Улунян А. А.

Оценка советских действий на международной арене со стороны официальной Тираны в начале 1969 г. была однозначно негативной, а сами они характеризовались как попытка проведения империалистической внешней политики, направленной на ограничение суверенитета других государств, включая коммунистические, и угрожающие самой Албании не только в политическом, но и военном отношении1. Глава коммунистической Албании Э. Ходжа внимательно следил за действиями КНР – своего главного военно-политического союзника на международной арене и, прежде всего, за связями Пекина с внешним миром и оценками китайской стороной действий двух сверхдержав – СССР и США. В этой связи в Тиране была отмечена эволюция взглядов китайского руководства на «главного противника», когда на смену заявленному на VIII съезде КПК как основная угроза американскому империализму в апреле 1969 г. на IX съезде был принят тезис равновеликой опасности «американского империализма и советского социал-ревизионизма»2. В тесной связи с данной оценкой рассматривались главой коммунистической Албании и действия советского партийно-государственного руководства, стремившегося усилить контроль над Варшавским пактом, добившись проведения в нём реформ, призванных обеспечить жёсткую координацию действий союзников Москвы в рамках блока. Особое внимание Тираны привлекли визиты командующего Объединенными силами ОВД маршала И. Якубовского в коммунистические страны и, в частности, в Румынию3. Желание главы румынского руководства Н. Чаушеску сохранять свободу манёвра на международной арене и не допустить расширения полномочий общего командования ОВД на вооруженные силы страны оценивалось Э. Ходжей положительно. Одновременно советская политика на «румынском направлении» рассматривалась им как стремление СССР добиться дислокации на её территории советских вооруженных сил с целью изменения внешнеполитического курса Бухареста. Более того, глава АПТ продолжал считать реальным план советского военного вмешательства в дела СРР.4 В военно-стратегическом отношении видение Э. Ходжей ситуации, складывавшейся к весне 1969 г. в отношениях СССР и коммунистических стран Балканского региона, заключалось в том, что, «замышляя захват

Румынии, советские ревизионисты не могут выдумать легенду, выдуманную для Чехословакии, то есть легенду об угрозе со стороны Федеративной Республики Германии и внутренней реакции. Первая «причина» отпадает потому, что у Румынии нет общих границ с ФРГ. Вторая «причина» также несостоятельна, ибо румыны свою измену прикрывают лучше чехословацких ревизионистов – Дубчека и Свободы. В качестве аргумента для захвата Румынии у советских остается титовская Югославия, которая, мол, угрожает, Румынии, однако у Югославии нет веса ФРГ, а Тито не только не проявляет «агрессивности» и «захватнических устремлений» в отношении Румынии, но, напротив, выступает её союзником в сопротивлении советским. Вот почему советские угрожают и шантажируют Тито, который мешает им возможно быстрее и без хлопот осуществить «румынский план». Советские ревизионисты хотят захватить Румынию, но не теми способами, которые они использовали при захвате Чехословакии. Они хотят, чтобы это было сделано по хотению румын, в «нормальных рамках» Варшавского Договора. Они уже захватили военно Болгарию, и это сделано благодаря измене клики Живкова. Это был бесшумный захват»5. В калькуляциях руководителя АПТ болгарское руководство использовало македонский вопрос для оказания давления на Белград не только в собственных, но и советских интересах6. Одной из возможных форм достижения поставленной цели, как считал Э. Ходжа, могло стать проведение совместных учений Варшавского пакта на румынской территории (против чего активно выступал Бухарест) для «легального прорыва» румынских границ» и принуждения Н. Чаушеску действовать скоординированно в рамках ОВД, используя вооруженные силы блока, размещённые в Румынии7. Проводившийся румынским партийно-государственным руководством внешнеполитический курс, а также его позиция по оборонным вопросам, включая особый характер взаимоотношений с коллегами по Варшавскому пакту, давали основания Тиране надеяться на ослабление советских позиций в Балканском регионе за счёт усиления самостоятельности Бухареста8.

Во второй половине марта 1969 г. албанское руководство достаточно серьезно рассматривало перспективу военного столкновения СССР и КНР, являвшейся единственным военно-политическим союзником НРА. Несмотря на отмеченные иностранными экспертами заявления албанской стороны о том, что коммунистический Китай – это не Чехословакия, сами аналитики обращали внимание на весьма примечательный факт: Тирана не прибегает к демонстративным акциям в поддержку КНР, включая заявления высших официальных лиц. Такая позиция объяснялась экспертами как стремление албанского партийно-государственного руководства оставить место для манёвра в ожидании более серьезных событий, чем инциденты на советско-китайской границе. Более того, основное внимание в официальных албанских публикациях уделялось политике Москвы на международной арене, в связи с чем отмечалось стремление СССР, во-первых, интернационализировать конфликт; во-вторых, «запугать „сателлитов“ накануне международной конференции с тем, чтобы их сильнее пристегнуть к своей „колеснице“, и, в-третьих, подготовить почву для встречи советского руководства с президентом США Р. Никсоном9.

Состоявшееся 17 марта 1969 г. в Будапеште совещание Политического Консультативного Комитета ОВД, утвердившего положения о Комитете министров обороны государств – членов Варшавского пакта, а также новую редакцию документа об Объединённых вооружённых силах и Объединённом командовании ОВД, оценивалось официальной Тираной как кризис этого блока. Во-первых, албанская сторона отметила попытки не акцентировать внимание в заключительном коммюнике на ситуации в Чехословакии и проявленную осторожность в формулировках с целью создать «впечатление у общественности о якобы наступившей нормализации в Чехословакии, в той форме, как того желали советские захватчики». Во-вторых, заявлялось о том, что все предпринимаемые Москвой политические и организационные меры (включая структуру Варшавского пакта), направленные на «большее завертывание гаек механизма контроля с целью дальнейшей консолидации диктаторского управления странами-сателлитами их хозяином [СССР – Ар. У.] в политическом и экономическом». Наконец, в-третьих, официальная Тирана оценивала ситуацию в ОВД как свидетельствующую о давней «деградации Варшавского пакта в инструмент политического шантажа военной агрессии в руках советской ревизионистской клики в интересах осуществления своей империалистической, шовинистической политики по превращению всех восточно-европейских стран-участниц в колонии советских ревизионистов» и как инструмент, позволяющий руководству СССР «торговаться с партнерами – американскими империалистами, за счёт свободы, независимости и безопасности народов мира»10. Итоговый документ заседания ПКК – так называемое Будапештское обращение, содержавшее призыв к европейским государствам провести общеевропейское совещание по безопасности, оценивался в военно-политическом отношении Тираной с учётом взглядов албанского партийно-государственного руководства на политику СССР и возглавляемого им Варшавского блока в целом. Так, в частности, в опубликованных албанской партийной печатью материалах, в которых анализировалось Будапештское заседание, подчеркивалось отсутствие в тексте Обращения классового подхода, и заявлялось о том, что не делалось «даже никаких заявлений о борьбе с империализмом, не упоминались Вьетнам и Ближний Восток, и даже угроза германского реваншизма, являющаяся любимой темой ревизионистской пропаганды, в этот раз представлена в достаточно мягком тоне». Особое значение албанской стороной придавалось возможности советско-американских договоренностей по вопросам безопасности в Европе, что оценивалось руководством АПТ как сговор двух сверхдержав, а Варшавский пакт выступал в этой ситуации как инструмент советского контроля над ситуацией в Восточной Европе11.

В данной связи факт обращения официальной Тираны к теме советско-китайских пограничных вооруженных инцидентов имел особое значение. Военный аспект проблемы, а именно так называемая интернационализация советско-китайского конфликта, рассматривались с точки зрения оборонной политики албанского коммунистического руководства достаточно серьезно и в контексте перспективы участия Варшавского блока в нём на стороне СССР. Как подтверждение подобного сценария развития ситуации оценивалось албанским руководством якобы сделанное министра иностранных дел Болгарии И. Башева заявление о возможности направления сил ОВД на Дальний Восток. Публикация 10 апреля 1969 г. этого материала в австрийской газете «Wiener Zeitung» вызвала жёсткую реакцию албанского руководства. В ней содержалась резкая критика позиции НРБ за её сервильность по отношению к СССР. После произошедшего София лишалась возможности хотя бы частично улучшить отношения с Тираной, что было важно для болгарского партийно-государственного руководства во главе с Т. Живковым, стремившемся усилить как политические, так и военно-стратегические позиции НРБ в Балканском регионе. Особую важность оценке албанских властей болгарской позиции придавал озвученный международной редакцией Радио Тирана тезис готовности режима Живкова направить болгарские войска в случае необходимости и по приказу Кремля в район Средиземноморья и, прежде всего, к побережью Эгейского моря. Последнее имело особое историческое значение и ставило под сомнение всю балканскую политику коммунистической Болгарии, так как именно эта часть была в период Второй Мировой войны оккупирована войсками царской Болгарии, стремившейся присоединить территорию Эгейской Македонии12. Опровержение, сделанное болгарской стороной спустя два дня после появления в австрийской печати сообщения о высказывания Башева, не изменило позиции Тираны. Со своей стороны китайское партийно-государственное руководство поддерживало идею тесного военно-политического союза с Тираной, несмотря на явно преувеличенные возможности подобного рода альянса. По линии военного ведомства КНР и от имени маршала Лиин Бяо, направившего 9 июля 1969 г. в адрес министра обороны НРА генерал-полковника Б. Баллуку по случаю 26 годовщины создания АПТ приветствие, в котором заявлялось о том, что «зловещая антикоммунистическая, антинародная и контрреволюционная Московская встреча [имелось в виду международное совещание коммунистических и рабочих партий в июне 1969 г. – Ар. У.]» была направлена против Китая и Албании13.

В то же время, весной 1969 г. руководство НРА постаралось усилить собственные позиции на Балканах за счёт расширения отношений с занимавшей особую позицию в НАТО Турцией. Это нашло своё выражение в визите 5-12 мая в эту страну официальной албанской делегации высокого уровня, ранее демонстрировавшегося лишь в албано-советских, а затем в албано-китайских отношениях, что было отмечено и зарубежными аналитиками. В официальных сообщениях о визите заявлялось о стремлении усилить меры доверия в регионе, что имело прямое отношение к военно-стратегической ситуации на полуострове. Курс на укрепление балканской политики был продолжен и в отношениях с соседней Грецией, которая всё ещё не имела мирного договора с Албанией, когда в октябре 1969 г. представитель Афин в ООН обратился к своему албанскому коллеге X. Будо с предложением развивать торговый обмен между двумя государствами. Однако при этом Тирана настаивала на прекращение «состояния войны», которое продолжало сохраняться уже на протяжении четверти века. Заключение албано-греческого торгового соглашения в начале 1970 г. рассматривалось Тираной как первый шаг по нормализации взаимоотношений с южной соседкой Албании – членом НАТО14.

Активизация в рамках региональной политики «румынского направления» было продолжено коммунистическим режимом Албании летом 1969 г., когда Тирана вновь обратилась к постоянно подчеркивавшемуся румынскими властями на официальном уровне тезису необходимости соблюдения равноправия взаимоотношений между государствами, включая и страны коммунистического блока. Однако новым аспектом пропагандистской компании, проводившейся уже на внешнеполитическом уровне албанским руководством, становилась популяризация выдвинутого на IX съезде КПК и поддержанном главой АПТ Э. Ходжей тезиса опоры на собственные ресурсы и силы. Зарубежные аналитики приходили к выводу о том, что Албания начинала играть роль «приводного ремня в распространении китайских теорий по вопросам, касающимся Восточной Европы»15. Они также отмечали «существование схожести принципов, перечисленных в вышеизложенных строках [речь идёт о пересказе статьи в «Зери и популлит» – Ар. У] и заявлениями, которые часто слышаться из Бухареста в эти дни. Похоже, что это обращение направлено как Румынии, так и тем, кто придерживается подобных взглядов»16. Параллельно с выражением одобрения позиции Бухареста Тирана демонстративно выступила летом 1969 г. в поддержку независимой позиции соседней Югославии и против советского давления как на неё (несмотря на то, что отношения с Белградом у режима Э. Ходжи продолжали напряженными и враждебными), так и Румынию17. В то же время албанское партийно-государственное руководство продолжило выступать против советско-американских переговоров по военным и политическим вопросам, оценивая происходящее как сговор сверхдержав: «Бесславный договор о запрещении испытаний ядерного оружия, подписанный между Советским Союзом и США в 1963 г., другой договор о нераспространении ядерного оружия, подготовленный США и СССР в прошлом, всё это призвано сохранить ядерную монополию этих двух великих держав, которые используют её как орудие угроз и шантажа подвластных народов во имя установления собственной власти в мире. Этой же цели служит в действительности торговля между американскими империалистами и советскими ревизионистами по вопросам ограничения ракет, что направлено на координацию и реализацию их совместных контрреволюционных планов»18. Советская политика в отношении восточно-европейских союзников Москвы заключалась, по мнению албанского партийно-государственного руководства НРА и лично главы режима Э. Ходжи, использовавшим привычные для него партийно-идеологические характеристики, в том, что «советские ревизионисты свои связи с западными странами и бьются ослабить, перепутать или вообще отрезать связи, которые пытаются установить их «союзники» – сателлиты… Советская ревизионистская империя считает очень трудным свое положение в Европе. Европейских сателлитов она с трудом держит на привязи и ставит вопрос: до каких пор сможет держать их на привязи»19. Аргументом в пользу подобной оценки выступал в рассуждениях Э. Ходжи факт официального визита американского президента Р. Никсона в Румынию летом 1969 г., рассматривавшуюся главой АПТ как попытку «проникновения [США] в Румынию, в логово советских»20.

Стремление усилить собственные позиции в региональной политике выявило явное нежелание партийно-государственного руководства НРА во главе с Э. Ходжей обострять полемику с югославским руководством, которое было продемонстрировано албанской стороной, когда она достаточно жёстко осудила действия властей союзной республики Македонии за судебный процесс, проводившийся над инициаторами националистических демонстраций албанцев, состоявшихся в 1968 г., но избегало критики центрального югославского правительства21. В сентябре 1969 г., что было отмечено и зарубежными аналитиками, Тирана вновь выразила свою солидарность с позицией Югославии и Румынии, которые, как считало албанское партийно-государственное руководство, противостояли давлению со стороны СССР, частью которого был визит министра иностранных дел СССР А. Громыко в СФРЮ. Заявления руководства НРА, каковыми можно считать публикации редакционных статей в партийном органе АПТ «Зери и популлит», давали основания предполагать, что помимо собственных стратегических интересов в Балканском регионе, целью которых было не допустить доминирования двух сверхдержав на полуострове, Тирана следовала советам Пекина, заинтересованном в «подрыве советских позиций на Балканах»22. Однако в октябре 1969 г., после встречи советского премьера А. Косыгина и китайского Чжоу Энь Лая в пекинском аэропорту, когда решался вопрос об уменьшении напряженности в отношениях двух стран, пограничные инциденты между которыми могли спровоцировать серьезный вооруженный конфликт, официальная Тирана с большой настороженностью отнеслась к возможности советско-китайских переговоров. Замалчивание самого факта встречи глав двух правительств; понижение статуса представительства албанской партийно-государственной делегации, посетившей КНР и отказ китайской стороны во время приемов албанских представителей от постоянного повторения обвинений советского руководства в ревизионизме – всё это делало небезосновательными предположения зарубежных аналитиков относительно возраставшего недовольства руководства АПТ и лично Э. Ходжи новым этапом советско-китайских отношений23. В то же время, для западных аналитиков становилось ясно, что «ныне, как и ранее, Ходжа нуждается в продолжение политической защиты и экономической помощи со стороны коммунистического Китая. Политические события послевоенного периода, однако, преподали албанцам наглядный урок: не полагаться полностью на внешних защитников. Китай рассматривается как верный союзник, который, однако, находится далеко от Албании, что делает невозможным полагаться на китайскую помощь в случае, если Албания станет объектом иностранного давления. Более того, в случае серьезного конфликта с Советским Союзом, Китай будет вынужден прекратить помощь своему албанскому союзнику. В случае прекращения китайской помощи, позиции ситуация в Албании станет, по крайней мере, тяжёлой»24. Складывавшаяся ситуация, в свою очередь, рассматривалась в Москве как благоприятный фактор для возможного возобновления взаимоотношений с Тираной, союзник которой – Пекин, пошёл на переговоры с Кремлем и, как, вероятно, полагали в советском руководстве, подавал пример албанской стороне. Появление сразу в советской печати, включая орган ЦК КПСС газету «Правда», нескольких материалов, посвященных 25-летию освобождения Албании, носивших, как отмечали иностранные аналитики, примирительный характер, были призваны продемонстрировать Тиране готовность Москвы пойти на примирение25.

Албанская реакция на предпринятые партийно-государственным руководством СССР шаги продолжала оставаться негативной. Более того, глава режима Э. Ходжа обращал внимание на складывавшуюся военно-стратегическую обстановку как на участке советско-китайского приграничья, так и в восточно-европейском секторе, имея в виду оборонные интересы Тираны. В соответствии с калькуляциями главы АПТ они зависели, с одной стороны, в военно-техническом отношении от КНР, а с другой – от степени и масштабов присутствия Варшавского пакта в регионе Восточной Европы и особенно её юго-восточной зоне. Сообщение, сделанное в начале января 1970 г. китайской стороной её албанским союзникам о том, что морские поставки из КНР будут проходить отныне через Тайванский пролив, контролировавшийся VII флотом США, который ранее блокировал этот район для судов коммунистического Китая, навёл Э. Ходжу на мысль о том, что «видимо встречи послов, китайского и американского, в Варшаве дали какой-нибудь, первый, результат. Нет дыма без огня»26. Американо-китайские контакты порождали определенные опасения у главы коммунистического режима Албании из-за возможного смягчения позиций Пекина в отношении США и их политики, что было способно ослабить албано-китайский союз. Определенные надежды Ходжа связывал в этой связи с расширением противоречий между СССР, США и КНР, что нашло отражение в его предположениях о том, что «все три государства пускаются на происки в целях интриговать. Китай, если не пойдёт на уступки (выделено в тексте – Ар. У.), делает очень хорошо, что протискивается в них клином, использует противоречия и мутит им воды»27.

Имея информацию об инициированных Москвой структурных реформах ОВД, проведение которых затруднялось из-за особой позиции партийно-государственного руководства коммунистической Румынии (что так же было известно в Тиране), Э. Ходжа интерпретировал происходящее с точки зрения собственных опасений по поводу ослабления албано-китайского взаимодействия. В определенной степени этот факт обусловил активную поддержку албанскими властями военной активности КНР по периметру её границ с СССР, поддержав укрепление войсковых группировок в китайском приграничье. В конце января 1970 г. орган ЦК АПТ газета «Зери и популлит» опубликовала специальную редакционную статью под названием «Политика Китайской Народной Республики по защите Родины и подготовка к войне – правильная революционная политика». В ней СССР обвинялся помимо оккупации Чехословакии в создании угрозы Балканским коммунистическим государствам, проводившим независимый от Москвы курс – Албании, Румынии, и Югославии28. Данный пассаж был призван подчеркнуть тесную связь советской политики на балканском направлении с дальневосточным театром военных действий, где СССР противостоял КНР. Таким образом акцентировалось ещё раз внимание на важности албано-китайского военно-политического союза, что нашло своё отражение в заявлении о том, что: «Если Китай и Албания, как и всякая другая страна, которая решила до конца защищать достижения революции, свою свободу, и независимость, обращают особое внимание на проблемы обороны и готовятся к любой неожиданности, это не является проявлением страха, нервозности и неуверенности. Укрепление обороноспособности Родины, подготовка народа к тому, чтобы успешно справиться с любой формой агрессии, которую могут развязать враги в ближайшем будущем или в дальнейшем, является составной частью революционной политики государства, неотъемлемым фактором успешного строительства социализма и его гарантией…»29

Во второй половине февраля 1970 г. глава коммунистического режима Албании приходил к выводу о том, что советская сторона пытается создать некие «смешанные крупные воинские подразделения» в рамках Варшавского пакта «с участием в них контингентов из каждого государства-участника» Варшавского блока, чему противится Румыния. Более того, в порядке предположения, требовавшего уточнения, глава АПТ предполагал возможность размещения этих соединений на советско-китайской границе30. Вывод, который делался в этой связи, заключался в обвинении Москвы лишить армии государств-членов ОВД национального суверенитета31. Сочетание реальной информации относительно унификации военно-командной системы в интересах усиления военнополитической консолидации блока под руководством СССР с не соответствовавшими действительности слухами свидетельствовало об обеспокоенности главы коммунистического режима Албании и его определенной растерянности.

