В данной главе мы переходим к анализу главного, по нашему убеждению, урока Великой Победы – необходимости безусловного обеспечения в нашей стране всех условий, требующихся для непрерывного развития военной науки и военного искусства. И на базе непрерывно развивающейся военной науки нам предстоит, естественно, одновременно решать проблему подготовки кадров, особенно высшего звена военачальников, а также для высших учебных и научно – исследовательских учреждений Российской Армии и Флота.

Это без всяких исключений, действительно, вечная задача, поскольку военная наука и средства вооруженной борьбы, как и сама жизнь, находятся в постоянном развитии. И нет силы на Земле, кроме самого Бога, которая была бы в состоянии остановить этот процесс.

Изложенное следует принять как аксиому, не требующую дополнительных доказательств, поскольку справедливость её проверена тысячелетиями: результаты отдельных сражений, битв и войн, в целом, непосредственно зависят от уровня боевого мастерства противостоящих военачальников и наличия у них вооруженных сил (личного состава и боевой техники, в необходимом количестве и качестве).

Здесь следует особо подчеркнуть, что, опять-таки, количество и качество вооруженных сил в каждой стране определяют военачальники, разумеется, высшего ранга, под непосредственным руководством верховного главнокомандующего вооруженными силами страны.

В свое время И. В. Сталин утверждал: «Если мы допустим ошибки в экономике, то мы сможем их исправить. Но если допустим в теории, системе – нам смерть, смерть, смерть» (Сталин И. В. в беседе с Чесноковым Д. И.).

Таким образом, приостановить или задержать на каком-то этапе процесс развития военной науки – значит отстать в международном соревновании за передовые позиции в военной области. Чем подобное отставание кончается, мы теперь уже знаем из урока, преподнесенного нам Гитлером, начиная с 22 июня 1941 г., по крайней мере, до 2 февраля 1943 г. (победоносный для нас день завершения битвы под Сталинградом), когда мы сами уже кое – чему научились.

Однако, как мы тоже уже знаем, такой метод добычи знаний в военной области нам обошелся очень дорого: 26–ю миллионами жизней наших соотечественников. Хуже того, не усвоение этого кровавого урока в будущей войне, к которой усиленно толкает нас Запад, безусловно, обойдется нам несопоставимо дороже, хотя, казалось бы, уже и некуда.

В свое еще время В. И. Ленин указывал, что «без науки современную армию построить нельзя». Для успешной борьбы с сильным противником защитники нашего Отечества, воины Российской армии и Флота должны обладать необходимыми военными знаниями. В связи с этим В. И. Ленин требовал «учиться военному делу настоящим образом».

Определяя объем военных знаний, необходимых трудящимся, В. И. Ленин отмечал, что эти знания включают как вопросы тактики, так и вопросы организации, планомерного ведения вооруженной борьбы, овладения новой сложной военной техникой и современными способами ведения войны. «Трудящимся нужна не только азбука военного дела, – учил он, – но и знания законов, принципов и правил военного искусства».

При анализе военных сил В. И. Ленин указывал на необходимость учитывать численность и подготовленность личного состава армии и флота, а также количество и качество оружия и военной техники.

Он резко критиковал пренебрежительное отношение к оценке сил и возможностей врага, всегда требовал изучения противника, его сильных и слабых сторон. «Всякий согласится, что неразумно или даже преступно поведение той армии, которая не готовится овладеть всеми видами оружия, всеми средствами и приемами борьбы, которые есть или могут быть у неприятеля» (Ленин В. И. Полн. Собр. Соч. т.41. с. 81).

Все, что сказал вождь пролетариата в части военного дела, безусловно, верно. Однако это все на уровне лозунгов. Для того чтобы научиться военному делу «настоящим образом», необходимо очень многое, но, прежде всего, – время, которое, как известно, ни за какие деньги не купишь.

Недаром великий русский полководец А. В. Суворов в своей «Науке побеждать» учил: «На войне дороги деньги, дороже человеческие жизни, но самое дорогое – время».

