Загадки больших камней

Анатолий Иванов

 

Дольмены, менгиры, кромлехи…

Каждый, кто интересуется археологией или просто всем древним и загадочным, обязательно встречался с этими странными терминами. Это названия самых разнообразных древних сооружений из камня, разбросанных по всему свету и окутанных ореолом таинственности. Менгир – это обычно отдельно стоящий камень со следами обработки, иногда каким-то образом ориентированный или отмечающий определенное направление. Кромлех – это круг стоящих камней, разной степени сохранности и с различной ориентацией. То же значение имеет термин «хендж». Дольмен представляет собой нечто вроде каменного домика. Всех их объединяет название «мегалиты», что переводится просто как «большие камни». В этот класс попадают также длинные каменные ряды, в том числе в виде лабиринтов, трилиты – сооружения из трех камней, образующих подобие буквы «П», и так называемые жертвенные камни – неправильной формы валуны с выемками чашеобразной формы.

Такие археологические памятники распространены очень широко, буквально повсеместно: от Британских островов и наших Соловков – до Африки и Австралии, от французской Бретани – до Кореи. Время их возникновения современная наука относит, в большинстве случаев, к IV–VI тысячелетиям до н. э. Это так называемая эпоха неолита, конец каменного – начало бронзового века. Назначение сооружений – исполнение религиозных ритуалов или создание астрономической обсерватории или календаря в камне. Или все это вместе. Возводили их преимущественно первобытнообщинные племена, занятые охотой, рыболовством и примитивным сельским хозяйством – для отправления культа умерших, жертвоприношений и корректировки календаря. Такова сегодня точка зрения официальной науки.

 

Не все так просто

Не секрет, что официальная позиция науки вызывает много вопросов. Первый же вопрос встает при попытках воссоздания технологии строительства. Часто она оказывается столь трудоемкой, что озадачивает современного человека. Ведь во многих случаях вес отдельных элементов сооружения составлял 5-10 тонн, а место, откуда добывалась порода, располагалось на расстоянии десятков или даже сотен километров – и это притом, что пригодный материал можно было добыть гораздо ближе. Транспортировка каменных блоков по пересеченной местности, без дорог и машин – весьма трудновыполнимая задача. А если это к тому же горы, как в случае с кавказскими дольменами?

Отдельный вопрос – высокоточная и изощренная обработка поверхностей монолита и последующая установка блоков. Как можно было достичь этого, да еще в условиях «жестокой борьбы за выживание»?

Не вяжется с образом «человека с каменным топором» ни привязка тех или иных мегалитов к астрономическим событиям, ни идея каменного календаря. Ведь и то, и другое подразумевает тщательное наблюдение за природой, сопоставление и обобщение данных, которые можно было накопить иногда только за сотни лет… В отношении первобытных календарей часто употребляется определение «магический». С магией связывают и предполагаемые ритуалы. Но что сейчас означает это слово? Обряды, суеверия? Даже само название «мегалитическая культура», которое мы часто используем, отражает скорее нашу растерянность, чем понимание: ведь дословно это просто «культура больших камней». Вопросы, вопросы, вопросы…

 

Где искать ответы?

Что же мы на самом деле знаем про ту далекую от нас во всех отношениях эпоху? Где искать ключи к ней? Может быть, общие черты в работе с камнем говорят о существовании какой-то объединяющей буквально весь земной шар пракультуры или доисторической цивилизации? Не о том ли свидетельствует и сходство некоторых мифологических сюжетов Полинезии, Кавказа, Британии – столь удаленных друг от друга мест? В них звучит мотив связи человека с таинственным и более древним волшебным народом могущественных карликов, которым по силам любая работа, – как тут не вспомнить про сказочных гномов. Есть у разных народов много похожих легенд, описывающих строительство с помощью крика, песни, свиста. Некоторые другие мифы (какими окутано, например, создание великого Стоунхенджа) говорят о работе древних великанов.

А как быть с датировкой этих разнообразных сооружений? В большинстве случаев она основывается на радиоуглеродном методе анализа близлежащих остатков органики – например, костров, захоронений или костей животных. Но ведь это не датировка самой обработки камня!

Мегалиты найдены в Австралии и Северной Америке, Индии и Корее, Европе и Африке. Карта схематично показывает распространение мегалитов по Европе и Северной Африке. Традиционно считается, что они чаще встречаются вблизи морского побережья

Ложнопортальный корытообразный дольмен. Находится в населенном пункте – ауле Шхафит на реке Аше (вблиз пос. Лазаревское).

С противоположной стороны выточен портал и имитация торчащей пробки

Дольмен на реке Жане (Геленджик). Восстановлен археологами. Иногда его называют Дольменом гармонии. Имеет очень сложную составную конструцию

Монолитный ложнопортальный дольмен из группы на хребте Нихетх (Лазаревское) на высоте более 700 м. Хорошо видна имитация вставленной пробки

Существуют определенные аналогии «мегалитической культуры» и с более поздними цивилизациями древнего мира – Египтом, Месоамерикой. Там тоже виртуозно обращались с огромными каменными блоками, яркий тому пример – загадка возведения Великой пирамиды. Или обрабатывали валуны так, что простая стена становилась похожа на головоломку: в Саксайхуамане камень выглядит так, как будто резать его не составляло никакого труда (как, впрочем, и поднимать его и с большой точностью устанавливать). Зачастую прослеживается привязка к особым точкам на горизонте, связанным с восходами и захождениями Солнца или Луны, звезд или планет, точкам, которые отражают особенности их движения по небесной сфере.

Считается, что эпоха мегалитов предшествовала древним цивилизациям. Но и дольмены Кавказа, и Стоунхендж выглядят так, будто к моменту их строительства уже был накоплен большой опыт в создании подобных сооружений…

 

Не надо ехать в Стоунхендж

Кто, узнав про таинственный Стоунхендж, не загорался желанием поехать туда и «пощупать своими руками» – как будто притягивает какой-то невидимый магнит! Но, между прочим, многие памятники мегалитической культуры находятся буквально у нас под боком. Это и кавказские дольмены, и комплекс каменных плит на Куликовом поле. Найдены «чашечные» камни в Тверской, Ярославской, Калужской областях. И пусть все это пока очень мало изучено и не столь широко известно – становится ли оно от этого менее загадочным?

Словно специально для любителей древностей, в горных отрогах по причерноморскому побережью Кавказа разбросаны многочисленные (около трех тысяч!) дольмены – в районе Туапсе, Сочи, Геленджика. В большинстве своем это гранитные «домики» с круглым лазом. Интересно, что чаще всего лаз слишком узкий, чтобы в него можно было забраться. Иногда рядом с таким «домиком» можно найти своеобразную «пробку» в форме усеченного конуса, точно подходящую к отверстию. Иногда «домики» монолитные, но чаще – составные, из каменных плит. Они могут иметь своеобразные «порталы» с «навесом». Встречаются и дольмены другой формы: вместо лаза – выступ в форме полусферы. Рядом с некоторыми дольменами сохранились фрагменты кромлехов: например, к дольмену из «Кожохской группы» примыкает разомкнутый приплюснутый круг из отдельно стоящих камней.

Корытообразный дольмен из Мамедова ущелья на правом береге р. Куапсе (Лазаревское). Он высечен в огромной глыбе темно-серого песчаника. Ширина скалы более 5 м, длина 8 м. Большая часть глыбы осталась необработанной, но дольмен высечен так, что с западной стороны имеет форму пирамиды, вершина которой точно указывает точку восхода Солнца над хребтом в дни равноденствий – 22 марта и 21 сентября. Угол при его вершине точно соответствует такому же у Великой пирамиды Гизы. Вершина пирамиды дольмена срезана таким образом, что первый луч Солнца в дни равноденствий появляется на ее грани, а полный диск встает в центре. Первые лучи Солнца, пробежав по грани пирамиды, падали в середину перекрытия дольмена. К сожалению, оно не сохранилось. Неизвестно, было ли на перекрытии какое-то изображение, лунка или отверстие. Вероятнее всего, на перекрытии был выбит еще один лаз, подобный входному

Огромный дольмен на Солоницком хребте (Лазаревское).

Один из самых больших дольменов Кавказа.

В западной части огромной глыбы песчаника строители дольмена оставили острый пик высотой 1,65 м с азимутом 245°. Этот пик указывает на заход Солнца в день летнего солнцестояния. Последние лучи Солнца и тень от визира двигались по перекрытию дольмена, попадая в отверстие, выбитое на нем, не отличающееся от лаза на фасаде дольмена

Отдельные дольмены, например, корытообразный дольмен из Мамедова ущелья (на правом берегу реки Куап-се), обработаны таким образом, что указывают на точку восхода Солнца над хребтом в дни равноденствий. Другой особенностью именно этого дольмена является то, что в одном из направлений он по форме напоминает пирамиду со срезанной вершиной. Первые лучи Солнца, пробежав по грани пирамиды, падали в середину перекрытия дольмена, когда Солнце полностью поднималось над его плоской вершиной…

В средней полосе России найдено около полутысячи каменных глыб со следами обработки. Чаще всего они имеют вид лежащих каменных плит с углублениями в форме чаши, иногда со сливом, иногда с несколькими цилиндрическими углублениями или отверстиями. До недавнего времени нельзя было с уверенностью сказать, что на территории Центральной России существуют менгиры или стоящие камни. Но открытия последних лет, в частности – стоячий камень у деревни Белоозеро, неподалеку от шоссе Кимовск-Епифань, дают возможность говорить о существовании и таких памятников. Белозерский менгир вряд ли можно назвать «астрономическим инструментом» – пока не удается установить его ориентацию с необходимой точностью, хотя возможно, что когда-то он указывал направление на восход Солнца в день зимнего солнцестояния.

Составной дольмен на горе Нексис (Геленджик). Иногда его называют Лунным дольменом. Угловые блоки изогнуты в плане. Один из немногих дольменов, расположенных в безлесной зоне

Дольмен в поселке Широкая Щель (Геленджик). Фасадная плита имеет линзообразную форму

Дольмен в поселке Джубга (Туапсе). Один из самых больших плиточных дольменов на Кавказе. Прекрасно сохранился дворик, имеющий слегка эллипсовидную форму

Дольмен Хан на территории фермерского хозяйства «Дольмен» рядом с поселком Пшада (Геленджик)

Но другой подобный памятник – Монастырщинская стоячая плита – может быть назван таковым с полным на то основанием. Он находится в овраге Рыбий, неподалеку от села Монастырщина близ впадения Непрядвы в Дон. Плита имеет треугольную форму. Северная грань плиты достаточно плоская и ровная, она сориентирована по оси восток-запад, то есть указывает на восход Солнца в дни равноденствий.

 

Открытия продолжаются!

Кто знает, какая экспедиция откроет новые следы древних культур, кто знает, кому удастся протянуть новые связующие нити между казалось бы не связанными фактами! Кто знает, сколько еще загадок хранит наша земля, сколько загадок хранят древние камни! Ведь многие открытия – как раз в средней полосе России – были сделаны в течение нескольких последних лет. И на Кавказе продолжают находить и описывать все новые и новые дольмены… Для тех, в ком живет дух приключений и познания, мир вокруг никогда не покажется скучным и серым. Для тех, кто по настоящему ищет, всегда будет достаточно загадочного и неизведанного.

 

Скифы

Наталья Чуличкова

Многим интересующимся Древней Америкой В. И. Гуляев знаком как автор книг о культуре майя. Но, оказывается, за плечами у Валерия Ивановича еще и 12 лет раскопок на территории Ирака, где изучались ранние до-шумерские культуры Месопотамии VII–IV тысячелетий до н. э. Сейчас он вернулся к своей самой любимой в археологии теме – скифам.

В. И. Гуляев

Вот уже несколько лет доктор исторических наук профессор Валерий Иванович Гуляев руководит раскопками скифских курганов в Воронежской области, по среднему течению Дона.

Скифская эпоха – ярчайшая страница в истории многих племен и народов, населявших в VII–III вв. до н. э. обширные пространства Евразии – между Алтаем и Тувой на востоке и Придунавьем на западе. Однако, как свидетельствуют античные авторы, собственно скифы, или «скифы европейские», обитали в степях и лесостепи Северного Причерноморья между Доном и Дунаем.

История скифов известна нам довольно плохо. По преданию, они пришли в Северное Причерноморье в VII в. до н. э. откуда-то с востока, «из Азии», и были близки по языку и культуре кочевым иранским племенам. Скифы сумели вытеснить или подчинить себе местное население (господствующей группой среди него были киммерийцы) и почти на 500 лет утвердились в этих благодатных краях.

Конные дружины скифских воинов были постоянной угрозой для ближних и дальних соседей Скифии. В VII в. до н. э. скифы перешли Кавказские горы и неудержимым потоком хлынули на юг – в цветущие области древневосточных цивилизаций. Разгромив войска Урарту, Мидии и Ассирии, они прошли «огнем и мечом» вплоть до границ Египта. Господство скифов в Малой Азии длилось 28 лет, а затем они отхлынули назад, в свои северные степи.

Их военная мощь казалась несокрушимой. Когда Дарий I, правитель огромной персидской империи, вторгся в 512 г. до н. э. с 600-тысячной армией в скифские земли, то потерпел там полный крах и с трудом спас свою жизнь, бежав с кучкой уцелевших гвардейцев.

