Марко Поло
Илья Бузукашвили
Он был простым венецианским купцом, но оставил о себе память как о величайшем путешественнике. Его странствия высмеивали и рассказы о них называли нелепыми баснями. Но Марко Поло даже на смертном одре утверждал, что это правда – все то, что он поведал миру.
Сентябрь 1298 года. Морское сражение при Курцоле между Венецией и Генуей. Военное счастье подвело венецианцев: их флот был разбит. В плену оказались семь с половиной тысяч человек. Среди них – Марко Поло. Как получилось, что этот купец с судьбой путешественника стал командиром корабля венецианского флота, история умалчивает. Мы знаем другое. В тюрьме он попал в одну камеру с Рустичелло из Пизы. Пизанец умело владел пером и до своего пленения писал рыцарские романы. А Поло – о, ему было о чем рассказать! Он говорил – Рустичано записывал.
Марко Поло
«Государи и императоры, короли, герцоги и маркизы, графы, рыцари и граждане, и все, кому желательно узнать о разных народах, о разнообразии стран света, возьмите эту книгу и заставьте почитать ее себе; вы найдете тут необычайные диковины и разные рассказы о Великой Армении, о Персии, о татарах, об Индии и о многих других странах; все это наша книга расскажет ясно по порядку, точно так, как Марко Поло, умный и благородный гражданин Венеции, говорил о том, что видел своими глазами, и о том, чего сам не видел, но слышал от людей нелживых и верных. Всякий, кто эту книгу прочтет или выслушает, поверит ей, потому что все тут правда».
Так в генуэзской тюрьме на исходе XIII столетия два узника оставили след на века.
Каких только названий не было у книги Марко Поло. «Иль миллионе», то есть «Мильон», например, потому что говорил автор о фантастических вещах и огромных цифрах – только о миллионах. В Англии ее и поныне называют «Путешествия Марко Поло», во Франции – «Книгой Великого хана», в других странах «Книгой о многообразии мира» или просто «Книгой». Сам Марко озаглавил свой манускрипт – «Описание мира». Написанный на старофранцузском, а не на латыни, он быстро разошелся в списках по всей Европе.
Новая столица монголов Ханбалык (нынешний Пекин), юг и юго-восток Китая до границ с Бирмой и Тибетом. Только в Китайском море Марко называет 7448 островов. Говорит о Японии, Индии, Мадагаскаре… Что из этого он видел своими глазами? О России, например, писал он так: «Живут тут христиане греческого исповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры. На границе тут много трудных проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю Запада; а он татарин и называется Тактактай… Хочу сказать еще кое-что, что я забыл. Знайте, по истинной правде, самый сильный холод в свете в России; трудно от него укрыться».
Достоверные исторические источники ничего не сообщают о жизни Марко Поло. По его собственным словам, он родился примерно в 1254 году в Венеции, а в 1271 году, когда ему было 17 лет, отправился с отцом Никколо и дядей Маттео в путешествие по Востоку. У путешествия того была своя предыстория.
Два брата Никколо и Маттео Поло торговали. Торговали много. В Константинополе, в Крыму, в районе Черного моря, на Каспии… Пока судьба не занесла их на Восток, ни много ни мало – в монгольскую столицу Каракорум, ко двору хана Хубилая, внука Чингисхана.
Хан вопрошал их с интересом о делах Римской церкви и обычаях христиан. И под конец отправил их домой с миссией: просить его Святейшество Папу прислать сто ученых мужей, способных изложить христианство разумно и убедительно самому хану и его придворным мудрецам.
Чингисхан оставил своим наследникам огромную империю, простиравшуюся от Тихого океана до Черного моря. Велико было желание христианского Запада заключить союз с монголами. Их боялись и одновременно возлагали на них надежды. Боялись их безудержной и жестокой военной мощи. А надеялись, потому как желали видеть союзниками в борьбе против мусульман.
В обратный путь к Великому хану братья Поло и взяли с собой 17-летнего Марко. Его Святейшество Папа дал им в сопровождение вместо 100 ученых мужей для просвещения правителя монголов двух монахов, да и те скоро покинули венецианских купцов, отказавшись от тягот пути. Но караван Поло уже нельзя было остановить.
«Известно, что пустыни кишат злыми духами, которые лишают людей разума и губят их. Кто-то вдруг теряет силы, мучается жаждой и отстает от каравана, слышит знакомые голоса, зовущие его по имени. Идет на зов, теряет ориентир и умирает. даже днем слышен разговор духов. Иногда доносятся звуки различных музыкальных инструментов, а еще более обычным будет бой барабана».
Три года длилось путешествие ко двору хана. Три долгих года суеверных страхов, тревог и лишений. Пустыни Такла-Макан и Гоби. Опасности, вероятность нападения разбойников и хищных зверей. И вот, наконец…
Красные крыши дворцов теснятся друг за другом, как чешуя. Драконы, фениксы, журавли и другие сказочные звери на фронтонах. Восьмиметровые стены, окрашенные в красный цвет.
Марко Поло был первым европейцем, описавшим Пекин. В конце XIII века там было больше миллиона жителей. Бурлящая, разноплеменная толпа заполняла улицы. То был крупнейший город мира. Как десять Венеций, а Венеция была третьей по величине в Европе.
«Увидел Великий хан Марко – а тот тогда был молодцом – и спросил: „Это кто?“ – „Государь, – отвечал Никколо, – это мой сын, а твой слуга“. – „Добро пожаловать“, – сказал Великий хан». Если все было именно так, как в присущей ему лаконичной манере сообщает о своей первой встрече с Хубилаем Марко, то можно сказать, что ангелы-хранители стояли за спиной молодого венецианца. Разве не нарушили европейцы обещаний, данных Великому хану? Разве не обманули ожиданий могущественного правителя, привезя с собой вместо сотни ученых посланников христианской веры лишь письмо от понтифика и маленький флакончик масла из священной иерусалимской лампады?
Семнадцать лет провел Марко Поло при дворе великого хана. Как заслужил этот молодой итальянец, чужак и юнец, доверие Сына неба?
Он выполнял дипломатические миссии, собирал секретную информацию, приглядывал за сбором налогов, даже губернаторствовал в провинции Янчжоу. И наконец, главное – он привозил из своих поездок в дальние провинции путевые заметки. Докладывал Великому хану о чудесах и диковинках удивительных земель его империи, где и сам правитель никогда не бывал.
«В этой стране есть большие монастыри и аббатства, которые выглядят как городки; в некоторых живут до 2000 монахов; они стригут головы и бороды и устраивают празднества в честь идолов, причем поют хором и носят горящие факелы…»
«Люди Пашай», пишет Марко об обитателях в регионе Кашмира, «великие адепты в колдовствах и магии».
А потом вспоминает о заклинателях акул, которые помогают ловцам жемчуга на Цейлоне. Читаем: купцы «обязаны также платить тем людям, которые зачаровывают больших рыб, чтобы предотвратить нападения на ныряльщиков, пока они находятся под водой в поисках жемчужниц. Эти заклинатели рыб называются абрайаманами, и их чары имеют силу только на один день, так как на ночь они снимают чары, чтобы рыбы могли резвиться вволю. Абрайаманы эти могут зачаровать зверей, птиц и всякое живое существо».
А еще Поло пишет, совсем уже в стиле античных авторов, о двуногих змеях, имея в виду крокодилов, о неправдоподобно больших рыбах, о единорогах, о птице Рух с гигантскими крыльями, способной унести слона. Или о людях с ногами-зонтиками. Сидят, мол, себе под солнцем и держат ноги, как зонтик, над головой.
«Мир полон неизвестных чудес, – как будто и по сей день вкрадчиво говорит нам Марко. – Я в них верю – поверьте и вы».
Есть, конечно, в книге Марко Поло и другие истории – тонкие и глубокие наблюдения о религиозных обычаях азиатских народов, романтические пейзажные зарисовки и бездна практической информации, начиная с расстояний между населенными пунктами и кончая подробным перечнем полезных ископаемых и ремесленных товаров. И потом, это он, Марко Поло, поведал Европе о гаремах хана, о монгольских суевериях, о статусе императора Китая, о фарфоровых чашках и бумажных деньгах.
