Происхождение кельтов
Анна Кривошеина
Ученые давно изучают наследие кельтов, но по-прежнему вопросов больше, чем ясных, бесспорных ответов. Один из самых острых вопросов – как возник этот народ, откуда пришел? И здесь история встречается с мифом…
Взгляд археологический. Народ, завоевавший Европу
Существует много теорий относительно происхождения кельтов и их прародины. Исследователи согласны в том, что кельты были частью мощной миграционной волны индоевропейцев, но на вопрос, откуда они пришли, известно несколько ответов, из которых можно выделить два основных. Одна версия связывает прародину протокельтов с территорией нынешних Ирана, Афганистана, Северной Индии. Вторая, так называемая нордическая, теория ищет их истоки на севере, и есть несколько гипотез о том, какие именно острова стали колыбелью этой цивилизации.
По наиболее распространенному мнению, история протокельтов в Европе связана с появившейся в III тыс. до н. э. культурой шнуровой керамики и боевых топоров. Затем можно упомянуть культуру курганных погребений, для которой характерны большие курганы, имевшие сложную внутреннюю конструкцию и богатый погребальный инвентарь (золотые браслеты, покрытые орнаментом, булавки, височные кольца, спиральные перстни и многое другое). На смену этой культуре в конце бронзового века пришла культура полей погребальных урн. У ее носителей была очень высоко развита обработка металлов, позволившая создать первые в европейской цивилизации воинские доспехи.
С исторически известными кельтскими племенами связывают два последующих периода, представляющих европейский железный век, – гальштатский (по названию поселения в Австрии) и латенский (стоянка Лa Тен в Швейцарии). Прародиной кельтов в Европе считают территорию юга и запада Германии, Австрии, а некоторые исследователи – еще и юго-восток и северо-восток Франции. Гальштатский период (VIII–VI вв. до н. э.) был периодом значительного подъема цивилизации. В одном из курганов этого периода открыто знаменитое захоронение «княгини», в котором найдено большое количество украшений тончайшей работы. По мнению исследователей, это захоронение говорит о высоком положении женщины в кельтском обществе и подтверждает литературные свидетельства о существовании королевы Боудики в Британии и легендарной королевы Медб в Ирландии.
Латенский период продолжался с 500 г. до н. э. по I в. до н. э., а в Ирландии – еще несколько столетий. В этот период кельты расселяются по всей Европе. Они занимают территорию нынешних Германии, Франции, Бельгии, Швейцарии, Северной Италии, доходят до Рима, завоевывают Испанию и создают там знаменитую кельтско-иберийскую культуру, образуют государство Галатию в Малой Азии, заселяют Британские острова, в 279 г. до н. э. занимают Грецию. Существуют предположения, что они доходили даже до Киева. В 335 г. до н. э. на Дунае кельты встретились с Александром Македонским. Легенда рассказывает, что, когда великий полководец спросил бесстрашных кельтов, чего они боятся, те ответили: «Мы опасаемся только одного – чтобы небо не упало на нас». Кельтов, расселившихся на территории Европы (так называемых материковых), римляне называли галлами, а греки – галатами, а островных кельтов называли британцами.
Начало упадка этой культуры связывают с целым рядом военных походов римлян против галлов. После знаменитой битвы 52 г. до н. э. при Алезии Юлий Цезарь покоряет Галлию, которая становится провинцией Римской империи. ВI в. римляне завоевывают Британские острова, хотя там осталась территория, которая так никогда и не стала римской. Утверждение в Ирландии христианства в V в. стало рубежом не только в ее собственной истории, но и в жизни всего кельтского мира, на огромных территориях которого не осталось больше ни одного уголка, где сохранились бы только собственные традиции.
Кельты сыграли в истории Европы большую роль. Известно, что даже в римскую эпоху в школы друидов, обладавших глубочайшими знаниями, приезжали обучаться со всей Европы, римские школы на территории Европы стали преемницами кельтских школ, которые возглавляли жрецы-друиды. Кроме того, ирландское монашество возникло на базе друидических центров и сохранило для нас древнейшие предания кельтов, записав в книги древние мифы и перенеся в новое время древнюю мудрость. Один из исследователей, А. Юбер, назвал кельтов факелоносцами древнего мира, давшими мощный цивилизаторный импульс всей Европе.
Взгляд мифологический. Ультима Тула
Невозможно по-настоящему встретиться с культурой народа, если не попытаться понять, что было важным и ценным для его представителей, самым священным, без чего они не мыслили жизни, что считали добром, что злом. А об этом могут лучше всего рассказать предания и мифы, сохранившиеся через тысячелетия, – несмотря на сменявшие друг друга бесчисленные поколения, несмотря на войны. Попробуем посмотреть, что рассказывают легенды о происхождении цивилизации кельтов, об ее истоках. Поскольку подобные мифы сохранились только в Ирландии, они повествуют о мифической истории этого острова.
Знаменитое захоронение гальштатской «княгини»: в кузове четырехколесной колесницы лежала молодая женщина с золотой диадемой на голове и огромным количеством украшений тончайшей работы, а в углу стоял огромный бронзовый кратер высотой 164 см и весом 208 кг
Кельтские поселения
Кельты жили в оппидиумах – укрепленных местах. Это могли быть небольшие поселения или огромные «города» (хотя в кельтском языке нет слова, эквивалентного слову «город», а есть только «поселение, деревня»). Вокруг них возводили мощные стены – из бревен, камня, земли. Один из таких оппидиумов огорожен стеной в 2000 м, ширина которой 5-10 м. Археологи раскапывают великолепные «города» площадью 100–200 га.
Таков, например, Бибракт (Бибрактис), занимавший площадь в 135 га. В нем был квартал для состоятельных людей, один из жилых домов которого, например, насчитывал 1150 м 2 и состоял из 30 комнат. В другом доме найдена отопительная система, находящаяся под полом. Другой квартал был гражданским и деловым центром, третий – священной частью города. Найдено там и огромное количество мастерских – литейщиков, эмальеров, кузнецов и др. Стены, окружавшие Бибракт, поднимавшиеся в высоту на 5 м, имели 5 км в окружности. С внешней стороны находился ров шириной Ими глубиной 6 м. Город был уничтожен римлянами в I в. до н. э.