Региональный аспект имел особое значение для формулировавшейся главой АПТ оборонной политики. Весной 1970 г. официальная Тирана озвучивала тезис необходимости сотрудничества между Албанией и Югославией, когда, по мнению албанского партийно-государственного руководства, существовала реальная угроза военно-политического давления со стороны СССР32. Демонстративное смягчение тональности в отношении СФРЮ было предпринято албанской стороной с целью улучшить отношения с Белградом и было обусловлено несколькими причинами, имевшими как мировое, так и региональное измерение. Главными среди них стали: американо-китайские переговоры, свидетельствовавшие о начале нового периода во взаимоотношениях КНР с внешним миром; усиление самостоятельности Румынии на международной арене и внутри Варшавского пакта. Последнее имело большое значение с точки зрения партийно-государственного руководства коммунистической Албании, вновь обратившегося к теме потенциальной военно-политической угрозы Албании, Румынии и Югославии со стороны СССР и выделявшего Софию как наиболее лояльного союзника Москвы. Югославская сторона положительно оценила шаги Тираны и фактически выдвинула предложение «отложить существовавшие противоречия в сторону», что насторожило Э. Ходжу, который был против подобного сближения с Тито, рассматривавшимся как и прежде враждебно главой АПТ33. Тирана не собиралась менять свою позицию в целом, а была заинтересована в военно-региональном аспекте сотрудничества, имея в виду заинтересованность Белграда в улучшении югославо-албанских отношений, и рассчитывала использовать это в собственных интересах. Более того, на предложение югославской стороны повысить уровень дипломатического представительства до ранга посольства, глава АПТ решил не спешить отвечать, но при этом имел в виду образ действий своего союзника – КНР, руководство которой пошло на подобный шаг, сославшись на то, что таким образом они смогут усилить противоречия между Белградом и Москвой34. Стремление не торопиться устанавливать более высокий уровень отношений с СФРЮ, как объяснял это сам Э. Ходжа, объяснялось, во-первых, «желанием избежать любой помощи для Тито на международной арене в момент, когда он чувствует, что слабеет»; во-вторых, определялось задачей «не позволить титоизму, даже через этот политический шаг, который для нас является и будет являться формальными, выдвинуть тезис «они были также неправы» и [заявить] о том, что «Албания, в конце концов, урегулировала со мной все вопросы», и, в-третьих, нежеланием дать «возможность титоизму выступать в роли «третьей силы» и заявить «я примирился и с Китаем и с Албанией»35. В то же время, в своей речи, произнесённой 30 мая 1970 г. на митинге в г. Байрам Цури, Э. Ходжа заявил о том, что албанская сторона не собирается вмешиваться во внутренние дела Югославии, и, назвав руководство СФРЮ антимарксистским, тем не менее сообщил о готовности расширять отношения с Югославией, а также признал за другими право иметь собственное мнение о ситуации в Албании36. Позиция главы коммунистического режима Албании стала предметом анализа в зарубежных СМИ, включая югославские. В последних высказывалось предположение о готовности Тираны присоединиться к Движению неприсоединения37.

Военно-политический аспект взаимоотношений НРА и КНР приобретал к середине 1970 г. особое значение, так как затрагивал основы внешнеполитического курса коммунистического режима Албании и её позиции на Балканах. Стремление Пекина ослабить советское влияние на международной арене, включая находившуюся под контролем Москвы Восточную Европу, вело к поиску возможных комбинаций, способных обеспечить единство тех из коммунистических государств региона, с которыми у СССР существовали проблемы во взаимоотношениях. Это становилось ясно для албанского партийно-государственного руководства, имевшего собственные интересы усиления роли НРА в региональной политике. В июне 1970 г. в КНР находилась делегация во главе с министром внутренних дел и членом Политбюро ЦК АПТ К. Хазбиу, который встречался с премьером Чжоу Эньлаем и своим коллегой – министров внутренних дел коммунистического режима Каи Шэном. В стратегическом плане албанская сторона была заинтересована в сохранении тесных отношений с КНР, однако начавшиеся американо-китайские консультации, а также активизация политики Пекина на югославском и румынском направлениях воспринимались главой АПТ Э. Ходжей с определенной долей осторожности, так как рассматривались им как угроза снижения роли НРА для КНР как главного союзника и превращения «албанского фактора» исключительно в элемент внешней политики китайского руководства в Балканском регионе. Именно так были восприняты консультации К. Хазбиу в Пекине, когда китайская сторона не предоставила никакой информации ни о поездке высокопоставленной китайской делегации в КНДР, ни о советско-китайских переговорах и о беседах с находившимся в Пекине «человеком № 2» в румынской коммунистической номенклатуре – вице-президентом Государственного Совета Румынии Э. Боднэрашем, прибывшим для консультаций по вопросам двусторонних отношений, ни о ситуации в Индокитае38.

Обеспокоенность главы АПТ тем, что партийно-государственное руководство КНР не сообщило о характере переговоров с советской и румынской сторонами способствовала усилению подозрительности Э. Ходжи относительно истинных планов Пекина в отношении Албании. Предоставление, как стало известно в Тиране, китайской помощи Бухаресту для строительства заводов по производству военной техники и снаряжения, а также заключение Каи Шэна о том, что «вы (албанцы) можете брать затем оружие у румын» лишь укрепили подозрения главы АПТ относительно существования некого «румынского плана на Балканах», целью которого является создание румыно-югославо-албанского союза, поддерживаемого КНР39. В сентябре 1970 г. во время беседы посла НРА в Бухаресте с Э. Боднэрашом последний сам заявил собеседнику о желательности такого альянса, способного «изменить положение в Европе»40.

Э. Ходжа был явно недоволен участием КНР в реализации подобного сценария41 и усматривал в нём опасность, помимо всего прочего, усиления позиций Бухареста, снижения собственной роли в отношениях с КНР, превращения НРА наряду с СФРЮ и коммунистической Румынией лишь в инструмент китайской политики. Одновременно он видел в таком развитии событий угрозу зависимости в военно-техническом отношении от Бухареста, а в перспективе и от Белграда, что было неприемлемо для него, претендовавшего на особую роль в Балканском регионе, а в ряде случаев – ив мире. Возможность усиления позиций Румынии становилась для главы коммунистического режима Албании неприемлемой, что серьезно влияло и пока ещё не озвученные им оценки политики КНР. Идеологизированные характеристики румынских, югославских и китайских внешнеполитических планов, дававшиеся пока в не предназначенных для посторонних записях Э. Ходжи, не могли скрыть сути: в Чаушеску он видел союзника Тито и пытавшегося взять «на себя роль единственного человека, способного осуществить «единство социалистических стран в их идеологическом разнообразии»42, а в действиях Китая усматривал стремление реализовать принцип «сближаться с антисоветчиками, используя противоречия» несмотря ни на что43. Поездка в Китай в июле 1970 г. министра обороны Румынии генерал-лейтенанта И. Ионицэ, который возвращался из КНДР, была продлена с трёх до десяти дней, имела особое значение не только для румыно-китайских отношений, но и для взаимоотношений Тираны с Пекином. Информация, преднамеренно сообщенная сотрудником МИДа КНР послу НРА, свидетельствовала о том, что китайская сторона начала оказывать экономическую помощь Н. Чаушеску в военно-технической области с тем, чтобы способствовать созданию и развитию военно-промышленного комплекса Румынии, способного в дальнейшем создать собственное самолетостроение, производство танков, тяжёлого вооружения и лёгкого стрелкового оружия. Более того, сообщалось о возможности заключения специального секретного двустороннего соглашения44, включавшего экономическую и военно-техническую тематику. Предоставление помощи Румынии, как полагал глава АПТ и чего он более всего опасался, было способно распространиться и на политическую сферу, а в дальнейшем, имея в виду характер взаимоотношений между Бухарестом и Белградом, привлечение Тито к этому неформальному блоку. Попытки румынской стороны добиться усиления взаимодействия с Тираной, включая как один из элементов этого курса, обмен визитами Э. Ходжи и Н. Чаушеску, оценивались главой АПТ крайне настороженно, и в этом он видел перспективу сужения маневра45 на международной арене, так как ему пришлось бы отказаться от использовавшейся идеологически оформленной риторики в отношении румынского партийного руководства и согласиться на понижение своей роли особого партнера, получавшего дивиденды от «политической непредсказуемости». В начале декабря 1970 г. глава АПТ с явным раздражением отмечал новые черты во внешнеполитическом курсе Пекина, главными из которых становилась тактика примирения с США и СССР, активизация китайской дипломатии в Восточной Европе и попытки реализации плана превращения Румынии в объединителя определенных сил в регионе, включая Югославию (которую руководство КНР не хотело бы видеть в подобном качестве по вполне понятным причинам соперничества с ней на международной арене) и Албанию46.

За идеологизированными характеристиками действий руководства СФРЮ отчётливо просматривалась очевидная боязнь Э. Ходжи усиления югославских позиций на международной арене в виде комбинации, когда «Тито удачно использует свою «прокитайскую» и «антисоветскую» карту, одним словом, свою старую карту подрыва коммунизма, подрыва советской ревизионистской империи и укрепления так называемой группировки «третьей силы» с американским империализмом»47.

Визит американского президента Р. Никсона в Югославию в конце сентября 1970 г. оценивался главой АПТ именно в контексте возможной роли СФРЮ как в мировых, так и региональных делах – Балканского полуострова и Восточного Средиземноморья – не только в международно-политическом, но и военно-стратегическом отношениях. Посещение Белграда главой США рассматривалось Э. Ходжей как элемент военной политики Вашингтона, а его целью являлась «проверка и сохранение готовности американских военно-морских сил в Средиземноморье, воздушных и сухопутных войск на европейских территориях, проверка, помощь и выяснение политических сил, поддерживающих Соединенные Штаты Америки в Европе и их глобальную политику, «предупреждение» (в соответствующих масштабах) советских, Бонна и Франции, рекомендация оказывать больше поддержки Италии, Испании и Югославии, проникновение американцев на африканский континент и нейтрализация и ослабление там советского проникновения». Проводя сравнение возможностей ВМФ США и СССР в Средиземноморье, глава АПТ приходил к выводу об ослаблении советских позиций в регионе48. В военно-стратегическом отношении Европа, Средиземноморье и Средний Восток рассматривались Э. Ходжей как основные «огненные центры нынешних противоречий между империалистическими и ревизионистскими державами»49. Одновременно он исключительно остро относился к идее сближения с Белградом и негативно реагировал на любые попытки со стороны югославского руководства в этом направлении, включая оборонный аспект, в чём был заинтересован Пекин. Получив информацию о том, что военный атташе СФРЮ в Софии сообщил своему китайскому коллеге о проводимых учениях НАТО и опасных перемещениях греческих вооруженных сил вдоль албано-греческой границы, за которыми внимательно наблюдают в Белграде, Ходжа отмечал в своих записях отсутствие каких-либо передвижений подразделений ВС Греции и делал вывод о стремлении югославской стороны продемонстрировать Пекину свою заботу о безопасности Албании и готовности её защищать50.

В складывавшихся условиях активизации внешней политики КНР – главного союзника коммунистической Албании, сменившего непримиримую позицию в отношении США на готовность контактов с ними, а также расширявшиеся связи соседей НРА по региону – Югославии и Румынии с Западным блоком, глава АПТ решил усилить международные позиции коммунистической Албании не только за счёт укрепления албано-китайского союза, но и расширения отношений с отдельными странами Запада, не рассматривавшимися им как непосредственные враги, а также странами Латинской Америки, где были сильны революционные настроения51. Зарубежные аналитики приходили к выводу о том, что Тирана с большей готовностью шла на установление дипломатических отношений с западными государствами, чем на улучшение связей с так называемыми ревизионистами из числа стран Восточного блока, не говоря об СССР52. Попытки последнего вновь пойти на контакты с представителями НРА за рубежом не увенчались успехами в ноябре 1970 г.53

Наметившиеся во внешнеполитических отношениях Албании изменения, вызванные комплексом причин, имевших как международный, так и региональный характер, влияли на темпы формулирования оборонной доктрины НРА на протяжении 1970 г. До конца 60-х гг. политика в области обороны проводилась коммунистическим режимом Албании в рамках подготовки к отражению возможного нападения извне преимущественно средствами и силами регулярной армии. Так, в частности, была разработана концепция использования танковых подразделений в условиях пересеченной местности, сочетавшей горные массивы, узкую береговую линию и изолированные локальные вероятные театры боевых действий. Её автором являлся генерал Абаз Фейзо – командующий бронетанковыми подразделениями. Основную часть танкового парка составили произведенные в КНР и поставленные в 1964–1968 гг. Т-59 – копии советской модели Т-54/55. К 1970 г. ВС НРА насчитывали около 1040 танков, бронетранспортеров и самоходных гаубиц, распределенных по 14 танковым бригадам, каждая из которых включала 3 танковых батальона в количестве 30 танков, самоходные артиллерийские установки и бронетранспортеры, которых могло насчитываться от 100 до 120 машин. С целью обеспечения технического обслуживания и ремонта бронетанковой техники в Тиране был построен ремонтный завод. Особое внимание уделялось албанской стороной дислокации вооруженных сил и возможностям их защиты от внезапного нападения. Прежде всего, это относилось к военно-морским и военно-воздушным силам НРА, портовое и аэродромное базирование которых должно было предусматривать особенности рельефа страны. В этой связи, ставка делалась на использование опыта коммунистической Северной Кореи в деле строительства специальных ангаров в горных массивах с помощью прокладки туннелей. В 1972 г. на заседании Совета обороны произошёл серьезный спор между М. Шеху и Э. Ходжей относительно места строительства военного аэродрома, обеспечивающего поддержку ВМФ страны. Первый из них настаивал на сооружении этого объекта в Малакастре, на юге страны, а глава АПТ, которого поддерживали китайские специалисты – в центре, на север от Тираны и вблизи побережья в долине Гядри, что и было сделано54.

Опыт коалиционных действий пяти государств Варшавского пакта, участвовавших в интервенции против Чехословакии в августе 1968 г. и использовавших мощную военную 500-тысячную группировку, включая 5 000 единиц танков, повлиял не только на изменение военной доктрины Белграда и Бухареста, но также и на начатые ещё в феврале 1966 г. и интенсифицированные осенью 1968 – зимой 1969 гг. разработки новой оборонной концепции Тираны. Основную роль в этом процессе предстояло сыграть военным эксперта Министерства обороны НРА под руководством главы ведомства генерал-лейтенанта Б. Баллуку. Однако, помимо них, активное участие начал принимать в разработке теоретических основ оборонной стратегии лично Э. Ходжа. Активизация работы над военной доктриной, суть которой предстояло изложить в «Положении по военному искусству народной войны», была обусловлена укреплявшимися у главы коммунистического режима Албании предположениями относительно возможного охлаждений отношений с главным союзником – КНР и под воздействием начатых в Югославии и Румынии реформ в сфере обороны, основной акцент при проведении которых делался на стратегию общенародной войны.

В марте 1970 г. глава АПТ составил многостраничный секретный документ, который можно было перевести как «Тезисы о школе внеклассной военной подготовки» («Teza per shkollen е lire ushtarake»).

Обилие ссылок на работы В. Ленина и постоянное подчеркивание верности идеологическим постулатам ленинизма служило аргументом в пользу выдвижения главного тезиса, заявленного в этом материале, а именно: необходимости всенародного участия в вооруженной борьбе и обязательности подготовки к ней через новую систему всеобщей военной подготовки. С этой целью, помимо уже принятых мер в виде создания хранилищ оружия в различных регионах страны, организации постоянных учений для гражданского населения и резервистов, предполагалось увеличение часов начальной военной подготовки в школах и, что было новым, создание центров военной подготовки граждан без отрыва от производства. Они были призванных дать военные знания для ведения народной войны широким слоям населения55. Ленинский тезис о всеобщем вооружении народа был главным аргументом в рассуждениях Э. Ходжи, который не отрицал важности армии, но, судя по всему, начинал опасаться усиления политических позиций военного истеблишмента и в целом становившегося корпоративным офицерского корпуса. Поэтому идея общенародной войны являлась не только основой военной доктрины в плане главы АПТ, но и аргументом в пользу минимизации общественно-политического влияния армии и её руководства. Фактически, «мартовские тезисы» Э. Ходжи являлись продолжением идейно-политических основ организационных изменений в оборонной политике, начатой в 1966 г., когда в соответствии с китайским образцом реформирования армии были отменены воинские звания, введены должности политических комиссаров во всех воинских подразделениях и военизированных организациях, а военные становились своего рода представителями «вооруженной части граждан».

Переданные министру обороны Б. Баллуку Э. Ходжей «Тезисы о школе внеклассной военной подготовки» должны были, как считал их автор, привыкший к подобной практике обращения с его материалами, немедленно рассмотрены в военном ведомстве и, вероятно, как он считал, представлены как директивный документ в Политбюро ЦК АПТ. Однако Баллуку, получив записки Ходжи, решил временно отложить обсуждение данного вопроса, так как работавшие в министерстве обороны экспертные группы ещё не закончили подготовку материала о новой военной доктрине страны. Самому материалу главы АПТ Баллуку присвоил высшую степень секретности и никого не ознакомил с ним. Ставка на усиление политической работы и повышение роли и места комиссаров в вооруженных силах и их командной системе за счёт фактического ослабления профессионального военного истеблишмента, в котором, судя по всему, Э. Ходжа увидел угрозу собственной власти, становилась доминирующей в теоретических построениях главы АПТ по оборонным вопросам. На проходившем 26 октября 1970 г. заседании Политбюро Албанской партии труда обсуждался «армейский вопрос». Основной доклад, называвшийся «Об идеологической работе и усилении внутрипартийной жизни в армии», был сделан начальником Политического управления вооруженных сил X. Чако, а в прениях выступил также помимо присутствовавшего на заседании министра обороны Б. Баллуку начальник Генерального штаба генерал-лейтенант П. Думе. Кризис в боевой подготовке, технической оснащенности и подготовке командных кадров вооруженных сил, о чём заявлялось в соответствующей партийной традиции форме – констатации «отдельных недостатков», получил партийно-политическую оценку, содержавшуюся в выступлении главы АПТ. Основные тезисы его речи были сформулированы практически в директивном виде. Во-первых, он заявил о необходимости усилить роль комиссаров в воинских подразделениях и рассматривать их не только как политические, но и компетентные военно-командные кадры, способные заменить воинских командиров в условиях боевых действий56. Во-вторых, Э. Ходжа недвусмысленно призвал к тому, чтобы активно привлекать новые кадры на командные должности с тем, чтобы подготовить смену или заменить уже в настоящий момент командные кадры высшего и среднего звена, не способные действовать в новых условиях57. В-третьих, глава АПТ заявил о необходимости провести широкое обсуждение существующих проблем в войсках, а не доверять обсуждение только троим (имелись в виду Баллуку, Чако и Думе) высшим представителям вооруженных сил58. Наконец, в-четвёртых, уже в ближайшее время, как того требовал Ходжа, предстояло вернуться к обсуждению проблем армии на заседании Политбюро ЦК АПТ, где все трое – министр обороны, начальник Генерального штаба и начальник Политического управления – должны были доложить о проделанной работе и «исправлении существовавшей ситуации». Все трое представителей высшего военного руководства страны подверглись резкой критике и им было дано поручение сделать в ближайшее время проанализировать и сделать доклад «на основании всего того, что здесь [на Политбюро – Ар. У] обсуждали». Весьма примечательной была та часть речи Ходжи, где он говорил: «Мы считаем что Бечир (Баллуку), Петрит (Чако) и Хито (Думе) правильно понимают то, что спрашивает Политбюро является очень важным для партии, правильным для пользы армии, для пользы партии, в пользу Родины и для пользы наших военных товарищей»59.

Произошедшее 26 октября свидетельствовало о том, что глава АПТ решил добиться реализации выдвинутых в датированных 5 октября 1970 г. «Тезисах» и не рассматривавшихся руководством министерства обороны положений. Последнее оценивалось Ходжей как фактическое сопротивление со стороны руководства военного ведомства и уже рассматривалось им с учётом возможной консолидации военного истеблишмента из числа профессиональных военных кадров. Упоминание о необходимости готовить смену тем, кто по состоянию здоровья уже не в состоянии выполнять обязанности и решать задачи, которые, как заявил об этом Ходжа, несмотря на обсуждение их в правительстве и Политбюро ЦК АПТ, так и не решаются уже 10 лет, являлись прямым намёком многолетним руководителям министерства обороны в лице Баллуку, Чако и Думе, на возможность их снятия с постов, хотя в своём выступлении Ходжа и сказал о своей уверенности в способности решать проблемы ими – «высшими военными кадрами»60.

Вопросы обороны осенью 1970 г. приобретали всё большее значение для руководства НРА, так как затрагивали широкий комплекс вопросов, связанных как международными позициями страны, так и ситуацией внутри правящих кругов коммунистического режима. 21 ноября 1970 г. ближайший сподвижник Э. Ходжи и второй человек в руководстве страны – премьер-министр М. Шеху, курировавший военную область и репрессивный аппарат в лице МВД и Сигуриме, выступил с докладом о плане развития Албании на период 1971–1975 гг., частью которого, помимо экономических и социальных аспектов, была тема военного строительства и укрепления обороны. Несмотря на общий характер заявлений о необходимости усиления обороноспособности, традиционных для подобного рода выступлений высшего партийного руководства коммунистических стран, тем не менее, зарубежные аналитики обратили внимание на выделенные М. Шеху две главные проблемы, а именно: необходимость улучшения качества военной подготовки как армии, так и резервистов, решением которых планировал заняться Совет Министров61. Зарубежные наблюдатели также отмечали, что если ранее руководители НРА заявляли о полной готовности к обороне страны, то на этот раз речь шла о «радикальном улучшении», что давало основания считать оборонные возможности Албании недостаточными. Имея в виду заключенные в октябре 1970 г. торговые договоры между Тираной и Пекином, участие в церемонии подписания документов высокопоставленного представителя партийной номенклатуры начальника Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая Хуа Юн-шеня62, а также появившиеся в албанской печати заявления о важности двустороннего договора об экономическом сотрудничестве для обороноспособности НРА, делался вывод относительно большой роли китайской военной помощи Тиране. В военно-политическом отношении М. Шеху определил как источники угрозы для НРА два блока – НАТО и Варшавский пакт, из которых последний, как полагали иностранные аналитики, вызывал наибольшие опасения у албанского партийно-государственного руководства63. Особое значение в этой связи приобретала доктрина «всенародной войны против агрессии», концептуальные основы и конкретные оперативные планы которой начали разрабатываться ещё в 1966 г.

