Итак, гром грянул. Смертельной схватки с Западом, в лице гитлеровской Германии и ее официальных и неофициальных сателлитов, нам избежать не удалось, поскольку эта схватка в тех условиях была исторически неизбежной.

Война, которую всеми способами И. В. Сталин стремился, если не совсем избежать, то хотя бы отодвинуть на год – два, и за это время должным образом подготовиться к защите Отечества – началась.

Развернулась невиданная ранее в истории человечества по степени ожесточения и бескомпромиссности битва народов – Великая Отечественная война, которая длилась 1418 дней и ночей. С обеих сторон в этой битве участвовало одновременно от 8 млн до 12,8 млн человек, от 84 тыс. до 163 тыс. орудий и минометов, от 5,7 тыс. до 20 тыс. танков и самоходных орудий, от 6,5 тыс. до 18,8 тыс. самолетов и много другой военной техники.

На рассвете 22 июня 1941 года, в 4 часа утра по московскому времени Германия, нарушив вероломно договор о ненападении, внезапно, без объявления войны, нанесла по Советскому Союзу удар огромной силы: десятки тысяч немецких орудий и минометов обрушили шквал огня по нашим пограничным заставам и мирно спящим частям Красной Армии. Затем в дело вступили бронетанковые и мотопехотные дивизии вермахта.

Еще раньше, когда еще было темно, с бывших чехословацких и польских аэродромов, захваченных Гитлером, в воздух поднялись 1200 бомбардировщиков и более 700 истребителей. Немецкая авиация нанесла внезапный удар по нашим аэродромам, складам боеприпасов и горючего, узлам связи, штабам приграничных округов, военно – морским базам, железнодорожным узлам в Прибалтике, Белоруссии, на Украине и в Молдавии.

Основной авиационный удар агрессор нанес по ближним целям, на глубину до 250–300 километров от границы. Одновременно часть немецкой бомбардировочной авиации была нацелена на дальние стратегические цели и крупные города. Так, уже в 3 часа 07 минут первого дня войны немцы пытались авиационным налетом сначала заблокировать, а затем уничтожить Черноморский флот в бухтах Севастополя. Примерно в это же время немецкая авиация бомбила Киев, Житомир, Минск, Одессу, Смоленск, Ригу, Мурманск, Каунас и другие города Советского Союза.

Лишь после того, как вермахт в максимальной степени использовал эффект внезапности нападения, Гитлер дал указание своему министру иностранных дел Иоахиму фон Риббентропу официально объявить войну Советскому Союзу. Это указание фюрера Риббентроп выполнил, разумеется, с немецкой пунктуальностью.

Накануне советский посол в Берлине В. Г. Деканозов всю вторую половину дня 21 июня звонил по телефону в министерство иностранных дел Германии, добиваясь приема у его руководителя, чтобы вручить Риббентропу протест по поводу продолжающихся нарушений немецкими самолетами советской границы. Одновременно советский посол надеялся получить разъяснения в связи интенсивной концентрацией частей вермахта в непосредственной близости от нашей границы.

Сотрудники немецкого министерства врали, что министра нет в городе, и где он находится якобы им неизвестно. Однако в 2 часа ночи 22 июня Риббентроп, наконец, сам появился в своем министерстве и пригласил советского посла к 4 часам утра в свою резиденцию на Вильгельмштрассе для передачи ему срочного официального сообщения.

Озабоченный резко ухудшающимся отношением Германии к СССР и в надежде хоть что-то исправить, Деканозов, естественно, прибыл вовремя. По воспоминаниям сотрудника немецкого посольства доктора Шмидта, присутствовавшего на этой встрече, далее произошло:

«Я никогда не видел Риббентропа столь возбужденным, как за пять минут до прибытия Деканозова. Он нервно ходил туда и обратно по своему кабинету, подобно загнанному в клетку зверю…».

Нам трудно верится в то, что обычный смертный человек способен предвидеть события, в том числе – свою судьбу. Если бы это было так, то люди не делали так много трагических для себя ошибок и вели себя совсем иначе. Что касается Риббентропа, то, похоже, он чувствовал, что эти действия для него лично кончатся трагически. За свои «заслуги» в вероломном нападении на нашу страну Иохим Риббентроп был удостоен «высокой чести» взойти первым на помост виселицы в специальной камере нюренбергской тюрьмы в 1 час 11 минут ночи 16 октября 1946 г.

Но это все еще впереди, а пока (снова, по словам доктора Шмидта):

«Деканозова ввели в кабинет, и он, вероятно, ни о чем не догадываясь, некстати протянул руку. Мы сели и… Деканозов по поручению своего правительства начал излагать конкретные вопросы, требовавшие разъяснения. Однако едва он заговорил, как Риббентроп, с окаменевшим лицом, прервал его: «Теперь это неважно…».

Таким образом, в то время, когда немецкая авиация уже наносила удары по аэродромам и другим объектам нашей страны (то есть, после того, как немцы наилучшим образом для себя использовали эффект внезапности нападения) в 4 часов утра, 22 июня 1941 г. в Берлине министр иностранных дел Германии И. Риббентроп выполнил формальную юридическую процедуру: от имени своей страны он передал советскому послу Деканозову В. Г официальное заявление (ноту) об объявлении войны Советскому Союзу.

В этот же день, рано утром, в Москве германский посол в СССР граф Фридрих Вернер фон Шуленбург настоял на срочном приеме у наркома В. М. Молотова. На этом приеме в 5 час. 30 мин., высказав личные сожаления, официальный посол Германии продублировал своего берлинского шефа: через советского народного комиссара иностранных передал советскому правительству меморандум, по сути, заявление о нападении немцев на нашу страну.