В Библиотеке Колумба в Севилье хранится экземпляр «Книги» Поло, принадлежавший первооткрывателю Америки, с пометками владельца на полях. Том был выпущен на латыни перед первым путешествием Христофора Колумба, и великий мореплаватель внимательно читал Марко Поло. Это и по его зову отправился он в путь – увидеть собственными глазами золотые крыши Чепанга.
Шли годы, века, и скептиков, с недоверием относившихся к рассказам Марко Поло о чудесах и диковинках Азии, становилось все больше. Апогея их число достигло в веке двадцатом.
Он не упоминает о Великой китайской стене! Ничего не говорит о порохе и о чае! Все названия употребляет неправильно – наверняка списывал из какой-нибудь утерянной арабской энциклопедии! Да он вообще не был в Китае!!!
Сегодня попытки определить, о чем «должен» был обязательно написать Марко Поло в своих путевых заметках семь столетий назад, выглядят нелепо. Он написал о том, о чем считал нужным написать. И это было его полное право.
Когда Марко Поло, будучи 70-летним старцем, уже лежал на смертном одре, к нему приступили друзья и просили отказаться от вымышленных рассказов о чудесах Азии. «Да я не сказал и половины из того, что видел и слышал» – был его тихий ответ.
Какие тайны унес с собой великий путешественник? О чем умолчал? Чего не договорил? Мы вряд ли когда-нибудь об этом узнаем.
Как не знаем мы почти ничего о том, как прожил последнюю часть своей жизни Марко Поло. Те самые 29 лет – срок немалый, – которые прошли после его возвращения с Востока. Возможно, все это время он продолжал чувствовать себя зачарованным странником, вернувшимся вдруг из страны чар и волшебства к обычной земной жизни. Откуда иначе эти слова: «Моя прекрасная Дайту, обширная и величавая столица; и ты, Шангту-Кейбун, прелестный и прохладный летний дом… Увы, мое прославленное имя Владыки мира! Увы, пресветлую Дайту, бессмертного Хубилая славный труд! Все, все утратил я!»
Христофор Колумб: в двух шагах от рая
Евгения Риле
Имя ему дали в честь святого Христофора, перенесшего младенца Христа через поток. Поэтому всю жизнь он был убежден, что сам Господь призвал его, чтобы перенести свет христианства через океан и обеспечить его окончательную победу во всем мире. Эта вера поддерживала его всю жизнь, придавая силы в самых безнадежных ситуациях. Впоследствии он писал: «Я выношу эти труды не из желания обогатиться или найти сокровища для себя, но потому, что сознаю, что мои труды угодны Богу и направлены к чести Его».
Уже потом, после первой экспедиции, современники говорили: «Это же проще простого! Ему нужно было просто все время идти на запад!» Легко судить, сидя в уютном кресле. А когда перед тобой – путь в неизвестность, когда тебе приходится бороться за каждый свой шаг, еще даже не выйдя в море? Для этого ему потребовались все его мужество и отвага, уверенность в возможности такого путешествие и вера в свою судьбу.
Себастьяно дель Пьомбо.
Портрет мужчины (Христофор Колумб). 1519
…По свидетельствам биографов, Христофора готовили к карьере шерстяника. Он должен был, так же как и его отец Доменико Коломбо, занять свое место в цехе и посвятить себя ремеслу. Но, к счастью для него, жизнь распорядилась по-другому. Шерстяное дело, кормившее Геную, становилось все менее и менее доходным. Доменико вынужден был заняться торговлей – как на суше, так и на море – и приучать к ней своих детей.
По словам своего сына и биографа Фернандо Коломбо, Христофор Колумб первый раз вышел в море в возрасте 14 лет. Позже, в письме испанским королю и королеве он писал: «С молодых лет я отправился в море и продолжаю плавать до сих пор. Искусство мореходства толкает тех, кто им занят, к знанию и тайнам этого мира».
В 1476 году генуэзская эскадра, огибавшая Пиренейский полуостров, подверглась нападению пиратов. Судно, на котором находился Колумб, пошло ко дну, а сам он вплавь добрался до берегов Португалии, где нашел приют в общине своих земляков-генуэзцев. Вскоре он женился на дочери морского капитана. Многочасовые беседы с тестем и его товарищами по плаваниям, их рассказы об открытиях островов на западе от побережья Африки, об удивительных находках, как, например, куски обработанного дерева с орнаментами, не похожими на европейские, азиатские или африканские, привели его к мысли о достижении Индии западным путем. Доказательства возможности такого путешествия собирались по крохам: из книг греческих философов, из текстов Библии, из отчетов морских капитанов. Работая в Адмиралтействе, Колумб получил доступ к картам – что было немаловажным, так как вывоз из страны новых карт был запрещен, а разглашение сведений о географических открытиях каралось смертью.
Еще один источник, в существовании которого, правда, сомневаются некоторый биографы Колумба, – письма Паоло Тосканелли. Колумб обратился к нему, высказав в письме свой замысел и выслав маленький глобус. Паоло Тосканелли ответил. Он переслал Колумбу копию письма, написанного по просьбе короля Альфонсо I, о возможности западного пути в «Индии», и карту. Письмо содержало научный прогноз и расчеты. Как потом оказалось, расчеты были неверными, расстояние до другого берега было значительно преуменьшено, но письмо Тосканелли придало Колумбу уверенности и, как писал об этом Фернандо Коломбо, «маэстро Паоло… флорентиец, современник самого Адмирала, был в большей мере причиной того, что Адмирал свое путешествие предпринял с великим вдохновением…».
И вот Колумб предлагает португальскому двору свой план: «через Запад – на Восток». Но Португалия, следуя заданному еще Генрихом Мореплавателем направлению в создании восточного водного пути вокруг берегов Африки, что казалось делом верным, от его услуг отказывается. В 1485 году он отправляется в Испанию – попытать счастья там. Но и в Испании его ждали долгие годы мытарств.
Испания в это время находилась в состоянии реконкисты, которая во многом способствовала объединению страны. Так, в 1469 году под властью короля Фердинанда и королевы Изабеллы объединились Арагон и Кастилия, положив начало Испании, но ни средств, ни сил ни на что другое уже не оставалось. К тому времени, когда Колумб перебрался в Испанию, у арабов были отвоеваны уже все земли, кроме Гранадского эмирата. Война за Гранаду началась еще в 1481 году.
Колумб предложил свой проект испанскому королю и королеве. Фердинанд и Изабелла создали комиссию по делу Колумба, которая первоначально вынесла решение о невозможности проекта. Главным аргументом было не то, что Земля не шарообразна, – отвергать это во всеуслышание не решился бы ни один ученый, – а то, что кораблям, учитывая шарообразность Земли, придется подниматься в гору, что они сделать не смогут «даже при самом попутном ветре». Несмотря на отказ комиссии, Колумб продолжал верить в свою звезду. Семь лет он провел при дворе их Высочеств, переезжая вместе с ними с места на место и ожидая ответа. Тяжелее всего была неопределенность. Окончательного отказа не было, согласия – тоже. Но он не терял времени даром, постоянно ища поддержку своему проекту среди образованных и влиятельных людей Испании. Так ему удается убедить в своей правоте казначея Сантанхеля, оказавшего немаловажное влияние на исход дела.
В 1492 году Испанией была отвоевана у арабов Гранада. Тогда же Колумб, утомленный ожиданием и неопределенностью, покидает двор, объявив об этом королеве Изабелле. Королева посылает за ним с просьбой вернуться и своим согласием на все условия договора. Сразу же вернувшись, Колумб приступил к сборам. Так, после долгих лет ожидания, началось осуществление планов экспедиции к Западным Берегам.
Но до цели было еще далеко. Христофора Колумба ждали новые препятствия. Испанцы считали его человеком «не от мира сего», и мало кто из моряков соглашался отправиться в опасное путешествие со странным чужеземцем. Колумб был готов к крайнему шагу – набрать команду из заключенных, но, на счастье, из плавания вернулся Мартин Пинсон, известный как опытный и удачливый моряк. Ему понравился проект Колумба, и он принял в нем деятельное участие. Были снаряжены и укомплектованы три корабля с экипажем в 90 человек. Колумб командовал флагманским кораблем «Санта-Мария», Мартин Пинсон стал капитаном каравеллы «Пинта», его брат, Алонсо Пинсон, взял на себя командование самым маленьким кораблем флотилии Колумба – «Нинья», что в переводе означает «детка».
И вот 3 июня 1492 года три небольших судна отправились из порта Палос на Канарские острова, чтобы оттуда взять курс в открытый океан точно на запад.