Темы оборонной политики и военного строительства приобретала всё большее значение, и после октябрьского обсуждения этих вопросов на Политбюро ЦК АПТ становилось ясно, что албанское партийно-государственное руководство в лице Э. Ходжи намерено вновь вернуться к ним. Очередное заседание Политбюро, состоявшееся 8 декабря 1970 г., носило ярко выраженный характер начала открытого конфликта Э. Ходжи и руководства министерства обороны, свидетельствуя о противоречиях, существовавших также внутри высшего военного руководства. Глава АПТ, с одной стороны, жёстко критиковал министра обороны Б. Баллуку и начальника Генерального штаба X. Думе в связи с продолжавшимися между ними ещё с 1966 г. противоречиями. Но, с другой, выступление Э. Ходжи свидетельствовало о недовольстве главой военного ведомства, который, как он заявил, «создал сложную ситуацию в руководстве Министерства обороны»64 и считал себя крупным специалистом в военных вопросах и требовал к себе соответствующего отношения, в то время как начальник Генштаба имел иное мнение по военным вопросам65. Одновременно он обвинил руководство армии в неправильном понимании методов подготовки вооруженных сил, выступив против тезиса «только в казарме возможно соблюдение дисциплины»66, что фактически отвергалось и в его в его «Тезисах», определявших задачу подготовки массовых вооруженных сил из числа не профессиональных военных, а резервистов и гражданского населения. Более того, в соответствии с этой точкой зрения на военную подготовку, глава АПТ выдвигал идею подготовки из рядовых военнослужащих в течение их пребывания в период обязательной службы в вооруженных силах, к концу срока уже командиров взводов и рот67. Проходившие до этого заседания Военного Совета собирались по инициативе Ходжи, который заявил на заседании Политбюро 8 декабря о том, что Министерство обороны, в свою очередь, такой инициативы не проявляло, так и не решили проблем армии. Стремление главы АПТ навязать свою точку зрения на формулирование военной доктрины, способы организации боевых действий и концептуально определить весь комплекс вопросов оборонной политики становилось всё очевидней. Впервые он упомянул о некой «небольшой бумаге»68 (под которой подразумевались «Тезисы» от 5 марта 1970 г.), переданной им Б. Баллуку для ознакомления и которую министр обороны, как он заявил первому секретарю АПТ, изучил, пообещав «с августа или сентября» сделать больше сообщений о ситуации в вооруженных сил, так как до того времени предполагалось провести определенные мероприятия. Судя по всему, Балуку стремился ускорить работу экспертной группы министерства обороны, работавшей над военной доктриной, и не хотел ограничиваться явно непрофессионально составленными «Тезисами» Э. Ходжи.

Учитывая тот факт, что работа над военной доктриной продолжала оставаться незаконченной, а руководство министерства обороны так и не приступило к обсуждению соответствующих документов, методическую основу которых, как вероятно полагал Ходжа, должны были представлять его «Тезисы», глава АПТ настаивал на возвращении к теме оборонной политики на специально посвященном этой проблеме заседании ЦК АПТ, который должен был рассмотреть как ситуацию в Вооруженных силах, так и военную политику в целом69.

В начале 1971 г. совместным секретным решением ЦК АПТ и Совета Министров НРА был принят базовый директивный документ по вопросам оборонной политики, в котором заявлялось о необходимости решения двух вопросов. Один из них – это строительство военно-технических сооружений по всей территории Албании – бункеров. Эти конструкции предполагалось использовать на случай войны как долговременные огневые точки и места укрытия. Предполагалось построить сотни огневых точек, бункеров для укрытия гражданского населения в домах и государственных учреждениях. Вторая часть документа касалась определения основ «Военного искусства народной войны», т. е. всенародного сопротивления против возможной внешней агрессии в различных вооруженных формах. Э. Ходжа настаивал на увеличении артиллерии в общей структуре вооружений албанской армии, что привело к тому, что она составила к 1972 г. около 32 % от всего тяжёлого вооружения70. Использование этого вида оружия, защищенного от ударов неприятеля, было призвано сорвать наступательные действия противника. Считалось (что явно соответствовало личным представлениям Э. Ходжи о стратегии и тактике современных боевых действий), что в основу действий по обороне страны должна быть положена концепция «камня, брошенного в воду». Это образное выражение служило для обозначения конкретной стратегии, а именно: защиты территории Албании из центра концентрическими кругами до её границ с тем, чтобы не допустить бреши в обороне. Для реализации данной концепции требовалась соответствующая фортификационная подготовка и организация вооруженных сил: превращение горных районов в бастионы, неприступные для неприятеля и условное разделение сил на так называемые сдерживающие (блокирующие) и операционные (наступательные).

На протяжении 1971–1975 гг. развернулось строительство не только небольших бункеров, но и мощной системы подземных туннелей, включая горные массивы. В них начали размещать большие склады вооружений и боеприпасов, которые предстояло использовать албанским вооруженным силам. Строительство этих сооружений велось часто примитивными способами, что вело к гибели военнослужащих, а также заключенных, привлекаемых для их выполнения. Стратегический замысел Э. Ходжи заключался в создании условий для победоносной борьбы с превосходящими силами противника независимо от того, будет ли он представлен одной страной или их коалицией. Основной формой вооруженной борьбы, на чём настаивал глава АПТ ещё в 1966 г.71, предполагалось сделать партизанскую войну. Эта точка зрения вызывала у профессиональных военных сомнения в реалистичности подобных действий в условиях Албании, не обладавшей достаточными военными и человеческими ресурсами для того, чтобы добиться победы в войне с крупными государствами и военно-политическими блоками, в частности, НАТО и ОВД.

Принятые решения серьезно повлияли на деятельность двух созданных ещё ранее групп, занимавшихся подготовкой оборонной концепции страны, и которые находились в созданном в 1971 г. Институте военных исследований при Генеральном штабе Вооруженных сил, издававшем ежеквартальный 300-страничный секретный журнал «Военные знания» («Njohuri ushtarake»), распространявшийся среди командного состава и высшего партийно-государственного руководства. Каждая из них работала над двумя вариантами такого документа. Э. Ходжа, считавший себя военным теоретиком, и М. Шеху, стремившийся не допустить ослабления своего контроля над военными, настаивали на большем количестве вариантов, полагая, вероятно, что им удастся на завершающей стадии создать некий «синтетический» материал. В свою очередь глава военного ведомства Б. Баллуку стремился, чтобы разрабатываемый документ соответствовал степени развития военного дела в мире и в нём был учтён опыт применения средств и сил в современных военных конфликтах. Это нашло своё отражение в его выступлении 3 февраля 1971 г. на коллегии Министерства, когда он заявил о том, что «…даже необходимо в дальнейшем обогатить тезисы Совета обороны… осовременив их [знаниями] наших врагов»72. Тем временем, в Политическое управление Вооруженных сил пришло специальное директивное письмо из ЦК АПТ, в котором жёстко критиковались методы работы министра обороны Б. Баллуку и начальника Генерального штаба П. Думе. Сам факт появления подобного документа и требование ознакомить с ним начальствующий состав вооруженных сил свидетельствовали о развитии серьезного конфликта между руководством АПТ, прежде всего, лично Ходжей и «первыми лицами» армии. Для многих офицеров это стало неожиданностью73, а для упоминавшихся военачальников – серьезным предупреждением.

Прошедший 26 июня – 1 июля 1974 г. XII Пленум ЦК АПТ, посвященный вопросам вооруженных сил и оборонной политике, свидетельствовал о постепенно нараставшем недовольстве Э. Ходжи и М. Шеху слишком большой самостоятельностью военных, занимавшихся подготовкой базового документа «Основ военного искусства народной войны» для Совета обороны.

Формулирование новой военной доктрины партийно-государственным руководством НРА и, прежде всего, лично Э. Ходжей, базировалось на идеологической концепции, обуславливавшей стратегическое видение военно-политической ситуации, заключавшегося в приравнивании Варшавского пакта Североатлантическому альянсу и превращении его «в другое НАТО, где устанавливать закон будет Советский Союз»74. Опубликование по явному распоряжению Э. Ходжи в одном из июльских номеров в центральном партийном органе «Зери и популлит» статьи министра обороны КНР Линь Бяо, называвшейся «Да здравствует народная война!», имело целью ещё раз подтвердить курс на формулирование оборонной политики именно в данном ключе75. На состоявшейся вскоре встрече Э. Ходжи и Б. Баллуку в резиденции Поградец, куда глава военного ведомства был срочно вызван для обсуждения концепции этого вопроса, глава АПТ потребовал ускорить работу над документом с учётом концепции народной войны76. Основными положениями военной доктрины и оборонной политик в целом, как их формулировал Э. Ходжа, были: во-первых, разработка стратегии народной войны против превосходящих сил противника в лице одного государства или их коалиции, и, во-вторых, недопущение того, что «ни пяди земли агрессор не должен захватить, и ни один вражеский солдат не должен ступить на нашу землю»77. Столь жёсткие требования к подготавливаемому документу объяснялись, вероятнее всего, опасениями главы АПТ того, что в случае, если противнику удастся закрепиться на албанской территории, он сможет использовать этот факт для дальнейшей легитимации своего присутствия в стране и создаст «параллельное правительство», от имени которого и в помощь которому начнёт действовать против коммунистического режима. В ноябре 1971 г. Э. Ходже был представлен документ, содержавший основные положения военной доктрины, по ознакомлению с которой он сделал пометки о необходимости уделить внимание борьбе против возможных десантных операций противника78.

Особое значение для военно-стратегических планов обороны НРА имели отношения с соседней Югославией. Несмотря на обвинения руководства СФРЮ в ревизионизме, глава АПТ чётко определял однозначную поддержку Белграду со стороны Албании в случае агрессии против Югославии79. При этом, однако, в Тиране полагали, что югославская сторона нередко специально прибегает к преувеличениям, сообщая о том, что СССР готов напасть на СФРЮ, и делает это для привлечения внимания НРА, пытаясь таким образом улучшить взаимоотношения с ней80. В то же время, руководство коммунистической Албании рассматривало необходимость улучшения отношений с соседней Грецией (включая установление дипломатических отношений), которая на протяжении долгого времени воспринималась режимом Э. Ходжи как непосредственная угроза безопасности НРА81. Это было особенно важно для региональных позиций Тираны, которая с тревогой наблюдала за смягчением позиций Пекина в отношении Москвы82 и попытками КНР и США в апреле 1971 г. наладить взаимоотношения друг с другом. Подтверждение в официальном сообщении информагенства КНР Синьхуа 16 июля 1971 г. о планируемом визите американского президента Р. Никсона в КНР было воспринято Э. Ходжей с удивлением83 и осуждением как ошибки84, что было отмечено и зарубежными обозревателями85.

В начале августа китайская сторона через премьера Чжоу Эньлая, встретившегося с послом НРА в Пекине Дж. Робо, проинформировала руководство АПТ по поводу планировавшегося визита Никсона в КНР. На проходившем 2 августа 1971 г. заседании Политбюро ЦК АПТ фактически была высказана критика действий китайских союзников за занятую ими примирительную позицию по отношению к США, в то время как лично Э. Ходжа настаивал на приверженности идее «войны на два фронта» – против «американского империализма» и «советского ревизионизма» и уже открыто заявлял в кругу членов высшего руководства АПТ об «историческом характере заседания Политбюро», так как «мы [АПТ – Ар. У] если и не вступаем в конфликт, то, по крайней мере, кладём прямо на стол идеологические противоречия между нами и китайцами. Вы выразите своё мнение, но я хотел бы подчеркнуть тот факт, что данный вопрос не столь прост, как кажется нам на основании переданной нам информации, как будто бы это простое повышение дипломатов на китайско-американских переговорах в Варшаве. Но визит Никсона в Китай – это стратегический курс китайцев. Это их «большая» стратегия. Я полагаю, что даже сама форма информации, предоставленной нам, была подготовлена специально для нас, албанцев»86.

Не меньшую обеспокоенность вызывала у главы АПТ активизация румыно-китайских связей в конце мая – начале июня 1971 г., когда глава РКП Н. Чаушеску посетил КНР во главе партийно-государственной делегации. В контексте последнего Ходжа начинал подозревать возможность существования у Бухареста планов создания некого военно-политического блока с участием КНР, Румынии, СФРЮ, Северной Кореи, Северного Вьетнама и НРА87. Продолжение дальневосточного турне Чаушеску и посещение им КНДР также порождало подобные предположения. Этому способствовало и стремление китайской стороны не допустить утечек информации о состоявшихся переговорах и ограничить предоставление сведений о визите даже своим албанским союзникам88. Визит в Пекин министра иностранных дел СФРЮ М. Тепаваца, состоявшийся вслед за посещением КНР Н. Чаушеску, вполне укладывался в эту схему89. Глава АПТ отмечал обеспокоенность китайского партийно-государственного руководства возможностью жёстких действий Москвы в отношении Бухареста в той форме, как это было в период подавления Пражской весны 1968 г. С целью получения более точной информации о характере крымской встречи, состоявшейся в августе 1971 г. между Л. Брежневым и Н. Чаушеску, китайская сторона обратилась к своим албанским союзникам90, но и они не имели детальной информации о переговорах.

Стремясь не допустить ослабления политических отношений с Пекином, а также военно-технической помощи, оказывавшейся КНР своему союзнику на Балканах – коммунистической Албании, глава АПТ Э. Ходжа настоял на демонстративном во многих отношениях визите китайской военной делегации Главного политического управления НОАК во главе с его начальником Ли Дешеном в Тирану перед её посещением Бухареста, куда она отправлялась для присутствия на праздновании очередной годовщины коммунистического праздника – 23 августа91. Состоявшиеся албано-китайские беседы свидетельствовали о том, что Пекин был исключительно заинтересован в укреплении отношений как в политическом, так и военном отношении между Румынией, Югославией и Албанией, которые могли, в случае реализации этого проекта, стать своеобразным военно-политическим блоком, тесно связанным с КНР и выступающим в виде контрбаланса сразу в отношении двух противостоявших пактов – Североатлантического и Варшавского. При этом аргументация китайской стороны, использовавшаяся в беседах с представителями руководства НРА, формулировалась в виде тезиса: «Мы далеко и не можем вам помочь, создайте прочный блок с Югославией и Румынией»92. Ходжа, в свою очередь, отрицательно относился к подобной идее, выступая с позиций «борьбы с ревизионизмом». Подобный пропагандистский лозунг, вероятнее всего, должен был скрыть его недовольство возможным превращением особых двусторонних взаимоотношений между Тираной и Пекином в обычные и равные по своей значимости взаимоотношениям китайского руководства с Румынией и Югославией. Используя во время беседы с китайской военной делегацией ссылку на «большую шумиху советской ревизионисткой пропаганды о формировании оси Белград-Бухарест-Тирана»93, глава АПТ, таким образом, дал понять собеседникам, что не рассматривает серьезно этот факт. Не отвергая возможность поддержки Белграда и Бухареста в случае конфликта с Москвой, он, тем не менее, был категорически не согласен с созданием подобного блока94. Реализация планов военной агрессии СССР против Югославии и Румынии, по мнению Ходжи, была затруднена возможными оборонительными действиями этих двух стран, однако давление на Тито и Чаушеску со стороны Кремля он признавал95. Более того, во время встречи с китайской военной делегацией глава АПТ настойчиво проводил мысль о том, что как США, так и СССР являются врагами Албании и Китая, а «поражение им необходимо нанести не только политическое, идеологическое и экономическое, но, если это потребуется, и военное»96. Подобные идеи, находившиеся в явном противоречии с начатой Пекином политикой «смягчения» конфликтности с двумя сверхдержавами, воспринимались китайской стороной без энтузиазма.

Происходящее свидетельствовало о назревании серьезного конфликта между албанским и китайским партийно-государственным руководством и о стремлении Тираны не поддаваться давлению со стороны даже своего единственного ближайшего союзника – КНР: «Поездка китайской делегации в Румынию и приезд её к нам имеют своей целью создать у мировой общественности впечатление, будто Югославия, Румыния и Албания – “солидарны”, причём даже в военном отношении, против Советского Союза. В целях создания этого впечатления, китайцы, воспользовавшись албанско-китайской дружбой, без нашего согласия приходят на помощь румынам и югославам в этом направлении»97.

К началу осени 1971 г. ив связи с объявлением советской стороной о планируемой в сентябре встречей И. Тито и Л. Брежнева, внешнеполитический и военно-стратегический анализ складывавшейся в мире и Балканском регионе ситуации делался главой АПТ в виде констатации существовавших противоречий и возможных действий, прежде всего СССР, по их разрешению в свою пользу. Во-первых, отмечалось стремление Москвы смягчить напряженность в отношениях с Бухарестом и Белградом с тем, чтобы усилить давление на Пекин. Во-вторых, Э. Ходжа предполагал, что югославская сторона будет стремиться поддерживать Румынию, так как это отвечает интересам руководства СФРЮ по ослаблению влияния СССР в регионе. В-третьих, Советский Союз будет стремиться добиться ослабления напряженности в отношениях с США с тем, чтобы не допустить сближения с ними КНР. Наконец, в-четвертых, в случае провала советско-американского сближения, Москва, как полагал глава АПТ, усилила бы взаимодействие с европейскими государствами с целью ослабить позиции США в Европе98. Оборонный компонент анализа вероятного сценария развития событий заключался в важных для албанской стороны проблемах: 1) сохранении политического союза между НРА и КНР и военнотехнической помощи Китая албанским вооруженным силам; 2) недопущении изменения военно-политической ситуации в Балканском регионе за счёт усиления позиций Югославии и Румынии. Несмотря на наметившееся охлаждение отношений между Тираной и Пекином, партийно-государственное руководство Албании продолжала поддержку позиций КНР на международной арене. Это нашло своё отражение в очередном, уже в восьмом по счёту, выдвижении албанской стороной 25 октября 1971 г. предложения признать КНР единственным представителем Китая вместо Китайской Республики (Тайвань) в ООН и обеспечить ей соответствующее место в этой организации. Албанская инициатива получила большинство участвовавших в голосовании99.

Албанская инициатива, несмотря на удачный для КНР исход, не способствовала тому, чтобы Пекин занял более конфронтационные позиции в отношении США и СССР, как на то рассчитывало албанское партийно-государственное руководство. Более того, китайская партийная делегация не прибыла в Тирану на проходивший 1–7 ноября 1971 г. VI съезд АПТ, аргументировав это перед албанской стороной тем, что руководство КПК отказалось пока от посылки на съезды зарубежных компартий своих представителей. Отсутствие на съезде делегации КПК, а также призыв Э. Ходжи вести «борьбу на два фронта» – тезис, который китайская компартия уже перестала использовать, дали небезосновательные причины считать зарубежным аналитикам, что в отношениях между Тираной и Пекином, который стал проводить новый курс на международной арене в отношении США и частично СССР, возникли серьезные разногласия100, и что албанская сторона, таким образом, предупреждала Румынию, КНДР и Северный Вьетнам, выступавших с собственных позиций среди коммунистических государств101.

В своём докладе Э. Ходжа, помимо традиционной положительной оценки албано-китайских отношений и жёсткой критики в адрес СССР, а также США, определил недвусмысленно оборонную политику страны в контексте её международного положения и региональных интересов на Балканском полуострове. Ключевыми тезисами речи главы АПТ было осуждение так называемой доктрины Брежнева – «ограниченного суверенитета» государств-союзников Москвы по Варшавскому пакту, рассматривавшейся им как обоснование для советского вмешательства во внутренние дела стран Восточного блока102; объяснение выхода Албании из ОВД в 1968 г. необходимостью защиты суверенитета и независимости страны103, и провозглашение «борьбы на два фронта», т. е. против «американского империализма» и «советского социал-империализма». Эта концепция была повторена и в нескольких других выступлениях во время съезда. Развивая идею ведения народной войны, Э. Ходжа заявил о том, что «Родина принадлежит всему народу, и поэтому она защищается не только регулярной армией, одетую в униформу, но и всем вооруженным народом, организованным и подготовленным в военном отношении»104. В тесной связи с этим тезисом находился и другой, озвученный главой АПТ, и свидетельствовавший о его стремлении усилить политический контроль над кадровыми военными. Заявив о том, что «наша армия – это армия нового типа, народная армия, армия революции», он акцентировал внимание, с одной стороны, на необходимости поддержания партизанских традиций в ней, а с другой – на том, что армия НРА отличается от «армий буржуазных и ревизионистских государств» тем, что она «не армия казармы, кастовая и закрытая», а близкая народу, так как её кадровому составу «чужды зарубежные реакционные ревизионистские взгляды на военных»105. В определенной степени это было стремлением подтвердить избранный ещё в 1966 г. курс реформирования вооруженных сил, воспринимавшийся среди кадровых военных, как отмечали уже позже в своих воспоминаниях многие из них, достаточно негативно из-за ликвидации воинских званий, усиления парткомов в воинских частях в ущерб позициям военно-командного состава, привлечение армии к хозяйственной деятельности и ослабление воинской дисциплины106. Более того, апеллирование к партизанским традициям было призвано подчеркнуть важность именно подобного опыта, учитывавшего исключительно «албанские условия», несмотря на явное несоответствие стратегии партизанской войны 40-х гг. практике применения вооруженных сил в 70-е гг. Ещё в 1966 г. министр обороны Б. Баллуку в беседе с одним из будущих авторов директивного документа «Тезисы Совета Обороны» Э. Хадо, отмечая необходимость использовать зарубежные, в частности, советские военно-теоретические разработки (против чего выступал Ходжа и Шеху), заявлял: «Я не могу опираться на партизанскую войну, которую однажды вели, потому что это было восстание. Сейчас мы призваны защищать Албанию, а это совсем другое, нежели раньше, мы ныне будем защищаться»107. В то же время, глава военного ведомства, хорошо знакомый с аппаратными правилами в высших эшелонах АПТ, а также знавший о том, что глава партии делает упор именно на партизанское прошлое, рекомендовал включить Хадо пассаж о народной войне в готовящийся документ108. В декабре 1972 г. на XII Пленуме ЦК АПТ Э. Ходжа повторил свою версию в формулировании принципов военной доктрины.

