У нее был план. Совершенно новый. Собственного изобретения. Правда, он не совсем соответствовал рекомендациям доктора, но тем не менее это был план. Она все подробно расписала, хотя особой необходимости не было. По чуть-чуть. Каждый день на полчаса позже, порции по сто миллилитров. Ради такого случая она даже купила себе талисман – новый мерный стакан, который выбирала целый час, слоняясь по бесконечному магазину кухонных аксессуаров в аристократическом торговом районе.

Уже 12:30. Небо затянуло облаками. Накинув кофту поверх пижамы, она открыла бутылку «Фаустино VII», аккуратно наполнила новый мерный стакан ровно до деления в сто миллилитров и перелила вино в любимый бокал темного стекла.

Настройки отопления она не трогала; температуру и график выставляла еще ее мать, так что этот собачий холод продержится еще не одну неделю. Завернув ноги в одеяло, она уютно устроилась в углу дивана с блокнотом на коленях и закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на дыхательных упражнениях. Сердце прыгало при одной мысли о том, что вечером от второй бутылки останется целая треть. А вдруг она забудет о плане? Или не сумеет вовремя остановиться? Если сегодня она выпьет вторую бутылку целиком, то уже не бросит. Никогда.

Выдох. И медленный счет. Раз, два, три…

* * *

Она проснулась рано. Постель была сухая. Под одеялом рядом с ней лежала кофта, на тумбочке валялся пустой стакан из-под воды. В комнате было свежо; вдоль нижнего края шторки протянулась полоса пронзительно-желтого света.

Нестерпимо хотелось в туалет. Отбросив одеяло, она побежала в ванную, а затем, стараясь не очень уж сильно гордиться собой, заспешила вниз.

На кухне стояла вчерашняя вторая бутылка с замызганной, усеянной винными пятнами этикеткой. На столе под ней отпечаталось идеально ровное пурпурное кольцо. Пробка исчезла; вина внутри болталось заметно меньше трети, но все же… оно там было. Вино. Осталось. С вечера.

Не сдерживая больше радости, она, улыбаясь до ушей, отвернула кран на полную мощность. Загрузила кофемашину, щелкнула тумблером и, осторожно взяв в руки бутылку, переставила ее на крыло мойки. Потом брызнула на винное пятно чистящим средством. Все то время, пока булькала кофемашина, она скребла пятно щеткой; теперь уже никто не догадается, что оно здесь когда-то было. Она сунула скатерть под струю теплой воды и, не давая себе времени на раздумья, вылила холодное выдохшееся вино прямо в раковину. Пурпурная струйка «риохи» растворилась в воде и исчезла.

За кофе она открыла блокнот, пролистала его до предпоследней страницы и, размышляя параллельно, идти ли сегодня на пробежку, поставила галочку напротив строки, в которой было написано: «12:30, 100 мл, оставить 1/3».

В следующей строке – задание на сегодня: «13:00, 100 мл, оставить 1/3». Теперь ей нужно как-то убить целую кучу времени.

План-график на следующую неделю пока еще только угрожающе маячил перед ее мысленным взором. Она его не записала: при мысли о том, что придется оставлять по полбутылки, Алекс прошибал пот, а в висках начиналась барабанная дробь. Так далеко сейчас лучше не загадывать.

Постельное белье сегодня можно не снимать. Она натянула спортивную форму, вставила в уши наушники, засунула ключ в спортивный бюстгальтер и с обновленной верой в собственную силу воли пинком выгнала себя из дома на спокойную, размеренную пробежку.

Миновав жмущиеся друг к другу типовые дома, она вырвалась на открытые пространства Маунт-Сайона – «деревни» в черте города, – с его массивными белыми виллами, при всем своем великолепии обшарпанными и осыпающимися по углам. Потом побежала к уютным зеленым лужайкам Калверли-Граундс и дальше, в сторону больницы.

Ей вспомнились ноги Эми в компрессионных гольфах, из-под которых выбивался легкий, похожий на молоденький мох пушок. Да как она вообще посмела сомневаться, бежать или не бежать?

Сегодня среда. Скоро появится Джейкоб. Будет держать руку Эми осторожно-осторожно, словно она стеклянная, и переживать, как бы кто не заметил. Воодушевленная своими ночными успехами, возбужденная пробежкой, она даже подумала, не зайти ли и ей навестить Эми. Но потом пробежала мимо и устремилась в сторону Саутборо, ощущая, как в ушах свистит ветер, а в голове проясняется.