Но шли века. Скифское государство стало клониться к упадку. На западе сильный удар ему нанес Филипп Македонский – отец будущего великого полководца. В 339 г. до н. э. он в решающей битве разгромил армию 90-летнего скифского царя Атея и захватил большую добычу (в том числе 20 ООО породистых скакунов). Однако главная угроза надвигалась на Скифию с востока. Кочевые племена воинственных сарматов, близкие скифам по языку и культуре, в конце IV в. до н. э. перешли Дон (древний Танаис, по мнению античных географов, – граница между Европой и Азией) и двинулись на запад, постепенно подчиняя себе скифские земли. И вскоре этот мощный поток кочевых орд смел в памяти последующих поколений даже само воспоминание о скифах.

Теперь только многочисленные курганы с могилами скифских витязей, да оплывшие земляные валы некогда грозных крепостей-городищ напоминают нам об ушедшем народе. Поэтому археологические раскопки скифских древностей – основной источник наших знаний о культуре, быте и верованиях скифов.

Валерий Иванович, от скифов не осталось памятников письменности, но наверняка осталось что-то другое, что позволяет «читать» их историю?

Да, письменности скифы не имели, и все, что мы знаем о них, писали другие, как правило, враждебно настроенные к скифам народы. Но было много другого. Была развита металлургия, были мастера по обработке металла. Ремесленники в каждой кочевой орде – это прежде всего производители оружия и конной сбруи. Железо они выплавляли и обрабатывали сами. В отличие от греков, гончарного круга не было, но для культового и бытового применения керамику изготовляли очень неплохую.

Очень многое о культуре скифов мы узнаем из раскопок. И в основном это знаменитые скифские курганы. Что это за явление – курган?

Культ мертвых для скифов, как и для египтян, имел колоссальное значение. Вот представьте: умирал царь, его бальзамировали, сорок дней возили по его владениям, все выражали печаль и приносили дары и, видимо, участвовали в сооружении этих гигантских погребальных сооружений – ведь двадцатиметровый курган не сразу можно насыпать, а только в несколько приемов… Глубокие могилы, ходы, катакомбы, камеры – колоссальные физические усилия и колоссальные богатства вкладывались туда. Заупокойный культ служил выражением воззрений, религии, идеологии.

Какую роль играл у скифов царь? Он был воином, а был ли он жрецом?

Конечно. Сам царь совершал ритуалы раз в году. По легендам, первый царь Колаксай получил власть от небес в виде золотых предметов – чаши, плуга, ярма и секиры. Эти предметы олицетворяют царскую власть. Кстати, на Северном Кавказе в раннем кургане найдена золотая секира древневосточного производства. Ее изображение приведено во многих изданиях, а сама она хранится в Эрмитаже.

Надо сказать, что ни до скифов, ни после них золото никогда не клали в курганы в таких гигантских количествах.

Что же такое «золото скифов»?

Для скифов золото не только материальная ценность, мерило богатства. У них в идеологии, как у многих ираноязычных племен, золото – это небесный огонь, это власть и бессмертие, потому что золото – неуничтожимый металл. По-видимому, правильнее всего считать их культуру иранской, но дозороастрийской.

Верховную власть царей ираноязычные племена сопоставляли с сиянием солнца. Знаменитый Митра, бог солнца, всегда весь в золоте. И очень важно было мертвого вождя или царя представить в облике золотого человека, а значит, необходимо было украсить его золотом.

Золотые бляшки делались из листов фольги с помощью штампов, молоточков – либо с ушком на обороте, либо с дырочками по краям. Погребальный полог, обувь, специальная погребальная одежда и обувь – все расшивалось этими бляшками.

Такие находки есть и в Казахстане (знаменитые иссыкские находки), и в других местах – от Алтая до Дуная.

А корона скифского царя, имеет ли она какую-то особенность?

Мы знаем, как выглядел женский головной убор представительницы высшей знати – конической формы и расшитый золотыми бляшками. Для царей мы не имеем реконструкции головного убора, знаем только, что были какие-то золотые обручи, но в основном скифов изображают греки так: конический, башлыкообразный или «фригийский» колпак из войлока или кожи; наверняка он был расшит золотыми бляшками и драгоценностями.

Есть поддельная корона Сайтаферна, которая хранится в Лувре; ее очень искусно сделали одесские ювелиры в XIX в. по опубликованным шедеврам скифского искусства и продали как подлинник в Лувр, где специалисты не смогли отличить подделку. Потом наши российские ученые разоблачили эту аферу.

Есть ли какая-то иерархия в предметах, которые окружали человека?

Конечно! Это легко заметить. Но для разных эпох самые важные предметы менялись. В раннее время это были золотые чаши и секиры – прямо по легенде, приведенной Геродотом.

А позднее, в конце VI–V в. до н. э., а особенно в расцвет Скифии (конец V–IV в.), это уже другие предметы. Золотые гривны, часто с изображением животных, – чисто мужское украшение, у женщин они встречаются только у амазонок. Гривна – признак высокого положения и власти. Как правило, они изготовлены из драгоценного металла – золота, электрума, реже из бронзы. Изображения фигурок животных в основном делали сами скифы, только в царском кургане Куль-Оба в Крыму есть чудесные работы, изготовленные греческими мастерами. Там на браслетах – скифские всадники и львиные головки. А обычно это были довольно грубые изображения хищников, особенно барсов или львов. Это – первое. Второе – священные сосуды: чаша из дерева, которая обкладывалась золотым листом с фигурными изображениями по краю. Это, видимо, старая традиция. Для скифской элиты греки их делали из золота и серебра с фигурными ручками (как в Гаймановой могиле). Имели значение и ритуальные сосуды (ритоны, кувшинчики), которые играли большую роль в культовой жизни, связанной с царской властью и жречеством.

А значение оружия в чем-нибудь выражалось?

Очень значимой вещью считался боевой меч, который либо перед смертью, либо сразу перед похоронами покрывался золотой обкладкой из тонкого золотого листа с изображениями и помещался в золотых ножнах. Мы сейчас знаем до 17 таких находок с одинаковыми рукоятками от Днепра до Дона и от Азовского и Черного морей до Полтавы, Киева, Воронежа. Скорее всего, эти золотые обкладки делали греческие мастера городов Причерноморья.

У мужчин еще ценились греческие шлемы и поножи, панцири же были железные, у богатых обложены золотой фольгой, чтобы сиял на солнце и слепил врага. Панцири – на кожаную основу надевалась железная чешуя, шлемы у них тоже были кожаные с бляхами или из наборных чешуйчатых пластинок. Но особенно у рядовых воинов ценились боевые пояса – вертикальные нашивные бронзовые или железные пластины на толстой кожаной основе закрывали самое уязвимое место. Щиты делались из кожи, прутьев и дерева, тоже с металлическими бляхами, чтобы отбивать удары.

Карта-схема расселения скифов и их соседей

У женщин очень ценились височные подвески и серьги, тоже работы греческих мастеров, но такие вещи мы находим только в очень богатых курганах.

На предметах, о которых Вы говорите, постоянно встречаются изображения животных.

У них был такой особый язык, язык звериных образов, так называемый «звериный стиль». Все предметы вооружения, конской сбруи, многие предметы ритуального назначения, которые могут быть и бытовыми, – чаши, ложечки, гребни – они украшали изображениями зверей, которые имели смысловую нагрузку и магическую, и религиозную.

На вещах изображались либо травоядные копытные животные, быстроногие, которые могут быстрее ветра убежать от опасности, либо птицы, в основном хищные, и хищные животные. И очень часто они изображались не целиком, а только в каких-то деталях: когти или клювы орлов, волчьи или львиные оскаленные морды. Этим украшались бляшки сбруи, сделанные из металлов и кости, рукоятки и перекрестья мечей, ритуальные чаши, видимо, одежда.

В чем же все-таки смысл этого языка?

Как считают ученые, все эти изображения давали их владельцу те свойства, которые подразумевались на изображениях. Скифский всадник должен лететь быстрее оленя и лани на своем скакуне, его меч, его копье и стрела должны разить так же быстро и точно, как поражает орлиный коготь, орлиный клюв, с врагом он должен справиться быстро и беспощадно, как лев или волк.

Можно ли все это свести к тотемным символам?

Когда-то, в глубине веков, это было именно так, но потом, уже к VI–V вв., эти образы так распространились, что нельзя говорить, что изображение лося, или оленя, или волкоподобного хищника было лишь только тотемом. А кабан, столь популярный и в скифском степном искусстве, и в более северных лесостепных районах (считалось, что там смешалось доскифское население и скифы), – это не тотем, конечно. У североиранских племен, живших в Казахстане и Средней Азии, и у нас в Причерноморье это олицетворение бога Веретрагны, олицетворение мужской силы, воинской доблести и, кроме того, это посредник между мирами.

Скифы как индоевропейцы мир себе мыслили в тройственном измерении по вертикали: небесная сфера, мир богов, – это верхний мир; средний мир, где жили животные, птицы и люди; и хтонический подземный мир, мир смерти, мрака и загробного существования. Соответственно, там жили змеи, рыбы, иногда туда помещали и хищников.

Так вот, кабан – идеальный посредник, поскольку, с одной стороны, он питается всем, у него грозные клыки, с другой стороны, он – копытное травоядное животное.

Валерий Иванович, Вы уже много рассказали о предметах. А как выглядели сооружения, создаваемые скифами, например святилище?

По описаниям Геродота, оно было связано с богом, схожим с греческим Аресом – богом войны. Выглядело оно как холм из многих возов хвороста; на вершине располагался вертикальный меч, его окропляли кровью. Были особые гадатели – жрецы.

А очаг – священное дело, основа общества, семьи. Вокруг этого очага вся жизнь протекала, и там же совершались какие-то ритуалы. На городищах мы находим много фигурок из глины; там и животные, и какие-то антропоморфные изображения, и иногда вделанные в тесто зерна – символ плодородия. Изготовлялись из глины зерна пшеницы, бобовых и прочее. У них существовала наркотическая конопля, и даже бани делались: на раскаленные камни и пучки конопли плескалась вода, чтобы смыть с себя все греховное. Религия, конечно, была очень развитая.

Интересно, что у европейских причерноморских скифов были божества, которых греки сопоставляли со своими.

Главной клятвой была клятва огнем царского очага: кто ее нарушал, того предавали смерти. Поэтому богиня очага и огонь выступали в скифских верованиях в главной роли.

А какими были поселения? Имели ли скифы города?

Города – это громкое название, я бы назвал их укрепленными поселениями; самые большие – до 50 гектар, особенно в лесостепной зоне. Правда, Геродот упоминает один гигантский город, Гелон, но его не нашли. По предположениям ученых, это Вельское городище на Полтавщине.

Очень много укрепленных городищ-крепостей было в пограничных зонах и в стратегически важных пунктах. Как правило, это валы, рвы в несколько линий, а поверх деревянные укрепления – либо тын из дубовых бревен, либо городни. Во многом наша древнеславянская и русская традиция оборонительных сооружений повторяет скифскую.

А что представляла собой царская резиденция?

Цари, видимо, не любили жить в городах; скорее всего, было так же, как позднее у татар, то есть была царская ставка, где царь во главе отборной дружины разбивал шатры, кибитки, жил в военном лагере. Там же жили и царские мастера, ремесленники. Они изготовляли предметы вооружения, конскую упряжь, бытовые изделия из кожи, ткани, дерева и кости.

Отличалось Новое Скифское царство – Неаполь Скифский. Там уже полностью эллинизирована культура: каменные стены, каменные мавзолеи для элиты, монеты чеканили; с греками – вплоть до падения Великой Скифии – в целом были мирные отношения, в Северном Причерноморье не зафиксировано никаких войн между греками и скифами.

Сокровища скифских курганов

Валерий Иванович, Вы нарисовали такую яркую панораму жизни этого народа. Почему же скифов порой называют варварами?

Конечно, говоря об уровне развития, мы всегда сравниваем. Легко назвать их варварами в сравнении с античным миром. Но у самих скифов культура была прекрасная. Они имели налаженные торговые пути на восток – в Приуралье, в Казахстан, на Алтай, получали золото, драгоценные металлы, медь, олово… Греческие авторы пишут, что скифские караваны ходили через семь племен, с семью переводчиками, до Алтая. На поселениях археологи находят, конечно, менее богатый и выразительный материал, чем в курганах, но везде есть остатки железоделательного производства, орудия труда, из цветных металлов – украшения, стрелы, зеркала. Были очень хорошо развиты деревообработка и косторезное дело – самые священные чаши у них были из дерева с золотыми обкладками, которые многие вожди носили у пояса.

Если бы у скифов не было самых совершенных для того времени форм вооружения, и оборонительного, и наступательного, и особенно конской сбруи, если бы не было кавалерии, то вряд ли им удалось бы так победоносно пройти и на Ближний Восток, и по Причерноморью.

Несомненно, культура скифов была очень высоко развита.

 

Дон – река амазонок

Наталья Чуличкова

Вот уже более двадцати веков передается из поколения в поколение чудесная легенда об амазонках – прекрасных женщинах-воительницах, живших по весьма странным обычаям. До недавних пор считалось, что это просто вымысел, миф, сказка. Но новые археологические открытия на территории России и Украины постепенно превращают эту древнюю сказку в быль. Мы беседуем с профессором, доктором исторических наук В. И. Гуляевым.