Так начался путь длиной в несколько недель и несколько тысяч километров, путь, вошедший в легенду.
Христофор Колумб умер 20 мая 1506 года в Вальядолиде в полной безвестности, и лишь спустя годы, как это часто бывает, он стал знаменит. Европейские страны и города оспаривали друг у друга право быть родиной великого мореплавателя. Кадис гордится, что именно оттуда отправилась вторая экспедиция Колумба.
Что же удалось совершить ему, великому путешественнику, делом жизни которого было достичь Индии западным путем? Он первым пересек Атлантический океан в субтропической и тропической полосе северного полушария, первым из европейцев попал в Карибское море и открыл все важнейшие острова – Кубу, Гаити, Ямайку, Пуэрто-Рико, центральную часть Багамского архипелага, большинство Малых Антильских островов от Доминики до Виргинских, Тринидад и более мелкие острова. Он положил начало открытию огромного двойного материка Америки и новой цивилизации, которой суждено будет сыграть в мировой истории неожиданно важную роль.
Но чтобы сделать это, ему нужно было просто идти все время на запад…
Счастливая ошибка Тосканелли
Дух Возрождения, пропитавший всю Европу, не обошел и юного генуэзца. Веяние Возрождения чувствовалось во всем: в книгах, которые тот читал, в людях, с которыми встречался, в мечтах и устремлениях юной души. Молодой Колумб был окружен контрастами: богатство соседствовало с нищетой, красота и дух гуманизма – с кровавыми войнами и завоеваниями, свобода человека – с обращением в рабство… И среди всего этого, как доминирующий аккорд, – стремление к новым горизонтам.
Одним из знаменитых людей той эпохи, чей авторитет помог Колумбу убедить царственных особ в возможности западного пути в Индию, был Паоло Тосканелли. Его кружок во Флоренции, члены которого интересовались географией, астрономией, математикой, техникой, имел славу места, где жажда настоящей науки могла найти наиболее полное удовлетворение. Этот кружок посещал юный Леонардо да Винчи, и проходившие там обсуждения технических задач оказали существенное влияние на его творчество.
На карте, присланной П. Тосканелли Колумбу, Индия была изображена не очень далеко на запад от берегов Европы. Эти представления, хотя и были ошибочны, дали отважному путешественнику надежду попасть в Индию минуя долгий путь вокруг Африки.
В двух шагах от рая
Третья экспедиция Колумба началась 30 мая 1498 года. В этот день шесть кораблей вышли из Сан Лукара. В июле открыли остров и назвали его «Тринидад» (Троица), а на следующий день, войдя в залив, впервые за все плавания увидели материк. Адмирал был поражен увиденным. «Места эти наиболее близки к небу, – писал он. – Я полагаю, что это очень большой континент, до сегодняшнего дня неведомый». Колумб был уверен, что достиг преддверия рая. Он увидел незнакомые деревья, красивейшую природу, реку, которая, в соответствии с библейским описанием, разделялась на четыре рукава. Сам же рай, по его убеждению, должен был находиться южнее, ниже экваториальной линии. Стоило изменить курс, и можно было достичь самого благословенного места на Земле! Но его остановило благочестие: «Никому не дано попасть туда без божьего соизволения». И корабли повернули на север.
Как папа поделил океан
Открытия Колумба потрясли мир. Он загудел, как разворошенный муравейник. Больше всех негодовала Португалия. По мнению португальцев, Испания нарушила права Португалии, предоставленные ей римскими папами Николаем V и Калистом III, признанные самой Кастилией и подтвержденные папой Сикстом IV в 1481 году, – владеть землями к югу и востоку от мыса Бахадор «вплоть до индийцев».
Два государства, Португалия и Испания, вступили в спор. Единственным судьей, который мог разрешить его, был папа Александр VI Борджиа, известный своим вероломством, обманами и предательствами. Это о нем в XVI веке сложилась поговорка «папа никогда не делает того, что говорит». Он-то и должен был примирить две державы. 3 и 4 мая 1493 года буллами «Inter cetera» («Между прочим») Александр VI Борджиа разрешает этот спор – к замешательству двух держав. В буллах в качестве границы, разделяющей владения Испании и Португалии, указывался меридиан, проведенный в 100 лигах от «островов, называемых Азорскими или Зеленого Мыса» (это разные острова!!!), причем земли, «находящиеся к югу» от него (к югу от меридиана!!!), принадлежали Португалии.
Несмотря на такую, мягко говоря, географическую «неточность», решение папы легло в основу соглашения, заключенного между Испанией и Португалией 7 июня 1494 года в городе Тордесильясе: демаркационная линия была проведена в 370 лигах западнее островов Зеленого Мыса. По этому соглашению, португальские суда имели право совершать открытия в восточном направлении от демаркационной линии, а испанские суда – в западном.
Последнее плавание Адмирала
…Последнее плавание к берегам Нового Света было самым тяжелым. Оно проходило в постоянной борьбе со штормами, встречными ветрами и течениями.
В этой экспедиции Колумб подошел очень близко к полуострову Юкатан, и, высадившись на берег, мог бы найти богатые города майя. Но он не поверил рассказам индейцев – слишком уж часто он отправлялся по следам ложных слухов, – и небольшая эскадра продолжала пробиваться вдоль побережья навстречу свирепым штормовым ветрам. «Столь продолжительных и ужасных штормов мне не приходилось видеть. Матросы исповедовались друг другу; сам я много раз находился при смерти, но отдавал приказания», – писал Колумб. Золото лежало прямо на поверхности, матросы добывали его, ковыряя землю ножами. Но не золото влекло Колумба. Он надеялся отыскать пролив, которым Марко Поло прошел из Китая в Индию, и достичь настоящей Индии. И каравеллы шли все дальше, не удаляясь от берега из-за страха пропустить пролив.
В конце августа корабли вошли в район Верагуа (теперь Панама) – один из самых дождливых в мире. Колумб писал, что люди измучились настолько, что искали смерти, лишь бы избавиться от страданий. Он слышал от индейцев о «другом море» за перешейком, и, если бы поднялся на индейской пироге вверх по течению р. Чагрес и прошел вперед еще 12 миль, он вышел бы к Тихому океану. Но слишком были измучены люди, слишком велики были страдания, вызванные голодом и кровавыми стычками с индейцами, и, пройдя еще немного на восток, Колумб повернул обратно.
Хроника экспедиций Колумба
Первая экспедиция – 1492–1493 гг. 12 октября 1492 г. – официальная дата открытия Америки (высадка на о. Сан Сальвадор из Багамской группы). Были открыты острова Куба и Эспаньола (сейчас Гаити).
Вторая экспедиция – 1493–1496 гг. Экспедиция достигла Малых Антильских островов. Были открыты Виргинские о-ва и о. Ямайка.
Третья экспедиция – 1498–1500 гг. Экспедиция открыла о. Тринидад. Колумб первый раз видит южноамериканский материк. Из экспедиции Адмирал возвращается в кандалах вследствие ложного обвинения.
Четвертая (Великая) экспедиция – 1502–1504 гг. Экспедиция вышла к берегам Америки в районе Гондураса. Открыто более 2000 км побережья Центральной Америки. Крушение у берегов Ямайки.
Когда есть цель
Удивительная судьба Руала Амундсена
Илья Бузукашвили
Он любил белое безмолвие полярных просторов, визг собачьих упряжек и узкий круг соратников на пути. Он говорил: «Путешествия дали мне счастье дружбы». Ледяные торосы и айсберги были его судьбой. И он откликнулся на ее зов.
Все началось с одной книги. Руалу Амундсену было пятнадцать. Он читал об англичанине Джоне Франклине, исследователе канадской Арктики. Читал – и не мог оторваться. Франклин из своего путешествия не вернулся. А Амундсен вспоминал потом в автобиографии об этой книжке: «Удивительно, что именно описания тех лишений, которые претерпевали сэр Джон и его спутники, захватывали меня больше всего остального. Я тоже хотел страдать за такое возвышенное дело».
Тогда и родилась его мечта стать первопроходцем. Однажды обязательно дойти туда, где еще не ступала нога человека. Мест таких на исходе XIX века на земном шаре оставалось немного, и Амундсен мечтал прицельно – о Северном полюсе.
