Системный подход включает множество ярких психотерапевтических школ, имен, среди которых имя Вирджинии Сатир остается по-прежнему привлекающим внимание.
Начало системной терапии ассоциируется с исследованиями в Пало-Альто, с изучением коммуникаций в семьях шизофреников в проекте Грегори Бейтсона. В. Сатир – одна из тех, кто присоединился к нему в том проекте.
Теория коммуникации, разработанная в Пало-Альто, стала опорной для семейных терапевтов, сформулировав в своих рамках важные представления об избыточных паттернах семейных взаимодействий, уровнях коммуникации, информационном обмене. Сатир, как и другие участники группы, интересовалась коммуникативными процессами семьи, работала с ошибками и сложностями коммуникации.
Но в отличие от других первых системных терапевтов, Сатир была еще и последовательницей гуманистических представлений в психологии, идей Абрахама Маслоу и Карла Роджерса. От гуманистической традиции – во взглядах Сатир сосредоточенность на настоящем опыте взаимодействия – теперешнем, получаемом прямо в кабинете терапевта, особое внимание к самооценке и ее влиянию на коммуникацию, представление о важности терапевтического контакта, его составляющих.
Чтобы практикующий семейный терапевт сегодня смог воспользоваться уникальными инструментами такого мастера, исследователи, историки метода пытаются «алгеброй» анализа «разъять» гармонию искусства Сатир, выделить основные принципы и воздействия ее терапевтического репертуара и попытаться взглянуть на них с точки зрения возможности их воспроизведения и применения.
На что, анализируя написанные Сатир книги и посвященные ей исследования ее коллег, особенно важно обратить внимание для работы с супружескими парами?
Прежде всего, это взгляд на семью как систему, воспроизводящую определенный цикл коммуникации. Об этом Сатир писала в знаменитой «Психотерапии семьи», эти идеи разрабатывала позже в соавторстве с Р. Бэндлером и Д. Гриндером. Для системных представлений особым значением обладает конгруэнтность сообщений, передаваемых друг другу членами семьи. Человеческое общение происходит на вербальном и невербальном уровне одновременно; при несовпадении содержания этих уровней образуется неконгруэнтность. По мнению Сатир, неконгруэнтность сообщений даже одного из участников взаимодействия способна образовать заданный цикл общения, в котором конфликтующие послания затрудняют и передачу, и восприятие информации и разрушительно влияют на отношения, внося холод и боль.
Особую роль в формировании подобной коммуникации играют шаблоны общения, аккумулирующие особенности картины мира говорящего и – шире – принятые им из его родительской семьи. В супружеском конфликте обмен шаблонами общения усиливается и затрудняет поиск конструктивных решений. По словам Сатир, «дисфункциональная личность не способна осуществлять самую важную функцию коммуникации, а именно „проверку“ собственного восприятия с целью сличения его с реально существующей ситуацией и с мнением на сей счет партнера по общению» (Сатир, 2001, с. 157). Приписывая партнеру в новой ситуации свойственные ему в прежних случаях мысли и чувства как единственно возможные, люди лишают отношения развивающей энергии, способности к изменениям.
В школе Сатир задача терапевта в подобном случае – создать модель открытого конгруэнтного общения, сфокусироваться на опасных для взаимодействия штампах и с помощью проясняющих вопросов «разоружить» их, таким образом дав клиентам в ходе терапевтической встречи новый опыт общения – более открытый и внимательный, расширяющий границы их представлений друг о друге. То есть, чтобы помочь клиентам приблизиться к их способностям к самоактуализации для нахождения нужных в проблемной ситуации решений, терапевту нужна его собственная конгруэнтность, знание собственных лингвистических шаблонов и готовность им противостоять. Отказ от априорного знания и интерес к реальности взаимодействия клиентов помогает формулировать более ясную и точную терапевтическую обратную связь.
С позиций системности терапию Сатир характеризует и ее фокусировка на действии, на использовании новых форм поведения. Исследователи пишут о Сатир как о «любящем, но твердом учителе» – она помогала перейти к новому опыту взаимодействия, освоить его в ходе терапевтической встречи и таким образом закрепить. Семейная скульптура как техника, позволяющая многое сказать без слов, символически изобразить сложности отношений и обойти защитные механизмы – наследие Сатир. С помощью скульптуры при самых сложных и запутанных коммуникациях можно увидеть суть происходящего, особенности семейного устройства. Применение техники позволяет обсудить многое, к чему, возможно, другим способом сложно подойти.
Можно сказать, что и в чуткости к человеческому слову, и вложенным в него смыслам Сатир предвосхитила все последующее развитие системной терапии, постулируемые постмодернизмом могущество и многогранность «империи языка», создающей наши реальности. Внимание к вербальным особенностям, формирующим и выражающим картину мира клиента, и к заложенным в них возможностям ее изменения и развития выражено в известной работе с «Я-позицией», в особой поддержке клиентов на выбранном пути прямой и ответственной коммуникации.
Гуманистическая традиция в позиции терапевта в рамках школы Сатир проявляется в создании атмосферы доверия и безопасности, помогающей – вместе с другими приемами – раскрыть ресурсы человека, стимулирующие к личностному росту, в бережном обучении общению более полезным и удовлетворяющим способом. Приемы Сатир основаны на уважении к людям, представлении об их врожденной способности к самореализации и потребности в самоуважении: это – и допущение позитивного намерения в случае самых разных форм поведения, разделение намерения и поведения, отсутствие обвинений (деструктивное поведение возникает, если нет возможности научиться конструктивному), позиция равенства в отношениях с людьми и многое другое. В самом подходе к семье как к системе, переживающей трудные моменты в ходе жизненного цикла, но сохраняющей ресурсы и способности к изменению, – проявление уважения и признания ценности человека.
