Идти своей дорогой

Марина Переяслова. Валерий Викторович, в отличие от множества писателей, связывающих свою литературную карьеру со столицей, вы остаётесь верным патриотом Нижегородчины, нежно любящим свой город. Это малая родина помогла вам состояться как прозаику и публицисту?

Валерий Сдобняков. Вообще-то «малая родина» – это станция Решёты, на Транссибе, Нижнеингашский район Красноярского края. И хотя семья оттуда уехала в Нижний Новгород на родину отца, когда мне было лет пять, я всё-таки очень многое помню из той, Сибирской жизни. Пока учился в школе – несколько раз ездил туда к родным и абсолютно всё узнавал, всё было знакомым с детства, все места. И уже тогда отчего-то связанное как-то с жизнью семьи волнительно и сладостно щемило сердце. Это особое состояние я и сейчас не смогу объяснить. Но ощущение этого состояния идёт не от ума. Здесь что-то совсем другое, связанное с духовным миром, с душой, с мистическим ощущением. Потому, может быть, и первая моя повесть «Мост», которая вышла в 1988 г. в Волго-Вятском книжном издательстве, была посвящена Сибири, родным местам, которые я там описываю и называю своими именами. Это была не первая мной написанная повесть, но первая опубликованная. И она оказалась о Сибири. Вот такие случаются невероятности в нашей жизни.

Уже в перестройку, в конце 80-х, я, после пятнадцатилетнего перерыва, вновь побывал на родине. От этой поездки осталось во мне какое-то двоякое ощущение… Я ехал в мир своего детства, юности, но по прибытии совершенно его не почувствовал, не увидел. Ничто не тронуло сердце. Оттого было ощущение какой-то обманутости, даже обиды. Но чего я, собственно, хотел там пережить – свои детские впечатления, волнения? Так это невозможно. И умом-то я всё это прекрасно понимаю… А вот с тем, что где-то глубоко внутри меня, сделать ничего не могу. А оно хотело и хочет другого, того далёкого, светлого и чистого. Наверно, я очень долго и путано об этом говорю. Просто не умею сказать точнее и правильнее. Не могу уловить, ухватить главное и передать вам. Но, может быть, вы всё-таки поймёте меня. После той поездки я написал очерк «На острове», куда включил какие-то свои впечатления, воспоминания о сибирской жизни, о своём последнем приезде на родину. Очерк много раз печатался в сборниках, журналах. Но главного ощущения в нём не передал. Ну, это то, что связано с малой родиной. А Нижний Новгород – это любовь с давних лет и, теперь уже ясно, до скончания моего земного срока. Ведь я же застал его ещё тем, оставшимся во многом купеческим, мещанским. В самом начале 60-х годов прошлого века всё Канавино, территория ярмарочного комплекса была почти нетронутой. Всё это исчезало: засыпались каналы, рушились дома, застраивались хрущовками пустыри – на моих глазах. О том времени я тоже написал несколько очерков – но этого очень мало. Та жизнь, тот быт, та обстановка заслуживают неизмеримо большего внимания. И отклики, которые дошли до меня после публикации очерков, говорят о том, что в них-то мне удалось уловить главное, передать атмосферу, нерв той жизни. Да я и сам чувствую, что не покривил душой. Те люди, с которыми я и знаком-то был чуть-чуть, сейчас в моей памяти как живые. Я их вижу, чувствую их переживания, мир вижу их глазами. Значит, и рассказать о них – мой долг.

В Нижнем очень сильная школа краеведения. Но она научная, сухая, безжизненная, безэмоциональная, я же воспринимаю город живым. И жутко по нему тоскую, когда куда-то надолго из него уезжаю.

Я всегда много путешествовал. Затем пришлось много ездить по республикам СССР в командировки от работы. Потом условия нашей новой жизни заставили заниматься предпринимательством в разных городах России – открывать там новое дело, офисы и т. д. И каждый раз, надолго уезжая из Нижнего, бы погода ни была, я хожу пешком по улицам и прощаюсь с городом. А потом вдалеке неимоверно тоскую о нём… и пишу о том, что меня с ним связывает, переношу на бумагу свою память. Конечно, о том, что я начал писать, я обязан Нижнему. Это бесспорно. Здесь были первые творческие искания, шаги, первые публикации рассказов в местных газетах. Но, главное – город имеет свою душу. Как-то около двух месяцев безвыездно проработал в Тюмени – городе неуютном и духовно, как мне показалось, грубом, жёстком. Оттуда сразу переехал в Ульяновск. И ещё только выйдя из вокзала, я словно окунулся совершенно в иную атмосферу, иное чувство. Словно прожив какое-то время в общежитии с чужими и грубыми людьми, я вдруг оказался в уютной знакомой квартире близких родственников. Если бы сам этого чувства не испытал, может быть, другому, расскажи он мне об этом, и не поверил. А так… вся моя творческая, духовная жизнь связана с этим городом. Мне кажется – и он это чувствует. Любовь у нас взаимная.

