Д.А. Пашенцев
Профессор кафедры теории и истории государства и права Московского городского педагогического университета,
доктор юридических наук
Проблема функций права не является новой для отечественной юриспруденции. В советский период благодаря усилиям Т.Н. Радько и его последователей сформировался единый поход к пониманию сущности функций права, под которыми стали понимать основные направления воздействия права на общественные отношения. При этом конкретные определения функций права в современной научной и учебной литературе значительно отличаются друг от друга, различается и количество выделяемых учеными функций.
В современных условиях методологического плюрализма закономерно возрастает интерес к исследованию различных аспектов, связанных с понятием, содержанием и видами функций права. В итоге в научной и особенно в учебной литературе можно встретить немало различных определений данного понятия, порой достаточно сильно отличающихся друг от друга. Это можно объяснить тем фактом, что ученые сегодня стоят на различных позициях правопонимания, и от типа правопонимания зависит, как они определяют собственно право и, как следствие, функции права.
Также наблюдается плюрализм точек зрения по вопросу о классификации функций права. Например, один из признанных специалистов в данной сфере Т.Н. Радько в своей монографии перечисляет множество имеющихся научных подходов и возможных классификаций. Такое многообразие точек зрения он объясняет возможностью брать за основу классификации самые различные основания. В итоге единого подхода к классификации функций права в отечественной юридической науке так и не выработано. Каждый автор учебника приводит свою собственную классификацию, при этом далеко не все указывают даже ее основания. В результате появляются все новые и новые функции права, как общеправовые, так и отраслевые. В этих условиях закономерно возникает вопрос: есть ли предел выявлению и описанию новых функций права? Является ли процесс придумывания новых классификаций для этих функций конечным?
Теоретически функции права, как и почти любой иной правовой феномен, могут быть классифицированы по множеству самых различных оснований. Но нужно ли такое множество классификаций? Что дают они для развития юридической науки и практики? Представляется, что современная теория права должна выделить и обосновать некий достаточный минимум действительно значимых оснований для классификаций функций права. Из всей массы классификаций в науке должны остаться только те, которые имеют методологическое значение и помогают в решении научных задач.
Представляется, что дальнейшее развитие теории функций права должно осуществляться, во-первых, через снятие имеющихся в ней противоречий, во-вторых, с помощью применения новой научной методологии.
В современных условиях мы наблюдаем переход от классической к постклассической науке. Научная картина мира меняется, привычные представления подвергаются обоснованным сомнениям. Во многом такой переход обусловлен успехами физики и других точных наук, что закономерно влечет за собой и появление новых концепций в рамках социально-гуманитарного знания. На смену прежним принципам и критериям научного знания, таким, как детерминизм, объективность, универсальность, истинность, приходят плюрализм точек зрения, признание ненаучного компонента (мифы и стереотипы), антропоцентризм и связанная с ним относительность.
Изменения, которые произошли в видении научной картины мира и, главное, в отношении к ней современных ученых, позволяют поставить вопрос об ограниченности всякого детерминизма, о новых подходах к взаимоотношению порядка и хаоса, подвергнуть сомнению саму идею постоянного прогресса. «Старое представление о том, что наука развивается путем накопления все большего количества «абсолютных истин в последней инстанции» сменяется новым: наука развивается путем смены системы постулатов, причем при этом нередко возвращается к тем положениям, которые были раньше как бы окончательно отвергнуты». Сегодня многомерная научная картина мира все больше не укладывается в рамки одномерного, узконаправленного материалистического подхода. На смену господствовавшей долгое время точке зрения о безальтернативности общественного развития приходит представление о его многовариантности.
Как отмечает И. Л. Честнов, в качестве принципов постклассической юридической картины мира выступают многомерность права, сконструированность правовой реальности, релятивизм и неопределенность.
Представляется, что применение методов, предлагаемых современной юридической наукой, позволяет поставить новые задачи перед теорией функций права, обозначить вопросы и поискать на них адекватные ответы.