Особой силой и здоровьем мальчик не отличался. Но когда есть цель… Зимой на лыжах он пробегал до 50 километров в день. Втайне от матери спал с открытым окном на коврике рядом с кроватью, укрываясь одним пальто. Много играл в футбол.
Руал Амундсен
«Молодой человек, каким образом удалось вам развить такие мускулы?» – удивленно спросит его на медкомиссии армейский врач. И, пораженный, даже забудет проверить его слабое зрение. А то бы не видать Руалу армии, где он рассчитывал еще больше укрепить свои тело и дух.
В 21 год он уже ищет опыта и знаний. Без этого в морском деле не обойтись. И Амундсен поступает матросом на парусную зверобойную шхуну. Три года плаваний, потом экзамен на звание штурмана и первая экспедиция к Южному полюсу в команде бельгийских полярных исследователей. Она чуть было не закончилась катастрофой, а отважный норвежец получил первое боевое крещение. Отныне он будет готовить экспедиции сам. И постарается не повторять чужих ошибок.
«Любой человек не так уж много умеет, и каждое новое умение может ему пригодиться», – говорил Амундсен. Он хотел всему научиться. Несколько месяцев провел в Германии. Изучал метеорологию, океанологию, земной магнетизм.
Он уже знал, что будет делать дальше. И готовился к этому долго и тщательно.
Молодой капитан задумал пройти кратчайшим путем из Атлантического океана в Тихий вокруг арктических побережий Северной Америки. Четыре столетия никому не удавалось покорить Северо-Западный проход. И его герою Джону Франклину тоже.
Уже был готов корабль – «Йоа». Подобрана отличная команда. Подготовлено снаряжение. Но все повисло на волоске. Надо же было такому случиться!..
Он всегда нуждался в деньгах. А тут кредиторы просто взяли за горло. Требуют немедленного возврата долга, угрожают тюрьмой, хотят наложить арест на судно. Ну нет! Так просто он им не дастся. И Амундсен решается на отчаянный шаг.
Они бежали… Ночью, в проливной дождь, все участники экспедиции во главе с капитаном, как заговорщики, пробрались на набережную, где стояла «Йоа», тайком поднялись на борт и отдали швартовы. «Когда наш страшный кредитор проснулся, мы были уже в безопасности – семеро самых счастливых пиратов», – вспоминал потом Амундсен первый день своей экспедиции в водах Атлантики.
Впереди их ждали три лета льдов, штормов и туманов северных морей. Три зимы со вмерзшим в лед судном на магнитном полюсе Земли.
На зимовках Амундсен завязал дружбу с эскимосами, которые никогда не видели белых людей. Научился у них строить иглу, заготавливать пеммикан – пищу из высушенного и истолченного тюленьего мяса, обращаться с ездовыми лайками-хаски.
Однажды они чуть было не погибли в огне посреди льдов, когда в машинном отделении загорелся двигатель. Не раз скребли килем по дну в условиях полного мелководья. Мир считал их уже без вести пропавшими, а они открыли-таки тот путь! Прошли среди льдов из Атлантики в Тихий.
«По возвращении все определяли мой возраст между 59 и 75 годами, хотя мне было только 33», – улыбался Амундсен. Он уже тогда стал Героем Норвегии.
«В нем жила какая-то взрывчатая сила. Он не был ученым, да и не хотел им быть. Его влекли подвиги» – так скажет об Амундсене другой его знаменитый соотечественник, учитель и покровитель Фритьоф Нансен.
Нансен даст Амундсену свое знаменитое судно «Фрам» для осуществления нового грандиозного проекта – покорения Северного полюса.
На Северный полюс Амундсен не попал. Его детскую мечту увел у него прямо из-под носа американец Пири. Амундсен не хотел быть вторым. Если один полюс уже взят, нужно штурмовать другой. Круто, на марше, меняются планы. Опасное и поспешное решение принимает Амундсен. Но он его уже не изменит.
Его команда еще уверена, что они держат путь на Север. Последняя остановка на Мадейре, и капитан открывает карты: «Наша цель не Северный полюс, а Южный. Кто хочет – может сходить на берег». Желающих не нашлось.
Потом он напишет письма королю Хокону и Нансену с извинениями за смену курса. Ах да, еще… На штурм Южного полюса уже выступил капитан английского флота Роберт Фалькон Скотт. Амундсен напишет англичанину краткую телеграмму. Три слова: ««Фрам» на пути к Антарктиде». Она станет сигналом к началу самого драматичного соперничества в истории географических открытий.
Воля, предусмотрительность и осторожность – вот три кита, на которых покоился мир Руала Амундсена.
«Сила воли – первое и самое важное качество искусного исследователя, – читаем его слова. – Предусмотрительность и осторожность одинаково важны: предусмотрительность – чтобы вовремя заметить трудности, а осторожность – чтобы самым тщательным образом подготовиться к их встрече». И еще из дневника: «Победа ожидает того, у кого все в порядке, и это называется удачей».
Разрабатывая общую стратегию своих экспедиций, он проигрывал в голове каждый день похода, каждый час… Для него не было мелочей. Казалось, он точно знал, на каком километре сменит меховые унты.
Они долго готовили путь. Размещали склады с продовольствием. Вымеряли маршрут. И вот, наконец, с восходом антарктического солнца, 19 октября 1911 года, пять человек во главе с Амундсеном устремились на штурм полюса. У них были 52 собаки и четверо саней. Они то карабкались куда-то в снежной мгле и тумане, различая путь лишь под ногами, то летели на лыжах вперед, словно участники олимпийского забега.
15 декабря с помощью карт и секстанта они определили, что стоят у заветной Точки. 3000 метров над уровнем моря. Белая равнина и… Южный полюс Земли. Они первые.
«Я заранее решил, что водружать флаг будет весь отряд. У меня не было другого способа выразить свою благодарность товарищам в этом глухом и пустынном месте».
Четыре дня спустя маленькая экспедиция в прекрасном настроении двинулась в обратный путь. Дорога к полюсу и обратно – 2800 километров – заняла у норвежцев 99 дней. Амундсен планировал 100. Он редко ошибался.
А Роберт Скотт пришел к норвежской палатке на Южном полюсе через месяц. То было сильнейшее разочарование. Трудно представить: на месте, куда не ступала нога человека, с перерывом в 33 дня побывало сразу десятеро. И англичане были вторыми. На обратном пути они все погибли в ледяной пустыне. Трагедия эта взволновала мир и сильно омрачила успех Амундсена. Позже он написал: «Я пожертвовал бы славой, решительно всем, чтобы вернуть его к жизни.»
Годы промчалась вихрем. Он был суровый, честный, прямой. Очень упрямый. Может быть, льды сделали его таким. Во время плавания на «Мод» он сломал плечо, перелом был тяжелый, и кости срослись не так, как надо. Превозмогая боль, левой рукой Амундсен поднимал больную правую, тренировал. Через несколько месяцев врачи сделали ему рентгеновский снимок и пришли к выводу, что рука работать не может. А она работала.
После того как он отравился газом, медики требовали, чтобы он забыл о походах, мол, только покой сохранит его жизнь. Но Амундсен летал потом к полюсу на самолете и впервые пересек на дирижабле Ледовитый океан от берегов Европы до Аляски.
Он жил уединенно неподалеку от норвежской столицы. Ему шел пятьдесят шестой год. Хмурая фигура с угловатым профилем и горбатым носом, от которого вниз к подбородку сбегали две глубокие складки, резко выделялась на фоне скромной обстановки его провинциального дома. В голове ушедшего на покой заслуженного полярника роились новые планы. Он собирался заняться изучением древних культур народностей, населявших побережье Северной Америки и Северной Азии. Его интересовали вопросы этнографии, археологии, антропологии…
Амундсен сидел в кафе, когда официант позвал его к телефону. Звонил военный министр Норвегии. «Ваша помощь будет самой скорой и самой нужной», – сказал он.
Итальянский летчик Нобиле потерпел аварию на дирижабле «Италия» и оказался вместе с экипажем на дрейфующей льдине. Многие страны подключились к поискам. У Амундсена были свои счеты с Нобиле, но не откликнуться на призыв о помощи он не мог.
«Я согласен», – ответил Амундсен министру. И на следующий день вылетел на французском самолете «Латам» в направлении Шпицбергена. Туда, где 27 лет назад проводил свои первые океанографические исследования. Амундсен не спас Нобиле.
О нем не было вестей, но волновались мало: никто не верил, что с ним может что-то случиться. Долго не верили.