М. П. А как у вас возникла идея создания журнала «Вертикаль. XXI век»? Была ли острая необходимость в открытии нового литературного издания в вашей области, ведь на тот момент там уже существовали созданные Валерием Шамшуриным журналы «Нижний Новгород» и «Кириллица»?

B. C. А знаете, здесь нет никакой связи между существованием этих двух журналов и «Вертикали». Во всяком случае, внешней. Просто многие темы, мысли, переживания, в которых мне хотелось разобраться, по поводу которых поразмышлять, не находили заинтересованности у издателей и редакторов местных печатных изданий. В первую очередь это касается вопросов православия и влияния веры наших предков на русскую и мировую историю, искусство, творчество, самое бытие нации. Сам я окрестился довольно поздно, в 1986 г., хотя «рядом с храмом» оказался намного раньше. И окунувшись в философию, историю, культуру православия, был поражён тем значением, которое оно имеет в нашей жизни. Затем, через испытания, Господь привёл меня к истинной вере, открыв всю свободу и безграничность духовной жизни человека. Оттого наступило прозрение, появился новый взгляд на собственные поступки, переживания, появилось иное ощущение истории и творчества. Об этом хотелось говорить, писать – но оказалось, это крайне мало кому интересно. И тогда возникла дилемма – либо замкнуться в себе и писать, о чём думаешь, в стол, либо создавать свой журнал и посредством его искать единомышленников. В том, что они есть, я ни на минуту не сомневался. Поэтому первоначально альманах «Вертикаль» был обозначен как литературно-художественный православный. Конечно, я тогда не знал, что подобные издания уже существуют в других городах. Тут удивляться нечему. Единого информационного поля у нас нет, а духовно выживать как-то надо. Вот сами по себе, по отдельности, творческие люди и отвоёвывали для себя спасительные ниши в современном книгопечатании.

Мне хотелось на страницах «Вертикали» печатать произведения литераторов, учёных, искусствоведов и т. д. православного мировоззрения. Причём совершенно необязательно, чтобы о теме веры говорилось напрямую. Это мировоззрение просто должно было присутствовать в произведениях. И такие авторы постепенно начали появляться. К слову, большое спасибо Николаю Переяслову. Он дал возможность альманаху вздохнуть полной грудью, вывел его на общение со многими авторами, отметил его в своих обзорах. А ведь тут важна не похвала или хула, а то, что ещё какое-то количество людей о «Вертикали» узнали, прислали свои произведения, подружились с ним, вошли в круг его общения. Поэтому создание журнала – это духовная потребность высказываться и общаться с единомышленниками. Журнал «Нижний Новгород» задумывался изначально и существовал на протяжении всех лет, как это неоднократно подчёркивал его учредитель и издатель Владимир Седов, для развлекательного или занимательного чтения и, по большому счёту, какой-то серьёзной эстетической или идеологической концепции не имел. Седов всегда подчеркивал, что его издание вне религии, вне политики, вне национальности. Тогда спрашивается – для кого же этот журнал создавался? И хорошо, что со временем Валерий Шамшурин начал привлекать к сотрудничеству с ним авторов из патриотического крыла нашей литературы. Хотя до последнего номера православной тематики в нём так и не появилось. Поэтому те журналы шли своей творческой дорогой, мы – своей. Поначалу нас не очень любили, пророчили скорое закрытие, называли агрессивным, фашистским. Не шибко любят и сейчас, думаю, всё так же ждут закрытия. Но это искушение. Я понимаю, потому стараюсь идти дальше с твёрдым убеждением – если это дело нужное, Господь не оставит.

М. П. Кто вам помог начать новое дело, и сильно ли изменился состав редакции за прошедшие пять лет?

B. C. Если иметь в виду материальную сторону – то поначалу ничьей конкретной помощи не было. Но я был настолько убеждён, что найду людей, которые откликнутся на мою идеологию православной культуры, что действительно их отыскал и довольно быстро. Мне очень многие помогали – абсолютно безвозмездно. Я издавал журнал и бесплатно раздавал его в библиотеки и тем, кому он был интересен. Это не коммерческий проект, а, повторяюсь, идеологический. Это работа на идею, на благо своей страны.