Таким образом, концепция оборонной политики НРА, еще не будучи даже сформулированной, становилась предметом назревавшего конфликта в высших кругах АПТ по военно-политическим вопросам, испытывая влияние межличностных отношений. Вероятность охлаждения отношений с КНР – единственным союзником НРА, усиливала у главы Э. Ходжи и его ближайшего окружения уверенность в необходимости делать ставку на использование собственные силы при обороне страны и опираться, прежде всего, на национальный опыт партизанской борьбы периода Второй Мировой войны. Этот тезис превращался в главный идеологический постулат, определявший взгляды партийно-государственного руководства НРА на оборонную политику в целом.

Начало 1972 г. стало для главы АПТ и высшего партийно-государственного руководства НРА серьезным рубежом в формировании новой картины мира и расстановки сил на международной арене, что повлияло на внутреннюю политику коммунистического режима в целом. Два знаковых события были восприняты Э. Ходжей с особой озабоченностью. Первым из них было долгое молчание китайской стороны о судьбе внезапно исчезнувшего осенью 1971 г. из общественной жизни министра обороны КНР маршала Линь Бяо, который, как потом выяснилось, разбился в авиакатастрофе над Монголией во время его бегства в СССР. Сам глава АПТ интересовался тем, был ли согласен глава военного ведомства КНР и один из наиболее влиятельных в партийно-государственной номенклатуре коммунистического Китая человек с политикой нормализации взаимоотношений с США. Полученная Э. Ходжей от албанского посла в Пекине в виде, вероятнее всего, пересказа неофициальных слухов информация давала основания считать Тиране, что в руководстве КПК готовился некий военный заговор109.

Вторым знаковым событием, повлиявшим на формирование у Э. Ходжи и его ближайшего окружения нового восприятия происходящего на международной арене, стал визит 21–28 февраля 1972 г. президента США Р. Никсона в КНР и его встреча с Мао Цзэдуном на второй день после прибытия в Пекин. Произошедшее было крайне негативно оценено Э. Ходжей, который в своих личных записях уже характеризовал действия китайской стороны как постепенный отход от революционной линии к оппортунизму и ревизионизму, а также иронично отмечал, что жена президента занялась рекламой китайских товаров и китайской кухни, став новой Анной Луизой Стронг110. Особенно для руководителя АПТ был неприятным то, что лидеры КПК не проинформировали своих албанских коллег о содержании американо-китайских переговоров и возможных заключенных договоренностях. В начале марта пропагандистский орган ЦК АПТ газета «Зери и популлит» опубликовал редакционную статью (что было отмечено зарубежными наблюдателями)111, в которой в весьма агрессивном тоне характеризовалась как сам Никсон, так и его поездка в КНР. Со своей стороны, Москва постаралась использовать складывавшуюся ситуацию для того, чтобы, как отмечали иностранные аналитики, дискредитировать КНР в глазах албанского партийно-государственного руководства, и советская пропаганда на албанском языке, осуществлявшаяся советским иновещанием, не преминула использовать поездку Никсона в Пекин для этой цели, обратив внимание слушателей на отсутствие информации об этом визите в албанских СМИ112. В странах Центральной Восточной Европы – союзниках СССР по Варшавскому блоку – также отмечали начавшееся охлаждение взаимоотношений Тираны и Пекина113. В свою очередь, Ходжа отмечал, что советская пропаганда, которая демонстрировала жёстко отрицательное отношение Кремля к американо-китайскому сближению, обвиняла руководства КПК в том, что «торгуется с американскими империализмом с целью разделения сфер влияния в мире»; строит свои отношения с Вашингтоном на антисоветской основе, ослабляя коммунистическое движение и социалистический лагерь; предаёт национально-освободительное движение114.

Визит албанской правительственной делегации в начале апреля 1972 г. в КНР по поводу подписания договора о предоставлении Пекином сельскохозяйственных кредитов Тиране не изменил ситуации в албано-китайских отношениях: китайская сторона избегала делать антиамериканские заявления и не вдавалась в детали визита Никсона в КНР. Аналогичным образом действовал Пекин и после визита Г. Киссинджера в июне 1972 г. Однако наибольшую тревогу у Э. Ходжи вызвало заявление, сделанное в октябре 1972 г. китайской стороной во время переговоров с албанскими коллегами, о том, что КНР не может удовлетворить просьбу Албании о предоставлении экономической помощи в связи с недостатком ресурсов у самого Китая.

Своеобразным ответом на происходившие изменения в албано-китайских отношениях, частью которых являлся неформальный политический союз и военно-техническая помощь Пекина албанской стороне, стали попытки Тираны активизировать внешнеполитическую деятельность в отношении стран Средиземноморья, в частности, Италии и Греции. Подобные шаги были призваны, по мнению главы АПТ и его ближайших сподвижников, прежде всего, премьер-министра М. Шеху, усилить позиции НРА в регионе и способствовать укреплению её безопасности. Именно поэтому проявленная в конце января 1972 г. итальянской дипломатией озабоченность, о чём заявил итальянский посол в Тиране во время беседы в министерстве иностранных дел НРА, ситуацией в Югославии, где продолжался внутриполитический кризис, и давлением со стороны Москвы на Белград, а также заверения в дружеских намерениях Рима в отношении Тираны, заинтересовали Ходжу115. Предупреждение со стороны итальянского дипломата о том, что советская угроза представляет собой дамоклов меч и вполне возможно, что советские ВМФ окажутся в адриатическим портах Югославии, рассматривались главой АПТ с учётом военно-стратегической ситуации в Средиземноморье и его адриатическом секторе. Суть его позиции заключалась в характеристике НАТО и ОВД как одинаково агрессивных блоков, военные флота которых должны быть выведены из региона, так как в Адриатическом море могут находиться ВМФ только трёх стран, имеющих выход к нему: Албании, Италии и Югославии116. Одновременно Ходжа давал поручение албанскому МИДу сообщить итальянской стороне о том, что Тирана проявит солидарность в случае агрессии против СФРЮ и не будет выступать в поддержку ирредентиского движения в Косово, но при этом не быть слишком откровенными при переговорах с итальянцами и «использовать конъюнктурность итальянской политики в наших целях»117. В отношениях с Грецией, где у власти был военно-политический режим, установленный там в апреле 1967 г.118, глава АПТ также стремился добиться паритета, но без демонстрации слишком тесных отношений с официальными Афинами, которые находились частично в изоляции в евро-атлантическом сообществе из-за военного переворота и ликвидации парламентской демократии. В числе поручений для албанского МИДа, сделанных Ходжей, были, во-первых, рекомендация предоставить возможность греческому послу увидеть, что права греческого национального меньшинства в Албании не нарушаются, и, во-вторых, требование поддерживать с Грецией корректные отношения, но быть исключительно осторожными. Более того, оценивая характер возможных угроз для НРА со стороны Греции и Италии, Э. Ходжа делала вывод о том, что «не надо забывать, что между Италией и Грецией давно существует враждебность, когда Италия напала [на Грецию], но есть и новые противоречия. Режим полковников не в слишком хороших отношениях с Римом. Греция не хочет агрессии в отношении Албании со стороны Италии, точно также как и Италия не желает агрессии Греции против Албании. Но ныне обе убеждены, что Албания настроена как против одной, так и против другой, или вообще против обеих стран. Поэтому они обе пытаются стать нашими друзьями, они нам говорят: «Мы хотим, чтобы вы проводили независимую политику», если мы проводим такую политику, то она нравится Риму и Афинам!»119 Однако Ходжа призывал МИД к осторожности в отношениях с ними. Необходимость строительства системы обороны Албании объяснялись Э. Ходжей военно-стратегической ситуацией, складывавшейся в Балканском регионе. Визит в Белград 27 марта 1972 г. министра обороны СССР маршала А. Гречко расценивался главой АПТ как проявление того, что «Москва с вожделением смотрит на Балканы, как на путь для проезда, как на мост для территориальной связи со своими войсками в Средиземноморье, как на желательную базу для своих экспансионистских планов в Европе и на других континентах. Советские военные суда так же, как и американские, часто заходят в порты югославского побережья. Визиты этих флотов считаются дружественными визитами, но они носят в себе семена опасности не только для народов Югославии, но для всех стран Адриатического региона»120. Более того, Ходжа отмечал усиление войсковой группировки в южной части Венгрии на границе с Югославией, а также в Болгарии, и обращал внимание на интенсификацию полётов самолётов советских ВВС в регионе121. В контексте изменявшейся международной ситуации и активизации внешнеполитической деятельности КНР, США и СССР Э. Ходжа попытался расширить внешнеполитические контакты с Бухарестом, который имел собственное видение по вопросам взаимоотношений Запад – Восток, а также положению, складывавшемуся в Варшавском блоке. В этой связи глава АПТ потребовал от албанского МИДа, выразив возмущение пассивностью посла в Бухаресте, срочно улучшить его деятельность и предоставить информацию о происходящем в румынском партийно-государственном руководстве, действиях послов как коммунистических стран Балканского региона (Болгарии, Югославии), так и Греции122. Фраза Э. Ходжи в его «Дневнике» о том, что «в Румынии у нас много друзей»123, свидетельствовала о надеждах на определенную помощь румынской стороны.

Визит американского президента Р. Никсона в Москву в мае 1972 г. и подписание серии советско-американских договоров, главным из которых был так называемый Договор по ПРО (ПРО-1), ограничивавший системы противоракетной обороны двух стран, был крайне негативно оценен Э. Ходжей, написавшим специальную статью для партийного органа газеты «Зери и популлит» под названием «Новый этап глобальной советско-американской стратегии против свободы независимых народов»124. Во многом этот подход был схожим с тем, который использовал автор этого материала и при оценке американокитайских отношений. Не менее отрицательно глава АПТ отнёсся к визиту в начале июня 1972 г. в Москву главы СФРЮ И. Тито. Непримиримая позиция Ходжи в отношении даже самой идеи тесного сотрудничества с Белградом не изменилась и после того, как в Албании с официальным визитом в июне 1972 г. находился камбоджийский принц Нородом Сианук (свергнутый 18 марта 1970 г. с поста главы государства и создавший в мае того же года в Пекине при поддержке КНР Королевское правительство национального единства). После визита в Албанию он посетил по приглашению И. Б. Тито Югославию, откуда вернулся вновь к Э. Ходжи. Однако его посредническая миссия между Белградом и Тираной, которую он выполнял по поручению китайского руководства, надевшегося добиться прогресса в создании блока Тирана – Белград – Бухарест, не привела к каким-либо положительным результатам125. Ходжа объяснял свою позицию тем, что «Югославия никогда бы не пошла против Советского Союза»126. В то же время, глава АПТ постарался смягчить свой ответ и поручил сообщить послу КНР о том, что визит Сианука прошёл успешно. Отказ от сближения с Югославией сопровождался попытками Ходжи определить вероятный вектор развития соседней страны после физического ухода с политической арены её бессменного правителя – маршала И. Б. Тито, что было важно с точки зрения оборонных интересов НРА. Осенью 1972 г. он склонялся к мысли о том, что СФРЮ погрузится в обстановку хаоса и межнациональных столкновений, а среди тех из внешнеполитических сил, кто будет участвовать в них, будут НАТО, Варшавский пакт, великие державы, в частности СССР, который будет использовать экономические и политические средства для того, чтобы подчинить себе эту страну127. Эти общие выводы конкретизировались Ходжей, прогнозировавшим полномасштабный военно-политический кризис в Югославии, когда часть её республик, в частности Хорватия и Словения, могут потребовать преобразование федерации в конфедерацию или вообще выйти из состава СФРЮ. В ответ на это Сербия, желающая оставить их под свои контролем, могла начать боевые действия. Ей мог оказать помощь СССР, заинтересованный в сохранении федерации. США, в свою очередь, также заинтересованные в федеративной Югославии, как полагал Ходжа, могли поддержать Хорватию и Словению, чтобы именно под их руководством, а не под сербским, сохранилось федеративное югославское государство. Македония, как предполагал глава АПТ, должна была объявить независимость и в дальнейшем присоединиться к Болгарии. В Косово ситуация могла развиваться как в сторону усиления автономистских тенденций, так и в сторону создания независимой Республики Косово. Все эти прогнозировавшиеся Ходжей события оценивались им с точки зрения безопасности Албании, в связи с чем он считал необходимым внимательно следить за происходящим в Югославии и укреплять оборону, способную обеспечить НРА её национальный суверенитет128.

Несмотря на такой пессимистичный прогноз возможного развития ситуации в соседней стране, Э. Ходжа отверг предложение финского правительства о проведении общеевропейского совещания по безопасности в Европе. Глава АПТ продолжал избранный им курс на сохранение закрытости страны и превращения её в военный лагерь. Помимо организационных мер это предполагало наращивание оборонного потенциала, что в условиях Албании было связано с получением помощи от КНР. По мере того, как для Э. Ходжи становилось всё более очевидным возможное охлаждение отношений с основным союзником коммунистической Албании – КНР129, которая оказывала военно-техническую помощь Тиране, вопрос формулирования оборонной политики и военной доктрины становился всё более актуальным. Политический и идеологический характер концепции определялись лично Э. Ходжей. Многое зависело от того, насколько деятельность рабочих групп в министерстве обороны, прежде всего в Институте военных исследований, занятых подготовкой соответствующего материала, будет совпадать с мнением главы АПТ, а также «второго человека» в партийно-государственном руководстве – премьер-министра М. Шеху. Последний стремился лично участвовать в определении стратегических основ оборонной политики. Концепция стратегии народной войны, сторонником которой был Э. Ходжа, приобретала весной 1972 г. всё более конкретные черты. Особое внимание начинает придаваться «Добровольческим силам», идея создания которых была выдвинута ещё в 1971 г. главой АПТ и премьер-министром. Им предстояло стать формированиями территориальной обороны, комплектующимися из гражданских лиц, временно мобилизованных в них, и существующими параллельно с подразделениями регулярной армии. Тем временем в руководстве военного ведомства, ответственного за подготовку соответствующего документа, обращали особое внимание на имеющийся опыт боевых действий и военной подготовки развитых зарубежных государств, включая и определяемых в коммунистической Албании как её вероятных противники. Начальник Генерального штаба П. Думе отмечал в специальном секретном распоряжении, касавшемся теоретической подготовки командного состава вооруженных сил, что «изучение материалов о зарубежных армиях наших потенциальных противников военными кадрами всех уровней рассматривается как важнейшая и постоянно стоящая задача в процессе их подготовки и формирования»130.

На состоявшемся 27 марта 1972 г. заседании Политбюро ЦК АПТ, обсуждавшем тему вооруженных сил и вопросы обороны, Э. Ходжа настаивал на скорейшем развитии этих сил, создании территориально-региональных штабов, координирующих их функционирование. Более того, перед военными ставилась задача откомандирования в эти штабы не только отставных офицеров, но и находящихся на действительной военной службе, включая аппарат министерства обороны131. Глава АПТ требовал от военных также серьезного и равного отношения к «Добровольческим силам», которые он рассматривал как не менее важные, чем регулярная армия. Развертывание территориальных подразделений должно было происходить в условиях боевых действий стремительно, в связи с чем предстояло проводить постоянные учения и мобилизации с целью добиться высокого качества их подготовки132. Одними из первых подобные учения были проведены 3–4 апреля 1972 г. в районе г. Поградец, находящегося на юго-востоке Албании на берегах оз. Охрид и являвшегося летней резиденцией как лично Э. Ходжи, так и ряда руководителей АПТ.

В оперативном отношении одним из наиболее опасных с точки зрения возможного нападения на Албанию направлений Э. Ходжей считалось южное, имевшее непосредственное отношение как к Греции, так и Югославии, а также отдельные районы побережья. Для организации обороны южное направление было условно разделено на два сектора. Первым из них являлся сектор зоны Элбасан-юг, включавшей районы Либрадж, Поградец, Грамш, Скрапар. Вторым сектором южного направления являлась зона, включавшая Баллш, Берат, Пермет, Тепелину, Саранду и Гирокастру. Было также решено оборудовать под землей в виде большого сооружения бункерного типа ставку для Генерального штаба в г. Скрапаре, который рассматривался как вероятный центр всего сопротивления албанских вооруженных сил и добровольческих формирований. В этом же городе должны были строиться специальные подземные сооружения для Совета обороны и правительственных органов, эвакуированных из Тираны в военный период.

В стратегическом плане Э. Ходжа считал, что складывавшаяся как в мире, так и в регионе ситуация не была чревата началом серьезного мирового конфликта. Он, в частности, не соглашался с точкой зрения китайского руководства о возможности нападения СССР на КНР и считал, что Москва не желает начинать мировую войну, которую, как полагал Э. Ходжа, Кремль боялся133. Однако это не означало, по его же мнению, отказ Москвы от военных действий на локальном уровне в отношении небольших государств. Одновременно Э. Ходжа отмечал усиливавшиеся на международной арене позиции КНР134.

Военно-политическое сотрудничество с КНР рассматривалось в планах руководства НРА как гарантия её безопасности и, одновременно, как источник получения военно-технической помощи для албанских вооруженных сил. Поэтому Тирана с тревогой наблюдала за изменением курса во внешней политике своего союзника, будучи заинтересована в сохранении существующих отношений, но без превращения Албании в элемент внешнеполитических комбинаций руководства коммунистического Китая. Подготовка албанских властей в сентябре 1972 г. к приёму многочисленной китайской военной делегации в составе 40 представителей НОАК и приглашение китайской стороны, направленное в адрес албанской, прислать в Пекин в скором времени в обмен аналогичную делегацию свидетельствовали о продолжавшемся сотрудничестве в военной области. Однако в нём появились новые черты. На состоявшейся 13 октября 1972 г. встрече Э. Ходжи с китайской военной делегацией глава АПТ сообщил о том, что албанская сторона готовит список необходимого для вооруженных сил страны и во время ответного визита в КНР она представит его китайским союзникам135. Во время обсуждения с руководством делегации Министерства обороны НРА плана будущих албано-китайских переговоров Э. Ходжа рекомендовал обрисовать военно-политическое положение в контексте возможного развития ситуации в Югославии после смерти Тито, сообщить о его видении различных сценариев кризиса в ней и о необходимости для Албании быть готовой, в этой связи, в военном отношении136, получив необходимое вооружение от китайской стороны, но проявив достоинство и спокойствие в случае любых неожиданностей на переговорах137.

6 ноября 1972 г. военная делегация НРА во главе с министром обороны Б. Баллуку в составе 18 генералов и старших офицеров, а также 22 экспертов и 2 специально выделенных албанским МВД радистов138 вылетела на самолете «Ил-18» по маршруту Тирана – Бухарест – Тегеран – Урумчи – Пекин. Буквально перед полетом прибывший в аэропорт Ринас премьер М. Шеху проинструктировал главу военного ведомства Б. Баллуку о предстоявших в Бухаресте переговорах с министром обороны Румынии генерал-полковником Ионом Ионицэ139. Албанская сторона настаивала на невозможности создания какого-либо вида союза между Тираной, Белградом и Бухарестом (как рекомендовало руководство КНР), о чём предстояло сообщить румынской стороне. На аэродроме в Бухаресте, вопреки ожиданиям, встреча Б. Баллуку с И. Ионицэ и вице-президентом Государственного Совета Э. Боднэрашом, уже ранее пытавшимся выступать посредником между албанским и югославским партийным руководством, проходила дольше, чем ожидалось членами делегации, которые не знали деталей албано-румынских переговоров.

Прибывшую в Пекин албанскую делегацию встречали на высшем уровне как представители военного ведомства КНР, так и партийно-политического руководства в лице премьера Чжоу Эньлая. Албанская сторона хотела получить доступ к широкой номенклатуре военных изделий, оборудования и даже производства: от лёгкого стрелкового оружия до тяжёлой техники, включая танки, самолёты и катера для албанских ВМФ. Тирана была также заинтересована в получении 18 новейших заводов «под ключ», производивших продукцию двойного назначения. Аргументируя поспешность возможностью закрытия в любой момент Суэцкого канала, албанская сторона стремилась получить запрашиваемое в самое ближайшее время. По мере развития системы обороны усиливалась степень зависимости НРА от военных поставок КНР, а также от китайской помощи при проектировании крупных объектов гражданского и военного назначения, что признавали сами албанские военные. Особое место среди последних занимал новейший для своего времени аэродром стратегического назначения в Гьядри. У ряда членов делегации складывалось впечатление о том, что Э. Ходжа уже принял решение заморозить отношения с КНР после визита в Пекин президента США Р. Никсона и поэтому стремился получить от китайских союзников как можно больше, понимая, что военно-техническое сотрудничество может сократиться в любой момент, и не только по решению Тираны. В ответ на албанскую просьбу о поставках большого количества оружия и военной техники китайская сторона заявила о том, что складывающаяся в регионе ситуация не столь напряженна, как это было несколько лет назад, когда Пекин предоставил Тиране военную помощь после прихода к власти в Греции в апреле 1967 г. военного режима140. Фактически руководство КНР отказалось от массированной программы вооружения Албании в условиях отсутствия реальной угрозы для НРА. Тем временем Москва стремилась провести зондаж с целью установить возможность восстановления отношений с Тираной, который закончился неудачей в начале февраля 1973 г.141

К началу 1973 г. «военная тема» становилась одной из важных для руководства АПТ и рассматривалась Э. Ходжей как серьезный элемент проводимой им внутренней, так и внешней политики. Глава коммунистического режима определял к этому времени три главные задачи, решение которых было призвано обеспечить «успешное противостояние империалисто-ревизионистам, оказывающим давление на нашу страну»: во-первых, укрепление экономики, во-вторых, укрепление внутриполитической ситуации и, в-третьих, усиление обороноспособности страны142. Идеологическое обоснование значимости подготовки концепции обороны именно в её особой, исключительно связанной с «албанской спецификой» форме, в условиях объявленной главой АПТ «борьбы против идеологии либерализма и консерватизма» делалось с учётом базовых тезисов Э. Ходжи «народ-солдат» (gjithë populli ushtar), «армия всего народа» (Ushtria е madhe Popullore) и обучение военному делу во «внеклассных школах военной подготовки», содержавшихся в его «Тезисах о школе внеклассной военной подготовки» (март 1970 г.). Разработка материалов по военной доктрине продолжала вестись двумя группами из числа представителей военного ведомства и являлась основным «проектом» Института военных исследований. В начале 1973 г. Э. Ходжа дважды (19 и 23 января) лично участвовал в обсуждении темы вооруженных сил и вопросов формулирования доктрины обороны. Это свидетельствовало о явном стремлении главы АПТ взять под полный контроль всё, что так или иначе было связано с армией и формированием военной доктрины НРА для того, чтобы добиться, судя по всему, сокращение роли военного истеблишмента в общественно-политической системе страны. Данный курс, вероятнее всего, помимо албанских условий был обусловлен и событиями в КНР, за которыми пристально наблюдал Ходжа, сделавший вывод из «дела Линь Бяо» осенью 1971 г.