Ж. М. Рагон описывает его так: «Бибрактис, матерь наук, душа древних народов в Европе, город, равно знаменитый своим священным училищем друидов, своей цивилизацией, своими школами, где 40 000 студентов изучали философию, литературу, грамматику, юриспруденцию, медицину, оккультные науки и т. п. Соперник Фив, Афин и Рима, он обладал амфитеатром, окруженным колоссальными статуями, храмами Януса, Плутона, Юпитера, Кибелы, Анубиса и др., фонтаны, валы, построение которых относится к героическим векам…»
«Город» Бибракт
В сагах так называемого мифологического цикла рассказывается о легендарных народах, которые заселяли Ирландию перед тем, как туда приплыли гойделы, или сыновья Миля, – предки современных обитателей страны.
Итак, в некую начальную эпоху Ирландия была пуста и не имела формы, а затем последовательно заселялась племенами, которые придавали ей облик, постепенно создавая тот космос, в котором со временем будут жить гойделы и их потомки. Этот миф можно сравнить с космогоническими мифами других народов: миф о племенах рассказывает о возникновении мира, о первохолме, поднявшемся из вод хаоса, об этапах сотворения космоса, о принципах, которые работают в целостном, великом мире. В этом мире есть видимая и невидимая части, и реалии земного мира – лишь малая толика той целостности, которая называется «космос».
Предания рассказывают и о последовательных волнах переселений на остров, которые называют расами. Сначала сюда приплывает племя Кессар, единственное допотопное племя, затем – раса Партолона, которая создает семь озер и расчищает четыре долины. После этого появляется раса Немеда («Священного»), она зажигает первый огонь, который не потухнет уже никогда; при ней появляется первый король и произносится первая клятва. Затем приходят люди Фир Болг (люди-молнии), которые первыми разделили остров на пять провинций – четыре и одну центральную, и с тех пор это сакральное устроение мира поддерживали все последующие поколения.
Но самыми знаменитыми были племена богини Дану. Они прибыли в Ирландию не на кораблях, а по воздуху, окутанные туманом. Как говорят легенды, это были самые светлые люди, самые мужественные воины, самые тонкие мудрецы, самые великие маги и волшебники. Они пришли с загадочного острова, Великого Острова, который находится где-то далеко на севере. Там они получили познания, обучились магии, волшебству и ремеслу у величайших и таинственных друидов, магов, бардов, живших на этом острове. Эта раса сражалась с фоморами – враждебными силами пограничного мира, которые постоянно нападают на Ирландию.
Когда на землю Ирландии пришли гойделы, то после битвы они поделили остров с племенами богини Дану: гойделам досталась земля, а племена ушли в холмы, под озера и за море. «Сиды (божественные существа, обитавшие под землей в холмах, пещерах, расщелинах скал. – А.К.) потребовали от Манананна, чтобы он нашел для них безопасные убежища. И он нашел для них в Ирландии прекрасные долины и поставил кругом невидимые стены, которые были недоступны для простого смертного, а для сидов были словно открытые двери».
Эту невидимую сторону мира кельты называли Иной мир. Благодаря сидам люди получили возможность общаться с Иным миром, в котором находится Источник Мудрости; там можно увидеть истинный смысл происходящих на земле событий. Благодаря общению с этим миром люди знали, что они бессмертны, что уйдут после смерти в Обетованную страну, где будут проходить обучение у Древнего народа, Дивного народа, как они называли сидов. Там можно было встретиться с тайной тайн этого мира – великим островом Ультима Тула. Это название дошло до нас от римлян (Вергилия, Сенеки, Тацита). Изначально это было название легендарной островной страны, находившейся, по представлению древних, на дальнем севере Европы. (Позже это выражение стало нарицательным в значении «крайний предел чего-либо».) Как называли этот остров сами кельты – сегодня точно не известно.
Путь к Центру
Есть один важный принцип в кельтской культуре, без понимания которого постичь ее невозможно. Речь идет о глубинной, внутренней, сокровенной тяге к Центру. Через все мифы и через многие учения друидов проходит идея о том, что у каждого человека должен быть центр, вокруг которого он строит жизнь, к которому он все время стремится, который является критерием и точкой отсчета. Его надо искать, искать постоянно, стремиться к нему. Центр, как незримый узел, связывает все проявления этого мира в единое целое. Развяжи его – и все рассыплется на бессмысленные частички.
Центр этот может представать в разных формах. Это и сердце человека, и священные рощи, и сакральные области Уснех и Тара, это и друиды, и великие короли… И по мере того как человек продвигается по пути, он все глубже открывает для себя понятие центра, все больше проявлений его видит, видит всю глубину мира.
Но все же самое сокровенное, самое великое проявление центра – это великий остров Ультима Тула. Величественный образ, который остался в наследство Европе как архетип, как последний подарок друидов нашей цивилизации.
Воспоминание об Острове
Как говорят легенды, на севере, за гранью всего видимого, находится священный Остров, остров света, остров чистоты.
Священные центры Ирландии
Тара – один из двух важнейших священных центров Ирландии. Традиция священной королевской власти связывалась именно старой и ее правителями, вступавшими в священный брак с землей Ирландии. Устройство королевского дворца в Таре имело символическое значение, в нем обнаруживается много параллелей с космологическими традициями других народов. Окруженный семью рядами валов, дворец состоял из главного Медового покоя и четырех других, ориентированных по четырем странам света и олицетворявших четыре главных королевства страны. Устройство центрального покоя повторяло эту схему, отводя места представителям четырех королевств вокруг возвышения, предназначавшегося для правителя Тары. Важнейшее для всякой космологии понятие центра олицетворялось камнем Фаль. Лишь тот становился правителем Ирландии, под кем камень громко кричал. Возникновение Тары связывается с мифическим правителем Фир Болг – Эохайдом.
