когти… разве они не знают, чего он хочет? – допытывалась Кречет.

– В конце концов, это его пророчество, – задумчиво сказал Ласт. – Понятное дело, ему хочется, чтобы оно исполнилось.

Провидец! Ну конечно же! Глин дёрнулся, словно Бархан кольнул его шипом своего хвоста за невнимание на уроке. Тот самый ночной, что десять лет назад выдал пророчество о драконятах! Это проходили по истории, но там столько всего, разве упомнишь? И потом, главное же не автор, а само пророчество и те, о ком оно – Глин и четверо остальных!

Однако же, выходит, сам Провидец тоже важная персона. Хочет их видеть? А может, и забрать с собой – туда, в бескрайний мир! Неужто время настало? Тогда и бежать не придётся… Наконец-то хоть что-то изменится!

 

Глава 4

Глин никогда особо не доверял легендам о ночном племени, всем этим россказням о чтении мыслей, о скрытом во тьме королевстве, которого никто не может отыскать, и о судьбоносных предсказаниях. Всё это походило на старинные сказки, столь же далёкие от правды, как предания о жалких воришках, когда-то правивших миром вместо драконов. Кроме того, Глин слишком хорошо знал Звездокрыла – умного, вечно серьёзного и болтливого до занудства, однако без всяких способностей к магии и совсем не страшного.

Однако следующим вечером, когда из тьмы входного туннеля, царапая гребнем высокий потолок, появилась гигантская фигура чернее бездонной пропасти, все фантастические слухи внезапно ожили в голове дракончика. Провидец был выше всех, даже больше Кречет, и впятеро страшнее.

Расправив огромные зубчатые, как у нетопыря, крылья, гость вглядывался в драконят, выстроенных в шеренгу. Серебристые чешуйки на внутренней стороне его крыльев были совсем как у Звездокрыла, только светились будто бы издалека холодным таинственным сиянием. Пронизывающий ледяной взгляд казался таким же таинственным и далёким. Он наверняка мог бы откусить головы всем пятерым, более того, смотрел так, будто очень хотел это сделать.

Глин терялся в догадках. Неужели они так уж плохи, чем провинились? Может, Провидец в самом деле читал мысли и видел, что драконята понятия не имеют, как исполнять пророчество. А может, увидел само будущее, где один сплошной провал и ничего больше. Или же понял, что Глин слишком слаб, и кровожадное чудовище так никогда и не вырвется наружу, а значит, всем планам конец.

Солнышко вытянулась рядом, сцепив передние лапы и гордо приподняв голову, но кончики крыльев у неё тряслись от страха. Глин и сам словно окаменел, пронизывающий взгляд ночного страшилища, казалось, сдирал с тела чешуйку за чешуйкой.

По другую сторону стоял Звездокрыл, который тоже здорово испугался, судя по тому, как застыл на месте. Наверное, как всегда, надеялся, что неподвижным будет не так заметен, и беда пройдёт стороной.

Земляной дракончик не отрывал взгляда от Провидца и на Ореолу не оглядывался, но сразу понял, когда тот посмотрел на радужную. В глазах гиганта мелькнуло отвращение, его нос презрительно сморщился, из оскаленной пасти показался раздвоенный чёрный язык. Казалось, пауза длится целую вечность.

Вот бы Глину такие крылья! Расправить бы их на всю пещеру и укрыть друзей от страшного гостя. Вот бы ему когти, длинные, как сталагмиты, и острые, как осколки кремня. Быть бы ещё побольше для храбрости и похрабрее, чтобы казаться большим. Ничего на свете дракончику так не хотелось, как защитить друзей от этого огромного, надменного, опасного чудовища… Только бы оно не проникло сейчас в его мысли! Думать о коровах, только о коровах… о вкусных, жирных, восхитительных коровах…

Провидец медленно повернул голову и воззрился на Кречет. Длинный страшный коготь ткнул в сторону радужной.

– Что – это – такое? – с расстановкой прогремел ночной. Яд в его голосе мог бы прикончить десяток драконов прямо на лету.

Звездокрыл вдруг пошатнулся, отступил на шаг, и Глину стало видно Ореолу. Она присела на задние лапы, обвив их хвостом. Чешуя покрылась синими пятнами, вокруг которых завивались спиралью золотисто-пурпурные оттенки. Лишь огненно-красные блики за перистыми ушами показывали, как трудно радужной изображать каменную невозмутимость.

– Так получилось, – стала объяснять Кречет. Глин впервые видел злобную небесную дракониху оправдывающейся. – Яйцо небесных пропало, и нам пришлось добывать замену…

– У радужных? – перебил чёрный дракон с уничтожающим презрением.

Кречет махнула хвостом в сторону Ласта.

– Это ему пришло в голову! – прорычала она. – Яйцо принёс он.

– Зато драконят пятеро, а это главное, – подал голос морской дракон.

Длинная чёрная морда Провидца снова повернулась к Ореоле. Затем взгляд его метнулся к Солнышку, и та жалобно пискнула, прижимаясь к полу.

– Я бы сказал, четыре с половиной, – проворчал ночной. – Вот это называется песчаные крылья? Тебя что, недокармливают? Что с тобой?

Повисла тяжёлая пауза. Солнышко дрожала всем телом, не в силах выдавить ни слова.

– Она ест нормально, как и все! – бросила Цунами.

– А что мелкая, не её вина! – вставил Звездокрыл.

С уважением взглянув на него, Глин добавил:

– И дерётся она не хуже других, и Ореола тоже!

– Молчать! – рыкнул Провидец, и снова наступила тишина. Пронизывающий взгляд великана упал на Глина.

Коровы! Коровы! Жирные, сочные, такие вкусные.

Ночной дракон обернулся к тройке воспитателей.

– Что-то неладно здесь у вас.

– Ещё бы! – снова вскинулась Цунами. – И я могу сказать, что. Мы здесь как в плену! Нас ни разу в жизни не выпускали из пещер, и о жизни наверху нам известно только из свитков. Мы драконята судьбы, самые важные в мире, а эти трое обращаются с нами как со слепыми саламандрами!

Глин не верил своим ушам. Вот это храбрость!

– Придержи язык! – рявкнул Бархан.

– Не стану! – Цунами умоляюще взглянула на Провидца. – Заберите нас отсюда, пожалуйста! Возьмите с собой!

Глин вздрогнул. Только не это!.. Коровы, коровы, коровы… Лучше прозябать здесь под землёй, чем оказаться в ужасных когтях злобного чёрного монстра.

– Неблагодарная ящерица! – зарычала Кречет.

Внезапно гигантская тень метнулась вперёд. Страшные зубы, блеснув ослепительно белой молнией, оказались у самого горла Цунами. Казалось, на голову рушится затянутое тучами грозовое небо.

Эта мысль мелькнула у Глина уже в прыжке. Не успев подумать, что делает, земляной дракончик вцепился когтями в бронированную чешую на широкой спине чёрного великана, отчаянно размахивая хвостом, чтобы удержать равновесие, и царапая его острым концом развёрнутые крылья Провидца. Краем глаза он видел, как Цунами, перекатившись по полу, ускользнула от смертоносных клыков и, извернувшись, бросилась в ответную атаку. Синие когти морского дракончика с размаху полоснули по морде и животу противника.

Распластавшись на чёрной спине огромного дракона и не замечая боли от острых зубцов гребня, Глин лихорадочно вспоминал боевую науку. Вытянув шею, он постарался найти место, где броня потоньше, и изо всех сил впился зубами.

Ай! Челюсти пронзила острая боль. Чёрная как ночь чешуя оказалась твёрже гранита.

Отскочив от Цунами, ночной дракон с силой встряхнулся, и Глин, кувыркаясь, взлетел в воздух. С грохотом обрушившись на пол и скрежеща когтями о камень, он откатился в сторону и наполовину сполз в реку. С трудом поднялся, оглянулся на Цунами.

Ощетинившись и развернув крылья, она стояла напротив чёрного дракона, готовая продолжать драку, но тот вдруг испустил болезненный рёв и отдёрнул хвост, обвивая его вокруг себя. На хвосте чуть выше стреловидной пластины на его конце болтался золотистый довесок – Солнышко, отчаянно сцепив челюсти, впилась в самое уязвимое место у любого дракона, неважно какого он племени. Ну почему Глин сам вовремя не вспомнил об этом?

– Ого! – захохотал Провидец. – Вот это сюрприз!

Он оторвал Солнышко от хвоста легко, как крошечное насекомое. Извиваясь в громадной лапе, она злобно шипела. Поставив её на пол, ночной дракон повернулся к воспитателям и указал когтем на Цунами.

– Вот эта подойдёт, – громыхнул он одобрительно.

На всём протяжении драки трое взрослых даже не шевельнулись.

Не двинулась с места и Ореола.

Равно как и Звездокрыл. Ночной дракончик всё так же стоял на месте, застыв не хуже сталагмита. Лишь когда Глин, шатаясь, подошёл и встал рядом, он отвёл глаза и опустил голову.

– Этот тоже ничего. – Провидец кивнул на Глина. Кречет фыркнула.

Земляной дракончик смутился. За что его хвалить?

Можно подумать, его дурацкий прыжок принёс какую-то пользу. В настоящей схватке… и позднее, даже защищая друга, он вовсе не так уж разозлился, кровожадный убийца так и не показался наружу. Неужели Провидец ещё не прочитал в мыслях остальных, как мало они надеются на Глина?

– А эта… – Нахмурившись, ночной дракон рассматривал Солнышко, её жалкий хвостик без ядовитого шипа, странно золотистую чешую и зелёные глаза. – Ну, поглядим ещё.

– Тут мы ничего не нарушили, – заверил Бархан. – Её яйцо было не в общей кладке, а зарыто в песок отдельно, в пустыне. Всё как в пророчестве!

Воспитатели никогда прежде не рассказывали, как добывали яйца с драконятами. Солнышко с надеждой впилась глазами в песчаного дракона, но тот уже замолк под тяжёлым взглядом Провидца.

Ночной дракон посмотрел на Звездокрыла.

– Ну, а ты, небось, и сам всё понял, – усмехнулся он. – Знал, что я не собирался её убивать. Наверное, и мой визит почуял заранее. Стало быть, знаешь, что с тобой у нас будет отдельный разговор.

Глин внутренне содрогнулся. Остаться наедине с этим чудищем… лучше уж самому сунуть голову в огонь! Судя по тому, как сник маленький соплеменник Провидца, он думал то же самое. Земляной дракончик невольно вздохнул, провожая их взглядом. На пороге чёрный великан обернулся.

– О ней мы ещё поговорим, – буркнул он воспитателям, не глядя на Ореолу, но все поняли, о ком речь. Дёрнув ухом, радужная гордо задрала голову, слушая, как тяжёлые шаги затихают в коридоре.

Глин забеспокоился ещё больше. Что они собираются обсуждать?

Налетев на Цунами, Кречет жестко хлестнула её по губам.

– Глупая ящерица! Нашла, кому плакаться! Охаиваешь нас, и это после всего, чем для тебя пожертвовали!

– Не нравится, так отпусти нас! – парировала Цунами.

– Мы вас охраняем! – вмешался Ласт. Морской дракон говорил мягче, чем Кречет, но его зеленовато-синий хвост нервно хлестал по полу. – Когти мира так всё и задумали. Вам надо выжить, чтобы исполнить своё предназначение. Вы не представляете, сколько там, снаружи, врагов, которые только и мечтают заполучить вас в свои лапы!

– И что они могут с вами сделать, – добавил Бархан.

– Наша работа – сохранить вас живыми, – сказала Кречет, – вот и всё. Тогда пророчество исполнится само собой.

– Чудесно, – усмехнулась Цунами. – Не жизнь, а одно удовольствие. Огромное вам спасибо.

Кречет угрожающе зашипела, из пасти повалил дым. Глин ухватил Цунами за хвост и оттащил поближе к реке.

– Мы благодарны, не думайте! – воскликнула Солнышко, выступая вперёд. Её золотистые уши нервно подёргивались. Встав на задние лапы, она пыталась загородить собой друзей, но не доставала и до половины роста небесной драконихи. – Нам вовсе не хочется умирать, и мы рады, что вы охраняете нас, правда!

– Пойдёмте, надо поговорить. – Ласт подтолкнул Кречет и Бархана к выходу.

– Неужто и у тебя голос прорезался? – хмыкнула Кречет, пробираясь по обломкам сталагмитов.

Когда воспитатели скрылись в проходе, Цунами, яростно фыркнув, нырнула в реку и свернулась калачиком на дне, пуская пузыри. В большой пещере воцарилась абсолютная тишина. Солнышко с Глином нервно переглянулись, затем посмотрели на Ореолу. Радужная сидела на том же месте, всё так же невозмутимо обернувшись хвостом.

Земляной дракончик невольно позавидовал: казалось, её не беспокоит ничто на свете.

– Как ты? – озабоченно спросил Глин.

Он подошёл и сел напротив, глядя в глаза. Солнышко тоже пристроилась рядом, прижавшись своим золотистым крылышком к фиолетовому.

– А что? – язвительно усмехнулась радужная. – Разве не было всё ясно с самого начала? Они только и твердили, какая я замечательная.

– Но ты и правда замечательная! – горячо возразил Глин. Ореола иронически взглянула на него. – Так и есть! – настаивал он. – Они просто не видят…

Она сердито дёрнула хвостом.

– Видят радужную, больше им не надо. Мне всё равно. Сами виноваты, что притащили меня сюда.

– Почему ты не стала драться с Провидцем? – спросила Солнышко. – Тогда бы он понял, какая ты храбрая и сильная.

– Какой смысл? Зачем участвовать в испытании, если уже заранее проиграл?

Небесно-синие чешуйки на спине Ореолы замерцали, их цвет постепенно переходил на остальное тело, вытесняя золото и пурпур.

– А нам наплевать, что там говорится в пророчестве и что думает Провидец! – нахмурился Глин. – Ты наша пятая, и мы не хотим никого другого.

– Очень мило с вашей стороны… – Ореола устало зевнула. – Пойду вздремну.

– Сейчас? – удивилась Солнышко. – Как ты можешь?

Земляной дракончик тоже был удивлён. Ореола всегда спала часок-другой после обеда, но сегодня? Меньше всего Глину хотелось, чтобы чёрное чудище застало его спящим. Он опасливо взглянул на коридор, ведущий в учебную пещеру. А вдруг Провидец способен читать мысли даже через каменные стены?

– Я устала! – отрезала радужная. – Меня и так считают ленивой, так какая разница?

Глин вовсе не считал Ореолу ленивой. На боевых тренировках и занятиях по драконьей истории она выкладывалась не меньше, чем остальные, хоть взрослые и не замечали. Просто ей нужен был и дневной сон, так уж радужные устроены. Впрочем, толку всё равно было мало: просыпалась она всё такая же усталая и раздражительная.

– Разбудите меня, если будет что-то интересное, – сказала Ореола, – но только если по-настоящему, не по-Солнышкину. – Она шутливо ткнулась носом в золотистый бок песчаной малышки.

– А вот и неправда! – возмутилась та, хлопая крыльями, – мне не всё подряд интересно. Просто вам почти всё не интересно.

– Я вот что имею в виду, – пояснила радужная. – Если пора уходить из пещер и исполнять пророчество, это интересно, а если ты изловила ещё одного белого краба в реке, то нисколько. Поняла? – Она снова пихнула носом песчаную, развернула длинный хвост, уже целиком синий, и удалилась в свою спальню.

Солнышко растерянно моргнула.

– Не обижайся, – утешил её Глин, – тот краб и впрямь был интересный.

– Правда? – обрадовалась Солнышко.

– Я бы не возражал проснуться пораньше, чтобы взглянуть на него.

– Вот почему половина от него досталась тебе, а не кому-то другому!

Она подошла к своему любимому сталагмиту и стала карабкаться наверх, цепляясь когтями за углубления в камне. Глин полез на соседний столб.

– Послушай, – начал он, – тебе не хотелось бы отсюда удрать?

В зелёных глазах Солнышка мелькнул испуг.

– Как, совсем? Уйти без разрешения? – Она чуть не сорвалась с камня от неожиданности. – Что ты, как можно! Мы же должны исполнить пророчество.

– Разве? Ну… то есть, должны, конечно, – поправился он, – но что, если воспитатели и сами толком не знают, как его исполнить? Может, нам как раз и нужно уйти, чтобы всё сделать самим и остановить войну.

Обвив хвостом сталагмит, Солнышко встала на его верхушку и вытянулась, пытаясь достать до сталактитов, торчащих вниз с потолка.

– Что-то я сомневаюсь, Глин. Надо просто слушаться пророчества, и всё получится. – Махнув лапой, она царапнула когтем самый кончик известковой сосульки, но достать выше так и не смогла и уселась со вздохом разочарования.

Глин покосился на мягкое голубое сияние, исходившее из спальни Ореолы. Как слушаться, если радужные крылья в пророчестве даже не упоминаются?

Может, оно не настоящее?

 

Глава 5

Ждать пришлось довольно долго. Наконец Звездокрыл приплёлся назад, за ним шагал Провидец. Глин терялся в догадках. Решился ли ночной дракончик признаться, что не умеет ни читать мысли, ни видеть будущее? Что он совсем обыкновенный, ничем не лучше остальных. Только кому хватит смелости сказать такое самому Провидцу?

Чёрный великан, не промолвив ни слова, исчез в пещере воспитателей. Звездокрыл бросил взгляд на Солнышко с Глином, затем тоже развернулся, направляясь в спальню.

Глин поспешил следом.

– Ну как? – нетерпеливо спросил он. – Что сказал Провидец?

– Мне нельзя об этом говорить, – буркнул Звездокрыл. Усевшись посреди пещеры с заложенными за спину крыльями, он принялся копаться в куче свитков.

– Вот, – подсказал Глин, доставая из-под уступа скалы, на котором обычно спал, закатившийся толстый свиток с серебряными рунами. Звездокрыл ловко подхватил манускрипт одной лапой и сунул под крыло, потом забрался повыше, обернулся хвостом и принялся читать.

– Ну и ну, – покачал головой Глин, – неужто всё так плохо?

«Сказания о ночных драконах» были у Звездокрыла самыми любимыми и лучшим средством утешения после драк и ссор.

Ночной дракончик сердито дёрнул хвостом.

– Мне нужно много учить.

Глин усмехнулся.

– Да ты и так всё знаешь! Должно быть, больше всех в Пиррии. Неужели Провидец не прочитал этого в твоей голове?

Звездокрыл молчал.

– Я думал, ты ему понравился, – продолжал Глин. – Небось, расписывал, каким ты должен стать великим и доблестным, раз ты ночной.

У Звездокрыла вырвался раздражённый стон.

– Да, вот это самое он и говорил.

– Ну, вот и хорошо. А сказал, когда у тебя проснутся способности?

Ночной дракончик нервно теребил свиток в когтях, даже не замечая, что рвёт его. Глин никогда ещё не видел приятеля таким подавленным, но никак не мог придумать, чем его утешить.

– Во всяком случае, ты не радужный, – заметил он наконец. – Кстати, об Ореоле он что-нибудь говорил?

Звездокрыл нахмурился ещё больше.

– Почти ничего… Сказал только, не беспокойся, я ею займусь.

Холод каменного пола пронизал тело Глина до последней чешуйки.

– Как это, займётся? Что он собирается с ней сделать?

– Откуда мне знать? – Ночной дракончик снова уткнул нос в толстый свиток. – Может, домой отпустит, тогда она из нас самая везучая.

Пульсирующий страх в голове не желал принимать успокоительного объяснения. Кто её отпустит после того как дракончиков прятали столько лет?

Глин вскочил в волнении.

– Надо подслушать разговоры! Мы должны узнать их планы… – но не добежав до выхода, остановился и топнул с досадой. – А как? Он мигом нас учует!

– А как же, – кивнул Звездокрыл. – Такие шумные беспокойные мысли он точно услышит.

– Откуда ты знаешь, какие у меня мысли? Может, они спокойные и тихие.

Звездокрыл фыркнул с усмешкой, впервые развеселившись после беседы с Провидцем. У Глина немного отлегло от сердца.

Внезапно из коридора донёсся отчаянный визг.

– Что вы делаете? Зачем? – кричала Солнышко. Её голос перекрывал громкий топот драконьих лап и зловещий лязг. – Стойте! Прекратите сейчас же!

Послышался оглушительный всплеск.

Глин ворвался в главную пещеру и замер в ужасе. Рядом тяжело дышал Звездокрыл. Кречет и Бархан стояли на берегу подземной реки, держа конец длинной железной цепи, а Провидец отгонял хвостом Солнышко, которая пыталась к ним прорваться.

Из воды вынырнул Ласт, волоча за собой извивающийся и шипящий синий клубок. Кречет и Бархан набросили цепь на шею Цунами, затем подтащили к высоким каменным колоннам, упиравшимся в потолок, и привязали за ногу, так что она могла сделать не больше трёх шагов в сторону.

Кречет соединила два конца цепи и дохнула на них огнём. Металл зашипел и потёк булькающей массой, сплавляясь в единое целое.

Цунами оказалась в плену.

Всё произошло так быстро, что Глин не успел вмешаться. Опомнившись, он с криком бросился к колоннам.

– Отпустите её! – Схватился за раскалённую цепь, но тут же бросил, шипя от боли.

– Вы об этом пожалеете! – хрипела Цунами, пытаясь сорвать цепь с лапы, но петля на горле затягивалась ещё сильнее. – Когда мы освободимся… когда моя семья узнает – и весь мир узнает, как вы обращаетесь с драконятами судьбы…

– Семья, семья… – ухмыльнулась Кречет. – Даже не мечтай, им всем на тебя наплевать. Зато, когда придёт время исполнить пророчество, ты будешь жива для Когтей мира – вот главное. А пока посидишь подальше от реки – это научит тебя благодарности.

– Зачем, зачем? – снова крикнула Солнышко. – Цунами хорошая, она самая лучшая! Если кто-то и может спасти мир…

– На самом деле, песчаная крошка, – прогремел чёрный дракон, – идти вам надо вот за этим юным талантом. – Он кивнул на Звездокрыла, который застыл неподвижно у входа. Тот смущённо потупился. – Ночные – прирождённые вожди. Слушайтесь его, и не ошибётесь.

Глин оглянулся на приятеля и заметил в дверях спальни фигуру, окутанную голубым сиянием. Радужная проснулась. Провидец покосился на неё, мрачно прищурившись, потом шагнул к валуну, который перегораживал выход.

– Я вернусь завтра, – бросил он воспитателям. – Проверю, всё ли сделано… правильно.

– Мы понимаем, – кивнула Кречет.

Вдвоём с Барханом они отвалили камень, и ночной дракон, не оглянувшись, протиснулся во тьму открывшегося проёма.

Ласт подошёл к привязанной Цунами.

– Это для твоей же пользы… – начал он и отшатнулся, увёртываясь от удара когтей. – Мы просто не хотим, чтобы ты пострадала. Выход, может быть, и не лучший, но…

– Не дракончикам решать, что лучше для них самих, – закончил за него Бархан, с грохотом возвращая валун на место. – Без нас вы не обойдётесь, нравится вам или нет.

– Вы все вели себя очень плохо, – добавила Кречет, – поэтому останетесь без ужина. А сейчас – живо спать, и чтоб ни звука я не слышала до самого утра!

– А то что? – рассмеялась Цунами. – Как ещё меня накажут? А если я хочу петь всю ночь? – и она принялась завывать своим немелодичным голосом:

Песчаный дракон сердито обернулся к Ласту.

– Говорил же я, не учи их этой дурацкой припевке!

– Дракончики, ура-а!!! – приплясывая, вопила Цунами во всё горло.

– У нас цепей много! – рявкнула Кречет. – Завязать тебе ещё и пасть, чтобы заткнулась?

Цунами вызывающе фыркнула и открыла рот, собираясь продолжать.

Небесная дракониха продолжала:

– А хочешь, закуём и твоего приятеля. Думаю, Глин будет рад составить тебе компанию.

Земляной дракончик попятился, озираясь, куда бы спрятаться.

Сжав челюсти, Цунами улеглась на пол и отвернулась к стене. Жабры её гневно вздувались.

– Вот так-то лучше, – с удовлетворением кивнула Кречет и затопала к выходу, сверкая огненно-рыжей чешуёй. Ласт поплёлся за ней, оставляя на полу хвостом мокрую полосу.

Бархан двинулся было следом, но Солнышко успела вцепиться ему в хвост.

– Не надо так, пожалуйста! Ты же не злой, я знаю.

Песчаный дракон с раздражением стряхнул её.

– Мы выполняем свой долг.

Когда ушёл и он, Глин снова взялся за цепь, но твёрдое железо никак не поддавалось.

– Не трать время, – шепнула Цунами. – Ты знаешь, что надо делать. Живо!

Глин поёжился, представив себе холодную воду, но выхода не было. Сейчас подслушать воспитателей важно как никогда.

Уже нырнув, он услышал приглушённое эхо удивлённого восклицания Солнышка и поплыл против течения к каменной стене. Без путеводных огоньков на чешуе Цунами приходилось трудновато, но он всё же нашёл проход в соседнюю пещеру и кое-как протиснулся туда. Всплыв на поверхность с колотящимся сердцем, дракончик осторожно выставил уши из воды.

На этот раз шумной перебранки он не услышал. Трое взрослых сгрудились вокруг огня и разговаривали едва уловимым шёпотом, будто опасаясь, что в коридоре затаился кто-то любопытный. К счастью, на реку они внимания не обращали.

– Завтра? С утра? – спросил Ласт.

Кречет придвинулась ближе, в свете костра её чешуя пылала ещё ярче.

– В полдень, – ответила она. – К его приходу всё должно быть сделано. – Дракониха поскребла крыло, вычёсывая старые чешуйки. Мощный хвост плотно обвивал лапы. – Он больше не хочет её видеть.

Дракончик сжал когти. Она говорила об Ореоле.

– Только не я, – дёрнул хвостом Ласт.

Бархан метнул на него презрительный взгляд.

– Так я и думал.

– Хотя виноват как раз ты, – добавила Кречет.

– Так или иначе, требуются пятеро! – фыркнул Ласт. – Как он собирается выкручиваться?

– Он найдёт нам небесного, – ответила Кречет. – Всё будет правильно, без цветных подмен.

Наступила тишина. Трое драконов мрачно уставились в огонь.

– Тогда обсудим способ, – сухо, по-военному, произнёс Бархан. – Проще всего утопить. – Он снова обжёг взглядом морского дракона.

– Я встал на сторону Когтей мира, чтобы убийств больше не было, – сказал Ласт. – Не стану спорить с Провидцем, но и участвовать – тоже.

– Значит, остаюсь я, – выдавила Кречет. – Хоть и радужная, а дело непростое. – Дракониха кивнула на обрубок лапы и длинный рваный шрам на искалеченном крыле Бархана.

– А сможешь? – прищурился Ласт. – Уж больно похоже на… Мы все помним, как…

– Сейчас совсем другое, – буркнула Кречет. – Подумаешь, радужная. Наплевать. Да и что в ней хорошего. – Она дохнула огнём, оживляя угасший костёр.

– Ну, если ты так уверена…

– Подберусь ночью, когда уснёт. Сломаю шею, никто и опомниться не успеет, а главная смутьянка на цепи. Никто другой не сможет меня остановить.

Земляного дракончика трясло от ужаса. Он стал тихонько отодвигаться от берега, чтобы рябь на воде его не выдала, но вновь замер, услышав своё имя.

– А Глин? – подал голос песчаный калека. – Этот смог бы попытаться.

– И попытается, – кивнул Ласт. – Он туповат, но за друзей стоит горой.

– Что очень странно для дракона, – покачал головой Бархан, – тем более что они не его племени.

– С ним я справлюсь, – заверила Кречет. – Даже если придёт, наконец, в боевую ярость, против меня не выстоит.

Услышанного было достаточно. Земляной дракончик нырнул и поплыл назад к проходу в стене.

Что делать? Что делать? Чем помочь? Как спасти её?

 

Глава 6

– Не верю! – воскликнула Солнышко. – Они не посмеют.

– Ещё как сделают, – хмыкнула Цунами. – Сделают что угодно, лишь бы исполнить пророчество.

Все посмотрели на Ореолу. Чешуя её стала бледно-зелёной, привычное равнодушие и отстранённость исчезли. Хлеща по бокам гибким хвостом, радужная нервно расхаживала взад-вперёд у колонны с прикованной Цунами.

– Мы им не позволим! – прорычал Глин. Он ещё тяжело дышал, с тела на каменный пол стекала вода. – Да, Цунами? Мы их остановим.

– Вам-то что лезть? – поморщилась Ореола. – Мои проблемы, мне и решать.

Не обращая внимания на её слова, Цунами повернулась к Глину.

– Каким образом? С Кречет вы не справитесь даже все вместе, а с ней ещё и Бархан. А я… – Свирепо оскалившись, она рванулась, опасно затягивая цепь на горле.

– Значит, надо бежать, как ты хотела. Освободим тебя и уйдём, ночью, прямо сейчас!

– Бежать? – испуганно пискнула Солнышко.

– Послушайте, – снова вмешалась Ореола. По её пышному перистому воротнику, словно молнии, пробегали оранжево-красные блики. – Правда, вам ничего не надо делать. Я здесь лишняя. Буду драться сама, или… или что-нибудь придумаю.

– Нет, надо! – свирепо бросил Глин. – Обязательно надо.

– Если бы всё было так просто… – протянул Звездокрыл. Он подошёл к валуну, закрывающему вход, и постучал по нему когтем. – Это единственный путь наружу, и здесь скрыт механизм, которым умеют управлять только взрослые.

– Да ну? – удивился Глин.

Звездокрыл серьёзно покивал.

– Вот именно. У Бархана есть особый камень, который подходит вот сюда. – Ночной дракончик показал на тёмное углубление в скале. – Он его поворачивает, и тогда камень можно отвалить. Сам Бархан никогда не выходит, потому что не может летать, а Кречет с Ластом, когда возвращаются, открывают снаружи каким-то рычагом.

– Ого! – Глин смутился. Каким же идиотом надо быть, пытаясь столько лет сдвинуть валун без ключа. Не догадался даже присмотреться, как Бархан возится с дверью, и не подумал, что камень странной формы не просто так висит у него на шее.

– Украдём камень? – предложила Солнышко.

Ореола фыркнула.

– Глупо даже пытаться.

– Поймают, точно, – кивнул Зездокрыл, – особенно сегодня, когда все начеку.

– А через… – начала Солнышко, глядя на потолок.

– Без ключа нельзя? – перебила её Цунами.

Звездокрыл уныло покачал головой.

– Только снаружи, отсюда никак. Я уже думал.

– Через окно… – не унималась Солнышко.

– А если взломать? – Глин посмотрел на Звездокрыла. – Может, приналяжем как следует все вместе…

Тот лишь молча покачал головой.

– Всё это очень мило, друзья, – вновь заговорила радужная, – но зачем вам лишние неприятности? Вы Провидцу нравитесь, а я уж сама как-нибудь.

– Перестань! – одёрнула её Цунами. – Тоже мне, мученица нашлась.

– Никакая я не мученица! – ощетинилась Ореола. – Только зачем кому-то погибать?

– А тебе зачем?

– Меня ведь даже нет в пророчестве, кому я нужна?

Цунами скрипнула зубами.

– Мне уже самой хочется тебя убить.

– Ореола, не бойся, – вмешался Глин, – она просто хочет сказать, что мы все беспокоимся о тебе.

– Ребята, но как же окно? – Солнышку, наконец, дали договорить. – У нас в учебке! Взлетим к потолку и вылезем.

– Глупости! – фыркнула Цунами.

– Окно слишком узкое, – объяснил Звездокрыл, – особенно для Глина.

– И для меня? – спросила Солнышко. – Пролезу как-нибудь, а потом открою вход снаружи, как ты говорил.

Глин благодарно обвил её хвост своим и потёрся о крыло. Едва зашла речь о побеге, как она тут же вызвалась на самую опасную роль.

– Не получится. – Ночной дракончик снова покачал головой. – Извини, Солнышко, но я знаю точно. Сам пробовал, когда никого не было.

– Я тоже, – сказала Цунами.

– Ия, – кивнула радужная.

Глин вздохнул. Опять он оказался глупее всех. Столько раз сидел под окном, наблюдая звёзды и облака, но даже не подумал взлететь и проверить.

– Окно меньше, чем кажется, – продолжал Звездокрыл, – даже голова не пролезает.

– Ну, ещё бы. Иначе нас не подпустили бы к нему. – Ореола обернулась к Цунами, печально переливаясь тёмно-зелёным. – Они всё предусмотрели. Выхода нет.

– Он должен быть! – горячо возразил Глин. Время уходило, Кречет могла появиться в любую минуту. Собиралась ждать, пока все уснут, но запросто может и передумать, она ведь никого не боится.

Цунами молчала, погружённая в свои мысли. Посмотрела на Глина, будто хотела что-то сказать, и задумалась снова.

– А может, попробуем с ними поговорить? – робко предложила Солнышко. – Вдруг отпустят её?

Ореола лишь горько усмехнулась. Тяжело вздыхая, Солнышко закуталась в крылья.

Глин взглянул Цунами в глаза.

– У тебя есть идея, я же вижу. Должен быть какой-то план, ты давно уже думала..

Зашипев, она сжала лапами цепь.

– Это слишком опасно, я хотела сама.

Он проследил за её взглядом. Река!

Им доводилось плавать только против течения, в пещеру воспитателей. Река текла через главную пещеру, потом через боевую… а дальше? Глин понятия не имел, что дальше. Потолок пещеры для тренировок был покатым и становился всё ниже, пока река не исчезала где-то в самых глубинах земли. Там Глин ни разу не нырял. А Цунами, выходит, пробовала?

– Куда течёт река? – спросил он.

– Не знаю… То есть, как всегда, в дыру в стене, но там слишком узко, я боялась, что не смогу вернуться. Но куда-то же она должна течь…

– Значит, надо попробовать.

– Могу только я.

– А я как же? – нахмурился Глин.

– Нет, ты не сможешь. Кто знает, что там, на той стороне? Через час ты задохнёшься без воздуха и утонешь. Плыть вслепую неизвестно куда – это умеем только мы, морские драконы.

– И даже если ты вынырнешь где-то, то как нас найдёшь? – добавил Звездокрыл. – Пещера надёжно укрыта снаружи.

– А про окно забыл? – Наконец-то и к Глину пришла собственная идея. – Вы разведёте костёр в учебной, а я увижу дым и пойму, что вход где-то рядом. Быстренько его отыщу и всех вас выпущу!

Глаза Ореолы сверкнули.

– Кое-какие свитки я с удовольствием бы сожгла.

Глин усмехнулся, заметив, как испуганно сжался Звездокрыл.

– Не забудь про трактат «О ленивой природе земляных драконов».

– Хватит, сейчас не до шуток! – одёрнула их Цунами. – Глин, тебе нельзя, даже не спорь. Только погибнешь, и всё.

– Если не пойду, погибнет Ореола, – упрямо возразил он. – Значит, придётся.

Цунами с отчаянным рыком рванулась с цепи, едва не задушив себя. Все молчали. Потом Солнышко снова выскочила вперёд.

– Постойте, а как же Глин увидит дым среди ночи? Кречет ведь придёт ещё до утра…

Глин почувствовал, как его надежды рассыпаются в пыль. Об этом он не подумал. Выходит, всё пропало?

Чешуя Ореолы внезапно окрасилась нежнорозовым.

– Я знаю, что делать, – улыбнулась она, – Звездокрыл научил.

– Прикинуться булыжником и не отсвечивать? – ухмыльнулась Цунами сквозь слёзы.

– Эй, полегче! – обиделся ночной дракончик.

– Вот именно, – кивнула радужная.

Свернувшись клубком на полу, она начала менять цвет. Огненное и лазоревое великолепие куда-то делось, по телу расползались серые и коричневые тона, как будто камень медленно его пожирал. Проявились даже трещины и выбоины окружающей грубой поверхности – казалось, что смотришь сквозь неё. Драконята удивлённо переглянулись. Ещё миг, и Ореола исчезла совсем.

– Вот это да! – протянула Солнышко. – То есть, я знала, но вот так чтобы…

– Главное, воспитатели ничего не знают. – Все вздрогнули от неожиданности: голос радужной внезапно прозвучал откуда-то сверху. С верхушки сталагмита? – Хорошо, что в учебной программе ничего нет про наше племя… Поняли? Найду укромный уголок и спрячусь. Тогда Глину и не придётся никуда плавать.

– А потом? – хмыкнул Звездокрыл. – С голоду помрёшь, если не наткнутся случайно раньше.

– Цунами была права, давно уже говорила, надо бежать, – сказал Глин. – Рано или поздно, как только сможем.

Солнышко нахмурилась.

– А почему мне ничего не сказали?

Никто не ответил. Наконец в глубине пещеры вновь зажглись зелёные огоньки глаз.

– Ладно, делайте что хотите, – вздохнула Ореола, – но только если не ради меня одной. А я буду прятаться, пока Глин нас не выпустит.

Земляной дракончик почувствовал, что и сам розовеет. Ему верят, на него надеются!

Он спасёт Ореолу, спасёт всех!

Только бы выбраться живым из реки.

 

Глава 7

– Ох, не нравится мне эта затея, – прошипела Цунами, звякая цепью.

– Мне тоже, – отозвался голос Ореолы.

– Тс-с! – укоризненно шепнул Звездокрыл, оглянувшись с берега реки.

Поёживаясь, Глин стоял на мелководье, перебирая заледеневшими лапами. Вот бы забрать под воду немного огня! А ещё хорошо бы знать, что ожидает впереди, и уж совсем замечательно было бы плыть не одному.

И всё-таки придётся. Он бросил взгляд в тёмный угол пещеры, где исчезла Ореола.

– Другого способа точно нет? – спросила Солнышко, полоща в воде хвост. – Со временем я бы наверняка ещё что-нибудь придумала.

– Вот времени как раз и нет, – ответил Глин.

– Плыви по течению, – напомнил Звездокрыл. – Если река выходит на поверхность, оно тебя выведет.

«Если», – мрачно подумал Глин.

– Почаще останавливайся передохнуть, где только сможешь, – продолжал наставлять его ночной дракончик, – а если будет негде, не паникуй, а то воздух быстрее кончится.

Глин уже был близок к панике. От одной мысли о том, чтобы нырнуть в эту черноту, не зная, представится ли случай сделать новый вдох, всё тело сковывал страх.

Внезапно он ощутил прикосновение крыла и обернулся. На фоне плещущей воды слабо выделялись полупрозрачные очертания радужной.

– Иди прячься! – испуганно прошептал он.

– Спасибо тебе, Глин, – еле слышно произнесла Ореола. – Никому не говорила, но хочу, чтоб ты знал: я ни за что не продержалась бы здесь столько лет без вас четверых.

– Я тоже, – кивнул он. Страшно подумать, какой была бы жизнь в недрах горы без Ореолы, Солнышка, Цунами и Звездокрыла.

– И я, – сказал ночной.

Солнышко молча кивнула. Сплетясь хвостом с Ореолой, она взяла лапу Глина. Звездокрыл взял другую.

– Ну, удачи тебе! – Ореола шагнула на берег и снова растворилась в тени.

– Будь осторожен, Глин, – прошептала Цунами, изо всех сил натягивая цепь, чтобы подойти поближе. – Если что, лучше возвращайся, не рискуй слишком.

– И попробуй только умереть! – Солнышко обняла его, прижавшись крыльями.

– Вам тоже удачи! – Глин сделал глубокий вдох. – А уж я постараюсь отвалить поскорее тот камушек. – Кивнув напоследок друзьям, он кинулся в воду.

Чтобы хоть немного согреться, он усиленно грёб лапами, но чешуя всё равно будто оледенела. Оказавшись в боевой пещере, он поплыл в её дальний конец, где потолок снижался и уходил в реку, задержался немного на поверхности, сопротивляясь течению, потом набрал воздуха и нырнул.

