Платошкин Η.Η.

В современной германской историографии много трудов, посвященных преследованию инакомыслия в ГДР. В то же время такие же процессы в ФРГ подробно не анализируются. Между тем именно ФРГ осуществила в 1956 г. запрет Коммунистической партии Германии – единственной политической силы страны, активно боровшейся с нацистским режимом.

Столпами идеологии созданного в 1949 г. сепаратного западногерманского государства были жесткий антикоммунизм и более чем мягкое отношение к 12-летнему периоду гитлеровского «тысячелетнего» рейха. Причем, как будет показано ниже, эти столпы как бы поддерживали друг друга, что было более чем естественно.

Антикоммунизм в начале и середине 1950-х гг. был явлением абсолютно нормальным для большинства капиталистических стран. В эти годы холодной войны правительства западных государств не жалели средств для дискредитации своего основного идеологического врага. В США действовал сенатор Маккарти, выискивавший «подрывные коммунистические элементы» в государственных структурах. Соратников Рузвельта заставляли каяться в не совершенных ими преступлениях. Людей доводили до инфарктов и самоубийств. Апогеем «охоты на ведьм» стала казнь в 1953 г. супругов Розенберг, обвиненных в шпионаже в пользу СССР. Массовые протесты во всем мире не помешали казнить на электрическом стуле женщину, не пожелавшую расстаться со своими политическими убеждениями.

ФРГ, естественно, не желала отставать от «старшего брата». Антикоммунизм в Западной Германии усиливался двумя факторами. Во-первых, стремлением дискредитировать ГДР – государство, которое, по мнению правящей в ФРГ партии ХДС, вообще не должно было существовать; во-вторых, бывшие члены НСДАП и просто враги «социалистов, евреев и масонов», которых всегда было более чем достаточно среди немецких чиновников, желали взять реванш за свой испуг 1945 г. Ведь тогда выходившие из тюрем и концлагерей коммунисты имели высокий моральный авторитет. Им трудно было смотреть в глаза, особенно если вспомнить собственный бесславный «трудовой путь» подавляющего большинства немецких госслужащих во времена национал-социализма.

23 ноября 1951 г. правительство ФРГ возбудило в Федеральном конституционном суде страны ходатайство о запрете Коммунистической партии Германии как «антиконституционной». При этом кабинет канцлера Аденауэра ссылался на 21-ю статью Основного закона (конституции) ФРГ, второй параграф которой гласил: «Партии, которые по своим целям или по поведению своих сторонников стремятся к тому, чтобы нанести ущерб свободному демократическому правопорядку или устранить его, или угрожать существованию Федеративной республики, являются антиконституционными. Решение об антиконституционности выносится Федеральным конституционным судом». Обращает на себя внимание «резиновая» формулировка западногерманской конституции: речь в ней шла даже не о поведении членов партии, а о неких «сторонниках». То есть достаточно было кому-нибудь громко заявить о симпатиях к КПГ и швырнуть камень в полицейского, чтобы дать повод для запрета партии.

В качестве средства юридической расправы с коммунистами правительство Западной Германии использовало Федеральный конституционный суд, наделенный Основным законом ФРГ очень широкими полномочиями. Суд мог толковать любой закон страны на предмет соответствия конституции, и если он признавал какой-либо нормативный акт неконституционным, то это означало его автоматическую недействительность.

В 1950-е гг. конституционный суд ФРГ еще не обладал авторитетом беспристрастного арбитра, который он приобрел начиная с 1970-х гг. Дело было в персональном составе этого органа. Суд состоял из двух сенатов (т. е. судебных палат), члены которых избирались бундестагом (парламентом) и бундесратом (палатой земель) из списков, составленных правительством. Много писали о «надпартийности» суда, что было абсолютно неверно. 8 из 11 членов первого сената, занимавшегося «делом» КПГ, ранее служили в госаппарате правительства Аденауэра. Председатель конституционного суда Винтрих в прошлом был кандидатом от ХСС1 на выборах в Баварии. Во времена «третьего рейха» Винтрих служил судьей и в 1940 г. был рекомендован на пост члена верховного земельного суда. В представлении говорилось, что «национал-социалистические убеждения господина доктора Винтриха не вызывают никаких сомнений»2.