Вторым сакральным центром Ирландии был расположенный к западу от Тары Уснех, где находился знаменитый Камень Делений. По преданию, именно у этого камня друид по имени Миде из расы Немеда зажег первый священный огонь Ирландии, который, судя по археологическим данным, не гас несколько тысячелетий. Камень был пятиугольный, что символизировало пять королевств. Здесь брали свое начало 12 важнейших рек острова. Знаменитый в древности оэнах – народное собрание Уснеха – являлся параллелью Празднику Тары, связанному с утверждением королевской власти.
Дорога, соединявшая Тару с Уснехом, называлась дорогой Ассал. Копье Ассал – копье бога Луга – имело космологический смысл и соотносилось с Аксис Мунди, Осью Мира, символизируясь лучом солнца.
Так сегодня выглядит Тара – древняя резиденция кельтских королей
На этом Острове живут все хранители мудрости, познания и тайн на Земле, божественные барды, божественные художники. Предания гласят, что все друиды и короли обучались на Туле и именно оттуда принесли свое таинственное искусство. Там находится котел Возрождения, который утоляет любую жажду и дает бессмертие. Легенды кельтов о Туле и ее поиске стали источником легенд о поиске Грааля – чаше света, благодаря которой землю не может поглотить тьма. Найти Тулу означает не только найти мудрость, познание, возродиться – это и есть Грааль, – но прикоснуться к тайне тайн, которая является основой всего человеческого существования.
Попасть на священный Остров непросто, его надо заслужить, совершая Великое плавание. Для того чтобы понять суть этого плавания, священного пути к Острову, надо знать, что в кельтском Ином мире нет времени, или, говоря иначе, течет оно совершенно по-другому. Множество мифов и легенд рассказывает, что люди, попав в мир Иной, думают, что провели там несколько дней или месяцев, а вернувшись, обнаруживают, что прошли века. День там равен столетию, а вечность – это миг. Но миг этот наполнен величайшими подвигами, испытаниями, чудесами и осознаниями. Просто надо найти корабль и совершить плавание, которое будет длиться миг – или всего лишь вечность.
У Острова есть Хранители, ибо силы хаоса, тьмы, разрушения не дремлют и всегда готовы поглотить мир. Некоторые из тех, кто добрался до Острова, остаются хранить его там, а некоторые возвращаются обратно, в наш мир, чтобы защищать его здесь. Друиды и короли – это те, кто вернулся, чтобы принести с собой Тулу на землю. Островом света, справедливости, чести, мудрости были для кельтов друиды, барды и короли, фении и великие герои, благодаря которым люди могли жить в истинном мире, освещенном светом Тулы.
Легенды говорят, что попасть на Остров может только тот, кто услышал его Зов. Зов этот звучит всегда, и в особые моменты человек способен услышать его. Вопрос лишь в том, сможет ли он на него откликнуться.
На протяжении долгих веков цепочка хранителей не прерывалась, а потом память об Острове стерлась из головы человека. Но не из сердца. И эта память заставляет нас снова и снова всматриваться в эту культуру в попытке найти что-то важное, что сделает нашу жизнь наполненной смыслом, как у того народа, у которого были друиды и короли, была Великая Тула и который помнил, откуда он пришел и куда идет.
Возвращение Оссиана
Анна Кривошеина
Древние кельтские легенды рассказывают, что некогда на земле Ирландии существовали братства фениев – священные отряды, которые охраняли ее от сил тьмы и разрушения. Велика была мощь этих отрядов, ибо каждый воин был образцом чести, силы, мужества и храбрости. В их жизни чередовались дни великих битв против объединенных полчищ врагов и часы отдыха в лесах и священных рощах. Еще они были охотниками, но даже охота у них была особая, потому что часто в облике вепря, или птицы, или оленя скрывались колдуны и враждебные силы. Фении Ирландии помогали богам в их битвах «и дружили с детьми богини Дану не меньше, чем дружили с людьми, жившими на земле». Их отряды стерегли не только физические границы Ирландии, а границы двух миров – мира земного и мира Иного – для людей, и потому, наверное, их называли священными отрядами.
От Бельтайна до Самайна жили они в лесах и на глухих болотах, и места их огромных лагерных кострищ долгие века сохраняли название «очаги фианов». Легенда рассказывает, что когда-то два сына великого короля Ирландии поделили между собой наследство, и один взял все сокровища, богатства, крепости и скот, а другому были дороже утесы и холмы, устья рек и обрывы, моря и священные рощи. Он стал фением. Эта любовь роднила фениев с сидами: те тоже жили на окраинах обжитой, обустроенной земли, в холмах и под озерами. А с Самайна по Бельтайн квартировали фении в домах у ирландцев, которые их очень почитали. Но опасности фениев подстерегали немалые, нечасто им приходилось отдыхать.
Стать членом этих отрядов было нелегко. Не принимали в воинство фениев того, кто хоть раз задел головой ветку над головой, когда бежал через лес, того, под чьей ногой хоть раз хрустнула сухая ветка. Не принимали и того, кто одними лишь ногтями, не сбавляя скорости бега, не мог извлечь колючку из своей ноги. Ни одного не принимали в воинство фениев, пока не сложит он 12 стихов. Но главное – вступая в братство, фении давали клятву, которую держали всю жизнь.
«Ни один не мог быть принят в воинство фениев до тех пор, пока все его родичи не поручатся, что никто из них не станет мстить за него, если он будет убит. Но если кто-нибудь из фениев нанес кому-либо ущерб, в ответе за это было все воинство. Они не смели силой уводить скот, не смели никому отказать ни в корове, ни в сокровищах. Ни один из фениев не должен был обращаться в бегство, если число его противников не превышало девяти». Они клялись не оскорблять женщин и жениться только по любви, а не ради приданого. В легендах сохранились слова Финна, великого вождя фениев, обращенные к молодому воину, который вступил в ряды братства, но не торопился выказывать силу и храбрость: «Если хочешь стать великим героем, не показывай зря свою силу в доме мужей, побереги ее для битвы. Не бей без причины собаку. Не калечь дурака в бою, потому что не ведает, что творит. Не ищи изъянов в тех, кто выше тебя. Не торопись ссориться. Не будь грубым с простым людом. Но и не кланяйся всем подряд. Не угрожай и не клянись зря, иначе позор падет на твою голову. Никогда не покидай своего господина и ни за какие сокровища на земле не бросай того, кому обещал защиту. Не говори господину плохое о других, так не поступает настоящий воин. Не пересказывай слухи, это не мужское дело. Не говори много. Не торопись искать в других дурное. Будь храбрым, не восстанавливай против себя своих товарищей. Не ищи дурное у стариков. Не мешай простым людям заниматься своим делом. Не отказывай никому в куске мяса. Не скупись. Не береги свои руки, пока не кончится сражение. Не упускай счастье в бою. Не скупись на ласку после боя».