В мерцающем свете факелов, проникавшем под воду, на каменной стене виднелось чёрное пятно. Цунами была права: здесь дыра была меньше, чем проход в пещеру воспитателей. Во всяком случае, по высоте. По форме она напоминала оскаленную драконью пасть с острыми выступами камня вместо зубов. В темноте по ту сторону ничего было не разглядеть. Засунув туда лапу, Глин ощутил лишь пустоту. Течение с силой тянуло его внутрь.

Выскочив на поверхность, он набрал воздуха как мог больше, очень надеясь, что это не последний вдох в его жизни. Вода бесшумно сомкнулась над головой с жутковатым хлюпаньем, будто не собиралась больше отпускать, но дракончик постарался отогнать неприятные мысли.

Быстрыми гребками он снова подплыл к дыре и крепко ухватился за её острые зазубренные края. Затем поплотнее прижал крылья к бокам и просунул в проход голову и шею. Потом стал протискивать плечи. Каменные зубья больно царапали крылья, но зато удалось зацепиться когтями за края впереди. Труднее всего пришлось животу, но Глин, подтягиваясь передними лапами и отталкиваясь задними, понемногу продвигался вперёд. Извиваясь и напрягая все силы, он твердил про себя слова Звездокрыла: «Не паникуй! Не паникуй!»

Свобода наступила так внезапно, что дракончик полетел кувырком и едва сумел выровняться, усиленно работая крыльями. Сильный поток тащил его вперёд по непроглядно тёмному узкому туннелю, по сторонам был сплошной камень. Глин не был уверен даже, что сможет развернуться и поплыть назад.

Он попытался подняться на поверхность, но лишь больно ударился головой о твёрдый потолок. Воздуха здесь не было, одна вода.

«Я не хочу возвращаться! Мне нельзя возвращаться!» – постарался он убедить себя и стал, как мог, грести передними и отталкиваться задними лапами, удерживаясь при этом посередине потока, чтобы не врезаться в стену. Бурлящая вода шумела в ушах, словно смеясь над его усилиями. Сердце колотилось, будто хотело выскочить наружу.

Глин сам не знал, сколько времени он так плыл по тёмному извилистому туннелю, но в конце концов грудь стало болезненно распирать. Прежде ему не приходилось задерживать дыхание так надолго, а про один час он знал только из свитков, где рассказывалось о земляных драконах. Сможет ли он выдержать столько? Может быть, час – это у взрослых, которые могут вдохнуть больше?

Что, если он так и утонет здесь, в одиночестве, и друзья никогда не узнают о его печальной судьбе? Кречет придёт и убьёт Ореолу, а Глин окажется самым бесполезным дракончиком во всей Пиррии.

Не паниковать!

Глин уже, наверное, в сотый раз поднимался в поисках воздуха, неизменно натыкаясь на глухой камень. Однако вдруг ему показалось, что потолок уходит вверх. Неужели? Ощупывая кончиками крыльев пространство над головой, он поплыл быстрее.

Туннель явно расширялся, стены по сторонам уже не мешали. Внезапно исчез и потолок, течение резко ослабло. Глин отчаянно забил крыльями и лапами, выплывая наверх из тёмной воды. Это оказалось непросто, он находился глубже, чем предполагал.

Свет! Что это, звёзды над головой? От радости дракончик чуть не наглотался воды. Неужели выплыл? Сверху и в самом деле пробивался свет, множество мелких огоньков, будто на ночном небе.

Наконец голова высунулась из воды. Счастливо повизгивая, Глин дышал и дышал, наслаждаясь воздухом как никогда прежде. Однако звуки возвращались к нему гулким эхом, и кроме них вокруг ничего не было слышно, а запах был совсем другой, чем тот, что приносил ветерок из окна.

Ощущая течение внизу кончиками задних лап, дракончик всплыл на поверхность и огляделся. Огоньки светили не только сверху, но и со всех сторон – на стенах огромной пещеры.

Светлячки! Он всё ещё был под землёй. Мерцающее зеленоватое сияние едва рассеивало темноту, исходя от бесчисленных мелких насекомых и свисающих с потолка нитей с капельками липкой светящейся жидкости. Ну что ж, пускай это ещё не звёздное небо, но он хотя бы не погиб и может дышать. Советы Звездокрыла оказались кстати, и Глин выдержал, хоть и окоченел в ледяной воде так, что не ощущал кончика собственного хвоста. Он попытался дохнуть огнём, но выплюнул лишь еле заметный язычок пламени.

Как же трудно заставить себя снова нырнуть! Однако, набрав воздуха в застывшую грудь, дракончик продолжил своё подводное путешествие. И тут же растерялся, совсем не ощущая течения. Откуда он приплыл? Куда уходит река? Может, она вообще заканчивается здесь, в широком застойном пруду. Неужто придётся возвращаться, да и получится ли противостоять бурному потоку? Но вскоре Глин почувствовал, что его куда-то несёт, а значит, течение есть, хоть и совсем слабое. Растопырив крылья и лапы и опустив хвост поглубже, он некоторое время выжидал, стараясь получше определить направление, затем принялся грести, держа голову над водой.

Наконец, на дальней стороне пещеры, освещённой тусклым сиянием светлячков, он разглядел проход, через который утекала река. К счастью, нырять пока не пришлось, потолок был высоко. Помогая себе крыльями, Глин плыл и плыл, а странные подземные звёзды наблюдали за ним миллионами горящих глаз. Ощущение не самое приятное, но всё же лучше, чем полная тьма и отсутствие воздуха.

Вскоре, однако, поток снова начал набирать силу. Крылья цеплялись за торчащие из воды камни, а светлячков становилось все меньше. Тьма вокруг сгущалась и словно обрушивалась сверху, как Кречет на боевых тренировках.

Потом впереди послышался рёв.

Глин навострил уши. Кто там, драконы? В первый миг он подумал, что Кречет, обнаружив пропажу, рыщет вокруг и рычит от ярости, но сразу же отбросил эту мысль. Слишком далеко, не услышал бы.

Кстати, а что она станет делать? Вдруг решит наказать других – особенно Цунами, связанную и беззащитную?

Он очень беспокоился о друзьях и не сразу заметил, что рёв становится всё громче, а течение – сильнее. Лишь ударившись с налёту лбом о скалу, дракончик взвыл от боли и, развернувшись, попытался за что-нибудь ухватиться. Врезался в другой камень, отскочил, налетел на третий… Река тащила так стремительно, что непонятно было, как остановиться. А между тем, оглушительный рёв впереди всё приближался.

Наконец, врезавшись в очередной выступ скалы, он вцепился в него всеми когтями и чудом удержался на месте. Бурлящий поток трепал его, хватая за хвост и крылья жёсткими ледяными пальцами, но Глин упорно лез наверх, пока не оказался на вершине камня. Ощупав темноту хвостом, он понял, что камень очень большой, и стал осторожно продвигаться подальше от воды, пока не понял, что стоит на крутом берегу.

Под пятками журчал ручеёк, вливаясь в реку. Дракончик опустил голову и попытался думать, насколько позволял холод, сковавший всё тело до самых костей. Дохнуть огнём не получалось совсем. Некоторые драконы, небесные и ночные, могут изрыгать пламя когда хотят, а ледяные и морские не способны вообще. Земляным нужны подходящие условия – прежде всего, тепло.

Глин вспоминал все свои неудачи с огнём, и ехидный голос Кречет звучал в его ушах. «Никуда не гожусь? – подумал он. – Ещё посмотрим!»

Теперь он догадывался, отчего этот рёв, хоть никогда и не видел водопада. И уж точно не хотел оказаться в нём в полной темноте. Даже если попробовать перелететь, легко врезаться в скалу и разбиться. Но как же тогда продолжать путь?

Дракончик потрогал лапой журчащий ручеёк и с удивлением обнаружил, что вода в нём гораздо теплее речной. Откуда она течёт? Ясно, что сверху… а раз сверху, значит, и выход наружу может быть в той стороне!

Он принюхался, но различил лишь запах тухлых яиц.

Тем не менее, ручеёк должен куда-то привести. Не в водопад же лезть! Глин расправил крылья, ощупывая стены, и осторожно двинулся наверх, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях.

Вода стекала с широкого уступа скалы. Дракончик залез на него, шагнул вперёд… и плюхнулся в неглубокое озерцо. Запах тухлых яиц бил в нос всё сильнее. Шаг, другой… Вода едва прикрывала лапы. Внезапно он ощутил неприятное жжение внизу живота, где чешуя была нежнее, и с шипением выскочил на камень. Распахнутые крылья задели что-то вязкое, и их тоже стало жечь. Отдёрнув крылья, Глин прижал их к груди, но сделал только хуже. Жжение расползалось по всему телу, словно стая огромных пиявок. Казалось, отравленный шип на хвосте Бархана колол повсюду, со всех сторон, заставляя стонать от боли. G отчаянным воплем Глин кинулся назад к реке, но лапы потеряли чувствительность от боли, и он больше не находил в темноте ручейка. В отчаянии, спотыкаясь на острых камнях, дракончик бросился на звук водопада, но врезался в стену лбом с такой силой, что упал без чувств.

Последней мыслью было: «Я всех подвёл».

 

Глава 8

Голову окатила ледяная вода. Глин зашипел и очнулся, дрожа от холода.

Всё тело было погружено в реку. Чьи-то мощные когти вцепились в плечи, заталкивая его всё глубже. Сильное течение тянуло за хвост, пытаясь унести с собой.

Дракончик в ужасе забился, вырываясь, но чужие лапы не отпускали. Окунув его голову ещё раз, кто-то крикнул:

– Не дёргайся, так надо! Я тебя спасаю, понял?

Он расслабился и дал себя окунуть ещё раз. Липкий яд постепенно смывался с чешуи, хотя боль и не прекращалась. Паника постепенно ослабевала, в голове зашевелились мысли. Глин резко обернулся, осознав вдруг, чей это голос.

– Цунами! – завопил он, хлопая крыльями и расплёскивая воду во все стороны, но когти ещё крепче сжали его.

– Сказано тебе, не дёргайся! – Она шлёпнула его хвостом, толкая назад в реку. – Не знаю, во что такое ты вляпался, но пахнет оно гадостно, а главное, разъедает чешую. Не вылезай, пока не смоется до конца!

Она помогла ему уцепиться за скалу, чтобы не уплыть по течению, а сама принялась лить воду на голову. Глин прищурился, чтобы разглядеть свою спасительницу, но различил в темноте лишь смутный силуэт. Тем не менее, это была она, Цунами!

– Как ты освободилась? – выговорил он, стуча зубами. Близкий рёв водопада заглушал слова.

– Огонь, – кратко объяснила она. – Подумала, раз Кречет спаяла цепь огнём, то почему бы не попробовать сделать наоборот. Она-то знала, что сама я не смогу, а помогать друг другу не в драконьих привычках. Вот и просчиталась. И всё равно понадобился весь огонь Солнышка и Звездокрыла, чтобы расплавить ту цепь… Потом сразу в реку, и за тобой. Едва успела.

Глин уронил голову ей на лапы. Казалось, каждая чешуйка вопит от едкой боли.

– Видишь, как здорово, – проронил он с горечью. – Такой вот я спаситель.

– Ты бы и сам справился, – заверила Цунами, погладив его по крылу. – Полежал бы немного, очнулся и сам добрался до реки.

Глин глубоко в этом сомневался, но не хныкать же, когда и так кругом виноват.

– Видела светлячков? – спросил он, меняя тему. – Классные, правда?

– Да ну, подумаешь. Я лучше.

Сине-зелёный живот и полоска вдоль хвоста.

Цунами внезапно окутались ярким сиянием. Вспыхнули даже цветные завитки вокруг пасти. Только теперь Глин смог рассмотреть стены пещеры. Он сразу почувствовал себя лучше. Ещё ни один вид не доставлял ему столько удовольствия.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Как несправедливо: вы же и так видите в темноте. Нам, несчастным слепым, светящаяся чешуя была бы куда нужнее.

Цунами вдруг смущённо потупилась.

– На самом деле… это не для того, чтобы лучше видеть.

Глин вытянул в воде лапы и хвост. Едкая грязь почти исчезла, но боль ещё ощущалась даже в онемевшем от холода теле.

– Да ну? – удивился он, отгоняя неприятные мысли. – А для чего же тогда?

– Вообще-то… для того…

Никто прежде не слышал, чтобы бойкая, решительная Цунами запиналась. Теперь Глину стало по-настоящему интересно.

– Давай, расскажи! – он брызнул на неё водой.

– Тебе всё шуточки, а это дело серьёзное.

– Нет, просто интересно, а ты не отвечаешь.

– Ладно, – вздохнула она. – Морские драконы светятся в темноте, чтобы привлечь других– для выбора., ну, партнёра – понял? Даже неприлично о таком спрашивать.

Дракончик на самом деле смутился. Когда-нибудь Цунами уйдёт из их компании с каким-нибудь светящимся красавцем. Глин острее обычного ощутил, какой он сам бурый, толстый и неповоротливый.

– Куда нам теперь? – спросил он. – Этот водопад…

Только бы она не спросила, болит ли ещё чешуя. Надо быть сильным и перетерпеть самому.

Она усмехнулась.

– Значит, нырнём в водопад. Интересно, высоко там или нет?

– И сколько острых скал торчит внизу? – подхватил Глин. – Посмотреть бы сначала.

– Давай посмотрим.

Оставив его, Цунами прыгнула в реку, и течение стремительно понесло её в темноту. Глину пришлось тут же отпустить камень, за который он держался, и плыть следом, чтобы не потеряться.

– Цунами! – позвал он, но голос затерялся в оглушительном грохоте водопада впереди. Врезавшись животом в подводный камень, дракончик от неожиданности наглотался воды и, кашляя и отплёвываясь, усиленно заработал лапами, высматривая впереди сине-зелёное сияние.

Внезапно оно исчезло, и всё утонуло в непроглядной чернильной тьме.

– Цунами!!!

Через мгновение он ощутил впереди себя зияющую пустоту. В ужасе забарахтался, хватая когтями воздух, и едва успел зацепиться за торчащий из воды зазубренный выступ скалы. Задние лапы и хвост повисли в воздухе.

Внизу грохотал водопад.

Охваченный страхом, Глин висел, зажмурив глаза, хотя вокруг и так было темно, и каждую секунду ждал, что сорвётся и жизнь его на этом закончится. Разъеденная ядом кожа, натянувшись между чешуйками, горела огнём. Что с Цунами? Он с ужасом представил её разбитое тело на дне каменной пропасти…

Кто-то дёрнул его за ногу.

– Осторожно, Глин! – раздался ехидный голос. – Здесь так опасно! Чего доброго, коготь сломаешь.

Он открыл глаза.

Бурля и пенясь, водный поток обтекал его и срывался со скалы в небольшую заводь, поверхности которой дракончик почти касался задними лапами. Цунами довольно плескалась и пускала пузыри, кувыркаясь среди пенистых водоворотов.

– Главное, не отпускай камень, а то упадёшь! – веселилась она.

– Ха-ха-ха, – мрачно буркнул Глин. Пощупав хвостом, нет ли в глубине острых камней, он плюхнулся в озерцо. Падающая вода приятно омывала голову и спину. – Ты знала, – укоризненно нахмурился он.

– Может, и нет, – ухмыльнулась Цунами. – Ну ладно, знала. Я подплыла уже к самому краю, когда услышала твой крик.

– Как хорошо, что я не из тех, кто умирает молча, сжав зубы.

«А если бы и впрямь промолчал?» – подумал он про себя.

– Поплыли дальше, – сказала Цунами. Мощным гребком перепончатых лап она выскочила на поверхность и устремилась вперёд по течению, сразу оказавшись далеко впереди. Глин пустился вдогонку. Вода уходила в очередной узкий туннель со скалистыми берегами.

Почему же такой грохот? Такое тут эхо, ничего не поймёшь! Что там впереди, ещё один водопад? Или от этого маленького шум так усиливается?

Цунами вдруг раскинула крылья, резко тормозя и разворачиваясь. Задрала голову, вглядываясь.

– Ты видел? Видел?

Глин всмотрелся в темноту. Свет от чешуи морского дракончика не доставал далеко, трудно было различить даже сталактиты на потолке.

– Нет, – признался он.

– Летучая мышь! – Цунами радостно шлёпнула хвостом по воде, заставив Глина увёртываться от волны.

– Ну и что? – возмутился он, отплёвываясь. – Хочешь утопить меня из-за какой-то мыши?

Однажды такая залетела в окошко учебной пещеры и носилась по ней, бестолково хлопая крыльями, пока Солнышко не упросила Бархана поймать её и выпустить. Глин сильно подозревал, что песчаный дракон просто-напросто ту мышь сожрал, но Солнышко хотя бы этого не видела.

– Она должна была откуда-то прилететь! – объяснила Цунами. – Летучие мыши охотятся снаружи, не в пещерах. Значит, выход близко!

– Они же совсем мелкие… – Глин с сомнением покачал головой, но Цунами уже торопилась вперёд. Он двинулся следом, корчась и морщась. Боль не прошла, в кожу под чешуёй словно вгрызались тысячи крошечных острых зубов.

– Смотри! – снова крикнула Цунами. – Там свет!

Земляной дракончик заработал лапами и крыльями, догоняя её. Течение тоже ускорялось, а грохот… похоже, грохот приближался.

Вдали за поворотом туннеля вырисовывался яркий серебристый круг. Тёмные очертания головы Цунами подпрыгивали в бурлящей воде, устремляясь к нему. Глин не верил своим глазам. Лунный свет, совсем такой же, как по ночам в окне. Они нашли выход, им удалось!

Грести уже почти не приходилось, река неслась всё быстрее. Почему так быстро? Всё-таки водопад?

Голова Цунами внезапно исчезла из вида, послышался пронзительный крик.

Только бы она пошутила! Только бы снова пошутила! Он опять принялся грести изо всех сил. Каменные стены вдруг пропали, свет был со всех сторон.

Река вырывалась из пещеры и с грохотом обрушивалась в пропасть с крутого обрыва.

Крылья у Глина расправились будто сами собой. Встретив упругую волну воздуха, он взмахнул ими…

Он летел!

 

Глава 9

Земляному дракончику доводилось летать и прежде, но совсем недолго и невысоко – под потолком пещеры, кругами, увёртываясь от сталактитов, – ничего похожего.

Какое здесь всё огромное!

Небо везде, куда ни взглянешь, – тянется и тянется, как будто ничто не может его заполнить, – а три луны сияют так ярко, что слепят глаза, хотя после жизни в мрачных подземельях при свете факелов это и не удивительно. Скалистые горные пики вгрызаются в небо вокруг, а вдалеке можно различить мерцание морских волн.

А звёзды! Глин часто наблюдал их через окошко в потолке пещеры, но никогда не думал, насколько их много, – будто серебристая сеть раскинута во тьме над головой.

Лететь бы так и лететь – всё выше и выше, к самым лунам. Интересно, пробовал ли кто-нибудь подняться туда?

И всего этого драконята были лишены! Столько лет, с самого яйца.

Даже острая боль от пещерного яда не могла подавить радостного возбуждения дракончика.

– Цунами! – позвал он, крутясь в воздухе. – Правда, здорово? Прямо не верится!

Тишина в ответ…

Он взмахнул хвостом, останавливая вращение, и стал медленно парить, оглядываясь по сторонам. Небо было пусто. Где же Цунами? Неужели улетела без него? Нет, она не стала бы… а если увидала море и не смогла с собой совладать? Она никогда не бросала друзей, но все знали, как отчаянно ей хочется попасть в родную стихию.

Дракончик опустил глаза, и только тогда увидел Цунами, которая опускалась кругами, как-то странно трепыхаясь в воздухе.

Что-то не так! Похоже… Да у неё крыло не действует!

Глин сделал резкий нырок и камнем обрушился вниз, плотно прижимая крылья к бокам и стараясь не думать о самом страшном.

Ветер – вот он какой, оказывается! Вовсе не добрый, приятный и освежающий, совсем наоборот. Бьёт в глаза, дёргает за хвост и раздувает крылья, сбивает равновесие, тормозит. Тысячью ледяных когтей-сосулек лезет под чешую и злобно царапает кожу.

Водопад и утёсы пронеслись мимо с быстротой молнии, остались где-то наверху. Земля рвалась навстречу, чёрные тени и лунный свет переплелись в причудливом танце. Глин не знал, с какой высоты падает и сколько ещё лететь, с такими расстояниями никто из драконят пока ещё дела не имел.

Сможет ли он остановиться? Так или иначе, будет больно.

Цунами внизу всё трепыхалась, а значит, на дно ещё не упала. Дракончик немного приободрился. Ниже, ещё ниже… Вот, она уже почти рядом!

Глин пронёсся мимо Цунами, поднырнул и мощным рывком расправил крылья. Ветер ударил снизу, словно каменная стена, а через мгновение, уже сверху, навалилось тяжёлое драконье тело.

Цунами была такая тяжёлая, что Глин чуть не кувыркнулся через голову, но, крепко вцепившись друг в друга, они удержались вместе. Дракончик отчаянно махал крыльями, тормозя падение, – о том, чтобы взлететь с такой ношей, не было и речи.

Услышав предостерегающий крик Цунами, Глин тут же почувствовал, как что-то цепляет его задние лапы, хватает за крылья и хвост, будто острыми когтями. Барахтаясь среди ветвей и листьев, драконята обрушились сквозь кроны деревьев и шлёпнулись на землю.

Удар был такой сильный, что Глин не сразу перевёл дыхание. Да ещё и хвост Цунами попал в рот. Дракончик выплюнул хвост и уселся, кряхтя. Цунами лежала на спине, широко раскинув крылья. Он присмотрелся – так и есть, одно небесно-голубое крыло было словно смято и перекошено. Похоже на вывих.

Глин тронул крыло лапой, Цунами болезненно поморщилась.

– Что с тобой? – спросил он.

– Это всё цепь, – объяснила она. – Когда снимала, крыло растянула.

– И всё равно поплыла за мной? – благодарно вздохнул Глин. – А мне почему не сказала?

Она пожала крыльями, снова зашипев от боли.

– В реке так не болело, а вот летать…

– Земля! – вдруг воскликнул Глин. – Я стою на земле! – Он вонзил когти глубоко во влажную почву, ощущая дрожь наслаждения от носа до хвоста.

Цунами села, озадаченно глядя на него.

– Что?

– Как здорово! – не унимался он. Зачерпнул землю лапой и бросил в неё, хохоча.

– Эй, хватит! – Цунами отшатнулась, заслоняясь здоровым крылом.

Глин катался по земле, ощущая, как мягкая тёплая земля крошится и липнет к чешуе. Восхитительный аромат зелени и почвы переполнял грудь. Как можно было столько лет сбивать когти на стылом, твёрдом, безжизненном камне! А вот и червячок. Дракончик причмокнул и облизнулся.

– Теперь мы в расчёте, – улыбнулась Цунами. – Я спасла тебя, а ты…

– Река! – перебил он, вскакивая и отряхиваясь. Цунами снова едва успела прикрыться от летящих комьев. – Слышишь? – Глин развернулся и бросился в чащу деревьев, из которой доносилось журчание воды.

Последовав за ним, Цунами с недоумением наблюдала, как земляной дракончик катается по илистому берегу.

– Никогда не думала, что можно радоваться, вывалявшись в грязи по уши.

– Ещё как! – расплылся в улыбке Глин, не замечая насмешки. – Мне ни разу в жизни не удавалось так согреться.

Лапы больше не болели, чешуя не чесалась, крылья не шелушились от сухости. Даже разъеденная кожа перестала саднить: жидкая грязь набилась под чешуйки, и весь пещерный яд мигом куда-то делся. Дракончик с облегчением вздохнул, зарываясь ещё глубже в нежный речной ил.

– Ну и ну! – хмыкнула Цунами, полоща лапы в воде. – Это ты ещё до болота не добрался. Как же я обрадуюсь, когда окажусь в море!

– И не говори! – рассмеялся Глин, впервые в жизни чувствуя себя храбрым и сильным, но тут же озабоченно нахмурился. – А как же твоё крыло? Надо его поскорее вылечить.

Над головой возвышался утёс, откуда срывался водопад, а ещё выше в лунном свете вырисовывались очертания горных пиков. Все три луны уже склонялись к горизонту.

Скоро рассвет, пора будет искать дымовой сигнал, который подадут друзья. Если Цунами не сможет взлететь, придётся оставить её здесь… Нет, нельзя! Могут появиться враги, и она станет лёгкой добычей для любого дракона.

Глин с опаской посмотрел в небо. Только сейчас он вспомнил, что кругом бушует война. Ничего удивительного: здесь так мирно, а об опасностях мира за пределами пещер драконята знали только с чужих слов. Если верить взрослым, весь мир теперь превратился в огромное поле битвы. На тихой полянке у реки об этом странно даже думать.

Тем не менее, дракончик хорошо знал, что у Когтей мира, а значит, и у драконят судьбы есть враги повсюду. Три песчаных королевы не верили в пророчество и убивали всех, кто оказывался на пути. Да и помимо них хватало желающих отыскать драконят и расправиться с ними.

Цунами повернула голову, рассматривая больное крыло.

– Думаю, что сумею вправить, я читала в свитке. Нужен сильный удар. Может, разбежаться, и в дерево? – Она критически оглядела рощу и вдруг, сорвавшись с места, устремилась к толстому стволу.

Глин едва успел выскочить из грязевой ванны и ухватить Цунами за хвост. Обернувшись, она сердито оскалилась.

– Отстань, я справлюсь!

– Нечего рычать, как небесная! – парировал он. – Что за глупости – биться об дерево! Дай лучше, я посмотрю.

Отдуваясь, она уселась на траву, вытянув крыло. Глин зашёл сзади и вгляделся в переплетение костей и жил под блестящей синей чешуёй.

– Сиди спокойно, – сказал он, – я знаю, как вправить сустав.

– Точно знаешь? – нахмурилась Цунами, опасливо отодвигаясь.

– Во всяком случае, это безопаснее, чем дерево. Держись крепче!

Вцепившись когтями в землю, она зажмурилась. Глин бережно ощупал крыло, определяя, где кость выскочила из сустава. Потом ухватил и дёрнул изо всех сил.

– Ай! – взревела Цунами, подскочив на месте. Мощный хвост морского дракончика хлестнул с размаху, и Глин, кувыркаясь, полетел в гущу колючих кустов.

– Извини! Извини! – причитал он, выпутываясь из зарослей. – Я правда думал, что это сработает… – Он вдруг запнулся.

Цунами бегала кругами, расправив оба крыла, – и теперь они смотрелись совершенно одинаково!

– Сработало! – с улыбкой объявила она. – Больно, конечно, но зато ничего больше не мешает. Ты молодец, Глин! – И добавила, помогая земляному дракончику освободить хвост из колючек: – Это ты меня извини.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но Цунами вдруг схватила его за морду и сжала ему челюсти. Подняв один коготь, она прислушалась.

– Что это?

Глин попытался обернуться, но её хватка была слишком сильной. Он тоже навострил уши.

И правда, в лесной чаще что-то трещало, и звук приближался.

 

Глава 10

– Кто-то мелкий, не дракон, – шепнула Цунами.

В чаще слышалось пыхтение и треск сучьев. В самом деле, скорее дичь, чем хищник. Глин освободил пасть от хватки Цунами и прошептал в ответ:

– Может, поймаем и съедим?

До рассвета искать дымовой сигнал всё равно бесполезно, а пока можно проверить, чего стоят их охотничьи навыки здесь, во внешнем мире.

Из леса на залитую светом поляну ступило коротенькое бледное существо. Его мохнатая голова едва достала бы Глину до плеча. Оно передвигалось на тоненьких задних лапках, а на двух передних, ещё слабее, даже не было когтей. В одной существо сжимало что-то острое, вроде длинного драконьего когтя, а в другой – объёмистый мешок. Едва завидев Цунами и Глина, оно бросило всё, что держало, на землю и издало тонкий протяжный писк, похожий на пение птиц, которых драконята иногда видели через пещерное окно.

– Воришка! – радостно воскликнула Цунами. – Ты только погляди, Глин, только вышли, и сразу настоящий живой воришка!

– Какой-то уж очень хилый, – поморщился дракончик, – но похож. Ну точно, украл что-то!

Он протянул лапу и ткнул мешок. Существо вновь запищало, присев и закрыв морду лапами.

– Я думала, они страшнее, – разочарованно фыркнула Цунами, приглядываясь. – И такой вот убил королеву Оазис? М-да. Она подняла из травы металлический коготь, вчетверо длиннее драконьего. – Острый, ничего не скажешь, но всё же… Думаю, королеве просто очень не повезло.

– Ну что, съедим? – Глин облизнулся.

– Звездокрыл сказал, что они вымирающий вид, – заметила Цунами, – но с другой стороны, ведь как раз из-за них началась война. Пожалуй, нечего тут стесняться. – Она злобно прищурилась, помахивая железным когтем.

Воришка что-то лепетал своим тоненьким голоском, но ни слова понять было нельзя. Он тыкал лапами в мешок и показывал на коготь, как будто хотел что-то объяснить.

– Хочет, чтобы мы это взяли? – предположил Глин.

Он перевернул мешок, и оттуда в траву высыпалась целая куча золота и сверкающих камушков, среди них три огромных рубина и множество прозрачных алмазов.

– Сокровища! – воскликнула Цунами, вертя в лапах серебряный медальон, украшенный завитками из крохотных сапфиров.

– Ореоле понравится, – хмыкнул Глин.

– Мне тоже! Я знаю, как ты любишь делать ей подарки, но я первая это увидела.

– Ладно, ладно, отдадим ей что-нибудь другое. Как думаешь, можно нам всё забрать?

– Ещё чего! – прогремел внезапно чужой голос. – Чтобы забрать, придётся драться со мной. Впрочем, не советую.

На поляну, взмахнув широкими крыльями, бесшумно приземлилась тёмно-алая небесная дракониха ростом чуть побольше Глина. Над её длинными, загнутыми назад рогами вились кольца дыма.

Воришка снова что-то пискнул, но продолжить не успел: дракониха нагнулась и откусила ему голову.

– Тьфу, дрянь, – сплюнула она. Подпрыгивая, голова покатилась по траве. Мёртвое тело опрокинулось, заливая поляну кровью, хлеставшей из шеи. – Даже обидно. То и дело лезут за моими сокровищами, а когда поймаешь, и не полакомишься, никакого вкуса. – Она сердито пнула обезглавленный труп. – Одни жилы и рыбой отдаёт. Тьфу.

Глин с отвращением отступил от расползавшейся кровавой лужи. Есть почему-то больше не хотелось.

– Ты кто? – подала голос Цунами. Медальон она не выпускала, видно, раздумывая, стоит ли за него драться.

Небесная в упор взглянула на неё. Жёлтые глаза прищурились, превратившись в узкие щели. Глин заметил, что поверх багряной чешуи тело драконихи покрыто золотым кольчужным панцирем, усеянным рубинами и янтарём. Чешуя над глазами также инкрустирована крошечными рубинами, похоже украшены и основания крыльев.

Кто бы она ни была, богатства ей не занимать.

– Ты не знаешь, кто я? – протянула небесная. – Как это печально… я бы сказала, даже оскорбительно. Наверное, мне стоит чаще появляться на публике. Да, неважные у морских шпионы.

– Я не шпионка! – возмутилась Цунами. – Откуда мне знать, кто ты такая? Нас держали… в плену, очень долго, мы только что выбрались.

Наклонив голову, незнакомка рассматривала драконят.

– Хм… морская и земляной вместе, – нахмурилась она. – Надо подумать. Вы не из моих подземелий, это точно, забывчивостью я не страдаю. От кого же вы сбежали, от Пламени? На неё не похоже гноить пленных в темнице, она же хочет, чтобы её все любили.

Глин отступил ещё на шаг. Разговоры про темницы ему не слишком нравились.

– Цунами, – шепнул он, – отдаём ей всё и бежим.

Небесная усмехнулась.

– Земляной шевелит мозгами, нечасто такое встретишь. – Она угрожающе надвинулась на драконят, оставляя на траве кровавые следы. Из ноздрей вырывались язычки пламени, дым струился вверх, собираясь вокруг рогов.

– Забирай. – Цунами протянула медальон. – Мы не хотим неприятностей.

– Я тоже, – прошипела алая дракониха, – и поэтому так расстраиваюсь, когда неприятности сами идут ко мне. – Она вдруг цепко ухватила Цунами за лапу с медальоном. Глин подался было вперёд, но тут же отшатнулся от огненного плевка. В жёлтых глазах вспыхнула лютая злоба. – Никто не смеет трогать мои сокровища!

– Мы не знали! – оправдывалась Цунами. – Мы даже не знаем, кто ты!

– О, разве я не представилась? Меня зовут Пурпур, но если хотите жить, лучше называйте меня «ваше величество».

Глин ахнул. Даже ему было известно это имя. Перед ними была сама королева небесных драконов.

 

Глава 11

Королева выглядела не так величественно, как он ожидал, и ростом была даже ниже Кречет, но это никак не позволяло отнестись к ней легкомысленно. Власть она удерживала три десятка лет, и уже четырнадцать храбрых, но глупых претендентов успели тем временем расстаться с жизнью.

Пурпур была самой старой и злобной правительницей во всей Пиррии, и притом союзницей песчаной принцессы Огонь, которая ненавидела пророчество и шесть лет назад уничтожила яйцо с пятым из драконят судьбы. Попасть в лапы Небесной королевы… страшнее, пожалуй, трудно что-то придумать.

Глин попытался вспомнить о Пурпур что-нибудь ещё, но кроме страха в голову ничего не лезло.

Отпустив лапу Цунами, небесная дракониха надела серебряный медальон себе на шею.

Затем повернулась и задумчиво провела когтем по морде Глина.

– Как любопытно, земляной. Мы с твоим племенем на одной стороне, как же ты можешь меня не знать?

– Я же объясняла… – начала Цунами, но королева оборвала её, сердито щёлкнув хвостом.

– Пусть скажет земляной! Мне нравится их голос, такой глубокий, рокочущий… и он так нервничает… Говори!

– Мы… э-э… – заикаясь, начал Глин. – Мы были под землёй, долго… всегда… – Перехватив взгляд Цунами, которая строила рожи из-за спины королевы, он запнулся. Ну что же ей сказать?

Очертания горных вершин над головой оделись золотым сияниям. Над Пиррией вставало солнце. Пора отправляться на поиски друзей, и поспешить, пока Кречет не успела, обнаружив пропажу, выместить свой гнев на оставшихся.

– Мы… просто шли мимо, – выдавил, наконец, он. Рубиновая полоска над глазами королевы недоверчиво качнулась. – То есть, ну… вообще, для нас такая честь… это настолько… – Кроме слова «страшно», ничего не придумывалось. – Вообще-то, нам пора..

– Как, уже? – усмехнулась алая дракониха. – Прямо посреди беседы? О, как это печально. Вы просто разрываете мне сердце, хотелось ещё столько о вас узнать. – Она протянула лапу и приподняла Глину подбородок. – И сдаётся мне, уйти вам отсюда можно разве что ко мне в Небесный дворец. Разве не заманчиво звучит? Только не говорите «нет», я этого не перенесу. Вы как раз те, кто мне нужен.

Глин не представлял, что она имеет в виду, но спросить не мог, так оцепенел от ужаса. Глядя в безжалостные жёлтые глаза, он впервые подумал, что Кречет, наверное, была права. Лучше уж всю жизнь прятаться под горой вдали от кровавых драконьих смут.

Он видел, как Цунами за спиной у Пурпур подняла воришкин коготь. Драконята опасливо переглянулись. Как же не хочется наживать такого сильного и опасного врага!

Однако рассказывать королеве правду было никак нельзя. Тогда снова плен, если не хуже. Либо она, либо Огонь запросто убьют обоих, чтобы помешать пророчеству сбыться. А если уйти с ней молча, кто поможет друзьям в подземелье?

Глин чуть заметно кивнул Цунами. Давай, выбора нет!

Длинный железный коготь вонзился в самое уязвимое место на хвосте драконихи и глубоко ушёл в мягкую землю. Королева издала оглушительный рёв, полный ярости и боли. Отчаянно крутя головой, она плевалась огнем во все стороны.

– Бежим! – крикнула Цунами.

Увернувшись в перекате от выплесков драконьего пламени, она подтолкнула Глина, и он взвился в небо. Огонь едва успел опалить кончики задних лап. Цунами летела рядом, работая крыльями как одержимая, хотя было видно, что плечо ещё болит.

– Это ненадолго! – крикнула она, поднимаясь над утёсом. – Быстрее, надо укрыться в горах.

Миновав дыру в скале, откуда вырывался и падал вниз водный поток, дракончики поднимались всё выше и выше, пока не достигли скалистого плато, покрытого тёмной зеленью деревьев и кустов. Горы нависали над головой, вздымаясь до самого неба, – непостижимо величественные, невероятно огромные. Цепь острых пиков, похожая на драконью челюсть, уходила на север и на юг, и ей не было видно конца.

Глин совсем поник духом. Как отыскать друзей в этом бесконечном нагромождении? Мир так огромен – разве способны пятеро маленьких драконят его спасти?

Цунами летела впереди, у самой земли, огибая высокие древесные стволы и заглядывая в тёмные ущелья. Её крылья с каждым взмахом двигались всё увереннее. Солнце уже поднималось над горами и слепило глаза. Глин не привык к такому яркому свету, а ведь ещё только наступил рассвет. Что же будет в полдень?

– Сюда! – крикнула Цунами, кивая на тёмную впадину в крутом горном склоне.

Драконята опустились на каменный уступ перед небольшой пещерой, откуда открывался обзор в сторону плато и окружающих долин. Глин выглядывал с опаской, но никаких признаков погони не заметил, и рокот водопада вдали был едва слышен.

– И как ты только решилась! – Дракончик взглянул на Цунами.

– Другого выхода не было, – объяснила она, но без своей обычной уверенности. Озабоченно почесала жабры и направилась в пещеру посмотреть, нет ли там кого-нибудь.

Глину очень хотел её успокоить, но и сам весь издёргался. Прикрыв глаза, он повернулся к солнцу, впитывая тепло всем телом.

– Да ты прямо сияешь! – удивилась Цунами, взглянув на него из пещеры. – Вот не думала, что земляные тоже разноцветные.

Он открыл глаза и осмотрел себя со всех сторон. Привычная бурая чешуя оттенка болотной тины от рожек до когтей на ярком свету переливалась золотистыми янтарными искорками, и даже сам бурый цвет казался глубже и теплее, словно у сундука из красного дерева, в котором Ласт хранил самые ценные и хрупкие свитки.

– Хм… – подивился он.

– Такой хорошенький, – хихикнула Цунами, выходя наружу. Глин посмотрел на неё и ахнул. Солнце сверкало на её чешуе сапфирами и изумрудами, как на изысканной драгоценности. Оттенки переливались, будто колышущаяся летняя листва или поверхность моря.

Он сразу подумал об Ореоле. Какой же предстала бы здесь радужная, если даже в мрачных пещерах она поражала всех своей красотой? Наверное, даже смотреть было бы трудно.

Ореола… Он снова прищурился, вглядываясь в горный пейзаж. Вход в пещеры мог открываться из любой расщелины или нагромождения скал. Если бы знать, какой он снаружи! И куда ни глянь, никаких признаков дыма.

Солнце уже оторвалось от горизонта и медленно карабкалось на небо, затмевая заходящие луны своим сиянием. Над отдалёнными пиками мерцали какие-то красноватые тени, и Глин не сразу понял, что это. Сначала казалось, что птицы, и только заметив отблески огня, он догадался – драконы!