Валерий Иванович, амазонок окружает целый ореол мифов и сказаний. Как, согласно этим преданиям, связаны скифы и амазонки?

В античном мире существовало множество легенд о том, что где-то в Малой Азии в незапамятные времена жило племя женщин, которые не признавали мужчин. Девочки там с детства воспитывались в спартанском духе. Правую грудь им удаляли, прижигали, чтобы не мешала пользоваться оружием (мечом, копьем, натягивать лук). Они были конными воинами, очень воинственными, почти не знали поражений и наводили ужас на своих соседей. Об этом говорит не только Геродот, но и другие источники.

Раскопки кургана под руководством В. И. Гуляева. Воронежская обл.

Геродот сообщает, что в какой-то из битв, более близкой к нам исторически (а появляются они, судя по греческим расписным вазам, скульптурам и сообщениям различных авторов, с VII в. до н. э.), греки победили амазонок и взяли много пленных (это все происходило в Малой Азии – там, где находится знаменитая река и город Териодонт). Они погрузили их на корабли и с торжеством повезли в Грецию. В дороге началась буря, греки бросились убирать паруса, амазонки воспользовались этим, освободились, перебили всех греков и дальше оказались во власти волн и течений. Управлять кораблями они не умели, они были сухопутными, всадницами, их понесло до Босфора, через все Черное море, и они вошли в Азовское море. Их прибило к берегу где-то в устье Дона, где начинались скифские владения. Амазонки поселились по берегам, стали нападать на скифские лагеря, уводить коней, грабить. Для скифов это было неожиданно: «Ну, что же это такое! Мы такие могущественные, всех держим в кулаке, а тут вдруг!..» Стали с ними воевать, как рассказывает Геродот.

После одного сражения, убив какое-то количество амазонок, скифы стали снимать с врага одежду (добыча!), и увидели, что это женщины, причем очень красивые. Об этом доложили вождям. Они сказали: «Нам такие воинственные женщины нужны. Мы не будем с ними воевать». Отобрали самых молодых и симпатичных воинов и отправили устанавливать связи. Амазонки не отказались вступить в контакт, они же совсем без мужчин не могли, надо же было и род продолжать (обычно мальчиков они делали рабами, а девочек воспитывали в воинском духе). И вот через какое-то время появились пары, которые питали друг к другу теплые чувства. Тогда скифы говорят: «У нас есть родня, есть имущество». Но амазонки ответили: «Нет, мы привыкли жить вольной жизнью, мы к вашей родне, к вашим женщинам, которые занимаются только домашним очагом, не пойдем. Вы возьмите свою долю добра, и мы уйдем из скифских владений».

Скифские вожди согласились, выделили им долю, и амазонки ушли за Дон, за пределы скифских владений. Как пишет Геродот, земли на три дня пути на восток и пятнадцать дней на север заселило племя амазонок и скифских юношей, оно стало называться савроматы. Роль женщин у них была особой. Пока девушка не убьет трех врагов – замуж выходить не может. Они с детства обучались ездить верхом, владеть всеми видами оружия.

Каково происхождение слова «амазонки»?

Есть две версии. Одни считают, что это от греческого слова «безгрудая». А другие – «не вскормленная грудью». Но самое интересное, что на греческих изображениях они нигде не показаны с одной грудью. Одна грудь обнажена, а другая под одеждой вполне выделяется.

Валерий Иванович, все-таки что из этого является красивой легендой, а что подтверждают ученые?

Сначала все это считали мифом. Но между Волгой и Уралом стали находить савроматские погребения женщин с оружием, предметами культа. Антропологи определили, что это женщины, причем молодые. Они были достаточно вольнолюбивыми и занимали в обществе высокий статус. Они были жрицами, в могилах у них находят алтарики. Часто женский курган – основа всей могильной группы. В них находят предметы культа и оружие. Предполагали даже, что у савроматов был матриархат. Правда, мы точно этого не знаем: скорее всего, правили мужчины, а женщины имели определенный социальный статус и в религии, и в общественной жизни, и в военных делах. Очевидно, это было потому, что мужчины уходили со стадами, в военные походы и т. д., и надо было кого-то оставлять на защиту. Поэтому определенные возрастные группы – молодые женщины, девушки, обученные с детства воинскому делу, – выполняли роль защитников.

То есть, фактически, речь идет об определенном социальном слое?

Да, я думаю, что «амазонками» были не все. Это социальная группа среднего и высшего слоя. Украинские коллеги и российские археологи на территории европейской Скифии нашли такие же погребения женщин с оружием. Только на Украине их найдено свыше сотни. Поэтому сейчас ученые уже говорят не только о савроматских, но и о скифских амазонках.

Изображение амазонок в греческой вазовой живописи.

Конец VI в. до н. э.

Греки, сражающиеся против амазонок. Изображение с греческой вазы.

V в. до н. э.

70-80 % женщин были молодые и не такие уж бедные – средние и более высокие социальные группы. Как правило, для обычных скифских женщин не насыпали специального кургана, не было отдельной женской могилы. Они сопровождали умершего мужчину. А здесь женщины-воительницы лежат с оружием в специальном насыпном кургане со всем пышным заупокойным ритуалом.

Они не были декоративными фигурами (как у татаро-монгол – сзади женщины на лошадях пыль поднимают – «нас миллион – ребята, сдавайтесь!»). Женщины иногда имели на скелете рубленые и колотые раны, дважды находили в коленных суставах согнутые бронзовые наконечники стрел (то есть это тяжелая рана). Но, с другой стороны, по украинским материалам не подтвердилось то, что говорил Геродот про савроматов (он про скифов не знал): что воевали только девушки до замужества. Найдена молодая женщина до 30 лет с двумя детьми: младенец и подросток 7-10 лет (вряд ли чужих детей положат). Она при полном вооружении и со следами ранений. Скифские женщины-воительницы были разного возраста. На Нижнем Дону, в устье, найдена амазонка за 40 лет. Она была с мечом, копьями, стрелами и т. д. На Украине найдена амазонка лет 45–50. Это исключения. Как правило, основной возраст – 20–25 лет.

Обратите внимание, это скифские курганы. Речь идет о скифских амазонках. Савроматы до IV в. до н. э. не переходили Дон.

Валерий Иванович, известно, что как раз благодаря вашим экспедициям были найдены первые захоронения скифских амазонок и в бассейне Дона.

На Среднем Дону – по Нижнему Дону они были известны, там они помещаются и античными источниками.

А здесь прежде не находили. Открыть амазонок и на Среднем Дону нам помогло присутствие антрополога.

Можно об этом подробнее?

У нас в экспедиции постоянно работает антрополог Мария Всеволодовна Козловская, кандидат биологических наук.

В 1995 году мы нашли погребение (дважды ограбленное в древности) – девушка двадцати с небольшим лет. У нее был полный набор вооружения: два дротика, колчан с двадцатью бронзовыми наконечниками стрел; золотые серьги греческого производства, золотые бусы, стеклянные бусы, в том числе с греческими изображениями, и бронзовое зеркало. Сначала я сказал: «Вот отчет легко написать: парное погребение, наложница, рабыня или жена вместе с воином-мужчиной. И все». А мне Мария Всеволодовна говорит: «Там двух погребений не было. Там была только одна женщина. Причем, судя по зубам, костям, – молодая, 20–25 лет». Я ей говорю: «Знаете, вы в экспедиции первый год, а даете мне такие советы». Сколько лет копаем, никто на Среднем Дону про амазонок не говорил.

Но когда мы приехали, я пошел к академику Татьяне Ивановне Алексеевой, она покровитель и руководитель всех наших молодых антропологов. Я ей говорю: «Что такое Маша мне втолковывает? Нет у нас амазонок!» Она говорит: «Хорошо, я консилиум соберу». Собрала несколько мэтров, Мария Всеволодовна все показала, доложила. Они: «Однозначно, женское погребение». Я, скрепя сердце, переписал отчет.

А на другой год мы раскопали три кургана. Следующий курган был гигантский – могила свыше 25 метров, с коридором. Сильно ограблена, но там сохранился череп – опять молодая женщина 25 лет. Молодая женщина, а курган-то для нее какой огромный! Алтарь каменный! Ну и – всё. Я стал верить в науку антропологию. У нее совершеннейшие методы. Если раньше нужен был целый скелет и череп, то сейчас только несколько костей – масса тонких анализов дает возможность определить очень многие вещи: какие были нервные стрессы у человека, какой пищевой рацион, какие нагрузки на отдельные мышцы были и, конечно, пол и возраст.

Много ли всего захоронений амазонок сейчас изучено?

Мы имеем из 40 раскопанных курганов пять «амазонских» погребений. Они все отличаются такими чертами: как и для мужчины-воина, для них насыпали отдельный курган со всем ритуалом, совершалась тризна. Из произведений искусства там – костяной гребень с изображением гепарда, с дырочкой для подвешивания (то есть, мало того что они были воинами, они были женщинами – следили за собой, расчесывали свои роскошные волосы). И всегда есть какое-то оружие – даже после ограбления встречаем несколько наконечников стрел, копья, дротики. По этим остаткам вещей ясно, что это были не бедные люди, а достаточно зажиточные.

Получается, что захоронения скифских амазонок находили и прежде, но лишь совсем недавно стали понимать, что это амазонки?

Конечно. Раньше, когда находили оружие и женские вещи, считали, что захоронены мужчина и женщина.

В России теперь скифские древности остались только на Дону. В устье Дона еще в 60-х годах находили погребения так называемых амазонок. Это особенно ценно, потому что все античные авторы, начиная с Геродота, помещают родину амазонок только на Дону и северном берегу Азовского моря и называют Дон Танаис, «амазонской рекой».

То, что скифские женщины не только участвовали в сражениях, но и погребались в полном соответствии с обычаями воинского сословия, подтверждают уже довольно многочисленные женские захоронения с оружием, для которых имеются антропологические определения. Эти захоронения, открытые совсем недавно (в 60-90-х годах XX в.), дают нам бесспорные доказательства того, что некоторые группы женщин занимали довольно высокое положение в обществе и играли немалую роль в защите родных очагов и имущества в тех случаях, когда их отцы и мужья, братья и сыновья уходили далеко от дома (военные походы, сезонные кочевания со стадами скота).

Видимо, для того, чтобы успешно выполнять эти свои воинские функции, скифские женщины с юных лет проходили специальное обучение и тренировки в умении владеть оружием дальнего боя (лук, стрелы, дротики) и верховой езде. «А женщины у скифов, – пишет Диодор Сицилийский, – подобно мужчинам, приучаются к войне и нисколько не уступают им в храбрости…»

 

Шаман – хранитель равновесия

Наталья Чуличкова

Доктор исторических наук М. Ф. Косарев археологом стал случайно – как-то в молодые годы он, коренной сибиряк, попал в экспедицию. После этого жизнь его изменилась. Одна часть ее проходила в Москве – диссертации, работа кабинетного ученого, библиотеки. Другая – экспедиции, долгие месяцы в глухой тайге, северной тундре, в болотах. На всю жизнь его любовью осталась Сибирь, ее история, обычаи, верования. Весь этот мир для Михаила Федоровича, которому в этом году исполнилось 70 лет, знаком и близок не в теории, а через реальный опыт соприкосновения с традициями многих народов. Михаил Федорович является знатоком всей культуры языческой Сибири, и наша встреча посвящена сибирским шаманам.

М. Ф. Косарев

Михаил Федорович, с чего лучше всего начать разговор о шаманах?

Настоящих шаманов сейчас трудно увидеть. Они живут как мудрецы. Они не агрессивны, незаметны, в обычной жизни – очень скромны. Это немножко смешные, не очень приспособленные к обыденной жизни люди.

Ведь шаман приходил к своему шаманскому статусу не по своей воле, никто добровольно на себя этот крест не взваливал. Через страдания, через шаманскую болезнь он сопротивлялся этому. Шаман уже переставал быть обычным человеком, он обязан был заботиться о роде, для себя он уже не жил. Поэтому настоящие шаманы были самыми бедными. Известно, например, что многие алтайские шаманы почти не имели скота, им некогда было охотиться и пр. Если шаман не вылечит болезнь – ему можно не платить.

Один хантыйский шаман с вечера до утра лечил ребенка, буквально изнемогал от усталости, чтобы изгнать духов, падал, некоторое время отдыхал… И когда он, совершенно обессиленный, закончил, ему за работу отсыпали полведра морошки. И это даже не для него, а для его духа.

Вы говорите о скромности шамана, а как же весь этот яркий антураж, бубен, танцы?

В том-то и дело, что шаман – это не обязательно тот, кто с бубном бегает. Есть опасность современных псевдошаманов (впрочем, она во все времена была), которые берутся за все – летать могут куда угодно, излечить от чего угодно за большие деньги. Как-то в институте этнографии собралось совещание. Иностранцев понаехало… Пригласили несколько так называемых неошаманов, в том числе московских, а на них, как на космонавтах, шлемы какие-то надеты. Это профанация. А в США есть школа шаманов, и любой, если сдаст экзамены, может туда поступить. Ему выдают шаманский диплом, которым он потом козыряет.

А если все-таки вернуться к настоящему сибирскому шаманизму – что принципиально важно для понимания этого явления?