Усиление политизированного подхода к теме обороны, а по сути – ослабление позиций кадровых военных за счёт укрепления позиций политических назначенцев-комиссаров, определялось лично Э. Ходжей, когда он заявил 19 января 1973 г. на специально собранной сессии Секретариата ЦК АПТ, посвященной идейно-политической и культурной работе в вооруженных силах о том, что «в армии все, от простого солдата до офицера, находящегося на ответственном посту, прежде всего, должны быть людьми политическими [политически мыслящими – Ар. У]»143. С целью усиления идейно-политической индоктринации офицерского состава глава АПТ рекомендовал, чтобы после окончания соответствующих военно-учебных заведений, включая Военную

Академию, выпускники направлялись в партийные школы144. Во многом это было связано с тем, что Ходжа выражал недовольство работой X. Чако – начальника Политического управления вооруженных сил, которого он обвинил в «ослаблении идейно-политической работы на основе тезисов Совета Обороны»145, и в целом руководства военного ведомства, которые критиковались им за плохую политическую работу в войсках и недостаточный учёт положений «Тезисов» Совета Обороны (которые были отредактированы им лично и содержали два базовых принципа: «народной войны» и идейно-политической подготовки)146.

Спустя несколько дней после сессии Секретариата ЦК АПТ, но уже во время выступления 23 января в первичной парторганизации, боевая подготовка вновь увязывалась Э. Ходжей с идейно-политической, которая была равной ей по значимости147, а опыт национально-освободительной борьбы в Албании в годы Второй Мировой войны рассматривался главой АПТ как определяющий с военной и политической точек зрения для вооруженных сил страны148. Более того, именно в этой речи Ходжи было сделано заявление о том, что «у нас есть собственная военная наука, способная успешно противостоять военной науке потенциальных противников», хотя и с оговоркой: «было бы ошибкой заявлять о ней как самой лучшей и значительной науке или незначительной»149. Со своей стороны, отвечавшие в военном ведомстве за политическую работу в вооруженных силах пытались соединить политический и военный аспекты в своих работах, посвященных военно-теоретическим проблемам150.

В военно-техническом и организационном отношениях оценка Э. Ходжей сложившейся ситуации в вооруженных силах выявила ряд особенностей. Заявляя о том, что албанская армия обладает современным оружием и снаряжением, сам Ходжа, тем не менее, был вынужден признать наличие у потенциальных противников более совершенных видов оружия, к числу которого он относил авиацию151, а также он констатировал низкий уровень координации родов войск – мотострелковых и танковых, сославшись при этом на результаты прошедших учений152. Концепция «народа-воина» рассматривалась Ходжей как базовый принцип всей военной доктрины (работа над которой ещё не была закончена) в идеологическом, политическом и патриотическом отношениях153, однако её реализация имела и вполне материальное обоснование, сделанное главой АПТ. Он объяснял необходимость развития «Добровольческих сил» невозможностью для Албании с экономической точки зрения иметь многочисленные вооруженные силы154. Наряду с этим глава АПТ настаивал на проведении совместных учений регулярных вооруженных сил и так называемых добровольческих подразделений с целью улучшения координации их действий, усиления политического воспитания155, имея в виду положительный, как считал Э. Ходжа, опыт региональной организации войсковых подразделений на уровне рота – батальон, которые должны были действовать совместно с местными «Добровольными силами» и с участием их штабов156.

Тесная связь идейно-политической и организационно-военной составляющих становилась определяющей не только для формулирования военной доктрины коммунистической Албании, но и внутриполитической ситуации, характеризовавшейся ухудшением экономического положения и ужесточением существовавшего репрессивного режима. Идеология «осажденной империал-ревизионистами крепости», т. е. враждебного окружения НРА, становилась доминирующей в пропагандистской кампании, развернутой по указанию Э. Ходжи157. Поэтому тезис всеобщей мобилизации против внешней угрозы и борьба с возможными «внутренними врагами» становился базовым в инициированной Первым секретарем АПТ пропагандистской кампании. В то же время, он не исключал возможности оказания на возглавлявшийся им режим извне с целью его ликвидации. Весьма симптоматичным в данном случае стала реакция Э. Ходжи в июне 1973 г., когда он получил, вероятно, по линии разведки данные о том, что на одном из заседаний в НАТО, проходившем в Брюсселе, помимо остальных вопросов затрагивалась и «албанская тема». Судя по приводимой в дневнике Э. Ходжи цитате, он располагал неким оперативным документом, в котором достаточно откровенно и в характерном для натовских материалов стиле отмечалось: «Исходя из позиции и положения Албании, члены НАТО заключили, что в Албании ситуация стабильная, там существует единство, и экономика продвигается вперёд. Албания занимает прочное географическое положение в Средиземноморье, но проводимая ею политика относительно этого моря в нашу пользу. Она противится нам, но противится и советским. Поэтому мы не должны беспокоить Албанию и обострять дела с ней, напротив, должны добиться их улучшения. Соединенные Штаты Америки и Англия должны добиваться установления с ней дипломатических отношений, но при этом они не должны ни торопить, ни поощрять их»158. Сам Э. Ходжа высказывал мнение в своих записях о том, что истинность информации будет, в конечном счёте, проверена, но скорее всего «она верна, и это не только ввиду серьезности человека, давшего нам эту информацию, или же его желания передать нам её, хотя, быть может, ему было поручено сделать это, – это не имеет значение; мы имеем в виду содержание её»159.

Важность такого подхода НАТО к Албании была отмечена главой АПТ сразу, в связи с чем полученные данные были обсуждены на заседании Совета Обороны. Анализ происходящего, сделанный Э. Ходжей, базировался на ранее выдвинутом им тезисе «борьбы на два фронта». Поэтому НАТО и ОВД рассматривались как «две империалистические группировки», стремящиеся добиться от Албании перехода на сторону одной из них и признающие статус-кво, предпочитая «до поры до времени «не посягать» на свободу, независимость и суверенитет Албании». При этом, однако, Ходжа полагал, что наибольшую активность, направленную на восстановление отношений с НРА, проявляет СССР, который стремиться «выйти на Адриатическое и Средиземное моря», а Тирана, в свою очередь, «решительно борется» «против этих (советских – Ар. У) хищнических империалистических устремлений»160. Сама Албания рассматривалась Ходжей как плацдарм, представляющий интерес для обоих блоков и, одновременно, «объект нападения и скорейшего захвата той или другой страны»161, в частности, Балканских162. Очевидное усиление активности НАТО и ОВД в средиземноморско-балканском секторе мировой политики, а также попытки наладить взаимоотношения с Тираной, предпринимавшиеся на разном уровне странами, которые объявлялись руководством НРА и, прежде всего, Э. Ходжей как потенциальные противники Албании, способствовали тому, что глава АПТ торопил разработчиков новой военной стратегии.

15 июня 1973 г. в г. Дуррес было собрано специальное совещание руководящих кадров министерства обороны, посвященное оборонной политике. Одной из тем, вызвавших споры во время заседаний, стала проблема распределения ответственности между главой военного ведомства Б. Баллуку и начальником Генерального штаба П. Думе, который настаивал на необходимости переподчинения ему Оперативного управления министерства, управления разведки и связи163. Во многом этот спор был обусловлен тем, что после военной реформы 1966 г. Генеральный штаб стал частью Министерства обороны, потеряв былую самостоятельность, и оказался фактически приравненным к другим управлениям военного ведомства. В 1970 г., после перехода вооруженных сил на корпусную систему, он был лишен многих ранее существовавших у него командных функций и получил лишь право на общее руководство военными операциями, а также осуществление контроля за их выполнением. В поддержку П. Думе выступил X. Чако – начальник Политического управления, который также поставил вопрос о перераспределении функций в военном министерстве, а также выразил недовольство методами его руководства и заявил о необходимости проведения пленума ЦК АПТ, посвященного положению в вооруженных силах164. В высших военных кругах выявились также противоречия относительно активного использования армии на строительстве фортификационных сооружений за счёт времени, необходимого на военную подготовку165. Попытки Б. Баллуку выступить в роли посредника и «примирителя» между формировавшимся тандемом Думе-Чако, с одной стороны, и, с другой, остальными руководящими кадрами министерства, среди которых были командующие видами вооруженных сил и начальники управлений, оказались малорезультативными166. Более того, стало ясно, что обсуждение военной доктрины имеет ярко выраженные черты конфликта не только по военно-техническим вопросам, но и личностного, внутри руководства министерства обороны. Помимо этого, в руководстве АПТ на право формулирование доктрины и оборонной политики не только в политическом, но и военно-стратегическом, оперативно-тактическом и в целом, теоретическом, плане претендовали Э. Ходжа, М. Шеху и X. Капо – ближайший сподвижник главы АПТ. Подготовленные к заседанию в Дурресе материалы в конечном счёте были уничтожены по приказу Баллуку, так как они были раскритикованы Э. Ходжей и М. Шеху167.

Военный конфликт на Ближнем Востоке осенью 1973 г., вошедший в историю как четвертая арабо-израильская война или война Судного дня (6-25 октября 1973 г.), серьезно повлиял на военно-стратегическую ситуацию в мире, а решение 16 октября стран-членов Организации экспортеров нефти (ОПЕК) ввести эмбарго на экспорт нефти государствам, поддерживавшим в войне Израиль, вызвал мировой энергетический кризис. Официальная Тирана в этом конфликте заняла сторону арабских стран168. Боевые действия на Ближнем Востоке, имеющем выход в Средиземное море, где усилилось в связи с конфликтом присутствие военно-морских группировок США и СССР, рассматривались как в политическом, так и военном отношении главой коммунистического режима Албании как угроза милитаризации региона. В министерстве обороны НРА события на Ближнем Востоке рассматривались с точки зрения применения стратегии и тактики ведения современных боевых действий, а также использования нового оружия. Для разработки военной доктрины этот опыт имел особое значение, так как включал использование различных родов и видов вооруженных сил, среди которых для условий Албании были важны боевая авиация и военно-морской флот, а также мобильные сухопутные подразделения, включая танковые и пехотные. Всё это учитывалось в работе над проектом документа. Сам текст – 1500 страниц – был готов к концу 1973 г. и назывался «Некоторые проблемы обороны равнинной местности» («Mbi disa probleme të mbrojtjes në terrenin fushor»). До этого документ направлялся главе АПТ, но из-за произошедшего у Э. Ходжи в октябре того же года инфаркта его посылка в Военный Совет была задержана. В декабре 1973 г. Б. Баллуку, после получения материала из канцелярии Э. Ходжи, переслал его члену Совета обороны и премьер-министру М. Шеху, сообщив о согласии главы АПТ с изложенными в документе положениями169.

Разработка новой оборонной политики проходила параллельно с работой над новой конституцией НРА, которая должна была легитимировать «социалистический характер» общества и его институты170. Сочетание военно-стратегической и общественно-политической составляющих коммунистического режима свидетельствовали о стремлении главы АПТ и его ближайшего окружения обеспечить стабильность созданной государственной системы как внутри страны, так и на международной арене.

Теория «народной войны», пропагандировавшаяся Э. Ходжей, продолжала выступать основополагающей концепцией при формулировании стратегии оборонной политики страны. На состоявшемся 28 марта 1974 г. заседании Политбюро ЦК АПТ обсуждался материал «Об организации, военной подготовке и деятельности добровольческих сил по осуществлению народной самообороны и о выполнении задач подготовки профессиональных военных штабов обороны, органов партии и правительства»171. Выступление Э. Ходжи, названное впоследствии при публикации его собрания сочинений как «Лучше изучать добровольческим подразделениям тактику партизанской войны», отражало суть представлений главы АПТ о том, какую роль предстояло сыграть в системе обороны нерегулярным воинским формированиям и какой тактики они должны были придерживаться. Имея в виду, что среди присутствовавших и принимавших участие в обсуждении были представители руководства вооруженных сил – член Политбюро министр обороны Б. Баллуку, начальник Генерального штаба и кандидат в члены Политбюро П. Думе, Э. Ходжа сознательно обращал внимание на необходимость реализации избранной им концепции оборонной политики и основы военной доктрины. Он, в частности, заявил о том, что «добровольческие силы должны подготавливаться в соответствии с принципами нашего военного искусства народной войны, тезисов Совета Обороны, которые должны быть развиты далее, и если не работать в этом направлении, то это упущение, это даже большая ошибка, если их не развивать и разрабатывать. С этой целью, я полагаю, руководители Министерства народной обороны должны определить срок в три месяца или больше, если необходимо, как они считают, чтобы применить базовые тезисы Совета Обороны как они были здесь одобрены»172. Задача разработчиков директивного документа заключалась в определении конкретных методов и способов подготовки регулярных вооруженных, а также добровольческих сил; тактики и стратегии боевых действий в условиях нападения на Албанию одного государства или их коалиции173.

Работа над документом интенсифицировалась, и на протяжении апреля-июня 1974 г. было подготовлено несколько вариантов, один из которых (расширенный) был направлен Э. Ходже, сделавшему в нём замечания, часть из которых носила явно конъюнктурно-политический характер и свидетельствовала о его крайнем раздражении по поводу того, что в документе недостаточно учтены его идеи «народной войны», стратегии и тактики боевых действий. В то же время, он согласился с рядом предложений, содержавшихся в представленном материале. 17 июня 1974 г. Министерство обороны представило в Совет обороны секретный документ № 004. Его основные положения сводились к следующему.

Во-первых, предлагалось реформировать военно-командную систему, состоявшую из основных звеньев полк-дивизия-бригада-корпус, и отказаться от существования корпусов, как имеющих слишком большое количество воинских формирований в своём составе (от 15 до 24), разокрупнив их до уровня бригад (включавших 4–5 формирований)174. В сложившейся традиции и практике комплектования вооруженных сил корпус является промежуточным звеном между дивизией и армией, а по своим возможностям способен самостоятельно (или в составе армии) участвовать в боевых действиях. В свою очередь, бригада – тактическое формирование, и является промежуточным звеном между полком и дивизией. Таким образом, повышалась роль создаваемого дивизионного звена как оперативно-тактического соединения вооруженных сил НРА. В военно-техническом отношении в документе уделялось внимание средствам ПВО и противотанковой борьбы как важным элементам противодействия возможному их использованию потенциальных агрессоров.

Во-вторых, в географическом отношении основная линия обороны страны определялась по горным хребтам, отделявшим береговую линию от остальной части территории Албании, а именно: Арденице – Поян – Леван – Мифол – проход Чафа (центральная, южная и ближе к центру северные зоны). Таким образом, ставка делалась на удержание территории, находившейся за горными хребтами, что объяснялось трудностью защиты береговой части страны из-за малочисленности соответствующих сил и средств ВМФ.

В-третьих, для обозначения фактически тактического отступления (упоминание которого в официальном документе было неприемлемо по идейно-политическим причинам) была использована так называемая «теория скольжения», сутью которой являлось обеспечение обороны вглубь от береговой черты.

Наконец, в-четвертых, во многом под влиянием высшего партийного руководства, прежде всего М. Шеху, была принята идея «градации» сил обороны на три группы: сдерживающие, блокирующие и оперативно-стратегические. Каждая из них была призвана выполнять определенную задачу и размещалась в виде эшелонированной системы.

На проходившем в течение двух первых дней июля 1974 г. заседании Политбюро ЦК АПТ представленный Б. Баллуку документ, по инициативе Э. Ходжи и М. Шеху, а также секретаря ЦК АПТ X. Капо, был подвергнут критике за отсутствие «активной позиции» в формулировании оборонной политики. Практически все выступавшие обвинили руководство военного ведомства – министра Б. Баллуку, начальника Генерального Штаба П. Думе и начальника политического управления X. Чако – в ошибочной трактовке положений концепции «народной войны»; формулировании оборонной концепции, противоречащей основным принципам «Тезисов» Совета Обороны и отказе от уроков партизанской борьбы; использовании чуждого албанским условиям и идеологически вредного зарубежного опыта (прежде всего, советского, югославского и американского); создании «нездоровой атмосферы» в руководстве министерства. Глава АПТ выступил за отстранение Баллуку от должности военного министра и его исключение из Политбюро и ЦК АПТ на ближайшем пленуме ЦК. Представленный материал был назван Ходжей и его ближайшим окружением «Черными тезисами» («Tezat е zeza») и подвергся осуждению.

Борьба в руководстве АПТ относительно принципов концепции обороны и военной доктрины проходила на фоне обострившегося «кипрского вопроса» – регионального кризиса, способного перерасти в полномасштабную войну между Грецией и Турцией, государствами-членами НАТО, в которую могли быть вовлечены и другие государства. В греко-турецком конфликте по поводу Кипра, когда после государственного переворота 15 июля 1974 г. турецкие войска осуществили вторжение 20 июля и оккупировали северную часть острова, Э. Ходжа солидаризировал с позицией Анкары, имея в виду, что Греция имела территориальные претензии в отношении Северного Эпира, глава Кипра – архиепископ Макариос, смещённый сторонниками эносиса (объединения) с Грецией, находился попеременно в хороших отношениях с США, Великобританией и СССР, являвшихся для руководителя АПТ главными противниками, а для турецкого населения Кипра существовала угроза в случае победы заговорщиков175. В определенной степени эта позиция была отражением внешнеполитической линии, суть которой заключалась в поисках способов ослабления возможных угроз, исходящих от соседей НРА, к числу которых относилась Греция. В то же время, Э. Ходжа не хотел выступать однозначно и демонстративно на чьей-либо стороне в этом конфликте, в связи с чем определял своей целью «усилить мнение в греческом народе о наших добрых чувствах в отношении него, когда на него все набросились. Усилить уже сформировавшееся мнение о нашей мудрой и честной политике по кипрскому вопросу… Несмотря на проявления греческого и турецкого шовинизма, мы соблюдаем баланс доброй воли в отношении как народа Турции, так и Греции»176. Сама ситуация на острове рассматривалась Э. Ходжей как порождение политики США, Великобритании и СССР, которые «играют судьбой народов Средиземноморья, Балкан и всего мира»177. Примечательным в этой связи было распоряжение МИДу НРА, данное главой АПТ, чтобы уведомить официальные Афины, где к власти пришли гражданские политики после падения военно-политического режима 24 июля 1974 г., о том, что «в случае кризисов, подобных тому, что произошло на Кипре, Греция «может быть спокойна в отношении Албании»178.

Однако кипрский кризис не повлиял на развитие конфликта внутри руководства АПТ. На протяжении лета-осени 1974 г., во многом благодаря действиям Э. Ходжи, М. Шеху и X. Капо в вооруженных силах начались массовые репрессии против военных кадров, так как на проходившем 25–26 июля V Пленуме ЦК АПТ руководство Министерства обороны и многие представители генералитета были обвинены в подготовке переворота и названы путчистами179. Прошедший 16–17 декабря 1974 г. VI Пленум ЦК АПТ подтвердил обвинения, сделанные на заседании Политбюро 1–2 июля в адрес руководства военного ведомства, расширив их. Все трое обвинялись уже в сознательном саботаже реформы вооруженных сил, сокрытии «Тезисов о школе внеклассной военной подготовки» («Teza për shkollën e lirë ushtarake») Э. Ходжи, использовании «вражеской иностранной литературы» при написании представленных Министерством обороны тезисов. На Пленуме было принято решение о выводе из состава высших партийных органов Б. Баллуку, X. Чако и П. Думе и о предании их суду, а также увольнении из армии большого количества генералов и офицеров, как связанных с подготовкой антиправительственного заговора180. Специальным решением Пленума ЦК расформировал Политическое управление в военном ведомстве и переподчинил ведение партработы в вооруженных сил непосредственно ЦК АПТ181. В ноябре 1975 г. бывший министр обороны, начальник Генерального Штаба и начальник Политического управления были расстреляны.

Происходившее в высших эшелонах власти коммунистического режима Албании и имевшее непосредственное отношение к её оборонной политике анализировалось представителями западного блока по скудной информации, так как албанские власти усиливали политику самоизоляции от остального мира. На основании данных, полученных от итальянского посла в Тиране, посол США в Риме Дж. Волпи сообщал в Вашингтон 18 октября о том, что существует две возможные причины отстранения Б. Баллуку и ряда высших кадров оборонного министерства от должности: во-первых, разногласия с Э. Ходжей о принципах организации военного министерства и вооруженных сил; во-вторых, возможное давление со стороны КНР на албанское руководство с требованием сместить главу оборонного ведомства из-за его завышенных требований китайских военно-технических поставок182.