Над их пещерами королевство небесных, Звездокрыл не ошибся. Как же теперь удрать? Королева Пурпур наверняка так и рыщет повсюду, исходя злобой.

Цунами вдруг толкнула Глина в плечо.

– Смотри! – показала она.

Ниже по склону курился дымок! Дракончики взмыли в воздух.

Дыра в скале была окружена густым кустарником, так что сесть рядом было невозможно, но по форме очень походила на окошко в потолке учебной пещеры.

Наконец-то!

Они кругами вились вокруг столба дыма, пытаясь заглянуть внутрь.

– Звездокрыл и Солнышко где-то там, прямо под нами! – Глин принюхался. Точно! Дым явно отдавал горелыми свитками. Бедный Звездокрыл, чем ему пришлось пожертвовать!

– Мы совсем близко, осталось найти вход, – сказала Цунами. Опустившись на скалистый склон, она принялась мерить шагами расстояние, прикидывая, в какой стороне может быть входной туннель.

Глин продолжал выписывать круги у неё над головой. У него вдруг возникло странное чувство. Похоже было, когда он рассматривал вывихнутое крыло и почему-то знал, что сумеет его вправить. Пещеры внизу были знакомы, как собственные когти, он ходил по тем коридорам миллион раз. Со стороны слабо доносился шум водопада – ага, значит, подземная река течёт туда… а стало быть, туннель из учебки в главную пещеру должен проходить под тем утёсом.

– Сюда! – позвал он Цунами, опускаясь на скалу. – Вход вон там. – Он обернулся, показывая.

– В том ущелье, – кивнула Цунами.

Заглянув в глубокую расселину, они увидели внизу речушку с дном из мелкого гравия и песчаными берегами.

Расправив крылья, чтобы замедлить падение, Глин прыгнул вниз и с хлюпаньем приземлился, расплёскивая лапами жидкую грязь. Его охватила злость. Тёплая земля и солнце – здесь, совсем рядом! Что стоило воспитателям иногда выводить драконят на свежий воздух. Пускай хоть изредка, хоть на минутку – и жизнь в пещерах стала бы совсем другой!

Нет, понятно, всё ради безопасности – так они скажут. Вдруг заметят сверху небесные драконы. И всё же Глин чувствовал, что главная причина – в недоверии. Взрослые боялись, что их подопечные разлетятся. Думали, они такие глупые и не смогут оценить опасность.

Он в сердцах рванул когтями речное дно, осыпая гравием узкие стены ущелья. А почему сначала не проверить, не дать возможность показать себя? Ну ладно, он сам, раз уж так плохо повёл себя, когда вылупился из яйца, – а остальные, они-то в чём провинились?

Цунами шлёпнулась рядом и кивнула на кучу замшелых булыжников впереди.

– Проверим?

Они побрели по мелководью, увязая в иле, но Глин вдруг остановился и удержал Цунами.

– Глянь-ка, следы!

На песчаном берегу глубоко отпечатались драконьи лапы, а между ними – длинная полоса от волочащегося хвоста. Чуть дальше следы исчезали – дракон поднялся в воздух.

Глин примерил свою лапу к одному из отпечатков. Здесь прошёл кто-то взрослый и очень большой.

– Если они идут от нашей пещеры, – сказала Цунами, – то это Кречет.

– Почему именно она?

Цунами показала на свой собственный след.

– Видишь, у меня перепонки, а там их нет. Провидец был здесь вчера, а следы совсем свежие. Четыре лапы – значит, не Бархан.

– Ну да, конечно, – кивнул Глин, чувствуя себя дураком.

– Обратных следов нет, – с азартом продолжала Цунами. – Если Кречет пошла нас искать, то ещё не вернулась. Самое время выручать наших! – Она побежала по речному берегу, всматриваясь в цепочку следов. – Быстрее, Глин!

Он кинулся вдогонку. Вскоре оба уже стояли у нагромождения валунов, за ними в склоне ущелья оказалась тёмная дыра, которую снаружи было не разглядеть, если о ней не знать.

– Вот и вход! – объявила Цунами.

– Почему она не стёрла следы? – забеспокоился Глин. – Может, ловушка?

Цунами решительно покачала головой.

– Откуда ей знать, что мы вернёмся за остальными? Ей этого не понять. На нашем месте она была бы уже далеко.

И в самом деле, Кречет никогда не считала, что драконы должны держать слово и заботиться о других.

– Она просто спешила отыскать нас, – заключила Цунами.

Глин с тревогой взглянул на небо. До чего же Кречет, должно быть, разозлилась, если даже не подумала об осторожности.

Пригнувшись, Цунами исчезла в дыре, Глин скользнул следом. Он давно согрелся, и огонь послушно вырвался из его пасти, освещая тёмный проход. Впереди слабо светился хвост Цунами.

Туннель резко поворачивал вправо, потом влево, затем спускался вниз. Последний поворот – и путь оказался перегорожен громадным серым валуном.

Сердце у Глина подпрыгнуло в груди. Нашли! По ту сторону была тюрьма, где драконята провели всю свою жизнь.

 

Глава 12

Поднявшись на задние лапы, Цунами принялась ощупывать стену.

– Ищи механизм, который двигает камень, – скомандовала она.

Глин дохнул огнём на стену со своей стороны. Обычная серая поверхность камня была лишь кое-где покрыта трещинами. Дракончик потыкал в трещины, но без всякого результата, только когти неприятно заныли. Он обошёл валун, попробовал толкнуть его, но тот, как и прежде, изнутри, поддаваться не хотел.

– Надеюсь, Звездокрыл не ошибся, – вздохнул Глин, ощущая тревожную пустоту в груди, – и мы сможем открыть снаружи.

– Не сомневайся, – прошипела Цунами. – Должен быть какой-то рычаг. – Она отступила назад, разглядывая потолок.

– А если тут магия? Может, нужно волшебное слово или какой-нибудь талисман?

Цунами нахмурилась, потом покачала головой.

– Для этого понадобился бы колдун, а они не появлялись из яйца уже много веков, если вообще когда-нибудь существовали.

О драконах-колдунах Глин помнил только, что они могли управлять вещами. Звездокрыл после того урока задрал нос и заявил, что ночные драконы гораздо могущественней, чем какие-то там мифические колдуны.

– Если ночные такие могущественные, то почему живут отдельно от всех, так что никто не может их найти? – спросил его Глин.

– Очень просто, – хмыкнул Звездокрыл, – не хотят, чтобы обычные драконы ощущали рядом с ними своё ничтожество. И правильно бы ощущали, говорил весь его вид.

– Ну и что у вас за могущество? – фыркнул Глин.

– Сам знаешь, – ответил Звездокрыл сердито, – телепатия, предвидение, невидимость…

– Никакой невидимости, просто вы чёрные, и в темноте не видны. Я тоже стану невидимым, если зароюсь в грязь.

– Зато мы можем появляться из тьмы и нападать сверху, как будто обрушивается ночное небо! – Ночной дракончик гордо расправил чёрные крылья с серебряными искрами.

– Ну и что тут такого? Коварство, и больше ничего.

– Никакое не коварство! Величие, могущество… – Разгорячённый Звездокрыл перевёл дух. – А ещё… а ещё только мы умеем видеть будущее, вот!

– Короче, пока ночные не посыплются с неба, всё, что мы имеем, это слухи и невнятные пророчества, в которых ничего не разберёшь, – подытожил Глин и ехидно добавил: – Во всяком случае, у тебя ничего особенного не заметно, ты просто умный, вот и всё.

– Когда-нибудь и я таким стану, – надулся Звездокрыл. – Может быть, главные способности проявляются позже… и вообще, давай делать уроки, нечего издеваться.

– И вовсе я не издеваюсь… – Впрочем, Глин и на самом деле пытался хоть ненадолго отвлечь его от занятий.

Вспоминая тот разговор, он продолжал обследовать каменный пол под валуном. Он скучал по другу, а ещё больше беспокоился. Как поведёт себя Кречет, когда не обнаружит ни Ореолы, ни Цунами, ни Глина? Неужели решит выместить зло на Звездокрыле или Солнышке?

Внезапно коготь наткнулся на что-то твёрдое. Глин распластался на полу и заглянул поглубже. Из-под камня торчал длинный стержень, не давая ему сдвинуться с места.

– Нашёл, – шепнул он Цунами, схватился за стержень и попытался выдернуть, но безуспешно. Однако спустя несколько попыток выяснилось, что его зато можно повернуть. Одно движение, и валун начинал откатываться в сторону. Вернув рычаг на место, Глин обернулся к Цунами.

– А если там Ласт и Бархан?

– Они не смогут остановить всех пятерых – если, конечно, мы будем драться. Пока выход был закрыт, мы ничего не могли поделать, а теперь… теперь – свобода!

– Ладно, – вздохнул Глин, – открываем.

Он толкнул рычаг до отказа, и валун с негромким скрипом откатился. Впереди была главная пещера. У Глина мурашки побежали по спине – он впервые смотрел снаружи.

У дальней стены, где протекала подземная река, печально скорчилась маленькая фигурка, полоща лапу в воде. Услышав скрип камня, она обернулась, в серо-зелёных глазах блеснули радостные искорки.

– Тс-с! – прошипела Цунами, подбегая. Сияющая Солнышко, развернув крылья, бросилась ей на шею.

– Получилось! – шепнула она. – Ура!

Глин бросил взгляд на коридор, ведущий в пещеру воспитателей. Даже если Цунами была права, ему не хотелось это проверять.

– Где остальные? – тихо спросил он.

– Звездокрыла сейчас приведу, – понятливо закивала Солнышко, – а Ореола., не знаю, где. Она обвела взглядом потолок с торчащими сталактитами.

Глин ощутил укол беспокойства. Что с Ореолой? Вдруг она не смогла долго оставаться невидимой… или упала во сне и расшиблась? А если…

– Я здесь, – прошептал кто-то прямо в ухо, и Глин почувствовал прикосновение крыла. Рядом обозначились очертания знакомых перистых ушей и длинного хвоста. Серо-чёрная чешуя наливалась синевой, мерцая золотистыми и оранжевыми искрами.

– Значит, всё в порядке, – выдохнул он с облегчением, обнимая Ореолу хвостом.

Радужная вздрогнула, но не отстранилась, как обычно, а шутливо ткнула его носом.

– Конечно, в порядке, как же ещё. Я бы и сама справилась. – Затем, почувствовав, как печально обвисли его крылья, поспешно добавила: – Всё равно, спасибо тебе большое, ты настоящий герой.

– Не за что, – просиял дракончик.

Ореола кивнула в сторону учебной пещеры, откуда, шатаясь, появился Звездокрыл.

– Кречет просто взбесилась, – фыркнула она. – Я-то просто слушала, а этим двоим здорово досталось.

Глин рванулся вперёд, но Цунами и Солнышко уже поддерживали ночного дракончика с двух сторон. Неужели Кречет его избила? Обожгла, поранила? Только потом Глин понял, что шатается его приятель из-за огромного мешка на спине, набитого свитками.

– Даже не думай! – воскликнула Цунами, отнимая мешок. – Зачем это нам? Ты их все перечитал тысячу раз!

– Всё равно пригодятся! – спорил Звездокрыл, не отпуская ношу. – Там написано, что можно есть, а что нельзя, и про обычаи разных племён, и как летать в бурю, и…

– Ты сам всё это можешь рассказать, – перебил Глин, – и расскажешь ведь, не удержишься.

– А если забуду что-нибудь важное?

– Тогда ты станешь только симпатичнее, – засмеялась Ореола.

– Самое важное сейчас – выбраться отсюда поскорее, – напомнила Цунами, – пока не проснулись Ласт и Бархан…

– И не вернулась Кречет, – добавила Ореола.

– Надо же, как интересно! – раздался громкий голос. – Кречет тоже к этому причастна? Я ищу её целую вечность.

Пятеро драконят разом обернулись.

У входа в пещеру возвышалась королева Пурпур, а в туннеле за её спиной, словно языки пламени, выстроились небесные драконы – громадные, огнедышащие, свирепые.

Но их повелительница была злее всех.

 

Глава 13

– Я не видела Кречет уже, наверное, лет семь, – продолжала королева Пурпур вкрадчивым светским тоном, но в глазах её пылала бешеная ярость. – Как мило будет наконец встретиться. – Страшный хвост злобно хлестнул по каменному полу. – Со всеми дорогими друзьями сразу.

Глин стоял к ней ближе всех. Шагнув назад, он расправил крылья, прикрывая остальных. Пусть только попробует – сначала ей придётся переступить через него! Лишь бы только никто не заметил, как дрожат у него лапы.

– Ты проследила за нами, – выдавила Цунами.

– Зачем трудиться, – усмехнулась королева, – если кто-то так любезно подал нам дымовой сигнал. Взял и пригласил в гости. Великолепная идея!

«Идея была моя, – с горечью подумал Глин. – Я всё испортил, как всегда».

– Кто… кто ты? – пискнула Солнышко.

– Да это уже просто оскорбительно! – нахмурилась гостья. – Насколько я понимаю, вы живёте здесь, под горой, а значит, на моей земле. Я самая важная персона на сотни миль вокруг! Как смеете вы меня не узнавать? – Она гордо изогнула шею и расправила крылья, украшенные драгоценностями.

– Небесная королева Пурпур! – выдохнул потрясённый Звездокрыл. Он низко согнулся, скрестив передние лапы и коснувшись головой пола.

– Ну, так-то лучше, – произнесла алая дракониха, подходя ближе. – Клянусь тремя лунами, тут ногу сломаешь в темноте. – Окинув взглядом пещеру, она заметила мешок и небрежно дохнула огнём.

С бессильным отчаянием Звездокрыл смотрел, как пылают его любимые свитки. Глин чуть сдвинулся, стараясь прикрыть одновременно его, Солнышко и Ореолу. Как не хватает роста!

Королева прищурилась.

– Ого, да тут ночной! Отбросив земляного дракончика как связку хвороста, она приподняла одним когтем подбородок Звездокрыла и вгляделась. Глин упрямо поднялся и шагнул было ближе, но звяканье брони и угрюмые морды небесных, уже толпившихся в пещере, заставили его остановиться.

– Недоросток, и десяти лет не исполнилось, – хмыкнула Пурпур, поворачивая ночного дракончика перед собой и ощупывая, будто корову, предназначенную на обед. – Скажите, как интересно! Они же никогда не выпускают их раньше времени. Боятся запятнать своё хвалёное совершенство. – Она презрительно дохнула дымом, Звездокрыл закашлялся. – Ни разу не выпускала на арену ночного, вот потеха будет!.. А ну-ка, скажи, что я сейчас думаю?

В глазах Звездокрыла плавал смертельный ужас.

Королева усмехнулась.

– Что, трудновато? Немного подскажу: я думаю, с какой это стати вдруг ночной, морская и земляной прячутся под моими горами? А с ними ещё те двое, которых земляной так доблестно прикрывает? – Хвост драконихи щелчком вытянулся в сторону Солнышка и Ореолы. Королева наклонилась к Звездокрылу, и Глин вздрогнул. – А не замешано ли тут некое пророчество?

– Что там за шум? – донеслось из коридора сонное бормотание.

Бархан, хромая, вошёл в пещеру и застыл на месте при виде небесных. Его чёрные, как угли, глаза повернулись к королеве, и Глин впервые увидел в них страх.

– Ласт! – заорал песчаный дракон, бросаясь вперёд.

– Стой! – крикнула Солнышко. – Они сильнее.

Песчаный не слушал. Доковыляв до королевы, он отпихнул её в сторону.

– Не смей их трогать! – бешено прорычал он. – Это наши драконята!

Извернувшись в воздухе, она с шипением приземлилась на все четыре лапы.

– Теперь они мои! – И бросилась в бой.

Морской дракон вбежал в пещеру как раз вовремя, чтобы преградить путь остальным небесным. Хвостом он сразу сбил с ног троих, а когтями пропорол брюхо четвёртому. Глин впервые видел, как дерётся Ласт, и был потрясён.

– Держись подальше, – бросил он Солнышку и повернулся к Ореоле. – А тебе самое время снова исчезнуть.

– И позволить вам снова умирать за меня? Нет уж, спасибо.

Оттолкнув его, радужная кинулась туда, где Цунами бок о бок с Ластом дрались с небесными. Глин ухватил Солнышко за шиворот и толкнул на высокий камень, потом присоединился к друзьям.

– Погоди, я с вами! – крикнула она вдогонку.

– Они священные! – задыхался Бархан, с трудом поднимаясь из осколков разбитого сталагмита. Несмотря на обманчиво малый рост, Пурпур была сильнее, да и старые раны мешали песчаному калеке. – Это драконята судьбы! – продолжал он, волоча за собой помятое крыло. – У них особое предназначение, оставь их в покое!

– А может, моё предназначение – поиграть с ними? – расхохоталась небесная. Длинные когти молнией полоснули по обрубку лапы, и Бархан взвыл от боли. – Ну да, так и есть! А вообще, мне плевать на судьбу и на всякие там дурацкие пророчества. – Новый удар когтистой лапы распорол песчаному крыло, вскрывая старые шрамы. – А кроме того, – продолжала алая дракониха, – эти поганцы разозлили меня и ухитрились сбежать. Такое случается нередко, только знаешь что? Я рано или поздно нахожу всех – даже если приходится ждать семь лет! – Она схватила песчаного калеку за горло и прижала к стене. – Правда, Кречет?

Кречет стояла в дверях. Глин споткнулся от неожиданности, и небесный, с которым они дрались, тут же опрокинул его и прижал к земле мощными лапами. Битва уже затихала, небесные одерживали верх.

– Бедная, бедная Пурпур, – ядовито усмехнулась рыжая дракониха, – все только и делают, что злят тебя. Ну что ж, вот она я, бери – только отпусти остальных, что с них толку. – На драконят она даже не посмотрела.

Глин, хрипя, с трудом повернул голову и встретился взглядом с Цунами. Кто бы мог предположить, что Кречет пожертвует собой ради них? Выходит, всё правда, и она на самом деле жила ради них, хоть и ругалась?

Королева прищурилась.

– Что я слышу, Кречет? Раньше ты нарушала приказы, а теперь сама их отдаёшь? Мне?

– Я не буду драться, – невозмутимо заявила рыжая, – и сама пойду с тобой. Только отпусти их. Какое дело небесным до этих драконят?

– Да, ты пойдёшь со мной. Думала, у тебя есть выбор? Смешно. Впереди столько интересного: суд, потом казнь… а что касается этих, – она указала концом хвоста на Глина и его друзей, – неужели ты ждёшь, что я откажусь от такого подарка?

Кречет фыркнула.

– Тоже мне подарок, совершенно бесполезны, все до одного.

– А я ещё и неправильная, – пискнула Солнышко, сжавшись на верхушке камня.

Задумчиво поиграв длинным языком, королева выпустила из пасти клуб дыма.

– Для моей арены требуется свежая кровь, и потом, было бы так грустно расстаться с ними… Боюсь, я не переживу разлуки.

Глин дёрнулся в попытке освободиться, но могучий небесный дракон даже не двинулся, лишь презрительно глянул на корчащегося пленника. Вот бы сейчас разбудить в себе кровожадное чудище, подумал земляной дракончик, но не ощутил изнутри никакого отклика.

– Забирайте всех! – скомандовала Пурпур. – Кроме этого, разумеется. – Она легко встряхнула Бархана, будто он ничего не весил. Раненый бессильно цеплялся за её лапу, выпученные глаза его налились кровью. – Что толку от калеки, который не может летать? Почему ты сам не убил себя, песчаный? Так и быть, помогу.

– Нет! – пронзительно выкрикнула Солнышко, спрыгивая с камня.

Но было уже поздно. В тишине пещеры раздался отвратительный хруст.

– Бархан! – Солнышко протиснулась к телу и скорчилась рядом, обнимая лапами. – Бархан, проснись!

Она принялась его трясти. Изодранное крыло безжизненно билось, чешуя со скрипом царапала пол, но чёрные глаза оставались пустыми. Королева сломала несчастному шею.

Глин застыл от ужаса. Он не смог бы пошевелиться, даже если бы небесный убрал лапу. «Бархан мёртв, и всё из-за меня. Это я придумал дымовой сигнал и привёл сюда врагов! – думал он. – Кому ещё суждено погибнуть из-за меня?»

Кречет вдруг бросилась к Ласту, отпихнула стражей и толкнула его к реке.

– Доложи Когтям! – крикнула она.

Прежде чем кто-либо опомнился, тот скатился по склону и бросился в воду, окатив брызгами всех, кто был в пещере. Глин не успел проморгаться, как морской дракон уже исчез в глубине. Как же он протиснется в дыру, в узкий туннель?

– Вот даже как? – рассмеялась королева, отряхиваясь. – Надеюсь, доблестные Когти мира решатся пойти на приступ моего дворца. Ох, и повеселимся! Особенно потом, когда захватим их тёпленькими.

Небесные принесли цепи и стали связывать драконят.

Глин поймал взгляд Ореолы.

– Прячься! – шепнул он.

Она сердито тряхнула головой.

– Нет, я с вами.

Под грузом тяжёлой цепи головы и крылья обвисли. Цепочка пленников медленно брела по туннелю из пещер на свет. Солнце стояло уже высоко, заливая горную страну жарким сиянием. Глин поднял взгляд. Высоко в небе, словно кусочек прошедшей ночи, кружила чёрная тень. Вот она сделала последний круг и скрылась за дальними пиками. Провидец не собирался их выручать: ночные драконы никогда не пачкали лапы войнами и сражениями, предоставляя исполнять свои пророчества другим.

На сердце у Глина было тяжело. Свобода была так близко, а теперь всё стало ещё хуже, и намного. Горные пещеры казались драконятам тюрьмой, но не шли ни в какое сравнение с той судьбой, что ждала их в лапах Небесной королевы.

 

Глава 14

Королева держала своих узников в небе.

Весь первый день Глин не решался открыть глаз. Он сидел, зажмурившись и вцепившись когтями в скалу так сильно, что почти перестал чувствовать собственные лапы. Один взгляд в головокружительную бездну вызывал необоримый страх потерять сознание и упасть – а со скованными крыльями это означало переломанные кости и жуткую болезненную смерть.

Которая, впрочем, могла быть и лучше, чем то, что готовила пленникам королева Пурпур.

Местом заключения для Глина стала вершина узкого остроконечного пика. Узкая каменная площадка позволяла только ходить по кругу и лежать. Ни крыши, ни стен, одно лишь бескрайнее синее небо вокруг да свирепый ветер, воющий в ушах день и ночь.

На второй день перед ним, обдав брызгами, шлёпнулся кусок мяса.

Голод заставил дракончика открыть глаза. Над головой летала кругами небесная дракониха довольно необычного вида. Потом, перестав кружить, зависла в воздухе прямо перед ним. Совсем юная, всего на год-другой старше него: рога как у взрослых, но зубы белые и острые, не успевшие ещё затупиться. Крылья медно-красного оттенка мерцали золотистыми прожилками, а дым вырывался не только из пасти, но и из-под чешуи. Глин знал, что глаза у небесных драконов обычно оранжевые или жёлтые с красноватым или янтарным оттенком, а у этой они сверкали сквозь облако дыма, словно два язычка синего пламени. Какая-то неправильная, вроде Солнышка, подумал он.

Окровавленное и обгоревшее мясо вызвало в памяти сломанную шею Бархана. Дракончик почувствовал тошноту, и его вырвало.

Сверху послышался заливистый смех.

– Фу-у! Жалко, что казармы не прямо внизу, солдаты это заслужили.

Глин невольно заглянул через край площадки.

Его скала была одной из доброй сотни таких же, расположенных по громадной окружности, и почти на каждой находился узник. Их крылья, как и у Глина, сковывали металлические зажимы. В центре круга далеко внизу раскинулась гигантская каменная чаша, похожая на высохшее озеро, с высокими стенами и песчаным дном. Над стенами тянулись рядами скамейки, балконы и отверстия пещер.

В основании скалы виднелся лишь сплошной голый камень, но дальше можно было разглядеть и другое. Здесь, на вершинах гор, находилось самое сердце Небесного королевства. Величественный дворец королевы Пурпур был выдолблен в склоне массивного пика: многочисленные туннели и пещеры прикрывала снаружи целая система укреплений, а серо-чёрные скалы вокруг кишели крошечными фигурками небесных драконов. Перепачканные пылью и копотью, они продолжали долбить и выжигать всё новые и новые помещения, так что их огненно-красный цвет стал бурым и тусклым, как у земляных.

Губительные когти войны не обошли стороной и горную страну. Глин заметил разрушенные башни, следы пожаров на стенах, а вдали протянулась расселина, почти заполненная драконьими костями. Прямо на его глазах двое небесных стражей притащили и скинули туда ношу зловещего багрового цвета. Дохнув вниз языками пламени, они покружили в клубах чёрного дыма, касаясь друг друга крыльями, потом улетели обратно, оставляя мёртвое тело рассыпаться прахом.

К востоку от гор на горизонте искрилась синяя полоска моря.

Только теперь, немного придя в себя после первых потрясений, Глин обратил внимание, что к его шее и лапам прикреплена тонкая прочная проволока, которая тянулась к другим скалам, где сидели узники: слева спала, свернувшись клубочком, лунно-серебристая ледяная, а справа, сотрясая проволоку, прохаживался пышущий жаром песчаный дракон. Ещё три нити тянулись, пересекая круг и сплетаясь с многими другими. Где они заканчивались, Глин разглядеть не мог. Таким образом, все заключённые были связаны между собой, и чтобы освободиться, им пришлось бы взлететь всем вместе разом. Далеко так не улетишь. Дракончик поёжился, представив, что будет, если кто-нибудь из них упадёт.

– Ты есть собираешься? – поинтересовалась странная небесная, продолжая порхать неподалёку.

– Не хочу, – буркнул Глин, пряча голову под крыло.

Она сделала ещё несколько кругов.

– Что, не нравится? Я не знаю, что едят земляные, ты у нас первый. Это потому, что вы на нашей стороне. Нехорошо, конечно… в смысле, держать тебя здесь – но ты из Когтей мира, так что родичам твоим наплевать. Давай, поешь хоть немного.

Глин не пошевелился.

– Зачем? – спросил он.

– Я не хочу, чтобы ты умер, пока я не убью тебя.

Он не сразу осознал жуткий смысл этих слов, потом повернулся и уставился на небесную.

– Ни разу не дралась с земляным, – объяснила она, привычно лавируя в паутине проволок. – Мы же союзники и всё такое. Вот и любопытно, чем вы отличаетесь от морских и ледяных. Хотя, конечно, сперва ты будешь биться с другими, и если убьют, мне не достанешься.

– Как это будет грустно, – хмыкнул Глин.

– Да уж, никакого интереса… Мне бы с ночным сразиться, вот это был бы класс! Такого никто ещё не видывал. Представляешь, он читает мои мысли и знает заранее каждый мой удар! – Небесная подлетела ближе. – Кстати, он ест нормально… а если она поставит вас в пару, то мне достанется только один. Как думаешь, справишься с ночным?

– Звездокрыл? – Глин вдруг понял, о ком речь. – Как он, что с ним? – Он вскочил и стал вглядываться в вершины соседних скал. Ничего страшного, главное не смотреть вниз.

Сине-зелёных морских там было несколько, но из тех, кого удалось рассмотреть, ни одного похожего на Цунами. Кроме них ещё ледяные и песчаные – видимо, пленные, захваченные в бою. Мелькали, впрочем, и красно-оранжевые оттенки – интересно, чем прогневали свою королеву эти небесные?

Чёрный был только один, на той стороне круга. Как далеко! Глин мог лишь рассмотреть, что узник сидит неподвижно, повесив голову, в позе «застывшего сталагмита», которая не раз выручала его.

Вот бы он и вправду умел читать мысли… Хотя что ему передать? Разве что извиниться, что дразнил когда-то, прятал любимые свитки, отвлекал от уроков…

– Нашёл его? – спросила небесная. – С этим особо не поболтаешь.

– Спроси его что-нибудь по истории, – хмыкнул Глин, – как образовались драконьи племена и отбили Пиррию у воришек во время Пожара. Тогда заговорит, не остановишь.

– Попробую, – неожиданно серьёзно кивнула она.

Глин прищурился, рассматривая незнакомку. Яркое солнце слепило глаза, отражаясь от дымящейся медной чешуи.

– Ты кто такая, из стражников?

– Фу, вот ещё… я королевский паладин! – Небесная гордо изогнула шею. – Меня зовут Беда, а тебя?

– Глин… Зачем тебе со мной драться?

– Что? – удивилась она. – Шутишь? Ты что, из пещеры вчера вылез?

– В общем, да, – поморщился он.

– В самом деле? – Небесная помолчала, задумавшись. – Ну ладно, слушай… Вон там внизу – королевская арена, где каждый день проводят бои для развлечения её величества. Тот, кто побеждает много раз, получает свободу.

– Сколько именно?

– Не знаю, пока это никому не удавалось. Самых удачливых она ставит в пару со мной, и я их убиваю, всегда. Я самая сильная.

«И совсем сумасшедшая, – подумал Глин. – Скольких она уже убила? Наверное, и не сосчитать».

– Кого ты там ещё высматриваешь? – продолжала болтать небесная.

Он разочарованно опустил голову. Маленьких золотых и радужных дракончиков в круге не наблюдалось. Где же Солнышко с Ореолой?

– Других из тех, кого привели со мной… Не знаешь, где они?

– Морская вон там. – Набрав по спирали высоту, Беда показала хвостом, и он мигом узнал сердито хлещущий хвост Цунами. – Никакого интереса. Морских я убила столько уже… Это легко, когда знаешь все их хитрости.

«Погоди, она тебя ещё удивит», – подумал Глин.

– А радужная? – спросил он.

В глазах небесной мелькнуло любопытство.

– Есть и радужная?

– Тебе нельзя с ней драться, – нахмурился он, – так нечестно, у них нет никакой защиты.

– Это решает её величество… Нет, радужной я не видела.

– Есть ещё песчаная, такая совсем маленькая и золотистая, немного странная…

– Тоже не попадалась, – покачала головой Беда, – но буду присматриваться, если хочешь. – Она сделала обратный кувырок в воздухе и махнула узнику крылом. – Пора мне размяться, поболей за меня! – Стремительно кинулась вниз, но тут же снова вернулась и добавила: – Спасибо, рада была пообщаться, никто не хочет со мной разговаривать. – Пока он думал, что ответить, она уже исчезла.

Глин наблюдал, как блестящая начищенной медью фигурка спускается кругами в каменную чашу, где стражники уже подметали песок и проверяли стены. При появлении Беды они стали разбегаться и почему-то даже отворачивались, словно она источала невидимый яд.

Не обращая на них внимания, небесная прошла по песку, поглядывая на самый большой каменный балкон, нависший над самой ареной. Потом махнула хвостом и исчезла в тёмном провале ворот.

Крепко уцепившись когтями, Глин вглядывался вниз с вершины скалы, борясь с головокружением и тошнотой. От запаха мёртвого кролика делалось ещё хуже. Бросить его, что ли, сверху – может, удастся попасть стражнику по голове. Дракончик уже и не помнил, когда ел в последний раз. Наверное, ещё до прихода Провидца, но обычный здоровый аппетит куда-то улетучился.

Зрительские места вокруг арены уже заполнялись. Больше всего на скамьях сидело небесных, но кое-где мелькала бледно-жёлтая и белёсая окраска песчаных. А вот и земляные! Сердце у Глина подпрыгнуло. Знают ли они, что их сородич томится на скале, и не захотят ли выручить, если узнают?

Земляные в союзе с небесными. Раньше он никогда не мог запомнить, кто за кого, теперь другое дело. Посади его тогда кто-нибудь вот так на верхушку скалы, знал бы историю лучше всех.

Трибуны ещё не совсем заполнились, но палящее солнце уже достигло зенита, и вот двое стражей выгнули шеи и испустили оглушительный трубный рёв. Все разговоры замолкли. Склонив головы и скрестив лапы, зрители застыли в ожидании. Над ареной повисла тишина.

На широком главном балконе появилась королева Пурпур. Алая чешуя её распростёртых крыльев полыхнула огнём в ярком солнечном свете, и шипящее пламя из сотен глоток вспыхнуло в ответ на трибунах.

Глин вздрогнул. Он привык слышать это зловещее шипение от Кречет на боевых тренировках и не сразу понял, что небесные приветствуют свою повелительницу.

Мощные стражи-телохранители заняли места по сторонам балкона, а ещё двое вынесли и поставили на солнце странное изогнутое дерево без листьев, вырезанное из светло-серого мрамора. К его раскидистым ветвям, обвивая ствол длинным хвостом, прильнул небольшой дракон оттенка тёмно-бордовой розы, но едва солнечные лучи коснулись его чешуи, она вспыхнула радужными переливами. Среди созвездий золотых искр закручивались спиралями фиолетовые галактики и мерцали бледной лазурью размытые туманности.

Глин ахнул от восторга. Снизу донёсся восхищённый гул и восклицания публики. На солнце Ореола была ещё великолепнее, чем он мог себе представить.

К дереву её приковывала изящная серебряная цепь. Казалось, разорвать путы можно было одним движением, но радужная не предпринимала попыток к бегству. Вытянув длинную шею, она глянула на солнце и снова свернулась кольцами на ветвях, не обращая на зрителей никакого внимания.

Стражники установили мраморное дерево в углу балкона. Королева подошла к перилам и улыбнулась подданным.

– Ну как? – Вкрадчивый воркующий голос разнёсся по всей арене и был слышен даже на вершинах скал. – Что скажете о новом экспонате моей коллекции?

Глин яростно зашипел. Экспонат! Для неё Ореола всё равно что какой-нибудь гобелен на стене. Ей наплевать, что это живой дракон, у которого есть чувства и мысли, не говоря уже о предназначении и любимых друзьях.

Почему же радужная так равнодушна?

И куда подевалась Солнышко?

Драконы на нижних скамьях принялись аплодировать, и скоро вся арена гремела от хлопанья крыльев и лап. Небесная королева с довольной улыбкой уселась на большой плоский валун, потом щёлкнула хвостом, призывая к тишине.

– Бойцов на арену! – скомандовала она.

Беда первая появилась из ворот, приветствуя зрителей взмахами крыльев. Снова раздались аплодисменты, но какие-то вялые. Похоже, небесной здесь были не слишком рады.

Тем временем трое стражей взвились в небо и подлетели к скале справа от Глина. Один ухватил песчаного узника за хвост, избегая отравленного шипа, а остальные отцепили проволоку от его шеи и лап и прикрепили концы к металлическому кольцу в центре площадки.

Песчаный, казалось, готов был кинуться вниз со страшной высоты, пускай и со связанными крыльями, но стражники крепко сжали его с трёх сторон, слетели на арену и бросили на песок.

Беда повернулась к противнику, глаза её горели.

Глин вздрогнул. К горлу подкатил тошнотворный комок. Дракончик понял, что скоро снова увидит смерть.

 

Глава 15

Смотреть не хотелось. С другой стороны, если однажды придётся драться с Бедой, полезно будет иметь представление о её приёмах. Глин бросил взгляд вдаль на еле различимые фигурки Цунами и Звездокрыла. Кажется, они тоже смотрят вниз, как и большинство узников на вершинах скал.

Один из стражей встал в центре арены и громко хлопнул крыльями. Публика затихла. Низко поклонившись небесной повелительнице, он торжественно объявил:

– Боец Горизонт, когда-то неблагоразумно принявший сторону принцессы Пламени, после четырёх побед на арене удостоен чести сойтись в поединке с прославленным королевским паладином – Бедой! Когти вперёд, больше огня! К бою!

Взмахнув крыльями, стражник покинул арену. Несколько мгновений Беда с Горизонтом смотрели друг на друга, потом песчаный с шипением отпрянул и прижался к стене.

Сверкнув медно-красными крыльями, Беда неспешно шагнула вперёд. Её длинный хвост змеился по песку, блестящая чешуя казалась окутанной дымом.

Песчаный дракон присел и вдруг в отчаянном прыжке пронёсся над головой Беды и забился на край арены. Даже не попытался ударить когтями или стегнуть хвостом, просто удрал.

Земляной дракончик недоумевал. Почему песчаный так боится Беды?

Она не торопясь развернулась и с улыбкой двинулась к противнику. Его чёрные глаза метались из стороны в сторону в поисках убежища. Он рванулся к воротам, но небесная стремительно преградила путь и полоснула когтями поперёк груди. Сверху это выглядело пустяковой царапиной, но песчаный взвыл от боли и опрокинулся назад, барахтаясь на песке.

Беда продолжала атаку. Удар когтями в бок, и новый крик боли. Скованные крылья жалко трепыхались, взлететь узник не мог. Небесная шагнула ближе и тронула одно его крыло лапой, прижимая к боку. Болезненные вопли слились в душераздирающий протяжный вой.

Глин ничего не понимал. Она же дотронулась, ничего больше!

Беда отступила в сторону, оставив на бледно-жёлтой чешуе лежащего обугленный отпечаток лапы, похожий на клеймо. Земляной дракончик вытаращил глаза. Откуда? Она даже не плюнула огнём! Приглядевшись, он заметил, что царапины на боку и груди песчаного тоже дымятся. Да у неё огонь в когтях, такого просто не бывает! Как жаль, что Звездокрыл далеко, он бы объяснил.

Песчаный корчился на песке, но неожиданно вскочил и бросился на Беду, целя когтями в глаза, а ядовитым хвостом – в сердце. Крутанувшись на месте, она увернулась от когтистой лапы и мощным ответным ударом снова опрокинула противника. Отравленный шип на хвосте песчаного отскочил от медной чешуи, выбив искру, и тут же вспыхнул ярким пламенем. Горизонт снова взвыл, хлеща по песку пылающим хвостом. Глин никогда не слышал ни о чём подобном. Дракон поджигает дракона, и притом едва дотронувшись!

Беда обошла поверженного противника, выискивая место для нового удара, но прежде чем она успела атаковать, песчаный вдруг развернулся и вцепился когтями в её лапы. Затем обхватил, как мог, крыльями и прижался всем телом и мордой, содрогаясь от боли и завывая отчаянно и пронзительно.

Две обнявшиеся фигуры замерли, окутанные дымом. Скованные крылья песчаного покрылись чёрными пятнами и стали рассыпаться золой. Крики несчастного оборвались. Отвалившись от Беды, он мешком осел на песок и остался недвижим. От головы остался обугленный череп, крылья превратились в почерневшие лохмотья. А лапы и когти… Глин вздрогнул, вспоминая такие же следы ожогов на лапах у Кречет. Когда-то она жила здесь, в Небесном королевстве. Неужели ей тоже пришлось драться с этой Бедой? Как же она выжила?

Меднокрылая отступила на шаг, глядя на мёртвого дракона у своих лап. По арене разнёсся гул разочарования. Опустив крылья, Беда обернулась к королевскому балкону.

Повелительница уже стояла у перил.

– Какая скука, – прошипела она и добавила громко, поднимая голову и обращаясь к узникам: – Надеюсь, среди вас найдутся храбрецы, не то что этот жалкий червяк!

Храбрости Глин не ощущал в себе ни капли. Чем драться с таким неслыханным чудищем на потеху королеве, лучше уж, как Горизонт, самому оборвать свою жизнь.

Королева Пурпур повернулась к толпе на трибунах, высоко подняв изукрашенные рубинами крылья.

– Не печальтесь, завтра у нас особое представление, такого вы ещё никогда не видывали! И на сей раз я жду, что кто-нибудь постарается меня развлечь, не то что некоторые. – Её тяжёлый взгляд упал на Беду, стоявшую у обгорелого трупа, и та пристыженно опустила голову. Повелительница махнула лапой. – Все свободны!

Она повернулась и двинулась прочь. Стражники повалили следом в подземный коридор, не забыв прихватить и мраморное дерево. Глин вытянул шею, всматриваясь в Ореолу. Глаза у радужной были закрыты.

