Она свернула на забитую автомобилями станционную парковку и кое-как пристроилась поперек двух машин. Не выключая зажигание, схватила телефон и прижала его к уху.
– Ну так что там?
– Я кое-что нашел. Но тебе это, наверно, не понравится.
– Да?
– Это не Пол Уилер.
– Думаешь?
– Никаких сомнений.
Его тон был абсолютно бесстрастен. Тон идеального полицейского, который любые новости – хорошие ли, плохие – сообщает одинаково бесцветно. Даже ей. Или ей в особенности? С Джейн он тоже так глухо и невыразительно разговаривает? Она не помнила, чтобы теплый голос Мэтта звучал настолько монотонно. А думала, что помнит все.
– Почему ты так уверен?
– Я уверен, потому что он тогда был в тюрьме.
– Ты серьезно?! Но он сказал, что был…
– Мне жаль, Алекс. Похоже, он сильно преувеличил свою роль во всем этом. Уж не знаю зачем. Но он никак не мог быть возле школы в тот день, про который он говорит.
– За что его взяли?
– За магазинную кражу.
– Да ты что?
– Да, вот так. Его уже дважды на этом ловили и на третий раз дали три месяца. Он сел за пару дней до того, как пропала Эми.
– Магазинная кража… – удивленно качала она головой.
В каком-то смысле она, конечно, испытала облегчение. Пол и Эми, связанные узами запретной любви… мысль об этом была как минимум омерзительной. Вот только Эми от этого легче не стало. Новый поворот казался шагом назад, несмотря на то что виновность Пола и раньше была под сомнением. Слышать голос Мэтта, конечно, приятно, но малоутешительно.
– Вот это да, Мэтт. Круто.
– Мне жаль, Ал.
В груди сдавило; сколько лет ее уже никто так не называл?
– Ну, в любом случае спасибо тебе огромное. Я очень ценю то, что ты нашел время этим заняться, – произнесла она, подражая его бесстрастному тону.
Мэтт помолчал; слышно было, как он шумно дышит в трубку.
– Ты в порядке?
– В полном. Я не то что прямо так уж мечтала обвинить его, просто хочется, чтобы у меня все как-то начало уже рассасываться, – ответила она, невольно придавая словам скрытый смысл. – В этом деле, я имею в виду.
– Только не бросай все, ладно?
– Конечно, не брошу. – Она сжала губы. – Я уже говорила, что настроена идти до конца.
– Рад это слышать. – Он замолчал и, казалось, хотел еще что-то добавить, но передумал. – Береги себя.
– Спасибо. Ты тоже.
Она прислонилась к капоту.
Твою мать.
Этот грязный, вонючий ублюдок пытался развести ее ради нескольких фунтов. Просто срубить бабла за насквозь лживое интервью. Продать фальшивые воспоминания о дочери, для которой и палец о палец не ударил. Боб был прав: такой отец Эми не нужен.
Свинья.
Нужно отвезти Джейкоба. А потом – домой, на кухню. У ее истории по-прежнему нет конца; пока что она только копается в грязи и ничего не находит. О чем она вообще думала? Она, журналистка, пробавляющаяся статьями о здоровом образе жизни? Чьим ноу-хау стал небрежный поиск в Википедии и копирование фраз из пресс-релизов? Даже когда она еще вела колонку, то весь материал брала из своей собственной головы. Из своих же воспоминаний и наблюдений, которые не нужно было оценивать и перепроверять.
Она взглянула на Джейкоба, который уже явно нервничал на пассажирском сиденье, гадая, что ей такого наговорили.
– И все-таки это не Пол, – сказала она.
– Разве это плохо?
– Ни в коей мере, – покачала она головой. – Но это значит, что работы еще невпроворот.