Как это ни странно, давайте начнем с модели мироздания. Языческая структура вселенной была священной. Простому человеку не обязательно было ее знать, а вот шаман все это знал и понимал.

Сакральное пространство было всегда организовано. В любом селении была своя хорошая сторона и своя плохая сторона, нижний мир, верхний мир, святилище, культовое место. В любом доме также были плохая сторона и хорошая, женская сторона, мужская и т. д. Низ – это погреб, колодец, если он был внутри. Само жилое пространство – это мир средний и т. д. Три мира – у всех народов так. Верхний мир (несмотря на то что в нем может быть несколько ступеней – 7, 12) организован как трехчастный мир. Там есть свой верх, своя середина и свой низ. Так же и в нижнем мире. И везде есть соответственная субординация обитателей. Отдельная часть мироздания приобретает черты, свойственные мирозданию в целом.

Даже детали природы организованы так же, например река. Она – земной мир. Но она сама по себе не возникает. Там есть святилище – это верх, поселение – середина, а кладбище – нижний мир. То есть своя горизонтальная схема. Или, например, дерево. Не случайно оно называется шаманским, потому что шаман при помощи этого дерева путешествует по вселенной. Корни – это низ, ствол – средний мир, а крона ассоциируется с верхним миром.

Посмотрите любой шаманский бубен – это все карта вселенной.

Шаман разбирался во всех этих пространствах, знал всю эту субординацию, поэтому мог квалифицированно (на пользу миру, а не во вред ему) знать, куда ему в данной ситуации отправляться, к каким богам обращаться: когда вверх, когда вниз, когда к среднему миру.

А все-таки, какой смысл в путешествиях по этим уровням?

Знаете, в чем основное заблуждение многих, и даже специалистов по шаманизму? Шаман, дескать, это тот, кто в основном должен благодетельствовать какому-то коллективу, роду, помогать, лечить. В основном лечебная практика.

Но шаман – это суперличность, которая соединяет в себе способности всех культовых лиц. Скажем, что такое жрец? Это культовое лицо, которое в основном связано с верхним миром. Что такое колдун? Это культовое лицо, которое в основном связано с нижним миром. А шаман – это культовое лицо, которое завязано на все миры. И поэтому равновесное состояние среднего мира, благополучие его зависит от равновесного состояния на земле темных и светлых начал.

В язычестве, в отличие от современного христианства с его упрощенным пониманием антагонизма между добром и злом, считалось, что Земля – это мир, где добро и зло должны находиться в состоянии динамического равновесия. Основная роль шамана – курировать это равновесное состояние добра и зла. Это его основная обязанность. А все остальное в это вписывается. В это вписывается и лечение. Бывает так, что человеку не положено умереть, а он умер, потому что какие-то духи душу крадут, проказничают. Тогда шаман путешествует к хозяину нижнего мира и обращается с жалобой: «Ваш подданный совершил нехорошее действие. Я считаю, что он это сделал не по праву, человеку еще не положено умирать». Тот серьезно относится к этой жалобе и если считает, что шаман прав, то возвращает душу, а духа наказывает.

А что значит «возвращает душу»?

Человек оживает. У восточных хантов был такой прием: шаман ложился рядом с преждевременно умершим, выгонял всех во двор, чтобы ему никто не мешал. Он покрывал себя единым покрывалом с умершим и три дня путешествовал, а потом возвращался с душой умершего, и покойник оживал (полтора дня шаману нужно было, чтобы добраться до нижнего мира и полтора – чтобы возвратиться).

Таким образом, шаман был стражем жизненного круговорота, он поддерживал равновесное состояние добра и зла, жизни и смерти.

Вы говорили, что это равновесие не означает одинаковость, и оно не стационарно.

Шаман поддерживал разумное равновесие. Что такое верхний мир? Это сплошной «плюс». Нижний мир – сплошной «минус». А средний – это особый механизм движения вселенной. Это сердце вселенной, которое заставляет циркулировать этот мир.

Это, наверное, опасно для вселенной, если средний мир не выполняет свою работу по сохранению динамического равновесия, потому что, помимо всего прочего, возникала опасность их соприкосновения – абсолютного вселенского плюса и абсолютного вселенского минуса. И тогда – взрыв, хаос, что неоднократно, по языческому миропониманию, и имело место.

Шаман, конечно, может допускать перевес какой-то стороны – не все в его власти, но то, что в его власти, он пытается делать. И истребление шаманов нанесло непоправимый вред аборигенам: отсюда утрата внутренней сути, психологического склада, этнического лица. Вымирали целые роды, был сплошной алкоголизм, обращение только к минусам.

Михаил Федорович, Вы уже не раз упоминали о духах. Признаюсь, немного странно видеть столь серьезное отношение к ним со стороны ученого. Что, собственно, под этим подразумевается. Духи – это часть бытия шаманов?

Вне духов шаманов не бывает. После того, как человек (будущий шаман) переболел и пережил околосмертное состояние, его дух-покровитель (или первопредок) наделял человека духами-помощниками. Дух-покровитель – это что-то вроде духа-гида, который был у Сократа, у Юнга.

Он похож на ангела-хранителя?

В какой-то мере, если проводить аналогию, да. Но в основном считалось, что это шаман-первопредок, дух (не душа) которого опекает шамана. Шаману не все доступно. Самый нижний низ ему недоступен, и он посылает духа-помощника. Не вполне доступен ему небесный мир. Скажем, даже достаточно сильный алтайский шаман может подняться только до пятого неба. А выше – помощников посылает.

Я подозреваю, что духи-помощники – это не что иное, как вторые, третьи, четвертые субличности шамана, которые в спокойном состоянии у человека не возникают. Шаман – не обычный человек. Это начинает работать под воздействием шаманских техник, когда расщепление личности появляется где-то очень глубоко, на уровне подсознания. Все эти духи, на мой взгляд, возникают из его собственного микрокосма. Там тоже есть свой верх, низ и средний мир. И главное искусство, главная способность шамана – это извлекать из себя все это. Важно понимать, что шаман может реализоваться только в какой-то этнопсихологической среде, обстановке, на определенном фоне и в определенной экологической ситуации. Ведь он должен уметь организовать архетипическую заданность, проникать в свое подсознание, чтобы видеть вселенский смысл на уровне первобытности и архетипов.

Много сложностей у шамана из-за того, что эти духи-помощники капризны. Как люди. Раза два в год шаман собирает своих духов вместе – где-то весной, осенью. Организует для них угощение. Потому что ему самому, собственно, ничего не нужно, а духов он обязан кормить. Если он плохо угощает, они могут перестать его слушаться.

Бывало так: шаман начинает свое ритуальное действие, и вдруг духи начинают ему мешать. Он спрашивает: «В чем дело?» Соответствующий дух говорит: «У входа сидит русский, если он не уйдет, я тебе помогать не буду».

Зачастую они между собой ссорятся. Шаман начинает их мирить. Не всегда это удается. На это тратится очень большая внутренняя энергия.

Говорят, что есть белые и черные шаманы. Это тоже связано с духами?

Это колдуны и жрецы, о которых я уже говорил. Шаман может выступать в качестве колдуна, когда камлает на нижний мир, и в качестве жреца, когда на верхний. Но колдун не может выступать в качестве шамана, обратной связи нет.

Существует историческая эволюция шаманства. В преддверии возникновения шаманизма эти две стороны шамана проявлялись отдельно. Когда-то были жрецы (домашнего уровня) и колдуны. Так, например, у наиболее отсталых сибирских народов жена исполняет обязанности колдуньи, а муж в основном обращается к добрым богам. А потом две стороны соединились, плюс и минус соединились, и это было великое благо. А на каких-то поздних стадиях они опять стали разъединяться.

Бубны кельтов

Тунгусский шаман с оленьими рогами на голове (с рис. Витзена)

Тунгусские бубны

Алтайский бубен

Реконструкция одежды «шаманки» по украшениям, найденным в погребении.

Усть-Уда

Итак, настоящий шаман объединяет в себе и колдуна, и жреца, и добро, и зло – нет полярности между добром и злом?

Этот вопрос меня очень интересует. Дело вот в чем. Все традиции прошли через шаманизм. А вот сибирское язычество и восточные религиозно-философские системы имеют очень много общего в своих главных смыслах. Там и цикличность развития мира, и равноправие добра и зла, и сходная система реинкарнации и т. д. Шаманизм такой может сформироваться только по соседству. Ламаизм, азиатское язычество имеют общие генетические истоки. Если предположить, что сибирский шаманизм не был бы разрушен, то со временем он мог бы превратиться в нечто типа даосизма, ламаизма и т. д.

А как работала система передачи знаний? Вы говорили, что шаманом человек часто становился не по своей воле.

Вообще института ученичества у шаманов практически нет. Если шаман изначально не сильный, то сильным он никогда не будет, научиться этому нельзя. Самыми сильными были шаманы из того или иного шаманского древнего рода, существовали целые династии, из поколения в поколение шаманство передавалось. У человека из этого рода изначально могла быть предрасположенность к шаманству. Когда приходила пора реализовать свое предназначение, начиналась знаменитая шаманская болезнь. Духи начинали преследовать человека, два-три года, а порой и больше, он изнемогал, убегал, но они везде его находили. И он, как правило, или умирал, или становился шаманом, редко кому удавалось избежать своей судьбы. Как только он проходил посвящение и становился шаманом, шаманская болезнь прекращалась. Получается, что свои знания он как бы наследовал, а духи отныне соучаствовали во всей его дальнейшей жизни.

Как происходило само посвящение?

Акт посвящения был наиболее выражен у якутов и эвенков. Шамана отводили в лес, где была какая-то избушка, и оставляли там на несколько дней. Духи начинали приводить его в околосмертное состояние, когда сокровенное становилось очевидным. Они проводили его через смертные муки. Они снимали с костей плоть, разъединяли все части скелета. Причем шаман испытывал страдание, выступала кровь, он буквально умирал, суставы кровоточили и т. д. Ему пересчитывали кости: у обычного шамана должна была оказаться одна лишняя кость, у более сильного шамана – две, у еще более сильного – три и т. д. Это показатель силы шамана.

Его облекали новой плотью, наделяли новой душой, уже шаманской. И само уже это наделение приводило шамана к тому, что он становился другой личностью.

Основа потенциальная у шамана была, а остальное наслаивалось, нередко при участии более опытного шамана.

Михаил Федорович, ведь это все звучит на грани здравого смысла. Как Вы вообще могли об этом говорить в рамках научного подхода?

С одной стороны, надо быть как-то настроенным на восприятие всей жизни народа, в данном случае Сибири, включая этнографию, историю, мифы. А без этого – ну что такое археолог, для чего бесконечно описывать черепки, классифицировать? Надо быть настроенным на понимание существа какого-то – чем живут старики в глухой деревне, даже природу понять – то, что для нас нелепость, для них почему-то нормально. А почему? Представляете, чтобы понять людей, надо иногда там, в тайге, уйти в леса, остаться одному. Вне этого понять невозможно. Для меня важным было узнать что-то большее, чем дают черепки. Поэтому раскопки не были для меня главным. То, что я накапывал в экспедиции, конечно, заставляло что-то пересматривать, но на систему воззрений это не влияло. А влияло все вкупе. А когда я приезжал сюда после экспедиций, здесь была совершенно другая атмосфера, и мне было очень трудно адаптироваться к академической жизни, всякий раз это долгая адаптация.

А другая сторона – в институте меня, конечно, чудаком считали, и многие вещи только сейчас печатать начинают. Но мне повезло: мой научный руководитель Валерий Николаевич Чернецов был необычным человеком, его считали шаманом, и довольно сильным. Я был комсомольцем, когда попал к нему в экспедицию в первый раз, и еще не был связан с археологией. Он погружал нас в какую-то другую реальность. Все его рассказы, что с ним было, случалось, – это совершенно не вписывалось в логику миропредставления, которая у меня тогда была. Помню (и это не раз бывало), мы сидели у костра и вдруг смотрим – перед нами Валерий Николаевич неожиданно возникает. Достает что-то из карманов, в огонь бросает, потом начинает петь на мансийском языке, совершая при этом самые невероятные «шаманские» движения. Он годами жил в тайге.

То есть как? Вы же говорили, что Чернецов был вашим научным руководителем.

Он интеллигент в каком-то поколении, сын московского архитектора. Ушел из дома в юности. Бродил, ходил, жил в тайге, сам строил зимовье. Он вошел в эту атмосферу, это пространство, эту культуру настолько, что его своим считали. Стал тем, кем стал. А стал он крупнейшим западносибирским этнологом и… шаманом. Он был прекраснейший человек. Конечно, его тоже чудаком считали, но к нему и в Москве, в Институте археологии, очень хорошо относились. Даже позже академик Борис Александрович Рыбаков говорил, что Чернецов был единственный человек в институте, к которому вообще все хорошо относились. Он как-то мог вписываться в любую среду. И в тайге его необыкновенно уважали, у него даже имя было такое мансийское – Лозум-Хум. Это очень почетно, сибирским богатырям давали такие почетные имена. Хум – «человек», Лозум (или Лозьва) – «река».

Чему же он учил – науке или традициям?