Может, её чем-то опоили? Угрозами заставили смириться? Болеет? Мало ли что могло стрястись…

Трудно сказать, чья судьба больше пугала земляного дракончика: Ореолы, Солнышка, о которой так ничего и не удалось узнать, или Звездокрыла – а вдруг как раз ему и придётся завтра развлекать королеву? Что означало это её «никогда не видывали»?

Когда дело касалось географических карт, исторических дат и событий, Звездокрыл неизменно оказывался первым, но в бою один на один его когти мало чего стоили. Схватку на арене ночной едва ли переживёт.

 

Глава 16

Когда солнце стало склоняться к вершинам дальних гор, Глин незаметно задремал, утомлённый тревожными мыслями о друзьях и возможностях их спасения.

Разбудил его запах жареной дичи и урчание в собственном желудке. Две луны стояли высоко над головой, а третья укрылась за отдалённым горным пиком, окутанным желтоватой светящейся дымкой. Дракончик уже начал привыкать к грандиозности окружающих пейзажей, совсем не похожих на то, что он мог увидеть в подземельях.

Он повернул голову на запах пищи… и от неожиданности чуть не свалился со скалы.

Сложив крылья и туго обернувшись хвостом, на краю каменной площадки примостилась Беда, явно стараясь занимать как можно меньше места. И всё же она сидела совсем близко, и жар от её медно-красной чешуи исходил страшный. Приятное убаюкивающее тепло Солнышка или Бархана не шло ни в какое сравнение. Это был жар вулканической лавы.

– Ну, наконец-то, – улыбнулась Беда и кивнула на кусок мяса, который лежал между ними. – Вот, принесла тебе вкусненького. Специально стражника посылала. Ничего, что подгорело немного? – Она виновато растопырила передние лапы.

Запах напоминал жареную утку. У Глина текли слюнки, но приближаться к Беде было страшно: а вдруг обожжёт, хоть бы и случайно?

– Не бойся, – сказала она, угадав его мысли, – я не буду шевелиться. – И добавила, оглядываясь на спящих узников вокруг: – Просто подумала, что так незаметнее, чем летать вокруг.

Вот тебе и чудище! Неужели эта заботливая милашка и есть тот самый жестокий убийца с королевской арены?

Глин осторожно протянул лапу, пододвинул к себе мясо и проглотил почти не жуя. В пасти остался привкус золы и хрустящие кусочки угля.

– Вот это да! – изумилась Беда. – Ну и аппетит у тебя. Хочешь ещё?

– Мне хватит.

Она хмуро провела когтем по трещине в скале.

– Может, мне уйти?

– Не надо, – буркнул Глин, и в её глазах мелькнуло удивление, – лучше поговорим.

– Ты разве не боишься меня? Видел же, что я умею.

– Боюсь, конечно, – не стал он скрывать, – но не с голубями же беседовать. Только и болтают, что про ремонт гнёзд, да на кого сегодня успели нагадить.

Беда сдержанно хохотнула. Вообще, она была какая-то подавленная, совсем не то, что в прошлый раз.

Глин заглянул ей в глаза.

– Что с тобой?

Она часто заморгала, не ответив, потом произнесла задумчиво:

– Странный день сегодня.

– Почему?

– Тот песчаный… Горизонт… он просто сдался. – Забывшись, она приподняла крылья, и Глин испуганно сжался. – Зачем? Ну кто так делает… Наверное, надо было отпихнуть его, чтобы дрался как следует. Её величество очень рассердилась.

– На тебя? Ты же не виновата.

– Думаешь? – Она снова моргнула, потом покачала головой. – Нет, королева права. Я отвечаю за то, чтобы бой был интересным, даже если противник ленится.

– Зачем тебе это всё? – нахмурился Глин. – Ради неё? Или ты так любишь… драться?

Он чуть было не сказал «убивать», но побоялся услышать ответ. Вдруг ему тоже понравится, если за это не станут наказывать? А может, понравится тому убийце, которого взрослые так хотят в нём пробудить? Может быть, завтра на арене…

– Конечно, – кивнула Беда. – Дерусь я хорошо, а больше ничего и не умею. И ради неё тоже, ведь она моя королева, а я королевский паладин!

– Почему ты? – он не решился спросить прямо: «Что с тобой не так?»

– Ну, меня никто не любит, все обходят стороной. Ты же сам видел. Слишком много огня, такая уж я родилась. Обычно таких сбрасывают с высокой горы. Моя мать… – Беда нахмурилась, – так и хотела сделать, но королева спасла меня, а её наказала… казнила.

– Ого, – протянул он.

Она кивнула.

– Да, вот так, а ещё я сожгла своего близнеца, когда ещё мы были в яйце. Вытянула из него весь огонь, а самого спалила дотла. – Беда повела крыльями с деланной небрежностью, но голос её дрожал.

– А я, едва вылупившись, напал на других драконят в гнезде, пытался их убить. – Глин поежился, так странно это прозвучало вслух. – То есть, так говорили взрослые, сам я не помню, конечно.

Она кивнула с улыбкой.

– Выходит, и ты, и я вылупились из яйца, чтобы убивать драконов.

Глина передёрнуло от этой улыбки. А может, она права? Может, ему как раз и предназначено стать таким же убийцей?

– Вообще-то, мне не очень хочется, – признался он. – Драться нравится, но убивал я только на охоте.

– Её величество говорит, что надо следовать своей собственной природе. Так она меня и воспитывала – разрешала быть собой. Будь тем, кто ты есть на самом деле, и всё наладится.

– Надеюсь всё же, что на самом деле я не… – Глин запнулся, увидев, как она поморщилась. – Нет, не то чтобы… – Ну, молодец! Как теперь станешь выкручиваться? Скажешь, что убийцей быть не так уж плохо? Или что ей это идёт? – То есть, мне кажется, что каким бы ты ни родился, это не обязательно на всю жизнь. Всегда должен быть выбор, понимаешь? Я хочу быть кем хочется, а не кем должен. А ты… тебе разве никогда не хотелось стать другой, если бы ты могла?

Она задумчиво поскребла когтями камень.

– Нет, не хотелось. Я себе такой нравлюсь. Так что и тебе советую… – Снизу из-под скалы донеслось какое-то звяканье, и Беда настороженно вскочила. – Пожалуй, мне пора.

– Погоди, ты не знаешь, кто будет завтра биться? – заторопился Глин. – Ты можешь поговорить с королевой? Попроси её не трогать ночного! Он ещё не готов.

Беда нахмурилась.

– Ты серьёзно? Она ужасно разозлится! Мечтает поглядеть, как он дерётся.

– Скажи, что я вызвался вместо него! – в отчаянии выпалил Глин. – Я готов и обещаю, что будет интересно.

Она с сожалением покачала головой.

– Никак не могу, мне вообще нельзя с тобой общаться. Знаешь, как она сердилась, когда узнала, что мы болтали тогда? Не знаю, почему. Наверное, ты какой-то особенный.

– Да? – Он задумался. С какой стати королеве запрещать им общаться? – Почему же ты пришла?

Беда смущённо опустила глаза.

– Сама не знаю. Как-то неправильно это. Мне нравится с тобой разговаривать, да и с кем ещё? Её величеству вечно некогда, а мой единственный друг уже совсем старенький и рассказывает всё одно и то же. А ты классный!

Значит, она вовсе не такая послушная! Хорошо, будем знать.

В её глазах застыло ожидание. Глин понял.

– Ну… ты тоже классная, – улыбнулся он.

Острые белые зубы весело сверкнули в темноте.

– Её величество тоже так думает. Она одна обо мне заботится, и я ей нравлюсь, какая есть. Больше никому… кроме тебя.

Дракончик внутренне сжался. Такая, как есть, вряд ли. Не очень-то хочется дружить с той, которая готовится убить тебя… с другой стороны, Беда совсем не такая уж плохая, скорее несчастная, и её, в общем-то, можно понять. А вдруг удастся уговорить, и она бросит это своё кровожадное занятие? Может, потому королева Пурпур и запрещает им разговаривать.

Ладно, это на будущее, а пока главное – спасти Звездокрыла.

– Послушай, – сказал он, – но ведь ты можешь поговорить с ней про ночного просто так, не потому что я просил. Ну чем земляной хуже, я тоже здесь редкость. Сначала можно взять меня, а его оставить на потом. Ты прикинь, как жалко будет, если его убьют вот так сразу. – Глин проглотил подступивший к горлу комок.

– Думаешь, убьют? – Беда вглядывалась в круг пленников. Даже в ярком свете двух лун чёрный силуэт на той стороне был едва различим. – Ночные умеют читать мысли… и всякое такое.

Бедняга Звездокрыл! Может быть, в его возрасте обычный ночной, выросший среди своих, уже освоил бы нужные навыки. Или он не такой, как другие?.. Так или иначе, ни к чему небесным знать, что ночной дракончик бессилен. С другой стороны, им не терпится испытать его умения, а это смертельно опасно.

– На самом деле, с ним пока непонятно, – уклончиво сказал Глин. Едва ли тут знают о ночных больше, чем написано в свитках. – Звездокрыл ещё только учится… но когда немного подрастёт, в бою его лучше обходить стороной.

– Да, наверное, ты прав. – Беда задумчиво повертела хвостом, и на Глина пахнуло палящим жаром. Земляной дракончик в ужасе отпрянул к самому краю пропасти. – Пожалуй, стоит попробовать.

– Спасибо.

Уже расправив крылья, чтобы взлететь, небесная вдруг обернулась и смущённо кашлянула. Её рога окутались дымом.

– Ты ведь не станешь так делать, правда?.. Ну, убивать себя, как тот ледяной.

Глин и сам не знал, как будет выкручиваться. Драться с Бедой было ещё страшнее, чем путешествовать по подземной реке. Синие глаза небесной светились нешуточным беспокойством.

– Не думаю, – сказал он. И в самом деле, как решиться на такое? Ему просто смелости не хватит.

– Вот и славненько, – улыбнулась Беда. – Лучше я убью тебя по-честному. Ладно, спокойной ночи! – Медные крылья с силой рассекли воздух, обдавая жаром.

Глин следил, как она опускается кругами на арену, и мысли лихорадочно метались у него в голове.

Если не считать королевы, Беда была первым драконом, которого он встретил за пределами пещер. На самом ли деле она странная, или дружеская беседа вполне нормально сочетается с кровавыми убийствами?

Нет, не может быть.

Так в чём же его, Глина, истинная природа? Может, расти он как Беда, убивая направо и налево, то внутренний монстр рос бы вместе с ним, и беспокоиться было бы не о чем? Наверняка стал бы тем, кого так хотела сделать из него Кречет… но кто бы его любил тогда? Достоин бы он был пророчества, или совсем наоборот?

Ясно одно: рано или поздно арена покажет, способен ли он убивать.

 

Глава 17

Следующим утром трое кроваво-красных стражей принялись отвязывать земляного дракончика от скалы.

– В чём дело? – забеспокоился он, опасливо поглядывая через край каменной площадки. Проволока уже стала привычной и казалась пусть ненадёжной, но хоть какой-то защитой от падения.

– С тобой хочет говорить королева, – прошипел небесный.

– Это хорошо или плохо? – спросил настороженно Глин. – Я в плену первый раз… то есть, не совсем, но… Тут гораздо… э-э… просторнее. Королев я совсем не знаю – это так принято, говорить с заключёнными? Может быть, она хочет меня отпустить?

– Заткнись, – рявкнул стражник.

– Да, конечно… а те драконята, с которыми я… может, быть, нам можно…

Другой страж с злобным шипением дёрнул за проволоку у него на шее.

– Ещё одно слово, и по пути в тронный зал приключится несчастный случай.

Глин снова бросил взгляд вниз и сжал зубы. Судя по всему, Кречет была ещё не самой сварливой из небесных. Кстати, где она? Он совсем забыл о воспитательнице, а меж тем ей тоже грозила смерть. С Пурпур они разговаривали как знакомые, и речь шла о суде и казни. Когда стражники подняли его и взлетели, дракончик вытянул шею, высматривая Кречет среди узников, но на скалах не было никого похожего ни по размерам, ни по окраске. Он вздрогнул, заметив, что скала Звездокрыла пуста. Куда его забрали, зачем?

Уже стоя на песке, Глин обернулся напоследок и увидел, что другая тройка стражей окружает Цунами, которая не подпускает их, бешено хлеща во все стороны своим мощным хвостом.

Земляной дракончик почувствовал стыд. Ему самому и в голову не приходило сопротивляться. Может, сейчас попробовать? Но куда тут побежишь, когда крылья скованы, а с арены только один выход, к которому его как раз и волокут.

Дымный туннель освещался факелами на стенах и редкими окошками в потолке. Достаточно широкий для троих драконов с развёрнутыми крыльями, он поднимался сквозь гору к королевскому дворцу, который Глин уже наблюдал со своей скалы.

По пути он успел бросить взгляд в большую пещеру с высокими узкими окнами, через которые падал солнечный свет. Сразу за порогом был глубокий бассейн с водой, а на стене висел парадный портрет королевы Пурпур в полный рост. На полу кое-где виднелись старые чешуйки, и по их медному блеску Глин догадался, чья это комната. Ни лежанки из шкур, ни вещей – а книжный свиток в лапах у Беды, наверное, сразу вспыхнет. Только драться ей и остаётся.

Почему же королева не посылает её на войну, а использует только для развлечений? Должно быть, не совсем доверяет. Оказавшись на свободе, воспитанница, чего доброго, поймёт, что убивать – не самое интересное в жизни. А может, наоборот, Пурпур боится, что та начнёт убивать кого попало, без приказа?

В конце коридора слышался топот, звон железа и гул голосов, как будто впереди собралась целая толпа. Так оно и было. Вскоре Глин оказался на широком балконе без перил, охватывающем со всех сторон огромное квадратное пространство. Сверху было ещё пять таких же ярусов, а выше голубело открытое небо. Толпы драконов сновали повсюду, словно огненно-красные реки, сверкая чешуей в солнечном свете, падавшем из широких окон.

Опустив глаза, дракончик увидел на полу балкона узор в виде отпечатков лап, выложенных золотом, а золотые узоры на стенах изображали языки пламени и очертания облаков. Похоже, королева Пурпур была не только невероятно богата, но и столь же могущественна. Ни один из её подданных, ступая каждый день по золоту, даже не попытался выковырять хоть кусочек.

Ощутив тычок в спину, Глин двинулся со стражниками вдоль цепочки золотых следов, оглядываясь на суматошную толпу. Чудом не сталкиваясь в воздухе, десятки драконов перелетали с балкона на балкон, передавали друг другу свитки с посланиями, несли в лапах вёдра с водой, меховые шкуры, блюда с угощениями и напитки. Каждый здесь был чем-то занят или делал вид, что занят.

Молодая дракониха оранжевой окраски тяжело взмахивала крыльями, поднимая на самый верх большую железную бадью с мыльной водой. Случайно задев хвостом встречного дракона, она потеряла равновесие, неуклюже метнулась к балкону и выронила свою ношу. Бадья, кувыркаясь, обрушилась вниз, обрызгав по пути Глина и стражников.

Через мгновение снизу донёсся грохот и лязг, а за ним – оглушительный яростный рёв, перекрывший весь драконий гомон. Все глаза обратились туда.

Рёв был не только громкий и яростный, но ещё и очень знакомый.

Глин подскочил к краю балкона и глянул вниз. Там, в железной клетке, по которой каталась бадья, расплёскивая остатки мыльной пены, бесновалась, дёргая за прутья решётки, огромная красно-рыжая дракониха. В зале раздались смешки.

Кречет!

Больше дракончик ничего не успел увидеть. Стражники оттащили его и толкнули вперёд вдоль по цепочке золотых следов.

Должно быть, в этой клетке держали самых опасных преступников. Что же такое натворила Кречет? Она ничего не рассказывала о своей прошлой жизни и о том, почему покинула королевство небесных. Глин одно время подозревал, что её выгнали за сварливый характер, но теперь понял, что здесь это ей только помогло бы. Но думать дальше о Кречет было некогда. Стражники втолкнули дракончика в тронный зал.

Королева восседала на высокой каменной колонне, вырезанной в форме облака. Окно напротив занимало всю стену, за ним открывался крутой обрыв, а далеко внизу торчали острые утёсы. От сверкающего на солнце золота рябило в глазах, оно было повсюду. Казалось, какой-то гигантский дракон наглотался драгоценного металла, и его вырвало на пол, стены и потолок. В первый миг Глин даже зажмурился, так здесь всё сияло.

Когда глаза немного привыкли, он заметил у окна на солнце Ореолу. Вялая и сонная, она всё так же лежала на ветвях мраморного дерева, и лишь временами алые пятнышки пробегали волнами по зеленовато-синей золотистой чешуе. Перед деревом, загораживая путь, стояли двое свирепых небесных стражей.

Склонив голову в почтительной позе, перед королевской колонной стоял на коленях Звездокрыл. Оттолкнув стражников, Глин бросился к другу.

– Как ты? – шепнул он, но ответа не получил. Ночной дракончик лишь покачал головой, бросив на королеву опасливый взгляд.

– Он хочет сказать, что в присутствии королевы в её собственном тронном зале невежливо обращаться к кому-либо другому, – надменно произнесла Пурпур. – Сначала следует поклониться, а затем ждать, пока королева сама не соизволит заговорить. Чему только учат драконят в наше время? Просто безобразие!

– Прошу прощения, – пробормотал Глин, пытаясь скопировать позу Звездокрыла, но его лапы никак не хотели складываться так же изящно, а крылья торчали вкривь и вкось. Покосившись на радужную, он чуть не свалился носом в пол.

Королева Пурпур неодобрительно фыркнула, нахмурив украшенные рубинами брови. Земляной дракончик из всех сил старался не шевелиться.

Казалось, прошла целая вечность. Кроме часовых у дерева Ореолы и тех троих, что привели Глина, в тронном зале больше никого не было. Где же Солнышко?

Повелительница молчала, разглядывая один за другим свои длинные когти и принимаясь время от времени точить их о камень. Наконец в дверях послышался топот и гул голосов, в котором Глин различил проклятия Цунами. Он не выдержал и оглянулся. Её тащила в зал целая толпа. Вся обмотанная проволокой, Цунами, тем не менее, ухитрялась вертеть шеей и щёлкать зубами, так что стражам приходилось увёртываться и останавливаться на каждом шагу.

Поставив морского дракончика рядом с другими, стражники с облегчением отпрыгнули. Глин с удовлетворением отметил, что все они изрядно оцарапаны и покусаны.

– Ну, наконец-то, – усмехнулась королева, – и часа не прошло. Я смотрю, ты развлекаешься в своё удовольствие.

– Это возмутительно! – зашипела Цунами. – Что за обращение с драконами? Тем более, с нами! Мы не кто-нибудь, а…

– Драконята судьбы, не так ли? Скажите, как интересно. – Королева фыркнула. – Я слыхала, вы шесть лет сидели под землёй, так что, наверное, ещё не знаете: далеко не все хотят, чтобы эта война закончилась.

Звездокрыл дёрнулся, будто хотел возразить, но тут же снова замер.

– Лично мне, к примеру, война очень даже кстати, – продолжала Пурпур. – С поля боя на арену поступает отличный материал… а кроме того, сражения успешно отвлекают тех, кто был бы не прочь свергнуть меня с трона. За восемь или девять лет ни одной попытки, тишь да гладь.

– А как быть с теми сотнями драконов, что погибли за эти годы? – прорычала Цунами.

Королева снисходительно улыбнулась.

– Тебе ли об этом говорить? Ты сражалась сама, видела сотни убитых? Что тебе вообще известно о войне?

Цунами свирепо раздувала ноздри.

– Нас учили, и мы хорошо знаем, какой это ужас – война! От неё страдают ни в чём не повинные драконы!

– Болтать про ужасы легко, – отмахнулась Пурпур, – избежать войны гораздо труднее. Мы драконы, не забывай. Боевая ярость у нас в крови. Вспомни, ты же сама напала на меня, едва познакомившись.

Она вытянула из-за спины хвост, на конце которого зияла глубокая воспалённая рана от железного когтя. Глин виновато опустил глаза. Цунами тоже явно было не по себе. И в самом деле, стоило ли так поступать? Может, нашёлся бы и другой выход, мирный?

Королева продолжала:

– Огонь, Пламень и Ожог – кому из них править песчаными драконами? Может, ты нам подскажешь с высоты своей мудрости и опыта, накопленного за шесть лет в уютной пещерке?

– Это не наша вина, – буркнула Цунами, опуская глаза, – мы хотели жить на свободе.

– Смех, да и только, – громко фыркнула Пурпур. – Здесь надо ещё выжить. Разве ваши няньки не рассказывали, что случилось с другими драконятами, которые вылупились в трёхлунную ночь?

Звездокрыл с шумом втянул воздух и переглянулся с Цунами. Глин ничего не понимал. Какие другие? Про других никто ничего не говорил.

Видя их изумление, Пурпур насмешливо поцокала языком.

– Не буду вдаваться в детали, но уверяю вас, история в высшей степени печальная.

– Прошу прощения! – Глин вскочил. Звездокрыл наступил ему на ногу, но он отмахнулся. – Да погоди… у меня вопрос!.. Ваше величество, куда подевалась Солнышко? Что с ней?

– Коротышка с золотой чешуёй? Думаю, Огонь будет от неё в восторге, она обожает всякие диковинки. Вы бы видели её дворец, чего там только нет: двухголовые ящерицы, семипалые драконьи лапы, чучела воришек с белой кожей – бр-р! Это будет отличный подарок.

– Не отдавай её, – воскликнула Цунами, – мы должны быть все вместе!

– В своём королевстве я делаю всё, что хочу.

– А что с Ореол ой? – не унимался Глин. – Почему она такая?

– Какая? На мой взгляд, она прелестна. Идеальное украшение для тронного зала.

– Такая сонная!

– Ну, радужные вообще довольно ленивы, разве ты не заметил? Впрочем, земляные, как известно, туповаты…

Глин смотрел на Ореолу, и ему вдруг показалось, что уголок её глаза чуть заметно дёрнулся, а крыло шевельнулось. Спит или притворяется?

– Отпусти нас! – потребовала Цунами. – Ты не можешь идти против пророчества, а мы…

– Цыц! – рявкнула Пурпур, и стражник ткнул Цунами в спину длинной палкой. – Ваша дерзость начинает мне надоедать. Молчите и слушайте! Послезавтра мой День яйца, на арене состоятся торжества, и я хочу, чтобы вы все трое показали чудеса храбрости и воинского искусства. Однако и сегодняшний бой тоже должен быть интересным, я дала обещание своим подданным. Один из вас будет драться прямо сейчас и поступит весьма благоразумно, если победит… Есть желающие? Ночной, ты готов? У кого из вас больше шансов одолеть… ну, скажем, ледяного?

– У меня! – разом вскинулись Глин с Цунами.

Звездокрыл с поникшим видом разглядывал свои когти.

Королева прищурилась.

– Похвально, похвально… Так кто же всё-таки?

– Я! – Земляной дракончик выступил вперёд. – Лучше меня никого нет!

Он готов был на всё, лишь бы не смотреть, как убивают Цунами, да и для побега она куда нужнее, если вдруг представится шанс.

– Ты спятил? – зашипела она. – Я самая сильная и всегда тебя бью!

– Ну, не совсем всегда… и потом, я земляной дракон, это интереснее, чем ещё один морской! – Он взглянул на королеву.

– Пожалуй, – задумчиво хмыкнула Пурпур.

– Что значит, ещё один? – возмутилась Цунами. – Как тебе не стыдно! Сам же знаешь, что я сильнее.

– Вы просто прелесть, драконятки, – проворковала повелительница, аплодируя кончиками крыльев. – Эй, стража! Забирайте этих двоих. – Она указала концом хвоста на Цунами и Звездокрыла. Небесные шагнули вперёд, опасливо косясь на острые зубы морского дракончика. – А того, – кивнула она на Глина, и узкие щели её глаз вспыхнули злобным жёлтым пламенем, – на арену!

 

Глава 18

Только ощутив под лапами песок и услышав драконий рёв на трибунах, Глин осознал, что план его не совсем продуман.

Как драться с бойцом незнакомого племени, какие приёмы могут понадобиться? Когда небесные стражи принесли и сбросили на другом конце арены шипящего ледяного дракона, Глин не обнаружил у себя в голове ни одной полезной мысли. Кто такие вообще эти ледяные?

Солнце стояло высоко, и каменная чаша арены раскалилась под его палящими лучами. Вверху на скалах хотя бы обдувал ветерок. Голубовато-серебристая, как снежный иней, чешуя ледяного вся покрылась блестящими капельками.

Королева Пурпур зловеще ухмылялась со своего парадного балкона, усевшись под деревом с мирно спящей Ореолой.

Вчерашний распорядитель уже вещал, обращаясь к зрителям:

– Победа над войсками Пламени в прошлом месяце принесла множество пленных из числа ледяных. К сегодняшнему дню в живых осталось только девять, и сейчас перед нами Фьорд из ледяного племени, одержавший верх уже в двух боях!

Серебристо-голубой дракон хлестнул хвостом и издал грозный рык.

– Однако на сей раз противник у Фьорда необычный, – продолжал небесный глашатай, – это земляной дракон, но и не из числа наших союзников. Когти мира растили его тайно в горных пещерах вместе с другими так называемыми «драконятами судьбы». Сейчас мы увидим, какова на самом деле его судьба…

Среди зрителей послышался смех, но кое-кто смотрел с недоумением, а некоторые, казалось, с беспокойством. Глин разглядел на одном из балконов земляного почтенного вида. «Останови это, сделай хоть что-нибудь! Я один из вас!» – мысленно взмолился дракончик, но соплеменник лишь виновато потупился.

– …и если легендарное пророчество не фальшивка, нас ждёт незабываемое зрелище! Не разочаруй нас, чудесный болотный герой!.. Итак, перед нами… Глин из племени земляных драконов! Когти вперёд, зубы готовь! К бою!

Глашатай взвился в небо, Глин растерянно моргнул. Его ни разу ещё не представляли так торжественно, и это было бы приятно, но не в окружении сотен зрителей, в том числе из соплеменников, ожидающих его смерти и готовых ей аплодировать.

Ледяной боец двинулся навстречу, но ничего чудесного и героического Глин в себе не ощутил. Убить или быть убитым, вот и всё. Самое время разбудить в себе кровожадного монстра, а вопрос, хорошо это или плохо, оставить на потом.

Светлая чешуя Фьорда переливалась небесной синевой, словно отражённой снежными пиками. Рогатый воротник щетинился ледяными сосульками. На шее запеклась кровью едва затянувшаяся рана. В голубых глазах плескалась лютая злоба, а из шипящей пасти, усеянной ледяными иглами зубов, высовывался тёмно-синий раздвоенный язык.

– Э-э… привет! – воскликнул Глин. – Значит, тебя зовут Фьорд?

Ледяной дракон остановился, уставившись немигающим взглядом и поигрывая языком. Он был всего на голову выше, но явно старше и опытней.

Земляной дракончик сделал шажок назад.

– Первый раз встречаю ледяного, – продолжал он. – Ну… то есть, я вообще мало с кем встречался. Читал, что вы цвета льда, но никогда не думал, что у него столько оттенков… оказывается, даже голубые бывают… то есть, я не…

– Хватит болтать! – раздались крики с трибун. – Крови! Крови!

– Хочешь, чтобы нас обоих прикончили? – прошипел ледяной. – Заткнись и дай мне тебя убить.

– Нет, зачем… – Глин ещё отступил, едва не споткнувшись.

Уловив какое-то движение наверху, он бросил взгляд в небо. Звездокрыл опасно перевесился через край своей площадки, хлопая крыльями и размахивая хвостом. Он явно привлекал к себе внимание. Хотел что-то рассказать о ледяных? Ну да, он же столько читал. Похоже, что-то очень важное…

Присмотревшись, Глин понял, что ночной дракончик показывает на свою пасть. Огненный выдох? Глин с сомнением взглянул на Фьорда. Ледяные и огонь? Вряд ли, их дворцы сразу бы растаяли.

Тем не менее, Фьорд явно затевал что-то нешуточное. Шевелил челюстями, будто собирался плюнуть… Ой!

Земляной дракончик чудом успел откатиться в сторону. Странно искрящийся дым из пасти ледяного лишь слегка задел кончик крыла, но страшный холод тут же пронизал всё тело.

Ледяной выдох! Ну конечно. Спасибо тебе, Звездокрыл!

Только как же от этого защититься?

Попробуем огонь. Глин набрал побольше воздуха и стал насыщать его внутренним жаром. Противник уже готовился к новой атаке, но когда раскрыл пасть, получил сноп пламени прямо в зубы.

Фьорд с шипением отпрянул и запрыгал по песку, сбивая огонь скованными крыльями. Холодная чешуя быстро впитала жар, но злоба в синих глазах ледяного разгорелась ещё сильнее.

– Извиняюсь, – снова заговорил Глин, – но послушай, разве нам обязательно драться? Что, если…

Он едва успел увернуться от острых когтей, но длинный тонкий хвост ледяного хлестнул по глазам. Земляной дракончик был на мгновение ослеплён. Отвернувшись и прикрыв морду крыльями, он ударил наугад задними лапами и почувствовал, что попал. Раздался дикий рёв боли. Фьорд отскочил, зажимая лапой шею и хлопая крыльями. Старая рана открылась, заливая чешую кровью.

Глин понятия не имел, что делать дальше. Убийца внутри него просыпаться никак не желал. Что же тогда, в младенчестве, заставило его нападать на других драконят? Наверное, Беда права, и не стоило всю жизнь бороться со своей драконьей природой? Чтобы исполнить пророчество, надо быть сильным и злым. И всё равно, убивать Фьорда не хотелось – и вообще никого.

Может, Цунами справилась бы лучше? Глин сжал зубы. Нет, он вылупился первым и вырос самым большим, а потому должен принимать риск на себя. Он вонзил когти в песок и мрачно взглянул противнику прямо в глаза. Надо убить? Что ж, придётся заставить кое-кого проснуться.

Он всю жизнь втайне надеялся, хоть и не хотел себе признаваться, что участвовать в битвах ему не придётся, и внутренний монстр так никогда и не понадобится. Пророчество, конечно, исполнится, но как-нибудь само собой – война закончится, никто никого больше не будет убивать, и ему самому не придётся кому-то пускать кровь.

А не слишком ли рано думать о пророчестве? Стоило ли так торопиться бежать из подземелья?.. Нет, они не виноваты, им пришлось – чтобы не погибла Ореола…

– Позор! Позор! – прервали его размышления крики с трибун. – Зрители шипели, свистели, хлопали крыльями. – Даже овцы дрались бы лучше! Хватит думать, к бою! Крови! Крови!

Глин невольно вспомнил выкрики Кречет на тренировках. Интересно, чьей крови эти небесные больше хотят, его или Фьорда?

Ледяной дракон перестал зализывать рану, встал на все четыре лапы и бросился на Глина. Язык высунулся из приоткрытой пасти – противник готовился снова плюнуть холодом.

Рёв толпы оживил в памяти Глина уроки Кречет. Боевые команды будто зазвучали в голове. Сделав ложный выпад, он перекатился под прыгнувшего ледяного и рванул когтями задних лап слабую чешую на брюхе, оставляя длинную кровавую полосу. Затем быстро вскочил и развернулся, готовый встретить новую атаку.

Атаки не последовало. Фьорд выл, согнувшись и зажимая окровавленный живот.

– A-а!.. Крови! Крови! – надрывалась возбуждённая толпа.

– Ты дерёшься не как земляной! – растерянно зашипел Фьорд. – Меня учили вашим приёмам.

– А меня нет, – пожал крыльями Глин. – Извини…

Кречет всегда хотела, чтобы он дрался как небесный. Наверное, так и получается… хотя она наверняка сказала бы, что он больше смахивает на хромую антилопу. Так или иначе, сбить противника с толку это помогло.

Глин стоял, глядя на растерянного ледяного. Если атаковать прямо сейчас, можно и победить, но от крови уже мутило. Разве мало? Что теперь, сломать ему шею? Бр-р… в памяти навсегда остался тот страшный хруст, закончивший жизнь несчастного калеки Бархана. Нет, не для этого он рождён, что бы там ни говорили Беда и Кречет.

– Эй, драконы! Фьорд! Глин! – Вкрадчивый голос с королевского балкона мигом перекрыл гомон толпы. – Мы не собираемся скучать тут с вами до вечера. Кому-то надо и королевством править. Либо один из вас побеждает, либо я сама спущусь – и прикончу обоих!

С рёвом и шипением Фьорд бросился в атаку. Думать было некогда. Глин успел лишь ухватить ледяного за рога и оттолкнуть от себя его пасть. Ледяной выдох ушёл в сторону зрителей. Драконы на передних скамьях с воплями кинулись в стороны, расталкивая друг друга.

Когти ледяного сомкнулись на спине Глина, непривычно жёсткие серебристые крылья больно били по бокам, отбивая дыхание. Передними лапами Глин продолжал удерживать голову ледяного и не мог помешать его когтям рвать себе спину. Дракончик взвыл от острой режущей боли.

– Пора тебе умирать! – прорычал Фьорд.

Его длинный гибкий хвост подсёк задние лапы Глина, и противники повалились на песок. Тяжёлая туша навалилась на дракончика сверху, мощные лапы сжали горло.

Опять не везёт, подумал он, теряя последние силы. Вот-вот придётся отпустить страшную пасть, и смертельное ледяное дыхание поставит точку.

Всё кончено.

 

Глава 19

Глин зажмурился. Смотреть в небо на верхушки скал, откуда друзья наблюдали его поражение, не было сил.

Внезапно издалека донеслись дикие вопли, голова Фьорда дёрнулась кверху. Глин открыл глаза и проследил за его взглядом. К небу задрались и все головы на трибунах. В переплетении проволок высоко над ареной барахтался синий дракон. Остальные пленники с криками цеплялись за свои скалы, чтобы не упасть следом.

Цунами!

Должно быть, кинулась вниз, чтобы помочь, но путы оказались слишком крепкими, и теперь она билась в них, как муха в паутине.

– Взять её! – взревела Пурпур, и все стражники вокруг арены поднялись в воздух.

Сердце у Глина подпрыгнуло. Неужели шанс? Убить Фьорда, пока тот отвлёкся. Надо, очень надо, другого выхода нет! Почему это должно быть труднее, чем наброситься на беззащитные яйца соседей по гнезду?

Он не мог! Всё равно не мог. Ледяной дракон был таким же пленником, как он сам. За что лишать его жизни?

«Пророчество никогда не исполнится, – подумал Глин, – и всё из-за меня!»

Все вокруг по-прежнему смотрели только в небо. Вот почему один только Глин увидел, как на морде и шее Фьорда вдруг появилась россыпь крошечных чёрных капелек.

Ледяной дракон вздрогнул и отпустил лапу, чтобы смахнуть брызги, но не успел он коснуться своей морды, как послышалось слабое шипение. Капли пузырились и дымились, а чешуя под ними плавилась как воск.

Фьорд отчаянно завыл. Страшнее земляной дракончик в жизни ничего не слышал. Судя по всему, боль была невероятная. Тот дракон, которого убила Беда, тоже так завывал перед смертью, но не прямо в ухо Глину.

Одна капля попала в глаз, и на его месте уже дымилась чёрная дыра с обугленными краями. Морда ледяного дракона сползала набок, словно подтаявшая ледяная шапка. Он отпустил Глина совсем и повалился на песок, судорожно сжимая лапами теперь уже своё горло.

Глин снова зажмурился, его тошнило. Почему смерть не бывает чистой, безболезненной и быстрой? Почему она бывает вообще?

Он вдруг обернулся. Кто? Откуда? Чьи это брызги? Они могли прилететь только со стороны королевского балкона. Все зрители по-прежнему не отрывали глаз от Цунами, вниз смотрели только трое:

Королева Пурпур улыбалась.

Ореола, казалось, дремала.

Беда… в её глазах был ужас.

Смерть Фьорда публика встретила бурными аплодисментами и довольным рёвом. Глина отправили назад на скалу и привязали. Цунами тоже вернули на прежнее место, добавив к проволоке ещё и цепи. Соседи, едва не поплатившиеся жизнью за её буйство, гневно шумели, не в силах успокоиться, но она довольно помахала Глину хвостом, что, впрочем, едва ли отвлекло дракончика от невесёлых мыслей.

В конечном счёте, он победил – но разве честно? Сил у него не оставалось, и воли к убийству так и не нашлось. Кто-то другой всё сделал за него. Тем не менее, душу терзало чувство вины – за Фьорда, за Бархана, за жалкую участь Ореолы, за Солнышко, где бы та ни была, за Звездокрыла, который наверняка не переживёт своего боя, да и за Цунами – может, она и победит, если не убьют раньше за строптивость, но… На свинью, которую притащил стражник, Глин даже смотреть не мог. В панике она с визгом носилась по площадке, пока не сковырнулась в пропасть. Тогда он стал чувствовать себя виноватым и перед ней. Хорош убийца, нечего сказать!

Второй бой в тот день он смотреть не стал, лёг и повернулся спиной. Морской дракон дрался с воришкой, пойманным в лесу. Когда-то Глин полагал, зная о судьбе королевы Оазис, что воришки всё же бывают опасны, но с тех пор успел повидать их сам. Этому даже разрешили использовать своё жалкое оружие, но бой закончился почти сразу. Глин зажал уши, чтобы не слышать смачного хруста драконьих челюстей и злорадного рёва толпы.

Вечером он слегка вздремнул, но сон был наполнен кошмарами и смертью, и проснуться было облегчением. Беда уже сидела на краю площадки, там же, где вчера. С горных вершин задувал ледяной ветер, так что даже жар от медной чешуи казался приятным.

– Привет! – Заметив, что он не спит, Беда тут же затараторила: – Ну, ты молодец! Хотя я толком и не поняла, что ты сделал. Смотрела на тех, наверху, и вдруг – на тебе! Да ты ещё страшнее меня, оказывается. Думала, таких не бывает, а вон что… Нет, можешь не рассказывать, я понимаю, вдруг придется драться со мной – даже наверняка придётся. Ну и страху я натерпелась! Поняла, каково сидеть тут и смотреть, как я убиваю других. А тут сама – сижу и думаю: а вдруг и меня так… Но всё равно ты молодец. Может, хоть намекнёшь – хотя не обязан, конечно…

– Погоди, – поморщился он, виновато вздыхая. – Это вообще не я, понимаешь? Не я! Не делал я этого – не убивал Фьорда.

Она сердито фыркнула, выдув из ноздрей сноп огня.

– Ладно-ладно, понимаю. Так и думала, что не скажешь… у меня тоже есть секреты.

– Да нет, я серьёзно! – вскипел Глин. – Это сама Пурпур, не иначе. Хотела, чтобы я победил. Все отвлеклись, вот она и…

Беда недоверчиво прищурилась.

– Не припоминаю за ней такого. Хотя кто её знает… Плутовка та ещё, не то что… – Она задумчиво сжимала и разжимала когти. – У неё в сокровищнице чего только не припасено.

– А что Солнышко? – вспомнил Глин. Он поморщился от боли в исцарапанной спине и помятой шее. – Ты её не видела?

– Ах да, совсем забыла! – в синих глазах Беды сверкнул хитрый огонёк. – Расскажу, где она, если сделаешь для меня кое-что взамен. А иначе не расскажу!

Он снова поморщился, пытаясь размять крылья, но они плохо слушались и болели всё больше. Кровь засохла между чешуйками, мешая двигаться.

– Зачем это? Я и так тебе помогу.

– Ну хорошо, поглядим… но имей в виду: это не так просто, и тебе может попасть, а уж мне-то точно, если узнает её величество.

– Ну и пускай, – вздохнул Глин, – мне хуже не будет… Так что насчёт Солнышка, как она?

Беда мрачно хмыкнула.