У Константина Симонова есть о нем стихотворение «Старик». Оно кончается так:
Герард Меркатор
Алексей Чуличков, Светлана Кузнецова
Он никогда не совершал морских путешествий, все открытия сделал в своем кабинете, но его труды достойно венчают эпоху Великих географических открытий. Он собрал воедино все накопленные в Европе географические знания, создал наиболее точные карты. С Герарда Меркатора берет свое начало наука, получившая название картографии.
Эпоха Великих географических открытий. Время дальних странствий, полных опасностей, неизвестности и романтики. И главный герой – конечно, отважный капитан, который ведет свою эскадру по бурному морю в неведомые края «или, бунт на борту обнаружив, из-за пояса рвет пистолет, так, что сыплется золото с кружев розоватых брабантских манжет…»
Герард Меркатор
Да, неуемной жажде путешествий и славы, духу авантюризма этих героев мы обязаны многим. За неполные сто лет горизонт знаний о мире, в котором мы живем, расширился настолько, что охватил всю нашу планету и не оставил сколько-нибудь значительных белых пятен на карте. Но Великие географические открытия состояли не только в достижении неведомых ранее земель, не только в подтверждении шарообразности Земли, не только в разведывании новых путей в Индию и другие страны.
В эту эпоху люди научились точно определять свое местонахождение вдали от берегов, научились составлять карты земной поверхности, отображая сведения о новых землях и делая эти открытия достоянием других, идущих следом. Это время, когда множество сведений о нашей планете складывается в единую гармоничную картину.
И герои этих достижений, на первый взгляд, вовсе не соответствуют романтическому образу капитанов, воспетому Николаем Гумилевым. Однако формулировка новых представлений об окружающем нас мире, преодоление средневековых стереотипов требовали от них подчас не меньшей смелости, решительности и авантюризма, а еще – знаний, терпения и воображения.
Догадка о шарообразной форме Земли высказывалась еще во времена античности. Впервые об этом упоминается, по-видимому, в учении пифагорейской школы. Аристотель видел подтверждение этого в форме тени Земли на лунном диске. Знаменитый астроном, математик и географ Эратосфен Киренский (II в. до н. э.) даже измерил радиус Земли по разности длин полуденной тени от столбов в Александрии и в Сиене. Шарообразность Земли отражена на античной карте, составленной Клавдием Птолемеем во II веке н. э. На ней изображены три части света – Азия, Европа и Ливия (так прежде называлась Африка), а также Атлантический океан, Средиземное и другие моря. Эта карта уже имеет градусную сетку. И хотя местности, расположенные далеко от Средиземноморья и известные в то время лишь по слухам, имеют на ней довольно фантастические очертания, ни в древнем мире, ни в последующие столетия, вплоть до XV века, никто не создавал лучшей карты, чем Птолемей.
Карта Герарда Меркатора. 16 век
В средневековье большинство географических знаний античности были забыты и утрачены. Лишь в XIII–XIV веках в Европе появляются компас и морские навигационные карты, на которых довольно точно отображалась береговая линия, а внутренние области суши заполнялись картинами из жизни населявших их народов, подчас весьма далекими от действительности. В 1375–1377 годах Авраам Крескес составляет знаменитые Каталонские карты. В них отразился весь опыт мореплавания, накопленный к тому времени. Вместо сетки параллелей и меридианов на них были нанесены линии, отмечавшие направление, которое указывала стрелка компаса: по ним можно было ориентироваться в далеких плаваниях. В 1409 году Мануэл Хризопор переводит «Географию» Птолемея, заново открывая ее для современников.
Морские плавания Колумба, Васко да Гамы, Магеллана дали множество новых фактов, не вписывающихся в прежние географические представления. Они требовали осмысления и оформления в виде новой географии, дававшей возможность осуществлять дальние торговые и военные походы. Выполнил эту задачу Герард Меркатор, знаменитый географ, автор новой картографии.
Герард Меркатор родился 5 марта 1512 года в городе Рюпельмонде (современная Бельгия), в области, входившей тогда в состав Нидерландов. Он был седьмым ребенком в семье, жившей достаточно бедно. Когда Герарду исполнилось 14 или 15 лет, его отец умер, и семья осталась без средств к существованию. Воспитателем Герарда становится его родственник, кюре Гизберт Кремер. Благодаря ему Герард получает образование в гимназии небольшого городка Буа-де-Дюн. Хотя эта гимназия имела духовную направленность, в ней изучались и классические древние языки и начала логики. В это время Герард меняет свою немецкую фамилию Кремер, что значит «лавочник», на латинскую Меркатор – «торговец», «купец».
Гимназию он оканчивает очень быстро, за три с половиной года, и почти сразу же продолжает обучение в Лувенском университете, вновь благодаря поддержке Гизберта Кремера. Лувен был крупнейшим научным и учебным центром Нидерландов, в нем находилось 43 гимназии, а его университет, основанный еще в 1425 году, был лучшим в Северной Европе. В центр гуманистического образования и свободомыслия город превратился благодаря Эразму Роттердамскому (1465–1536), жившему некоторое время в Лувене.
Именно в университетские годы у Меркатора появляется особый интерес к естественным наукам, особенно к астрономии и географии. Он начинает читать сочинения древних авторов, стремясь узнать, как устроен земной шар. Впоследствии он напишет: «Когда я пристрастился к изучению философии, мне страшно нравилось изучение природы, потому что она дает объяснение причин всех вещей и является источником всякого знания, но я обращался лишь к частному вопросу – к изучению устройства мира». Убедившись в недостаточности своих знаний в области математики, особенно геометрии, он приступает к самостоятельному ее изучению. Существовавший тогда учебник его явно не удовлетворяет, и он читает в подлиннике первые семь книг «Начал» Евклида.
После окончания университета Меркатор получает степень «мастера искусств» (лиценциата) и остается жить в Лувене. Не теряя связи с университетом, он слушает лекции о планетах профессора Геммы Фризиуса, одного из выдающихся людей того времени. Блестящий астроном, математик, картограф и врач, Фризиус прокладывал новые пути в науке и практике. Его перу принадлежат сочинения по космографии и географии, он изготовлял глобусы и астрономические инструменты. Меркатор становится его учеником и помощником. Начав с гравировальных работ, он затем переходит и к более сложным – к изготовлению глобусов, астролябий и других астрономических приборов. Сконструированные и изготовленные им инструменты благодаря своей точности почти сразу приносят ему известность.
Карта мира. Герард Меркатор. XVI век
Одновременно с этим Меркатор включается в разработку математических основ картографии. Основная проблема заключалась в том, что из-за шарообразной формы Земли ее поверхность невозможно изобразить на плоскости без искажений, и нужно было найти такой способ, при котором изображения океанов и материков на карте выглядели бы наиболее похоже. В 25 лет Меркатор выступает со своей первой самостоятельной картографической работой: это карта Палестины, изданная в Лувене. В следующем году он издает карту мира в двойной сердцевидной проекции, выполненную очень тщательно и учитывающую новейшие географические сведения. На этой карте название Америка впервые распространено на оба материка Нового Света, а сама Америка изображается отделенной от Азии, вопреки распространенному тогда ошибочному представлению. Все работы Меркатора подчинены единому плану и тесно взаимосвязаны: в пояснительном тексте к карте он говорит, что показанный на карте мир будет впоследствии рассмотрен детально.
В 1541 году Меркатор приступает к изготовлению глобуса Земли, который стал одним из лучших для того времени. Он свободно вращался вокруг оси, проходящей через полюсы и закрепленной внутри массивного медного кольца. Отличительной особенностью этого глобуса была нанесенная на его поверхность сетка кривых линий, предназначенных для облегчения морской навигации. Эти линии позволяют считать, что при создании глобуса Меркатором была в основном завершена разработка знаменитой картографической проекции, названной потом его именем.
Благодаря своим работам по изготовлению карт и астрономических инструментов Меркатор становится все более знаменитым, слава о нем доходит даже до короля Испании Карла V. Но широкая известность привлекает и внимание инквизиции. Появляются сведения, что Меркатор вольно обсуждает несоответствия в учениях Аристотеля и в Библии, а кроме того, пребывает в постоянных разъездах, что само по себе всегда выглядит подозрительным в глазах инквизиторов. В 1544 году он попадает в тюрьму. Многочисленные заступничества не приводят к успеху, и лишь после вмешательства Карла V, проведя четыре месяца в заключении, Меркатор вновь обретает свободу.