Много раз силы хаоса пытались разрушить этот мир, но всегда на их пути, на тропах, ведущих к людям, стояли священные отряды. Место павшего тут же занимал другой, и сыновья бились рядом с отцами. Так продолжалось день за днем, неделя за неделей, и много было потерь.
Из всех битв, в которых бились фении, охраняя Ирландию от чужеземцев, самой великой была битва на Белом берегу, в Мунстере. Собрались под предводительством Короля всех земель десятки вождей со своими воинами, земные и сверхъестественные – собакоголовые, кошачьеголовые. До конца бились фении, ни на шаг не отступили, пока не полегли до последнего. Так и лежали они, нога к ноге, лицо к лицу. Не видно было ни травинки, ни песчинки вокруг. А король Долар Дурба все похвалялся и вызывал на бой сто фениев. Тогда сын короля Улада одним прыжком оказался против Долара Дурбы, и, увидев его, рассмеялись чужеземцы, решили, что у фениев не осталось больше мужей и пришел им конец, если пускают мальчишку против героя. Только рассвирепел от насмешек сын короля и храбро бросился вперед. Долго они бились, а когда от мечей остались одни обломки, стали биться на кулаках, пока не накрыла их волна. Великая печаль сошла на оба воинства. Когда утром море отступило, обоих героев нашли не разжавшими смертельного объятья, разве что Долар Дурба лежал внизу, а сын короля наверху. Так все узнали, что он одолел чужеземца.
Финн Маккул, предводитель фениев, на крепостной стене Тары. Под руководством Финна фении достигли вершины своей воинской славы
Кельтские мотивы у Толкиена
Много параллелей с легендами кельтов можно найти в книгах Толкиена. Так, сиды, жители холмов, очень похожи на эльфов: это «дивный народ», они «древние – а притом совсем юные», «веселые и вроде бы печальные – поди-ка разберись». Арагорн и другие бродяжники очень напоминают фениев: «Нас, дунаданцев, осталось немного, нам постоянно приходится странствовать, потому что мы, как пограничные стражи, неутомимо выискиваем прислужников врага, которые рыщут по бескрайнему Глухоманью, а иногда пробираются и в населенные пункты…
В мире много сил, помимо организованного вражьего воинства, которым приходится давать отпор. Вы защищаете свои границы… и ни о чем, кроме собственных границ, не заботитесь, а мы – стражи пограничного Глухоманья – боремся со всеми Темными силами. Не вражье воинство – безымянный Страх разогнал бы жителей севера и запада, если бы арнорцы не скитались по дикому Глухоманью, без отдыха сражаясь с Темными силами… когда из черных лесных чащоб, из трясинных болот выползают темные союзники Мордора, их неизменно встречают арнорцы, и они отступают за Изгарные горы».
Алан Ли. Иллюстрация к «Властелину колец»
Затрепетали леса, оплакивая героев, и ветер заплакал, прославляя невиданные подвиги, и псы, и вороны, и волки лесные закричали, воодушевляя воинов.
Победой фениев закончилась великая битва на Белом берегу, продолжавшаяся тысячу и один день. С тех пор стали они еще пуще беречь Ирландию от фоморов и прочих врагов, желавших завладеть ею.
Шли годы, а может быть, века. Мир, который они охраняли, изменился, люди стали забывать о священных границах. Битвы продолжались, тьма меняла обличья и все росла, и все больше были в боях потери фениев. Но мало кто теперь вступал в их братство, и с каждым днем все меньше становились их отряды. Горько оплакивали они погибших товарищей, но еще горше было фениям оттого, что предвидели они близкий конец своего воинства.
«Один раз трижды девять фениев с запада явились в Тару. Никто не обращал на них внимания, и никто не заговаривал с ними. Опечалились фении, легли на склоне горы в Таре, прижались губами к земле и умерли…»
…Мы так любили эти рощи, мы бы не дали их вырубить…
…Не могли мы заснуть, не слыша криков птиц в поднебесье, ворчания вереска в Круахане, свиста орла в Победной долине, шума волны, бьющейся о берег…
…Мы так любили друг друга… Были бы живы Фаолан и Голл, рыжеволосый Диармайд и храбрый Осгар, ни Бог, ни дьяволы не удержали бы Финна, вождя доблестных фениев, в своей власти… Мы бы спасли Финна или сами остались в том доме…
Оссиан, вернувшийся из Иного мира, превратился в древнего старца и потерял всех, кого когда-то знал. Он играл на арфе и пел о героях и богах своей юности, вызывая волшебных духов давно минувшей эпохи
…Жалобно плачут, о, жалобно плачут прибрежные волны… Никого не любить нам отныне. Не стыдно нам умереть от горя, если олень умирает вслед за оленихой…
Но случилось так, что Оссиан (Осийн, Ойсин), великий воин и поэт, сын Финна, не был тогда с фениями и не видел, как закончились их дни, как уходили его братья и любимые друзья. Прекрасноликая богиня Ниам увела его в страну Вечной Юности. Там провел он многие века, не замечая времени… Но однажды затосковало сердце Оссиана так сильно, что не было ему покоя в стране Блаженства. И хотя Ниам говорила ему, что на земле Ирландии все давно переменилось, он решил вернуться – повидать Финна и фениев. Тогда сида дала ему белого коня и заклинала об одном – не сходить с него на землю, ибо тогда он превратится в немощного старика и не сможет вернуться назад.