– А что ей будет? Ни царапинки, ест с королевского стола, сюсюкает с гвардейцами… смотреть противно, если уж честно.

– Такая уж она есть, – с облегчением вздохнул он, – дружит со всеми… и что ты от меня хочешь?

– Меня не пускают смотреть! – взвилась она. – Завтра все будут на арене, всё королевство – кроме меня одной! Так нечестно!

– Почему? – спросил Глин с упавшим сердцем. Какую ещё пакость затеяла эта сумасбродка? – Что там будет?

– Даже не знаю! Вроде какой-то суд или разбирательство, скучища, в общем… но почему мне нельзя? Нет, обычно меня на такое силком не затащишь, но теперь… Хотя слушать все эти разговоры о законах всё равно что выковыривать овечью шерсть из зубов. Одни церемонии, а приговор всегда один и тот же. Невиновных у неё не бывает.

– Кречет! – сообразил Глин. – Это её должны судить, Пурпур говорила.

– Кто бы ни был, я хочу посмотреть, – упрямо сказала Беда. – Если как-нибудь спрятаться здесь, за тобой…

Глин оглянулся по сторонам. Скала справа до сих пор пуста, а слева спит ледяной дракон. Можно встать на самом краю площадки и поднять крылья, тогда Беду никто снизу не разглядит.

Он снова попробовал потянуться и скривился от боли. Железные зажимы заставляли израненные крылья выгибаться, причиняя страшную боль.

– Извини, – сказал он, – то есть, я попробую, жаль только, не могу расправить крылья пошире, чтобы тебя загородить.

– Ну-ка, покажи! – нахмурилась она.

Дракончик пригнулся, выставляя спину. Беда ахнула.

– Неужели так паршиво? – хмыкнул он. – Кречет учила, что раны закаляют. Не впервой, заживёт.

Беда покачала головой.

– У ледяных особенные когти, они ими цепляются за лёд, – объяснила она. – Каждая царапина как четыре простых, понял?

– Угу, – кивнул Глин и добавил: – Когда ты рядом, легче.

– Правда?

– Ну, из-за тепла, – пояснил он, отчего-то смутившись. – Тут ветер такой…

– Не знаю, как тебе помочь… – Она придвинулась ближе. – Так лучше?

Он вдруг вспомнил отравленную пещеру и яд, разъедавший кожу.

– Я вот думаю… что, если помазать царапины грязью?

– О, конечно! – радостно воскликнула она, срываясь с места. – Сейчас принесу, погоди!

– Ха, «погоди», – фыркнул Глин, – как будто я могу пойти прогуляться.

Он подобрал крылья и скорчился, спасаясь от ветра, но без согревающего жара Беды дрожал всё сильнее. Наконец, когда луны уже стояли высоко в небе, она спустилась кругами на каменную площадку, держа в лапах большой каменный котёл с густой бурой грязью.

– Где ты столько набрала? – удивился Глин.

Небесная кивнула на дальний угол королевского дворца, где в лунном свете виднелись отблески падающей воды.

– Там водопад, из которого вытекает Алмазная река, – пояснила она, – и течёт до самого моря. Так говорят, сама я нигде не была, всю жизнь здесь.

Она погрузила лапу в котёл, и грязь забурлила, исходя паром. Глин покачал головой.

– Почему? Ты тут самая сильная, а значит, можешь бывать везде, где хочешь.

– Я никогда не ослушаюсь её величества! – нахмурилась она. Моя мать попробовала и лишилась жизни.

У Глина вдруг мелькнула интересная мысль, но обдумывать её второпях не хотелось.

– И потом, мне нужно каждый день есть чёрные камни, – продолжала Беда, – иначе не выжить. Только королева может их достать.

– Какие ещё камни?

Она дёрнула хвостом.

– Это из-за лишнего огня, который во мне. Если бы не её величество, я давно бы умерла.

– А ты пробовала их не есть?

– Один раз, ещё совсем маленькой. – Беда смущённо поковыряла лапой пол. – Разозлилась, что мне не рассказывают про родителей, и решила убежать. Вот и перестала, чтобы проверить, что будет… ну и заболела, едва выжила.

– Понятно, – протянул Глин. История с виду гладкая, но если присмотреться, чешуйка к чешуйке прилегает слабовато. Уж слишком кстати пришлись эти камни. С другой стороны, кто их знает, этих небесных. – Потому ты и не свергнешь её с трона? – спросил он. – Ты же сильнее, всякому ясно.

Беда возмущённо зашипела, изогнув шею и замахнувшись хвостом.

– Это ещё зачем?! Что за дурацкие мысли? Прекрати сейчас же и давай сюда спину!

Повернувшись, дракончик нагнулся и расправил крылья, насколько мог. Как же она станет накладывать грязь своими раскалёнными лапами? Едва он успел это подумать, как Беда подхватила котёл и вывалила почти кипящее содержимое ему на спину.

– Уй-й-й! – Он изо всех сил сжал зубы, чтобы не заорать во весь голос. Это было как огненная атака Кречет. Однако уже через мгновение жар стало можно терпеть, и грязь начала впитываться в раны и царапины, облегчая боль. Дорого бы он отдал в пещерах за такое лечение после боевых тренировок!

– Ну вот, так-то лучше, – удовлетворённо заметила небесная.

Глин повёл плечами, ощущая свободу и новую силу в мышцах.

– Ого!.. И всем земляным помогает?

– Конечно! Как ты можешь об этом не знать?

– А другим драконам? – спросил он, вспомнив о друзьях.

– Не думаю. – Беда покрутила носом. – Не слыхала, чтобы кто-то пробовал, это было бы странно. Да и какой небесный полезет в грязь? Фу!

– Ты просто не понимаешь, это же лучше всего на свете! Ну, после полёта, разве что… и еды. Как есть хочется!

– Теперь мне всю ночь туда-сюда летать, – вздохнула она.

– Да нет, что ты, я просто так, – смутился Глин, – это не обязательно! – но Беда уже упорхнула со скалы.

Дракончик уселся, обернувшись хвостом, и погрузился в размышления.

Мелькнувшая у него мысль отлично объясняла, почему Беде запретили смотреть на суд. Ещё в пещере королева Пурпур обмолвилась, что Кречет нарушила какой-то приказ. А если ещё вспомнить шрамы от ожогов на лапах… Вообще, не так уж трудно поверить, что Кречет могла попытаться убить собственного детёныша, особенно если с ним было что-то не так.

Беда считает, что мать её убита. Интересно, как она поведёт себя, когда узнает правду?

 

Глава 20

За ночь Беда принесла ему трёх кроликов и ещё два котла грязи. Оставаясь на краю площадки, она не давала остыть целебной смазке на чешуе дракончика.

Её присутствие помогло и от кошмаров, а разговаривая с ней, Глин всё меньше терзался чувством вины. Удивительно, ведь она убила куда больше драконов, но совсем не переживала из-за них. Такому хладнокровному спокойствию мог позавидовать хоть уроки у неё бери и учись на примере.

– Тебя не станут искать? – спросил Глин, когда первые солнечные лучи озарили дальний морской горизонт.

Беда покачала головой.

– Я сейчас в пещерах, ищу чёрные камни, и пробуду там до вечера, а суд начнётся на рассвете. Вон, видишь? – Она придвинулась чуть ближе и выглянула из-за его крыла.

Он посмотрел вниз. Зрительские места уже заполнялись. Публика вела себя тише и сдержаннее, чем на состязаниях. Стражники притащили на арену два больших валуна, вбили в землю три железных кольца, расположив их треугольником, и прикрепили к ним тяжёлые цепи.

– Крылья шире, – прошипела Беда, – она идёт!

Королева Пурпур появилась на балконе. Сегодня вместо золотого кольчужного панциря на ней был чёрный, инкрустированный алмазами. К облегчению Глина, она даже не подняла глаз на пленников. Каменного дерева с Ореолой на этот раз не принесли – видимо, лишние украшения считались на суде неуместными.

Наконец на арену втащили шипящую и извивающуюся Кречет. Пасть ей связали, чтобы помешать плеваться огнём. Лапы и хвост также были скованы цепями.

– Даже странно, – шепнул Глин, – я всегда терпеть не мог Кречет, но не могу видеть, когда с ней так обращаются.

– Откуда ты её знаешь?

– Она и ещё двое воспитывали нас под горой в пещерах. Не очень-то ласково, просто берегли для Когтей мира, пока не придёт время исполнять пророчество.

Дракончик невольно сглотнул, вспомнив о Бархане. А Ласт – удалось ли ему уплыть по подземной реке?

– Ну, хоть кто-то у вас был. Лучше плохие родители, чем никаких.

Глин взглянул на королеву и засомневался. Какая мать, даже приёмная, заставит дочку изо дня в день заниматься убийствами? Может, Беде всё же лучше было бы расти одной? Да и ему самому… Остальные воспитатели не так уж и зверствовали, но жизнь под надзором Кречет он ни за что добровольно не выбрал бы.

С другой стороны, если он прав, Кречет и есть настоящая мать Беды. Была бы она лучше королевы Пурпур? Конечно, нет, раз собиралась сбросить Беду со скалы. По крайней мере, королева спасла ей жизнь.

Только бы не слишком сильным потрясением для Беды оказалась правда. Может, предупредить её, как-то подготовить? А если он ошибается?

– Вообще-то, у меня есть и настоящие, – начал Глин, – где-то в Земляном королевстве, я их никогда не знал. Наверное, ждут не дождутся, когда я их найду.

Он не смотрел на Беду, но знал, что она думает. Живым отсюда ему не выбраться, а если вдруг получится, то ценой её жизни. Но об этом думать не хотелось.

Давешний глашатай запрыгнул на один из валунов и распростёр свои крылья цвета крови.

– Это Кармин, – прошептала Беда, – старший сын её величества. Он всегда выступает обвинителем.

– Зачем королеве вообще этот суд? Разве она не может просто убить кого захочет?

– У небесных драконов так принято. Просто так можно убивать только иноплеменников. Её величество соблюдает все церемонии, чтобы народ считал её мудрой и справедливой.

Глин едва удержался, чтобы не расхохотаться.

Гул толпы на трибунах затих. На другой валун карабкался совсем старый небесный. Его красная чешуя выцвела так, будто долго тёрлась о камень. Иссохший хвост безжизненно волочился сзади.

– А это Ястреб, – пояснила Беда, – он защищает обвиняемого. Само собой, не слишком усердно, чтобы самому не лишиться головы. Почти слепой уже, старенький. Любит меня, потому что я слушаю его истории о прежних годах. Когда-то у него было сокровищ видимо-невидимо, но за ними залез воришка и перед смертью ухитрился повредить Ястребу хвост. Летать он больше не мог и отдал все сокровища её величеству, за право жить у неё во дворце.

– Неплохо она заработала, – усмехнулся Глин, и его обдало жаром от возмущённого жеста Беды.

– В древние времена, до Пожара, – наставительно произнесла она, – когда у нас ещё не было армий и королевств, он бы просто не выжил. От лап воришек тогда погибло великое множество драконов, но теперь у нас есть королевы, мы помогаем друг другу и потому правим миром.

Глин снова усмехнулся.

– Ты читаешь лекции почти как Звездокрыл, не хватает только экзаменов.

– Кстати, твой дружок так и не стал со мной говорить, – хмыкнула Беда, – даже когда я спросила про историю Пожара, как ты советовал. Засунул нос под крыло и молчит.

– Значит, совсем скис, – вздохнул Глин, бросая взгляд на дальнюю скалу, где виднелась лежащая чёрная фигура.

Очень хотелось ободрить друга, крикнуть, что они обязательно выберутся, но отсюда услышала бы разве что Цунами, слишком далеко. И потом, не делиться же планами побега над ареной, полной небесных.

Внизу уже начинался суд. Королева Пурпур хлопнула крыльями, и все головы повернулись к ней.

– Любезные подданные! – провозгласила она. – Заседание королевского суда объявляется открытым. Кречет из небесного племени ослушалась моего приказа, а посему обвиняется в государственной измене! Выслушаем сторону обвинения.

– Ваше величество! – Почтительно скрестив лапы, Кармин отвесил низкий поклон. – Факты представляются мне неоспоримыми. Означенная Кречет нарушила королевский приказ, бежала и последние семь лет скрывалась в горных пещерах, оказывая преступное содействие Когтям мира, которые также отказываются исполнять королевскую волю. Я считаю государственную измену доказанной и требую для обвиняемой смерти, долгой и мучительной.

Зрители на скамьях захлопали крыльями и одобрительно зашипели. Кречет с яростью взглянула на королеву, из связанной пасти и ноздрей повалил дым.

– Отлично сказано, Кармин, – кивнула Пурпур. – Теперь выслушаем Ястреба, который изложит доводы защиты… если, конечно, не проспит всё заседание, как в прошлый раз.

Толпа на скамьях разразилась смехом.

Выцветший старик с кряхтением изогнул шею и поднял голову. Он повернулся к королевскому балкону, потом к Кречет, словно хотел получше их разглядеть.

– Ваше величество, – произнёс он наконец скрипучим, но ещё сильным голосом. – Мне хотелось бы сказать несколько слов в защиту обвиняемой.

Хвост королевы нетерпеливо хлестнул по камням балкона.

– Разумеется, – кивнула она. – Для того тебя и пригласили. Продолжай!

Ястреб откашлялся, выпустив клуб серого дыма. Публика замерла, прислушиваясь. Спину Глина обдало жаром – Беда опасно приблизилась сзади, выглядывая из-за его крыльев.

– Начну с пункта о неповиновении. Кречет действительно нарушила приказ, но разве он потом не был отменён?

Что? Глин не верил своим ушам. Выходит, Беда тут ни при чём?

– Ястреб! – прошипела королева. В её жёлтых глазах вспыхнула угроза. – Либо говори яснее, либо вообще молчи! Надеюсь, что ты хорошо подумаешь и сделаешь верный выбор.

– Простите, ваше величество, – проскрипел старый небесный, с трудом расправляя крылья, – но я должен сказать. У вас было не так много подданных вернее Кречет. Ей было даже разрешено произвести потомство, и она снесла яйцо, в котором оказались драконята-близнецы…

Беда ахнула так громко, что её могли услышать на трибунах. Глин хлопнул крыльями, чтобы заглушить её, но ни один дракон не обернулся, все слушали Ястреба.

– Это всем известно, – отмахнулась королева, зевая, – ближе к делу. Казнят её за другое.

– Драконята оказались с врождённым пороком, – упрямо бубнил старик, – у одного слишком много огня, у другого недостаточно. Согласно обычаю небесного племени, вы приказали Кречет убить обоих и не производить больше потомства до конца жизни…

– Что за чушь! – раздалось недоуменное шипение у Глина за спиной. Он оглянулся через плечо. – За последние десять лет никаких близнецов не было, одна я, но не обо мне же тут речь! Брат умер ещё в яйце – это я его убила. Мать хотела убить и меня, но её величество…

– А может, это тебе так рассказали? – шёпотом прервал её дракончик, снова глядя вниз.

Пурпур выпрямилась во весь рост на королевском балконе, и её распростёртые крылья сверкнули рубиновым блеском.

– Приказ более чем разумный, – заметила она.

– …но Кречет забрала своих драконят из гнезда и пыталась бежать с ними в горы.

– Значит, ты согласен, что она не подчинилась мне? В таком случае, суд постановляет…

– Кречет поймали у Алмазной реки, – продолжал Ястреб, – и тогда вы изменили свой приказ. Вы обещали простить ей неповиновение и оставить жизнь одному из драконят, если она убьёт другого по своему выбору…

– Нет! – почти выкрикнула Беда.

– …и новый приказ Кречет исполнила. Она убила сына, у которого не хватало огня. Убила собственными когтями, прямо там, на берегу реки.

– А потом я передумала, – невозмутимо произнесла Пурпур. – Я королева, и это моё право.

– Вы приказали гвардейцам – я был одним из них и хорошо это помню – убить и другого дракончика, а мать схватить и доставить на суд. Кречет схватила дочь и попыталась улететь, но обожгла лапы и уронила. Она улетела одна, оставив единственную дочь в твоей власти.

Над ареной повисла мёртвая тишина.

– Ну что ж, – улыбнулась Пурпур, – таким образом, факт неповиновения установлен. Казнь преступницы состоится завтра, а сегодня казним его, – она указала на Ястреба, – за то, что заставил меня скучать.

– Нет!!!

На этот раз крик услышали все. Глин едва удержался на краю скалы, балансируя скованными крыльями и внезапно освободившейся лапой. Беда устремилась вниз к арене, прожигая по пути проволоку.

– Не может быть! – воскликнула она, опускаясь на песок рядом с Ястребом. – Скажи, что это неправда!

Кречет отпрянула с испуганным рёвом. Глин понял, что и она долгие годы считала Беду мёртвой.

– Это правда, Кречет, – ядовито усмехнулась королева. – Разве я забыла упомянуть, что твоя дочь теперь служит мне? – Свирепые жёлтые глаза обратились к Беде. – Тебе запретили сюда являться!

– Ты лгала мне! – крикнула Беда. – Говорила, что её убили!

Королева вздохнула.

– Ястреб, теперь ты понимаешь, что наделал?.. Милая моя Беда, неужели тебе приятно было бы знать, что она растит других драконят и жалеет, что прикончила не тебя, а твоего брата?

Беда молчала.

– Тогда бы она не обожглась и могла улететь с ним, – продолжала Пурпур. – Вот почему твоя мать не хотела тебя видеть. – Кречет забилась в цепях. Из завязанной пасти вырвался нечленораздельный рёв. Королева усмехнулась. – Вспомни, разве не я сохраняла тебе жизнь всё это время? Кормила, лечила, сделала своим паладином – неужели ты совсем не чувствуешь благодарности? Разве я не лучшая мать, чем она?

– Я буду драться за неё, – выговорила Беда чуть слышно.

Из пасти королевы вырвался сноп огня, дым закружился кольцами вокруг рогов, словно корона.

– Что-о? – протянула она с угрозой.

– Я использую Щит паладина, – твёрдо сказала Беда. – Королевский паладин имеет право выступить на стороне любого дракона, приговорённого к смерти. Таков наш обычай! Если я убью того, кого ты назначишь мне в противники, тебе придётся её отпустить. – Она повернулась и впервые взглянула Кречет в глаза. – Я хочу драться за свою мать!

 

Глава 21

Горящие жёлтые глаза королевы превратились в узкие щели.

– А позволь спросить, – прошипела она, – от кого ты узнала о такой традиции?

Беда смущённо переминалась с лапы на лапу.

– Прочитала, – выдавила она наконец.

– Да ну? – усмехнулась Пурпур. – На чём же оно было написано – может, выбито на камне? Всё остальное превратилось бы в золу от твоих когтей… а может, кто-то у нас рассказывает малышам взрослые сказки?

– Нет! – поспешно воскликнула Беда. – Никто мне…

Взмахнув крыльями, королева слетела с балкона, не дав ей закончить. Мощные когти вцепились в Ястреба и подняли его в небо.

– Стой! – крикнула Беда, устремляясь в погоню. – Он ни в чём не виноват!

Пурпур поднималась над ареной всё выше и выше. Старый дракон корчился в её лапах, бессильный хвост тяжело свисал вниз. Взлетев почти до высоты скал, где начиналась проволочная сеть, королева внезапно разжала когти.

Только сейчас Глин по-настоящему понял, как важен хвост для равновесия в полёте. Старик неуклюже взмахнул крыльями, но тяжёлый довесок тянул вниз, и полёт почти сразу перешёл в штопор. Беда рванулась на помощь, растопырив когти, чтобы поддержать, но тут же затормозила. Жар от её чешуи убил бы Ястреба ещё вернее и куда мучительнее, чем падение с высоты.

Ещё мгновение, и помогать было уже поздно. Последняя попытка выровняться в воздухе исчерпала силы старого дракона, и он бесформенной грудой рухнул на песок у стены арены. Треск сломанных костей и разорванных крыльев был слышен каждому, кто пришёл на суд. Беда печально опустилась рядом.

Пурпур уже снова стояла на балконе.

– Надеюсь, это послужит хорошим уроком тем, кто попытается учить моих паладинов дурным привычкам, – надменно проговорила она, окидывая взглядом трибуны.

– Он жив, – сказала Беда.

– Пока ещё жив, – поправила королева, – но это ненадолго… Итак, вернёмся к нашим делам. Я не стану нарушать стародавний обычай. Паладин выразил желание выступить за приговорённого к смерти, и я назначу своего бойца. Они сразятся на арене завтра, после основных боёв, и если Беда одержит верх, Кречет получит свободу. Если же нет… Что ж, в таком случае я потеряю паладина, зато смогу тут же следом казнить Кречет. Так или иначе, крови будет достаточно, и мы с нашей союзницей Огонь позабавимся на славу.

Ледяной ветер словно охватил Глина со всех сторон, проникая под чешую и терзая едва зажившие раны. Огонь прилетит уже завтра., а значит, скоро заберёт Солнышко с собой!

– Хорошо, завтра так завтра, – угрюмо произнесла Беда, глядя на предсмертные корчи старика. Потянулась дотронуться до него и тут же остановилась.

– А Кречет пока вернётся в клетку, – добавила королева, – чтобы не убежала снова.

– Хорошо, – повторила Беда, не оборачиваясь и глядя на мать. Вокруг шумела расходившаяся толпа, суетился Кармин, отдавая какие-то распоряжения, а они всё смотрели друг на друга.

Когда шум утих, Кречет показала когтем на свою завязанную пасть.

– Нет, – сказала Беда, отгоняя хвостом поспешившего к ним стража. – Ты убила моего брата, ты бросила меня здесь, из-за тебя погиб мой друг. Не хочу твоей смерти, но знать тебя я не желаю.

Она отвернулась и покинула арену. Королева с усмешкой следила, как стражники волокут связанную Кречет к воротам.

У Глина голова шла кругом. Он попытался перехватить взгляд Цунами, но та, как обычно, бесновалась на своей скале, хватая когтями воздух. Звездокрыл всё так же неподвижно сидел, уставившись в небо.

Что же теперь? Если Беде удастся освободить Кречет, та непременно попробует спасти драконят судьбы. Вполне возможно, что и Когти мира придут на помощь. А вдруг будет уже поздно? Во всяком случае, для Солнышка, которая окажется в песчаной крепости у принцессы Огонь. А может, и для Звездокрыла, которому завтра предстоит арена, и для них с Цунами.

Нет, ждать и полагаться на Кречет никак нельзя! Надо бежать ещё до завтрашних боёв. Поможет ли Беда? Ведь она теперь знает о предательстве королевы.

День тянулся бесконечно, арена внизу была пуста. Грязь на спине высохла под жарким солнцем и уже отваливалась комьями, ветер трепал хвост и крылья, будто играл с добычей. А Беда всё не прилетала.

Когда стражник сбросил на площадку обеденную свинью, земляной дракончик хотел спросить, нельзя ли передать послание Беде, но тот и слушать не стал, только фыркнул огнём. Хорошо хоть, не заметил оборванной проволоки на лапе.

Солнце опускалось за вершины западных гор, тревога нарастала. Что с Бедой, где она? Неужели у королевы хватило подлости расправиться с собственным паладином, чтобы не дать выручить пленника?

Шум тяжёлых крыльев вдали отвлёк Глина от тяжёлых мыслей. На фоне алого сияния заходящего солнца показалась вереница драконьих силуэтов. Они летели клином, и возглавлял процессию огромный песчаный дракон. Поравнявшись с королевским дворцом, союзники, сохраняя строй, скрылись за дальней стеной, где, очевидно, находилось посадочное поле для почётных гостей.

Королевская союзница прибыла с визитом.

Самая крупная и злобная из трёх враждующих сестёр, Огонь успела захватить главную крепость-дворец песчаных и считалась, насколько Глин помнил, главной претенденткой на трон.

Такая убьёт любого, кто встанет на пути. Бархан предупреждал драконят, что она опаснее всех в Пиррии, ещё хуже, чем королева Пурпур. Рассказывал, какая участь постигла яйцо небесных. Попасть к ней в лапы означало бы для драконят судьбы неминуемую смерть.

Казалось, прошли какие-то мгновения, а огромная дракониха уже летела назад, направляясь к арене. Рельефные мышцы на могучей спине перекатывались в такт биению крыльев, словно рябь на песчаных дюнах, а ядовитый хвост зловеще торчал вверх.

Поднявшись выше, он сделала круг над скалой, вытягивая шею и не сводя с земляного дракончика угольно-чёрных, как бездонная пропасть, глаз. Глин скорчился на своей площадке, стараясь слиться с камнем. Взгляд песчаной драконихи не выражал ничего. Какие планы у неё в голове?

Полетав немного над Глином, она зашипела, высунув чёрный раздвоенный язык, и безошибочно устремилась к скале Цунами, над которой тоже сделала несколько кругов. Затем настала очередь Звездокрыла. Даже Цунами притихла и затаилась, испуганная этим молчаливым осмотром.

Наконец Огонь развернулась и вновь исчезла за стенами дворца.

«Срочно бежать! – подумал Глин. – Прямо сейчас, вечером». Трудно даже представить, зачем этому страшилищу может понадобиться Солнышко. Выпотрошить, набить чучело и повесить на стену?

Но как отсюда бежать? В пещерах под горой они хотя бы сидели вместе. Как строить планы в одиночку? Он никогда не отличался богатой фантазией.

Он вспомнил, что Беда не рассказала, как обещала, где держат Солнышко, и совсем приуныл. Даже если удастся каким-то чудом выбраться самому, где её искать в огромном дворце?

Неужели Беда забыла про него? Или рассердилась за что-то?

Глин мерил шагами каменную площадку. Правой передней лапе что-то мешало, и он присмотрелся, напрягая глаза в сумерках. От солнца осталось лишь золотистое сияние над дальними горами, а луны ещё не взошли.

На лапе болтался обгоревший обрывок проволоки. Крепление необычной конструкции держалось крепко только когда проволока была натянута, но сейчас ослабло. Другой конец тянулся к скале, где сидел погибший ледяной, и крепился к кольцу в центре его площадки, поэтому никто пока и не заметил, что проволока порвана.

Ковыряя крепление когтем, Глин сумел совсем освободить лапу. В его распоряжении теперь был кусок витой проволоки длиной примерно с драконий хвост из твёрдого серебристого металла, переливающегося розоватыми бликами в последних лучах заката. Зажимы на крыльях были сделаны из того же материала – очевидно, огнеупорного, иначе пленники легко расплавили бы его собственным огнём. Каким же должен быть жар внутри Беды, если она так легко прожгла такой металл!

Дракончик окинул взглядом соседние скалы. Большинство пленников уже спали, свернувшись в клубок. Солнце едва зашло, но заняться на скалах было особо нечем. Стражников Глин нигде не заметил. Очевидно, все отправились на приём в честь высоких гостей и пировали там, делая ставки на завтрашние бои.

А Беда наверняка горюет в своей комнате, которая, кстати, совсем рядом с ареной. Как бы это привлечь её внимание? Может, прилетит, придумает что-нибудь.

Глин обмотал когти металлическим обрывком и попробовал перепилить или хотя бы размочалить натянутую проволоку, прикреплённую к шее. Ничего не получалось. Металл тёрся о металл, издавая странный мелодичный звон, похожий на крик одинокой птицы или звук арфы. Это было неожиданно приятно.

А если попробовать разные тона? Он тронул проволоку чуть дальше, потом ближе, попробовал другие – те, что крепились к другим лапам. Звуки получались то выше, то ниже, но тоже мелодичные и красивые.

Может, Беда услышит и прилетит? Если, конечно, не решит, что это ветер или крики ночных сов.

А если сыграть песню? Глин помнил только одну о драконятах, которую пела Цунами тогда в пещере, чтобы разозлить воспитателей.

Он долго возился, подбирая ноты. Вокруг уже стало совсем темно, лишь над горами мерцало слабое лунное сияние. Узников на скалах было не разглядеть, но он надеялся, что песню они услышат.

Итак, ноту за нотой… начали!

Дракончики, не спите…

Нет, слишком медленно. Цунами пела бодро и весело, надо представить себе целую компанию, распевающую во всё горло. Двигать лапой быстрее и не путать порядок нот.

Давно вам в путь пора!

Мелодичные звуки плыли над ареной, но всё так же медленно и печально. Что подумает Беда? Это больше похоже на шёпот драконьих призраков в мёртвых песках.

Надо попробовать ещё.

На смертный бой…, чтоб стать судьбой… дракончики…

Последнее «ура» совсем не получилось – смех, да и только. Какое же «ура» под такой траурный мотив?

– Дракончики, не спите…

Глин подался вперёд, прислушиваясь. Что за странное эхо?

Эхо со словами?

– Давно вам в путь пора!

Он повернул голову влево. Точно, голос. А оттуда – ещё один!

И притом это не Цунами, она так петь не умеет.

– На смертный бой, чтоб стать судьбой – дракончики…

Голосов было уже по меньшей мере шесть, такие же тихие и печальные, как и музыка.

Это пели узники.

Глин сосредоточился и начал мелодию заново. Голоса присоединялись один за другим. Когда арена начала наполняться лунным светом, стал виден серебристый силуэт на скале слева. Высоко подняв к небу изящную голову на тонкой шее, ледяная пела.

В следующий раз он постарался играть ещё быстрее, хотя ноты звучали нисколько не веселее. Может, они и не привлекали внимания Беды, зато наполняли душу какой-то странной, неизъяснимой надеждой. Казалось, уже пели все, кто был заточён на вершинах скал, издалека доносились даже немузыкальный хрип Цунами и пронзительный тенорок Звездокрыла.

Песня что-то значила для них для всех, и для драконят, и для опытных бойцов, испытанных в сражениях. Пророчество ни для кого не было пустым звуком. Впервые в жизни Глин чувствовал, что его мечта совершить что-то большое и важное – вовсе не плод воображения.

Он исполнял мелодию уже в шестой раз, и слова звучали уже слаженным хором, когда ворота внизу вдруг озарились огненной вспышкой и на песок арены ворвалась королева Пурпур. Следом тяжело топала Огонь.

– Немедленно прекратить!

Песня прервалась. Глин поспешно спрятал обрывок проволоки под крыло, хотя снизу его вряд ли мог кто-нибудь разглядеть.

– Эта! – рявкнула Пурпур, тыкая когтем в Цунами. – И тот! – Коготь указал на Звездокрыла. – И ещё… – её взгляд остановился на Глине, – вон тот! Может, и не он, но всё равно. Всех сюда!

Из туннеля гурьбой повалили стражники, тут же взмывая к скалам. Двое подлетели к Глину. Он понял, что порванную проволоку сейчас заметят, и принялся что есть сил отбиваться крыльями и когтями.

– Эй, хватит, не то уроним! – прорычал страж.

– Но это же… – начал другой.

– Тс-с! Ты слышал приказ?

В темноте и суматохе они ничего не заметили. Каждый подумал, что проволоку отцепил другой. Когда Глина опустили на песок, Цунами и Звездокрыл бросили на него озабоченные взгляды, и он поморщился, представляя себе, как выглядит со стороны, весь покрытый засохшей кровью и грязью.

– Сюда! – повторила Пурпур, первая возвращаясь в туннель.

Проходя мимо Цунами, Глин довольно потёрся о её крыло. Что бы ни ждало впереди, друзья теперь были рядом.

 

Глава 22

Дракончиков остановили у входа в пещеру Беды. Положив голову на узкий подоконник, меднокрылая небесная смотрела в небо. Обернувшись, она мрачно взглянула на королеву.

Портрета Пурпур на стене больше не было, а на полу тлела кучка золы. Королева бросила взгляд на пустую стену, и из ноздрей её вырвался дым.

– Вон отсюда!

– Это моя комната, – возразила Беда.

– Я здесь королева, и мне решать. Делай, как сказано! Отправляйся спать на арену, и если кто-нибудь ещё вздумает распевать песни, выжги ему язык!

Яростно хлестнув хвостом по полу, Беда выскочила в коридор. Их величества чудом успели отскочить, утратив на мгновение всякое величие. Глин заметил, как некоторые стражники с ухмылкой переглянулись.

Обдав дракончиков волной жара, меднокрылая устремилась в туннель, едва удостоив их взглядом. Глин с тревогой посмотрел вслед. Сердится на него? За что?

– Сюда! – Королева Пурпур втолкнула Звездокрыла в пещеру. Он неловко перелез через бассейн с водой, намочив задние лапы. Цунами оттолкнула стражников и легко перепрыгнула сама, за ней последовал Глин.

– Рады небось, что испортили мой праздник? – прошипела Пурпур с порога. – Больше вам это не удастся.

– Почему ты не убьёшь их? – впервые подала голос Огонь.

Огромная, куда крупнее своей союзницы, дракониха почти упиралась головой в потолок туннеля, а лапы у неё были вдвое толще, чем у Глина. Она не носила ни золотой кольчуги, ни драгоценностей. Пролитая кровь многочисленных жертв навсегда окрасила её когти и зубы в красный цвет, а на левом боку под крылом виднелся длинный рваный шрам. Глаза, лишённые белков, чернели зловещими провалами.

– Так просто неинтересно, – усмехнулась Пурпур. – Пускай дерутся. Завтра мой День яйца, будем развлекаться с утра до вечера.

Глин уже ненавидел слово «развлекаться».

Огонь свирепым взглядом отогнала стражников дальше по коридору и тихо прошипела:

– Если они те самые, о ком говорится в пророчестве, то лучший способ не дать ему осуществиться – убить всех.

– Возможно, – согласилась Пурпур, поигрывая раздвоенным языком. Судя по взгляду, брошенному на Звездокрыла, ей не терпелось увидеть ночного дракона в бою. – Только ты уже пробовала – и сильно это помогло? Все знают о том разбитом яйце небесных., да и обо всех остальных.

Что бы это значило? Глин навострил уши.

От удара хвоста дрогнул каменный пол.

– Ещё как помогло! – прорычала песчаная дракониха. Теперь у них нет небесного, только четверо – а в пророчестве говорится о пятерых!

Глин переглянулся с Цунами. Значит, Пурпур промолчала об Ореоле. Понятно, не хочет расставаться с драгоценным экспонатом своей коллекции.

– Тем не менее, как ты сама слышала, – усмехнулась Пурпур, – наши невежественные подданные продолжают завывать о драконятах, которые станут судьбой и спасут мир. В них верят, сколько бы ни говорилось о разбитых яйцах, и если убить тайно, толку не будет. Даже если повесить их на стенах дворца, никто не поверит, что это те самые. Когти мира подсунут других, и всё начнётся заново.

Огонь обнажила зубы в яростном оскале.

– Миру не требуется никаких пророчеств! Достаточно всем признать меня, и война закончится хоть завтра.

– Не все драконы столь мудры, как твои союзники небесные, – самодовольно выпрямилась Пурпур, – но послушай: если драконят убьют на арене, это увидят все. Каждый убедится, что они слабы, и потеряет веру в пророчество. Всё будет кончено. Это надёжнее, чем избавиться от них потихоньку. – Она хитро взглянула на песчаную великаншу. – Согласна?

– А если их не убьют? – нахмурилась Огонь.

– Убьют… но на крайний случай можно и подстраховаться.

Цунами громко фыркнула.

– Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы обсудить свои грандиозные планы где-нибудь подальше?

Казалось, два огненных королевских взгляда испепелят морского дракончика на месте, но голова Цунами осталась гордо поднятой.

Пурпур полезла в мешочек, подвешенный под крылом, достала пригоршню округлых чёрных камней и рассыпала вдоль порога. Дохнула огнём, и камни вспыхнули жарким пламенем. Драконята оказались по ту сторону огненной стены.

– Спокойной ночи и до встречи на арене, – прошипела королева. – Думала поиграть с вами подольше, но похоже, завтра вечером всё закончится. Не везёт мне с развлечениями, – вздохнула она.

Когда тяжёлые шаги двух королев затихли в коридоре, Глин обернулся к друзьям и тут же ойкнул от неожиданности, оказавшись в крепких объятиях Цунами.

– Как я рада, что ты живой! – воскликнула она, сплетаясь с ним хвостом и хлопая по спине крыльями. – Дурачок ты наш…

– Ага, – виновато потупился он, – но я ещё больше рад, что вы живы.

Он притянул к себе Звездокрыла, и они обнялись все вместе. Ощущая голову ночного дракончика у себя на плече, Глин снова подумал, что пускать его на арену никак нельзя.

– Надо подумать, как выбираться отсюда, – сказал он твёрдо.

– Сначала мы тебя отмоем, – фыркнула Цунами, отодвигая в сторону Звездокрыла и отстраняясь сама. – В воду, живо!

– Да ладно, – отмахнулся Глин, – мне… – Закончить не удалось – мощным пинком Цунами опрокинула его в бассейн.

Он вынырнул, чихая и отплёвываясь. На дне можно было стоять, если вытянуть шею. От пылающих рядом камней ледяная вода уже нагревалась.

– Ну вот, – с удовлетворением заметила Цунами, – теперь куда лучше.

Она перегнулась через край и стала оттирать грязь и кровь с его спины. Глин не сопротивлялся, он знал, что с Цунами лучше не спорить.

– А здорово ты придумала с песней, – подал голос Звездокрыл. – Даже удивительно, как тебе удалось подобрать мелодию, не имея никакого музыкального слуха.

Цунами удивлённо моргнула.

– Я ничего не подбирала. Думала, ты…

– Это я придумал, – скромно сказал Глин, бросая на пол обрывок витой проволоки. Звездокрыл поднял его и стал с интересом рассматривать.

– Как же тебе удалось её разорвать? – Цунами с уважением покачала головой.

– Мне помогли, – признался Глин. – Та самая небесная, что была в этой комнате, её зовут Беда. Она может прожечь что угодно. Задела случайно, вот и…

Звездокрыл задумчиво ощупывал зажимы на своих крыльях.

Цунами мрачно скривилась.

– Настоящий маньяк-убийца. Видели, что она сотворила с тем песчаным? Отродье Кречет, чего ж вы хотите…

– М-да, – вздохнул Звездокрыл. – Теперь понятно, почему она нас терпеть не могла. Когти мира небось рассчитывали, что после своей потери она охотнее займётся воспитанием, а вышло наоборот. Мы её только злили, напоминая о потерянных детях.

Глин поёжился, такое объяснение ему в голову не приходило.

– Беда не такая уж психопатка, – заметил он. – Когда не дерётся, очень даже милая. Принесла мне грязь для ран, и вообще… а ещё нашла Солнышко.

– Солнышко! Где она? – вскинулся Звездокрыл.

– Беда может помочь? – спросила Цунами.

– Не знаю, захочет ли. – Земляной дракончик развёл крыльями, расплёскивая воду. – После суда мы не говорили… Боюсь, она на меня сердится.

– Да не сержусь я! – Беда просунула голову сквозь огонь, глядя на Глина.

Цунами с шипением отскочила в угол. Звездокрыл скорчился и замер, испуганно тараща глаза.

– Вот и славно, – улыбнулся Глин в ответ, хотя его грызло беспокойство, особенно за Цунами. Наверняка ведь Беда слышала, как её тут обзывали. – Ты где пропадала?

– Не хотела, чтобы и тебе из-за меня досталось, – буркнула она, взмахивая крыльями. Пламя вокруг взметнулось ещё выше.

– Заходи давай, – поморщился Глин, – не пугай драконов.

Он спрятал голову в воду, и Беда перемахнула через бассейн. Цунами с Звездокрылом прижались к окну, не решаясь пошевелиться.

Земляной дракончик вылез из воды и расправил крылья перед Бедой, чтобы просушить. Она села, обвившись хвостом, и мрачно кивнула, не обращая внимания на остальных.

– Боялась, что Пурпур убьёт тебя, как Ястреба. Она запретила нам разговаривать, и если узнает, сделает с тобой что-нибудь мне назло.

Цунами взглянула на Глина как-то странно.

– Ты поможешь нам бежать? – спросил он Беду.