Еще более «колоритной» фигурой был министр внутренних дел ФРГ Роберт Лер, ведомство которого и подготовило ходатайство о запрете КПГ. В январе 1951 г. во время дебатов в бундестаге один из представителей фракции компартии обвинил Лера в том, что он помогал Гитлеру прийти к власти. Лер заявил в ответ, что готов сделать это еще раз3. Будучи в 1933 г. бургомистром Дюссельдорфа, Лер принял решение о расторжении городскими властями всех контрактов с магазинами и другими торговыми предприятиями, принадлежавшими евреям. Когда в ноябре 1950 г. правительство Аденауэра издало распоряжение об удалении с государственной службы членов компартии и других «подрывных» организаций (например, Общества германо-советской дружбы и Объединения лиц, преследовавшихся при нацизме), Лер так обосновал этот шаг: «Я надеюсь, что судебная практика постепенно будет равняться на выполнение того, чего мы действительно хотим… Кто ест наш хлеб и нам служит, должен быть нашим душой и телом. Кому это не подходит, пусть ищет других путей»4.

Того же «коричневого поля ягодой» был и глава делегации правительства ФРГ на процессе против КПГ статс-секретарь МВД Ганс фон Леке. Выступая в 1933 г. в рейхстаге во время дебатов о предоставлении правительству Гитлера чрезвычайных полномочий (что означало конец Веймарской республики), Леке говорил о готовности «действенно сотрудничать (с нацистами – Примеч. автора) в деле национального восстановления». Это «восстановление» началось с поджога гитлеровцами рейхстага, и пока Леке объяснялся НСДАП в любви, в тюрьмах и «диких» концлагерях СА и СС уже пытали несколько тысяч арестованных коммунистов и социал-демократов.

Таким образом, ответ на вопрос «А судьи кто?» был вполне ясен. Конституционный суд ФРГ в 1952 г. уже доказал на практике свою «беспристрастность». 31 января и 7 июля 1952 г. СДПГ обратилась в конституционный суд с требованием признать не соответствующим Основному закону обсуждавшийся в бундестаге Договор о Европейском оборонительном сообществе (ЕОС). По мнению социал-демократов, договор означал создание в ФРГ собственной армии, что было тогда запрещено конституцией. Суд не нашел ничего лучшего, чем отвергнуть социал-демократическое ходатайство на том основании, что он-де не может давать оценку еще не принятым окончательно нормативным актам. Но тут неожиданно для канцлера Аденауэра в дело вмешался президент ФРГ Хойе, обратившийся в Карлсруэ (там была резиденция конституционного суда) с требованием дать правовое заключение по данному вопросу. Формально правовое заключение не имело обязательного характера, но предопределяло решение суда в будущем. Суд молчал, и за это время Аденауэр и американские оккупационные власти заставили Хойса забрать свой запрос обратно. Канцлер не забыл этого скандала, и положение о правовом заключении исчезло из новой редакции закона о конституционном суде в 1956 г.

Ходатайство правительства ФРГ о запрещении КПГ не отличалось особой юридической изощренностью. Партию предлагалось признать антиконституционной потому, что она была марксистско-ленинской и выступала за построение социализма. КПГ должна была ответить и за «несовместимость законов, осуществляемых в советской оккупационной зоне (т. е. ГДР. – Примеч. автора), с конституционными принципами Федеративной республики»5. В качестве «тяжелейшего покушения» на существование ФРГ рассматривался и народный опрос против ремилитаризации и за воссоединение Германии, организованный КПГ. Народное движение против ремилитаризации (в котором помимо коммунистов участвовали социал-демократы, представители протестантской церкви и просто беспартийные) называлось в ходатайстве правительства ФРГ «агрессивным».