Постклассическая наука предлагает юриспруденции целый ряд методов, одним из которых выступает конструктивизм. Как полагает И.Л. Честнов, конструктивизм «выступает как эпистемологической парадигмой, общеметодологическим ориентиром, так и конкретной научно-исследовательской программой, «работающей» на уровне конкретного исследования». При этом сторонники конструктивизма полагают, что наука, вопреки общепринятому мнению, не открывает явления, существовавшие и до акта их описания и измерения, а именно создает, конструирует их описанием и измерением. Применение методологии конструктивизма позволяет поставить вопрос о том, насколько теория функций права является объективной. Можно предположить, что теория функций права – это искусственно созданный учеными конструкт. Он помогает изучать и интерпретировать право, но при желании можно создать и иной конструкт, опирающийся на иную систему координат, иную научную терминологию, и тогда функции права станут тоже иными.
В пользу правильности конструктивисткой парадигмы применительно к функциям права свидетельствует как многообразие их классификаций, о чем уже упоминалось выше, так и многочисленность подходов к выделению самих функций права. Благодаря защищаемым диссертациям, каждая из которых должна обладать научной новизной, исследователи придумывают все новые и новые функции права и стараются их обосновать. Наряду с уже привычными политической и экономической появляются и такие функции права, как экологическая даже и демографическая. Так существуют ли все эти функции как явление объективной реальности либо они придуманы, сконструированы учеными и не всегда в строго научных целях? Вопрос пока остается без ответа.
Одним из широко распространенных и влиятельных научных направлений, особенно в западных странах, выступает социологическая юриспруденция. Ее сторонники понимают под правом не нормы, а правоотношения, то есть нормы в действии.
Разработанная немецким правоведом О. Эрлихом концепция «живого права» утверждает, что настоящим, живым правом являются только те нормы, которые реально действуют и регулируют общественные отношения. Нормы, которые ни разу не применялись, нельзя считать подлинным правом. Но и простой реализации норм правоприменителями недостаточно. «Принятие закона и даже его исполнение органами государственной власти еще не означает, что этот акт стал «живым» правом». Необходимо, чтобы норма получила распространение в массовом поведении населения, не избегающего этой нормы, воспроизводящего ее своими действиями.
В рамках применения данной методологии к изучению функций права логично поставить вопрос: а действуют ли функции права в сфере конкретных правоотношений? Реализуются ли все они и в полном объеме на практике?
Конечно, сложно спорить с тем, что право устанавливает позитивные правила поведения, предоставляет субъектам права субъективные права и возлагает на них юридические обязанности. Следовательно, регулятивная функция права существует и играет важную роль в обществе. Но возьмем, например, функцию охранительную, которая призвана защищать регулируемые правом отношения с помощью мер юридической ответственности. Рассмотрим официальную статистику МВД России за январь 2015 г. В этом месяце зарегистрировано 162 тысячи преступлений, возбуждено 121,4 тыс. уголовных дел. Рост регистрируемых преступлений отмечен в 44 субъектах федерации. Было зарегистрировано 88 преступлений террористической направленности (рост на 63 %) и 93 преступления экстремистской направленности (рост на 24 %). Не раскрыто 62,8 тыс. преступлений .
По нашем мнению, рост преступности свидетельствует о том, что охранительная функция права не реализуется в полном объеме. Право не в состоянии защитить себя же, не говоря уже о добропорядочных членах общества, от преступных посягательств. Ученые уверенно говорят о выборочности юридической ответственности. Может быть, это свидетельствует о том, что охранительной функции у права вообще нет? А если она есть, то находится она в области должного или сущего? И что необходимо предпринять, чтобы данная функция действительно эффективно участвовала в упорядочении общественных отношений?
Важным элементом современной научной картины мира выступает антропоцентризм, который ярко проявляется и в праве. Как полагает И.Л. Честнов, в нынешних условиях «субъект права должен трактоваться не просто как субъект правоотношений, а гораздо шире – как центр правовой системы, ее творец и постоянный деятель. Именно субъект права формирует и воспроизводит своими действиями правовую реальность». Соглашаясь с данной позицией, Е.М. Крупеня отмечает, что индивид как человек, личность и гражданин «является созидателем всего политико-правового опыта».