– Помогла бы, – кивнула она, – и пускай злится сколько хочет. Только как провести вас через этот огонь?

– Может, залить его водой? – робко предложил Звездокрыл, сжимаясь под взглядом Беды.

Она покачала головой.

– Нет, камни должны сами догореть, их не затушишь.

– А Солнышко? – спросил Глин. – Надо её освободить, пока Огонь не забрала.

Синие горящие глаза Беды сердито прищурились.

– Только про Солнышко ваше и слышу. Да кому она нужна?

– Всем! – хором ответили драконята. Беда сердито дёрнула хвостом.

Глин задумался. Почему Солнышко так её раздражает?

– Понимаешь, Беда, – начала Цунами, – Солнышко, она., ну, как сестра для нас – для нас всех. – Она обвела лапой друзей. Звездокрыл кивнул, глядя в пол. – Вспомни о своём маленьком брате, разве ты не спасла бы его, если б могла?

Взгляд Беды немного смягчился.

– Сестра? Да, понимаю. Ладно, так и быть, помогу.

– Где она? – спросил Звездокрыл. – Здорова?

– В клетке сидит, вроде птичьей, на стене в зале для пиров. Сейчас там народу полно, а завтра, когда все пойдут на бои, я её вытащу.

– О, спасибо большое! – ночной дракончик бросился было обниматься, но вовремя спохватился.

– А как быть с этими двумя? – хмыкнула Цунами. – Я-то на арене не оплошаю, а их туда пускать никак нельзя.

– Я тоже справлюсь, – возмутился Глин, – не первый раз.

Цунами ехидно прищурилась.

– И как же ты справился, интересно? Не припомню я что-то у тебя тайного яда в когтях.

– Да всё проще простого! – воскликнул Звездокрыл.

– На арене? – усмехнулась Цунами.

– Нет, здесь! Я знаю, как выбраться отсюда.

 

Глава 23

Ночной дракончик кивнул на горящие камни.

– Беда, ты ведь не боишься огня?

Она дёрнула хвостом.

– Щекотно только, а что?

– Тогда ты могла бы сдвинуть всё это в сторону, и мы пройдём.

Глин слушал его с колотящимся сердцем. Неужели получится?

Беда искоса взглянула на Звездокрыла.

– А ты не дурак, похоже. Я попробую… если только вам и впрямь надо бежать прямо сейчас.

– Ну конечно! – вскочила Цунами. – Давай, пробуй!

– А как же Солнышко? – забеспокоился Звездокрыл.

– Ничего, спрячемся пока где-нибудь и подождём до завтра.

– Ореолу тоже надо вытащить, – напомнил Глин.

Беда нахмурилась.

– Кого?

– Радужную, которую Пурпур забрала в коллекцию, – пояснил он.

– А, понятно… Она красивая. – Пристальный взгляд меднокрылой небесной заставил земляного дракончика смутиться.

– Сначала выберемся, а потом будем думать об остальном, – фыркнула Цунами. – 1де бы нам только спрятаться?

Беда щёлкнула хвостом.

– Под водопадом! Там есть пещера, я одна знаю про неё.

Она повернулась и прыгнула через бассейн прямо в огонь. Драконята изумлённо смотрели на пылающие камни в её лапах. Перенося их пригоршнями в туннель и складывая сбоку от двери, она вскоре очистила проход. Цунами, а за ней Глин со Звездокрылом благополучно выскочили из пещеры, и Беда стала возвращать камни на порог.

– Вот и всё, – сказала она. – Теперь никто не догадается, как вы выбрались.

– А ты не можешь снять вот это с наших крыльев? – спросил Звездокрыл, показывая на зажимы из серебристого металла.

Беда задумчиво хмыкнула.

– Может, и смогу… а потом вы улетите, даже не попрощавшись?

– Без своих друзей мы никуда не улетим! – заверил Глин, но это её, похоже, не успокоило.

– В какой стороне водопад? – нетерпеливо спросила Цунами.

Беда кивнула в сторону, противоположную арене, и двинулась первая по туннелю.

– Прекрати её злить! – прошипела Цунами Глину на ухо.

Дракончик вытаращил глаза.

– А что я сделал?

– Дурачок, как есть дурачок, даром что хорошенький, – усмехнулась она. – Ладно, потом расскажу.

Глин сердито дёрнул хвостом, по-прежнему ничего не понимая.

Не доходя до центрального зала с балконами, Беда свернула налево, сделав знак идти тише. Туннель плавно поднимался, далеко впереди слышался гул драконьих голосов, обрывки застольных песен и грохот разбитой посуды.

Беда обернулась через плечо к Глину, который сосредоточенно переставлял лапы по выложенному золотом камню, стараясь не издать ни звука.

– Слушай, – шепнула она, – вот вы улетите – а куда?

– Попробуем найти своих родителей, – ответил он. – Лично мне не терпится увидеть королевство земляных.

– Что, вот так сразу? Прямо туда, впятером?

– Ну да, а как же. Чего тут ждать… Уй-й-й…

Цунами с силой наступила ему на хвост, и он обернулся с яростной гримасой. Беда тем временем уже ушла вперёд.

Когда туннель, огибавший балконы, поднялся яруса на два, впереди показался открытый проём, в который могли свободно влететь сразу несколько драконов. Прижавшись к стене, беглецы осторожно выглянули из-за угла. Впереди была открытая каменная площадка, где весело пировала драконья толпа.

Широкий уступ на крутом склоне горы выдавался полукругом, его окаймляли высокие зубцы скал, между которыми чернели глубокие провалы. Повсюду стояли статуи королевы Пурпур из золота, мрамора и полированного камня, украшенного рубинами. В свете огненных шаров наряды хозяев сверкали золотом и начищенной медью, искрились драгоценными камнями. Гордо изгибались шеи, топорщились разукрашенные гребни. Гости из пустынь смотрелись среди небесных грубовато, явно ощущая неловкость. Кровавые битвы были для них куда привычнее светских бесед.

Столы ломились от блюд с закусками, а по полу сновала живая дичь, которой не давал убежать каменный барьер. То один, то другой дракон хватал когтями какую-нибудь горную козу, закидывал в пасть и продолжал беседу, пережёвывая кости. Заметил Глин и воришек – один пытался взобраться на утёс, а другой забился под стол, надеясь, что про него забудут. Похоже, эти существа были всё же похитрее остальной дичи.

Теперь стало понятно, как драконы услышали песню узников. Арена была совсем близко, за утёсами, всего в паре взмахов крыльев отсюда.

Королева Пурпур возлежала на высоком золотом троне, милостиво поглядывая на подданных. Трон для высокой гостьи был пониже, так что громадная Огонь казалась того же роста. Она ёрзала и морщилась, непривычная к изысканным удобствам.

Звездокрыл тронул Глина за плечо и показал на большую клетку, подвешенную над пирующей толпой. Её удерживала в воздухе уже знакомая металлическая проволока, натянутая между высокими столбами. Драконы то и дело взлетали и кружили над клеткой, осматривая диковинку.

Солнышко скорчилась за прутьями клетки, закутав голову крыльями. Ярко-жёлтая чешуя дракончика переливалась в свете огненных шаров, словно золотое украшение.

– Стой! – Цунами удержала Глина, устремившегося было вперёд. – Мы все хотим её освободить…

– Но лезть прямо сейчас – чистое самоубийство, – подхватил ночной дракончик. – Пускай лучше думают, что мы улетели без неё, и нам всё равно. Тогда будет легче её освободить.

– Бедная, она совсем одна! – прошептал Глин.

Как бы дать ей знать, что друзья рядом и не забыли о ней! Он огляделся в поисках Ореолы, но той нигде не было видно. Наверное, Пурпур прячет её от союзницы.

Беда обернулась к драконятам.

– Давайте вы первые – пригнитесь, и бегом!

Цунами скользнула вдоль стены тёмно-синей тенью, за ней двинулся Глин, завидуя чёрной чешуе Звездокрыла. Проскочив пиршественный зал, все трое сбились в кучку за следующим поворотом. Беда что-то задерживалась.

– Прошу прощения, – сказала она, появившись. – Пришлось ждать, пока королева отвернётся.

Отсюда начиналось сразу несколько ходов, и Беда выбрала тот, что вёл вниз в недра горы. Здесь факелы на стенах горели реже, и тьма вокруг всё сгущалась. Впереди слышался уже знакомый Глину свирепый грохот падающей воды.

Вскоре дракончики оказались на узком уступе высокого скалистого утёса. Далеко внизу в свете двух лун вилась сверкающая лента реки, а впереди со скалы срывался водопад, от которого ветер доносил холодные брызги.

Ночной дракончик прижался спиной к скале.

– Может, освободишь нам крылья? – спросил он, зажмурившись.

– Не бойся, – ответила Беда, – отсюда легко спуститься и так, я пробовала, когда уставала летать… Смотрите, вот пещера!

Глин с опаской заглянул через край. Внизу в каменной стене под водопадом виднелась тёмная дыра. Конечно, крылья бы не помешали, но раздражать Беду как-то не хотелось.

– Вон там можно уцепиться, – показал он, – а на том валуне – отдохнуть на полпути… – Он вдруг запнулся. За шумом падающей воды ясно слышалось хлопанье крыльев. – Прячься, быстрее! – воскликнул он, оборачиваясь к Беде и толкая её назад к входу в туннель. – Если это королева, она тебя первую убьёт, будь ты трижды паладин.

Меднокрылая вдруг остановилась, странно глядя на него. Глин обернулся – Цунами и Звездокрыл таращили глаза в явном изумлении.

– Как это у тебя получилось? – прошептала Беда.

– Что у меня… – начал он и только теперь ощутил жар.

Он дотронулся до неё! Глянул на свои лапы, ожидая увидеть чёрные ожоги и рассыпающиеся золой когти, но там была лишь лёгкая краснота, которая на глазах проходила.

– Хватит пялиться! – рявкнула Цунами, толкая его к туннелю. – Бежим!

– Не стоит! – раздался за их спинами знакомый ледяной голос. Глин обернулся. С вершины утёса, величественно расправив разукрашенные рубинами крылья, спускалась королева Пурпур. – Благодарю, – кивнула она Беде, – ты можешь идти.

Глин ничего не понимал. Благодарность… за что? Бросив на него взгляд, полный боли, меднокрылая исчёзла в тёмном проёме туннеля.

С неба дождём сыпались кроваво-красные стражи. Королева любезно улыбнулась троим драконятам.

– Вы куда-то собрались?

 

Глава 24

Взглянув на стену огня, всё так же пылающую на пороге пещеры, королева раздражённо хмыкнула.

– Значит, разобрались, что значит яйцо цвета драконьей крови?.. Ну, рано или поздно это должно было случиться.

Стражники принялись разгребать горящие камни длинными лопатами. Глин с недоумением оглянулся на друзей, но они отвернулись с мрачным видом, как будто что-то знали, но не хотели сказать.

Королева обернулась к Кармину.

– Найди десяток самых трезвых гвардейцев и поставь у входа. Этим дракончикам больше не удастся испортить мне праздник! – Она злобно глянула на троицу, которую затолкали назад в пещеру и теперь возвращали на место горящие камни. – Как вам не стыдно! Мой День яйца только раз в году, я готовлюсь к нему несколько месяцев. Прекратите свои выходки, иначе я последую совету своей гостьи и убью вас прямо сейчас!

Она важно удалилась, и вскоре за стеной огня уже мелькали оранжевые спинные гребни и слышались грубые голоса. Цунами потянула Глина и Звездокрыла в дальний угол, где ветер, свистевший в узких окнах, мешал подслушивать.

– Не припомню такого в свитках, – прошептала она.

Звездокрыл задумчиво покачал головой.

– Была одна легенда, – ответил Звездокрыл, – ещё до Пожара, но я никогда не принимал её всерьёз, да и взрослые ничего такого не говорили. Красные яйца вроде бы даже не особенная редкость.

– Вы о чём вообще? – спросил Глин.

Цунами стукнула его когтем по лбу:

– О тебе, остолоп! А ещё о твоей дрянной подружке.

– Что? О ком?

– О той, – пояснил Звездокрыл, – которая выдала нас королеве, вместо того чтобы помочь бежать.

– Ах, вот оно что… Думаешь, это Беда? Зачем ей?

– Чтобы удержать тебя здесь, идиот! – зашипела Цунами. – Вот что бывает, когда любезничаешь с маньяками-убийцами.

– А при чём тут красные яйца?

– Ты вообще помнишь пророчество? – поморщился ночной дракончик.

Глин смутился. Воспитатели заставляли учить пророчество снова и снова, но в голове у него мало что оставалось.

– За земляными в болотную топь нырни, – процитировал Звездокрыл. – В яйце цвета крови драконьей скрыты они. – Он выжидательно посмотрел на земляного. Повисла тягостная пауза.

– Так это про меня? – догадался, наконец, Глин.

– Да ну его, лучше легенду расскажи! – потребовала Цунами.

– Там было что-то о земляных из яйца цвета крови – будто бы они могут проходить сквозь огонь…

Она презрительно фыркнула.

– Всего-то? Никакой нам от этого пользы.

– А вот были бы у меня с собой свитки… – мрачно проронил ночной.

– Послушайте, – вмешался Глин, – такого не может быть! Кречет столько раз меня обжигала на тренировках…

– А где твои шрамы? – парировала Цунами. – Она жгла тебя больше всех, но всё заживало за день.

– Но ведь болело же! – Глин поморщился от воспоминаний.

– Грязь! – воскликнул Звездокрыл. – Драконы черпают силы в своей природной среде. Например, морские – в солёной воде. А тебе нужна была грязь, чтобы твои способности пробудились! – Он помолчал, задумавшись. – А тогда… Может, мне требуется лунный свет?

Цунами кивнула.

– Если так, то Когти мира просто идиоты, что держали тебя взаперти.

Глин с сомнением покачал головой.

– Мы сидели на тех скалах не одну ночь, и что? Ты что-нибудь такое почувствовал?

Ночной дракончик печально взглянул на звёзды за окном.

– Нет, – признался он. – Хотя… Может, я просто не знаю, что должен чувствовать?

Они снова помолчали.

– Значит, думаете, Беда нас предала? – снова начал Глин.

– Да точно, – дёрнула хвостом Цунами, – не хочет терять тебя, вот и всё.

– Как это грустно, – вздохнул он, – у неё теперь совсем нет друзей.

– Глин! – Цунами в отчаянии закатила глаза. – Перестань её жалеть! Она нас предала – понимаешь? И кстати, Беда тебя явно считает больше, чем другом. – Да ладно, брось, я всё понимаю. – Она шутливо толкнула его крылом. – Ты красивый и всё такое… Только не вздумай её прощать, тогда вообще на шею сядет!

– И вообще, держись от неё подальше, – прищурился Звездокрыл, – таким доверять нельзя.

– Теперь она и Солнышко не спасёт, – уныло вздохнул Глин.

Цунами кивнула.

– Да уж, придётся самим.

– Но только завтра, – добавил Звездокрыл.

Все трое обернулись к дверям, где за стеной огня выстроились грозные стражи. Даже если Глин передвинет горящие камни, с такой толпой никак не справиться.

– Ничего, что-нибудь придумаем, – тряхнула головой Цунами.

Глин устало вздохнул. Он почти не спал после боя с Фьордом.

Дракончики улеглись на полу вповалку, как когда-то, прежде чем им исполнился год и Кречет заставила спать, как положено взрослым, на каменных лежаках. Уютное тепло и теснота успокаивали. Сожаление о своей доверчивости и страх перед завтрашним днём мигом вылетели у Глина из головы, и он крепко уснул без всяких кошмаров.

 

Глава 25

Утром дракончиков разбудил топот и рёв команд. Они едва успели протереть глаза, как в пещеру толпой повалили стражники, сметая хвостами в бассейн догоревшие угли. Цунами сразу схватили и потащили к арене, а Глина с Звездокрылом погнали в обратном направлении вверх по туннелю.

– Погодите! – крикнул Глин. – Куда вы её? Мы хотим с ней!

– Нет, вы его только послушайте, – ухмыльнулся стражник, – жить надоело?

– Ничего, успеешь ещё за подружкой, – буркнул другой.

Поднявшись по широкой лестнице с чёрными ступенями, дракончики, моргая, вышли на яркий солнечный свет.

Они стояли на королевском балконе над ареной. Королева Пурпур, уже восседавшая на троне, встретила их милостивой улыбкой.

– Думаю, за этим боем вам будет приятнее наблюдать с самых лучших мест. – Она кивнула на арену, где Цунами, извиваясь и рыча, отбивалась от стражников.

На Глина и Звездокрыла надели тяжёлые цепи и приковали к кольцам в полу. Великанша Огонь стояла у своего трона, даже не присев, и бросала злобные взгляды на всех вокруг. Она явно предпочла бы драться сама, чем смотреть на других.

Глин отпрянул от неожиданности, натянув цепь, когда стражники втащили на балкон мраморное дерево с Ореолой. Радужная всё так же лежала на ветвях, обвивая ствол хвостом, а её чешуя мерцала изумрудными и синими переливами. Когда дерево проносили мимо драконят, Глин уловил чуть заметное движение её полузакрытых глаз, во всяком случае, он очень надеялся, что так и было.

Огонь тоже уставилась на Ореолу, чёрные глаза огромной драконихи заблестели.

– Это моя новая игрушка, – небрежно объяснила Пурпур. – Хороша, правда? Не думаю, что у другой королевы найдётся свой радужный дракон.

– Только корм переводить, – буркнула Огонь с плохо скрытой завистью.

– Она почти не ест, – возразила Пурпур, – это скорее экзотическое растение, чем дракон. Вода, солнечный свет, фрукты, ну и обезьянка-другая время от времени, вот и всё, что требуется. Пускай поживёт, пока не наскучила.

Огонь задумчиво хмыкнула.

Трибуны вокруг ломились от драконов, здесь их были сотни. Казалось, сюда явилось всё Небесное королевство. Они ревели и топали, требуя начала кровавого празднества.

Кармин выпорхнул на середину арены и торжественно поднял алые крылья.

– Уважаемые драконы! – начал он. – Верноподданные небесные, добрые соседи земляные, почётные гости песчаные! Сегодня у нас большой день боёв, так не будем же терять времени!

Он повернулся и хотел указать на Цунами, но как раз в эту минуту она вырвалась из лап стражей и кинулась на него. С испуганным криком Кармин взмыл в небо, едва увернувшись от острых когтей.

Трибуны разразились хохотом и аплодисментами. Цунами шипела и подпрыгивала, пытаясь цапнуть глашатая, который вился над ней кругами.

– Похоже, страсти сегодня так накалились, что кое-кто спутал меня со своим сегодняшним противником, – весело продолжал Кармин сверху. – Вынужден разочаровать, но мы нашли бойца посерьёзнее, твоего сородича… – Он указал на вершину скалы, где стражники боролись со светло-зелёным морским драконом. – Итак, сегодня на арене ещё один из так называемых «драконят судьбы»! Так ли они чудесны и непобедимы, как утверждают слухи?.. Встречайте Цунами из морского племени!

Хлопанье сотен крыльев, огненное шипение и крики прокатились по трибунам. У Глина заложило уши от шума. Неужели драконы поддерживают Цунами? Постепенно он стал различать отдельные голоса.

– Драконята из пророчества, они самые!

– Видал, как тот земляной уделал Фьорда? Чем он его, интересно…

– Кто там пел вчера сверху?..

– Вот это праздник, я понимаю!

– …похоже на предвестие…

– …призраки на скалах., драконята уже здесь!

– …один и тот же рубиновый медальон… как можно!

– Надеюсь, она победит…

Глин бросил взгляд на королеву Пурпур, над рогами которой уже вился дымок. Услышав раздражённый щелчок её хвоста, Кармин торопливо продолжил:

– Уважаемые драконы! Думаю, многие из вас помнят того, кто несколько месяцев назад отказался драться…

– Позо-о-р! – послушно заревела толпа.

– Вот именно! Более того, он попытался увлечь за собой и других пленных! Такому, как он, следовало преподать хороший урок, не то в самом скором времени нам всем тут осталось бы только умереть от скуки. Согласны?

– Да-а-а! – раздался дружный хор.

– Как лучше всего наказать морского дракона? – Взмахнув крыльями, Кармин сделал широкий круг над трибунами, делая вид, что вещать с воздуха ему даже удобнее.

– Отрубить голову! Набить травой жабры! Утопить! – слышались крики, перемежаемые смехом.

Кармин вздохнул.

– Можно и так… но самое лучшее наказание для морского – лишить его воды, совсем! На месяц-другой.

Цунами повернулась к королевскому балкону. Её чешуя побледнела от ужаса.

Зелёный дракон уже корчился на песке, сброшенный стражами. Он был вдвое крупнее Цунами, с длинными и острыми загнутыми когтями, похожими на рыболовные крючки. На морде запеклась кровь, будто он пытался напиться из собственных жил, чешуя высохла и потускнела, а в запавших тёмно-зелёных глазах плескалось безумие.

– Вот он, – показал Кармин, – осознал свою вину и готов драться! Встречайте! Перед вами Жабр из морского племени!.. Когти вперёд! Хвосты в небо! К бою!

Жабр не стал дожидаться позволения и уже мчался на Цунами. Пасть его была широко раскрыта, словно для рёва, но из неё не вырывалось ни звука. Багровый распухший язык торчал набок.

Цунами легко перескочила через голову противника и перекатом ушла в сторону, затем вскочила и развернулась, встречая новую атаку.

– Он быстрый, – шепнул Звездокрыл, – и ему нечего терять.

– Цунами быстрее, – уверенно ответил Глин.

Чувствует ли она там, на арене, то же самое, что и он тогда, в бою с ледяным? Сможет ли убить другого дракона без колебаний? Хорошо, если так, потому что Жабр колебаться не станет – обезумевший от жажды, он порвёт Цунами на части, даже не соображая, что делает.

Зелёный дракон поднялся на дыбы и расправил крылья, готовясь обрушиться на спину Цунами, но она успела увернуться, полоснув когтями его брюхо. На тёмно-синюю чешую дракончика брызнула ярко-красная кровь. Когти Жабра соскользнули, и он упал, зарывшись мордой в песок, но тут же вскочил и бросился вдогонку. Острые когти-крючки успели зацепить хвост Цунами, и, снова поднявшись на дыбы, дракон вздёрнул её над головой. Болтаясь в воздухе, она извернулась и впилась зубами в перепончатую лапу.

Пасть Жабра снова распахнулась в рёве, который слышал лишь его воспалённый мозг. У Глина на спине зашевелились чешуйки. Было что-то жуткое в этой беззвучной битве.

Большой дракон разжал когти, и Цунами шлёпнулась наземь, но, падая, успела подсечь своим мощным хвостом задние лапы противника. Жабр с размаху опрокинулся ничком, и глухой стук упавшей туши разнёсся по всей арене. Мгновение, и Цунами уже оседлала его, цепко прихватив распластанные крылья когтями задних лап. Передними она ухватилась за рога, не давая дракону вытащить пасть из песка. Хлеща хвостом, Жабр отчаянно бился всем телом, но Цунами была слишком тяжела, чтобы её сбросить.

– Победа моя! – крикнула она, повернувшись к трибунам. – Вы все видели! Зачем его убивать? Пускай живёт!

По арене прокатился изумлённый гул. Глин бросил взгляд на Пурпур, ожидая её возражений, но королева молчала с самодовольным видом, будто знала всё наперёд.

– Убей его! Убей! – взревели разом несколько голосов. К ним присоединились другие, и скоро все трибуны бесновались, выкрикивая: – Смерть! Смерть! Сломай ему шею! Вырви глаза! Крови! Крови! Убить! Убить! Убить!

Тяжело дыша, Цунами опустила голову. Казалось, она всматривается в глаза зелёному дракону, пытаясь прочитать в них, насколько тот безумен.

– У неё нет выбора, – мрачно проронил Звездокрыл. – Если он вырвется, то убьёт её. Она не может этого не понимать.

«Только от такого понимания нисколько не легче», – подумал Глин.

– Да, маловато храбрости у наших «драконят судьбы». – С фальшивым сочувствием заметила Пурпур. – Похоже, битвы не для них. Может, им лучше и дальше отсиживаться в пещерах?

Гордо задрав подбородок, Цунами взглянула на королевский балкон и, не сводя глаз с Пурпур, одним движением сломала шею несчастному безумцу. Было совершенно ясно, кого она представляет на его месте.

 

Глава 26

– Вот досада, – хмыкнула Пурпур, слушая одобрительный рёв толпы.

– Провал! – мрачно поправила Огонь. – Ты только глянь, эти идиоты готовы целовать её.

С трибун градом сыпались изумруды и рубины, отскакивая от чешуи Цунами. Отпустив голову убитого, она отступила в сторону от обмякшего тела, с отвращением глядя на ликующую толпу.

Королева Пурпур озабоченно взглянула на песчаную великаншу.

– Не волнуйся, всё продумано, – усмехнулась она, кровожадно потирая лапы. – Итак… ещё один подарок к моему Дню яйца! Ночного на арену!

Земляной дракончик встретил застывший взгляд Звездокрыла. Всё превосходство учёного всезнайки исчезло без следа, остался лишь один смертельный ужас.

– Стойте! – крикнул Глин, рванувшись к стражам, которые принялись отвязывать его приятеля. – Возьмите меня вместо него!

– Ох уж эти драконята, – покачала головой Пурпур, – только и знают, что друг друга спасать, смех один. – Она махнула лапой, и Звездокрыла потащили в туннель. Глин бился в цепях, в отчаянии пытаясь их порвать. – Даже не думай, земляной, не выйдет. Мне не терпится посмотреть, как дерутся ночные… а потом прикажу отрезать крылья и развесить по стене – в самый раз для тронного зала. Серебряные звёздочки по чёрному, ну не прелесть ли?

Огонь презрительно фыркнула.

– Не дворец, а балаган, – проворчала она.

– Эй, полегче насчёт союзников! – оскорбилась королева.

Великанша дёрнула хвостом, но промолчала.

Цунами после боя никто не трогал, она так и стояла, отвернувшись от трупа, издававшего под жарким солнцем запах дохлой рыбы. Когда стражники вытолкнули на арену ночного дракончика, Глин наконец понял, что задумала королева. Ничего у неё не выйдет! Цунами не станет драться с Звездокрылом, ни за что! Даже самая нудная лекция по химии огненного выдоха не заставит её поднять на него лапу.

– Самый редкий из всех драконов! – вещал Кармин, безопасно устроившись на уступе скалы напротив королевского балкона. – Настоящий живой ночной! Удастся ли ему исполнить так называемое «пророчество»? Посмотрим, как драконята судьбы дерутся друг с другом. Итак, победительница прошлого боя Цунами против Звездокрыла! Когти вперёд! Зубы готовь! К бою!

Цунами молча смотрела на ночного дракончика. Вид у неё был пугающий: бока тяжело вздымались, чешуя, залитая кровью Жабра, тускло мерцала. Звездокрыл нервно переминался с лапы на лапу, словно не знал, чего ожидать.

Наконец Цунами медленно двинулась навстречу. Он развернул крылья, и она обняла его, положив голову на плечо.

– Позо-ор! – раздался голос в толпе, но какой-то неуверенный. Его никто не поддержал, а на верхних скамьях вдали от королевского балкона послышались даже аплодисменты.

– Всё хуже и хуже, – прошипела Огонь, скрипя зубами.

Королева Пурпур злобно прищурилась.

– Вы собираетесь драться? – вкрадчиво осведомилась она. Дракончики даже не обернулись. – Да бросьте, вы же надоели друг другу до смерти! Укуси её, ночной! Разве она не бесит тебя?

Глин бросил взгляд на радужную, ожидая перехватить её улыбку. Она не раз в шутку предлагала стравить главных любителей поболтать и таким образом избавиться от обоих. Однако глаза радужной оставались закрытыми.

– Не хотите? – хмыкнула королева. – Ну что ж, попробуем вас расшевелить… Кармин!

Распорядитель хлопнул крыльями, и из ворот выкатилась большая клетка. Перелетев на неё, он рванул зубами верёвку, закреплявшую дверь, и на песок выскочили четверо воришек, свирепо вереща и размахивая железными когтями.

– Воришки? – поморщилась Огонь. – Против драконят судьбы? Да ты с ума сошла!

– Твоей матери хватило одного, – ядовито заметила Пурпур.

Песчаная великанша злобно щёлкнула зубами, отравленный хвост изогнулся, угрожающе надвигаясь на королеву.

– Ну, ну, не сердись, – фыркнула небесная, – я пошутила. Если не сработает, у меня в запасе ещё много чего, прикончить их не составит труда. Мне впервые удалось заполучить ночного, пусть покажет все свои умения.

Глин ощутил смутное беспокойство. Драться с воришками драконят не учили. Сокровищ в пещерах не было, и защищать их было не от кого. Может быть, Звездокрыл вычитал что-нибудь в старых свитках? Хотя, в общем-то, воришки та же дичь, разве что чуть коварнее и хитрее ящериц, горных коз и страусов, которых выпускали для охоты в пещерах.

Цунами толкнула Звездокрыла к стене и заслонила крыльями, повернув к нападавшим оскаленную пасть. Трое бежали навстречу, четвёртый застыл на месте, потом бросился к воротам.

Глин смотрел во все глаза. Дичь атакует дракона! Не так просты, видно, эти воришки.

Мощный удар лапы, и первый из нападавших, кувыркаясь, улетел на трибуны, где тут же началась возня, клацанье зубов и радостный рёв. Вереща, воришка забарахтался в чьих-то когтях, потом послышался хруст и довольное чавканье.

Двоим оставшимся удалось увернуться, и они разбежались по сторонам. Тем временем, из ворот, спотыкаясь, снова выскочил четвёртый. Трое небесных подгоняли его длинными копьями. G визгом промчавшись по песку, он врезался в дальнюю стену, упал и больше не шевелился.

– Ну и что хорошего? – скривилась Огонь. – Толку от твоего ночного…

Пурпур дёрнула хвостом.

– Погоди, остались одни самки, они держатся получше.

Воришки крались по песку с разных сторон, сжимая в лапах блестящие когти. Цунами вертела головой, стараясь не упускать из виду обоих. Наконец сделала выпад, стараясь достать того, что приближался слева, но воришка поднырнул ей под лапу, ткнул когтем в живот и проворно отскочил. Взвыв от боли, она кинулась вдогонку.

В тот же миг другой противник скользнул ей за спину и бросился на Звездокрыла. Тот попытался тоже ударить лапой, но воришка увернулся, подпрыгнул и проворно забрался дракончику на спину.

Глин остолбенел. Ничего себе, дичь! Коровам о таком нечего и думать.

Звездокрыл изогнулся, вытянув шею, чтобы достать врага зубами, но тот ловко отскочил, цепляясь за чешую, словно ящерица за трещины в скале. Дракончик свирепо тряс головой и царапал когтями, но задел лишь сам себя, и с чёрной спины закапала кровь.

– Да уж, не впечатляет, – разочарованно хмыкнула Пурпур. – Не похоже, чтобы этот умел читать мысли.

Глин вздрогнул. Увернувшись от когтей, воришка карабкался на шею, подбираясь к голове Звездокрыла. Если сумеет вонзить свой длинный коготь в глаз…

– Цунами! – что было сил выкрикнул он.

Увлёкшись преследованием, она оказалась на середине арены. Вёрткий и быстрый, противник метался зигзагами, умудряясь проскакивать даже у неё под брюхом. Услышав крик Глина, Цунами обернулась и кинулась назад к Звездокрылу, но тот уже справился сам. Резко тряхнув головой, он с размаху уткнулся мордой в песок. Воришка сорвался и, пролетев между рогами, откатился к стене, но тут же вскочил и заковылял прочь, спасаясь от щёлкнувших совсем рядом драконьих зубов.

Звездокрыл стоял на месте, потирая ушибленную голову. Подоспевшую на помощь Цунами он задержал. Воришки стояли поодаль у стены, один поддерживал другого, озираясь на трибуны, заполненные веселящимися драконами. Оба верещали что-то пронзительно и злобно.

– Ты права, – вздохнула Пурпур, – ничего интересного, я ждала гораздо большего… Давай ледяных! – крикнула она Кармину.

Кроваво-красный дракон отдал команду, и со всех сторон в воздух поднялись стражи, направляясь к вершинам скал. Глин с ужасом следил, как они отвязывают пленников. Восемь ледяных! Звездокрыл рассказывал, что больше всего они ненавидят ночных драконов, ещё со времён какой-то давней войны.

– Наконец-то додумалась, – проворчала Огонь.

– Пустите и меня! – взмолился земляной дракончик. – Я тоже хочу драться!

Он хорошо понимал, что троим против восьми всё равно не выстоять, но лучше умереть с друзьями, чем бессильно наблюдать сверху.

Солнце внезапно померкло, будто скрылось за грозовыми тучами. Зрители задрали головы, прислушиваясь к шороху машущих крыльев. Над ареной сгустилась тьма, потом от неё отделился клочок и стал, разрастаясь, спускаться кругами.

Величественно распахнув крылья, чёрная, как ночь, фигура опустилась на песок. Глин вздрогнул, узнавая.

Провидец, наконец, явился.

 

Глава 27

Земляной дракончик чувствовал облегчение и в то же время злость. Почему Провидец так долго ждал?

Над ареной повисла тишина. Даже стражники замерли на скалах, перестав развязывать пленных. Все взгляды были устремлены на огромного чёрного дракона, который, казалось, заполнял собой всю арену и поглощал весь свет.

Взглянув на королеву, Провидец показал на Звездокрыла.

– Этот дракончик наш.

Глин похолодел. Только он? А как же остальные?

Может, напомнить о себе? Королева не позволит, сразу убьёт, лишь бы не отдавать всех. Мысли! Вдруг Провидец сможет их прочитать!..

– Ваш? – удивилась Пурпур. – Неужели? Мы нашли его в пещере у Когтей мира. Ночные драконы считают заговорщиков своими?

– Трусов, которые боятся крови! – добавила Огонь. – Вы поддерживаете их, а не законную королеву?

Провидец взглянул на небо, где клубились чёрные тени.

– Нет, – ответил он низким рокочущим басом. – Нам нужен только этот дракончик. Мы заберём его и улетим.

– Вот как? – фыркнула Пурпур. – А по какому праву? Мне кажется, что вашей таинственной королеве стоило бы сначала обсудить этот вопрос со мной.

Глаза Провидца опасно блеснули.

– Не советую с нами ссориться, небесная. Отдай нам дракончика!

«И нас! И нас! – Глин думал так громко, как только мог. – Мы здесь! Все драконята судьбы! В пророчестве сказано о пятерых!»

Неужто Провидец забыл, что кроме Звездокрыла есть и другие? Неужто не может прочитать такие простые мысли?

Королева в гневе ударила хвостом.

– Нет! Я хочу видеть, как небесный дерётся с ледяными! Сегодня мой День яйца!

Наступило молчание, и Глин уже боялся, что Провидец повернётся и улетит, но чёрный дракон вдруг едва заметно шевельнул хвостом, и чёрные тени в небе стали опускаться одна за другой.

Глин затаил дыхание. Услышал! Услышал!

Ночные драконы закружили над скалами, где сидели узники, потом обрушились вниз – туда, где были прикованы ледяные. Стражники в испуге бросились врассыпную. Хлопанье крыльев, удары когтей… Через несколько мгновений чёрные тени снова взмыли в небо, а на вершинах скал с потёками крови осталось восемь бездыханных серебристых тел.

«Так нечестно, – подумал Глин. – Они были связаны и не могли драться. Если ночные такие сильные, зачем убивать, почему просто не освободить?» Он глянул вниз – чёрный дракон смотрел надменно и презрительно. «Ой, нет! Я совсем не то хотел сказать! Спасибо, о великий Провидец! Мы так рады, что ты здесь! Все пятеро! Пятеро!»

Жёлтые горящие глаза Небесной королевы едва просвечивали сквозь клубы дыма, валившего из ноздрей. Огонь яростно била хвостом по бокам, готовая сама броситься в бой.

– Ты видела то, что хотела, – произнёс чёрный дракон. – Прощай. – Он взмахнул крыльями, поднялся в воздух и скользнул к Звездокрылу.

– Стой! – крикнул ночной дракончик, трепыхаясь в мощных когтях. – А мои друзья?

«Да! Как же мы? – беззвучно надрывался Глин. – Забери нас!»

Провидец взмыл в небо, унося Звездокрыла. На других драконят он даже не взглянул. Чёрное войско сделало последний круг над ареной и устремилось следом к югу.

Земляного дракончика будто хлестнули по морде хвостом. Спасители явились с небес… и не спасли. Он перехватил взгляд Цунами – в глазах её была та же горечь и злость.

Но не только у неё.

– Стража! – взревела королева Пурпур. – Где мой паладин? И приберите здесь! – Она обвела крылом арену. – Хоть что-то сегодня должно получиться как следует!

Огонь скрипела зубами. Её душила злоба, чёрные глаза метали молнии. Две королевы угрюмо наблюдали, как стражники поспешно уносили трупы двоих воришек и зелёного дракона. Оставшихся воришек загнали назад в клетку и укатили в ворота. Цунами заковали в цепи. Сопротивляться у неё уже не было сил.

Зрители на трибунах потрясённо молчали. Впервые на их памяти кто-то посмел спорить с самой Пурпур и настоял на своём.

Внезапно тишину разрезал королевский голос, деловитый и надменный, как будто ничего не случилось:

– Как вы все знаете, вчера королевский паладин Беда выразила желание выступить на стороне осуждённой преступницы Кречет, сославшись на древнюю традицию – Щит паладина. Сегодня Беда сойдётся на арене с бойцом, которого я выберу, и если победит, то Кречет получит свободу. Если же проиграет бой… – Королева сделала паузу, ожидая удивлённых выкриков. Зрители молчали. Нахмурившись, она продолжала: – Понимаю. Вы все уверены, что Беда не может проиграть… Однако так случилось, что сегодня у нас есть особый боец – дракон, чешуя которого не боится огня. Как интересно, не правда ли?

Земляной дракончик не успел опомниться, как стражники схватили его и потащили в туннель. Перед глазами стоял последний взгляд королевы, злобный и расчётливый.

Пурпур знала, что Глин с меднокрылой друзья, во всяком случае, дружили до её предательства, и теперь заставляла Беду выбирать между ним и родной матерью. Земляному дракончику тоже предстоял выбор: убить Беду или умереть самому.

 

Глава 28

Песок арены, перемешанный с кровью, застревал между когтями. Солнце палило вовсю, слепя глаза. Глин вышагивал круги, мучительно размышляя в поисках выхода.

Беда его щадить не станет, это точно. Предала один раз, предаст и снова, тем более что речь идёт о матери… Размышления прервал скрип чешуи о стены туннеля. Дракончик обернулся и посмотрел меднокрылой в глаза, в которых отразилась целая буря чувств.

– Этого следовало ожидать, – выдавила она наконец так тихо, что слышал только он, но боль и гнев в её голосе показались криком. – Больше никто здесь не может коснуться меня. Вот почему она не разрешала общаться с тобой.

– Может, и не стоило? – проронил он сухо. Беда дёрнулась, как от удара.

– Ну вот, дорогая, – перебил их голос королевы, – это и есть тот противник, которого тебе надо победить, чтобы спасти свою мать. Развлекайся!

Беда шагнула к Глину, но он отскочил к дальней стене. Поколебавшись, она ускорила шаг, потом побежала. Он дождался, пока она будет совсем рядом, рванулся вперёд и сбил наземь, врезавшись всем телом.

Толпа на трибунах заревела с радостным изумлением.

Меднокрылая лежала оглушённая, медленно приходя в себя. Глин не спеша удалился на другой конец арены. Обжигающая боль в плече, куда пришёлся удар, постепенно проходила. У стены дракончик развернулся и стал ждать, когда Беда встанет. «Она совсем не умеет драться, – подумал он. – До сих пор никто не мог дать ей сдачи».