КПГ предлагалось «ответить» за высказывания Маркса, Ленина и Сталина о диктатуре пролетариата, за Конституцию СССР 1936 г. и Устав КПСС, а также за политику Коминтерна, распущенного в 1943 г. В качестве «судебного доказательства № 32» правительство ФРГ приводило цитату из коммунистической печати, в которой критиковалось назначение высокой государственной пенсии вдове главы Главного имперского управления безопасности (РСХА) и палача чешского народа Рейнгарда Гейдриха6. То есть кабинет Аденауэра считал критику пенсионного обеспечения бывших нацистов и их родственников несовместимой с конституцией ФРГ

Процесс против КПГ с самого начала имел слишком явный политический подтекст. Многие СМИ, причем отнюдь не только в странах социализма, справедливо сравнивали его с судом против Георгия Димитрова в 1933 г., когда болгарского коммуниста обвинили в поджоге рейхстага. Но тогда нацистская юстиция формально расследовала хотя бы конкретное уголовное дело – пожар в парламенте страны. В 1951 г. (когда правительство ФРГ обратилось в суд с целью запрета компартии) КПГ не смогли предъявить ни одного действительно уголовно наказуемого деяния. Ни члены компартии, ни даже ее «сторонники» ничего не поджигали и не взрывали. Не было обнаружено и подпольных складов оружия или планов вооруженного восстания.

Понимая шаткость своих правовых позиций, правительство ФРГ решило «помочь» Федеральному конституционному суду простым, но действенным способом. 31 января 1952 г. на рассвете полиция захватила на всей территории Западной Германии помещения КПГ и обыскала квартиры ведущих партийных функционеров. Тоннами изымались материалы, которые должны были служить доказательствами в суде. Были немедленно арестованы и представители КПГ на процессе, которых приводили на заседания конституционного суда из тюрьмы. Причем эти люди были знакомы с тюрьмами не понаслышке: они уже сидели там при Гитлере.

Но даже после подобных мер конституционный суд ФРГ не мог инкриминировать КПГ что-либо серьезное. Поэтому, решив 24 января 1952 г. открыть слушания, суд попросту отложил дело в долгий ящик.

Но «процесс пошел» сразу же после визита к Аденауэру в сентябре 1954 г. посла США Мэрфи и посещения Бонна госсекретарем Дж. Ф. Даллесом. Через четыре дня после последнего события конституционный суд все-таки назначил начало процесса на 23 ноября 1954 г. Американцы готовились к первому после 1945 г. совещанию четырех держав-победительниц (СССР, США, Великобритании и Франции), намеченному на июнь – июль 1955 г. в Женеве. А там Даллес собирался поставить вопрос о происках мирового коммунизма. Задачей ФРГ в этом смысле была подготовка соответствующих доказательств. С целью помощи западногерманским борцам против коммунизма на немецком языке был срочно издан отчет комиссии сената США по борьбе с подрывной «антиамериканской» деятельностью (комиссию вместо спившегося сенатора Маккарти возглавил сенатор

Маккарэн). Многие пассажи этого документа были затем использованы в обвинительных материалах правительства ФРГ (например, следующие «обвинения»: «Коммунистическая партия США верна марксизму-ленинизму» и «партия должна быть теснейшим образом связана с массами»). Офицер американской разведки присутствовал на процессе против КПГ под видом немца-эксперта. СМИ США открыто указывали на «образцово-показательный» характер суда над компартией, который надлежало повторить и в других странах.

Начавшийся в ноябре 1954 г. в Карлсруэ процесс сразу же едва не оказался в тупике. Ведь компартия Германии была официально разрешена всеми союзниками (в т. ч. и США) после 1945 г. как демократическая антифашистская партия. А ведь и тогда она была марксистско-ленинской. Конституционный суд, проявив чудеса казуистики, установил, что союзники, оказывается, дали в 1945 г. лишь «негативное» определение демократии – «антифашистская». А Основной закон ФРГ, дескать, превратил «негативную» дефиницию в «позитивную». Представитель правительства ФРГ эксперт МИД ФРГ Кауфман был еще более откровенен. Он назвал Потсдамские соглашения четырех держав «интервенционистскими мероприятиями» союзников, которые противоречат международному праву7. Излишне даже говорить о том, в какой партии Кауфман состоял до 1945 г. – естественно, в НСДАП.

Первоначально суд в Карлсруэ был вынужден признать, что само по себе несогласие какой-либо партии с принципами общественного строя ФРГ не является достаточным доказательством ее антиконституционности. Необходимо еще и наличие «активной боевой и агрессивной позиции по отношению к существующему строю».8 Но суд быстро «подправили», и вскоре он уже говорил о достаточности общего политического курса КПГ для ее запрета.