С позиций данного подхода, нельзя рассматривать любые аспекты права, исключая из этого процесса его субъекта как центральное звено правовой системы, как основную движущую силу права, включая как правотворчество, так и правоприменение. В то же время, современная теория функций права, созданная в основе своей в период господства нормативизма, практически полностью не учитывает субъекта права.
Реализация функций права, как и реализация правовых норм, происходит не сама по себе. Правовые предписания воплощаются только в конкретных действиях конкретного субъекта. Все формы реализации права: соблюдение, исполнение, использование, применение – это действия субъектов права, в последнем случае наделенных особыми полномочиями. Очевидно, что ни одна функция права не существовала бы без субъекта права. Поэтому, по нашему мнению, следует исправить имеющийся в теории функций права пробел и ввести в нее субъекта права, определив его место и роль как в понятии, так и в основании классификаций функций права. Отдельный важный аспект – определение роли субъекта в реализации функций права. В этом контексте важное значение приобретает правосознание, так как взаимосвязь правосознания и функций права становится очевидной.
В процитированной выше работе А.Г. Чернявского и Ю.К. Погребной убедительно обосновано наличие у права идеологической функции. Фактически в данной монографии получила подтверждение и развитие мысль Г.В. Мальцева о том, что право – это преображенная форма идеологии. В контексте идеологической функции права получило особое значение правосознание, так как оно выступает в качестве связующего звена между функциями права и субъектом права.
Рассматривая субъект права как центральное звено механизма реализации функций права, необходимо учитывать, что деятельность субъекта права в контексте развития социальных процессов зависит от целой совокупности факторов, в том числе и психологического характера. Как справедливо отмечает член-корреспондент РАН Г.В. Мальцев, «социальная эволюция, развитие индивидов и сообществ людей определяются в значительной мере биологическими и психическими детерминантами, которые проявляют себя как под контролем человеческого сознания, так и в обход его, образуют параллельные либо пересекающиеся линии регуляции индивидуального и коллективного поведения». В итоге функции права в контексте их реализации, то есть действительного, а не теоретического проявления, зависят от множества факторов, которые лежат вне сферы права. Это относится и к внутренним функциям права, которые получают ментальное, психическое, биологическое измерения.
Если мы соглашаемся, что функции права зависят от субъекта права, приходится также согласиться, что субъект права формируется имеющейся в данном конкретном государстве правовой традицией.
Правовая традиция – это исторически сложившаяся и развивающаяся совокупность принципов построения правовой системы, которая выражается в нормах, правовых обычаях, понятиях, ценностях и представлениях. Правовая традиция представляет собой право в развитии, в объективной и субъективной обусловленности, в особенностях применения и интерпретации. Без традиций исключается сохранение целостности общества и его национальной идентичности.
В контексте признания важности правовой традиции стоит согласиться, что «право – не только свод правил, но и люди, которые издают законы, выносят судебные решения, отправляют правосудие, ведут переговоры…».
Действия субъекта права, осуществляемые в контексте реализации функций права, детерминированы правовой традицией. Из этого следует, что в разных правопорядках могут существовать различные модели реализации функций права.
Современные научные исследования вполне уверенно позволяют говорить о принадлежности государства к одному из двух основных типов цивилизации: традиционалистскому или техногенному. По мнению академика РАН В.С. Степина, «Динамизм техногенной цивилизации разительно контрастирует с консервативностью традиционных обществ, где виды деятельности, их средства и цели меняются очень медленно, иногда воспроизводясь на протяжении веков». Это проявляется и в праве, которое, являясь регулятором общественных отношений, развивается с той же скоростью, что и эти отношения. Постоянный поиск и применение новых технологий социального управления и социальных коммуникаций, характерные для техногенной цивилизации, нетипичны для правовых систем традиционалистского типа. В итоге, становится понятно, что существуют как минимум два основных и практически противоположных направления реализации функций права, которые в свою очередь могут быть разделены на достаточно большое количество более мелких направления в рамках национальных правовых систем и национальных правовых традиций.
