Она пробудилась от привычной мысли: «я слепая!» Улетали стремительно обрывки сновидений, она привстала на кровати, открыла глаза: непроглядная темнота, мрак. Упала ничком на постель, уткнулась лицом в подушку, замычала как от боли. Вернулось с прежней силой оставившее ее на время ночного забытья чувство безысходности, непереносимой тоски. Сидела в оцепенении на краю кровати, уставившись в пространство. Не хотелось вставать, что-либо делать, с кем-то общаться.
В тот страшный день, когда ее вели ослепшую по коридору, она вырвалась из рук окружающих, стала биться головой об стену — ее оттащили, повели в камеру, прикладывали ко лбу мокрые полотенца, успокаивали наперебой. Опустошенная, без сил, она забылась перед рассветом коротким сном. Вскочила в кромешной тьме, ничего не видя, от приснившегося кошмара, почуяла рядом что-то живое…
— Это я, Фанечка, — узнала голос Беневской.
Ее не оставляли одну ни днем ни ночью. В ожидании пока будут получены нужные бумаги и ее увезут в Зерентуйскую больницу для ссыльнокаторжан, установили круглосуточное дежурство. Оставались в камере-одиночке для больных в околотке по очереди: Маруся, Вера, Анна Пигит, Александра Адольфовна, Ривка. Кормили насильно — она отталкивала поднесенную ложку, плевалась, кричала: «Я не хочу есть, ясно! Я же вам сказала русским языком — не хочу!»
Выслушивали, успокаивали, гладили по голове, вновь совали ложку в рот. Пробовали разговорить, предлагали почитать что-либо вслух — она затыкала уши: отстаньте! не надо!
«Почему меня не оставят в покое? — думала с озлоблением. — Я же ясно сказала: жить не хочу, не буду. Найду способ, как уйти».
Выкрикнула однажды не выдержав:
— По какому праву вы меня мучаете? Тюремщицы!
Ответом было молчание, тишина.
Назло им всем пошла однажды одна к параше. Оттолкнула дежурившую в тот день Беневскую, опрокинула горшок, залила мочой пол. Лежала съежившись на кровати, слышала, как ползала, шурша мокрой тряпкой по половицам, Маруся. Представила ее неожиданно на коленях. Изуродованную, с культей вместо кисти, напоминавшей кухонную скалку. Стало невмоготу, зарыдала в полный голос. Почувствовала: Маруся садится рядом на краешек койки. Плакали обе — горестно, подвывая, сидели после этого молча взявшись за руки.
Что-то оттаяло в душе после того случая. Лучик невидимый рядом пробежал. Впервые за последнее время после того, как умылась под присмотром Александры Адольфовны, взяла в руки гребень, провела по отросшим волосам. Вспомнила неожиданно, как причесывала их с Леей перед выходом в гости мамэле, как закручивала туго косы, как ловко это у нее получалось. Представила на миг: где-то далеко-далеко, в незнакомом городе, мамэле разливает чай за утренним столом. Кипит самовар, Лея («сколько ей уже лет?») тянет руку к вазочке с колотым сахаром, отец с газетой на коленях косит на нее глаз, пушистый котенок свернулся клубочком на диване, мурлычет во сне… Видение было мучительно зримым, хотелось протянуть руки, пощупать перед собой пространство, изумиться чуду…
Водя пальцами по стенке, она прошла к столу, опустилась на скамеечку.
— Ну, вот и замечательно, сейчас поедим…
Александра Адольфовна шумела рядом посудой. Пахло перловкой, кипяченым молоком («кажется, подгорело немного»).
— Открыли ротик… Та-ак…
Она съела из рук Измайлович несколько ложек утренней баланды, запила кружкой молока, полагавшегося по тюремному уставу больным. Пошарила машинально по скатерке, нащупала хлебные крошки, собрала в горку.
Со стороны окна тянуло табачным запахом («Александра Адольфовна закурила»). Она повернула туда голову, попросила:
— Папиросой не угостите?
— Минуту, — откликнулся голос.
Скамеечка пошатнулась под тяжестью человеческого тела.
— Я сама зажгу… Держите!
В пальцы ей вложили бумажным концом папиросу.
— Не обожгитесь…
Она потянула боязливо из мундштука — поперхнулась, закашлялась…
Хлопнула за спиной дверь.