В своей защите компартия ссылалась и на так называемое «право на сопротивление», закрепленное, кстати, в конституциях ряда земель ФРГ, в т. ч. Бремена и Гессена. КПГ приводила многочисленные примеры нарушения конституционных прав и свобод в стране, что давало населению право на противодействие. Тем более что это противодействие осуществлялось в законных и ненасильственных формах (демонстрации, забастовки). Следует отметить, что «право на сопротивление» действиям органов государственной власти появилось в ФРГ как реакция на произвол нацистов, которые формально после 1933 г. придерживались законов Веймарской республики.

Применив на деле пословицу «закон что дышло…», конституционный суд дал свою трактовку «права на сопротивление» в «консервативном» смысле. Получалось, что прибегать к забастовкам и демонстрациям можно было только после того, как были бы исчерпаны судебные методы отстаивания своих прав. Такие юридические «новации» вызвали законное возмущение западно-германских профсоюзов.

КПГ представила суду детальные доказательства своих тезисов о том, что в кабинете Аденауэра много реваншистов, представителей бывшей НСДАП и союзов предпринимателей (именно эти утверждения коммунистов им же и инкриминировались в качестве образцов подрывной деятельности). Так, например, министр по общегерманским вопросам правительства ФРГ Якоб Кайзер говорил, что под германским единством он понимает не только присоединение ГДР, но и Австрии, части Швейцарии и Эльзаса-Лотарингии. Другой министр, Вальдемар Крафт, назвал «глупцами» тех, кто требовал восстановления Германии в границах 1937 г. Оказывается, помимо этого следовало отстаивать права на Данциг (Гданьск), Судеты и Мемель (Клайпеду). Разоблаченный позднее как военный преступник министр Теодор Оберлендер публично «обиделся», когда его упрекнули в том, что он еще недавно желал для Германии колоний на Востоке. «Я желаю их еще и сегодня», – «подкорректировал» своих критиков Оберлендер. Впрочем, этот человек всего лишь был последовательным в своих убеждениях. Он командовал в 1941 г. батальоном украинских националистов «Нахтигаль», «прославившимся» массовыми расстрелами евреев, русских и поляков на оккупированной территории Советской Украины9.

Процесс против КПГ шел все же не так гладко, как задумывали его в Бонне и Вашингтоне. Суд постоянно исключал пункты обвинений, которые нельзя было аргументированно доказать. Причем коммунисты выступали за то, чтобы оставить эти пункты (например, проблематику достижения единства Германии), так как их абсурдность была очевидна для всех непредвзятых наблюдателей. Да и как можно было признать антиконституционными требования КПГ о проведении на всей территории Германии выборов на основе избирательного закона Веймарской республики 1924 г.? Конституционный суд с «соломоновой» простотой заявил, что возможный запрет КПГ не препятствует допущению партии к участию в будущих общегерманских выборах (!).

21 июня 1955 г. стало известно о приглашении правительства СССР Аденауэру посетить Москву и установить нормальные отношения между обеими странами (сама соответствующая нота правительства Советского Союза была направлена правительству ФРГ 7 июня). В этих условиях конституционный суд поспешно заявил 14 июля 1955 г. о том, что вынесение окончательного приговора в отношении КПГ откладывается на неопределенный срок. Ларчик открывался просто: Аденауэр решился на поездку в Москву и не хотел, чтобы она сорвалась из-за процесса в Карлсруэ.

Но сентябрьский визит Аденауэра в СССР и установление между Москвой и Бонном дипломатических отношений не изменили, по существу, положения дел в Карлсруэ. Кстати, Хрущев во время переговоров с Аденауэром в Кремле 10 сентября 1955 г. в свойственной советскому лидеру грубовато-шутливой манере заявил: «В возникновении коммунизма виноваты вы. Карл Маркс ваш. Родился в Германии. Энгельс – в подкрепление. Вы заварили кашу, сами и расхлебывайте»10.