А вот что касается изменения состава редакции, то тут были «неприятные моменты». Может быть, и не стоило бы об этом говорить сейчас. Хотя почему и не сказать. Ведь это наш путь, мы его прошли со всеми сложностями, обидами, потерями и приобретениями.

Из тех, с кем начинали, два человека ушли. Видимо, не совсем правильно они поняли цель издания. Оно не для утешения собственной гордыни, каких-то пусть и, может быть, закономерных амбиций. Наверное, я немного идеалист, но мне казалось раньше, да и кажется теперь, что если мы, любящие свою страну православные люди, объединимся, мы сможем очень многое. Но общее дело не может быть без личного, пусть и совсем небольшого самопожертвования. Мы жертвуем чем-то личным ради блага общего. Когда же вдруг узнаёшь, что тот, кто рядом с тобой твою жертвенность принимает как должное быть в его личных интересах – это расстраивает. Я пережил подобный момент и отошёл от дел альманаха на несколько месяцев, и тем самым чуть его не погубил. Потому что те, кто меня упрекал, что я всё делаю не так, сами ради общего дела и палец о палец не ударили. И тогда я понял – нечего на кого-то надеяться. Раз для тебя это важно – бери и делай. И мне стало легче. С тех пор и обиды ни на кого не держу, и не обращаю внимания на какие-то недовольства, шутки, осуждения. У меня свой путь, совершенно открытый. Им я иду и готов принять каждого, кто разделит вместе со мной труды по изданию. К тому же теперь и редакционный совет пополнился многими достойными именами.

М. П. Знаю, что к вам потянулись авторы со всей России – легко ли формировать редакционный портфель, и какой настрой преобладает в присылаемых произведениях?

B. C. В формировании редакционного портфеля тоже происходят какие-то неслучайные, я бы даже сказал – закономерные события. Конечно, много присланных произведений не укладываются в концепцию «Вертикали». Но почти всегда, когда формируется номер, у нас оказываются те тексты, которых ждали. Это не значит, что именно этих авторов и эти статьи, стихи, повести мы ожидали. Но по своему духу, по своей некой заданности, именно их нам и не хватало. Конечно, вне всяких сомнений, это случается промыслительно. Вообще я стараюсь, чтобы журнал по своему содержанию больше походил на книгу. И произведения по своей внутренней энергии дополняли и обогащали друг друга, создавая одно интеллектуально-информационно-эмоциональное поле. Очень к этому стремлюсь каждый раз. Конечно, в присылаемых произведениях преобладает пессимистический настрой. Хотя вроде бы люди православные понимают, что это грех. Приходится многое из присланного откладывать «на потом». Зато, расширяя тематику, мы выпускали специальные номера, посвященные вопросам экологии, природопользования, геологии, где печатали статьи известных учёных, писателей. Мне кажется, они хорошо вписываются в круг обсуждаемых нами тем русского бытия. Сейчас публикуем и очерки, репортажи с каких-то значимых событий – Собор народов Беларуси, России и Украины, Всемирный Русский Народный Собор, заседаний Московского интеллектуально-делового клуба (Клуба Н. И. Рыжкова). Думаю, нашим читателям о работе этих организаций необходимо знать. Поэтому, если коротко, мы стараемся сделать журнал умным, эрудированным, интересным. И для этого есть все возможности – с нами сотрудничают замечательные авторы, которые разделяют наши взгляды, и мы в первую очередь на них опираемся, хотя публикуем и дебюты.

М. П. Кого из своих земляков-писателей вы считаете наиболее интересными поэтами и прозаиками?

B. C. Нижегородская земля и раньше не была обделена писательскими талантами. Вспомним хотя бы во второй половине ушедшего века прозаика Николая Кочина, поэтов Александра Люкина, Федора Сухова, чьё творчество было широко известно в России. Или совсем недавно ушедшего от нас Юрия Адрианова, который был членом редакционного совета «Вертикали», постоянным автором журнала, публиковавшим на его страницах свои новые стихи и главы воспоминаний из повествования «Память Дятловых гор». К сожалению, эта книга уже никогда не будет дописана.