— Э-э-э-э, — знакомый голос. — Не порядок, гражданки ссыльнокаторжные!
Ротный фельдшер Василий Никифорович, кто же еще? Обслуживает за неимением врача больных мальцевитянок. Неуч, каких свет не видывал. Инфлюэнцу, гулявшую по тюрьме, болезнью не считает, говорит, что она от игнорирования учеными барышнями чеснока. Лиду Орестову, страдавшую ревматизмом, едва не отправил на тот свет лошадиными дозами салицилки, от которых та впадала в обморочное состояние. Месяц назад выдергивал больной зуб у Александры Адольфовны, серьезно повредил десну — дело едва не обернулось серьезным воспалением.
Замучил ее ежедневными посещениями. Ведет к окну, тянет веки. Дышит гнилостным запахом изо рта, справляется: «Видать?»…«Нет?» Бормочет с ноткой озабоченности: «Тэкс… Понятно»…
— На воздух, на воздух! — звучит в камере его хрипловатый, с бодряческими нотками голос. — Ссыльнокаторжная Измайлович, примочки уксусные на ночь сделайте больной. Как я показывал. Не забыли?..
— Не забыла. Пойдемте, Фанюша.
Ее берут за руку, ведут к двери. Они идут с Александрой Адольфовной по коридору. Пахнет свежевымытым полом, влажной мешковиной: уголовницы, судя по всему, только что закончили уборку.
Заскрипела отворяемая дверь, пахнуло ветерком.
— Порожек, Фаня! Так, хорошо… Ступенька… Вторая… Спустились… Помните место со скамьей? Попробуйте дойти сами… Вдоль стены, по тропинке… правильно. Немного правей!.. Теперь прямо…
Вытянув перед собой руки, она ступает опасливо по земле. Ощущает подошвами каждую выемку, бугорок, камешек на пути.
— Умница…
Коленка наткнулась на край деревянной скамьи.
Она проводит пальцами по шершавой спинке, присаживается.
Волосы шевелит ветерок Запах сухой полыни, нагретых солнцем трав. Стрекочат неподалеку кузнечики — громогласно, возбужденно.
— Едет вроде кто-то, — оборачивается она к Александре Адольфовне. — По дороге. — Показала рукой: — Вон там.
— Да, телега, — изумляется та. — Неужели слышно?
— Да, слышно хорошо. Колеса скрипят. О камни.
— Ну и ну! А я не слышу. Она знаете где? За «Вечным покоем». В начале подъема, еле видать.
Мимо простучали шаги — она повернула голову. Запах смазанных сапог, резкий перегар табака.
— Дышите воздухом? — голос фельдшера. — Похвально, похвально!
— Василий Никифорович, — окликает его Измайлович. — Как, по-вашему, курить вредно?
— Вредно, — звучит ответ. — Но приятно.
Она не удержалась — прыснула неожиданно в кулак…
Архив Нерчинской каторги: 1907 — 19016 гг.:
«Начальнику Мальцевской тюрьмы.
Октября 23 дня 1907 г., № 8600.
Ввиду рапорта врача каторги Рогалева от 18 сего октября за № 449 предлагаю Вашему Высокоблагородию ссыльнокаторжную вверенной Вам тюрьмы Каплан поместить на излечение в Зерентуйский тюремный лазарет, отправив ее в лазарет со строгим конвоем и надежными людьми.
Вр. и.д. Начальника каторги полковник Мишин.
Помощник подполковник Отраднов.
Делопроизводитель Грец».
«Нерчинская каторга.
Начальник Мальцевской тюрьмы.
Декабря, 7 дня, 1907 г.
Рудник Мальцевский, начальнику Зерентуйской тюрьмы.
Согласно записке Вашего помощника при сем препровождаю вещи в чемодане и корзине, принадлежащие находящейся в лазарете ссыльнокаторжной Каплан Фейге. О получении прошу уведомить.
Начальник тюрьмы Павловский.
8 декабря 1907 г.»
«Нерчинская каторга.
Начальник Мальцевской тюрьмы.
Апреля 10 дня 1909 г., № 639.
Начальнику Нерчинской каторги.
РАПОРТ.