Теоретически изучать военное дело могут, если не все, то многие, начиная с рядового солдата до маршала, однако этот процесс очень длительный. Он начинается с изучения элементарной грамотности и школьной программы, постепенно поднимаясь все выше, не пропуская, как правило, ни одной ступени образования. И так… до окончания высших учебных заведений: академий, адъюнктуры и докторантуры. А без этого никак не осилишь военную науку, тем более – передовую.

Вместе с тем, трагедия нашей матушки – России, ее горькие поражения и тяжелые потери в последних войнах были непосредственным следствием чрезвычайной низкой грамотности ее населения.

Так, по данным переписи 1897 г., в составе всего населения Российской Империи был только 21 % грамотных. Определенный прогресс промышленности требовал большого количества образованных мастеровых людей. Наш царь, Николай II, безусловно, понимал необходимость существенного повышения уровня образования в России. За 1894–1914 гг. бюджет Министерства народного просвещения нашей страны вырос в шесть раз, а число учащихся в высших и средних учебных заведениях увеличилось в три раза, в начальных заведениях – в два раза!

С 1908 г. в России водится обязательное бесплатное начальное обучение. Для этого каждый год открывалось дополнительно более 10 тысяч государственных школ, число которых к 1913 г. достигло 130 тысяч.

Однако время предыдущими самодержцами было безнадежно упущено, к 1917 г. большинство населения нашей страны оставалось неграмотным.

После Октябрьской революции, 26 декабря 1919 г., Совет народных комиссаров РСФСР принимает специальный декрет: «О ликвидации безграмотности в РСФСР». С этого времени все граждане Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшие читать и писать, были обязаны учиться грамоте на родном или русском языке. Для взрослых учащихся сокращался рабочий день с сохранением зарплаты, предусматривалось бесплатное снабжение учебными пособиями. К концу 20–х годов СССР занимал по уровню грамотности лишь девятнадцатое место среди стран Европы, уступая таким странам, как Турция и Португалия.

Для прорыва необходимы были дополнительные экстраординарные меры. И они последовали: 14 августа 1930 г. было принято совместное постановление Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров СССР «О всеобщем обязательном начальном обучении». Заметим, не только об обязательном, но и бесплатном обучении.

К 1936 г. государственными образовательными учреждениями и общественниками – учителями, в основном, – комсомольцами, было обучено около 40 миллионов человек, прежде вообще не умевших читать и писать.

В результате, по данным Всесоюзной переписи населения 1939 г., в нашей стране к этому времени грамотность лиц в возрасте от 16 до 50 лет приблизилась к 90 %.

Однако, чтобы «учиться военному делу настоящим образом», обычной грамотности было мало. Для этого высшие военачальники Красной Армии должны были иметь высшее образование, а его у них не было.

С учетом изложенного главную причину всех наших военных неудач следует искать глубже, не в Гитлере и коварных американцах, а внутри нашей страны. Эта причина, по глубокому нашему убеждению, состоит в том, что военные кадры высшего звена Красной Армии: маршалы, генералы и старшие офицеры к началу войны существенно уступали в стратегической, оперативной и тактической подготовке своим противникам – высшему командованию немецкой армии. А если копать еще глубже, истинной причиной огромных потерь в людях и технике было заметное отставание отечественной военной науки и военного искусства от требований времени.

Именно это было главной причиной всех несчастий, свалившихся на наш народ, особенно в первые часы, дни, месяцы и годы войны. Конечно, по мере извлечения уроков из горьких поражений, примерно к началу 1943 г. последствия слабой теоретической и практической подготовки высшего командного состава Красной Армии заметно уменьшились. Учителя у нашего генералитета, в лице немецких фельдмаршалов и генералов, были высококлассные. Однако такая учеба обошлась необычайно высокой ценой – миллионами жизней наших соотечественников. Немецкие генералы ошибок не прощали. Как уже было отмечено выше, безвозвратные потери личного состава советских войск в начальный период войны 5,38 раз были большими, чем у немецких войск.