Оссиан попрощался, и белый конь, вестник мира Иного, перенес его через моря и века.
Но в Ирландии Оссиан не нашел и следов Финна. Священные рощи, дарившие счастье, таинство, вдохновение, давно вырублены, от крепостей, бывших твердынь, осталась лишь крапива. Да и люди, опасливо подходившие к Оссиану, стали маленькими – по сравнению с ними великий воин был гигантом.
«Страданием исказилось лицо Осийна, и он вскричал: Горе мне… Недобрым было мое возвращение!.. Пережил я Финна, и нет мне радости в играх и музыке. Почему не умер я вместе с фениями?» Забыл он обо всем на свете, спрыгнул с коня – ив мгновение ока постарел на все те годы, что прожил в стране Юных, и конь убежал от него. Люди отнесли его в дом святого Патрика, там остался он жить, но безрадостными были его дни…
Что такого увидел Оссиан в новом времени, от чего его сердце наполнилось горечью и болью? И что такого было у него, по чему так тосковала душа и от чего не соглашалась отказаться?
Будущее глазами кельтов… Не очень-то счастливым предсказывали они его. «Всякий восстанет на ближнего, и предаст брат брата, всякий поднимет руку на друга за питьем и едой, так что не будет между ними ни клятвы, ни духа, ни чести. Музыка достанется простонародью, станет всякая любовь прелюбодеянием. Скупость, негостеприимство и нужда завладеют людьми, померкнут их песни. Исчезнет тропа каждого… Люди станут служить людям, а не богам. Явится много ужасных болезней. Зима зеленая, лето мрачное, осень без урожая, весна без цветов» – то ли тогда это было, то ли сейчас? Воистину, для мифа времени не существует!
Оссиан был вынужден остаться в этом будущем, и печальным оно оказалось. Наверное, и мы могли бы вслед за Оссианом сказать, обращаясь к нашему настоящему: «…многого лишило ты меня, о чем тоскует мое сердце!» Не мы выбираем времена… Но ведь мы можем решать, как жить в те времена, которые выбрали нас! Оссиан знал, что потерял, мы – пока нет, мы это лишь предчувствуем, мучительно ища ответы на свои вопросы. Господи, как хочется увидеть мир таким, какой он есть на самом деле, и заново полюбить его, и снова увидеть путь к Туле! Ведь мир-то не изменился – изменились мы.
Легенды говорят, что Оссиан вернулся, переждав свое время в стране Вечной Юности, чтобы передать нам древние мифы и легенды о фениях и о Финне. А в них рассказывается, что фении не умерли, а лишь спят до поры до времени. Как их разбудить и где они спят – где-то далеко в пещере или в нас самих, – на этот вопрос каждому предстоит ответить самому. И если по-настоящему искать, то настоящее может вернуться в нашу жизнь вновь – и фении, и Оссиан, а если немножко повезет, то и священный остров Ультима Туле.
Ветер друидов
Илья Молоствов
Друиды – таинственные маги из кельтских легенд. Но когда-то они ходили по земле. Той земле, где до сих пор в лесах можно встретить странные сооружения, не очень-то похожие на храмы, но внушающие священный трепет и пробуждающие жажду чуда…
И мифы, и история говорят об одном: друиды были очень сильны. Сильны своей мудростью, своей добротой и тем, что передавали свою традицию от учителя к ученику, из уст в уста. Они умели предсказывать будущее. Владели чудесным даром по знакам определять исход сражений и видеть будущее сквозь пелену времени. Обладали потрясающей властью над стихиями: землей, водой, воздухом, огнем. Могли общаться с душами деревьев и сотрудничать с эльфами и гномами. Могли остановить землетрясение и вызвать бурю. (Конечно, эти свидетельства могут быть вымыслом… но могут и не быть.)
Откуда произошло слово «друид»? Плиний пишет, что греческое drus, то есть «дуб», является этимологическим корнем слова «друид». В литературе часто можно встретить эту же связь, подтверждающуюся названиями дуба в других языках: галльское dervo, ирландское daur, валлийское derw, бретонское derv. Возможно, ближе других подошла к разгадке тайны этого слова Франсуаза Леру, которая в своей книге о друидах называет их dru-wid-es, «весьма ученые». Латинский глагол videre («видеть»), готский witan и германский witan («знать») раскрывают суть понятия «друид»: это тот, кто знает. А как говорит древняя мудрость, повторенная Фрэнсисом Бэконом, знать – значит мочь.
Друиды могли предсказывать будущее, ловя мельчайшие знамения в жизни и состоянии человека, в природе и вселенной. Цицерон, например, писал, что галатский король-друид Дейотар понимал знаки, подаваемые птицами. Можно считать эти рассказы нелепой выдумкой и смеяться над ними, как это делали римляне… Однако именно кельтские маги предсказали конец Рима. Так, Корнелий Тацит писал: «Одержимые нелепыми суевериями, друиды твердили им, что… губительное пламя уничтожило Капитолий, а это ясно показывает, что боги разгневаны на Рим и господство над миром должно перейти к народам, живущим по ту сторону Альп».
У друидов были свои ступени обучения и посвящения. Древнегреческий географ и историк Страбон (I век) писал: «У всех галльских племен, вообще говоря, существует три группы людей, которых особенно почитают: барды, предсказатели и друиды. Барды – певцы и поэты; предсказатели ведают священными обрядами и изучают природу; друиды же вдобавок к изучению природы занимаются также и этикой».
Барды изучали ритмы, звуки и пропорции. Они познавали энергетические потоки в природе, впитывали ее звучание всем своим существом и могли эту музыку передавать. Они знали магию звука, магию слова и образа.
Так, валлийские легенды рассказывают о барде Талиесине, чье имя с валлийского переводится как «Сияющее чело». Эльфин, сын короля, неудачливый, но очень добрый человек, подобрал Талиесина, когда тот был еще младенцем: его выбросило море в мешке из кожи, и он чудом остался жив. Талиесин стал другом и бардом Эльфина. Он помог своему сеньору и другу встретить даму сердца, которую тот очень полюбил. Но злоключения не оставляли Эльфина, и в «Мабиногионе», валлийском эпосе, мы найдем рассказ о том, как соседний король Мэлгон заключил Эльфина в темницу и грозился убить его только за то, что он славил свою жену и своего барда.