В этом меморандуме, в частности, было написано: «Ввиду нетерпимой угрозы, создавшейся для германской восточной границы (как мы видим, восточную польскую границу немцы к этому времени считали уже своей, германской. Ник. Сед. ), вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры…».

В то раннее утро, 22 июня 1941 г., В. М. Молотов, принимая меморандум от Шуленбурга и зная уже, что в четыре часа германская армия осуществила нападение на Советский Союз, никак не хотел верить в самое худшее, поэтому все же спросил немецкого посла: «Что означает этот меморандум?»

Шуленбург ответил, что, по его мнению, это – начало войны.

В. М. Молотов, видя всю абсурдность и несправедливость выдвинутых Германией Советскому Союзу обвинений и понимая, что его и все советское правительство немцы надули по полной программе, пытался разъяснить немецкому послу, что никакой концентрации войск Красной Армии на границе с Германией не производилось; что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к Советскому правительству.

Далее наш министр иностранных дел пытался показать высокопоставленному немцу незаконность и преступность действий Германии. Страны, которая, несмотря на подписанный ею договор о ненападении, срок действия которого заканчивается только в 1949 г., осуществила агрессию в отношении Советского Союза без всякого повода и причин, а поэтому всякие попытки со стороны немцев обосновать факт нападения на СССР – следует считать ложью, провокацией и преступлением.

На все разъяснения В. М. Молотова, о безосновательности каких-либо претензий к СССР с германской стороны, граф фон Шуленбург ответил, что он ничего не может добавить к имеющимся у него инструкциям. Короче говоря, советский министр иностранных дел в эти минуты оказался в положении турецкого султана, прочитавшего заключительные строки знаменитого письма – ответа запорожцев на его предложение перейти им под власть Турции: «Дэнь ткый, як у вас, поцилуй в ср. у нас».

Разговаривать дальше с немецким послом было бесполезно. И Молотов отправился докладывать И. В. Сталину о том, что нападение Германии на нашу страну, это – не какая там провокация, на что тогда еще надеялись в Кремле, а настоящая война, причем всерьез и надолго. Необходимо принимать срочные меры по спасению страны.

Таким образом, ничем не спровоцированная агрессия Германии против Советского Союза после указанных дипломатических процедур стала уже не только историческим, но и юридическим фактом, который никто и никогда не сможет опровергнуть, в том числе всякие там резуны – суворовы, заграничные и отечественные «десталинизаторы».

Совершив нападение на СССР, Гитлер и другие руководители Германии, а также ее сателлиты, тем самым, возложили на свои страны всю ответственность за последствия и потери (ущерб), которые будут нанесены Советскому Союзу и другим государствам в результате этой войны. Это чрезвычайно важно, поскольку попытки Запада переложить вину на нашу страну за все, что было связано с Великой Отечественной войной, не только со временем не утихают, а становятся в последние годы все более и более наглыми.

Разумеется, тогда, 22 июня 1941 г., начиная войну против нашей страны, Гитлер, его генералы, да и, надо прямо сказать, немецкий народ в своем абсолютном большинстве, будучи уверенными в безусловном успехе этой преступной авантюры, о последствиях своих действий, в случае поражения в войне, не особенно задумывались. Хотя планы их действий в отношении Советского Союза, мягко говоря, были самыми радикальными.

Эти планы в самом сжатом виде были выражены словами их фюрера, Гитлера: «Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться ». То есть, задача уничтожения многомиллионного народа, огромных культурных и материальных ценностей, а также сопутствующая этой задаче жестокость, неподдающаяся рассудку нормального человека, не казалась немцам чем-то необычной, тем более – преступной ни с юридической (международного права), ни с моральной точки зрения. Реально, якобы культурная и образованная западная нация превратилась в кровожадных цивилизованных людоедов, и они начали войну с целью уничтожения нашей страны вместе с ее народом.

Таким образом, 22 июня 1941 г. наша многонациональная страна оказалась на острие удара сильнейшего и кровожадного врага. Нападение гитлеровской Германии на СССР не смогли предотвратить ни стремление советского правительства к миру, ни международные договора, ни производственные и торговые связи, ни стремление нашей стороны всячески избегать любых осложнений с немцами, даже, нередко, в ущерб собственным интересам.

Так, приведенный ниже Договор о ненападении между СССР и Германией, заключенный 23 августа 1939 г., не смог остановить агрессора. В лучшем случае этот договор отодвинул начало войны только на незначительное время (год и десять месяцев). Тем не менее, договор о ненападении между СССР и Германией сыграл положительную роль. Благодаря этому договору, нашей стране удалось лучше подготовиться к войне. Однако наличие указанного договора породила у руководства нашей страны, в том числе у И. В. Сталина, иллюзии, что войны с Гитлером можно будет избежать, по крайней мере, в ближайшие годы. Эти иллюзии, как будет показано ниже, дорого обошлись нашему народу.

Чтобы показать разницу между словом и делом, истинную цену международных договоров, приведем текст данного юридического документа дословно.

Договор о ненападении между СССР и Германией 23 августа 1939 г.Правительство СССР и Правительство Германии, руководимые желанием укрепления мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 г., пришли к следующему соглашению:Статья 1.Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.Статья 2.В случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.Статья 3.Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.Статья 4.Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-либо группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.Статья 5.В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружеского обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.