Особо следует подчеркнуть, что указанная причина огромных потерь Красной Армии носила системный характер. Понятно, что носителями передовой военной науки и военного искусства являются люди. Поэтому главная причина наших неудач во время Великой Отечественной войны автоматически трансформируется в проблему кадров. В данной смертельной схватке советского народа с немцами и их сателлитами, как никогда, кадры решали все.

А остальное, в значительной степени, являлось лишь следствием нерешенности кадровой проблемы, включая и многократно уже упоминаемое «не приведение войск Красной Армии в боевую готовность перед началом войны», как и многое другое: катастрофически слабое управление войсками, отсутствие должной связи, слабость разведки, неудачное размещение войск, складов боеприпасов и горючего, слабость противотанковой обороны, отсталая тактика ведения боя, невзорванные мосты на пути движения немецких танковых групп, и даже элементарная недисциплинированность, выразившаяся в несвоевременном выполнении приказов, и прочее, и прочее…

Причем, удивительно то, что последнее имело даже положительное значение, поскольку во многих случаях приказы высоких начальников были настолько ошибочными, что своевременное выполнение их привело бы к еще более тяжелым последствиям. К таким приказам в первую очередь следует отнести уже неоднократно упоминаемые выше директивы № 2 и 3, направленные в первый день войны Военным советам Северо – Западного, Западного, Юго – Западного и Южного фронтов за подписью Тимошенко, Маленкова и Жукова.

Более того, и чисто технические недостатки нашей военной техники, выпущенной в массовом количестве накануне войны, особенно до 1940 г.: слабое вооружение и бронирование, низкая скорость боевых машин, особенно истребителей, отсутствие на них средств радиосвязи; некачественная оптика и так далее, – все это результат упущений конкретных должностных лиц; точнее – их слабой профессиональной (оперативной, тактической и особенно технической) подготовки. Высокие начальники не понимали необходимости широкого использования в современной войне новых технических решений, в том числе, например, упомянутой выше радиосвязи.

Боевая техника, в том числе танки и самолеты, выпущенные в огромных количествах в довоенные годы, оказались, в массе, нередко практически непригодной для современного боя. Конечно, значительная доля вины за низкую эффективность боевой техники несут их генеральные конструктора. Однако не меньшую ответственность за допущенные ошибки несут и профессиональные военные, утверждавшие технические задания на разработку конкретной техники и принимавшие решения о массовом (серийном) её производстве.

К ним в первую очередь следует отнести начальников Главных управлений родов войск, которым дано право принимать подобные, весьма ответственные стратегические решения, опираясь на опыт многочисленных сотрудников этих управлений, а также на знания подчиненных им специальных научно – исследовательских институтов.

Кроме того, непосредственно на заводах существовал специальный штат сотрудников, так называемых военпредов, обязанных контролировать качество выпускаемой техники.

Казалось бы, при таком многоуровневом контроле качество боевой техники, поставляемой Красной Армии, гарантировалось. Однако, как показывал практический опыт, особенно первые месяцы войны, многие стратегические решения, принятые маршалами и генералами, были ошибочными. В результате огромные затраты государства на вооружение Красной Армии происходили нередко впустую.

Наши маршалы и генералы плохо представляли себе, как будут происходить будущие войны, и это тем более удивительно, что опыт последних сражений во Франции и Польше был у них на глазах, в том числе, например, способ использования немцами танков и авиации.

Из этого напрашивается вывод, что военно – теоретическая подготовка нашего генералитета была насколько слабая, что даже очевидные уроки последних войн, продемонстрированные немцами с блеском всему миру, они не в состоянии были усвоить. Для них точно такие же действия немецких войск, продемонстрированные уже на нашей территории, оказались полной неожиданностью, а поэтому были чрезвычайно эффективными для Гитлера и его армии. Наш генералитет, несмотря на все академии и уже имевшийся печальный опыт советско – финляндской войны, так и не смог к началу Великой Отечественной войны оторваться от давно устаревших шаблонов ведения Первой мировой и Гражданской войн и связанных с ними идеями «красного Наполеона» Тухачевского.

