Сегодня приходил Джейк. Он был очень странный. Вел себя как-то отчужденно, и казалось, что мы едва знакомы.

Говорил он не много, а в перерывах пыхтел и отдувался. На заднем плане опять играло радио; я его слышу время от времени. Поставили эту тошниловку. Эту жуткую «Everithing I Do» Брайана Адамса. Помню, я еще подумала: «Неужели есть на свете такие пары, которые говорят: “О, вот это будет наша песня”»?

Я всегда чувствовала, что у нас должна быть своя песня. Но ее не было. Как-то раз мы сели возле радио и говорим: следующая песня будет наша. И начинает петь Селин Дион. Ладно, говорим мы, подождем; следующая уж точно. Так в итоге и не выбрали ничего. Но зато мы записывали друг другу кассеты с миксами. Интересно, Джейк мои не выбросил? Его кассеты у меня в коробке под кроватью. Хотя ясно, что он не особый фанат музыки: интересуется за компанию, потому что знает, как это для меня важно. Я-то сама всегда старалась напичкать миксы разными сюрпризами – ну там, живая запись с концерта, малоизвестная песня, необычный ка-вер. Коллективы вроде The Breeders и Pavement, ранние Red Hot Chili Peppers (когда они еще панковали). Кое что из Kraftwerk, Siouxie and the Banshees и Дэвида Боуи в разгар его берлинского периода. В общем, настоящая сборная солянка. Ну и немного такого, что Джейк уж точно слышал, чтобы дать ему передохнуть. Типа Queen какого-нибудь для прикола.

Если честно, то я, похоже, все время пыталась повысить его культурный уровень. Раскрыть, так сказать, глаза. То, что он мне записывал, было больше похоже на… не знаю, он как будто просто взял топ-40 из хит-парада. Но я оценила усилия. Тогда я еще на него не злилась.

Ну да ладно, так вот сегодня Джейк молчал-молчал, а потом вдруг громко откашлялся, сглотнул какой-то нечеловечески огромный комок в горле и давай рассказывать про другую девушку. Это как вообще, нормально? Он, мол, сожалеет, но она, мол, сделала его счастливой, и все в таком духе. Я, конечно, понимаю, что сама не без греха, и это еще мягко сказано. Но мой секрет – он и есть секрет (или был им). Да, я посмотрела на сторону, но никто из нас двоих не стал бы посвящать в это Джейка! Джейк должен оставаться в полном неведении. Я была с ним терпелива; не послала его на все четыре стороны, не бросила. И даже ничем таким не занималась с… в общем, понятно с кем. Только мечтала. И тут на тебе – Джейк берет и заявляет, что больше не может со мной видеться!

Не могу передать, как меня это выбесило. А потом навалилось жуткое опустошение. Разве можно ни с того ни с сего вдруг взять и все перечеркнуть? Я как будто онемела. Потеряла дар речи. Но по моему лицу, наверно, было что-то такое видно, потому что Джейк тут же пошел на попятную. Он, мол, не то хотел сказать, и мы будем видеться. Ну а дальше он вообще произнес нечто совершенно противоположное тому, что раньше: мы, мол, будем видеться больше. И я даже как-то не знаю, что он имел в виду на самом деле? Что у нас теперь будут совсем серьезные отношения?

В общем, я в недоумении. Не знаю, что делать, и напрягаюсь, потому что уж от Джейка-то я такого никак не ожидала. А может, он пытался заставить меня ревновать? Ну, если он собирается играть в эти игры, то нам, я думаю, не стоит дальше общаться. Правда, некоторая романтика здесь все же есть. Своеобразная, но тем не менее. Хотя я, разумеется, не стану заявлять об этом во всеуслышание.

Ну а если он действительно встретил другую – какую-то шалаву по имени Фиона (и где бы это – на дзюдо, что ли?), – тогда скатертью дорожка. Пусть закроет свой рот и убирается к черту.

Я не хотела так говорить. По сути, это мне надо было бы убираться к черту. Это мне надо было перестать его мучить – еще до того, как я свернула налево. Но я все время хотела вернуться обратно. Действительно хотела. Там все было временно. Надеюсь, Джейк никогда не узнает, потому что я люблю его. И всегда буду любить. Надеюсь, он чувствует то же и забудет свою Фиону, и тогда у нас с ним все станет как раньше.