Мне кажется интересным, самобытным поэтом, с какой-то абсолютно своей энергетикой, Владимир Миронов из г. Семенова. К сожалению, он тоже рано ушёл из жизни. Редко, но публиковал свои новые произведения известный детский писатель Вадим Рыжаков. Это всё литераторы старшего поколения. Нет, слава Богу, традиции русской литературы, культуры в Нижнем Новгороде сильны. Духовно, эстетически это поддерживает, помогает выстоять в сегодняшнем, в общем-то где-то даже варварском времени, многим. Писал совершенно замечательные, в традициях русской классики, рассказы Валентин Николаев – лучший стилист в нижегородской прозе.

М. П. Что значит для вас семья, является ли она для вас опорой, и разделяют ли ваши близкие ваши литературные пристрастия?

B. C. Всё-таки на этот вопрос надо отвечать максимально откровенно или не отвечать вовсе. Что значит для меня семья? Да всё. Моя жена, мои дочери – это смысл моего земного существования. Я их бесконечно люблю, хотя и бываю с ними довольно строг. Может быть, даже излишне. Наверное, поэтому опорой в большей мере являюсь я для них, чем они для меня. Хотя, может быть, это и заблуждение. Всё до времени. Но если я скажу, что мои литературные труды очень интересуют моих самых близких и родных людей, то погрешу против истины. Для них понятнее и приемлемее, когда я занимаюсь бизнесом. Для меня осознание этого не совсем приятно, но любовь моя к ним от этого меньше не становится. Всё-таки в семье ко всем моим трудам привыкли относиться с уважением и пониманием. Что это важно и как-то отражается и на их жизни.

М. П. Куда вы устремляетесь в минуты отдыха? На природу, в театр, в пивбар?..

B. C. Тут я не оригинален. Люблю театр и часто в нём бываю. В молодости, после армии, в конце 70-х даже писал для местной газеты «Горьковский рабочий» рецензии на прошедшие спектакли. И на природу выезжаю всегда с удовольствием в любую погоду и время года. Вообще, ощущаю всем своим существом какую-то неразрывную связь с лесом, полем. Видимо, это передалось от предков на каком-то генетическом уровне. И оттого, оказавшись вне города, душа уносится в далёкие временные дали, отголосками былого волнует, будоражит сердце. Потрясающие ощущения и очень живительные, укрепляющие для духа. В ресторанах же по молодости бывал часто, но это нельзя было в полном смысле назвать отдыхом. Вернее всего, это был некий стиль жизни, который довольно быстро наскучил. Конечно, бываю я в них и теперь, но значительно реже. Года берут свое, да и жизненные интересы коренным образом изменились. Ничего не поделаешь. Хотя, конечно, и тогда, в молодости, не всё было так однозначно. О том своём душевном состоянии я попытался рассказать, как-то его проанализировать, в первой главе очерка «Обретение России», который переиздавался уже несколько раз. Не всё, но что-то в этом очерке мне для себя удалось разъяснить и уяснить, понять, прочувствовать.

М. П. Что может сделать государство для отдельного человека, и что может сделать он для своей страны?

B. C. Вот так сразу на этот вопрос я ответить затрудняюсь. Думаю, государство – тут я бы в скобках заметил (хотя что именно под ним подразумевать – чиновничий аппарат?) – обязано всё сделать, чтобы создать условия для свободного творческого и духовного труда своего гражданина. Это в идеале. Духовно свободный человек может свершать великие дела, открытия на общее благо каждого. Вся беда сегодняшнего времени – в жутком закрепощении духа. Он в узилище, в кандалах, оковах. Та свобода безнравственности, порока, пошлости на самом деле ничего общего с истинной свободой не имеет. Они, наоборот, ещё больше закабаляют человека. Причём, агрессивно, насильственно. Мы вынуждены от этого напора как-то защищаться и тоже подспудно, незаметно становимся агрессивными, тем самым томя и разрушая духовный мир в себе. Это очень сложная ситуация, и без вечных, великих, жизнеутверждающих истин её не изменить. А истиной такой является Православие. В нём может соединиться и служение государства индивидууму, и служение индивидуума государству. И от обеих сторон в этом случае требуется определённая жертвенность. Готовы ли стороны на это – это главный вопрос.

Призывы же к братской любви друг к другу в общегуманитарном смысле, не подкреплённые духом, заповедями Спасителя, всегда приводили человечество не в Рай, а в концентрационные лагеря. Такова логика событий, подчинённых гордому человеческому разуму.

М. П. А что может сделать для общества литература? За историю написаны тысячи книг, и они ничего не изменили ни в мире, ни в человеке. Стоит ли продолжать это бесперспективное дело?..