Опасаясь гонений, он переезжает в Дуйсбург, где дышится вольнее, но условия работы гораздо хуже. Этот город удален от моря и от торговых путей, и добывать сведения о последних открытиях, получать новые чертежи и карты здесь сложнее, чем в Лувене. Однако его выручает географ Авраам Ортелий: между коллегами завязывается тесная переписка, благодаря которой Меркатор и получает нужные сведения.
В Дуйсбурге он продолжает работать над изданием карт. Теперь он трудится в одиночку, на его плечи ложится и составление, и вычерчивание, и гравировка карт, составление надписей и легенд, а также забота о продаже карт. Работа над созданием всеобъемлющего труда по космографии, поглотившая его целиком, началась в 1564 году. Меркатор задумывал картографическое произведение, включающее разделы «Сотворение мира», «Описание небесных предметов», «Земля и моря», «Генеалогия и история государств», «Хронология».
В 1569 году Меркатор издает карту мира, названную им «Новое и наиболее полное изображение земного шара, проверенное и приспособленное для применения в навигации». Она была выполнена на 18 листах, при ее изготовлении использовался новый способ изображения сетки параллелей и меридианов, получивший впоследствии название меркаторской (или цилиндрической) проекции. При составлении карты он ставил перед собой задачу показать земной шар на плоскости так, чтобы изображения всех точек земной поверхности соответствовали их истинному положению, а очертания стран, по возможности, не искажались. Еще одна цель состояла в изображении мира, известного древним – то есть Старого Света, – и места, занимаемого им на Земле. Меркатор писал, что с открытием новых материков перед всем миром предстали более отчетливо и ярко достижения древних в изучении Старого Света, изображение которого с наиболее возможной полнотой представлено на карте.
К 1571 году Меркатор завершает работу, названную им «Атлас, или картографические соображения о сотворении мира и вид сотворенного». К «Атласу» прилагались карты. С тех пор слово «атлас» стало нарицательным для собрания карт. Издание «Атласа» увидело свет лишь в 1595 году, через год после смерти Герарда Меркатора.
Вокруг света с Фернандо Магелланом
Илья Бузукашвили
Он совершал свои подвиги во славу португальской и испанской корон. Но его самая заветная мечта осуществилась во имя всего человечества. Пусть даже из главного плавания своей жизни Фернандо Магеллан так и не вернулся.
Капитан Фернан ди Магильянш, потомок старинного дворянского рода из Траз-уж-Монтиш, погруженный в свои мысли, шел по улице Лиссабона. Давала о себе знать старая рана в левой ноге. Не волноваться он не мог. Да, он умел скрывать свои чувства, даже в минуты крайней опасности всегда оставаясь спокойным и невозмутимым. Но сегодня слишком многое поставлено на карту. Он шел на прием к королю.
– Ваше Величество, я хочу предложить Вам проект, приняв который Вы приобретете новый путь к островам Пряностей. Это приумножит славу Вашу и мощь Португалии.
– Вот как? – король удивленно посмотрел на капитана. – А я полагал, что лучшего пути, чем тот, который открыл Васко да Гама, не существует.
Неизвестный художник. Портрет Фернана Магеллана. XVII век
– Он есть, Ваше Величество, и можно найти его, если плыть не на Восток, а на Запад. Я знаю, что существует пролив, соединяющий два океана. Через один океан Ваши корабли плавали, а через другой… не плавал никто.
– Довольно! – король прервал его резко и грубо. – Вы осведомлены, что я знаю о вашем проекте, что я отверг его и не намерен выслушивать весь этот вздор! Вы получаете пенсию, ведете праздную жизнь и предаетесь бесплодным мечтаниям!
Кровь прихлынула к лицу Магильянша.
– Я получаю пенсию за боевые заслуги, Ваше Величество…
– В чем они, ваши заслуги?
– Я сражался за Португалию в Индии и в Марокко и несколько раз был ранен. И я хотел бы просить Ваше Величество о месте, на котором мог бы принести пользу.
– Мне не нужны ваши услуги.
– Значит ли это, что ни я сам, ни моя шпага не нужны Вам?
– Именно так.
Прием был окончен. Фернан ди Магильянш отступил на шаг и поклонился. Припадая на искалеченную раной ногу, он вышел из зала. Надежды рассыпались в прах. Оставалось только одно…
В октябре 1517 года капитан ди Магильянш появился в испанской Севилье. Без денег, без друзей и, в общем, без ясного будущего. Какое будущее у изгнанника?
Он сорвал с себя старое португальское имя, как порывают с прошлым, причиняющим боль. Звали его теперь на испанский манер – Фернандо Магеллан.
И все-таки кое-что Магеллан взял с собой в Испанию. При лиссабонском дворе за ним еще оставалось право посещать секретное хранилище карт, там он целые дни проводил над старыми пожелтевшими свитками и над судовыми журналами капитанов, ходивших когда-то к Бразилии. Там он и увидел впервые тот пролив в континенте – пролив, соединяющий два океана. Единственный из всех, картограф Мартин Бехайм сам никогда не плавал, но все же нанес его на карту. Может, просто поверил чьим-то рассказам? Вальядолид – город, где умер забытый всеми Христофор Колумб. Судьбе было угодно, чтобы именно здесь Фернандо Магеллан, стоя перед королем Испании Карлосом I и его советниками, излагал свой план.
Он говорит и сам все больше и больше верит в удачу. Верит, что сможет пересечь океан, через который никто никогда не ходил. Верит в пролив, который никто никогда не видел.
Есть ли что-то в мире сильнее идеи, время которой пришло? Сама судьба на стороне Магеллана. А значит, и король не может быть против. «Ввиду того что вы, Фернандо Магеллан, рыцарь, уроженец Португальского королевства, намерены сослужить Нам великую службу, повелеваем Мы, чтобы с этой целью с вами было заключено следующее соглашение…
Обещаю и ручаюсь своей честью и королевским своим словом, что Мною приказано будет каждую статью соблюдать в точности, как они здесь изложены, и с этой целью Я повелел, чтобы означенная Капитуляция была составлена и моим именем подписана. Я, король».
Полная поддержка короля! Мог ли ожидать такого счастья Магеллан?!
Ничто и никто не остановит его теперь. Ни зависть и клевета при испанском дворе. Ни запоздалое раскаянье, угрозы и бессильная злоба короля Мануэла. Португальский консул в Севилье напишет в сердцах в отчете на родину: «Корабли Магеллана ветхи и сплошь в заплатах. Я бы не решился плыть на них даже до Канарских островов, ибо борта у них мягкие, как масло». Что ж, корабли и впрямь не новы. Но как заботливо проконопачены и просмолены их корпуса, как аккуратно увязаны снасти! Адмирал все предусмотрел и ничего не забыл. Каждый из 265 человек команды получит все необходимое, даже если им придется плыть целых два года. Адмирал сам проверил все списки, высчитал каждую мелочь.
200 бочонков сардин, 984 головки сыра, 460 связок лука и чеснока, мука, рис, солонина, изюм, сахар, горчица, 417 мехов и 253 бочонка вина. С удивлением смотрят люди, собравшиеся на берегу, как вся эта гора снеди исчезает в трюмах кораблей. Такого здесь еще не видели.
Целый арсенал берет с собой Магеллан: 58 пушек, четыре мощных мортиры, пики, копья, доспехи. Как знать, с миром ли встретят их люди в неведомых землях?
Ах да, не забыть еще оставить завещание. Хоть звезды, судя по гороскопу, составленному ближайшим другом, и обещают удачу. Так, на всякий случай. Он пишет: «Когда же земное мое существование завершится и начнется для меня жизнь вечная, я хотел бы быть похороненным в Севилье. В день моего погребения выдать трем беднякам одежду: каждому из них камзол серого сукна, шапку, рубаху и пару башмаков. Я хочу, чтобы в этот день не только этих троих бедняков кормили досыта, но и еще двенадцать других…»
Говорят, ни одно из пожеланий Магеллана выполнить не удалось. Но это будет позже, гораздо позже.
А пока на рейде стоят его корабли, готовые поднять паруса: «Тринидад», «Сан-Антонио», «Консепсьон», «Сантьяго» и «Виктория».