Надо полагать, Валерий Николаевич передавал знания каким-то особым образом. Понимаете, к нему приходил обычный собеседник, и он говорил о чем угодно, не относящемся совершенно ни к какой науке. Но человек от него всегда уходил помудревший. То есть выплывал какой-то пустячок, и Чернецов вокруг этого пустяка развертывал целый комплекс всевозможных рассуждений. Любой пустячок – это шаг к сокровенному и главному, и может, из этого пустячка ты сам вообще ничего не взял бы… Он был мастер модели, кроме всего прочего. То есть из какой-то частицы он моделировал Вселенную.

А на вид он был довольно маленький человек, в экспедиции – босиком, красной тряпкой голова завязана, брюки латаны-перелатаны. Помню, нам нужно было на лодке через водные верховья Тагила переправиться к наскальным изображениям на другой стороне речки. А там стремнины, камни торчат отовсюду. И лодочка неустойчивая. Несколько раз я пытался на ней переплавиться – ничего не получалось, хотя молодой, крепкий был, – сразу начинало бить, крутить вниз по течению, на камни. Где-то лодку ловили, вытягивали и тащили. Ну совершенно невозможно. Валерий Николаевич после этого сам ведет нас к лодке, усаживает, берет в руки шест и закуривает. И как гондольер, не глядя вперед, стоя так полуоборотом вроде бы, перевозит нас. Это я до сих пор помню. Как ему это удавалось? Какие силы природы ему помогали?

И хотя печатных работ после него, к сожалению, мало осталось, меня не оставляет ощущение, что главное было не в тех публикациях, а в рассказах у костра, спонтанных выступлениях, в вопросах. Вообще многое уходит – я имею в виду не только Чернецова, – теряется все это. И по большей части уже ушло.

Вы что-то делаете, чтобы сохранить?

Понимаете, если глядеть глазами обычными, можно просто ничего не увидеть. Да, я стремлюсь кое-что из виденного описать в виде небольших рассказов, былей – только потому, что знаю, что этого никто не увидит. Какие-то истории, совершенно необычные с точки зрения, скажем, московского менталитета, городского. А там они обыденные. И эта обыденность такова, что это совершенно выходит за рамки какой-то привычной яви. Мне жалко, что это утратится. Вот зимовье какое-то, нужно его описать. Ну, бог ты мой, классические вещи, именно то, что является мелочами, – как надо поздороваться (с обыкновенной избушкой!), зайти, извиниться и спросить: можно я тут буду жить? А у них это все серьезно. И я поневоле, как и все, кто со мной долго ездит, перехожу на этот язык – да, спасибо сказать, а уходишь – до свидания. И прочее, и прочее. Все это тоже живое. А вот когда это воспринимаешь как неживое, то тут и получается отдельно археология, академизм, а отдельно система жизни. Я так не могу.

 

Бурятский лама: 75 лет за гранью смерти

Людмила Сергиенко

 

10 сентября 2002 года в Бурятии в местности захоронения лам под названием Хухэ-Зуран группа лам и светских лиц извлекла из-под более чем полутораметрового слоя почвы деревянный короб желтого цвета. В коробе находилось тело Даши-Доржо Этигэлова. Когда судебно-медицинский эксперт, присутствовавший при эксгумации, увидел открывшееся лицо, он отказался давать заключение, боясь, что потом ему никто не поверит. Короб был перенесен в Иволгинский дацан (монастырь), и на следующий день тело осмотрели трое экспертов. Тело было одето в оранжевый шелковый халат и зафиксировано в позе лотоса, лицо спеленуто белыми шарфами.

То, что предстало перед глазами экспертов, поражало воображение. Из акта наружного осмотра: «…кожные покровы светло-серого цвета, сухие, податливые при нажатии на них пальцами. Мягкие ткани трупа туго эластичной консистенции, подвижность в суставах сохранена. Волосяной покров на голове, ногтевые пластинки сохранены. Поза трупа при извлечении последнего из короба сохраняется без использования каких-либо поддерживающих и фиксирующих приспособлений. Каких-либо следов, свидетельствующих о ранее произведенном вскрытии полостей тела с целью возможного бальзамирования или консервации, а также повреждений, следов ранее перенесенных травм, оперативных вмешательств, заболеваний на теле трупа не обнаружено».

Участвовавший в осмотре тела заведующий отделением медицинской криминалистики РБСМЭ Игорь Вологдин позднее рассказывал: «Такого в моей практике еще не было. Недавно пришлось вскрывать массовое захоронение репрессированных в тридцатые годы под Читой. Там на поверхность выходила линза вечной мерзлоты. Триста тел все это время лежали при постоянной отрицательной температуре. Состояние отличное. Сложили их на полянке. Через пару часов они стали чернеть. Потом превратились в кашу. А тут температура колебалась от плюс сорока до минус сорока. А гнилостных изменений нет. Мягкие ткани прекрасно сохранились. Осталась и подвижность суставов. А главное – поза сохранена. Это не мумия, это не мощи. Это – неординарное событие, которое мы пока не можем объяснить».

 

От оборванца к ученому ламе

Даши-Доржо Этигэлов родился в 1852 году в Улзын Добо (сейчас это село Оронгой Иволгинского района Республики Бурятия). Рано осиротев, он был вынужден пасти чужих овец за пять-семь рублей в год. Уже тогда он мечтал (или знал?) о том, что станет Хамбо ламой – главой буддийской церкви России. Когда ему минуло 15 лет, в его судьбе принял участие Захарэй лама, который увез подростка в Анинский дацан, славившийся своей школой буддийской философии. За 23 года обучения он получил ученое звание габжа (аналог доктора наук) и стал известен как ученый лама. А после этого Этигэлов начинает изучать медицину, поступив простым учеником в Тамчинский дацан, и становится еще и доктором медицины. В 1898 году он возвращается в родные места и начинает преподавать буддийскую философию в Янгажинском дацане. Через шесть лет он станет его настоятелем.

Янжима Васильева, директор Института Пандидо Хамбо ламы Этигэлова: «Самая главная задача служителей дацана, как я это понимаю, – удерживать равновесие в природе, гармонизировать отношения человека с природой. В то же время они, конечно, помогают людям. У нас на рубеже веков на 20 человек был один монах. И представьте, их же всех содержали, они имели возможность совершенствоваться, и жил-то народ не бедно. Я выяснила, что самый бедный бурят до революции имел восемь дойных коров. Этого уровня сейчас в Бурятии еще мало кто достиг. А жили они так хорошо, потому что жили в гармонии с природой. Дацан – это порядка 2000 учеников, около 800 лам. Представьте себе – 800 лам одновременно садятся, проводят хурал, читают священные книги. Там такая сила!..»

Этигэлов был инициатором строительства новых дуганов (храмов), на которые пожертвовал все свои личные сбережения (15 000 рублей), лечил и просвещал людей. За свои усилия он был награжден шейной и нагрудной царскими медалями.

Весной 1911 года из числа десяти претендентов Этигэлов был избран XII Пандидо Хамбо ламой буддийского духовенства Восточной Сибири. В феврале 1913 года он во главе делегации был приглашен на празднование 300-летия дома Романовых. А в марте его принял сам император.

После начала Первой мировой войны по инициативе Этигэлова для помощи фронту было создано «Общебурятское общество». Оно собирало для фронта деньги, продукты питания, обмундирование, медицинские принадлежности, оборудовало в прифронтовой полосе лазарет. За особые труды и заслуги по оказанию помощи лицам, призванным на войну, а также семьям раненых и павших, Этигэлов в 1916 году был награжден орденом Святой Анны II степени. Но было и признание неофициальное, народное. Вернувшись с тыловых работ в 1917 году, земляки привезли сочиненную на фронте песню, посвященную Хамбо ламе Этигэлову.

А еще была духовная практика, о которой можно только догадываться по скупым, отрывочным сведениям.

Янжима Васильева: «Этигэлов был действительно тантрист очень высокого уровня. У нас осталось полицейское донесение, в котором написано, что 1 мая 1917 года, когда вернулись с Первой мировой войны фронтовики, они решили создать революционный комитет. А станичный атаман подговорил фронтовиков и разогнал этот комитет и устроил пьянку на территории Тамчинского дацана. Когда Хамбо лама Этигэлов возвращался из Верхнеудинска, узнав об этом, он проехал одно озеро (оно до сих пор есть, сейчас его почему-то Сульфатное зовут, а вообще-то оно Белое), проехал, как по мощеной дороге. Когда он добрался до западного берега, крутого берега Гусиного озера (к сожалению, сейчас там ГРЭС построили, воду подняли, уже этот крутой берег не такой крутой), он прыгнул вместе с лошадью в это озеро, и озеро разошлось в две стороны».

О том, что Этигэлов был практик высочайшего уровня, говорит и тот факт, что он написал комментарий к сочинению Цзонхавы «Хвала взаимнозависимого происхождения» (XV век), в котором провел всесторонний анализ Пустоты и изложил принципы по ее достижению. Как должно быть понятно читателю, сделать это теоретически, не руководствуясь собственным опытом, просто невозможно. Всего же за свою жизнь Хамбо лама Этигэлов по просьбе лам написал более 50 книг по буддизму и тибетской медицине.

Здесь, пожалуй, надо сделать небольшое отступление от нашего рассказа и изложить некоторые принципы философии махаяны. В махаяне, или, как ее еще называют, северном буддизме, особое место занимает понятие Пустоты. Это истинная сущность, которая находится в основании всего проявленного, основа существования. Она – единственное, что неизменно, вечно и реально, в то время как все проявленное изменяется, преходяще и нереально. Но вместе с тем все проявленное содержит в себе эту истинную сущность и благодаря этому существует. Человеческий разум может постичь ее – ив этом смысл и конечная цель человеческого существования. Прикоснувшись к осознанию Пустоты, человек открывает для себя единственную реальность и осознает всю иллюзорность проявленного мира. Тогда для него нет больше тайн, тогда его долгий путь из воплощения в воплощение закончен и жизнь в этом мире больше ничему не может его научить. Он волен уйти из Сансары (круговорота рождений, смертей и перевоплощений), чтобы погрузиться в блаженство Нирваны. Но разве может тот, чья душа полна сострадания к другим, уйти, зная, что все живущие обречены страдать? Как может он спастись один, не протянув руку помощи человечеству, пребывающему в неведении? Поэтому в махаяне жертва собственным, личным ради помощи другим становится основой всего учения.

В 1917 году по состоянию здоровья Этигэлов сложил с себя полномочия Пандидо Хамбо ламы и вернулся в Янгажинский дацан.

В 1927 году, за год до массовых арестов и расстрелов лам, Этигэлов собрал своих учеников и, в состоянии медитации, ушел в Нирвану.

Янжима Васильева: «Все, что мы знаем, это то, что 15 июня 1927 года Этигэлов собрал всех своих учеников и лам Янгажинского дацана и попросил их читать ему молитву благопожелания уходящему. Некоторые его ученики удивились: „Как мы можем читать, когда вы еще живы?“ Тогда он замолчал. А через несколько часов стал сам читать. И тогда все подхватили. По нашим воззрениям, когда много народу читает, энергия сгущается и ее воздействие очень сильное. Когда они все прочитали, его просвещенные ученики сделали то, что надо сделать. А он всем громогласно сказал, чтобы через 30 лет пришли к нему и посмотрели его тело. И добавил, что через 75 лет он к ним вернется».

 

Возвращение Этигэлова

Буквально через полгода начались погромы – религию как «опиум для народа» требовалось не только физически уничтожить, но и полностью искоренить из сознания. Арестовывали лам, разрушали монастыри. Анинский дацан взорвали, потом на его месте устроили скотобойню – осквернять так осквернять. Буряты прошли через такой же страшный геноцид, как и все народы. Быть буддистом стало опасно. Ламы были вынуждены работать в колхозах. Любое религиозное слово грозило ссылкой. Вся история с Хамбо ламой подзабылась. Знали, что был такой лама, который написал комментарии к Цзонхаве, знали, что где-то есть его тело… Лишь два ламы – ученики Этигэлова – до 70-х годов тайком ухаживали за телом и проводили все необходимые обряды. За все это время тело полностью извлекали дважды: в 1955 и 1973 годах. В 1955 году, как говорят, оно было теплое в районе сердца.

И два года назад его извлекли уже окончательно.

Янжима Васильева: «Меня вызвал нынешний Хамбо лама Аюшеев и дал задание. Я была призвана, потому что, во-первых, была родственницей, а во-вторых, я много работала с буддийской санкхьей (общиной). Когда я первый раз столкнулась с ламами, с их финансовым положением, я была в ужасе. Я подумала: боже мой, как они выдерживают! На грани, жилы себе рвут. Студентов надо накормить два раза в день, их надо учить, некоторые преподаватели из Индии – им надо платить деньги. Я думала: боже мой, как они выдерживают! И после этого я просто начала помогать им как могла – где-то финансами, где-то как-то иначе. Поэтому я оказалась в этих кругах, когда появился Этигэлов.

Мне было сказано: никого не зовите. Если придут, два раза откажите. На третий раз посмотрите, насколько чисты их намерения. Второй наказ был: осторожнее с западным зарубежьем. Помните, что он был главой буддийской церкви России. Он давал клятву верности, поэтому мы должны не забывать, что, если мы что-то делаем, мы должны думать об Этигэлове. Если какое-то решение принимаем, то исходя из тех решений, которые он когда-то принимал. Хамбо лама Аюшеев сказал, что в соответствии с буддийским учением в своей работе мы должны придерживаться того, как Этигэлов бы это воспринял. Мы должны относиться к нему как к личности. Именно как к личности, а не как к божеству (это, само собой, и так понятно). И третий был наказ: никаких фондов не создавать. Так мы начали работать.