Беда с трудом поднялась на лапы и двинулась навстречу. На этот раз она шла медленно и остановилась за несколько шагов.

– Извини, – всхлипнула она. – Я знаю, что ты сердишься… Это была ошибка, я просто… я подумала, что ты от меня бежишь.

– Приходится.

– Я не хочу тебя убивать… – Беда опустила глаза, ковыряя лапой песок.

– Но приходится, – закончил он.

– У меня был план… я хотела спасти Кречет, а потом тебя, и ты бы меня простил.

– Послушай, это же глупо! Мне не самому надо спастись, а помочь друзьям, как ты не понимаешь?

– Я твой друг, и больше никто! Они тебе не нужны! – взревела она и кинулась на него, целя когтями в голову.

Глин поднырнул под бросок и резко распрямился, швырнув её через себя прямо в стену. Пока ей удалось подняться, земляной дракончик уже снова стоял у дальней стены.

– Спасибо, я предпочитаю друзей, которые не пытаются меня убить, – продолжил он беседу.

– Я… я не… – Беда топнула лапой. – Так нечестно! Им всё равно, кто, а я хочу только тебя!

Резко развернув медные крылья, она взлетела и обрушилась сверху, выставив горящие когти.

Глин успел ухватить горсть песка и швырнул ей в глаза, заставив вскрикнуть и отвернуться, потом подпрыгнул, вцепился в плечи и обрушил вниз. Перевернул на спину и уселся сверху.

– Может, я ничего не понимаю, – продолжал он спокойно, – но думаю, так нельзя.

– Нет, можно! – зашипела она, царапаясь и пытаясь его сбросить. – Драконы убивают друг друга всё время, и на войне, и здесь – просто так, ни за что. Такие мы есть, особенно ты и я. Мы похожи, мы опасные.

– Нет, – возразил Глин, – я не такой. Что бы там ни случилось, когда я вылупился, нет у меня внутри никакого убийцы. Может, так и надо, о том и пророчество. Может, драконята судьбы как раз и должны всем показать, что жить можно и не убивая друг друга!

Он видел краем глаза, что зрители на передних скамьях внимательно прислушиваются. Ну и хорошо, пускай услышат хотя бы эти.

Королева Пурпур явно была не в их числе.

– Живей, не тяни! – подбодрила она Глина. – Она в твоих лапах, плюнь ей в морду своим ядом! Я в тот раз не успела заметить, а это так интересно…

Глин с Бедой застыли, глядя друг на друга.

– Ты тоже слышала? – спросил он.

– Да, но если яд был не её, то значит…

Он резко обернулся к королевскому балкону – и как раз вовремя. Радужная, мирно лежавшая на каменном дереве, внезапно взвилась кверху, вспыхнув тревожными жёлтыми и синими полосами. Тонкая цепочка с треском лопнула, гибкое тело стремительно скользнуло с мраморных ветвей. Раздалось зловещее шипение, и изящная пасть распахнулась по-змеиному, выставив передние клыки, из которых в сторону двух королев брызнула струя зловещей чёрной жидкости.

Огонь отшатнулась, вытолкнув вперёд Пурпур, и прыгнула с балкона, разворачивая крылья. Королева пронзительно вскрикнула, царапая когтями морду.

На трибунах поднялся невообразимый переполох. Все драконы взлетели разом, теснясь и сталкиваясь в воздухе. Рёв, крики и хлопанье крыльев оглушали. Каждый стремился оказаться подальше от страшного места.

– Погоди! – Беда успела ухватить Глина за хвост. – Она дотронулась до зажимов на его крыльях, и они тут же распались.

– Спасибо! – с облегчением выдохнул он, впервые за время плена расправляя крылья до конца и поднимаясь в воздух.

Стражники разлетелись вслед за песчаной драконихой, и на балконе оставались только Цунами, радужная и стонущая от боли королева Пурпур, которая, закутав голову крыльями, шаталась на краю.

– Ореола! – воскликнул Глин. – Значит, ты не спала?

– А ты как думал? – фыркнула она, дёргая цепь Цунами. – Я просто ждала подходящего момента. Неужели и тебя удалось обмануть?

– Ну… – начал Глин.

– Вообще, было очень похоже, – заметила Цунами.

– Ну и ну, – усмехнулась Ореола. – Стоило мне впервые в жизни прикинуться ленивой радужной, как вы тут же и повелись. Как приятно, когда друзья верят в тебя!

– Ты никогда не говорила, что умеешь вот так… – Глин показал на её клыки, потом на королеву, крики которой стали ещё пронзительней. Покачнувшись, она рухнула на свой трон, золотой панцирь на груди плавился, дымясь и растекаясь по чешуе.

– А я и не умела… Поможешь? – Радужная снова дёрнула за цепь, прикреплённую к железному кольцу.

Глин схватил мраморное дерево и стал орудовать им как рычагом.

– Как же теперь получилось? – не унимался он.

– Тебе нужно строго научное объяснение? Прямо сейчас?

– Огонь может вернуться, – заметила Цунами.

Глин с тревогой глянул в небо.

– Беда! – крикнул он. – Ты где? Скорее!

– Только не она, – фыркнула Цунами, – пускай держится от меня подальше!

– Без неё нам не обойтись, – покачал головой Глин. – А, вот и ты! Поможешь с цепями? И ещё крылья… Ну пожалуйста, ведь мы друзья!

– Ладно уж, – буркнула Беда, бросив взгляд на королеву.

Она взялась за тяжёлую цепь, и та со звяканьем рассыпалась по каменному полу. Затем расплавила зажимы на крыльях Цунами и Ореолы, которые Глин оттянул, чтобы не задеть чешую.

– Теперь летим за Солнышком! – бросил он, взмывая с балкона.

Над ареной было тесно от машущих крыльев, красных, золотых и бледно-жёлтых. Беда летела впереди, расчищая дорогу. Едва завидев меднокрылую, драконы в панике разлетались в стороны. Один из них случайно задел лапой её хвост и закувыркался в воздухе, зажимая дымящийся ожог и истошно вопя.

Поднимаясь над утёсами к пиршественному залу, Глин наслаждался свежим ветром, надувавшим широкие крылья, ощущением полёта, а главное, свободой, которой так долго был лишён. Даже страх перед злобной королевой Огонь не мог помешать его радости. Столько дней он дрожал, глядя вниз с высоты, а теперь, наконец, мог не бояться, что упадёт. Всё бескрайнее голубое небо теперь принадлежало ему.

Первой у клетки Солнышка оказалась Беда. Подлетая следом, земляной дракончик увидел, как золотистая малютка выглядывает через прутья, прислушиваясь к шуму со стороны арены. Затем её серо-зелёные глаза остановились на Глине, и она радостно вскрикнула.

– Я знала, знала, что всё обойдётся! – тараторила она, целуя друзей по очереди через решётку. – Нечего было и беспокоиться! Я верю в пророчество, оно истинно, а значит, мы не можем умереть, пока не остановим войну.

Цунами фыркнула. Беда зависла в воздухе и провела когтями по прутьям решётки. Металл зашипел, задымился и клетка рассыпалась.

Солнышко тут же подлетела к Глину, обнимая его лапами и хлопая крыльями по плечам. Потом вдруг нахмурилась и огляделась по сторонам.

– А где Звездокрыл?

– Мы его потеряли, – сказала Ореола.

– Что?

– Перестань говорить глупости! – воскликнула Цунами, шлёпая радужную хвостом. – Ничего страшного, просто его забрал Провидец. Звездокрылу повезло больше, чем всем остальным, потому что драконы вот-вот придут в себя и станут нас искать. Быстрее, летим к реке! – Она обогнула утёс и стала снижаться к водопаду.

– А он сам что? – Солнышко ухватила Глина за лапу, останавливая его в полёте. – Так и ушёл без нас?

– Его не спрашивали…

– Глин, погоди! – перебила Беда. Её медные крылья дрожали, когти нервно сжимались. – Там осталась моя мать. Если Пурпур выживет, то первым делом её убьёт.

– Она права, – сказал он вернувшимся драконятам. – Цунами, надо выручать Кречет.

– С какой стати? – ощетинилась морская. – Нам что за дело? После всего, что она..

– Нам всегда есть дело, – сказала Солнышко тихо, но твёрдо. – Такие уж мы драконы, даже ты.

– Только не я, – фыркнула Ореола. – Кречет собиралась меня убить, забыли?

Глин не забыл. Он помнил каждое грубое слово, каждый удар когтей… но и то, как рыжая дракониха предложила себя Пурпур в обмен на драконят. А ещё не забыл шрамы от ожогов у неё на лапах, и как она смотрела на дочь, которую так долго считала мёртвой.

– И помощи нашей в будущем не ждала, – добавила Цунами, – просто не давала погибнуть, а значит, и сейчас хочет, чтобы мы поскорее смылись.

– Просто не погибнуть – этого мало! – оскалился Глин. – Надо быть драконом, о котором говорят в пророчествах. Спасать других, даже если они этого не заслуживают.

Цунами свирепо хлестнула хвостом. Синие чешуйки сияли сквозь запёкшуюся кровь яркими сапфирами. Она хмуро взглянула на меднокрылую.

– Ладно, так и быть.

– Только без меня, – холодно произнесла радужная. – Делайте что хотите, а я не желаю, как Глин, растекаться лужей всепрощения. – По её потемневшим, как грозовые тучи, бокам пробегали красноватые молнии.

– Тогда забирай Солнышко и ждите в пещере под водопадом, – сказала Цунами.

Золотая малышка повесила голову.

– Я тоже могу помочь…

– Поможешь, если будешь сидеть тихо и уцелеешь, – фыркнула Ореола, махнула крылом и исчезла за краем утёса. Вздохнув, Солнышко на прощанье сжала лапу Глина и порхнула за ней.

– Сюда, здесь ближе, – показала Беда и взмыла над площадкой для пиров вдоль отвесной стены. Цунами состроила Глину гримасу и стала подниматься следом.

С арены ещё доносился рёв и гвалт, но криков королевы Глин не различал. В воздухе всё так же мельтешили огненные крылья. Начались ли уже поиски беглецов, понять было невозможно, но он не сомневался, что ждать придётся недолго.

Пролетая над узким уступом, заросшим колючим кустарником, земляной дракончик заметил чуть выше прилепившуюся к скале крошечную фигурку. Тот самый воришка, что взбирался на утёс во время ночного пира! Бедняга трясся от изнеможения и едва дышал, но упорно лез вверх.

Глин покачал головой. Невероятное достижение для такого жалкого существа, но шансов забраться наверх у него никаких. К собственному удивлению, дракончик внезапно ощутил жалость. Конечно, воришки – это не более чем дичь, но… и потом, всё равно по пути.

Он нырнул вниз, схватил воришку и пустился догонять Беду с Цунами. Пленник отчаянно верещал, молотя лапками по драконьим когтям, но без оружия не мог причинить никакого вреда, тем более что по размерам сильно уступал своим сородичам. Круглую голову воришки покрывал чёрный мех, а на остальном теле кожа была гладкая и бурая почти как у Глина чешуя.

В несколько взмахов достигнув вершины утёса, за которой во все стороны расстилалась горная страна, земляной дракончик бережно опустил свою извивающуюся ношу возле россыпи валунов. Он не знал, где обитают такие существа, но больше ничем помочь не мог: Цунами вслед за Бедой уже исчезала в открытом проёме крыши многоярусного дворцового зала.

– Держись подальше от драконов! – погрозил он когтем, хотя воришка вряд ли мог что-то понять, а только таращил глаза, глотая воздух.

Глин покачал головой. Даже убежать не догадывается. И как только они ещё не вымерли? Ладно, не до них. Он подтолкнул воришку хвостом, взмахнул крыльями и нырнул через крышу в главный зал следом за Бедой и Цунами, которые снижались кругами к решётке над головой Кречет.

Большинство драконов, небесных и гостей, ещё толкались над ареной, и зал был пуст, но из входов в туннели на ярусах уже доносился тяжёлый топот, скрежет когтей и звяканье брони.

Огонь опасалась яда радужной, но укрывшись стражей, как щитом, могла нагрянуть уже вот-вот.

 

Глава 29

Глин опустился рядом с Цунами и невольно отшатнулся, встретив горящий взгляд рыжей драконихи.

– А вам что тут надо? – зарычала она.

– Тебя спасаем, – фыркнула Цунами, – хоть и не хочется.

– Отойдите, – велела Беда, сжимая когтями толстые прутья решётки. Металл зашипел, воздух наполнился острым запахом горящего железа.

Первый раз в жизни Глин видел Кречет в растерянности. Она неловко поглядывала на Беду, раздвоенный язык дрожал в полуоткрытой пасти. Меднокрылая сосредоточенно уставилась на решётку, справиться с которой было явно труднее, чем с изящной птичьей клеткой.

– Я думала, тебя убили, – выдавила наконец Кречет.

– А я думала, тебя, – равнодушно ответила меднокрылая.

– Поговаривали, что у Пурпур завёлся непобедимый боец, – продолжала дракониха, но кто же мог знать, что это ты.

– А зачем знать? Мне и без тебя хорошо, – пожала крыльями Беда. Дракончики с сомнением переглянулись. – Меня вырастила королева Пурпур. Нашла чёрные камни, дала работу…

– Чёрные камни? – перебила Кречет. – Что за…

– Эй, вы! – Из туннеля показались двое небесных стражей. – Стоять!

Сноп пламени с шипением выстрелил в сторону Цунами. Глин едва успел заслонить её собой. Жестокая боль пронизала тело, но тут же стала утихать. Отряхнувшись, земляной дракончик весело оскалился в изумлённую морду стражницы. Цунами тем временем полоснула когтями бок второму и добавила хвостом по голове. Тот покачнулся, но быстро оправился и бросился вперёд, молотя крыльями и мощными лапами.

Первая тоже пришла в себя и налетела на Глина. Обхватила его, царапая когтями по ещё не зажившим ранам на спине, но земляной дракончик резко встряхнулся, отбрасывая противника.

В этот миг лопнул последний прут решётки, и над дерущимися, кипя от злобы, поднялась Кречет. Глин уже успел забыть, какая она огромная. На её красно-рыжей чешуе виднелись следы цепей, когти обломались и затупились о каменные стены.

– Убейте их и летим! – заревела она.

Меднокрылая молнией метнулась к стражнику, прижавшему к стене Цунами. Тот пытался спастись, но было поздно. Когти Беды царапнули по горлу, и драконья плоть с шипением пошла пузырями, чернея на глазах. Стражник захрипел, пытаясь крикнуть, но следующий удар прожёг шею насквозь, словно бумажную.

Глин почувствовал дурноту, радуясь своему пустому желудку. Он взглянул на своего противника. В оранжевых глазах молодой драконихи горел ужас. В чём её вина? Она всего лишь исполняла приказы, защищая своё племя и королеву.

– Беги! – Глин схватил стражницу за плечо и толкнул в чёрный проём туннеля.

Он повернулся и встретил взгляд Беды. Она видела, как он только что спас стража, совершенно чужого ему дракона, – спас от неё! Теперь ей стало окончательно понятно, что думает о ней единственный друг.

– Слюнтяй! – прошипела Кречет. – Она поднимет тревогу, и королева Пурпур мигом будет здесь!

– Королева Пурпур, скорее всего, мертва, – резко бросила Цунами, – и не надо так разговаривать с Глином. Хватит болтать, летим!

Она взмыла вверх к проёму в крыше. Глин снова взглянул на Беду. Она застыла на месте, сжимая и разжимая когти. Потянулась к нему и отдёрнула лапы.

– Ну же, полетели, – тихо сказал он, стараясь смягчить её разочарование.

Он вырвался из дворца следом за Цунами, сзади разрезали воздух ещё две пары крыльев, медных и красновато-рыжих. Развернувшись, Глин спикировал к основанию горы, где шумел водопад. Сбоку мелькали острые скалы, жар Беды опалял спину, словно толкая вперёд.

Подлетев к стене падающей воды, они окунулись в сплошную туманную завесу. Глин на мгновение зажмурился, чувствуя обволакивающее прикосновение бесчисленных мелких капелек.

Грохот воды отрезал все другие звуки. Водопад был гораздо выше, чем тот, в который Глин и Цунами попали в пещерах. Поток перескакивал со скалы на скалу, рушился с крутых обрывов, выплёскивался фонтанчиками, словно там резвилась целая компания водяных драконов. У самого основания горы искрилось прозрачное озеро, на другой стороне которого брала начало Алмазная река и текла, петляя между холмов, на юго-восток к далёкому морю. Берега озера заросли зеленовато-бурым кустарником и карликовыми деревцами.

Цунами свернула к тёмному провалу в скале, который едва виднелся среди висящих в воздухе брызг. Приблизившись, Глин заметил проблеск золота – Солнышко выглядывала наружу.

Они опустились на влажный берег посреди густой рощицы. Падающая вода почти скрывала вход в пещеру от посторонних глаз. Трава вокруг Беды сразу задымилась, превращаясь в пепел. Меднокрылая глянула на почерневшую землю и поспешно прибрала хвост.

– Кречет! – воскликнула Солнышко. – Ты жива!

– Жива, как вы ни старались, – проворчала рыжая дракониха, хлеща хвостом по бокам. – Свободы, видите ли, захотелось. Теперь поняли, почему вас не выпускали? – Она сердито дёрнула крылом, зацепившись за ветку.

– Могли бы и в клетке тебя оставить, – хмыкнула Цунами. – Я хотела.

Глин не мог противостоять искушению и принялся кататься с боку на бок, обмазывая тёплой целительной грязью иссохшую поцарапанную чешую.

– Фу, Глин! – поморщилась Ореола, отодвигаясь поближе к краю воды и подставляя свои переливчатые крылья солнечным лучам.

– Осторожнее! – Цунами дёрнула её назад в чащу. – Если станут искать, то такого цветастого дракона уж точно заметят.

Пышный воротник Ореолы возмущённо вздыбился.

– Я не цветастая! Королева Пурпур называла это моей лиловой полосой.

– Ах, извини, я хотела сказать «полосатого».

– Ты просто кладезь остроумия, – фыркнула радужная. – Ладно, сейчас… Яркий цвет крыльев стал тускнеть, размываться, и через несколько мгновений Ореолу стало трудно разглядеть на сером глинистом берегу. – Довольна?

Цунами огорчённо вздохнула.

– Узнать бы, какие у меня сверхспособности… Ты вон маскируешься, да ещё и ядом плюёшься. Глин не боится огня. К Звездокрылу, чуть что, целое войско на помощь летит. А я?

– Как это, не боится огня? – заинтересовалась Солнышко. – Неужели правда ядом?

– Правда-правда, – кивнул Глин. – Так что постарайся больше Ореолу не злить.

Солнышко возмущённо всплеснула крыльями.

– Разве я когда-нибудь… А, понятно, опять дразнишься! – Она мазнула хохочущего Глина грязью, но он увернулся, невольно бросив взгляд на печально поникшую Беду.

Цунами повернулась к Кречет.

– Видишь, мы и сами о себе можем позаботиться. А вы и понятия не имели, что могут Глин с Ореолой. Думали, мы никчёмные – а не надо было держать нас взаперти и следить за каждым шагом!

– Ну конечно, где нам понять, – фыркнула рыжая дракониха. – Давай, ругай теперь… только не забывай, что всё делалось по приказу Когтей мира, и если бы не мы, вас уже не было бы в живых.

Голова Цунами гордо вздёрнулась.

– Мы не вернёмся к Когтям мира!

– Как, не вернёмся? – удивлённо пискнула Солнышко, ловя презрительный взгляд Ореолы.

Янтарные глаза Кречет свирепо вспыхнули.

– Вот как? В чём же твой гениальный план, позволь спросить?

– Мы хотим отыскать свой дом, своих родителей, а ещё посмотреть на войну своими глазами, а не прочитать в свитках. А потом сами решим, надо ли что-то делать и как.

Солнышко дёрнула её за крыло.

– Цунами, а как же пророчество? Мы должны!

– Тихо! – Глин отодвинул её подальше от пасти драконихи, услышав подозрительное шипение.

Сам он был, в общем-то, согласен с Солнышком: пророчество забывать нельзя. С войной пора кончать, потому-то вся Пиррия и ждёт драконят. Достаточно вспомнить, с какой надеждой пели узники на скалах!

С другой стороны, и Цунами по-своему права. Что можно сделать, пока не освоишься в реальном мире, не увидишь всё своими глазами? Как можно остановить войну, не разобравшись самим, без мелочной опеки Когтей мира, как и зачем её останавливать?

Кречет и Цунами молча жгли друг друга глазами. Дымок из ноздрей Кречет завивался кверху, рассеиваясь на ветру. Глин покосился на Беду, но её взгляд был прикован к матери.

– Что ж, отлично, – фыркнула Кречет. – Я своё дело сделала, а благодарности от вас ждать, как от ледяных огня. Давайте, разыскивайте свои драгоценные семьи, делайте что хотите. Мне всё равно.

– Кречет, не надо так! – Солнышко кинулась к ней и вскарабкалась по лапе, обнимая крыльями. – Мы знаем, что ты для нас сделала, и очень благодарны.

Ореола с Цунами переглянулись, закатывая глаза. Глин молча потупился.

Рыжая дракониха решительно тряхнула головой.

– Теперь вы сами по себе. – Она оторвала от себя Солнышко, поставила на землю и шагнула к озеру. – Беда, ты со мной?

Меднокрылая молчала. Земляной дракончик повернулся к ней.

– Я думал, ты полетишь с нами, – сказал он, и глаза её загорелись.

– Только через мой обугленный труп, – прошипела Цунами, пихая Глина в бок.

– А почему бы и нет? – небрежно заметила радужная, следя за полётом бабочки. – Вдруг Беда и есть тот пятый, кто нужен вам для пророчества… «крыльев небесных жар» – так?

Глин озадаченно моргнул.

– Да ну? Ты правда думаешь…

Воротник Ореолы замерцал алыми всполохами, она молча пожала крыльями.

Беда вскочила, уставившись на неё.

– Я могу быть…

– Нет! – резко оборвала её Кречет. – Не можешь.

– «Яйцо, что больше других, с горных высот», – рассеянно процитировала Ореола, не сводя глаз с бабочки. – Яйцо с близнецами всегда больше других, разве нет?

– Да, так и есть! – воскликнула Беда, с надеждой поглядев на Глина. – Вдруг я и в самом деле часть пророчества?

– Ничего подобного, – отрезала дракониха. – Вы с братом вылупились за год до этих неблагодарных червей, а в пророчестве говорится о пятерых и трёхлунной ночи. Нет, ваши небесные крылья погибли в том разбитом яйце. Я сама видела скорлупу и труп дракона, который нёс его.

Глин опустил глаза на свои вымазанные грязью лапы. Кречет права, и пророчество она знает лучше. Беда не может быть пятым из драконят.

– Извини, – сказал он. Медные крылья снова печально обвисли. – Только ты всё равно можешь полететь с нами.

– Нет, не могу. Мне нужны чёрные камни.

Кречет поморщилась.

– Что за камни? Расскажи наконец!

– Ты должна знать… Мне надо есть их каждый день, чтобы не умереть.

Рыжая дракониха яростно хлестнула хвостом, выворачивая с корнем кусты.

– Ложь! – сплюнула она. – Ещё одна королевская ложь! Никакие камни тебе не нужны.

– Но… я попробовала их не есть и заболела!

– Тебя нарочно отравили! Пурпур мастерица на эти дела.

Беда бросила взгляд в сторону королевского дворца. Медная чешуя закурилась дымком, огненные когти глубоко вонзились в обугленную землю.

– Лети со мной, – сказала Кречет. – Я не идеал, но всё же лучше Пурпур. – Она протянула лапу к дочери, но, спохватившись, отдёрнула. Беда молча скорчилась, спрятав голову под крыло.

– Куда ты полетишь, Кречет? – спросила Солнышко.

– Не ваше дело. – Кречет шагнула на берег и принялась точить когти о камень, потом оглянулась на обиженную малышку. – Когда поймёте, что я вам всё-таки нужна, можете послать весточку с драконом Яшмовой горы. Только не рассчитывайте, что я сразу примчусь, не стоите вы того.

– Прежде чем уйти, – заговорила Цунами, – расскажи нам о яйцах, из которых мы вылупились. Откуда они взялись?

Кречет фыркнула.

– Тут никаких особенных тайн. Твоё Ласт украл из кладки Морской королевы…

– Цунами! – воскликнула Солнышко. – Значит, ты королевского рода! Совсем как в сказке!

Удивлённо округлив глаза, Цунами дёрнула хвостом. Кречет продолжала:

– Яйцо Звездокрыла принёс Провидец. Солнышкино Бархан отыскал в пустыне в окрестностях Гнезда скорпионов. А наш великий непобедимый герой происходит откуда-то из дельты Алмазной реки, где ползают в болотах самые чумазые земляные.

Глин взглянул на реку, вытекающую из озера, и сердце его заколотилось. Родной дом, семья – оказывается, до них отсюда крылом подать!

– А я? – спросила Ореола.

Рыжая дракониха пожала крыльями.

– Понятия не имею. Когда мы потеряли яйцо небесных, Ласт приволок откуда-то твоё. Я никогда не интересовалась, какая разница. Ты никому не нужна.

– Это ты не нужна! – вскипела Цунами. – Только и знаешь, что оскорблять. В каждом слове яд!

– В каждом моём слове правда, – спокойно парировала Кречет.

Беда наконец взглянула на неё.

– Боюсь, ты мне не подходишь… я тебя представляла совсем другой.

Кречет угрюмо кивнула.

– Я такая, какой меня сделала жизнь. Так что выбирай… – Она расправила свои гигантские крылья. – Хочешь, лети со мной, не хочешь, оставайся.

Глин повернулся к Беде.

– Не забывай, что она старалась спасти тебя! Пусть она не самая добрая из драконов, но вот это ты должна видеть. – Он взял Кречет за лапу и повернул, показывая шрамы от ожогов. Сердито оскалившись, дракониха отскочила.

Беда покачала головой.

– Я ещё не готова, – сказала она. – Когда-нибудь потом, может, и встретимся.

Кречет хлестнула хвостом, разбрасывая комья влажной земли.

– Ладно, как хочешь. – Янтарные глаза драконихи зловеще прищурились, остановившись на Глине. – Вот что я скажу тебе, земляной: распинайся сколько хочешь насчёт доброты, но ты не будешь нужен друзьям, если не научишься драться и убивать, чтобы их защитить. Поразмысли об этом на досуге.

Земляной дракончик сник, чувствуя, как тают его надежды. Так было всегда, когда он слушал Кречет. Солнышко дружески пихнула его в бок.

Цунами со свирепым видом шагнула к Кречет, но та взмахнула крыльями и поднялась в небо. Ни разу не оглянувшись, развернулась над озером и полетела на запад.

 

Глава 30

Меднокрылая переглянулась с Глином.

– Вот такая семейная встреча, – проронила она, разглядывая выжженную землю вокруг себя.

– Лети с нами, – предложил земляной дракончик. – Какая разница, есть ты в пророчестве или нет.

– Не знаю, – протянула Беда, – не подхожу я вам, наверное.

– Почему? – нахмурился Глин.

– Ты же сам сказал… Вы драконы, о которых говорят в пророчествах, герои и спасители – а я? Совсем наоборот.

– Да какой я герой? – отмахнулся он. – А спасла нас из Небесного королевства как раз ты!

Беда покачала головой.

– Только ради тебя. Я всегда считала себя прирождённым убийцей, а оказывается, всё не так. Королева Пурпур сделала меня такой – и я сама. Сама не зная, выбрала свой путь. А ты… ты как раз рождён таким, но захотел, и стал другим! Вот и мне надо измениться, прежде чем быть с вами. – Прищурив синие глаза, она обвела взглядом драконят, сидевших на берегу. – Я возвращаюсь к небесным, там моё место. Может, королева Пурпур выжила?

– Разве тебе не хочется посмотреть мир? Ты же ничего не видела кроме Небесного королевства!

Она ковырнула лапой золу.

– Сначала надо убедиться, что миру это не повредит.

– Эй, нельзя ли ускорить трогательное прощание? – окликнула их Цунами. – Похоже, у нас гости.

Она мрачно кивнула на вершину горы, откуда кругами поднимались красно-золотистые небесные и бледно-жёлтые песчаные драконы, разделяясь на два больших отряда. Выше всех летела Огонь, огромный силуэт которой трудно было не узнать. Поднявшись, отряды рассыпались веером во всех направлениях. Небо заполнилось биением широких крыльев, длинные шеи извивались, глаза сверкали, высматривая добычу.

Охота на беглецов началась.

– Что нам делать? – испуганно спросила Солнышко.

– Надо уходить к дельте, где Алмазная река впадает в море, – сказала Цунами. – Поищем там родителей Глина. Может, они помогут укрыться.

Солнышко обрадованно закивала.

– А в море ты отыщешь своих! Интересно, Зведокрыл сможет нас найти? Как думаешь, он нас ищет?

– Сомневаюсь, – подала голос радужная, и Солнышко печально опустила крылья. – Он наслаждается жизнью у своих чудесных родичей… только сейчас не это главное. Мне неудобно вас отрывать, но тут рядом сотни две драконов, которые хотят нас убить. Стоит нам высунуть нос из-за этих деревьев, и они посыплются сверху, как орехи.

– У меня есть одна идея, – протянул Глин, – но вам она не понравится.

– Отлично! – усмехнулась Ореола. – Обожаю твои идеи. – Она отвернулась, не ответив на его робкую улыбку.

Что она имеет в виду? Земляной дракончик кивнул на другую сторону озера.

– Можно уплыть по реке.

Ореола брезгливо встопорщила гребень, по спине её пробежали синие и бурые пятна.

– Я плохо плаваю, – смутилась Солнышко, – но попробую.

Цунами покачала головой.

– С воздуха увидят.

– Ореолу не увидят, – сказал Глин, – она изменит цвет, а если ляжет к тебе на спину…

Радужная и Цунами дружно фыркнули.

– А Солнышко вываляем в грязи, – продолжал он, – и посадим на меня. Будем держаться у самого берега, и никто нас не заметит.

– А я, – вскочила Беда, – полечу в другую сторону и постараюсь их отвлечь! Бояться мне некого… – Она покосилась на Глина и отвернулась.

– Договорились, – кивнула Цунами, глянув на небо. – Лучше всё равно не успеем придумать. Поплыли! – Она скользнула в озеро, радужная следом.

Глин повернулся к Беде.

– Не боишься? Представляю, как разозлится Огонь.

– А что она сделает? До меня ни один дракон дотронуться не может… разве что ты. Больше во мне ничего хорошего.

Дракончик взял её лапы в свои, ощущая жар, растекающийся по телу. Обвил её хвост своим и обнял крыльями.

– В тебе очень много хорошего.

Беда положила голову ему на плечо.

– Раз ты говоришь, буду надеяться.

Он отнял лапы и шагнул к воде. Обернулся.

– Береги себя.

Она кивнула.

– Когда покончите с войной, прилетай меня навестить.

Солнышко уже вовсю кувыркалась на илистом берегу, и золотое сияние её чешуи почти исчезло под толстым слоем серо-бурой грязи. Глин помог обмазать хвост и спину. Теперь песчаный дракончик был похож если не на земляного, то уж точно не на самого себя.

– Какая я грязная и тяжёлая, – хихикнула она, залезая верхом на Глина и хватаясь за спинной гребень.

Даже в таком виде веса в малютке было не намного больше, чем в корове. Глин легко поднялся и пошёл к воде.

Цунами с Ореолой на спине лежала на мелководье, но на фоне берегового ила разглядеть удавалось только смутный силуэт. Развёрнутые серовато-бурые крылья радужной плотно обхватили морского дракончика. Лишь синий хвост временами мелькал, высовываясь наружу, но вряд ли кто-нибудь мог заметить его с высоты.

Солнышко обернулась к Беде.

– Спасибо, что помогла нам.

– Только сначала предала, – буркнула вполголоса Цунами. Ореола толкнула её голову под воду.

– Удачи! – помахала меднокрылая.

– И тебе, – ответил Глин. – До встречи, Беда!

С Солнышком на спине он скользнул в воду. Меднокрылая провожала их взглядом. Удастся ли снова когда-нибудь встретиться?

Дракончики осторожно продвигались вдоль берега, стараясь не плескаться, чтобы с неба не заметили рябь. Омывавшая лапы чистая прозрачная вода была холодной как лёд. Ближе к истоку реки Глин почувствовал, как его тянет в сторону, и повернул вслед за Цунами. Вскоре быстрое течение уже уносило их из горной страны к далёкому морю.

Кровь и боль арены оставались в прошлом. Крылья обрели свободу, друзья были рядом. Теперь, по крайней мере, Глин мог надеяться их защитить, хотя опасностей ещё предстояло немало.

Небесное королевство осталось за спиной. Впереди лежали владения земляных драконов и где-то там, среди болот – дельта Алмазной реки, где обитали сородичи и ждали Глина его родители.

 

Глава 31

Они гребли вперёд и просто плыли по течению, плыли и плыли весь остаток дня, а когда сгустилась ночь и вспышки драконьего огня в небе совсем исчезли, выползли на илистый берег подкрепиться и отдохнуть.

На открытой равнине охотиться оказалось куда труднее, чем в тесноте пещер. Упустив двух кроликов и шакала, земляной дракончик помянул своих воспитателей недобрым словом. Однако в конце концов он прикончил толстокожую бородавчатую свинью и торжественно приволок в лагерь.

Солнышко вприпрыжку выбежала навстречу и помогла тащить тушу.

– Цунами наловила рыбы, – увлечённо затараторила она, – а я накопала дикой морковки, но её никто не хочет есть.

– Морковь? – сморщил нос Глин.

– А мне нравится! Так хрустит и землёй пахнет – попробуй, не пожалеешь.

– Нет уж, спасибо. Свобода так свобода, будем есть то, что хотим.

«Если догоним», – хмыкнул он про себя.

В ночной тьме вокруг можно было разглядеть лишь смутные очертания древесных крон, но когда взошли луны, Цунами молча кивнула на кружащие тёмные силуэты над зубчатыми вершинами гор, похожие издалека на стаю летучих мышей. Королева Огонь продолжала охоту и закончит её не скоро.

– Зачем ей убивать нас? – удивилась Солнышко. – Мы ей ничего не сделали.

– Она не верит в пророчества, – объяснила Цунами, – и терпеть не может наше, про драконят. Там говорится, что две королевы из тех, что «пылают, жгут и палят», погибнут, но не указывается, кто именно. Вот если бы победу предсказывали ей… а так оно слишком расплывчато и загадочно. Лучше уж избавиться от нас и победить в открытом бою – так она считает.

– Вот уж кого мы точно не выберем в победители! – передёрнула крыльями Солнышко.

– Да, уж лучше Пламень, – согласилась Цунами, вгрызаясь в кусок мяса. – Звездокрыл говорит, она тупая, но зато песчаные её любят.

– Я бы предпочла Ожог, – заметила Ореола. – Не вижу ничего плохого в умной королеве… хотя меня никто не спросит.

Глин глянул на неё с удивлением, но сказать ничего не успел.

– Если бы только умная, – возразила Цунами, положив голову на передние лапы. – Если верить свиткам и тому, что нам рассказывали, она ещё коварная и честолюбивая. Готова на всё, чтобы стать королевой, даже если придётся перебить все остальные племена и обратить в пепел всю Пиррию.

Дракончики молчали, глядя в бескрайнее звёздное небо. Глин чувствовал себя здесь таким крошечным, что сама мысль о том, чтобы самим выбирать королеву, не говоря уже о спасении мира, казалась безумной. Кто их станет слушать? Уж точно не три враждующих принцессы. Что вообще могут сделать пятеро драконят?

Солнышко смотрела вверх с надеждой. Ну конечно, думает о Звездокрыле, который вот-вот мелькнёт в свете лун и снова окажется рядом. Глин и сам не ожидал, что будет так скучать по занудному всезнайке, но без него и впрямь всё казалось не так. Ночной бы сразу ответил, откуда взялся у Ореолы яд.

– Интересно, все радужные так могут? – спросил Глин, когда Цунами с Солнушком уснули, прижавшись друг к другу.

– Откуда мне знать? – пожала крыльями Ореола. – Я только и слышала всю жизнь, что мы ленивые, с тысячным напоминанием, что пророчества пишут не про нас.

– Ты что, злишься на меня? – нахмурился Глин. С тех пор как они убежали, Ореола с ним почти не разговаривала.

Радужная молчала, прикрыв глаза. Он помрачнел ещё больше.

Земляной дракончик долго ворочался и не мог заснуть, хотя сильно устал за день, а продолжить путешествие предстояло ещё затемно. Когда он поднял голову, луна ярко сияла в небе, хотя две другие уже прятались за горными пиками. Река мирно журчала неподалёку, тёплая грязь приятно липла к чешуе.

Он оглядел спящих дракончиков. Радужной не было!

Сердце у Глина заколотилось. Неужели ещё одна потеря?

– Где Ореола? – шёпотом спросил он, дёрнув Цунами за крыло.

– Так и знала, – сонно проворчала она, разворачиваясь и поднимаясь на лапы. – Видно было по ней, весь вечер глаза воротила.

– Почему? – удивилась Солнышко. – Разве она не рада, что мы на свободе?

– Неуютно ей с нами, – объяснила Цунами, – и всё из-за этого пентюха! – Встретив озадаченные взгляды, она сердито ткнула концом хвоста в земляного дракончика. – Да-да, из-за тебя, дурачина!

– Да ну? – опешил Глин, гадавший, кто такой пентюх. – Что я ей сделал?

– А подумать? – ядовито хмыкнула Цунами. – Как здорово, что меднокрылая психопатка и есть наши «небесные крылья», тот самый пятый дракончик, которого нам всю жизнь не хватало! – передразнила она. – Избавимся от никчёмной радужной, как советовал мудрый Провидец, и возьмём в компанию первую попавшуюся небесную – правильно?

– Я не собирался никем заменять Ореолу! – запротестовал Глин. – Я просто… просто подумал, что Беду можно взять с собой – но не вместо Ореолы! И потом… погоди… – Он обхватил голову лапами, мучительно вспоминая. – Ну да, это была её собственная идея! Она первая сказала, что Беда может быть из пророчества!

– А кто первый за эту идею так радостно ухватился?

– Вот оно что? – зашипел Глин. – Подстроили, значит, мне ловушку?

– Лично я ничего не подстраивала, – вставила Солнышко.

– Нечего было скакать вокруг этой небесной! – продолжала Цунами.

– Ничего себе! – завопил Глин. – Можно подумать, меня кто-то просил выбирать между той и другой.

– Никто не говорил, что хочет Ореолу заменить, – поддержала его Солнышко. – Я думала, мы будем исполнять пророчество все вместе!

– Ну конечно, думала, – проронила Цунами. – Мы всегда знаем, что ты думаешь.

Золотистый гребень на спине у Солнышка внезапно встал дыбом.

– Ах, вот как? – почти прорычала она, что было совсем на неё не похоже.

Цунами повернулась к Глину.

– Думаю, Ореола уже на полпути к дождевым лесам. Решила, что нам без неё лучше.

– Что за чушь! – возмутился Глин. – Ореола одна из нас, и в пророчестве не сказано, что кроме пятерых не может быть кого-то ещё. Если бы не она, мы вообще не стали бы ничего затевать и сидели бы сейчас в пещерах с воспитателями.

– Хочешь сказать, она во всём виновата?

– Нет, не то, – отмахнулся он. – Я хочу сказать, что ни о чём не жалею и сделал бы то же самое для любого из вас, и все мы сделали бы! – Он взглянул на грязь, облепившую лапы, и вздохнул. – Ореолу надо догнать. Болота, моя семья – всё потом. Отправимся в дождевые леса, прямо сейчас, и найдём её!