B. C. Убеждён, появление литературных произведений, книг, да, собственно, как и весь творческий труд, не зависит от нашего хотения или нехотения. Истинная литература всегда отражала то борение духа, которое существовало и существует в обществе. И потребность в этом отражении не в сфере человеческого желания или нежелания. Это есть вечная данность. Когда говорят, что современная литература погибла, я улыбаюсь. Нет, она отражает ту растерянность духа, которая существует в нашем обществе. Этим переболеет и… начнет болеть другим. Я думаю, сама по себе литература ничего для общества сделать не сможет. Это все равно, что спросить – что могут сделать глаза для тела человека? Лишись человек зрения, он все равно как-то будет жить. Но как? Потребность человека в самоанализе, в размышлении вечна и безгранична. И литература будет существовать вечно. Да, появятся новые источники накопления и передачи информации. Но это другое. Пока в человеке жив дух, пока он мучим им, мучим вопросами бытия – до тех пор он будет писать книги, не спрашивая себя – «стоит ли продолжать это бесперспективное дело?..». Вера в то, что, возможно, своей книгой он сделает мир лучше, чище, светлее, добрее, отзывчивее, – будет сильнее всех «разумных» контрдоводов.

М. П. В чём находит энергетическую подпитку писатель и издатель Валерий Сдобняков?

B. C. Как раз служением и верой в то, что от моей работы окружающий мир станет лучше, чище, светлее, добрее, отзывчивее…

 

Об авторе

Сдобняков Валерий Викторович. Родился в 1957 году в Красноярском крае. Образование высшее экономическое. Член Союза писателей России и Союза журналистов России. Заместитель председателя Исполкома Международного Сообщества Писательских Союзов под руководством Ю. В. Бондарева. Секретарь Союза писателей России. Председатель Нижегородской организации Союза писателей России. Основатель (в 2001 году) и бессменный главный редактор литературно-художественного журнала «Вертикаль. XXI век».

Начало творческой деятельности (первые публикации произведений) – 1977 год. Затем его произведения публиковались во многих периодических изданиях России и за рубежом. Член редакционных советов литературных журналов и альманахов «Всерусскш соборъ» (С-Петербург), «Родная Ладога» (С-Петербург), «Истоки» (Красноярск), «Новая Немига литературная» (Минск), Бийский Вестник» (Алтайский край) и ряда других, а также серии книг антологии современной литературы «Наше время».

Автор многих книг художественной прозы и публицистики: «Мост», «Искушение», «Обретение России», «Сопротивление нелюбви», «Русское», «Прошлое с нами», «Воздаяние», «Собирая Россию», «Посох», «Русские судьбы», «Служение», «О духовном», «Яблоки русского сада», «Возвращение», «Душа живая…», «Сроки» и ряда других.

В 2009 году в издательстве «Советский писатель» (Москва) вышла его книга избранной прозы «Последний день».

Циклы рассказов для детей публиковались в книгах «Солнышко – всем» (2010 г.) и «Заветное слово» (2012 г.), выпущенных издательством МОФ «Родное пепелище».

Принимал участие в работе: Московского интеллектуально-делового клуба (Клуб Н. И. Рыжкова); Всемирных Русских Народных Соборов; Соборов славянских народов Беларуси, России, Украины; Международного экономического конгресса «Запад-Восток. Интеграция и развитие».

Лауреат литературных премий Нижегородской области им. М. Горького (2004 г., 2012 г.), города Нижнего Новгорода (2004 г., 2007 г.), всероссийских премий «Хрустальная роза Виктора Розова» (2006 г.), «Белуха» им. М. Гребенщикова (2012 г.), Международной премии им. М. А. Шолохова(2008 г.) и ряда других общероссийских премий. Митрополитом Волгоградским и Камышинским Германом «Во внимание к подвижнической деятельности по воссозданию в России христианского образа жизни» награждён дипломом Православного Царицынского Александро-Невского фестиваля СМИ.

В 2011 году Указом Президента РФ № 1605 от 12 декабря 2011 г. награждён государственной наградой – Медалью Пушкина.

Кроме этого имеет областные награды: Благодарственное письмо Губернатора Нижегородской области (2011 г.), Почётные грамоты Законодательного Собрания Нижегородской области (2011 г., 2012 г.), Благодарственное письмо Законодательного Собрания Нижегородской области (2004 г.)

Живёт в Нижнем Новгороде.