Внезапно ослепшая ссыльнокаторжная политическая Каплан Фейга (№ 1601) ввиду того что никто из специалистов врачей не соглашается сюда приехать для оказания ей помощи, просит ходатайства Вашего Высокоблагородия об отправке ее в какую-либо лечебницу. Хотя глаза ее и открыты, но ослепла она совершенно. По определению врача Богданова слепота ее произошла от каких-то внутренних причин. За время заведования мною тюрьмой с политической Каплан были припадки, после которых она переставала видеть, и это продолжалось не более одной недели. Теперь же она после последнего припадка уже два месяца ничего не видит, и для нее специально назначается одна из женщин проводником. О вышеизложенном доношу Вашему Высокоблагородию.
Приложение: копия статейного списка.
Начальник тюрьмы Павловский».
«Начальнику Нерчинской каторги.
По приказанию Господина Начальника области Второе отделение Областного управления просит Ваше Высокоблагородие сообщить о состоянии здоровья ссыльнокаторжной Фейги Каплан (№ 1601) — прошла ее слепота или нет, в последнем случае Вам надлежит подвергнуть ее освидетельствованию в Особом присутствии в порядке 114 статьи и последующих статей правил о порядке освидетельствования препровождаемых ссыльных (Собр. Узак. 1905 г. № 23, статья 217) и применить к ней требование 373-й статьи Устава о ссыльных.
Управляющий отделением Петроченко.
Управляющий делопроизводством Гриблис».
«В Забайкальскую областную прокуратуру, 12 июня 1909 г., № 4883.
На статейный список № 541.
Уведомляю, что освидетельствование ссыльнокаторжной Каплан за отсутствием прокурорского надзора произведено быть не может. При этом присовокупляю, что областной врачебный инспектор в бытность в Мальцевской тюрьме, произведя освидетельствование Каплан, пришел к заключению, что у Каплан глазные нервы и клетчатка совершенно атрофированы и никакая операция не поможет.
За начальника каторги подполковник Евтин.
Делопроизводитель Рогалев».
«Чита, Забайкальское областное управление, отделение 2, стол 17, июля 1909 г. № 7285.
Возвращая при сем переписку, возникшую по рапорту начальника Мальцевской тюрьмы от 10 апреля сего года за № 639, о переводе ослепшей ссыльнокаторжной Каплан (1601) в специальную лечебницу для оказания медицинской помощи, Второе отделение областного управления по приказанию господина Начальника области сообщает Вашему Высокоблагородию, что при наличии данных о полной слепоте Каплан Вам надлежит применить к ней требование 114 и последующих статей «Наставления» о порядке освидетельствования, распределения, регистрации и препровождения ссыльных (Собр. Узакон. 1905 г. № 23, статья 217).
Управляющий отделением Кочий.
Управляющий делопроизводством Верещенко».
«Удостоверение.
Сим удостоверяю, что ссыльнокаторжной Фейге Каплан господином Начальником каторги разрешено иметь при себе книги и прибор Брайля для слепых.
И. д. начальника Мальцевской тюрьмы Сметанников».
«26 июля 1909 г. № 6091.
Прокурору Читинского окружного суда.
Ввиду того что в настоящее время требуется экстренно образовать комиссию для освидетельствования ослепшей ссыльнокаторжной Мальцевской тюрьмы Каплан и за неимением сведений о времени прибытия на каторгу кого-либо из лиц прокурорского надзора, прошу Ваше Высокоблагородие, если найдете возможным, назначить для участия в этой комиссии мирового судью из Читинского окружного суда.
И. д. начальника Мальцевской тюрьмы Сметанников».
«Нерчинская каторга.
Начальник Мальцевской тюрьмы, ноября 9 дня, 1909 г., № 1785, почтовый адрес: «Через Горный Зерентуй, рудник Мальцевский».
Врачу Нерчинской каторги Г-ну Микуловскому:
Господином начальником Главного тюремного управления политическую ссыльнокаторжную Каплан, потерявшую зрение, разрешено перевести для содержания в тюрьму в том же городе, где имеется глазная лечебница и есть специалист по глазным болезням. В том случае, если лечение может принести ей пользу. А потому прошу Ваше Высокоблагородие выслать согласно Вашего осмотра удостоверение о том, что для Каплан действительно требуется лечение при глазной лечебнице под наблюдением специалиста врача и что Вы отправку ее для этой цели признаете полезной.