Ведь хорошо известно, чтобы создать что-то новое, необычное и эффективное надо быть гением. Вместе с тем, чтобы понять то, что создано гением, надо быть, если не чуть – чуть гением, то, по крайней мере, очень подготовленным специалистом. Без военно – научных школ и столетиями отработанной системы подготовки военных кадров, уничтоженных троцкистами, получилось то, что получилось. Армия нашей страны оказалась без должным образом подготовленных кадров.

В свое время, оценивая состояние советского флота, Михаил Васильевич Фрунзе писал: «В общем ходе революции и случайностях Гражданской войны на долю морского флота выпали особенно тяжкие удары.

В результате их мы лишились большей и лучшей части его материального состава, лишились огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряли целый ряд морских баз и, наконец, потеряли основное ядро их краснофлотского состава.

В сумме все это означало, что флота у нас нет».

Очень честная и точная оценка состояния нашего флота, сделанная после окончания Гражданской войны. Но точно в таком состоянии была и наша Красная Армия, просто техническое оснащение флота всегда было заметно выше сухопутных войск и даже авиации, поэтому потеря военных специалистов и научных школ казалась для армейских военачальников не такой трагической. Кроме того, чтобы понимать это, необходимо было быть М. В. Фрунзе, в том числе обладать его смелостью и принципиальностью.

Это была та беда, о которой до последнего времени, как правило, умалчивали многочисленные авторы практически всех «историй и мемуаров». В советское время профессиональные историки, скорее всего, молчали по идеологическим причинам: как это – марксистская военная наука, основанная на научном коммунизме, могла уступать какой-то немецкой, к тому еще фашистской, гитлеровской военной науке. Здесь дело уже принципа: «Это не может быть, потому что не может быть никогда», иначе марксизм – ленинизм – это не наука, тем более – не передовая. Подобное якобы мог утверждать только враг народа.

Вот и молчали, даже те, кто понимал, во что вылилось уничтожение русской (царской) военной науки. Конечно, это выпукло выявилось не сразу, а значительно позже – в ходе Великой Отечественной войны, особенно на ее начальном этапе. Если не приять особые меры, то этим же может кончиться начало следующей, современной, но уже ракетно – ядерной войны, с внезапным применением оружия массового поражения.

Только в сравнительно последнее время появились исследования, в которых показана непосредственная связь уровня военной науки с результатами боевых действий армий воюющих стран. К таким работам в первую очередь следует отнести труды Ю. И. Мухина под общим названием «Война и мы».

А вообще-то, делить военную науку на советскую и буржуазную все равно, что делить математику или географию по такому же принципу. Пренебрегать военной наукой всегда было опасно, ведь только опираясь на неё, можно сделать правильные выводы из прошлого и безошибочно планировать свои действия на будущее.

Военное искусство – это теория и практика подготовки и ведения военных действий на суше, море и в воздухе. Теория военного искусства является частью военной науки.

Таким образом, анализ истоков поражений нашей армии в первые годы войны, перетекает в плоскость выяснения причин серьезного отставания в развитии военного искусства в Генеральном штабе, в научных и высших учебных учреждениях Красной Армии. И как следствие этого – отставание в уровне стратегической, оперативной и тактической подготовки наших маршалов, генералов и старших офицеров, по сравнению с немецкими военачальниками.

Вместе с тем военная наука, как и всякая специальная наука, требовала для своего становления и развития особых условий, в первую очередь высококвалифицированных кадров, наличия так называемых научных школ, возглавляемых крупными теоретиками военного дела. Понятно также, что практический эффект на полях сражений от передовой военной науки можно получить только в том случае, если эта наука будет усвоена командирами нашей армии.