Сначала всего боялись. Первые полгода мало кто спал. Я каждое утро просыпалась со страхом: что же случилось с телом? Но когда прошло полгода, мы перестали бояться. Ламы круглосуточно следили за телом. В январе тело стало давать знаки. Повысилась влажность. Ламы поняли и передали нам: „Идите, ищите то, не знаю что“. Этигэлов еще при жизни в 1920 году заложил в землю священные сосуды. Эти священные сосуды предлагаются Хозяину земли в качестве дара. И в то же время они являются катализатором положительной энергии, очищают природную среду. В них находятся 25 разновидностей трав, 5 видов металлов… У нас была информация о том, что сосудов было четыре, и мы нашли эти места. Это было от его тела в радиусе четырех километров. Но выяснилось, что он заложил не четыре священных сосуда, а пять. Нам сказала об этом бабушка, которой 90 лет. Мы бегом от бабушки на это место. А когда нашли пятый сосуд, провели обряд – мгновенно влажность пришла в нормальное состояние. Мы понимаем – как он еще нам иначе скажет?

Также в первую очередь мы начали собирать сведения о нем: ходили по людям, по родственникам. Все было непросто, потому что люди в возрасте. Для них это очень сакрально. Мы по нескольку раз приезжали, беседовали.

Также мы искали аналог такого состояния».

А аналогов известно немного. Буддисты говорят, что великий Цзонхава пребывал в таком состоянии семь дней. Потом у него начали расти ногти.

По словам кандидата филологических наук В. П. Мазурика, возможно, подобным образом ушел из жизни основатель школы Сингон японский учитель Кукай: «В соответствии с одним из преданий, Кукай не умер, а вошел в глубокую медитацию и пребывает в ней до явления в мир бодхисаттвы Майтрейи (яп. Мироку-босацу) через много миллионов лет. То же рассказывают иногда и о Догэне, основателе дзэнской школы Сото. Однако, насколько мне известно, практики эксгумации погребенных в земле тел ни в синтоизме, ни в японском буддизме нет, так что аналогов случаю с Хамбо ламой, видимо, найти не удастся».

Все же нашему западному мышлению требуется разобраться, с чем же мы имеем дело. И некоторые ученые проливают свет на это явление.

Андрей Стрелков, тибетолог, кандидат исторических наук: «Что стоит за этим фактом? Прежде всего, это – не чудо. Данный феномен находится в согласии с буддийскими представлениями о человеке и очевидно показывает их правоту…

Каковы буддийские представления о человеке, допускающие явление нетленности тела и другие феноменальные проявления, непостижимые для современной науки и медицины? Помимо „грубого“ физического тела (кости, сухожилия, плоть, кровь и т. д.), доступного обычному наблюдению, человек обладает особым, не наблюдаемым ни одним прибором, „тонким" телом… „Грубое" тело базируется на „тонком"… Достигая высшей стадии йоги, шестой по счету, – особого состояния „самадхи", йогин в состоянии полностью останавливать жизнедеятельность своего „грубого" тела. Такое тело кажется умершим, но является нетленным, так как „тонкое" тело продолжает функционировать… Явление Хамба ламой Даши-Доржо Этигэловым нетленности тела демонстрирует мощь буддийской Дхармы и является вдохновляющим примером для современных практиков буддийской йоги».

Не зря, видно, Хамбо лама XXIV Дамба Аюшеев говорит, что для лам это тело – «учебное пособие».

 

Зачем он это сделал?

Какие мысли посещают человека, который решается оставить свое тело беззащитным на всеобщее обозрение? По словам Андрея Стрелкова, йогин, который практиковал подобную медитацию, либо поверял тело своим ученикам, либо уединялся перед погружением в самадхи в недоступное место и выставлял магическую защиту. Но уходить так, как Этигэлов, понимая, что, вероятнее всего, некому будет следить за телом (есть сведения, что Этигэлов предвидел грядущие исторические события), представляется большим риском и проявлением мужества. Наверное, до конца понять его мотивы можно, лишь возвысив сознание до его уровня. Но, столкнувшись с этим явлением, человек испытывает шок – сознание отказывается верить в то, что воспринимают органы чувств. Это благотворный шок, ведь он позволяет человеку откинуть скепсис примитивного всезнайства и расширить свое сознание за границы познаваемого. И мир становится не таким, как мы его себе представляли, а более таинственным и глубоким, наполненным тонкими связями, которых мы до этого не видели. Так, может быть, пришло время учиться мыслить по-другому, оценивать вещи по-другому, ставить иные жизненные цели и по-иному к ним идти?

 

Из Завещания Хамбо Багши Даши-Доржо Этигэлова

…Во время ухода в очередной мир в одиночестве, Все твое богатство, родные, любимые и близкие, Оставаясь на родной стороне, не последуют за тобой. Эти богатства, безумно собранные и накопленные, Превратятся в особый яд и будут бесполезными, Так учили все предыдущие Будды. Бесстрастно изучив земную жизнь, начинайте с сегодняшнего дня Практику Десяти Благих Деяний – незамедлительно!!! Больше особо сказанного нет в моем окончательном послании, Когда я пребываю в этой жизни.

 

Аркаим – сердце Евразии

Ольга Короткова

Сенсацией двух последних десятилетий XX века стало открытие на Южном Урале «Страны городов». Множество публикаций в научной литературе и периодической печати рассказывали о необыкновенной находке археологов в уральских степях. И хотя нас сегодня вообще трудно чем-либо удивить, все же это странное имя – Аркаим – и связанные с ним многочисленные загадки и вопросы продолжают будоражить воображение не только ученых – археологов, историков, философов, но и всех интересующихся происхождением цивилизаций и культур.

Г. Б. Зданович

Нам давно хотелось обратиться к этой теме на страницах журнала, и вот, наконец, состоялась встреча.

Наш собеседник – директор природно-ландшафтного и историко-археологического центра «Аркаим», кандидат исторических наук Геннадий Борисович Зданович, человек, чье имя неразрывно связано с Аркаимом. Геннадий Борисович – не просто официальное лицо; он – так и хочется сказать – ангел-хранитель этого места, тонко чувствующий его глубокие корни и переживающий за его судьбу.

Геннадий Борисович, Вам посчастливилось быть у истоков одного из крупнейших открытий мировой археологии. Расскажите, как это произошло.

История открытия началась 35 лет назад, когда впервые в Северном Казахстане на реке Ишим, где я начал работать после окончания УрГУ (г. Свердловск), была обнаружена серия памятников, датированных началом II тыс. до н. э.

Следующим важным этапом было открытие и исследование Синташтинского комплекса памятников, который включал укрепленное поселение, могильники и храмовое сооружение – Большой Синташтинский курган-святилище. Владимир Федорович Генинг датировал их тогда XVII–XVI вв. до н. э. и связывал с находками в шахтных гробницах Микен.

Целый ряд элементов погребального обряда оказалось возможным объяснить, опираясь на письменные источники, характеризующие культуру ранних ариев, – Ригведу и Авесту. Однако ученые продолжали скептически смотреть на феномен Синташты, считая ее одиночным, необъяснимым явлением.

Позже значительная территория синташтинского комплекса оказалась затоплена водохранилищем, но еще до этого, в 1983 году, мы – специалисты Челябинского госуниверситета – начали раскопки буквально в 1 м от предыдущих раскопанных участков и наткнулись на мощную оборонительную стену из сырца. Это было началом открытия фортификации эпохи бронзы Южного Урала.

Как был открыт Аркаим?

В 1987 году началось строительство еще одного водохранилища, в 70 км от Синташты, и мы выехали для обследования района затопления. Как и все могучие стройки коммунизма, она должна была начаться в мае, но плотина была построена уже за зиму. Когда мы весной приехали, плотина уже стояла, а в середине будущего водохранилища открылся потрясающий вид – укрепленное поселение Аркаим – в совершенно великолепной сохранности.

Такой сохранности в археологии просто не бывает! Гораздо позже, в 1999 году, у нас проводилась конференция и были приглашены западные исследователи-археологи, занимающиеся ранними цивилизациями. Когда мы показали раскопы одного из памятников аркаимского типа, западные специалисты были просто в шоке. На Западе вообще почти нет памятников, которые были бы видны вот так – на поверхности. Есть в Англии или в Европе круги, есть менгиры, но первобытный памятник, лежащий в степи, и такой сохранности, когда видны дома, видны площади и оборонительные сооружения, а иногда плотины и дороги – это огромная редкость. Такого не бывает. Это просто феномен.

Синташту затопили, а каким чудом удалось спасти Аркаим?

Когда мы увидели этот «город», трудно было поверить, что он погибнет. Но невозможно было представить и то, что такую стройку можно остановить. Сама плотина уже стояла, в земле лежали трубы. Планировалось затопить около двух тысяч гектаров… И в середине – вот этот город.

Но помните, какие это были годы, 1987–1989? Это были годы великих надежд. Нашлись какие-то силы, и удивительно, но удалось остановить строительство и ликвидировать стройку, снять линии высоковольтных передач… Это было потрясающее время. Нам бы не удалось отстоять Аркаим, если бы это было до или после этого времени. И удастся ли нам сейчас его сохранить? Но надо верить, надо верить…

Дальнейшие исследования показали, что Аркаим не одинок, что он является составной частью значительного культурного пространства конца III – начала II тысячелетия до н. э. Благодаря аэрофотосъемке и Ие Михайловне Батаниной, специалисту по дешифровке аэрофотоснимков, открыто около двадцати городков подобного типа, все вместе они получили условное название «Страна городов». Несмотря на многочисленность таких укрепленных центров Аркаим остается единственным в своем роде. Его уникальность, безусловно, в том, что он играл особую сакральную роль в религиозной жизни людей бронзового века.

В чем состоит историческая и культурная значимость Аркаима?

Уже более ста лет историки и языковеды ищут родину индоиранцев – создателей яркого и самобытного пласта индоевропейской культуры, «живого моста» между культурами Запада и Востока. Когда-то немногочисленные индоиранские племена жили вместе на небольшой территории и называли себя «арья», отсюда и пошел широко известный термин «арийские народы». Арии были создателями знаменитой религии зороастризма и оставили после себя выдающиеся памятники культуры – Ригведу и Авесту. Одна из увлекательных гипотез помещает родину древних индоиранцев к востоку от Волги, в срединной зоне степной Евразии. География глубинных пластов Ригведы и Авесты совместима с исторической географией Южного Урала рубежа III–II тыс. до н. э.

Эта цивилизация таит в себе множество загадок. Но порой кропотливый археологический поиск позволяет разгадать некоторые из них. Особенности жизнедеятельности аркаимцев удивительным образом сочетаются с мифологическими сюжетами индоиранцев, зафиксированными в Ригведе и Авесте.

Вот пример. В аркаимских домах при раскопках всегда фиксируются колодцы – в каждом доме по одному или даже по два. И в каждом доме у колодца располагались печи. Мы сначала даже не могли понять, зачем печи строились рядом с колодцем. И вдруг заметили, что печи соединены с отделом колодца специальными подземными каналами. Это оказался поддув. И все печи с таким поддувом содержали остатки металлургических сплавов! Разница в температурных режимах и влажности позволяла выплавлять медь из руды без использования специальных мехов. Это гениальное и предельно простое решение подачи воздуха в печь буквально поразило нас.

Но самое интересное открытие ждало нас на дне колодца. Здесь были найдены черепа коров, лошадей, копыта домашних животных. Все это было специально разложено вдоль стенок колодца. Безусловно, это были остатки жертвоприношений. Но кому? И черепа, и кости перед погружением в воду были тщательно обожжены.

Все это удивительным образом иллюстрирует знаменитый индоевропейский миф о рождении огня: бог огня родился не просто из воды, а из темной, таинственной воды. В соответствии с нашими археологическими свидетельствами, свидетельствами Аркаима, бог огня родился из подземных вод, вод колодца. Колодец раздувает огонь, да такой силы, что он плавит металл. Темная вода колодца рождает огонь. Значит, жертва, положенная на дно колодца, предназначена совсем не воде, а богу огня.

Открытие Аркаима и «Страны городов» что-то меняет в современных научных подходах?

Да, сегодня многие привычные представления меняются. Аркаим и «Страна городов» – примеры таких ярких, уникальных памятников, которые волнуют воображение. Для интеллектуального мира – это огромное приобретение, в котором можно увидеть альтернативу современной цивилизации в разных отношениях: письменности, информации, самой системы государственности. Мы имеем интересный, оригинальный комплекс, который очень современен, если рассматривать наш мир с точки зрения философии. Раньше мы обычно говорили о модерне, сейчас – о постмодерне, иногда его называют постиндустриальный мир. Мы живем в этом новом мире, и Аркаим представляет собой как бы мостик между современностью, далеким прошлым и будущим.