Но, как часто бывает, за доброе сердце и добрые дела судьба дает человеку друга, который выручает в тот самый миг, когда кажется, что все пропало. Талиесин спасает Эльфина. Он приходит в замок Мэлгона и принимает участие в состязании бардов… Его песни были наполнены такой силой, что замолчали барды, прославлявшие темного, злобного хозяина. Никто не мог выговорить ни слова, и только лилась по замку исцеляющая душу мелодия Талиесина. Сила ее постепенно росла, поднялся ветер, ветер перешел в бурю. Оковы упали с рук Эльфина, и пораженный и устрашенный Мэлгон отпустил своего пленника.
Много великого сделал Талиесин, не нужны были ему ни меч, ни щит: в слове сила барда, небывалая сила, доступная друидам, но недоступная нынешним поколениям.
Друиды всегда были советниками королей, об этом рассказывают разные мифы, но самый известный из них – миф о Мерлине.
Мерлин, наставник и советник легендарного Короля Артура, был великим магом, ясновидящим и предсказателем. Гальфрид Монмутский в своей «Истории бриттов» пишет о странном происхождении Мерлина: по легенде, его отцом был бесплотный дух, который явился к его матери в образе прекрасного юноши. Еще с детства Мерлин мог видеть сквозь камни и толщу земли, прозревать будущее и обладал удивительной мудростью и пониманием людей.
Т. Джонс. Бард. 1774
Кельтская церемониальная чаша из позолоченного серебра – знаменитый котел из Гундеструпа. I в. до н. э. Британский музей
У. Г. Джон. Мерлин с младенцем Артуром. Бронзовая статуя. 1902
Он говорил, что появился на свет с миссией хранить землю Британии и что в этой миссии некое существо, как внутренний голос, направляло его каждый раз, когда должно было свершиться нечто важное. Но Мерлин свято хранил тайну, связанную с этим существом: «Тайны этого рода не подлежат раскрытию, если того не потребует крайняя необходимость. Ибо, если бы я изложил их ради забавы или теша свое тщеславие, во мне бы умолк просвещающий меня дух, и, буде в нем явилась бы надобность, он бы меня покинул».
Сила Мерлина, как и сила обычных друидов, была основана не только на каких-то необычных в нашем понимании способностях. Он знал тайны природы и тайны истории человечества. Откуда-то знал будущий волшебник из сказок и наставник Короля Артура о «хороводе великанов» – Стоунхендже. Откуда-то знал о целительной силе камней, принесенных людьми неведомой цивилизации с древнего материка, остатки которого мы сейчас называем Африкой. Значит, кто-то научил его этому. Значит, где-то он учился, как учились и другие друиды… И может быть, не вымысел тот загадочный остров Ультима Туле, где, как представляли кельты, живут учителя друидов – мудрецы, имеющие одну цель: хранить и просвещать людей, из поколения в поколение посылая к ним своих вестников.
В книге Мэри Стюарт «Полые холмы» Мерлин так говорит о своем даре: «Вчера в бурном мраке ночи там творилась воля богов во имя некоей далекой цели, которая лишь иногда приоткрывалась моему глазу. И я, Мерлин, сын Амброзия, внушающий людям трепет как прорицатель и провидец, был в ту ночь всего лишь орудием в руках богов. Ради этого и был ниспослан мне дар провидения, дарована сила, которую люди понимают как колдовство».
Одним своим присутствием или несколькими словами друиды усмиряли разъяренных вооруженных людей, готовых ринуться в битву. Диодор Сицилийский, греческий историк I века до н. э., свидетельствует: «Часто они выходят между войсками, выстроившимися в боевом порядке, грозящими мечами, ощетинившимися копьями, и усмиряют их, как будто укрощая каких-то диких зверей».
В ирландских сказаниях есть удивительное описание такого воздействия на людей: «Перед нами, на востоке, снаружи видел я другое войско. Спокойный, почтенного возраста человек, седой до белизны, шел во главе него. Он облачен в ослепительные белые одежды с каймой из чистого серебра; на теле его прекрасный белейший хитон; под плащом видна светлая серебряная рукоять его меча, и он несет на плече бронзовый жезл. Его голос нежен, как музыка; речь его сильная и ясная… Гнев всех мужей на свете, от восхода до заката, он смирил бы тремя добрыми словами».
Сражавшийся с кельтами Цезарь рассказывал в своих воспоминаниях, что видел, как войско галлов вдруг наполнилось силой: люди задвигались быстрее, их движения стали более сильными и уверенными. Откуда-то подул ветер, но деревья не качались, как будто он дотрагивался только до людей, менял их душу и вселял силу для сражения.
Не стоит думать, что друиды – люди особой породы. Друиды – это те, кто живет для чего-то гораздо более высокого, чем обычная жизнь. Они были врачами и целителями, знали тонкие свойства лекарственных растений, умели лечить музыкой, словом, прикосновением и даже присутствием, верили в целебную силу сна и при этом, как свидетельствует миф о боге Нуаду, знали хирургию.
В одной из ирландских легенд говорится: «Этот человек обладает силой и мудростью целителя, искусством заживления ран, умением побеждать смерть и преодолевать любое недомогание… Он распознавал недуг человека по одному дыму, выходящему из его дома, или по одним лишь его выдохам».
Учеников друиды выбирали по качествам сердца и по знамениям, которые сопровождали их судьбу. Мудрость мог принять только человек с благородной душой – тот, кто не способен использовать знания ради того, чтобы добиться власти, и сможет сохранить их в чистоте, не исказить. Поэтому записывать учение было запрещено. Вот почему, когда друиды примерно в X–XI веке исчезли из поля зрения европейской цивилизации, они унесли с собой и свою мудрость, и свою магию.