Наконец, еще один важный вопрос заключается в таком аспекте, как динамика функций права. Право меняется, так как меняются регулируемые правом общественные отношения. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить, скажем, Русскую правду и Уголовный кодекс Российской Федерации. Логично предположить, что вместе с правом должны претерпевать изменения и его функции. Но динамика функций права пока вызывает больше вопросов, чем ответов.
По нашему мнению, которое граничит с предположением, основные внутренние функции права: регулятивная и охранительная – были всегда. На всех этапах своего развития право устанавливает определенный порядок общественных отношений, регулирует их, охраняет от посягательств. Одни нормы права защищают другие нормы права от нарушения. В то же время, изменение общественных отношений сказывается на этих функциях права, преимущественно касательно особенностей их реализации. Именно порядок реализации внутренних функций права может меняться, сами функции остаются такими же.
Иная ситуация наблюдается в отношении внешних функций права. Если проанализировать работы современных ученых, очевидно, что большинство из них отмечают как минимум процесс расширения числа этих функций, повышения значимости некоторых из них. Например, если сегодня многие авторы, включая основоположника данного научного направления Т.Н. Радько, выделяют социальную (в узком значении) функцию права, то в ретроспективе весьма сложно было бы говорить о том, что право ориентировано на оказание поддержки социально незащищенным слоям населения, на решение социальных (в узком смысле) вопросов.
По нашему мнению, внешние функции права, которые непосредственным образом связаны с общественными отношениями, обладают гораздо большей динамикой по сравнению с внутренними функциями.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1) Функции права, как и право в целом, неразрывно связаны с целой совокупностью факторов, лежащих вне самого права;
2) Реализация функций права во многом определяется человеком как субъектом права и его правосознанием, которое, в свою очередь, детерминировано существующей в данном социуме правовой традицией. В настоящее время роль субъекта права в реализации функций права в юридической науке почти не разработана;
3) Теория функций права представляет собой созданный учеными искусственный конструкт, вполне пригодный для исследовательских целей и постоянно обновляемый; при этом развитие теории функций права не всегда адекватно соотносится с их практической динамикой;
4) Развитие теории функций права зависит от тех методологических позиций, на которых стоит каждый конкретный исследователь. Возможное многообразие теорий функций права определяется существующим в юриспруденции методологическим плюрализмом, а также сложностью самого права как социального феномена.
Литература
Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 2008.
Дорская А.А. Честнов И.Л. Эволюция системы права России: теоретический и историко-правовой подходы. СПб., 2010.
Крупеня Е.М., Смолина И.Г. Правовая культура избирательного процесса персоноцентристский анализ. М., 2012.
Любищев А.А. Расцвет и упадок цивилизации. СПб., 2008.
Малахов В.П. Мифы современной общеправовой теории. М.: Юнити-Дана, 2013.
Мальцев Г. В. Социальные основания права. М.: Норма, 2011.
Радько Т.Н. Теория функция права. М.: Проспект, 2014.
Степин В.С. Устойчивое развитие и перспективы цивилизации // Социальная политика и социология. 2005. № 1.
Чернявский А.Г., Погребная Ю.К. Идеологическая функция права. М.: Альфа-М, 2015.
Честнов И.Л. Постклассическая теория права. Монография. СПб., 2012.
Честнов И.Л. Конструктивистская парадигма в историко-правовой науке // Права и свободы человека и гражданина: теоретические аспекты и юридическая практика: Материалы ежегодной научной конференции памяти профессора Ф.М. Рудинского. М.: АПКиППРО, 2013.
Честнов И.Л. Человеческое измерение правовой реальности: на пути к формированию персоноцентристской теории права // Актуальные проблемы права в современной России: Сб. науч. статей. Вып. 10 / под ред. Д.А. Пашенцева. М., 2009.