События лета-осени 1974 г. свидетельствовали о стремлении Э. Ходжи фактически лишить влияния военных, в которых он увидел опасность для своей власти. Активную роль в этом играл М. Шеху, ставший в октябре 1974 г. министром обороны, обязанности которого он исполнял до 1980 г. включительно. После проведённых массовых репрессий в вооруженных силах в их руководстве фактически не осталось фигур, способных составить конкуренцию главе АПТ и его окружению.

Осенью 1974 г. Э. Ходжа предпринял шаги, направленные на усиление внешнеполитических позиций Албании в региональном масштабе. В начале октября он озвучил ряд тезисов, вносивших уточнение в общую концепцию албанского подхода к международным делам, когда Тирана заявляла о равновеликой ответственности США и СССР, а также возглавляемых ими военнополитических блоков в создании региональных и глобальных угроз. На этот раз Первый секретарь АПТ уже публично и детально сформулировал желаемую с точки зрения НРА военно-стратегическую ситуацию на Балканах. Необходимость действий по достижению региональной безопасности, как их видела Тирана, заключалась в следующем: «Албания, Югославия и Греция не только жили без Варшавского Договора и НАТО, но и могут жить свободно и независимо. Мы приветствуем усилия греческого правительства выйти из НАТО… Мы заявляем нашим соседям о том, что в нашей стране нет и не было иностранных военных баз и что мы хотим, чтобы они удалили из своих стран иностранные базы… Мы уже заявляли о нашей позиции против агрессивных флотов США и СССР в Средиземном море и о нашей честной и принципиальной политике. Мы очень любим болгарский народ, и мы были с ним друзьями, но эта дружба прекратилась не по нашей вине… Тодор Живков и его клика стала в руках Советов опасными провокаторами против Югославии, Албании, Греции, Турции и т. д.» Осуждению также подверглось руководство Румынии за свою «комплиментарную» политику в отношении СССР и США, так как, по мнению главы АПТ, подобный курс был опасным и вредным в политическом и идеологическом отношениях для самой Румынии183.

Заявления Э. Ходжи были достаточно положительно оценены в части греческой прессы, а также официальных партийных изданиях СФРЮ, так как глава АПТ утверждал о том, что Албания гарантирует со своей стороны безопасность границ этих государств. Реакция в двух странах на представленный Тираной анализ ситуации в регионе привлекла внимание американской дипломатии, о чём сообщало в специальной телеграмме 7 октября посольство США в Афинах как в Государственный Департамент, так и американским посольствам в Белграде и Москве. В последующих телеграммах, направленных 10 октября и 13 ноября посольством США в Греции в адрес Госдепа, отмечалось стремление Э. Ходжи повлиять на складывавшуюся в Балканском регионе ситуацию, а в сообщениях из Брюсселя Вашингтон информировался о мнении дипломатических представителей Италии и Турции относительно готовности коммунистической Албании (о чём заявлял и сам Э. Ходжа) установить дипломатические отношения с Великобританией, в случае её согласия вернуть албанское золото, и с ФРГ, с учётом компенсации Албании за причиненный в период Второй Мировой войны ущерб.184 Публично озвученный Э. Ходжей анализ военно-политического положения в Балканском регионе дополнялся его не предназначенным для широкой общественности конфиденциально сообщенным китайским союзникам прогнозом о том, что в случае смерти И.Б. Тито ситуация в Югославии может серьезно осложниться, а вмешательство СССР вообще может привести к войне185. Крайне негативно Э. Ходжа оценивал и факт посещения в начале ноября 1974 г. Госсекретарём Г. Киссинджером Румынии, Югославии и КНР, а также сближение Тираны с Белградом, которое поддерживал официальный Пекин186.

Военно-стратегическая ситуация, складывавшаяся в Средиземноморском регионе из-за нерешенного кипрского конфликта, а также во многом благодаря последствиям арабо-израильской войны осенью 1973 г., свидетельствовала о наращивании военно-морского присутствия сил США и СССР. Для официальной Тираны тема противоборства двух сверхдержав и возглавлявшихся ими военно-политических блоков являлась важной с пропагандистской точки зрения как для внедрения в общественное сознание граждан НРА образа страны – осажденный крепости, так и на международном уровне в интересах демонстрации «особого курса», с тем, чтобы с Тираной считались в двух противостоявших блоках. Одновременно глава АПТ Э. Ходжа рассматривал складывавшуюся региональную обстановку с позиций усиления оборонных возможностей Албании с целью не допустить крушения своего режима с использованием внешних сил. В 1975 г. усилилась и без того тесная связь между действиями, направленными на укрепление коммунистического режима и оборонной политикой. Создание в рамках Министерства обороны нового учреждения – Института исследований оборонных работ (Instituti i Studimeve te Veprave te Mbrojtjes), который должен был заниматься военно-техническими вопросами обороны и, прежде всего, подготовкой проектной документации для военно-строительных работ, означало победу точки зрения Э. Ходжи на стратегическую и тактические составляющие военной доктрины, а именно: массовое строительство долговременных огневых точек, бункеров и подземных ангаров, способных обеспечить ведение «народной войны» с превосходящими силами противника.

Расстановка политических сил в Средиземноморье и баланс их интересов, с учётом военно-стратегической составляющей, делался главой коммунистического режима Албании в виде схемы, в которой США и СССР боролись за влияние в балканско-средиземноморском регионе, используя (это относилось, прежде всего, к действиям Москвы) тактику игры на противоречиях: «Советский Союз выступил “в защиту” Кипра, “поощряя” Турцию. Последняя напала на Кипр и расположилась там, за что Греция была сильно задета, но ничего не могла делать. Она пригрозила НАТО и наполовину вышла из него. Соединенные Штаты Америки рассердились на Грецию, русские бросили Турцию и обратились к Греции своим цинично улыбающимся лицом… Напуганный тем, как бы русские не вторглись в Грецию, сенат Соединенных Штатов Америки принял решение прекратить поставки оружия Турции. “Оружие тебе дадим мы” – сказали русские»187. В контексте борьбы США и СССР делался прогноз возможного участия одного из этих государств в дестабилизации положения на Балканах из-за присущего сверхдержавам стремления к «захватническим войнам, козням, угнетению, агрессии». Предположения о вмешательстве во внутренние дела государств региона, выдвигавшиеся Э. Ходжей, являлись отражением его опасений относительно попыток Москвы и Вашингтона добиться для возглавляемых ими военно-политических блоков стратегических преимуществ за счёт вовлечения в них или укрепления связей с ними конкретных государств Балканского полуострова. Такие действия могли вести к серьезным изменениям в руководстве этих государств либо в ходе усиления внутренней борьбы в нём, либо в результате её сочетания с внешним вмешательством. Для главы АПТ подобное развитие событий означало угрозу его личной власти, и поэтому военно-политический анализ делался Ходжей через призму, прежде всего, военной угрозы в отношении Албании, но с использованием характерной идеологизированной лексики.

В марте 1975 г. начались пока ещё непубличные обвинения со стороны Э. Ходжи в адрес партийно-государственного руководства КНР, действия которого оценивались главой АПТ как ревизионизм и «сговор с империализмом». Новый курс Пекина был неприемлем для официальной Тираны, придерживавшейся конфронтационного подхода к большинству международных проблем и рассчитывавшей на поддержку китайских союзников своего «особого курса», призванного, по мнению Э. Ходжи, постоянно привлекать международное внимание к НРА и таким образом заставлять считаться с коммунистическим режимом Албании на международном уровне. Особое значение, по вполне понятной причине, придавалось главой АПТ балканскому сектору международных отношений и складывавшейся в нём расстановке сил. Существовавшие на протяжении долгого времени тесные отношения между Пекином и Тираной позволяли последней использовать их одновременно и как инструмент усиления собственных позиций на международной арене, и как военно-политическую гарантию против давления извне на коммунистический режим. Постепенное изменение подходов руководства КНР к внешнеполитическим вопросам начинало создавать проблемы для Э. Ходжи, использовавшего идеологические и политические аргументы «борьбы против империализма и ревизионизма» в целях усиления её международных, прежде всего – региональных, позиций, а также международной самоизоляции НРА в интересах недопущения любого внешнего влияния, способного подорвать основы возглавлявшегося им коммунистического режима. Поэтому стремление Пекина реализовать план сближения НРА с СФРЮ и Румынией воспринимался остро негативно в Тиране, а сам факт понижения значимости Албании для КНР, начавшей политику «открытых дверей», вызывал опасения у албанского партийно-государственного руководства, так как, помимо политического аспекта, существовал ещё и военно-технический, заключавшийся в китайской помощи обеспечения обороноспособности НРА. Примечательным фактом являлась характеристика соотношения сил на Балканском полуострове в том виде, как она рисовалась в начале июля 1975 г. Э. Ходжей в его дневниковой записи под названием «Балканы, великие державы, Китай и мы»188. Он, в частности, делал вывод о том, что на Балканах сложилась ситуация, близкая по своему характеру той, которая существовала в регионе в середине XIX в., когда регион рассматривался в мировой политике как «пороховой погреб Европы». Имея в виду разделение государств полуострова по принадлежности их к военно-политическим блокам, глава АПТ достаточно негативно оценивал политику практически всех Балканских стран. Картина регионального пространства представлялась в следующем виде: «Великие державы, находясь за сценой, дёргают за нити в Югославии, Греции, Болгарии, Румынии и Турции. Социалистическая Албания сама разрезала эти нити большими ножницами»189. Характеризуя позицию коммунистических государств полуострова, Ходжа рассматривал внешнеполитический курс Румынии как непоследовательный, демонстрирующий показной антисоветизм, призванный обеспечить особые отношения Бухареста с Москвой и Вашингтоном в интересах главы Румынии – Н. Чаушеску190. Другая Балканская коммунистическая страна – Болгария рассматривалась им как последовательный сателлит СССР191. В контексте настойчивых китайских рекомендаций Тиране усилить взаимодействие с Белградом Э. Ходжа достаточно жёстко оценивал позицию СФРЮ, апеллируя к идеологическим аргументам в пользу невозможности такого союза, и обвинял (пока лишь в непредназначенных для посторонних глаз записках) Чжоу Эньлая в отходе от марксизма-ленинизма, так как он, по выражению главы АПТ, «предлагает нам [Албании] нарушить принципы и целоваться с Тито и титоистами!»192 Вывод Ходжи был однозначным: «Целью неграмотных китайцев является «Балканский союз» под руководством «антисоветской» Румынии и «проамериканской» Югославии. Также проанглийская, профранцузская и проамериканская демократическая Греция, и окрашенная такими же цветами Турция, объединяются с «прокитайской Албанией» и просоветской Болгарией. Явная русская солянка, приготовленная китайцами, и весь этот «союз» направляется против Советов. Но кто будет слушать и выполнять эту глупость? Все Балканские страны имеют в отношениях между собой глубокие противоречия, собственные интересы, каждая имеет разных союзников, за исключением Албании, и все занимаются политической торговлей, за исключением Албании; клики, которые правят на Балканах, продаются великим державам. «Возражения», которые могут возникнуть у них и великих держав, носят конъюнктурный характер»193. Активизация внешней политики Пекина на Балканах, и, прежде всего, в отношении Румынии и Югославии, осуждались главой АПТ с использованием идеологических аргументов, за которыми просматривалось недовольство тем, что Албания теряет статус привилегированного союзника КНР. Попытки Белграда демонстрировать особое расположение в отношении преимущественно населённого албанцами края Косово и стремление И. Б. Тито использовать это в отношениях с Тираной194 рассматривалось Э. Ходжей и его ближайшим окружением с совершенно иных позиций, а именно: как югославская сторона использует «фактор Косово» для политического проникновения в Албанию и оказания влияния на неё195.

Не менее жёсткой была реакция Э. Ходжи на подготовку к Совещанию по безопасности и сотрудничеству в Европе, которое должно было состояться с 30 июля по 1 августа 1975 г. и принять Заключительный акт196. Позиция главы АПТ по отношению этой конференции определялась как внутри, так и внешнеполитическими факторами. Политика неучастия в международных конференциях была продолжена Э. Ходжей и в отношении предлагавшейся в декабре 1975 Грецией встречи представителей Балканских стран для решения проблем безопасности. Отвергая, с одной стороны, идею такой конференции как неосуществимую из-за противоречий стран региона и активной роли великих держав, стремящихся использовать их, с другой, глава АПТ считал, что в мире существует опасная ситуация197. Столь противоречивый подход, в действительности, объяснялся стремлением Э. Ходжи продолжить избранный им «особый курс» и не допустить подпадания под чьё-либо влияние, предпочитая двусторонние отношения многосторонним договоренностям. Поведение НРА на международной арене зависело от принимавшегося лично Э. Ходжей и его ближайшего окружения курса. Степень влияния самого главы коммунистического режима Албании на этот процесс зависела от того, насколько он был в состоянии контролировать ситуацию в партийно-государственном руководстве и в целом положение в стране. Пристально следившие за происходящим в ΗΡΑ аналитики и представители дипломатических кругов западного блока, включая США, несмотря на закрытость Албании для внешнего мира и тотальную секретность, распространявшуюся властями на внутриполитическую информацию, приходили к выводу о том, что Э. Ходжа установил полный контроль над вооруженными силами, но, в то же время, внутри руководства АПТ продолжают сохраняться признаки нестабильности и напряженных взаимоотношений. Примечательным был анализ ситуации, сделанный итальянскими дипломатами, аккредитованными в Тиране, считавшими, что существует конфронтация между сторонниками «жёсткой линии» во внешней политики из числа старой партийной гвардии – участников партизанской борьбы в годы Второй Мировой войны, и теми, кто поддерживал «мягкую линию»198. В этой связи иностранные дипломаты обращали внимание на публикацию в партийном органе «Rruga е Partise» статьи «третьего человека» в партийной иерархии – X. Капо, в которой заявлялось о необходимости проявлять бдительность из-за возможных враждебных действий, «остатков прошлого и остатков иностранного влияния»199. Изменения в персональном составе руководства НРА и АПТ оказывались в центре внимания высших чиновников США, отвечавших за внешнеполитическое направление, что было обусловлено стремлением определить основной вектор возможного развития коммунистического режима Албании и его внешней политики200. В августе 1975 г. посол США в СФРЮ Л. Зильберман, полагаясь на информацию, поступившую к нему201, выдвинул предположение о том, что возникшие у Э. Ходжи проблемы со здоровьем ведут к усилению позиций М. Шеху – премьер-министра НРА и по совместительству министра обороны – в партийно-государственном руководстве коммунистической Албании, которая входит в период политической нестабильности202. Подобный вывод, делавшийся на основании косвенных данных, не соответствовал, однако, действительности, что было связано со слабой информированностью дипломатических представителей многих стран Западного блока о положении в руководстве НРА, где было ограниченное количество иностранных дипломатов203. Ожидание изменений во внешней политике во многом базировалось именно на подобных данных. Определенные надежды на изменение ситуации в стране и заинтересованность в том, чтобы Албания не оказалась под влиянием противостоявших США и НАТО сил, выражались как в Госдепе США, так и на ряде сессий представителей гражданской и военной бюрократии Североатлантического блока, в котором внимательно следили за внутриполитическим развитием НРА и её внешнеполитическим курсом. Особое внимание придавалось роли и месту Албании в региональной политике204.

К концу 1975 г. внешнеполитические позиции НРА и её оборонная стратегия в региональном контексте всё больше начинали зависеть от ситуации, складывавшейся в албано-китайском неформальном политическом союзе и военно-техническом союзе. В декабре 1975 г. в Пекин была направлена большая албанская военная делегация, в задачу которой входило получение максимально возможного от КНР военного оборудования и вооружений, включая тяжёлую военную технику Предыдущий визит члена Политбюро ЦК АПТ А. Чарчани, прибывшего в Китай с миссией получения экономической помощи, оказался безрезультатным, и в Тиране пришли к выводу о том, что китайская сторона начала снижать уровень отношений со своим союзником на Балканах205. Одновременно КНР настаивала на возвращении части кредитов, что также было воспринято албанским партийно-государственным руководством и Э. Ходжей, в частности, как недружественные проявления. Поэтому глава АПТ, инструктируя руководителя делегации начальника Генерального штаба В. Лакая, предупреждал его о том, что «с китайцами мы на ножах, как это было с русскими в 60-е»206. Запросы албанской стороны оказались столь высокими (например, просьба о поставке 800 танков), что даже сам глава делегации впоследствии отмечал невозможность их выполнения207. В соответствии с инструкцией Э. Ходжи нельзя было проявлять «никакой терпимости, идти на компромиссы или угодничать перед китайцами, всегда защищать линию партии»208, что на практике означало недопущение какого-либо торга по политическим вопросам в обмен на военно-техническую помощь. В ответ на просьбы албанской стороны их китайские союзники согласились предоставить намного меньшее количество вооружений и исключили из номенклатуры поставок тяжёлую технику. Глава АПТ крайне раздраженно, хотя и не публично, отреагировал на действия китайских союзников, назвав их позором, и с сожалением отметил, что КНР не предоставил Албании ни танков, ни ракетного оружия, ни большого объема боеприпасов209. Для Тираны всё очевиднее становилась перспектива постепенного отказа Пекина от слишком тесных отношений с албанским союзником, который продолжал придерживаться достаточно жёсткой и малоперспективной в новых международных условиях внешнеполитической линии. Объективно этот процесс имел исключительно негативные последствия для военно-технического оснащения албанских вооруженных сил и их модернизации, а военная доктрина уже фактически сводилась к партизанской тактике всей оборонной стратегии, идеологически оправдываемой главой коммунистического режима необходимостью борьбы по всему периметру границ Албании.

Примечания

1 Возобновление обвинений в адрес Москвы со стороны партийно-государственного руководства НРА было отмечено зарубежными экспертами, специализировавшимися на анализе позиций коммунистических стран. Так, в частности, их особое внимание привлекла большая редакционная статья под названием «Демагогия советских ревизионистов не может скрыть их предательского лица», опубликованная в органе ЦК АПТ газете «Зери и популлит» 9 января 1969 г. – Demagogji e revizionistëve sovjetikë nuk mbulon fytyrën e tyre ttradhtare// Zëri i Popullit, 9.1.1969. Однако на тот момент никто из посторонних не знал о том, что её автором является лично Э. Ходжа. См. собрание сочинений Э. Ходжи: Hoxha E. Vepra.Janar 1969 – prill 1969. Vel. 40. Tiranë, 1983. F. 10–55.

2 Ходжа Э. Империализм и революция. Тирана, 1979. С. 49.

3 Пугало Якубовский. Мысли и тезисы. Среда, 5 марта 1969 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 253.

4 Там же. С. 254.

5 Там же. С. 255.

6 Там же. С. 257.

7 Там же. С. 256.

8 Одним из элементов плана пропаганды взглядов албанского партийно-государственного руководства именно в контексте складывавшейся «румынской ситуации» была организация вещания в марте 1969 г. на румынском языке передач Радио Тирана. См. аналитический материал РСЕ/РС: 1. z. Albanian Broadcasts to Rumania. 30.4.1969. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-141. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-7-141.pdf/. Акронимы из строчных латинских букв l.z. использовались даже в служебных материалах Радио Свободная Европа/Радио Свобода в исследуемый период в целях сохранения конфиденциальности авторства и были первыми буквами имени и фамилии аналитика РСЕ/РС по албаснким делам Луи Занги.

9 1. z. Albanian Treatment of the Sino-Soviet Military Conflict. 20.3.1969. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-170. P.3 – http://www.osaarchivum.org/files/ holdings/300/8/3/pdf/2-7-170.pdf

10 См. редакционную статью в: Zeri i popullit, 22.3.1969.

11 Thirrja e Budapestit per aleancen sovjeto-amerikane//Zeri i popullit, 22.3.1969.

12 1. z. Albanian Reaction to Bashev’s Interview. 24.4.1969. Radio Free Europe research report. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-142. P. 1–3. – http://www.osaarchivum.org/files/ holdings/3 00/8/3/pdf/2-7 -142.pdf

13 См. анализ албанской позиции по данному вопросу в: 1. z. The Albanian Response To The Moscom June Conference. 18.7.1969. Radio Free Europe research. P. 2. – http://www. osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/65-3-56.pdf

14 Газета «Bashkimi» опубликовала 17 февраля 1970 г. специальную редакционную статью, посвященную этому факту, под названием «Торговый договор является взаимовыгодным для албанского и греческого народов».

15 1. z. Albania Seconds Rumanian Line. 6.6.1969. Communist Area Analysis Department. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-128. P.l. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/ pdf/2-7-128.pdf Материал с изложением китайской концепции и её развитие в редакционной статье органа ЦК АПТ газете «Зери и популлит»: Rruge revolucionare, rruga е fitoreve tё mQdhsL.//ZQri i popullit, 5.6.1969.

16 1. z. Albania Seconds Rumanian Line. 6.6.1969. Communist Area Analysis Department. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-128. P.2. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/ pdf/2-7-128.pdf

17 См. аналитический материал Луи Занги: l.z. Albanian Solidarity With Rumania and Yugoslavia. 14.4. 1969. Radio Free Europe research. – в: 1. z. Czechoslovak Listener Approves Albanian Solidarity With Yugoslavia. 13.6. 1969. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-126. Radio Free Europe research. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-7-126.pdf

18 Zeri i popullit, 12.7.1969.

19 Некоторые аспекты международного положения. Вторник, 29 июля 1969 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 260.

20 Там же. С. 262.