О друидах сохранилось больше легенд, чем правды, больше вымысла, чем фактов, больше сказок, чем научных данных. Но когда наступает кельтский новый год и вдохновленная модным движением молодежь спешит зажигать новые огни, сегодня, спустя тысячу лет после ухода последних магов кельтского народа, кажется, что открываются невидимые двери из нашего мира в священный мир кельтов. В такие мгновения хочется попросить у Мерлина и у великих друидов Арморики и Ульстера сил – чтобы помогать тем, кого мы любим, и защищать то, во что верим.
…Это были великие люди, маги и учителя. Если верить сказаниям, многие из них дошли до священного Острова. Но вернулись. Ради тех, кто идут, тяжело двигаясь, через круг Абред – мир, где человеку предстоит пройти все испытания, прежде чем он достигнет Гвинвуда, круга света… И может быть, друиды не ушли, а ждут новых учеников? И просыпается уже великий Мерлин, и звучит его арфа, и зовет куда-то…
Наследники друидов
Анна Кривошеина
Патрик – самый почитаемый святой, креститель и покровитель Ирландии. Ирландские источники, правда поздние, помечают начало его деятельности 432 годом, смерть – двумя датами: 461 или 493 годом. Считается, что именно он на примере трилистника объяснял друидам значение Троицы – Бога Отца, Сына и Святого Духа. Однако, по другой версии, трилистник объяснял древнюю друидическую доктрину о существовании трех кругов мира – Суганта, Абреда и Гвинвуда.
Патрик был родом из богатой семьи в Галлии. Семнадцати лет он попал к разбойникам и был продан рабом в Ирландию. Бежав из Ирландии, Патрик оказался во Франции, где, живя 12 лет в монастыре, изучал религию под началом французского епископа святого Гермейна.
Вернувшись в Ирландию, он побеждает друидов короля Лоэгайре: «первым зажигает священный огонь и побеждает их в магических состязаниях, демонстрируя свою высшую власть над миром света и тьмы, огня и воды». И, как говорится в старинном манускрипте, когда Лоэгайре со своими друидами был поражен великими чудесами, сотворенными Патриком, когда люди Ирландии признали беспорочность его веры, тогда они уверовали в Христа и стали исполнять волю святого.
С Патриком и кельтами связана одна загадка: почему на острове, где существовали сильнейшие центры друидизма и сильная королевская власть, была без всякого сопротивления принята новая вера?
Вообще ирландское христианство стало особой страницей в истории и кельтского, и христианского миров. «Христианство на острове приняло свой, во многом отличный от распространенного облик. Ирландские монахи имели особую тонзуру и исчисляли пасхальный цикл не так, как это предназначалось из Рима и было общепринято. Но главное отличие коренилось в самой организации ирландской церкви и верующих, которая через короткий срок после принятия христианства утвердилась на единственном принципе – монастырях и их сообществах, или, как говорили ирландцы, „семьях“.
Святой Патрик был звездой первой величины в блистательной плеяде „странных кельтских святых“, странных настолько, что, например, святой Иероним называет ирландцев раскольниками, папы часто буллами увещевали английских королей истребить „этих нечестивых", и «епископы их не получали из Рима инвеституры до времен вторжения англичан», – писал Т. Мур.
Ирландские монахи были удивительно терпимы к старой вере; мало того, они кропотливо записывали в своих скрипториях легенды, саги своего народа. Если бы не их работа, то, вероятно, до нас эти сказания не дошли бы. Они поддерживали отношения с филидами, ирландскими жрецами и сказителями, школы которых существовали одновременно с монастырями. Песни филидов монахи записывали для потомков.
Получается, в Ирландии было осуществлено сознательное сращивание двух традиций – древней и поздней, и островные друиды взяли форму новой религии, чтобы сохранить истину и знание в наступающей эпохе. В подтверждение этому можно привести много фактов. Например, все ирландские монастыри возникли на местах бывших друидических центров, и часто огонь, горевший во имя древнего божества, монахи или монахини даже не гасили, а продолжали поддерживать, само же божество обретало статус святого.
Орнамент в виде лабиринтов и птиц на футляре колокольчика святого Патрика. 1100
Святой Патрик
«В Ирландии имел место не разрыв, а сращивание, правда очень своеобразное, двух традиций, наследие древнейшей из которых вписалось в систему новоявившейся, было урезано и преображено, но не отвержено и проклято. Все мы привыкли к тому, что божества поверженного язычества занимали в системе нового христианского мировоззрения место чертей, бесовских созданий и прочей нечистой силы. В Ирландии им была уготована иная, куда более почетная судьба – они становились святыми в ряду с самим Патриком… На месте языческих святилищ располагались монастыри Имблех-Ибар, Бек-Эриу и другие. Важно, что в Ирландии наследовались не только элементы предыдущей системы, но и целостная ее модель» (С. Шкунаев).
Благодаря этому шагу друиды смогли продлить жизнь древней традиции, а в Европе появились мифы, которые стали основополагающими для новой цивилизации. В частности, миф о Граале, который Юнг назвал последним из великих мифов, поднявшихся на поверхность из глубин коллективного бессознательного.
Живые орнаменты кельтов
Татьяна Чернышева
…Тонкие линии причудливо переплетаются, одна фигура переходит в другую, и нет им конца, и нет им начала. Только примешься вглядываться в замысловатый узор, как невольно попадаешь в таинственный, загадочный мир, где царят совершенно другие законы: фантастические птицы встречаются с драконами, сказочные деревья соседствуют с веселыми дельфинами. И очень хочется разгадать эту загадку и трепетно нести в себе как залог связи между прошлым и настоящим, между реальным и нереальным…
Кельтские орнаменты. В них много поэтического, много на первый взгляд детского и наивного, но если приглядеться – как все тонко и изящно, рассчитано до мельчайших деталей, как точны и как мудро выстроены образы!