Раннее утро. 20 сентября 1519 года. Магеллан пожимает руки друзьям, обнимает жену Беатрис – она держит на руках малыша, и все в семье знают: скоро будет второй…
Он поднялся на борт «Тринидада», корабли устремились из гавани в море. Началась великая одиссея…
Только один из пяти кораблей закончит ее. Только 18 человек из 265 вернутся на родину.
Но никто из них сейчас не знает об этом. Ветер открытий влечет их к неведомым землям – к славе и подвигу. На первой стоянке, у Канарских островов, Магеллана нагонит секретное письмо от друзей. Предостережение не доверять испанскому капитану «Сан-Антонио» – Хуану де Картахене. Адмирал знает: в плавании ему придется сражаться не только со стихией. Родовитым гордым испанским капитанам не нравится, что командует ими молчаливый португалец, о котором прежде никто не слыхал. Но власть ему дал король, и Магеллан уверен в своих силах.
В декабре корабли доходят до Бразилии и спускаются теперь на юг, вдоль побережья, исследуя каждый залив, каждую бухту, где может быть желанный проход.
Тщетно. Так далеко на юг европейские корабли еще не заходили, но пролива нет и в помине. Неужели он поверил в несуществующее? Доверился лживой карте?.. Упрямо идут вперед мимо безлюдных, пустынных земель его корабли, увлекаемые холодным ветром. Не скрывают своего недовольства испанские капитаны. Куда ведет их этот Магеллан? Они уже подозревают португальца в измене испанской короне.
И во время зимовки поднимают мятеж.
Капитаны плохо знали своего адмирала. Они были уверены в своем превосходстве и не учли того, что Магеллан почти полжизни провел в сражениях. Мятеж был подавлен за один день.
А потом, унылые и однообразные, потянулись месяцы в злосчастной бухте, где едва не оборвалась нить, которую Магеллан задумал протянуть вокруг всей планеты. Только близким друзьям открыл он свой замысел: достигнув цели, Молуккских островов, не возвращаться, а продолжить плавание на запад – совершить первое кругосветное плавание.
В августе 1520 года, потеряв один корабль во время шторма, Фернандо Магеллан продолжит свой путь. Опять на юг. Следуя зову надежды.
И все же он был, этот пролив. Они нашли его – узкий, извилистый проход. Как узник в темном лабиринте шел Магеллан. Но уже знал, чувствовал: удача!
Географ Оскар Пешель так описывал этот пролив: «Он весь состоял из вереницы каменных мешков с узкими проходами, заманивающими моряков в замкнутые бухты. Парусники Магеллана, войдя в устье пролива со стороны Атлантики, должны были устоять против сильных встречных ветров. И требовалось не только мореходное искусство, чтобы пройти сквозь этот лабиринт, но и исключительная стойкость духа, чтобы не повернуть назад при виде этих каменных тисков, которые фантазия наделяла, как все неизведанное, всевозможными опасностями».
Наконец изрезанные берега раздвинулись – и перед кораблями открылась необъятная ширь океана. Те, кто стоял рядом, увидели на щеках Магеллана слезы.
Потрепанные штормами суда продолжали свой путь в незнакомом безбрежном океане. Их вел твердой рукой адмирал. А его люди хорошо понимали: не все они вновь увидят землю.
Неделя за неделей, месяц за месяцем шли корабли. Мореходам несказанно везет: океан все время спокоен. Магеллан дает ему имя, которое останется теперь навсегда, – Тихий. Попади они в сезон бурь – и никто бы никогда не узнал, что стало с экспедицией отважного португальца. Но океан милостив к первым европейцам, бросившим вызов его могуществу. Голод и жажда мучат моряков. Уносит человеческие жизни цинга. Меньше и меньше остается людей, у которых есть силы работать, нести вахту, карабкаться вверх по вантам.
Три месяца и двадцать дней идут корабли. Как долго будет продолжаться все это? Или эту водную пустыню пройти невозможно?
В тот день они увидели землю. Это были еще не Молуккские, а Филиппинские острова. Но Магеллан уже в двух шагах от своей мечты. Он, в сущности, уже завершил кругосветное путешествие. Он был здесь двенадцать лет назад. И вот теперь вернулся, но другим путем, следуя только на запад.
Пусть все эти годы его трепали невзгоды и бури, он совершил то, чего никто не совершал! Он, Фернандо Магеллан, первым понял, что можно обойти по морю всю Землю. Об этом прежде только догадывались, только предвидели, даже знали, но доказать не могли. А он доказал. Земля – шар, и он почти обошел ее! Пусть за два плаванья, но обошел! Свершилось то, о чем мечтал когда-то Колумб. Великий час настал!
Магеллану не суждено было вернуться в Севилью. Верный слову, данному королю, что все земли, которые он откроет, отойдут испанской короне, он погиб в стычке с островитянами, прикрывая отступление своих моряков. Антонио Пигафетта, молодой венецианец, подробно описавший плавание Магеллана, оставил о гибели командора следующие строки: «Наши, за исключением шести или восьми человек, не бросивших капитана, обратились в бегство. На него набросилась толпа туземцев, но он продолжал стойко держаться, как и подобает славному рыцарю. Потом он упал лицом вниз, они сомкнулись над ним, нанося удары бамбуковыми и железными копьями, до тех пор пока не погубили наш свет, нашу отраду, нашего истинного вождя. Пока были силы, он все время оборачивался назад, чтобы посмотреть, успели ли мы погрузиться на лодки».
Только один корабль из пяти – «Виктория» – вернулся в Испанию, из 265 членов экипажа лишь 18 увидели родину. Их привел молодой баск Хуан Себастьян де Эль-Кано. Слава Магеллана тогда досталась ему.
Впрочем, время расставило все на свои места, и мы знаем истинное имя мореплавателя, совершившего первое кругосветное плавание.
Дорога длиной в жизнь Александра Давид-Неэль
Надежда Нестеренко
«Ни одно самое красочное описание не может дать представление о суровом Величии, безмятежном, внушающем благоговейный Ужас великолепии и пленительном очаровании картин тибетской земли. Человек, странствующий по ее высокогорным безлюдным просторам, нередко чувствует себя пришельцем, вторгшимся на запретную территорию. Он не только замедляет шаг и говорит шепотом, но уже готов попросить прощения у первого встречного туземца – одного из законных хозяев земли, по которой он не вправе ходить». Так писала Александра Давид-Неэль, человек, влюбленный в Тибет и посвятивший всю свою жизнь изучению этой загадочной далекой страны.
Луиза Евгения Александрина Мария Давид родилась 24 октября 1868 г. в предместье Парижа. Она была очень живым, непоседливым ребенком и, мечтая о путешествиях и дальних странах, очень рано проявила свой сильный, свободолюбивый характер. Говорят, что первый побег она совершила, когда ей было всего два года, но вскоре родители нашли ее в саду, недалеко от дома. Затем в пять лет она снова попыталась бежать, на этот раз исследуя уже Венсеннский лес под Парижем. С наступлением темноты ее обнаружили полицейские, поднятые на ноги родителями. Маленькая Александра сопротивлялась до последнего и, исцарапав своих «спасителей», поклялась когда-нибудь отомстить им.
Александра Давид-Неэль
Когда ей было шесть, семья переехала в Бельгию, где они вели очень размеренную, спокойную жизнь. Позже Александра писала, что часто плакала в то время, чувствуя, как проходят дни ее юности, пустые и неинтересные. «Я понимала, что теряю время, которое никогда не вернется, что я теряю часы, которые могли бы быть прекрасными». Но и в этой скучной жизни она никогда не забывала о своей главной страсти – путешествиях. Невозможно сосчитать, сколько раз она пыталась убежать из дома. В 15 лет она одна уехала в Англию, откуда вернулась только после того, как у нее кончились все деньги, в 17 совершила первое настоящее путешествие: села на поезд, который шел в Швейцарию, а через несколько дней родители забирали ее уже из Италии, куда она дошла пешком, взяв с собой из вещей только книгу Эпиктета. А в 1886 г. 18-летняя Александра, ни слова не сказав родителям, отправилась на велосипеде в Испанию.
В юности она серьезно увлекается восточной философией, а также изучает английский язык. В 21 год Александра окончательно уходит из дома и обосновывается в Париже, где занимается в Теософском обществе и посещает классы восточных языков в Сорбонне. Очень много времени она проводит в библиотеке, где, по ее словам, родилось ее призвание и она сама. Александра ведет очень активную жизнь, вступает в ряды масонов, а феминистки и анархисты с радостью приветствуют ее среди своих членов. Она даже написала работу по анархизму, которая была переведена на пять языков, включая русский.