И. д. Мальцевской тюрьмы Сметанников».
«Начальник Нерчинской каторги, января 12 дня, 1910 г., № 301.
Горный Зерентуй Забайкальской области, военному губернатору Забайкальской области, Рапорт:
Представляя при сем на распоряжение Вашего Превосходительства отзывы врачей Нерчинской каторги Микуловского и Круковского, ходатайствую об отправке ссыльнокаторжной Мальцевской тюрьмы Каплан в специальную глазную лечебницу.
Начальник каторги Метус.
Вр. и.д. помощника капитан Гмыря.
Делопроизводитель Анастасиади».
«Министерство юстиции.
Главное тюремное управление.
Июня 1911 г. № 18749.
Военному губернатору Забайкальской области.
Вследствие отношений от 17 января и 18 апреля сего года за № 601 и № 1969 Главное тюремное управление уведомляет Ваше Превосходительство, что Управление лишено возможности поместить ссыльнокаторжную арестантку Фейгу Каплан в специальную глазную лечебницу.
Одновременно Главное Тюремное управление просит распоряжений Вашего Превосходительства об оказании названной арестантке возможной медицинской помощи одним из врачей Нерчинской каторги, наиболее сведущим в лечении глазных болезней.
Начальник Главного тюремного управления Хрулев.
За заведующего делопроизводством Загоруйко».
«7 июля 1911 года, № 8192.
Начальнику Нерчинской каторги.
Предлагаю Вашему высокоблагородию распорядиться об исполнении настоящего отношения Главного Тюремного управления.
И. д. Губернатора Вице-губернатор Беломестнов.
За тюремного инспектора Замараев.
За столоначальника Гущий.
Примечание: копия с настоящей переписки послана начальнику Акатуевской тюрьмы для исполнения при подписи от 6 августа 1911 года за № 7117.
И.д. помощник Начальника каторги подполковник Языков.
Делопроизводитель Рогачев».
«23 июля 1911 г. № 1334.
Начальнику Нерчинской каторги,
РАПОРТ.
Доношу Вашему Высокоблагородию, что для слепой ссыльнокаторжной во вверенной мне тюрьме Каплан Фейги получается от Совета попечительства о ссыльных Императрицы Марии Александровны журнал «Досуг слепых». Не имея возможности проверить таковой, я затрудняюсь в выдаче означенного журнала, ввиду чего прошу распоряжения Вашего Высокоблагородия, следует ли выдавать ссыльнокаторжной Каплан высылаемый журнал, а также другие книги, присылаемые ей.
И.д. начальника Акатуевской тюрьмы штабс-капитан Копейкин».
«Главное тюремное управление, распорядительное делопроизводство, 5 декабря 1912 года, № 42342.
Военному губернатору Забайкальской области.
Главное Тюремное управление просит Ваше Превосходительство приказать объявить содержащейся в Акатуевской каторжной тюрьме Фейге Каплан на прошение ее, поданное лично инспектору Главного Тюремного управления, действительному статскому советнику Семеновскому при посещении названной тюрьмы, что ходатайство Каплан о переводе ее в Харьковскую тюрьму оставлено без последствий.
Вместе с тем Главное Тюремное управление просит Ваше Превосходительство войти в рассмотрение вопроса, не может ли Каплан, если она действительно совершенно утратила зрение, быть отнесена к числу каторжных, упомянутых в статье 117 Устава о ссыльных и подлежащих призрению в богадельне.
За начальника Главного Тюремного управления Беттихер.
Заведующий делопроизводством Мелких
Верно: за столоначальника Кудрявцев.
Резолюция: «Объявлено января 22 дня 1913 года ссыльно-каторжная Каплан. За нее расписалась ссыльнокаторжная Терентьева».
«Врач Алгачинского тюремного района, февраля 7 дня 1913 года.
Начальнику Акатуевской тюрьмы.
Вследствие надписи Начальника Нерчинской каторги от 10 января сего года за № 228 имею честь сообщить Вам, что ссыльно-каторжная Фейга Каплан совершенно слепа на оба глаза и потому на основании статьи 117 Устава о ссыльных и приложении 1-го к статье 14 об освидетельствовании ссыльно-каторжных как совершенно не способная к работам подлежит призрению в богадельне.