Мы привыкли к тому, что о цивилизации говорят как о государственности. Есть концепция, что вся первобытность должна, в конце концов, развиться в цивилизацию. Если этого не свершилось – это просто примитив. Но мне очень симпатично, что сейчас появляется целый ряд работ, которые говорят, что государство – не единственный путь развития человечества. Ведь сегодня мы живем в состоянии кризиса: науки, культуры, религии, всей социальной системы, и не случайно сейчас стали обращаться к древности. Так вот, оказывается, что достичь очень высокого уровня развития можно было и негосударственным путем.

Внимательный анализ греческого полиса показывает, что он не был государством. Это какой-то другой путь. И Аркаим очень напоминает греческий полис. Мы склоняемся к выводу, что была какая-то особая система – но греки ее потом в чем-то повторили, хотя создали нечто свое.

Аркаим. Реконструкция. Рис. Л. Л. Гуревича

Вообще, если образно говорить, мне кажется, что Аркаим – это вершина той культуры, которую можно было создать на уровне мифологического мышления. Величайшая суть мифологического мышления – это единство природы и человека, их неразделенность.

Что же так притягивает людей в это место?

Сегодня Аркаим посещают тысячи людей, в том числе верующих, приверженцев самых разных религий – в поисках истоков современных религиозных идей, в поисках гармонии с природой и Богом. Сюда приезжают деятели ислама, христианства, буддизма. Неоднократно были на аркаимской земле ректор Московского и проректор Волгоградского православных университетов. Это очень важные моменты становления Аркаима как духовного центра.

Игумен Иоанн говорит, что Аркаим помогает восстановить связь времен, историческую и духовную память. Потерять память для человека – это значит перестать существовать как личность. А для нации – деградировать и пропасть исторически.

В чем сегодня актуальность Аркаима?

Многие и многие мировоззренческие вопросы ставит Аркаим. Сделать культуру рубежа III–II тыс. до. н. э. достоянием людей, живущих на рубеже III тыс. н. э., – это великая задача.

Аркаим позволяет воссоздать вокруг себя многоплановые миры, соединяющие прошлое и настоящее. Совмещение времени и пространства в нашем сознании обеспечивает устойчивое существование каждой отдельной личности общества. Одним из таких миров является мир взаимоотношений природы и человека. Сегодня мы не можем похвастаться взаимопониманием культуры и окружающей среды. А как обстояло дело в начале II тысячелетия до н. э.?

Культурный слой Аркаима значительно отличается от культурных слоев первобытных поселений. Здесь нет мусорных свалок. Вообще, создается впечатление, что даже после разрушения и тысяч лет забвения здесь царят чистота и порядок. Жители древних «городов» умели очень бережно и осторожно вписывать свои города в природный ландшафт. Аркаимцы верили, что Вселенная сооружена из глины и дерева. Из этих же материалов они строили свои дома и «города» – модели Вселенной.

Люди бронзового века, возводя свои поселения, заново творили Вселенную, и строительство Аркаима – это не просто создание домов, оборонительных стен, но особый ритуал. Строители должны были заново создать космос, повторяя все этапы его становления, как было прежде, в некие мифические времена.

Это был особый мир. И в сегодняшней, критической для человечества ситуации археологическая реальность, этот мир напоминают нам о совершенно другом. Аркаим очень важен для интеллектуального общества в целом, особенно в поисках ответа на вопрос «как жить дальше?». Мы в этом мире скоро уже не сможем жить, это абсолютно точно. Может быть, осталось две сотни лет, когда мы еще можем задавать друг другу вопросы: о проблемах экологии, выживем мы или нет и т. д., то есть общаться с природой на уровне вопросов и ответов. Но всего две сотни лет. Всё. Человеческий путь будет исчерпан. Там уже невозможно будет повернуть обратно. Может быть, сегодня еще можно, а может быть, уже и нельзя…

А каковы планы изучения памятника?

Нам удалось привлечь к исследовательской работе замечательных ученых со всех концов страны (геологов, ботаников, почвоведов – специалистов в самых различных областях). И сегодня на базе музея-заповедника Аркаим создается научно-просветительский и культурно-образовательный центры. Несмотря на то, что основные исследования впереди, спектр знаний уже сейчас огромен. Он охватывает раннюю историю индоевропейских цивилизаций, ее первые шаги, без понимания которых мы никогда не сможем понять сегодняшний мир. Он охватывает проблемы становления современных мировых религий и проблемы взаимоотношений природы и человека.

Так что же, все в порядке, проблем нет?

Тогда, в 70-80-х годах, нам угрожало тоталитарное хозяйство: нужно было водохранилище, и все тут! А сейчас угрожает другая тоталитарная система – деньги. Сегодня признается только то, что дает деньги. И поскольку Аркаим не может давать нужное количество денег прямо сейчас, он якобы неперспективен. Вообще-то, с точки зрения туризма российская археология – золотое дно. Однако мы не привыкли уважать памятники своей древности и, тем более, видеть в них финансовую составляющую. Одна известная австрийская фирма провела обследование, касающееся интереса европейцев к российской археологии, в том числе к Аркаиму. Результаты опроса были столь впечатляющи, что Австрия предложила подготовить совместный российско-австрийский проект с участием Европейского банка развития. Австрия готова вкладывать в развитие аркаимского туризма половинную сумму от общей стоимости затрат. Первичные документы переданы президенту В. В. Путину от деловых кругов Австрии во время его апрельского визита в Вену.

Однако российская сторона молчит… А жаль. То же самое случилось с предложением австрийской стороны по организации международного архитектурного конкурса на значительную территорию гор. Челябинска в связи с созданием в городе научно-образовательного комплекса «Аркаим». Сегодня развитие археологического туризма – не просто выражение коммерческого интереса. Это показатель стабильности страны и стабильности ее внешних экономических связей.

Есть еще одна серьезная проблема. Она связана с идентификацией России, с ее местом в евразийском пространстве. Наличие цементирующих идей – необходимое условие существования любого человеческого сообщества и в древнем, и в современном мире. И начинаются эти идеи с поисков древних связей, с поисков древних корней, и чем глубже они, тем надежнее.

Аркаим в этом плане – блестящая точка отсчета. «Страна городов», безусловно, представляет индоевропейский пласт культуры. Однако с этим древнейшим этнокультурным горизонтом так или иначе связаны не только индоевропейские – индоиранские, но и многие современные тюркские и угорские народы, населявшие Евразию.

 

Аркаим: «открыть и сохранить!»

Ольга Короткова, Анна Сейфулина

Аркаим… Материал об этом загадочном древнем городе, существовавшем на территории Южного Урала во II тысячелетии до н. э., появился в предыдущем номере нашего журнала. В нем рассказывалось об истории открытия этого уникального поселения, части целой «Страны городов», относящейся к культуре индоевропейцев. Однако эта находка выходит далеко за рамки истории или археологии…

Изучение образа жизни наших далеких предков, по мысли директора музея-заповедника Г. Б. Здановича, позволяет перекинуть мост между двумя культурами – древней и современной, восстановить связь времен, нашу историческую и духовную память. Потерять память для человека – значит перестать существовать, утратить путь, направление движения. Аркаим дает пример иных ценностей, иных целей, чем те, которым служит наш современный мир: не ради наращивания экономических потенциалов, а ради гармонии с природой жили наши предки.

В июле-августе 2001 г. в Аркаим отправилась экспедиция «Нового Акрополя». Мы убедились в том, что слова о важности этого памятника для нас, живущих четыре тысячи лет спустя, – не рекламный трюк или пустая выдумка. Сегодня, продолжая тему Аркаима, мы отдаем наши страницы не описанию увиденного – мы вновь предоставляем слово Г. Б. Здановичу, его поискам, тревогам и мечтам. Наши вечерние разговоры с Геннадием Борисовичем у костра еще раз подтвердили: то, что волнует этого человека, должно вновь и вновь звучать. Это важно для всех нас. Речь идет о том, чтобы сделать археологические находки достоянием нашего и будущих поколений, но при этом не прятать их за семью замками, не зарывать в землю, а сделать доступными, открытыми для всех интересующихся ими.

Геннадий Борисович, здесь, в этой бескрайней степи, очень остро ощущаешь, что Аркаим лишь немного приоткрыл свои сокровища. Это место, где земля еще хранит огромный пласт знаний. Скорее, это не музей, а лаборатория для работы ученых…

Раньше я много лет считал, что археология никому не нужна, что мы, археологи, как будто работаем на прошлое. А сейчас у меня ощущение, что археологи работают на будущее. Потому что обращение к прошлому позволяет увидеть, как же разрозненные грани культуры соединялись испокон веков. Сегодня я уверен, что только тот, кто преодолеет междисциплинарные барьеры, способен принести маленькое-маленькое «новое». Слово «наука» – это уже другое слово.

Я все чаще прихожу к убеждению, что можно работать только на стыке дисциплин. Ведь сейчас разделяется всё: букашки, таракашки, ботаника, звезды – всё. Понимаете? Человек сегодня ничего не знает, знает только специалист. Но и специалист сегодня знает только свою область. Наука вообще отделена от человека. Для энергетиков – атомная энергетика, для археологов – археология. Да, это был необходимый этап разделения. Но такая наука, работающая сама для себя, исчерпала свои возможности. Нужна другая наука. Нужны грандиозные умы, которые бы объединили все те знания, которые сейчас накоплены.

Сейчас здесь создан заповедник, большая территория охраняется. И тем не менее, Вы считаете именно вопрос сохранения чрезвычайно острым – как для самого Ар кайма, так и для «Страны городов».

Раньше в археологии как было? Вам достаточно вскрыть лишь один фрагмент какого-то комплекса, и вы по одному дому, например, по одной усадьбе можете говорить в целом о поселении. Аркаим – это принципиально другое явление. Раскопать одно жилище – это вообще ничего не понять, раскопать участок стены – ничего не узнать. Здесь все увязано между собой. Хотя кажется, что все симметрично, стандартно. Но в этом стандарте – все оригинально. То же самое относится ко всей «Стране городов». Здесь нельзя изучать один памятник, не изучая второй. И в этом – вся грандиозность археологической работы в Аркаиме: она рассчитана на десятилетия и десятилетия, на целый ряд поколений. Не на нас. Поэтому наша функция – чуть-чуть что-то сделать, но основное – сохранить. Раскопки и охрана. Сохранить эти памятники, чтобы вокруг них была жизнь, объяснить людям, что это нужно.

Существует ли искушение закрыть эти места от посещения туристов?

Раньше у археологов была принципиальная позиция (кстати, у многих она остается до сих пор) – не давать информацию о памятниках местному населению. Мы копаем иногда месяц, иногда неделю, и если деревня рядом, мы старались людям ничего не показывать. Или, например, до сих пор на картах пещеры рисуют так, что на 50 км не совпадает, чтобы их не нашли. «Придут с лопатами и все раскурочат!» – это основная мысль советской археологии на протяжении многих десятилетий. И она мучает многих археологов до сих пор.

Но здесь перед нами встала проблема. Ведь что такое степная зона? Это активная зона хозяйственной деятельности, освоение целины… Масса памятников гибнет на глазах. И для меня стало понятно, что ничего прятать нельзя, это бесполезно. Значит, нужна открытая позиция. Напрямую сказать, где и какой памятник находится. С одной стороны, это очень опасно, потому что при нашем менталитете разрушения у людей есть желание схватить все и из этой земли выкопать. Но, с другой стороны, это единственная возможность, как мне кажется, воспитать уважение к археологическим памятникам, к нашим корням, воспитать человека.

Да, через Аркаим мы охраняем всю эту территорию. Вот здесь у нас 3500 га – это базовый музей-заповедник. И еще у нас 1000 га разбросано: памятник, и вокруг него территория – где 100, где 25 га отведено.

На протяжении тысячелетий эти памятники были мертвыми, а мы превращаем их в живые. Обязательно нужно сказать каждому учителю, каждому школьнику, каждому человеку, кто проходит по этой степи! Чуть ли не лозунги повесить: «Остановись! Здесь стоянка бронзового века!»

Туризм – это показатель истории страны, ее культуры и интеллекта. А мы себя обворовываем. 99 % туристических фирм в Челябинске работают на Запад. То же самое и в Москве. А ведь Россия – такая страна!

Аркаим уникален еще и тем, что здесь вы стараетесь сохранить или, скорее, восстановить чистоту природы. Природа и археология. И все же наверняка есть приоритеты. В чем они?

Мне кажется, что сегодня есть другая задача – научить человека жить в природе. И, как историк, думаю, что эта задача более благородная. Надо уметь все совмещать: охранять и научить жить человека в природной среде, хотя это очень сложно. Сам человек – это тоже природная среда, но сегодня любая теория, которая ставит человека выше всего, выше природы, – такая теория не годится. И поэтому наша задача – попытаться быть какой-то капелькой в этих экологических проблемах. Нам бы хотелось, чтобы основная идея «заповедника-музея» Аркаим звучала так: человек и природа, а не природа отдельно от человека.

Есть ли у человека такие силы, чтобы восстановить себя в природе, или у него нет таких сил? Аркаим – это то место, где человек учится одновременно и у природы, и у моделей жизни древнего человека. Сознательно или бессознательно. Мне все-таки кажется, что человек, в основном, живет поиском гармонии. Гармонии с природой.