211. z. Albania Attacks Macedonian Leaders. 30.6.1969. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-114. Radio Free Europe research. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-7-114. pdf

22 1. z. Albania Reaffirms Its Solidarity With Rumania And Yugoslavia. 5.9.1969. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-72.Radio Free Europe research. P. 1. – http://www.osaarchivum.org/ files/holdings/3 00/8/3/pdf/2-7-72.pdf

23 1. z. Sino-Soviet Contacts Arouse Hoxha’s Suspicions. 15. 10. 1969. BOX-FOLDER-REPORT: 112-2-156. Radio Free Europe research. – http://www.osaarchivum.org/files/hold-ings/300/8/3/pdf/l 12-2-156.pdf

241. z. Albania Marks 25 Years Of Communist Rule. 26.11.1969. BOX-FOLDER-REPORT: 2-7-23. Radio Free Europe research. P.8 – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/ pdfi2-7-23.pdf

25 См. материал, подготовленный для редакторов и политического руководства Радио Свободная Европа: l.z. Soviet Approaches Toward Albania – A Change in Atmospherics? 1.12.1969. BOX-FOLDER-REPORT: 65-4-87. Radio Free Europe research. – http://www. osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/65-4-87.pdf

26 Нет дыма без огня. Вторник, 6 января 1970 г. // Ходжа Э. Размышления о Китае: Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. Т. 1 (1962–1972). С. 507.

27 Там же. С. 508.

28 Politika e Republikës Popullore të Kinës për mbrojtjen e atdheut dhe për përgatitjet kundër luftës – një politikë e drejtë revolucionare//Zëri i popullit, 31.1.1970.

29 P о aty.

30 Советские ревизионисты пытаются создать смешанные крупные воинские соединения с участием войск своих сателлитов. Четверг. 19 февраля 1970 г.// Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 266

31 Там же.

32 См. публикации в органе ЦК АПТ газете «Зери и популлит» с соответствующими названиями: «Важность национально-освободительной борьбы в истории народов Югославии» (Rendesia е luftes nacionalglirimtare пё historine е popujve te Jugosllavise//Zeri i popullit, 5.4.1970); «Знамя свободы, революции и социализма будет всегда гордо реять над социалистической Албанией» (Flamurin е lirise, te revolucionit dhe të socializmit gjithmonë do të valëvitet me krenari në Socialiste e Shqipërisë// Zëri i popullit, 5.4.1970).

33 Отмечая положительную реакцию Белграда на публикации в «Зери и популлит», Э. Ходжа однозначно характеризовал своё отношение к возможности сближения с Югославией: «Чего хотят титоисты? «Открытых» границ и обмена туристами. Для них это означает, что мы принимаем «победы титоизма», коррупцию, упадок в литературе и искусстве, шпионаж, американский и западный образ жизни, ревизионистские, антимарксистские, предательские идеи». – Synimet e titistëve. E Hënë, 20 Prill I970.//Hoxha Е. Ditar рёг geshtje nd6rkomb6tare. (1970–1971). Тйапё, 1983. V. 6. F. 124.

34 Ро aty. F. 125.

35 Po aty.

36 Politika e drejtë e Partisë dhe puna e popullit po i transformojnë malet dhe bjeshkët tona. Fjala në mitingun e qytetit Bajram Curri. 30 maj 1970// Hoxha E. Vepra. Mars 1970 – qershor 1970. Tiranë, 1984. V. 43. F. 371, 372.

37 См. подробнее в: Stankovic S. Yugoslav-Albanian Relations Improving. 16.6.1970. BOX-FOLDER-REPORT: 2-8-106.Radio Free Europe research. – http://www.osaarchivum.org/ files/holdings/3 00/8/3/pdf/2-8-106.pdf

38 Китайцы беседуют о «румынских планах на Балканах». Понедельник, 22 июня 1970 г. // Ходжа Э. Размышления о Китае: Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. Т. 1 (1962–1972). С. 513.

39 Там же. С. 514.

40 Осторожно, товарищи китайцы, не попадайтесь в ловушки врагов! Пятница, 11 сентября 1970 г. // Ходжа Э. Размышления о Китае: Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. Т. 1 (1962–1972). С. 530.

41 Китайцы беседуют о «румынских планах на Балканах». С. 514.

42 Мы не допустим, чтобы наша Родина попала в ревизионистские ловушки. Дуррес, вторник. 7 июля 1970 г. Китайцы беседуют о «румынских планах на Балканах». Понедельник, 22 июня 1970 г. // Ходжа Э. Размышления о Китае: Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. Т. 1 (1962–1972). С. 516.

43 Там же. С. 516, 517.

44 Ныне китайско-румынский союз, а позже, может, и китайский союз с Тито. Дуррес. Пятница, 24 июля 1970 г. // Ходжа Э. Размышления о Китае: Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. Т. 1 (1962–1972). С. 521.

45 Bisedë me shokun Rita Marko për vizitën e tij në Rumani. E premte, 28 nëntor 1970// Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 250.

46 Shenja «të fitores» së reviyionoymit modern në Kinë. E diel, 6 dhjetor 1970// Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 259.

47 Тито удачно использует свою «прокитайскую» карту. Дуррес. Воскресенье, 26 июля 1970 г. // Ходжа Э. Размышления о Китае: Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. Т. 1 (1962–1972). С. 525.

48 Приезд Никсона в Европу. Заметки. Воскресенье, 27 сентября 1970 г. //Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 294.

49 Что скрывается за визитом Помпиду в Москву? Понедельник, 5 октября 1970 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 296.

50 Sajime tendencioze të titistëve E hëne, 19 tetor 1970.// Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 231.

51 Në unitetin e plotë parti-popull-pushtet qëndron forca jonë. Fjala në takimin me zgjedhësit e zonës elektorale Nr. 219. 18 shtator 1970//Hoxha E. Vepra. Qershor 1970-nëntor 1970. V. 44. Tiranë, 1985. F. 188.

52 l. z. Hoxha Snubs Soviets – Courts The West. 28.9.1970. Radio Free Europe research. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-8-32.pdf

53 Përpjekje të kota të një ambasadori Sovjetik. E premte, 13 nëntor 1970.// Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 245.

54 См. об этом информацию бывшего командующего ВВС генерала Э. Охрита в: Kaloçi D. DOSSIER II.Dëshmia e ish-komandantit të Aviacionit, Edip Ohrit: Në vitin 1971, kinezët donin të krijonin boshtin Bukuresht-Beograd-Tiranë dhe sollën për bisedime në Shqipëri princin e Kamboxhias. «Si ndërmjetësoi në 1971 Sihanuku për të lidhur Enverin me Beogradin»// Gazeta Shqiptare, 22.11.2010.

55 См. подробнее: Teza për shkollen e lirë ushtarake. 5 mars 1970.// Hoxha E. Vepra. V. 43. Mars 1970 – Qershor 1970. Tiranë, 1984. F. 3, 4, 5, 9–11.

56 Udhëheqja e Ministrisë së mbrojtjes të analizojë mire gjendjen e krijuar në dikaster. Diskutim në mbledhjen e Bxrose Politike të KQ të PPSH. 26 tetor 1970.// Hoxha E. Vepra. V. 44. Qershor 1970 – Nëntor 1970. Tiranë, 1985. F. 361

57 Po aty.

58 Po aty. F. 362

59 Po aty. F. 376, 377.

60 Po aty. F. 377.

61 l.z. Albanian Government Maps New Program. 3.12.1970. Р. 5. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 2–8–5. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-8-5.pdf

62 Подробнее о дальнейшей судьбе Хуа Юн-шеня в период «армейских чисток» 1971–1972 гг. см.: Research Aid. Missing Chinese Military Leaders (Reference Title: POLO XLVIX). Central Intelligence Agency. Directorate of Intelligence. 16 August 1972. – http://www.foia.cia.gov/CPE/POLO/polo-35.pdf

63 l.z. Albanian Government Maps New Program. 3.12.1970. Р. 5. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 2–8–5. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/2-8-5.pdf

64 Drejtuesit e Ministrisë së mbrojtjes janë përgjegjës direkt për gjendjen në ushtri dhe duhet të përgjigjen para partisë. Diskutim në mbledhjen e Byrosë Politike të KQ të PPSH. 8 dhjetor 1970// Hoxha E. Vepra. V.45.Dhjetor 1970– Prill 1971. Tiranë, 1985. F. 32.

65 Po aty. F. 30.

66 Po aty. F. 39.

67 Po aty. F. 45.

68 Po aty. F. 38.

69 Po aty. F. 27.

70 Воспоминания Э. Охри, бывшего командующего ВВС НРА, см. в: Kaloçi D. Kur Cu En Lai i refuzoi armatimet e rënda Shqipërisë//Gazeta shqiptare, 29.3. 2008.

71 Воспоминания участника исследовательской группы по подготовке директивного документа об оборонной политике НРА полковника Э. Хадо: Kaloçi D. Enveri i futi në konflikt Mehmetin me Beqirin në ‘66: [Dëshmia e panjohur e kolonelit në pension, Elami Hado, ish-atashe ushtarak në Kinë]//Gazeta shqiptare, 9.10.2004

72 Цитата из стенограммы заседания коллегии Министерства обороны от 3 февраля 1971 г. Документ находится в следственных материалах Управления Государственной Безопасности НРА по делу Б. Баллуку. Приводится по: Kotini A. Hito Çako: «Bashkëpunimi ynë me Fadil Paçramin e Todi Lubonjën» // Shekulli, 31.3.2010.

73 Hamza Malaj: Ja përplasjet e mia me Beqir Ballukun. Intervistoi: Apostol Duka. //Ndryshe, 12.6.2007.

74 Buzëqeshjet politike të Jugoslavisë dhe të Bulgarisë ndaj nesh. Vlorë, e hënë, 1 mars 1971//Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 320.

75 См. об этом в воспоминаниях уцелевшего в чистках 1975 г. генерала Х. Рамохито: Halim Ramohito: Si na tradhtoi Mehmet Shehu//Standart, 2.3.2010. Более полная версия в его же книге «На службе Родины: воспоминания генерала»: Ramohito H. Në shërbim të atdheut tim: kujtimet e një gjenerali. Tiranë, 2010.

76 См.:Halim Ramohito: Si na tradhtoi Mehmet Shehu. Вместе с Б. Баллуку прибыли, но во встрече не участвовали, Х. Рамохито и начальник Института военных исследований генерал С. Бектеши.

77 Halim Ramohito: Si na tradhtoi Mehmet Shehu.

78 Po aty.

79 Buzëqeshjet politike të Jugoslavisë dhe të Bulgarisë ndaj nesh. F. 323.

80 Po aty. F. 324.

81 Formula Greke për lidhjen e marrëdhënieve diplomatike me vrndid tonë. E enjete, 25 mars 1971//Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 324. Дипломатические представительства двух стран в Тиране и Афинах были открыты в мае 1971 г.

82 Тирана постоянно подчеркивала свою жёсткую позицию в отношении Москвы и не собиралась идти на какое-либо примирение. Это становилось очевидным для большинства зарубежных аналитиков, которые отмечали предупредительный характер ряда заявлений албанской стороны в адрес руководства КНР (не упоминая его, правда, напрямую) с тем, чтобы оно не попало в «ловушку ревизионистов», т. е. не шло на улучшение отношений с СССР. См. аналитический материал Радио Свободная Европа от 19 января 1971 г: l.z. Albanians Intransigent: No Truce With Moscow. 19.1.1971. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 3-1-98. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/pdf/3-l-98.pdf

83 Niksoni ftohet të vizitojë Kinën. E premte, 16 korrik 1971//Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 397.

84 Pritja e Niksonit në Kinë është një gabim i madh oportunist. Durrës, e shtunë, 24 korrik 1971//Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 398–407.

85 l.z. Tirana Uneasy Over Sino-US Developments. 21.7.1971. Communist Area Analysis Department: Albania. BOX-FOLDER-REPORT: 3–1–60. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/3-1-60.pdf

86 Strategja e Partisë sonë ka qenë dhe mbetet për luftë si kundër imperializmit ashtu edhe kundër revizioniymit modern // Hoxha E. Vepra. Prill 1971-shtator 1971. V. 46. Tiranë, 1985. F. 422.

87 Kinezët dhe Çaushesku. E mërkurë, 2 qershor 1971. // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 374, 375.

88 Информацию о визите Н. Чаушеску в КНР предоставил послу НРА официально некий, как писал Э. Ходжа в своём дневнике, «четвёрто-пятиразрядный сотрудник международного отдела ЦК КПК», а не кто-либо из высокопоставленных партийно-государственных руководителей. Единственное, что было сообщено албанской стороне – это сведения о предоставлении Пекином Бухаресту кредита в 50 млн. долларов США и пожелании Чаушеску смягчить антисоветскую полемику руководства КПК. – Shokët kinezë na «informojnë» mbi bisedimet me Çausheskun. E martë, 22 qershor 1971 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 392–394.

89 Kinezët pas Çausheskut presin edhe Jugosllavin Tepavac. E hënë, 7 qershor 1971 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 377, 379.

90 Traktati Sovjeto-indian dhe Kina. Durrës, e premte. 13 gusht 1971 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1970–1971). Tiranë, 1983. V. 6. F. 431.

91 Э. Ходжа обратился со специальной просьбой к китайскому руководству относительно первоочередного прибытия китайской военной делегации в Тирану накануне её визита в Румынию и аргументировал это в разговорах с представителями албанского высшего военного и партийно-государственного истеблишмента тем, что для Китая более близким другом является Албания, а не Румыния. (См. воспоминания командующего албанскими ВВС полковника в отставке Э. Охри в: Kaloçi D. Si ndërmjetsoi në 1971 Sihanuku për të lidhur Enverin me Beogradin: Dëshmia e ish-komandantit të Aviacionit Edip Oheri // Gazeta shqiptare, 20.12.2003). Сам глава АПТ отмечал в своих дневниковых записях, что настояв на таком графике прибытия китайской делегации, албанская сторона ничего не выиграла и, якобы, даже было бы лучше, если она посетила Албанию после Румынии. – Происки китайцев на Балканах. Дуррес, воскресенье, 15 августа 1971 // Ходжа Э. Размышления о Китае. Т. 1. 1962–1972. Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. С. 606.

92 См. воспоминания Э. Охри: Kaloçi D. Si ndërmjetsoi në 1971 Sihanuku për të lidhur Enverin me Beogradin: Dëshmia e ish-komandantit të Aviacionit Edip Oheri // Gazeta shqiptare, 20.12.2003.

93 Me miqtë nuk mbrajmë rezerva, çështjet i shtrojmë hapur. Nga biseda me një delegacion ushtarak të RP të Kinës. 20 gusht 1971 // Strategja e Partisë sonë ka qenë dhe mbetet për luftë si kundër imperializmit ashtu edhe kundër revizioniymit modern // Hoxha E. Vepra. Prill 1971-shtator 1971. V. 46. Tiranë, 1985. F. 451.

94 Происки китайцев на Балканах. Дуррес, воскресенье, 15 августа 1971 // Ходжа Э. Размышления о Китае. Т. 1. 1962–1972. Отрывки из политического дневника. Тирана, 1979. С. 607.

95 Там же. С. 610.

96 Me miqtë nuk mbrajmë rezerva, çështjet i shtrojmë hapur. F. 443.

97 Происки китайцев на Балканах. С. 609. Глава АПТ крайне раздраженно реагировал и на то, что премьер КНР Чжоу Эньлай без консультаций с Тираной заявил о своей будущей поездке в следующем, 1972 г. по Балканским странам – Югославии, Румынии и Албании, о чём было публиковано в венгерской прессе, но совершенно неизвестно албанскому руководству. – Там же.

98 Брежнев у Тито. Суббота, 11 сентября 1971 г. //Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 311–313.

99 Подробнее см. в: Armillotta G. Albania And The United nations: Two Cases Seen From A Diplomatic History Perspective // The International Journal of Albanian Studies. Columbia University. New York, 1997. N. 1 (Fall). P. 69–81. – http://www.giovanniarmillotta.it/albania/ albania97_un.html

100 l.z. Hoxha’s Esoteric Polemics – Advice To Peking? 12.11.1971. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 3-1-21. P. 1. – http://www.osaarchivum.org/files/hold-ings/300/8/3/pdf/3-1-21.pdf

101 Ibid. P. 3.

102 Mbi veprimtarinë e Komitetit Qendror të Partisë së Punës të Shqipërisë Raport në Kongresin e 6-e të PPSH.1 nëntor 1971 // Hoxha E. V. 47. Shtator 1971– Dhjetor 1971. Tiranë, 1985. F. 130.

103 Po aty. F. 143.

104 Poaty. F. 218.

105 Po aty. F. 219.

106 Hamza Malaj: Ja përplasjet e mia me Beqir Ballukun. Intervistoi: Apostol Duka. //Ndryshe, 12.6.2007.

107 См. Свидетельство Э. Хадо в: Kaloçi D. Enveri i futi në konflikt Mehmetin me Beqirin në ‘66»: [dëshmia e kolonelit në pension, ish-atashe ushtarak në Kinë] // Gazeta shqiptare., 9.10. 2004.

108 Kaloçi D. Enveri i futi në konflikt Mehmetin me Beqirin në ‘66»: [dëshmia e kolonelit në pension, ish-atashe ushtarak në Kinë] // Gazeta shqiptare, 9.10. 2004.

109 Ç’po ngjet me grupin e Lin Biaos? E hënë, 3 janar 1972// Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 7. Версия о подготовке военного переворота была озвучена в 1973 г. на Х съезде КПК китайским руководством, заявившем о том, что в марте 1971 г. группа заговорщиков во главе с Линь Бяо подготовили план военного переворота под названием «Тезисы о проекте 571» (число 571 является омонимом словосочетания «военное восстание» —). До сих пор в историографии КНР, несмотря на увеличение количества доступных для исследователей документов периода холодной войны и публикаций китайских (КНР) историков по многим острым проблема китайской и международной истории, «тема Линь Бяо» и всего, что с ним произошло 13 сентября 1971 г., продолжает оставаться одной из наиболее закрытых. К числу немногочисленных работ, опубликованных в КНР в последнее время, относится книга, посвященная политической биографии Линь Бяо:: Хуан Яо, Ян Джинг-танг Лин Бяо и шеен. (Жизнь Линь Бяо). Пекин, 2004. До сих пор остается значимой с научной точки зрения книга, изданная в США в 1975 г. под редакцией М. Кау: The Lin Bia Affair: Power Politics and Military Coup. Ed. by Μ. Y. M. Kau. New York, 1975. В дневниковых записях Э. Ходжи приводится несколько версий событий. Судя по всему, информация была получена албанским посольством в Пекине из различных источников. Китайская сторона проинформировала официально своих албанских союзников о попытке государственного переворота только 22 июля 1972 г. через посла НРА в Пекине: «Komploti i Lin Biaos». Durrës, e shtunë, 22 korrik 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 220.

110 Анна Луиза Стронг была известной американской журналистской и пропагандистом коммунистических взглядов, поддерживая СССР и КНР. Её отношения с советскими властями в 40-е гг. складывались крайне тяжело, и в конечном счёте она поддержала идеологические и политические установки КПК. Дружеские отношения с руководством КПК и лично Мао Дзэдуном обеспечили ей возможность постоянного проживания в Пекине. Л. Стронг были предоставлены апартаменты в бывшем здании итальянского посольства, использовавшемся китайскими властями как гостиница для почетных друзей коммунистического режима. Она скончалась в Пекине за два года до визита Никсона в КНР.

111 1. z. Tirana Attacks Nixon: Another Rebuke To Peking? 8.3. 1972.Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 3-2-74. – http://www.osaarchivum.org/files/ holdings/300/8/3/pdf/3-2-74.pdf

1121. z. Moscow Albanian-Language Broadcast Exploits Nixon’s Visit. 23.2.1972. Radio Free Europe Research. BOX-FOLDER-REPORT: 98-5-244.– http://www.osaarchivum.org/files/ holdings/3 00/8/3/pdf/98-5-244.pdf

113 j.c.k. Whither Albania? A Hungarian View. 25.9.1972. Radio Free Europe Research. BOX-FOLDER-REPORT: 35-3-89. – http://www.osaarchivum.org/files/holdings/300/8/3/pdf/3-2-37.pdf

114 Kina dhe Bashkimi Sovjetik. E mërkurë, 22 mars 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 102.

115 Çfarë duhet të kemi paraszsh në politikën tone ndaj italisë dhe greqisë. E mërkurë, 2 shkurt 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 32.

116 Po aty. F. 33.

117 Po aty. F. 34,35.

118 Подробнее о внешней политике Греции в 1967–1973 гг. в: Улунян Ар. Ошибка полковника Пападопулоса. Крах идеи «сильной руки» и крушение системы «управляемой демократии» в Греции (1967–1974 гг.) М., 2004.

119 Çfarë duhet të kemi paraszsh në politikën tone ndaj italisë dhe greqisë. F. 37, 38.

120 Руки прочь от Балкан! Понедельник, 27 марта 1972 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. Как отмечалось в примечании к этой дневниковой записи её основа была использована для написания статьи с одноименным названием для газеты «Зери и популлит». Сама статья фактически повторяла основной тезис угрозы со стороны СССР для Балкан и была помещена в собрание сочинений Э. Ходжи: Larg duart nga Ballkani! Artikull i botuar ne gazeton «Zori i popullit».29 mars 1972 // Hoxha E. Vepra. V. 48. Janar 1972 – Maj 1972. Тнапё, 1985. F. 320–324.

121 Larg duart nga Ballkani! F. 321.

122 Shënim. E shtune, 29 prill 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 129.

123 Po aty. F. 129.

124 Hoxha E. Një etapë e re e strategjisë globale sovjeto-amerikane kundër lirisë e pavarësisë së popujve // Zëri i popullit, 27.5. 1972.