Александра также занимается музыкой и пением и выступает на сцене под псевдонимом Мадемуазель Мариэль в ролях Маргариты, Кармен, Манон, пользуясь неизменной популярностью. Но по окончании контракта с оперным театром в Афинах Александра оставляет карьеру актрисы, которая хотя и давала возможность путешествовать, но лишь из города в город.
Благодаря наследству, оставленному ей крестной, в 1890 г. Александра смогла провести незабываемый год в Индии, которую изъездила вдоль и поперек. Здесь она впервые услышала тибетскую музыку, которая навсегда завладела ее душой, и сюда она поклялась обязательно вернуться вновь. После Индии она путешествует по Северной Африке. В Тунисе Александра изучает Коран и встречает своего будущего мужа, железнодорожного инженера Филиппа Неэля, за которого выходит замуж в 1904 г. в возрасте 36 лет. Но она все так же не может жить на одном месте, и муж, понимая это, предлагает ей отправиться в путешествие. В 1911 г. Александра отправляется в Индию, обещая мужу вернуться через 18 месяцев. Вернется она только спустя 14 лет…
С 1912 г. Александра живет в Сиккиме, она много путешествует по монастырям и изучает буддизм. Здесь же, в одном из монастырей, она встречает Йонгдена, мальчика, ставшего ее приемным сыном, и бывшего ей верным спутником на протяжении 40 лет.
Близким другом Александры становится Сидкеонг Нам-гьял, наследный принц Сиккима, настоятель одного из монастырей Кагью-Карма. Он принимает ее с большим гостеприимством и всячески помогает в изучении буддизма и путешествиях.
Хотя это и запрещено, Александра несколько раз пересекает границу Тибета. Здесь она встречает ламу-отшельника, который после долгих уговоров соглашается взять ее к себе в ученицы. Александра живет уединенной жизнью отшельницы в маленькой хижине-пещере высоко в горах. «Одиночество снова, одиночество постоянно. Ум и чувства обостряются от такой абсолютно созерцательной жизни, жизни непрерывных наблюдений и размышлений. Человек становится прозорливым или, скорее, исцеляется от прежней слепоты». Она занимается со своим учителем тибетским языком, читает жития тибетских мистиков. Лама много рассказывает ей о событиях, пережитых им самим. Позже Александра напишет, что эти занятия ей очень помогли и многому научили: «Таким образом я узнавала настоящий Тибет, обычаи и нравы населяющих его народов».
Позже Александра отправляется в Шигадзе, один из главных религиозных центров Тибета, чтобы встретиться с Таши-ламой – воплощением мистического Будды «бесконечного света». Здесь она прибегла к небольшой хитрости, чтобы добиться аудиенции у Таши-ламы. Ей пришлось сообщить подробные сведения о своем происхождении, и она заявила, что ее страна именуется Пари (Париж) (на юге от Лхасы существует местность Пари) и что ее Пари находится на более значительном расстоянии на запад. Александре предоставили аудиенцию, а мать Таши-ламы пригласила ее к себе в гости. Александра пишет: «Таши-лама проявил очаровательную любезность. Ему было прекрасно известно, где находится мой Пари, и он произносил слово “Франция“ с чистейшим французским акцентом». К сожалению, через некоторое время ей пришлось покинуть Шигадзе. Она увозила с собой «книги, записи, подарки и одеяние ламы, имеющего ученую степень, – некое подобие докторского диплома университета Ташилхумпо, преподнесенное Таши-ламой».
Александре было предсказано, что местные божества и святые ламы не настроены к ней враждебно, но придется приложить немало сил, чтобы остаться в Стране Религии (Тибете). Так оно и вышло. Вскоре она получила письмо от английского наместника, предписывающего ей покинуть Тибет, а затем и письмо о высылке из Сиккима в 1916 г.
Так и не сумев достичь Лхасы, Александра Давид-Неэль вместе с Йонгденом отправляется в Бирму, где живет в горах Сагэна у монахов-созерцателей – самой суровой из буддистских сект, а затем в Японию. Япония ей понравилась, но она чувствует разочарование. В письмах мужу она пишет о том, что скучает по Гималаям, что, несмотря на все тяготы и лишения, которые она там пережила, ничто не может быть лучше и прекраснее Гималаев.
В дзэнском монастыре Тафокю-и Александра встречает монаха Экая Кавагучи, который за несколько лет до этого провел 18 месяцев в Лхасе под видом китайского монаха. Александра была совершенно очарована его рассказами, и мечта вернуться в Тибет обрела новую силу. Они с Йонгденом отправляются в Корею, а затем в Пекин, где Александра жила в монастыре Пейлингсе. Позже, присоединившись к каравану, они пересекают весь Китай, пустыню Гоби, Монголию. Им пришлось столкнуться со всеми тяготами гражданской войны. Александра ухаживает за ранеными в качестве добровольной сестры милосердия. И наконец, после долгих странствий они вновь ступают на землю Тибета.
Александра и Йонгден достигают Амдо и монастыря Кум-Бум, построенного, по преданию, на месте, где был рожден Цзонхава, – давней мечты Александры. После трехлетнего обучения в монастыре Кум-Бум Александра и Йонгден оставляют весь свой багаж, яков, мулов, переодеваются в нищенскую монашескую одежду и, вымазав лица сажей, отправляются в Лхасу. Они идут без остановок по 19–20 часов в сутки на протяжении четырех месяцев, зимой, а Александре в то время было 54 года! После, наверное, самого тяжелого и наполненного приключениями путешествия они наконец достигают Лхасы в феврале 1924 г. На протяжении двух месяцев они живут в священном городе под чужими именами и посещают близлежащие монастыри и святыни.
К сожалению, несколько месяцев спустя им снова пришлось покинуть Тибет.
После стольких лет странствий, приключений она вернулась совершенно другим человеком. Разведясь с Филиппом, она путешествовала по Провансу, где в 1928 г. в городе Динь построила «Самтен Дзонг» – свою крепость для медитации. Хотя Альпы и не Гималаи, Александра полюбила это место и позже называла его «лилипутскими Гималаями». Живя здесь, она писала книги и ездила с Йонгденом по Европе, читая лекции.
В 1937 г. Александре 69, но она, испытывая сильную ностальгию, снова решает продолжить свое обучение. Она добивается содействия различных министерств и получает деньги. Ее бывший муж Филипп Неэль снова помогает ей, и она опять отправляется путешествовать. Она посещает все европейские столицы, а затем отправляется в Китай через Россию. Весть о смерти мужа настигает Александру в 1941 г., когда она находится в Китае. «Я потеряла лучшего из мужей и моего единственного друга…»
Живя в Китае, она сталкивается со всеми ужасами и трудностями войны: бомбардировками, голодом, эпидемиями. Но они с Йонгденом продолжают свое обучение. Спустя 10 лет, к 1946 году, Александра и Йонгден достигают границ Индии. Ей уже 78, она возвращается во Францию и снова живет в Дине, где пишет о своих путешествиях.
В 1955 г. она потеряла своего приемного сына и верного спутника Йонгдена. «Он имел наглость уйти раньше меня», – пишет она. В 87 Александра снова упрямо возвращается к работе. До самой смерти в 101 год Александра занимается, пишет и мечтает вернуться в Тибет. 28 февраля 1978 г. прах Александры Давид-Неэль и прах ее приемного сына Ламы Йонгдена был развеян над водами Ганга.
Британское Королевское географическое общество наградило ее медалью, а правительство Франции – Орденом Почетного легиона.
В октябре 1982 г. и в мае 1986 г. Его Святейшество Далай-Лама XIV приезжал в Динь, чтобы посетить ее Самтен-Дзонг и отдать дань уважения смелости Александры Давид-Неэль, приоткрывшей покрытую снегами страну Западу.
Александра Давид-Неэль написала множество книг, которые отличает живой, невероятно интересный стиль и прекрасное чувство юмора. Каждый раз, читая ее книги, как будто путешествуешь вместе с ней. К сожалению, на русский язык были переведены только три: «Путешествие парижанки в Лхасу», «Мистики и маги Тибета» и «Магия любви и черная магия, или Неизвестный Тибет».