Историки и искусствоведы давно пытаются найти корни кельтского искусства. Существует множество гипотез о его происхождении, но нельзя не заметить очевидную связь кельтских орнаментов с орнаментами восточных стран (Индии, Тибета) и славянскими узорами. Что это – случайность или закономерность? Следы ли это одного народа, пронесшего свою культуру через огромные расстояния, или простое совпадение? Хочется верить, что не совпадение. Хочется верить, что древние люди, назовем ли мы их ариями или как-то по-другому, в разных формах пытались донести простые, универсальные знания, мудрость, истинную для всех.
Древние кельты верили, что человеческий дух – это частица мирового Духа. Что через множество жизней, смертей и возрождений человек проходит путь к божественному совершенству. Каждый путь – особенный, каждый путь – неповторимое переплетение событий, судеб, испытаний и преодолений. Кельтские орнаменты – это символические карты Пути. Законы кельтов строго запрещали совершенствовать или менять ключевые детали орнаментов: считалось, что их дали боги. Но, с другой стороны, это не мешало мастерам проявлять врожденный дар творчества.
Каждый орнамент составлен из отдельных узлов. Каждый узел создается из отдельной нити – нити жизни. Нить жизни, нить орнамента нигде не прерывается, она переходит из одного элемента в другой, а потом, образовав множество переплетений, возвращается обратно. Это символ непрерывности и связи всех вещей во вселенной.
И неслучайно один из самых древних кельтских символов – лабиринт. Кельтские лабиринты – это отображение человеческого пути, они ведут к центру – духовному началу, которое присутствует во всем. Много позже английские и ирландские монахи использовали подобные орнаменты в ранних христианских рукописях, указывая таким наглядным способом дорогу тем, кто идет по духовному пути.
Кельтский крест имеет во многом похожее значение. Крест – символ универсальный, он встречается во всех культурах. Отличие кельтского креста – окружность вокруг центра. Это возможность создания гармонии, вселенского порядка только там, где есть соединение Земного и Небесного, где есть точка встречи. Это вообще отличительная особенность мировосприятия кельтов.
Трискел
Иллюстрация из Келлской книги, одной из кельтских рукописей
Серебряная позолоченная «брошь из Тары», украшенная золотой филигранью, янтарем и разноцветным стеклом. Найдена в Беттистоуне (Ирландия). VIII в.
Для них не существовало противоположностей, которые исключают друг друга. Нет только черного или белого, нет только добра или зла, но есть и то, и другое одновременно. Человек, в понимании кельтов, не только живет в этом, реальном мире, но и находится в мире Ином, нереальном. И символы Иного мира помогают человеку продвигаться по пути земному. «Для греков спираль – это спираль, а лицо – это лицо, и всегда ясно, где кончается одно и начинается другое, в то время как кельты „видят“ лицо в спиралях или завитках… Это похоже на сны, когда контуры предметов размываются, и одни вещи плавно перетекают в другие», – читаем в книге М. Диллона и Н. Чедвика «Кельтские королевства». И еще: круг с точкой в центре – это древний солнечный символ. Всякое соединение, всякое пересечение есть источник духовной силы, огненный центр, обладающий способностью рождения и возрождения.
До сих пор в полях Ирландии, Шотландии или Уэльса, лучше всего, как считается, сохранивших свои кельтские корни, можно встретить одинокие каменные кресты, полностью покрытые замысловатыми кельтскими узорами.
Еще один древний символ объединения мы находим в Ирландии – знаменитый ирландский трилистник. Это тоже символическое изображение креста, только состоящего из трех лучей. Это древний символ троичности, соединения земного, человеческого и небесного. Когда-то давно святой Патрик, прибыв на ирландскую землю, объяснил язычникам с помощью листа клевера великий принцип Троицы.
Удивительно, но лишь в Ирландии христианизация прошла очень тихо. То ли все дело было в миролюбивом характере Патрика, то ли в том, что христианские представления о Троице полностью совпали с пониманием троичности у древних кельтов, ведь еще задолго до трилистника существовал символ, называемый трискел или трискеле (в переводе с греческого tri – «три», a skelos – «кость, нога»). Он изображался в виде трех бегущих ног, исходящих из одной точки, и символизировал равновесие и гармонию с природой, а также переплетение трех стихий: Огня, Воздуха и Воды. Позже он стал изображаться не в виде ног, а в виде спиралей, образующих в центре треугольник. В разных вариантах такой символ встречался у крито-микенцев, этрусков, древних японцев и народов Гималаев. Но везде он передавал один и тот же смысл – гармонию всех элементов вселенной и неудержимое движение вперед, движение в бесконечность, которое и есть жизнь, которое и есть настоящая радость. Трискел иногда так и называют – символ Радости.
Кельтские орнаменты не только были символическими вехами пути, но и могли отражать реальные события. Это своего рода летопись о жизни отдельного человека или целого народа. Мастер, создавая узор в ознаменование какого-либо подвига, мог заложить в орнамент не только «запись» о том, сколько героев приняли участие в событии, каков был их путь, но и о том, кто, какие силы помогали или препятствовали героям. Однако, прежде чем создать узор в камне или на бумаге, мастер выкладывал его из простой веревки, словно моделируя свою мысль, а уже потом тщательно переносил на подходящий материал.
Птицы, часто встречающиеся в орнаментах, – это небесные посланники, символ свободы, символ духа, освобожденного от земных связей и общающегося с небесными силами. Возвращаясь на землю, они приносят весть богов – прорицания и указания. Птицы помогают смертным в их духовных и земных путешествиях. В кельтской традиции ворон – птица реальных предзнаменований; голуби – птицы духовной жизни, любви и духовной гармонии; утка – мост, соединяющий живительные силы земных вод с океаном небесных сил; цапля – птица бдительности.
В местах, где жили древние кельты, вдоль берега моря стоят камни со стилизованными изображениями дельфинов, посвященных богине Негаленнии, «Указывающей Путь». Как богиня-покровительница она дает защиту путнику и на земных дорогах, и на дорогах небесных. Ее силы воплощены в дельфинах, воронах и собаках. Дельфины – проводники души через воды Океана к Священному Острову. Вороны говорят о великих таинствах, связанных с опасностями этого перехода. А собаки – символ верности, защиты на Пути. Собаки защищают Путь и Путника…