Врач Алгачинского района Купалов».
«Забайкальскому областному тюремному инспектору по Нерчинской каторге, 19 февраля 1913 года, № 1392.
Представляя настоящую переписку, прошу указания, в какую именно богадельню следует отправить ссыльнокаторжную Каплан, так как богадельня при Кадаинской тюрьме предназначена исключительно для содержания мужчин. Других же богаделен при тюрьмах Нерчинской каторги нет.
И. д. помощника начальника Нерчинской каторги подполковник Евтин.
Делопроизводитель Рогалев.
Резолюция от 28 февраля 1913 года, вх. № 1067:
В управление Нерчинской каторги: с возвращением настоящей переписки ссыльно-каторжную Каплан оставить в Акатуе.
За тюремного инспектора Сальстейн.
Заведующий делопроизводством Кудрявцев».
«Киев,
Киевская Губернская тюремная инспекция, 12 июня 1913 года, № 9671.
В Забайкальскую областную тюремную инспекцию (г. Чита).
На № 3625 Начальника Нерчинской каторги.
При сем препровождаются: копия выписки из приговора Военно-полевого суда от войск Киевского гарнизона на сссыльно-каторжную арестантку Фейгу Каплан и копия-отношения прокурора Киевского окружного суда от 8 января 1907 года № 6.
Дано знать начальнику Акатуевской тюрьмы, что к Каплан не должен быть применен ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ от 21 февраля сего года».
«Делопроизводство, 8 июля 1913 года, № 12997,
Начальнику Акатуевской тюрьмы.
Тюремная инспекция дает знать для сведения, что к ссыльно-каторжной вверенной Вам тюрьмы Фейге Хаимовне Каплан (1601), осужденной по приговору Военно-полевого суда от войск Киевского гарнизона от 30 декабря 1906 года, не следует применять 18-й пункт XV111 отд. ВЫСОЧАЙШЕГО Указа от 21 февраля 1913 года.
Помощник тюремного инспектора Юсов.
Заведующий делопроизводством Кудрявцев».
«Начальник Акатуевской тюрьмы, октября 1 дня 1913 г., № 2128.
«Рудник Акатуй, адрес: Александровское почтово-телеграфное отделение Забайкальской области.
Начальнику Читинской каторги.
Сообщаю, что этапом сего числа согласно личного распоряжения Его Превосходительства господина военного губернатора Забайкальской области отправлена с исключением из довольствия во вверенную Вам тюрьму в распоряжение врачебного инспектора Забайкальской области для помещения во вновь открываемую лечебницу для излечения болезни глаз ссыльнокаторжная вверенной мне тюрьмы Фейга Каплан(1601).
Начальник Акатуевской тюрьмы Рыбайло».
«Начальник Акатуевской тюрьмы, октября 4 дня 1913 г., № 2167.
Начальнику Читинской тюрьмы.
При сем препровождаю личное дело и расчетную книжку на отправленную 1 сего октября во вверенную Вам тюрьму ссыльнокаторжную Фейгу Каплан (1601) для приложения к ее статейному списку, а книжку для выдачи на руки.
Начальник Акатуевской тюрьмы Рыбайло».
«Чита, начальник Читинской губернской тюрьмы, октября 12 дня 1913 г., № 10780
В Забайкальскую тюремную инспекцию
Рапорт:
Доношу, что 11-го сего октября при открытом листе начальника Акатуевской тюрьмы за № 2122 согласно личного распоряжения Его Превосходительства господина военного губернатора Забайкальской области прибыла во вверенную мне тюрьму ссыльно-каторжная Фейга Хаимовна Каплан на предмет производства ей операции в тюремной больнице.
Начальник Читинской тюрьмы Дрозд
Помощник начальника-заведующий канцелярией Швецов».
«Чита, начальник Читинской губернской тюрьмы, октября 15 дня 1913 г., № 10790.
В Забайкальскую областную тюремную инспекцию.
Рапорт:
Прошу распоряжения о возвращении в контору вверенной мне тюрьмы личного дела на ссыльно-каторжную Фейгу Хаимовну Каплан. Каковое ошибочно было заслано в Инспекцию при рапорте от 13 сего октября за № 10780.
Начальник Читинской тюрьмы Дрозд.
Помощник начальника — заведующий канцелярией — Швецов».