17 августа 1956 г. конституционный суд ФРГ все-таки запретил КПГ. Ведь провал процесса нанес бы ХДС/ХСС и лично Аденауэру громадный политический ущерб. То, что не удалось в 1933 г. государственному обвинителю Герману Герингу, а именно: осудить коммунистическое мировоззрение как таковое, удалось спустя 23 года властям «демократической» ФРГ. Депутат социал-демократической партии Германии (СДПГ) в бундестаге и бывший министр внутренних дел крупнейшей земли Северный Рейн – Вестфалия Вальтер Мендель так прокомментировал процесс: «Тот, кто занимается политической деятельностью в Рурской области, знает, что такую партию, как коммунистическая, никогда не победить штыками или полицейскими дубинками… Вы (т. е. правительство. – Примеч. автора) предаетесь иллюзии, когда полагаете, что рабочие, стоящие у доменных печей, или шахтеры, каждый день глядящие смерти в лицо, станут выдавать друг друга полиции за коммунистические высказывания»11.

Процесс против компартии должен был, по мысли Аденауэра и его американских покровителей, служить предостережением всем, кто резко критиковал правительство с левого фланга. Ведь теперь ярлык «коммунистический» был чем-то уголовным и мог запросто привести человека в тюрьму или, во всяком случае, лишить его работы.

На момент запрета в компартии состояло 85 тысяч членов12. По разным оценкам, после запрета КПГ было возбуждено от 125 до 200 тысяч уголовных дел против членов партии и сочувствующих. За противодействие запрету (оно могло осуществляться, например, в форме продолжения партийных собраний местных организаций компартии) было осуждено около 10 тысяч человек. За такие противоправные деяния устанавливался срок заключения до 6 месяцев. Только в день оглашения вердикта конституционного суда были арестованы 33 коммуниста. Парламентарии от компартии в земельных и местных парламентах были лишены депутатских мандатов. Имущество компартии было конфисковано. Было запрещено 17 партийных газет общим тиражом 150 тысяч экземпляров. Все члены компартии были поставлены под наблюдение западногерманской контрразведки – Ведомства по защите конституции. Часто это ведомство сообщало по месту работы того или иного гражданина о его прошлом членстве в компартии, что, как правило, вело к немедленному увольнению. В 1956–1958 гг. в ФРГ было запрещено еще более 80 организаций, якобы близко стоявших к распущенной КПГ. А всего таких организаций до 1966 г запретили более 20013.

Запрет против КПГ был фактически отменен только в 1968 г., однако и после этого принадлежность к коммунистической партии была в ФРГ достаточным основанием для увольнения с государственной службы. Думается, что история холодной войны должна исследоваться объективно, что подразумевает и анализ тех сторон политической жизни Запада того времени, которые вряд ли вписываются в сценарий противостояния «тоталитарного» социализма и «демократического» капитализма.

Примечания

1 Христианско-социальный союз (ХСС) был родственной ХДС по идеологии партией, действовавшей и действующей по сей день в Баварии. ХДС собственной партийной организации в Баварии не имеет.

2 Белая книга Коммунистической партии Германии о процессе против КПГ в Федеральном конституционном суде в Карлсруэ. М., 1956. С. 63.

3 Там же. С. 60.

4 Белая книга Коммунистической партии Германии о процессе против КПГ в Федеральном конституционном суде в Карлсруэ. М., 1956. С. 61.

5 Белая книга Коммунистической партии Германии о процессе против КПГ в Федеральном конституционном суде в Карлсруэ. М., 1956. С. 153.

6 Там же. С. 64.

7 Белая книга Коммунистической партии Германии о процессе против КПГ в Федеральном конституционном суде в Карлсруэ. М., 1956. С. 29.

8 Белая книга Коммунистической партии Германии о процессе против КПГ в Федеральном конституционном суде в Карлсруэ. М., 1956. С. 29.

9 Кстати, командиром карательного батальона «Нахтигаль» был лидер украинских националистов Роман Шухевич, которому указом президента Украины В. Ющенко посмертно присвоено звание героя Украины.

10 Визит канцлера Аденауэра в Москву 8-14 сентября 1955 г. Документы и материалы. М., 2005. С. 79.

11 Белая книга Коммунистической партии Германии о процессе против КПГ в Федеральном конституционном суде в Карлсруэ. М., 1956. С. 13–14.

12 Kurt. Einleitung: Zu einigen Fragen der Nachkriegsgeschichte der KPD. In: KPD 1945–1968, Dokumente. S. 83.

13 Roland Meister. Das Rechtsstaatproblem in der westdeutschen Gegenwart, Staatsverlag derDt. Demokrat. Republik, Berlin. 1966. S. 147.