125 К сожалению, эта тема до сих пор остается малоизученной в историографии, а существующие доступные материалы дают отрывочные сведения о происходившем. Упоминание о пребывании в Албании Нородома Сианука, выполнявшего посредническую миссию, встречаются в записях самого Э. Ходжи, а также публикациях воспоминаний участников и очевидцев событий с албанской стороны, см. в:: Kaloçi D. Sindërmjetsoinë 1971 Sihanuku për të lidhur Enverin me Beogradin: Dëshmia e ish-komandantit të Aviacionit Edip Oheri // Gazeta shqiptare, 20.12.2003. Достаточно поверхностно о жизни камбоджийского изгнанника в Тиране упоминается в воспоминаниях переводчика Э. Ходжи и сотрудника аппарата ЦК АПТ, а затем и МИДа НРА А. Попа, писавшего о приглашении албанским правительством главы эмигрантского камбоджийского правительства после лишения его власти в стране: Imaj A. Miqtë e Enverit në 1982: Pse e vratë Mehmet Shehun // Panorama, 6.8.2009. Более известно о визите Сианука в Албанию и его встрече с Э. Ходжей в июне 1972 г. См. официальный пропагандистский материал компартии Китая: Peking Review, 4.8.1972. N 31. На 13 странице издания помещена совместная фотография камбоджийского принца и главы АПТ. Сама статья посвящена пяти визитам Сианука в различные страны, включая Румынию. Об июньском визите см. также: Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 180–184, 190.

126 Kaloçi D. Si ndërmjetsoi në 1971 Sihanuku për të lidhur Enverin me Beogradin: Dëshmia e ish-komandantit të Aviacionit Edip Oheri // Gazeta shqiptare, 20.12.2003. Однако в ходе разговора выяснилось, что Н. Сианук не разделяет взгляды Тито, о чём он сообщил Э. Ходже: Sihanuku na njofton për presionet që i kane bërë titistët. Durrës, e hënë, 24 korrik 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 231.

127 Ç’mund të ngjasë në Jugosllavi pas vdekjes së Titois. E martë, 24 tetor 1972 // Hoxha E. Vepra. V. 48. Janar 1972 – Maj 1972. Tiranë, 1985. F. 287.

128 Po aty. F. 288, 289.

129 13 февраля 1972 г. Э. Ходжа написал в своём дневнике: «Коммунистическая партия Китая находится на ревизионистских позициях», см. в: Partia Komuniste e Kinës është në pozita revizioniste. E diel, 13 shkurt 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 45.

130 Распоряжение Начальника Генерального штаба П. Думе № 0103 от 6 марта 1972 г. Документ находится в следственных материалах Управления Государственной Безопасности НРА по делу Б. Баллуку. Приводится по: Kotini A. Hito Çako: «Bashkëpunimi ynë me Fadil Paçramin e Todi Lubonjën» // Shekulli,31.3. 2010.

131 Буквально Э. Ходжа заявил: «Добровольческие силы считаются как имеющие огромное значение, и поэтому необходимо заниматься их подготовкой. Для них созданы штабы, из которых особую роль играют региональные штабы, относящиеся непосредственно к этим силам. Однако ответственность ложится в основном на вас, товарищи военные, вы должны уважать штабных сотрудников добровольческих сил как находящихся на службе. В региональные штабы вы должны направлять лучших офицеров, обладающих серьезными знаниями в военной области, политически и технически подготовленных и имеющих опыт». – Të forcohet më tej bashkëpunimi ushtri-terren. Diskutim në mbledhjen e Byrosë Politike të KQ të PPSH. 27 mars 1972 // Hoxha E. Vepra. V. 48. Janar 1972 – Maj 1972. Tiranë, 1985. F. 317.

132 Të forcohet më tej bashkëpunimi ushtri-terren. F. 318.

133 Vizita e një zëvendësministri të jashtëm të Kinës në Tiranë. E premte, 1 shtator 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 237.

134 Kina po i forcon pozitat në arenën ndërkombëtare. E mërkurë, 27 shtator 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 266.

135 Takim me delegacionin e Ushtrisë Popullore Çlirimtare Kineze. E premte, 13 tetor 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 281.

136 Bisedë me shokët e delegacionit ushtarak që do të shkojnë në RP të Kinës. E merkurë, 25 tetor 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 290.

137 Të tregohemi shumë miqësorë e sashamirë në bisedimet me shokët kinezë. E enjte, 2 nëndor 1972 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1972. V. 7. F. 297.

138 Использование двух прикомандированных сотрудников – радистов-шифровальщиков – было связано с тем, что, как позже стало ясно членам делегации, информация о переговорах сообщалась непосредственно руководству АПТ, минуя дипломатические каналы. См. воспоминания Э. Охри, бывшего командующего ВВС НРА, см. в: Kaloçi D. Shqipëria mori nga Kina 18 miliard dollarë arsenal ushtarak // Gazeta Shqip, 30.3. 2008.

139 Po aty.

140 Po aty.

141 Бесстыдная выходка советских ревизионистов. Пятница, 9 февраля 1973 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 358.

142 Parathenie per vellimin e 50-te // Hoxha E. Vepra. V. 50. Janar 1973-prill 1973.Tirane, 1986. F. VII.

143 Puna ideopolitike e kulturore пё ushtri t’l sherbeje mbrojtjes sё atdheut // Hoxha E. Vepra. V. 50. Janar 1973-prill 1973.Tirane, 1986. F. 31.

144 Po aty. F. 42.

145 Po aty. F. 65.

146 Po aty. F. 32, 33.

147 Тё gjitha forcat e popullit ushtar te jene kurdohere ne gatishmeri te plote. Diskutim ne mbledhen e organizates-baze te Partise ku ben pjese // Hoxha E. Vepra. V. 50. Janar 1973-prill 1973.Tirane, 1986. F. 116.

148 Po aty. F. 117.

149 Po aty. F. 118.

150 Одним из примеров подобного отношения была реакция Начальник Политического управления X. Чако, направившего 26 января 1973 г. благодарственное письмо М. Меркурии – лектору школы военной подготовки в г. Элбасан, в котором благодарил его за книгу «Народная война и требования военной морально-политической и психологической подготовки народного воина» и оценивал её как важный теоретический труд. Во время «дела путчистов» (осень 1974-осень 1975 гг.) это письмо фигурировало как доказательство подрывной заговорщической деятельности самого X. Чако, а также и автора книги. См. материалы Управления Государственной безопасности НРА, опубликованные в: Kotini A. Hito Çako: «Bashkëpunimi ynë me Fadil Paçramin e Todi Lubonjën» // Shekulli, 31.3.2010.

151 Puna ideopolitike e kulturore në ushtri t’I shërbëjë mbrojtjes së atdheut. F. 38.

152 Të gjitha forcat e popullit ushtar të jenë kurdoherë në gatishmëri të plotë. F. 129.

153 Poaty. F. 119.

154 Po aty. F. 120.

155 Puna ideopolitike e kulturore në ushtri t’I shërbëjë mbrojtjes së atdheut // Hoxha E. Vepra. V. 50. Janar 1973-prill 1973.Tiranë, 1986. F. 47.

156 Puna ideopolitike e kulturore në ushtri t’I shërbëjë mbrojtjes së atdheut. F. 48.

157 Прямое отношение к формулированию идейно-политических основ военной доктрины имела речь главы АПТ 15 марта 1973 г., в которой он требовал вести борьбу против иностранного влияния и его проводников внутри Албании: Si duhet kuptuar dhe si duhet luftuar rrethimi imperialisto-reviyionist i vendit tonë dhe efekti i presionit të tij mbi ne. Fjala në mbledhjen e përgjithshme të komunistëve të aparatit të KQ të Partisë për dhënie llogari e zgjedhje. 15 mars 1973// Hoxha E. Vepra. V. 50. Janar 1973-prill 1973.Tiranë, 1986. F. 293–329.

158 НАТО интересуется нашей страной. Почему? Понедельник, 4 июня 1973 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 359.

159 Там же.

160 Там же. С. 360.

161 Там же. С. 361.

162 Там же. С. 362.

163 Содержание дискуссий и стенограмма выступлений содержатся в недавно ставшем доступным секретном документе Министерства народной обороны НРА «Материал для Оперативного Управления. Совершенно секретно. Дата: 30.12.1973. Выступления во время дискуссии на собрании руководящих кадров армии в г. Дуррес, 15.6.1973» (Material për Drejtorinë Operative.Tepër secret. Datë 30.12.1973.Ndërhyrje gjatë diskutimeve në mbledhjen e kuadrove kryesore të Ushtrisë, në Durrës, më 15.6.1973). Здесь цит. по: Akuzat e ushtarakëve, Hito Çako mbron Petrit Dumen. Marrë me shënime nga A. Çopani // Shekulli, 24.3.2010.

164 Material për Drejtorinë Operative. Здесь цит. по: Akuzat e ushtarakëve, Hito Çako mbron Petrit Dumen. Marrë me shënime nga A. Çopani // Shekulli, 24.3.2010.

165 Material рёг Drejtorhte Operative. Цит. no: Kotini A. Bunkerct apo агтёк debatet e Çakos me ushtarakët // Shekulli, 21.3.2010.

166 Po aty.

167 Kaloçi D. Enveri i futi në konflikt Mehmetin me Beqirin në ‘66 // Gazeta shqiptare, 9.10.2004

168 Në këtë situate popujt arabë do të kuptojnë cilët janë miqtë e tyre të vërtetë. Nga biseda me ambasadorin e RP të Kinës. 16 tetor 1973 // Hoxha E. Vepra. Korrik 1973-qershor 1974. V. 52. Tiranë, 1987. F. 244–247.

169 О перипетиях подготовки и ознакомления с документом содержится подробный рассказ в воспоминаниях участника событий генерал-майора Халима Рамохито, являвшегося также в годы членства НРА в Варшавском Договоре представителем Албании в руководящих структурах блока. См. публикации: Ramohito H. Në shërbim të atdheut tim: kujtimet e një gjenerali. Tiranë, 2010.Vol.1; Halim Ramohito: Si na tradhtoi Mehmet Shehu // Gazeta Standard, 02.3.2010.

170 Её принятие состоялось 28 декабря 1976 г.

171 «Mbi organizimin, përgatitjen ushtarake dhe drejtimin e forcave vullnetare të vetëmbrojtjes popullore, si dhe mbi zbatimin e detyrave për përgatitjen ushtarako-profesionale të shtabeve të mbrojtjes, organeve të Partisë dhe atyre shtetërore».

172 Njësitë vullnetare të popullit të mësojnë mirë taktikën e luftës partizane. Diskutim në mbledhjen e Byrosë Politike të KQ të PPSH. 28 mars 1974 // Hoxha E. Vepra. Korrik 1973-qershor 1974. V. 52. Tiranë, 1987. F. 331.

173 Po aty. F. 332.

174 См. воспоминания бывшего начальника Генерального Штаба ВС НРА (1975–1981) и участника событий В. Лакая: Llakaj V. Balluku: «Ka urdhëruar, Enveri!». Konflikti me Beqir Ballukun për të quajturat «Teza të zeza» // Shekulli, 20.2.2006.

175 См. запись в дневнике Э. Ходжи под названием «Размещение турецких войск на Кипре»: Zbarkimi i forcave ushtarake të turqisë në Qipro. E shtunë, 20 korrik 1974 // Hoxha E. Ditar për çeshtje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1983. V. 7. F. 625–627.

176 Të ruajmë ekuilibrin e dashamirësisë si ndaj popullit turk ashtu edhe ndaj atij grek. E martë, 23 korrik 1974 // Hoxha E. Ditar për çeshtje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1983. V. 7. F. 628.

177 Po aty. F. 629.

178 Shënime.E shtunë, 10 gusht 1974 // Hoxha E. Ditar për çeshtje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1983. V. 7. F. 632.

179 О роли М. Шеху и Х. Капо в подготовке Пленума и готовивишегося осуждения на нём Б. Баллуку см. их переписку из Архива ЦК АПТ (фонд 14, опись L-1, дело 1) (Arkiva e Komitetit Qendror të PPSH, Fondi 14, L-1, Dosja 1), опубликованную в: «Puçistët» në ushtri, letërkëmbimi mes Enverit, Hysniut e Mehmetit // Shekulli, 20.1.2010.

180 О чистках в 1974 г. см. свидетельства участника и очевидца событий В. Лакая: Llakaj V. Ndëshkime, pranga, emërime dhe strukturë e re në Ministrinë e Mbrojtjes // Shekulli, 17.2.2006.

181 Hoxha E. Për Ushtrinë Popullore. Përmbledhje veprash. Tiranë, 1984. V. II. F. 248.

182 Телеграмма Дж. Вольпе в Государственный Департамент США от 18 октября 1974 г. была рассекречена осенью 2007 г. и приводится по: Si u zhduk Beqir Balluku // Koha Jonë, 25.10.2007. Первое из этих предположений было отчасти справедливым. В полном объеме суть происходившего была известна немногим. Во время VI Пленума ЦК АПТ премьер М. Шеху обвинил начальника Генерального Штаба П. Думе в том, что он хотел действовать как советский маршал Г. Жуков (имелся в виду арест Л. Берии) и арестовать правительство НРА и ЦК АПТ. – Halim Ramohito: Si na tradhtoi Mehmet Shehu // Standart, 2.3.2010. Среди очевидцев и участников событий, а также тех немногочисленных специалистов, кто был знаком ситуацией в руководстве НРА, существует до сих пор несколько версий причин гонений на военных, начатых Э. Ходжей. Среди них: страх потери власти, испытывавшийся главой АПТ после случившегося у него в октябре 1973 г. инфаркта; разгоревшаяся борьба за власть различных кланов; изменение характера взаимоотношений НРА с КНР и необходимость принятия нового курса, который могли не разделять «прокитайски» настроенные члены руководства АПТ. См. об этом воспоминания Р. Алии – бывшего Первого секретаря АПТ, ставшего преемником Э. Ходжи в 1985 г. и первым президентом Албании после падения коммунизма в 1990 г. Частично они опубликованы в: Ramiz Alia: Frika per pushtetin pas infarktit,arsyeja pse Enveri goditi Beqir Ballukun // Shqiperia, 9.5.2010. Полный вариант воспоминаний: Alia R. Jeta ime. Kujtime. Tirane, 2010. Наконец, в самой партийной традиции в 1975 г., пока в виде не предназначенных для посторонних записях Э. Ходжи, делались обвинения в адрес КНР, якобы поддерживавшей «заговорщиков», а в 1981 г., после смерти М. Шеху, квалифицированной как самоубийство, лично Э. Ходжей было объявлено о его враждебной деятельности и связях с иностранными разведками, а также планах переворота, который он, как утверждал глава АПТ, готовил вместе «путчистами» в 1974 г., опираясь на X. Чако и П. Думе. В действительности, по мере появления документов АПТ, а также других организаций, расправа над известными военными деятелями являлась частью проводимой Э. Ходжей политики ликвидации любых гипотетически возможных очагов недовольства его деятельностью. Одновременно глава режима мог обвинить все преследуемых виновными в конкретных проблемах страны, что и происходило. Оставаясь «патриархом», уничтожив подавляющую часть «старой гвардии», Э. Ходжа манипулировал новыми молодыми кадрами и держал их под контролем. Череда инициированных им политических кампаний на пленумах ЦК АПТ и последовавших за ними «чисток», т. е. репрессий, включая физическую ликвидацию, проходила особенно активно в начале 70-х гг. XX в.: IV Пленум (июнь 1973) – репрессии против представителей творческой интеллигенции; V Пленум (июль 1974) и VI Пленум (декабрь 1974) – кампания против представителей руководства армии и «чистки» в вооруженных силах», VII Пленум (май 1975) – репрессии против экономистов с обвинением их в саботаже.

183 Politika jonë është e hapur, është politikë e parimeve proletare. Fjala në takimin me zgjedhësit e zonës elektorale nr. 209 të Tiranës. 3 tetor 1974 // Hoxha E. Vepra. Korrik 1974 – dhjetor 1974. Tiranë, 1987. F. 174–177.

184 Документы приводятся по публикации: Fjalimet e Enverit, reagimet ne Athine e Beograd // Koha Jonë, 28.10.2007.

185 Në gjzkimin e situative dhe në shfrztëzimin e koniunkturave të mbajmë qëndrim parimor. Nga biseda me ambasadorin kinez. 16 tetor 1974 // Hoxha E. Vepra. Korrik 1974– dhjetor 1974. Tiranë, 1987. F. 311, 312.

186 Jo, shokë kinezë, ne me jugoslavët nuk jemi «si dhëvbët me buzët». E hënë, 23 dhjetor 1974// Hoxha E. Ditar për çeshtje ndërkombëtare (1972–1974). Tiranë, 1983. V. 7. F. 658.

187 Американский империализм и советский империализм готовят третью мировую войну, но боятся её. Вторник, 25 февраля 1975 г. // Ходжа Э. Сверхдержавы. 1959–1984. Из политического дневника. Тирана, 1986. С. 400, 401.

188 Ballkani, superfuqitë, Kina dhe ne. E mërkurë, 2 korrik 1975 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1975–1976). Tiranë, 1984. V. 8. F.94–105.

189 Po aty. F. 94.

190 Po aty. F. 95.

191 Po aty. F. 96.

192 Po aty. F. 97.

193 Po aty. F. 103.

194 Zanga L. Kosovo: An Important Element In Yugoslav-Albanian Rapprochement. 2.6.1975. RAD Background Report/91. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 3-5-27. – http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/pdf/3-5-27.pdf

195 Si duhet të jetë interesimi znë për Kosovën e kosovarët. E martë, 23 shtator 1975 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1975–1976). Tiranë, 1984. V. 8. F. 131.

196 Do të demaskojmë qëllimet e vërteta të konferencës së helsinkit mbi «sigurimin evropian». Durrës, 27 korrik 1975 // Hoxha E. Ditar për çeshtje ndërkombëtare (1975–1976). Tiranë, 1984. V. 8. F. 125. В центральном печатном органе газете «Зери и популлит» была помещена редакционная статья, фактически написанная Э. Ходжей и носившая название «Конференция неопределенности Европы». – Konferenea e pasigurisë së Evropës // Zëri i popullit, 29.7.1975.

197 Situatat në botë janë të turnullta, prandaj nuk ka vend për vetëkënaqësi, për qëtësi ose për eufori. Nga biseda me një përfaqësues të PK të Australisë (m-l). 6. dhjetor 1975 // Hoxha E. Vepra. Nëntor 1975 – mars 1976. Tiranë. 1987. V. 56. F. 95, 97, 99

198 Эта информация содержалась в депеше посольства США в Риме от 3.4.1975 в Государственный Департамент. Источником информации являлся посол Италии в Албании Р. Ферраро. Документ опубликован в: Enveri, kontroll të plote mbi ushtrinë // Koha Jonë, 27.10.2007.

199 Pо aty.

200 Во второй половине июня 1975 г. Госсекретарь США Г. Киссинджер активно интересовался происходившими изменениями в руководств НРА и делал запросы в американские посольства в Белграде и Риме относительно происходящего в Тиране. См. публикацию извлечений из документов Госдепа США в: Kisinger: Ndryshimet ne Byrone Politike // Koha Jonë,26.10.2007.

201 Л. Зильберман ссылался в своей депеше в Госдеп на посла Австрии в Югославии и Албании, а также полученную им от албанского посла в Белграде информацию о состоянии здоровья Э. Ходжи и продвижении к власти М. Шеху. Текст рассекреченной телеграммы посольства США в Белграде от 12.8.1975 г. в адрес Государственного Департамента США в: SHBA: Enveri i semure, Mehmeti po merr pushtetin // Koha Jonë, 24.10.2007.

202 Po aty.

203 Представления о том, что в партийно-государственном руководстве НРА развернулась борьба за власть, распространились и среди аналитиков-специалистов по Албании. См.: Zanga L. Changes In Albanian Leadership Signify Struggle For Succession To Power. 24.11. 1975. RAD Background Report/161. Radio Free Europe research. BOX-FOLDER-REPORT: 3-5-10.– http://www.osaarchivum.Org/files/holdings/300/8/3/pdf/3-5-10.pdf

204 См.: Bashkurti L. Diplomacia shqiptare. Dipolomacia e vetëizolomitË rasti i Shqipërisë, 1961–1989. Тiranё, 2004. Автор получил возможность ознакомиться с документами Госдепа США и НАТО, в которых рассматривалась ситуация в Албании и её внешнеполитический курс.

205 С 1954 г. и вплоть до 1975 г. объем китайской экономической помощи Албании, включая военные поставки, составил 100 млрд. юаней (около 840 млн. долларов США), т. е. 3 тыс. 850 юаней на человека, в то время как годовой доход на душу населения в КНР составлял 200 юаней. Рассекреченные данные МИД КНР о помощи зарубежным странам, включая Албанию, в: Шу Юн 1976 ньян куан вайюан 110 дуо гуожиа жонг гуо «канг кай» ле дуо шао куан?// Тон жу гонг жин, 2009. № 1 (Шу Юн До 1976 г. зарубежная помощь Китая была «щедрой» более чем для 110 стран. Насколько? // Вместе в одной лодке. 2009. № 1.)

206 Veli Llakaj Enveri instrukton Llakajn: «Me kinezët jemi thikë e në pikë, si me rusët më 1960 – ën» // Shekulli, 27.2.2006.

207 Po aty.

208 Po aty.

209 Kinezët duan të sabotojnë forcën mbrojtës të vendit tonë. E martë, 23 dhjetor 1975 // Hoxha E. Ditar për çështje ndërkombëtare (1975–1976). Tiranë, 1984. V. 8. F. 218.