Для овладения военной наукой, мало признавать, как писал об этом В. И. Ленин, что война – есть искусство. «Учиться военному делу настоящим образом» – это не более чем лозунг, если он не дополнен разъяснением: кому, как и где учиться, а самое главное – у кого учиться.

Учиться военному делу, да еще настоящим образом, это не одно и то же, что учиться играть на балалайке, где, кстати, хороший учитель тоже не помешает, хотя талантливый человек может в данном случае обойтись и самоучителем игры на этом инструменте. Самоучителей военному искусству, учитывающих современной уровень развития оружия и военной техники, а тем более – показывающих их перспективу развития, в свободной продаже нет.

Поскольку, действительно, заслуживающие внимания военные труды, содержащие новое и ценное, на уровне военного искусства, создаются выдающимися личностями – военными гениями, уровня А. В. Суворова, которые появляются редко и не в каждой стране. Мало того, выдающиеся результаты гениев должны быть обязательно замечены и поддержаны, желательно своевременно, влиятельными современниками, прежде всего, разумеется, высокопоставленными начальниками.

Что бывает далеко не всегда, особенно в России. Где, как убеждают наши внутренние враги и дураки, что «нет, и не может быть пророков в своем отечестве». Поэтому все талантливое и уникальное в России во все времена, как правило, губилось на корню. Примеров этому сколько угодно, включая ученых и изобретателей с мировым именем, например, А. С. Попова, А. Ф. Можайского и многих других.

Кроме того, военные труды, содержащие важные теоретические и практические результаты, во всех нормальных странах относятся к особо охраняемой государственной тайне, поэтому немедленно засекречиваются и издаются только для узкого распространения. Стало быть, в других странах они остаются неизвестными, если, конечно, их не продадут за границу собственные предатели или не украдут иностранные разведки.

Особая роль государства в постоянном развитии военной науки состоит в том, что военная наука, как никакая другая, быстро развивается в неразрывной связи с созданием новых средств вооруженной борьбы (нападения и защиты). Поэтому еще совсем недавно многие, казавшиеся незыблемыми ее истины, через достаточно короткое время становятся не только бесполезными, но, нередко, – даже ошибочными.

Конечно, далеко не все устаревает из того, что было создано классиками военной науки, например, многие положения, разработанные и изложенные в небольшой книге «Наука побеждать» величайшим военным гением России А. В. Суворовым, до настоящего времени чрезвычайно актуальны.

Поэтому в нашей армии всегда требовались научные кадры, которые в состоянии отделить в военном деле отжившее от нового, перспективного; кадры, которые должны непрерывно отслеживать все достижения в мировой военной науке, своевременно вносить изменения в теорию и практику военного искусства. Безусловно, что эти задачи, решаемые военными учеными, относятся и к важнейшим государственным задачам.

Особенно это актуально в настоящее время, когда цена современной техники и систем, вооружений и военной инфраструктуры исключительно высока. Например, стоимость одного авианосца, атомной подводной лодки, подземного фортификационного комплекса, стратегической ракеты с ядерным блоком (зарядом), и даже отдельного самолета или танка нередко исчисляется сотнями миллионов и даже миллиардами долларов. Поэтому ошибки в выборе наиболее эффективных направлений развития собственных вооруженных сил обходятся государству не только дорого в экономическом плане, но и грозят потерей безопасности для всего народа.

Кстати, именно поэтому еще в мирное время потенциальные противники стараются ввести друг друга в заблуждение различными способами, например, направить развитие военной науки противника по ложному, а еще лучше – по тупиковому пути. Если такое удается, эффект получается колоссальный: экономика страны, попавшейся на эту удочку, разоряется, а ее армия в случае войны остается без эффективного оружия.

Таким образом, задачи по развитию военной науки и военного искусства должны относиться к сложнейшим и чрезвычайно ответственным государственным задачам, которые под силу только специально подготовленным коллективам ученых. Такие ученые, обладающие способностью предвидения, должны определить перспективные направления развития вооружений и боевой техники, и на основе этого, предвидеть характер боевых действий на многие годы вперед.