Синтез системного и гуманистического, стремление к объединению этих идей, живущее и в собственных книгах Сатир, и в литературе по системной терапии, где ее коллеги и современники еще и еще раз возвращаются к ее методу, может быть ключом к пониманию особого дара знаменитого мастера и инструкцией к практическому применению для впечатленных учеников.
Принимая невозможность повторения, допустимо эти общие моменты принять за «инструкцию» для следования в практических ситуациях.
Вернемся к заявленному как тема – к работе с супружеской парой.
Краткое описание случая
За психологической помощью обратилась супружеская пара: жене Л. 33 года, мужу С. 36 лет. Повод обращения – сексуальная дисфункция жены, от которой зависит продолжение брака. С. говорил о том, что в течение последнего времени не чувствует удовлетворения от сексуальной жизни, что просил жену прислушаться к его потребностям, но ничего не меняется. Медицинских проблем нет; доктор посоветовал обратиться к психологу. Л. подтверждала: да, после рождения общего ребенка сексуальное желание значительно снизилось; она переживает, но не знает, что можно сделать, хотя готова следовать рекомендациям специалиста.
Как семейный психолог терапевт предупредила, что для понимания происходящего необходимо в некоторой мере собрать представления и обо всем другом. Супруги согласились. Первая встреча была посвящена сбору информации, наблюдениям за паттернами взаимодействия, проверке первичной гипотезы. Главным оратором пытался быть С., Л. отвечала чаще односложно, и муж тут же старался объяснить, что именно хотела сказать его жена. Попытка терапевта разъяснить конструктивность общения из «Я-позиции» удавалась с трудом. В этом взаимодействии муж был своеобразным рупором, и было важно принять и его тревожную многословность, ограничивая ее в необходимых случаях, и не потерять контакт с женой, проясняя и поддерживая ее вступления в беседу. Договорились о сексуальной терапии, первое домашнее задание было направлено на тренировку чувственного фокусирования.
Было очевидно, что супруги приготовились к обсуждению непростой темы, но разговор развивался нелегко. Тревога появлялась в ответ на проясняющие вопросы, возникали защитные формулировки «да я уже все сказал», «ну, это же всем понятно». В эти моменты помогало обращение к рефреймингу, фокусировка и усиление позитивных моментов коммуникации, отражение ресурсных эпизодов.
Вторая встреча была гораздо эмоциональней. С. говорил о том, что упражнение в принципе неправильное, поскольку в подобной ситуации нельзя от человека ждать способности расслабиться и говорить о своих ощущениях. Нет таких слов! Это надувательство! Л. сказала, что опыт был странный, со словами действительно сложно и все сложнее, чем они себе представляли. Но ей упражнение показалось любопытным, и не было так неприятно. Жаль, что для С. это пытка, она бы продолжила. Он сердился, она оживилась. Как поддержка было встречено позитивное переформулирование терапевта о том, что они так отважно говорят о сексуальных сложностях (отважнее многих!), что это дает надежду на последующие удачи в экспериментировании; было подчеркнуто их творческое начало. В ходе этой встречи было больше возможности для работы с шаблонами общения, возникло большее равновесие – участвовали в обсуждении поровну. Но к завершению беседы оказалось, что продолжать выбранный способ работы они пока не готовы. Было предложено встретиться по отдельности.
Позиция терапевта здесь была принимающая и поддерживающая – говорить о сексуальных проблемах многим людям непросто, важно было эту тревогу нормализовать.
Из отдельных встреч стало понятно, что представления о близости, о допустимости давно стали трудной темой, и не было способов обсудить это между собой без угрозы для самооценки. О сексе оказалось говорить проще – отвлеченнее и механистичнее; супруги представляли, что сама тема обращения фокусирует их на одной части отношений, позволяя избежать других, более болезненных. Но необходимость обсуждения чувственных ощущений сделала видимой неконгруэнтность коммуникации, накопившиеся предубеждения и недоверие.
Эти встречи, наряду с другими техниками системного подхода, включали и работу с коммуникативной заданностью, и рефрейминг, и обсуждение позитивных намерений друг друга.
На пятой – общей – встрече, после сложностей, возникших с вербальным формулированием, терапевтом была предложена работа с коммуникационными позами: фокусирование на рассогласованности сообщений, обращенных друг к другу, на том, как сложно донести до другого свое желание, если не стремишься ясно и полно выразить его; как ресурс использовались присутствовавшие на прежних встречах моменты искренности и самораскрытия. Тема сексуальной дисфункции перешла в тему эмоциональной дистанции, невысказанных ожиданий. Работа этой сессии была сосредоточена на обсуждении возникших впечатлений, создании нового опыта общения. Итогом стал контракт на супружескую терапию.
И в работе с парой, переживающей горе, и в работе с ситуацией супружеской измены принципы и техники Вирджинии Сатир также были полезны и эффективны.
Литература
Андреас С. Эффективная психотерапия. Паттерны магии В. Сатир. СПб.: Прайм-Еврознак, 2007.
Николс М., Шварц Р. Семейная терапия. Концепции и методы. М.: Эксмо, 2004.
Сатир В. Психотерапия семьи. СПб.: Речь, 2001.
Сатир В. Вы и ваша семья: Руководство по личностному росту. М.: Апрель-Пресс, Ин-т общегуманитарных исследований, 2007.
Сатир В., Бэндлер Р., Гриндер Г. Семейная терапия. Практическое руководство. М.: Ин-т общегуманитарных исследований, 2008.
Шлиппе фон А., Швайтцер Й. Учебник по системной терапии и консультированию. М.: Ин-т консультирования и системных решений, 2007.