 

Загадки Священного озера, или По следам одной сенсации

Ольга Наумова

Мы лежим на мягком мху. Вообще-то это, кажется, лишайник. Но нам уже все равно. Позади – пять часов подъема с хорошо набитыми рюкзаками по дороге, больше похожей на каменную осыпь. Впереди – еще семь часов пути, но мы об этом, к счастью, пока не знаем. Кажется, что сил нет и никогда уже не будет… Но вот привал окончен, и вновь под ногами камни, камни, камни… Благодаря отдыху в голове вновь появились хоть какие-то мысли. Но все они крутятся вокруг одного и того же: как мы здесь оказались?..

А началось все два года назад, когда готовилась экспедиция «Нового Акрополя» на Соловки. Нам попалась книга проф. Демина «Тайны русского народа», где автор предполагал, что в районе Кольского полуострова и

Соловецкого архипелага могут быть обнаружены очаги древней цивилизации, которую греки называли Гипербореей. Аргументы приводились вполне серьезные, анализировался обширный материал из разных областей: и античные источники, и фольклор, и археологические данные, и свидетельства очевидцев… На Соловки мы съездили, увидели древние лабиринты, история которых уходит в глубь тысячелетий, и еще раз убедились в том, что Север хранит в себе еще очень много загадок. И именно поэтому без особого удивления восприняли сенсационное известие: Гиперборея открыта!

Предположив существование на Кольском полуострове остатков этой древней цивилизации, профессор Демин еще в 1997 году организовал туда экспедицию и с первого же раза нашел то, что искал. Причем в его изложении все выглядело весьма и весьма впечатляюще: циклопические руины, гигантские ступени, стены с пропилами «явно техногенного происхождения», ритуальный колодец и, наконец, обсерватория с 15-метровым желобом! А найдено все это было в самом сердце полуострова, в горах со странным названием Ловозерские тундры, на берегу Сейдъявра – по-саамски Священного озера. Вот туда-то мы и отправились – посмотреть собственными глазами.

…Еще три часа пути, на этот раз по плато. Оно представляет собой всё те же каменные россыпи, но для разнообразия относительно горизонтальные. Дорогу угадывает только наш проводник Вадим Лихачев, сотрудник Ревдинского музея, и то только по специальным знакам – палкам, торчащим из кучи камней. Время от времени мы подзываем друг друга: встречаются такие каменные груды и выкладки, которые при желании можно счесть рукотворными.

Этим камням минимум 350 миллионов лет. Они вышли на поверхность, когда на Земле возникали первые материки, появлявшиеся и вновь уходившие под воду. Но

Кольский полуостров вместе со всем Скандинавским щитом пережил все катаклизмы, в том числе, как считают авторитетные авторы, гибель Лемурии и Атлантиды…

А еще позвало в дорогу загадочное слово «Лапландия». Эта страна, о которой мы знаем в основном из сказки Андерсена «Снежная королева», оказывается, находится не «где-то там»; презрев все границы, она, в лучших сказочных традициях, лежит за Полярным кругом, захватывая и наш Кольский полуостров. А столица русской Лапландии – городок Ловозерск, в двух шагах от Сейдозера.

Собственно, Лапландия – это страна лапландцев, лопарей-саамов, которые даже среди других народов Севера слывут волшебниками и чародеями. Занимались они оленеводством, да и сейчас занимаются. Этнографы отмечают, что саамы – народ миролюбивый и добрый, но скрытный: пока не удостоверятся, что человек пришел с мирными намерениями, общаться на серьезные темы не станут. И уж тем более не расскажут ничего из легенд и преданий, которых у них множество.

В последние десятилетия многие древние верования саамы стали забывать, но точно так же, как и многие столетия назад, почитают они сейды. Что такое сейд, объяснить непросто. Буквально это слово означает «священный». Сейдом может быть любой предмет, обладающий волшебной, чудодейственной силой. Чаще всего это камни – отдельные или сложенные в пирамидки. Сегодня еще можно найти настоящие саамские сейды – священные камни и пирамидки, но, конечно, значительная их часть была разрушена в годы воинствующего атеизма, а то, что можно увидеть сейчас, – имитации, создаваемые руками туристов.

Один из самых почитаемых саамских сейдов – до сих пор! – это «Старик», Куйва. Созданная потеками воды на скале огромная 70-метровая фигура, похожая на человека с подвернутой ногой, отражается в водах Сейдъявра – Священного озера – и считается хозяином этих мест. Саамы на Сейдозере никогда не жили и к Куйве не ходили. Ходили только посвященные и по особому зову. Здесь проходили самые священные их праздники, которые проводил нойд – шаман. Ловили рыбу на озере раз в год, ритуально. Плыли медленно, не шумели и даже не разговаривали. Воду в озере старались не грязнить: Старик этого не любит. Когда требовалось набрать воды, зачерпывали чистым ковшом, а уже затем переливали в котел. Хорошо, если Старик тебя примет, – тогда будешь под его покровительством всю жизнь…

…Плато, казавшееся бесконечным, неожиданно кончилось. Это был край земли. Перед нами открылось… Нет, это было еще не озеро. Но внизу начинался совсем другой мир. Владения Старика, Куйвы.

…Очень хочется пить. Вода, припасенная в бутылках, давно кончилась. Долгожданный спуск, представлявшийся пределом мечтаний, оказался еще тяжелее, чем подъем: теперь камни из точек опоры превратились в какие-то салазки, которые в сочетании с весом рюкзаков создают эффект снежного кома. Крошечный ручеек, пересекавший нашу тропу, показался настоящим подарком судьбы. Это уже потом мы узнали, что он считается непростым, что ему приписывают чудодейственную силу. И мы поверили в это, потому что испытали на себе.

Озеро совсем рядом.

Чего мы только не начитались о нем, пока готовились к экспедиции! Книги, газетные статьи и материалы из интернета создавали поражающую воображение картину. Гиперборея – это только цветочки. Сейдозеро и окружающий его горный массив Ловозерские тундры называют «северной Шамбалой». Здесь наблюдаются странные психические феномены, в частности безотчетный страх и истерия. Здесь частенько видят странное «заросшее шерстью человекообразное существо» – в просторечии снежного человека. В самом озере водится близкий родственник лох-несского чудовища. Здесь же нашли как минимум две посадочные площадки НЛО. Здесь же обнаружили «невидимую космическую струну, облегчающую контакт с Мировым разумом». Священный Грааль пока не нашли, но ищут.

Еще в двадцатые годы сюда была послана экспедиция под руководством А. В. Варченко – человека широчайших знаний и способностей, среди которых были и пара-психологические. Экспедицию организовала ВЧК-ОГПУ с целью исследования загадочных психических явлений у народов русского Севера – мерячения, телепатии, способности впадать в транс и предсказывать будущее. У самого Варченко была и своя цель: он стремился найти здесь следы древних цивилизаций, хранителей древнего тайного Знания. О том, что нашла здесь экспедиция Варченко, известно мало: все ее участники, включая руководителя, были расстреляны в 1937-38 годах, а ее материалы засекречены до сих пор.

…Мы дошли. Было четыре часа ночи. Или утра? Светло как днем. Нам не пришлось вспоминать поверья саамов о грозном Куйве: шуметь просто не хотелось. Пошел дождь. Озеро хмурилось.

Это была встреча с чем-то большим. Не грозным, просто очень древним и мудрым. Таким мудрым, что ему не нужно быть добрым или суровым.

Весь следующий день мы отдыхали и готовились. Даже совершали тренировочные походы по окрестностям. Готовились к кульминации – подъему на гору Нинчурт, в предполагаемую Гиперборею.

Это был один день из жизни Индианы Джонса. Путь напролом через лес, через ручьи и болота, канатная переправа через реку, скалистое ущелье с языками нерастаявших снегов, подъем по вертикальному склону с помощью ломких кустов и даже «каньон в форме полумесяца»… И все это, в лучших традициях любимого киногероя, – ради весьма весомой цели огромного культурно-исторического значения.

Но Гипербореи на Нинчурте не оказалось.

То, что мы увидели, повторяло, с некоторыми вариациями, виденное нами на плато: геометрически правильные глыбы, каменные выкладки, гигантские ступени… Только там, на плато, они были очевидно естественного происхождения. Таким свойством – раскалываться на куски правильной формы – обладает минерал луяврит, из которого в основном состоят здешние горы (Луяв-рурт – Ловозерские тундры) и который по ним и был назван. А «техногенные пропилы», основной аргумент в борьбе за Гиперборею, оказались совсем свежими по сравнению с покрытыми лишайниками камнями, на которых они сделаны. (В Ревдинском музее мы потом узнали, что сделаны они были Нинчуртской геологической партией, работавшей здесь с 1935 года, и даже известно, какими именно аппаратами.)

Не было ни удивления, ни разочарования. Было… чувство облегчения и даже радости: отпала необходимость сводить всю грандиозность этого места, всю его тайну к «техногенным пропилам». Можно было (по крайней мере, для самих себя) закрыть эту тему и обратиться к самому главному. А самым главным здесь было само озеро и все, что его окружает. Уважаемый профессор его в запале, похоже, просто не заметил – слишком велико, видимо, было желание сделать эпохальное открытие, переписать историю.

…Мы сидели почти на самой вершине Нинчурта и смотрели, как Солнце заходит за горы. Как сказать о Сейд-озере, чтобы это не прозвучало ни сентиментально, ни напыщенно? Есть на Земле места, которые называют священными. То, что сотворено Природой, Божественным, гораздо более достойно восхищения и сохранения, чем созданное человеком. Это место священно не потому, что человек создал (или не создал) там святилище. Наоборот, сюда тысячелетиями стремились люди именно потому, что это место – особое, чистое, наполненное жизнью, открывающееся на каждое движение человеческой души. И, как зеркало, отражающее то, с чем приходит сюда человек, чего ждет, что ищет. Если ищет «полезные ископаемые» – найдет их в изобилии: сам академик Ферсман тому подтверждение. Если уникальные растения – найдет и их. Если «чудеса» и «аномалии» – будут ему и снежный человек, и лохнесское чудовище, и посадочные площадки НЛО… А если ищет Гиперборею – обязательно найдет и ее.

Впрочем, само по себе это «открытие» ничего страшного из себя не представляет. Напротив, свидетельствует о стремлении людей к поиску. Страшно другое. Широко разрекламированное, оно вызвало, естественно, большой интерес, если не сказать ажиотаж. Ловозерские тундры, как и соседние Хибины, и без того всегда были популярным туристическим местом. А теперь сюда повалил самый разный народ: геологи, экологи – это в лучшем случае, – экстрасенсы, уфологи, доморощенные шаманы и искатели приключений, просто любопытствующие… По подсчетам Вадима Лихачева, сейчас здесь в летний период каждый день находится не меньше 50 человек – для озера длиной 8 км и шириной 2 км это настоящее столпотворение! Тем более что приезжают теперь уже не с топорами, а с бензопилами…

Мы долго не могли поверить, все переспрашивали Вадима. Но оказалось, что это правда. Сейдозеро – место, где находятся уникальные исторические, археологические и культовые памятники саамов, где есть уникальные геолого-минералогические объекты, где растут уникальные виды растений и водятся редкие и исчезающие животные; место, которое уже многие десятилетия находится под постоянной угрозой из-за диких туристов, интенсивной геологоразведочной деятельности, неконтролируемых порубок леса, наползающих рудников и комбинатов и даже недалеких и недавних ядерных взрывов, и, наконец, несмотря ни на что и вопреки всему, место удивительной красоты, чистоты и силы, – Сейдозеро сейчас никто не охраняет. Оно беззащитно.

Не то чтобы никто о нем не думал – до недавнего времени здесь был заказник, жил егерь. Как и что он мог защитить, непонятно, но сейчас нет и его, поскольку срок вышел, а на новый денег не отпустили.

Ситуация жутковатая. Сразу вспоминаются безвозвратно загубленные уголки природы, навсегда потерянные исторические памятники, безнадежно оскверненные святыни… А Сейдозеро – это всё вместе. Если потерять – не восстановишь и за тысячу лет.

Обо всем этом говорилось не раз. В 1998 году на самом озере и в поселке Ревда проходила конференция, весьма солидная и представительная: ученые, экологи, промышленники, музейные работники, представители прессы и т. д. Конференция пришла к выводу, что оптимальным, а по сути, единственным выходом будет организация национального парка на территории Ловозерских и Хибинских тундр. Эти горы представляют собой единый массив и сходны по природе и по критичности ситуации. А почему именно национальный парк – потому что этот статус обеспечивает особое отношение, особое финансирование и особую защищенность. Между прочим, в нашей необъятной стране национальных парков много, но за Полярным кругом нет ни одного.

И, похоже, не скоро будет. Потому что национальный парк до сих пор не организован. А знаете, что стало главным камнем преткновения в этом благородном деле? Не угадаете. Название. Дело в том, что Ловозерские тундры – это Ловозерский район, а Хибины – другой. Кто здесь будет главнее? И как назвать парк? Хибинско-Ловозерский или Ловозерско-Хибинский? Или просто «Хибины» (потому что «хибины», собственно, это саамское название определенного типа гор)?

Вы скажете, что по меньшей мере неразумно спорить о таких пустяках, когда под угрозой тысячелетнее наследие, доставшееся нам? Конечно. Ну а пока что на Сейд-озеро отправляется очередная группа любителей Гипербореи и поклонников снежного человека.