Солнышко обвела друзей грустным взглядом. Наступившую тишину нарушало лишь кваканье лягушек.

– Ну вот, а ты говорила, – улыбнулась Цунами.

Глин вздрогнул. Кто-то вдруг потёрся о его крыло.

– Ладно, на этот раз убедила. Будем считать, что я не права. – Мерцая в лунном свете, в ночной тьме проступили очертания Ореолы. – Спасибо тебе, Глин.

– Так ты была рядом? – Он отшатнулся. – Всё время?

– Всё думала, улетать или нет, – кивнула она. – Мне показалось, что ты этого хочешь… ну и разозлилась. Прости меня.

– А мне теперь что прикажешь? – прошипел он. – Что за шутки идиотские!

Она пожала крыльями.

– Это Цунами придумала, на неё и злись.

– Ну, спасибо, – фыркнула та.

– Обе вы хороши! – прорычал земляной дракончик и зашагал к реке, фыркая и разбрасывая лапами влажную землю. – Пойдём, Солнышко, тоже придумаем какую-нибудь гадость!

– Глин! – окликнула его радужная, но не слишком обеспокоенно.

– Ну что, поплыли дальше? – послышался голос Цунами.

Земляной дракончик скрипнул зубами. Они слишком хорошо знают, что он всё простит и ничего не сможет с собой поделать, такой уж он есть. Тем не менее, от души отлегло: хорошо хоть не улетела, дала объясниться, даже если и устроила дурацкий розыгрыш.

Солнышко догнала его на берегу.

– Да, обидно, – фыркнула она. – Нельзя нам так друг с другом поступать.

– Давай на следующей остановке в грязь её окунём, – предложил Глин.

Солнышко наморщила нос.

– Нет, я серьёзно! Ты всегда говорил, что мы должны держаться вместе, и не давал нам ссориться. Надо им объяснить, что без доверия ничего не получится. А ещё надо стараться лучше понимать друг друга. Каждый должен стараться!

– Они и так всё знают, – хмыкнул он, размазывая по её спине свежий речной ил.

Не устраивать же им ещё и лекцию о дружбе, только засмеют.

Вздыхая, Солнышко забралась на него верхом, и земляной дракончик плюхнулся в воду. Сзади раздался плеск – Цунами с Ореол ой не отставали.

Река текла на юго-восток, вода становилась всё теплее. Когда выглянуло солнце, вдали на горизонте заблестела синяя полоска моря. Буро-зелёная холмистая равнина, заросшая кустарником, разворачивалась по берегам, как драконьи крылья.

Глин уже не думал ни о злобных небесных стражах в небе, ни о пропавшем Звездокрыле, ни о возмутительных выходках Ореолы. Крылья двигались под водой, подталкивая тело вперёд и всё ускоряя ритм в такт колотящемуся сердцу. Земляное королевство уже почти рядом! Там свои, там родичи, их мир, который он так часто представлял в мечтах.

Шум водопада впереди уже не пугал. Ловко увернувшись от острых скал, Глин велел Солнышку держаться крепче, и когда разогнавшийся поток швырнул их с обрыва, развернул крылья и поднялся в воздух.

Охваченный радостью полёта, он увидел, что река впереди разбивается на сотни рукавов, петляющих по болотам к морю. Из поросших тростниками топей торчали дома земляных драконов – высокие земляные башни, похожие на коричневые зубы.

Солнышко вдруг ахнула, в ужасе вцепившись ему в шею, и Глин посмотрел вниз.

Прямо за водопадом расстилалось поле, усеянное мёртвыми драконьими телами.

 

Глава 32

Глин сделал медленный круг над полем битвы. Река под водопадом текла тёмная от крови и оставалась мутной сколько видел глаз. Возвращаться в такую воду никак не хотелось.

Земля была истоптана в грязь, но тут она вызывала совсем другие чувства. Повсюду валялись куски обгоревшей плоти, из которых, подобно веткам, посечённым бурей, торчали окровавленные кости и обломки крыльев. Тела убитых покрывал такой толстый слой грязи, что казалось, они все принадлежали к племени земляных, но там и здесь блестела голубовато-серебристая и желтоватая чешуя ледяных и песчаных драконов.

Один ледяной упал у самого основания утёса, с которого рушилась вода, и сверкавшие на солнце брызги отбрасывали радужные отблески на его изрезанные в лохмотья серебряные крылья и окровавленную чешую.

– Они дрались совсем недавно, – сказала Солнышко, – всего день-другой назад. Смотри, ещё горит. – Она показала крылом на пляшущие огненные язычки над кучками костей, испускавшими чёрный вонючий дым.

Глин спустился ниже, увидел обугленную бурую чешую на торчащей из земли когтистой лапе и снова взмыл в небо, сдерживая подступившую тошноту. Здесь горели трупы его сородичей.

Ореола и Цунами уже разделились и летели рядом. Радужная была бледно-зелёного цвета, словно луговая трава, тронутая росой. Жабры морского дракончика гневно раздувались, горящий взгляд метался по полю битвы. Чувствовалось, что обеим так же не по себе, как и Глину.

– Как думаешь, кто победил? – спросила Цунами.

– Никто! – с болью и гневом выдавила Солнышко. – Ни один дракон не смог бы смотреть на такое и радоваться: «Ура, победа наша!» – ни один!

– Похоже, войско Пламени напало на земляных, – сказала Ореола. – Видите, тут песчаные с ледяными, её союзниками.

– И наверняка земляные посылали к небесным за помощью, – прошипела Цунами, – но разве Пурпур согласилась бы испортить свой драгоценный День яйца!

Следы убийственного ледяного выдоха виднелись до сих пор: земля кое-где искрилась кристаллами инея, а некоторые драконьи тела не имели ран, но застыли в странных болезненных позах и с распахнутой пастью, словно предсмертный вопль замёрз, не успев вылететь наружу. Попадались и отдельные конечности, явно замёрзшие, а потом обломанные.

– Здесь нам помощи не найти, – угрюмо проронил Глин.

Солнышко вспорхнула с его спины и залетела спереди.

– Почему?

– К четвёрке незнакомцев земляные отнесутся с подозрением, – объяснил он.

Цунами с Ореол ой тоже зависли рядом.

– Скорее всего, – согласилась радужная, – особенно к Цунами. Морские драконы в союзе с Ожог.

– Придётся мне лететь одному, – кивнул Глин. – Если мои родители ещё живы… – Он проглотил подступивший к горлу комок, глядя на обгоревшие кости, торчащие из грязи.

– …то найти их будет легче без подозрительных иноплеменников, – закончила Цунами. – Только что там тебя может ожидать на самом деле? Чего доброго, окажешься в плену, как у Пурпур.

– Земляная королева далеко, здесь самая граница её владений, – сказала Ореола, – а дворец к югу отсюда, на болотах. И всё равно, кто может знать?

Глин вспомнил слова Кречет о дельте Алмазной реки, где живут «самые чумазые», но ему было всё равно, кто его родители. Он хотел найти родную семью, а королевская она или нет, не имело значения.

– Если не вернусь завтра к восходу, летите на поиски, – сказал он.

– А если помощь понадобится раньше? – заволновалась Солнышко.

– Я могу полететь с тобой, – предложила Ореола. – Если и догадаются, что я из радужных, ничего страшного, ведь мы ни с кем не воюем. Только вряд ли догадаются. – Взмахнув крыльями, она застыла на мгновение в воздухе, потом начала менять цвет. Чешуя потемнела, мерцая золотыми и янтарными искорками, и вскоре уже мало отличалась от бурой земли, прогретой солнцем.

– Слишком ты красивая для земляной, – с сомнением протянул Ешн. И правда, длинное изящное тело и пышный перистый воротник Ореолы, пусть даже и прижатый к шее, сразу вызывали подозрение, а змеиный хвост всё время норовил завиться кольцами.

– Глупости, – фыркнула Цунами. – Ты сам такой же хорошенький.

Солнышко закивала. Глин наморщил нос.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Я тоже, – буркнула Ореола. – Ладно, полетели, пока нас не заметили всех вместе.

– Мы будем ждать у водопада. Удачи!

Глин смотрел, как синий и золотой силуэты скрываются в брызгах падающей воды.

– Спасибо! – повернулся он к радужной.

Она лишь равнодушно пожала крыльями, и дракончик вспомнил, как совсем недавно вынашивал планы мести. Ну почему так трудно держать обиды в голове?

Оставив позади поле битвы, он всё не мог забыть ужасную картину и удивлялся, почему останки погибших никто не позаботился похоронить или сжечь. Нельзя так просто оставлять мёртвых лежать, даже врагов.

– Вот, – тихо произнесла Ореола, показывая крылом.

Глин пригляделся. Возле одной из земляных башен собрались кружком семеро драконов. Похоже было на тренировку: бойцы поворачивались и делали выпады когтями и хвостом, не оставляя места в строю.

Он глубоко вздохнул. Ну вот, наконец-то пришло время встретиться с сородичами.

Дракончики спикировали вниз. В ушах свистел ветер, пахнущий морем. Ломая тростник, полёгший от их приземления, Глин глубоко погрузил когти во влажную болотистую землю, и радостная дрожь пробежала у него по спине.

Услышав шум крыльев, земляные драконы развернулись и оскалились, готовые встретить врага. Глин поспешно распахнул крылья и вытянул вперёд разжатые лапы, показывая мирные намерения.

Семеро бойцов молча смотрели на пришельцев, и Глин чувствовал в их взглядах какую-то неловкость. Потом самая большая дракониха шевельнула крылом и что-то рявкнула. Бойцы тут же повернулись спиной и продолжили свои занятия.

Растерянно моргая, он наблюдал, как они по очереди делали шаг в сторону и наносили удар воображаемому противнику. Командирша время от времени отдавала приказы, но звучали они как-то по-домашнему: «Хвост ровнее, береги силы для нового удара… не забывай об условных сигналах». Казалось, про них с Ореолой начисто забыли.

Он беспомощно переглянулся с радужной.

– Может, спросим других?

– Кхе-кхе! – громко прочистила горло она. – Прошу прощения!

Дракониха хмуро оглянулась.

– Продолжайте! – бросила она своим подопечным и развернулась, направляясь к гостям.

Её грузное тело скользило по влажной земле с удивительной лёгкостью. На боках и на шее виднелись свежие раны, залепленные грязью и мхом, а кончик одного из рогов был отломан.

– Мне очень жаль, что вас осталось только двое, – проворчала она, – но нам никто не нужен. За последние три года мы потеряли только одного, потому что каждое утро на рассвете тренируемся. Приёмышей не берём.

– Приёмышей? – переспросил Глин.

Земляная дракониха озадаченно взглянула на него.

Ореола наступила ему на ногу, и он напомнил себе, что должен вести себя, как будто всё понимает.

– Э-хм… Мы просто ищем кое-кого, – вмешалась радужная, – семейную пару, которая шесть лет назад потеряла яйцо.

– Семейную пару? – нахмурилась земляная.

С листьев срывались капли утренней росы.

Глин небрежно поковырял хвостом в лужице, стараясь делать вид, что чувствует себя на болотах как дома. Ему хотелось броситься на землю и вволю покататься на спине, будто он только что вышел из яйца, но такое поведение наверняка показалось бы местным странным и недостойным.

– Красное яйцо, цвета крови, – уточнила радужная. – Его украли откуда-то из этих мест.

– Украли? – зашипела командирша. – Хотела бы я встретить того, кто посмел это сделать! – Мощные когти зловеще чавкнули, сминая землю.

Ореола испуганно отшатнулась.

– Ну, или кто-то забрал, не знаю… Вроде бы её звали Зола.

– Ах, Зола… – сразу успокоилась дракониха, опуская спинной гребень. – Ну да, у её сестры Рогоз было такое яйцо, и как раз лет шесть назад… только никто его не крал, это уж точно, – усмехнулась она.

Сердце Глина готово было разорваться. Рогоз! Теперь он знал имя своей матери!

– Что с ней? – нетерпеливо спросил он. – Она жива?

– Как ни странно, да, – фыркнула дракониха. – У них там никакой дисциплины, а с тех пор как ушла Зола, и хранители никуда не годятся. Потому четверо всего и осталось.

Глин не понял, но спросить побоялся. Что за хранители?

– Где её можно найти? – спросила Ореола.

– Ещё спят небось… – хмыкнула дракониха и махнула крылом на проход между двумя башнями. – Их гнездо в самом конце тропы, с дырой наверху. – Она развернулась и направилась к своим бойцам.

– Спасибо! – сказал Глин вдогонку, но командирша даже не оглянулась.

Тропа, насыпанная над болотом, вилась между башен и болотных трясин. Заросли тростника громко шуршали на ветру, кое-где торчали кривые деревья с узловатой корой, увитые сверху донизу висячими лианами, но, подойдя ближе, Глин понял, что часть лиан были на самом деле сплетением тёмно-багровых и оливково-зелёных змеиных колец. Воздух вибрировал от басовитых рулад гигантских болотных лягушек.

Глин заглянул в одну из обширных грязевых луж по сторонам тропы, пытаясь разглядеть особенно голосистую лягушку, и испуганно отпрянул, встретив пристальный взгляд пары драконьих глаз. Он отшатнулся, едва не столкнув с тропы Ореолу, идущую рядом.

– Эй, осторожнее! – зашипела она.

– Там кто-то сидит, – прошептал Глин.

Из воды высунулась пара ушей и ноздри. Глаза прищурились, разглядывая дракончиков, и закрылись. Драконья голова снова ушла в трясину.

– С той стороны ещё один, – показала радужная.

Глин обернулся и понял, что длинное сучковатое бревно в болотной жиже на самом деле было зубчатым спинным гребнем огромного дракона, который тихо похрапывал, положив длинную пасть на камень.

– Удобно устроились, – позавидовал Глин.

Ореола передёрнула крыльями.

– Ни за что не стала бы спать в грязи! Представляю, какие кошмары там приснятся.

Приглядевшись, они стали замечать драконов в каждой луже. Солнце уже карабкалось на небо, и едва его лучи упали на болото, кое-кто начал просыпаться, вылезать на берег и расправлять крылья. Из башен через низкие двери, вырубленные в засохшей грязи, тоже выползали драконы. Как ни странно, на чужаков никто не обращал ни малейшего внимания, все держались группками числом от пяти до девяти и общались только между собой.

Из одной башни появилось шестеро, собрались в кружок и стали делать упражнения, дружно вытягивая крылья, хвосты и шеи. Другая группа из восьми драконов всплыла на поверхность грязевого озера и поднялась в небо следом за самым крупным из них. Покружив немного, вожак спикировал в заросли камыша и сразу взмыл вверх. В его когтях бился большой крокодил. Группа опустилась на островок посреди трясины и принялась завтракать, разрывая дичь когтями.

– В свитках про это ничего не говорилось, – сказала Ореола, – и вообще, про обычаи земляных нам мало что рассказывали. Похоже, у них тут всё устроено как в армии: каждый держится со своим подразделением. Может, потому они так и хороши в бою?

– Может быть, – согласился Глин.

Сплочённость драконьих групп ему нравилась, но беспокойство не проходило. Почему их с Ореолой никто ни о чём не спрашивает, не здоровается, даже не замечает? Но уж хотя бы родная мать должна встретить его с распростёртыми крыльями!

Он обвёл взглядом соседние башни и, наконец, встретил пару любопытных глаз. Цвета бледного янтаря, они принадлежали дракончику с ещё не выросшими до конца рогами и залепленной грязью ссадиной на носу. Глин помахал ему крылом, дракончик моргнул и тут же исчез в своей башне.

Тропа вела мимо деревьев, гнущихся под тяжестью змей, на самый край поселения, где дома попадались уже редко. Наконец она упёрлась в озерцо, заросшее камышами, на берегу которого стояла покосившаяся башня, в верхней части которой зияла дыра с обвалившимися краями, похожая на пролом.

Глин затаил дыхание. Неужели наконец родной дом, где снесено его яйцо и он должен был вылупиться? Здесь было куда теплее и не так сухо, как в гулкой пустоте подземных пещер, но стоял тяжёлый запах гниющей травы и царила тишина запустения.

Дракончики остановились на берегу, глядя на бурую стоячую воду.

– Похоже, то самое «гнездо», о котором она говорила, – сказала Ореола. – Значит, здесь и живёт твоя мать.

– Рогоз, – тихо произнёс Глин.

Они помолчали.

– Войдёшь? – спросила радужная.

Глину было страшновато совать голову к незнакомым драконам.

– Подождём, может, кто-нибудь выйдет… – начал он, и тут в тёмном дверном проёме показалась широкая приплюснутая драконья морда и сверкнули жёлтые злющие глаза.

– Тут парочка драконят, – прорычал земляной дракон, – расчирикались, спать никому не дают.

– Гони их прочь! – заревел кто-то внутри.

– Извините… – пролепетал Глин, – мы не знали, что мешаем… Нам нужно поговорить с Рогоз.

Только бы это не оказался его отец!

Дракон подозрительно прищурился, потом скрылся в темноте, откуда послышалось ворчание, возня и хлопанье крыльев, как будто кто-то через кого-то перелезал. Наконец наружу выбралась тощая дракониха. Развернув бурые пятнистые крылья, она потянулась и хмуро спросила: – Что вам нужно?

Земляной дракончик оцепенел, не веря своему счастью. Сколько раз он представлял эту встречу в своих мечтах, как верил и надеялся! Перед ним стояла родная мать.

 

Глава 33

Глин лишь молча разевал и закрывал пасть.

Ореола пришла на выручку.

– Ты Рогоз, сестра Золы?

Пятнистая дракониха с неохотой кивнула.

– Да, – прошипела она, – а вы кто такие?

Ощутив пинок радужной, Глин с трудом разлепил челюсти и выдавил:

– Меня зовут Глин… Кажется, я твой сын.

Рогоз прищурилась, разглядывая его. Глаза у неё были такие же карие, но с жёлтой каёмкой вокруг чёрного вертикального зрачка. Дракончик ждал с колотящимся сердцем. Этот момент он воображал себе тысячу раз: если верить сказке про потерянную принцессу, как раз сейчас наступало время бурных объятий и радостного празднования.

– Ну и что? – хмыкнула тощая дракониха.

Глин решил, что она не расслышала.

– Кажется, ты моя мать, – сказал он по громче.

– Ну, одно с другим как бы связано, – снова хмыкнула она, – и что?

– Ты не поняла, – вставила Ореола, – он пропал шесть лет назад!

Рогоз невозмутимо переступила с лапы на лапу, меся когтями грязь.

– Никто у меня не пропадал.

Дракониха явно ждала, что они уберутся восвояси, чтобы снова залечь спать.

Радужная беспомощно переглянулась с Глином. Он не знал, что сказать.

– Послушай, – снова начала она, – может, мы обознались? Глин вылупился шесть лет назад из яйца цвета крови, которое принесла из этих мест Зола. Вот он теперь и ищет…

– Ах, вот оно что! – зевнула Рогоз. – Зола так тряслась над тем яйцом, не знаю почему. У нас такие бывают каждые год-два. Только оно не пропало.

– А куда оно делось? – выдавил наконец Глин.

– Мы продали его Когтям мира, – ответила дракониха. Взгляд её вдруг стал хитрым и подозрительным. – Они что, хотят своих коров назад? Не выйдет! Мы собирались их разводить, но получилось так, что съели. Так что…

– Ты меня продала? – воскликнул Глин. Грудь его словно полосовали острые когти.

– А что? В кладке было ещё шесть яиц, куда нам столько? – Она выковыряла из грязи между когтями утиное перо и отбросила в сторону. – Зола разве не рассказывала?

– Зола погибла, – сказала Ореола, – когда спасала яйцо.

– Вон оно что… – Рогоз нахмурилась, в глазах её мелькнула печаль. – Говорила я этой дуре: не бросай гнездо! Хранитель теперь просто взбесится. – Она задумчиво поиграла языком, потом прошипела: – Ну и поделом ей, раз променяла нас на какие-то Когти.

– Она помогала исполнить пророчество! – бросила радужная. – Когти хотя бы думают не только о себе.

Глин улыбнулся бы, не будь он так подавлен. Слышать от Ореолы добрые слова о Когтях мира до сих пор не доводилось.

– Похоже на неё, – кивнула Рогоз, – вечно всех жалела и дёргалась из-за всякой ерунды. Собирала драконят, толковала о пророчестве этом вашем. Задурила им головы, кое-кто до сих пор прийти в себя не может, шушукаются тут и там: мир, судьба и всё такое прочее.

Драконы редко плачут, и Глин за всю свою жизнь не пролил ни слезинки, несмотря на когти и острый язык Кречет, но сейчас вдруг понял, каким могло бы стать его детство, останься Зола жива. Добрая и любящая, она лучше научила бы их верить в себя и пророчество, чем суровая, безжалостная Кречет.

Земляной дракончик никогда прежде не задумывался о драконихе, которая принесла его яйцо, но так и не стала воспитателем, и сердце его разрывалось от грусти. Никогда ещё он не был так близок к слезам, но даже представлять себе не хотел, что скажет его мать, увидев сына плачущим.

– А что мой отец? – спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Не мешал тебе продать яйцо?

Рогоз задрала голову на тощей длинной шее и расхохоталась визгливым квакающим смехом, будто целый хор болотных лягушек.

– Ты вообще земляной или нет? – спросила она, переведя дух. – Я даже не знаю, кто твой отец, а ему уж точно всё равно. У нас общая ночь для встреч раз в месяц, а потом все разлетаются по своим гнёздам. Нет, дорогуша, не найдёшь ты здесь своего отца.

– Матери, видно, тоже, – сухо бросила радужная.

Рогоз приняла её слова с прежней невозмутимостью.

– Вот именно, – кивнула она. – Желаю удачи, но в нашем гнезде нет места для малолетних прилипал.

Она говорила спокойно, Глин не заметил в голосе обиды, и это обожгло его сильнее, чем огненные атаки Кречет. Так не потрясали ни боль от когтей Фьорда в спине, ни вид Солнышка в клетке, ни внезапное предательство Беды. Самые дорогие его сердцу мечты обратились в пепел.

Дракончик всегда верил, что его кто-то ждёт, и представлял себе трогательную сказочную встречу с любящими родителями. В свитках про семьи земляных ничего не говорилось, но у ночных и морских точно были матери и отцы, и Глин не сомневался, что его сородичи живут точно так же.

Здесь никто не знает своего отца! А матери прогоняют своих детей с порога как случайных побродяжек.

Он горько вздохнул. Об этом тоже могла бы предупредить Зола, будь она жива. Сколько времени убито на пустые мечты!

Ореола дёрнула его за крыло.

– Пойдём, Глин.

Они снова вышли на тропу и двинулись назад мимо змеиных деревьев, грязевых луж и земляных башен. Дракончик шёл, понурив голову и волоча хвост. На каждое крыло, казалось, подвесили по валуну.

– Передайте Когтям, что уговор есть уговор! – крикнула вслед Рогоз. – Коровы по-любому наши!

– Хочешь ещё с кем-нибудь поговорить? – спросила радужная немного спустя. – Может, она врёт, и отец захочет увидеться?

Глин уныло покачал головой.

– Что толку? Здесь мне всё равно нет места.

Внезапно Ореола с шипением застыла на месте, потом скользнула в сплетение лиан, увлекая за собой Глина.

На площади в центре посёлка стоял большой песчаный дракон, брезгливо отряхивая испачканные грязью лапы. У него не хватало уха и части зубов. Перед песчаным стояли навытяжку двое земляных.

– Что? – заревел он, грозно оскалившись. – Не слышу!

– Я говорю, не видали мы таких! – повысил голос земляной.

– Точно? – прищурился гость. – Их четверо: земляной, радужная, морская и ещё одна, смахивает на песчаных.

Земляной задумчиво покрутил носом.

– Нет, таких бы сразу заметили. Морских и радужных тут отродясь не бывало.

Песчаный дракон с сомнением фыркнул.

– Ну ладно… Если вдруг появятся, мигом шлите гонца к королеве Огонь!

– Всё сделаем! – почтительно склонили головы земляные.

Ореола с Глином забились подальше в заросли, распугивая змей.

– Пора выбираться отсюда, – фыркнула радужная, когда дракон расправил крылья и поднялся в воздух.

– Я и забыл, что земляные на её стороне, – шепнул Глин. – Наше счастье, что Рогоз ничего не знает. Продала бы не задумываясь. – Что-что, а счастливым он себя совсем не чувствовал.

– Давай в обход! – Ореола скользнула к тростникам, тут же увязнув по уши в болотной жиже. – Фу-у-у!

Неподалёку из грязи показалась драконья морда, окидывая их подозрительным взглядом.

– Не забывай, что ты земляная! – прошептал он, бултыхнувшись следом за радужной. – М-м… грязь!

– М-м-м… здорово! – подхватила она не слишком убедительно, с трудом вытягивая из грязи свои изящные лапы.

Брести с радужной через трясину пришлось бы долго. Глин внимательно оглядел небо.

– Его нигде не видно, полетели!

Выскользнув на сухой островок, он вытащил Ореолу. Почистившись, насколько это было можно, и расправив крылья, дракончики взмыли над кронами деревьев. Слева вдали извивался речной рукав, и Глин свернул в ту сторону, показывая путь. Хватит с него Земляного королевства!

– Эй, дракончики! – раздался голос позади. – Стойте!

 

Глава 34

Охваченный паникой, Глин припустил вперёд. Ореола догнала его.

– Стой! – зашипела она. – Не то сразу поймут, что дело нечисто!

Разворачиваться и лететь назад очень не хотелось, но дракончик понимал, что радужная права.

Разглядывая незнакомцев, над верхушками деревьев парили пятеро драконов, но вблизи стало видно, что они ещё драконята, самый крупный чуть меньше Глина с янтарно-золотистыми глазами и свежей раной от когтей на хвосте, а самый мелкий – тот самый дракончик со ссадиной на носу, что таращился на них внизу.

– Что такое? – спросил Глин дружелюбно, как ни в чём не бывало. – Мы спешим, вообще-то.

Земляные переглянулись, потом большой спросил:

– Говорят, вы спрашивали про красное яйцо из кладки Рогоз.

– Да, верно, – кивнула радужная.

– А что с ним стало, не знаете? – нетерпеливо выскочил вперёд малыш. – Кто вылупился? Где он?

Глин хотел ответить, но Ореола пихнула его хвостом.

– А кто вы? – спросила она.

– Я Камыш, – представился большой, – а это Стерх, Фазан, Торф и Охр, – показал он по очереди крылом. Крошка Охр всё так же не сводил глаз с Глина, остальные с беспокойством поглядывали в небо.

– Я Глин, а она Ореола.

Фазан искоса взглянула на замаскированную радужную.

– Не земляное какое-то имя, – протянула она. Глин вздрогнул.

– Я его не выбирала, – спокойно пожала крыльями Ореола, покачиваясь на лёгком ветерке.

– Правда, что один из вас вылупился из того самого яйца? – спросил Камыш. – Мы все из той кладки, а он пропал.

– Братья! Сёстры! – Вне себя от радости, Глин бросился вперёд и взял Камыша за лапы.

– Я знал! Я знал! – завопил Охр, подпрыгивая в воздухе и едва не сбивая Торфа. – Говорил же, он похож на нас!

– Брат! Наконец-то! – Камыш расплылся в улыбке, от которой тепло охватило Глина до кончиков когтей. – Как нам тебя не хватало!

– Не просто брат, – заметила Фазан, – посмотри, какой он! Вот кто наш хранитель!

Улыбка растаяла, взгляд Камыша стал цепким и серьёзным.

– Так и есть, – кивнул он, хорошенько рассмотрев Глина.

Тот опять ничего не понимал. Разглядев внизу сухой островок, он показал туда.

– Давайте поговорим.

Новые родичи не могли поверить, что он так мало знает о жизни и обычаях земляных. Свернувшись тесной кучкой среди высокой болотной травы, они рассказывали, перебивая друг друга. Крошка Охр карабкался по переплетённым крыльям и хвостам и кувыркался в воздухе, то и дело перебивая.

Земляные откладывали яйца в тёплую грязь, окружая их камнями. Там они лежали в полной безопасности, так что драконихам совсем не приходилось о них беспокоиться. Появляясь на свет, дракончики даже не видели своих матерей. Первый вылупившийся, всегда самый крупный, помогал остальным выйти из яйца, разбивая скорлупу снаружи. Это было его первой задачей в жизни.

Услышав это, Ореола ахнула и дёрнула Глина за крыло.

– Ты понял? Понял? Наши воспитатели ничего не знали о земляных и подумали, что ты напал на нас! На самом деле ты просто помогал нам появиться на свет. Глин, ты понимаешь, что это значит? Ты никого не хотел убивать!

Такого блаженства Глин ещё ни разу не испытывал. Казалось, его переполняют тёплые летние облака. Кречет ничего не понимала, все взрослые ничего не понимали! Никакого убийцы, никакого злобного чудовища у него внутри нет, он создан совсем для другого! Его долг – защищать своих братьев и сестёр.

Он хранитель гнезда!

Земляной дракончик обнял хвостом Ореолу и растерянно улыбнулся ей, слишком счастливый, чтобы говорить.

– Ну и вот, – продолжала Фазан, ласково пихая Камыша носом, – с тех пор хранитель и заботится обо всех остальных. Правда, они всякие бывают. Попадаются и слабые, и слишком властные – но у нас самый лучший… – Она вдруг запнулась, взглянув на Глина. – То есть, я хотела сказать, ты был бы самым лучшим.

Камыш опустил глаза, задумчиво разрывая когтями травинку.

– Все, кто был в одной кладке, всегда держатся вместе, всю жизнь, – объяснил он. – Учимся охотиться, драться, выживать. Вместе растём, проводим вместе всю жизнь. Воюем тоже всем гнездом. Каждый отряд земляных – это братья и сёстры из одной кладки. А если многих потеряли в бою, берём в приёмыши тех, кто остался один, и тогда получается новый отряд.

Фазан слушала, обводя взглядом вертлявого Охра, молчаливую Стерх, печального нервного Торфа, и Глин не сомневался, что она скорее умрёт, чем променяет кого-то из них на чужого дракончика.

– А многих уже вы… мы потеряли? – спросил он.

– Двоих, – ответил Камыш. – Тебя и нашу сестру Цаплю, два дня назад в битве под утёсом. – Он кивнул в сторону водопада.

У Глина ком подступил к горлу. Он понял, что совсем недавно смотрел на останки собственной сестры.

– Это было наше первое сражение, – тихо произнесла Стерх.

– Страшно было, жуть! – добавил Охр.

Камыш тяжело вздохнул.

– Плохой из меня хранитель.

– Неправда! – хором воскликнули остальные.

– Ты замечательный, Камыш! – сказала Фазан.

– Без тебя погибли бы все, – согласился Торф.

Все закивали, глядя на Камыша. В глазах дракончиков светилась абсолютная уверенность, что их хранитель позаботится о братьях и сёстрах, что бы ни случилось.

– Но теперь, – продолжал Камыш, искоса взглянув на Глина, – всё наладится. Нашим хранителем станешь ты…

В янтарных глазах брата, как в зеркале, Глин увидел все тревоги, которые испытывал сам, яростное беспокойство за близких. Хватит ли у него сил и умения защитить их от опасностей?

Его грызла тревога за братьев и сестёр, хотя он встретил их только сегодня. Они были словно продолжением его собственных крыльев и когтей, семьёй, о которой земляной дракончик мечтал столько лет… но если он останется, семье грозит беда.

Он видел это в их глазах, смотревших с любовью, но настороженно. Как теперь выбирать между двумя хранителями? Как поведёт себя Камыш, вынужденный подчиняться новому вожаку, но лучше знающий, что делать? Что знает он, Глин, о здешних приёмах боя, организации войска, о добывании пищи в болотах, наконец? Да и близости той, что с Камышом, не будет, как ни старайся.

Нет, помочь братьям и сёстрам можно только одним способом. Если Глин на самом деле рождён быть их хранителем, сейчас он должен уйти и оставить Камыша главным в гнезде. Им не придётся делать трудный выбор, а старый хранитель сможет беречь их лучше.

Ореола, похоже, думала о том же самом.

– Нет, – твёрдо сказал Глин, обводя взглядом родичей, – ваш хранитель Камыш, вы верите ему, и он вам нужен. Я не смогу заменить его, как бы ни старался.

Камыш удивлённо поднял голову, но в глазах его светилась гордость. Остальные смотрели грустно, но с облегчением.

– А кроме того, – добавила Ореола, – он не может остаться, потому что он теперь наш хранитель.

Она прижалась к Глину и потёрлась крылом. Умей он менять цвета, как радужная, то наверняка покраснел бы от носа до хвоста.

– Точно не можешь? – спросил Камыш. – Не обязательно хранителем, просто бойцом. Впереди ещё много сражений, а ты сильный.

Предложение было заманчивое. Остаться с родными, принять их жизнь, драться за них, и навсегда забыть о пророчествах и злобных песчаных королевах… но Глин слишком хорошо помнил об искромсанных телах на поле битвы, помнил и о друзьях, которые его ждут – как они справятся одни?

– Нет, – печально ответил он, – у меня другая судьба. Мы должны остановить войну.

Крошка Охр вытаращил глаза.

– Как в пророчестве? – изумлённо выдохнул он. – Так вы те самые?

Фазан снова с сомнением взглянула на радужную.

– Да, – кивнул Глин, – взяв Ореолу за лапу.

– Похоже на то, – пожала она крыльями.

– Так или иначе, мы попробуем, – сказал он, – но потом, когда войне наступит конец… я могу вернуться?

– Ты всегда можешь вернуться, – твёрдо ответил Камыш, – ты наш.

– Мы будем ждать! – воскликнул Охр. Остальные закивали.

Глин печально смотрел на них.

Многие ли переживут следующий бой?

Как остановить войну?

 

Глава 35

Драконята вовсе не удивились, когда Глин рассказал, почему хотел разбить другие яйца в гнезде.

– А я знала, – фыркнула Цунами, подсовывая ему тушку дикой утки. Она уже успела слетать на охоту. – Разве можно поверить, глядя на тебя, что ты хотел нас убить?

– Или когда-нибудь захочешь, – подхватила Солнышко.

– Ну, я-то не мог знать, – пожал крыльями Глин, с наслаждением разрывая утку когтями. Только сейчас он понял, как проголодался.

Они устроились в рощице на вершине утёса, подальше от водопада, куда не доносился запах обугленных тел.

– Какие планы, хранитель? – спросила радужная, хватая фазана. – Только так теперь и стану тебя называть.

– Мы теперь будем как земляные, – мечтательно заявил Глин, – всегда вместе, держаться друг за друга, что бы ни случилось. А значит, первым делом надо отыскать Звездокрыла. Он один из нас, и ночные не имеют права его забирать. Облетим всю Пиррию, но найдём…

Его прервал шум крыльев, и кто-то тяжело опустился на землю за спиной.

Драконята изумлённо вытаращились через его плечо.

Глин застыл, боясь пошевелиться.

– Только не… – выдавил он.

– Уже нашли! – вдруг расхохоталась Ореола.

Он обернулся.

Среди высокой травы сразу за деревьями стоял, моргая, Звездокрыл. Под ярким солнцем его чёрная чешуя искрилась синими бликами. Высоко в небе виднелся удаляющийся силуэт Провидца.

– Пока! – крикнула вслед Цунами. – Вот уж спасибо так спасибо!

С радостным воплем Солнышко бросилась к Звездокрылу и обняла его, хлопая крыльями по спине.

– Ты вернулся! Я знала, я знала!

Ночной дракончик смущённо улыбался.

– Эх, – усмехнулся Глин, – такую речь испортил. Подождал бы ещё денёк-другой, сделали бы хоть вид, что тебя ищем.

– Провидец заметил, как ты летел с болот, – нахмурился Звездокрыл, – и велел передать, что и другой кто-нибудь мог, надо быть осторожнее.

– Какой ценный совет! – хмыкнула Цунами. – Особенно теперь, когда мы сто раз уже спаслись без него. А что ещё велел? Или, может, подсказал, как исполнять пророчество?

Ночной дракончик виновато потупился.

– Я не хотел, чтобы Провидец меня забирал, просился обратно, но он сказал, что ночные не могут позволить себе терять своих, даже если… – он смущённо сглотнул, – если они со странностями.

– Вот дела! Что он имел в виду? – нахмурился Глин.

– Никакой ты не странный! – заявила Солнышко. – Здесь одна я странная… и мелкая.

– Да нет, есть немного, – усмехнулась радужная, – но мы потерпим.

Цунами задумалась.

– Не могут позволить себе? – переспросила она. – С ними что-то не так? Ты ничего не заметил?

– Нет. – Звездокрыл бросил взгляд в небо. – В Ночном королевстве я не был и даже с другими ночными не разговаривал. Мы просто сидели в горах и ждали. Думаю, он хотел посмотреть, как вы выкрутитесь.

– Но сам помогать не собирался, – буркнула Ореола.

– Значит, Провидцу всё равно, что мы станем делать дальше? – спросил Глин. – Возвращаться к Когтям мира заставлять не будет?

Звездокрыл покачал головой.

– Он как будто и сам не слишком ими доволен.

– Значит, мы можем делать всё, что хотим, ура! К примеру, навестить родителей Цунами… Кстати, её мать – сама Морская королева! Так сказала Кречет.

– Серьёзно? – оживился Звездокрыл. – Прямо как в сказке? Класс! Говорят, Коралл великая королева, не то что психопатка Пурпур.

Все посмотрели на Цунами. Она явно нервничала, растеряв обычную самоуверенность.

– Думаете, она мне обрадуется? Не получилось бы, как с земляными… Извини, Глин.

– Точно обрадуется! – заверил ночной дракончик. – Разве ты не помнишь, что написано в «Королевской родословной морских драконов с времён Пожара до наших дней»?

Драконята уныло переглянулись и хором застонали.

Ореола повернулась к Глину.

– Ты не напомнишь, зачем мы хотели лететь его искать?

– Но это же так интересно! – возмутился Звездокрыл. – И важно! Слушайте! У королевы Коралл нет наследницы. Ни одна из её дочерей не дожила до совершеннолетия. Ходят даже слухи, что все её кладки прокляты! Ну как после этого она может быть не рада?.. Цунами, ты самая настоящая потерянная принцесса Морского королевства!

Цунами гордо выпятила грудь.

– Что, правда? Я наследница?

– Ого! – воскликнула Солнышко. – Цунами, ты будешь королевой?

– А что? – усмехнулась она. – Разве я не говорила всегда, что королева из меня получится самая лучшая?

– Ну, не знаю, – поморщилась Ореола. – Королева должна быть строгая, властная, честолюбивая… ай!

Цунами легонько шлёпнула её хвостом.

– Молчи, или я прикажу тебя обезглавить! – произнесла она, гордо задрав нос.

– Значит, решено! – объявил Глин. – Летим к морским… а Огонь, случайно, с ними не в союзе?

Звездокрыл шумно вздохнул, закатывая глаза.

– Нет, Глин, морские воюют на стороне Ожог, средней сестры, о которой в свитках написано, что…

Ореола, Цунами и Глин набросились на него разом. Солнышко кинулась заступаться, и все пятеро покатились по траве одним большим клубком, радостно хохоча.

Глин бросил взгляд в небо, синее и бескрайнее, пронизанное лучами солнца. Самое главное, там не было драконов. Злобная Огонь и другие враги ещё не добрались сюда. Он ещё не знал, как исполнить пророчество и покончить с войной, и не имел понятия, как встретят потерянных драконят родные семьи. Зато хорошо знал, в чём его собственная задача: помочь друзьям, защитить их любой ценой. Знал, едва выйдя из яйца, хотя понял только теперь. Никаких чудовищ в себе будить не нужно, становиться другим – тоже. Достаточно оставаться таким, какой он есть.

Героическая судьба? Почему бы и нет.