Холода Валери не чувствовала, хоть и стояла по пояс в воде. И дрожала не от холода, хотя дрожать было нельзя.

Кайкап бил хвостом по воде, но плыть никуда не собирался. Соперник в зеленом не шевелился и не сводил с него глаз. Лопоухий, со скошенным набок носом он держал трезубец, как крестьянин вилы.

Полминуты зубастая тварь неподвижно лежала в воде, потом раскрыла пасть. Зевала или дышала. Закрыла пасть, перевернулась на спину и выставив белесый живот, снова замерла.

Валери почувствовала, как ее дрожь усилилась. Это же почувствовал и какйкап. Перевернулся обратно на живот и повернул в ее сторону голову.

Валери перестала дрожать. Дышать тоже.

Публика оживилась. Она не то, что бы болела за девушку, но стала шумно и в подробностях обсуждать ее облепленные мокрой тканью достоинства и рассуждать, что с ними будет, когда кайкап бросится.

Кайкап поплыл в ее сторону. Лицо лопоухого радостно озарилось, и он икнул.

Кайкап развернулся и поплыл в его сторону.

Валери пыталась заставить себя не дрожать, но как только тварь от нее отплыла, ее опять затрясло. Кроме того, она не могла больше не дышать и начала тихо, сквозь зубы, втягивать в себя воздух.

Зубастик остановился.

Со стороны центрального входа послышался шум. Что происходит, Валери не видела, боялась повернуть голову.

Шум нарастал. Послышался топот нескольких сапогов.

— Прекратить! Остановить это, немедленно!!

Валери узнала голос Армана. Неужели?!

— У меня приказ, — этот придурок Тибо.

— Засунь его себе… — Арман обычно изыскан и не позволяет таких выражений.

— Но…

— А у меня лично распоряжение князя! И не отдавал он таких приказов!

— Сейчас вытащим! Черт! Но как?! Там эта тварь…

Договорить он не успел. Что-то просвистело в воздухе и соперник Валери, вскрикнув, упал в воду. На него тут же бросился кайкап.

— Валери, цепляйся за поручень.

Сверху заскрипело.

— Валери!

Она стояла, с ужасом смотря, как тварь рядом с ней, с глухим рычанием вгрызается в плечо лопоухого и не могла пошевелиться.

— Валери!!!

— Сейчас Ваше Благородие — голос Тибо.

— Стой идиот!

Тибо влез в бассейн и по пояс в воде направился к Валери.

— Стой! Слишком близко!

Кайкап бросил терзать лопоухого и кинулся на крейклинга, вцепившись ему в бедро. Звякнула кольчужная юбка. Тибо бешено матерясь, схватил тварь за нос, выхватил другой рукой гросс-мессер и ударил. Меч в воде рубил плохо. Подскочили остальные крейклинги и стали колоть протазанами. Кайкап не огрызался, но и ногу Тибо не отпускал. Тот, сжав зубы, перехватил меч обратным хватом, колол зубастика в бок.

Снова плеск. Арман прыгнул в бассейн, схватил Валери на руки. Она взвизгнула и прижала к себе трезубец.

— Да выкинь ты его! — он выдрал копье из ее рук и откинул в сторону. Она прижалась к нему и убирая с лица прилипшие волосы, стала тихо подвывать.

— Все! Готов, — крейклинги перестали колоть дохлого, изрубленного кайкапа, а Тибо надсадно дыша, разжал мечом его зубы, вытянул ногу и покачал головой:

— Вот ведь! Если б не доспех. Но похромать придется… — он осекся на полуслове, глядя перед собой.

Лопоухий «артист» в рванной зеленой тунике, которого все считали мертвым стоял в бассейне, выставив вперед рванное же плечо. Из ноги торчал кинжал Армана. В руке сжимал трезубец.

— Ненавижу! — выдохнул он и ударил.

Тибо рухнул, захлебываясь кровью из пробитого горла. Крейклинги в несколько ударов убили лопоухого и кололи труп в воде, как минуту назад кайкапа. Тело Тибо свешивалось с бортика бассейна и покачивалась в такт поднимаемых ударами волн.

Арман уносил Валери наверх.

— А что со ставками?! — крикнул кто-то с трибун.

Стражники уложили камеру на пол, в основном окриками, хотя некоторых дубинками. Выбрали несколько человек, в том числе и Сютреля, которого угол, в общей мешанине уже не спас. На выходе, командовавший группой, споткнулся о тело доктора. Нагнулся, проверил, покачал головой и приказал вытащить. Не насторожился, даже не удивился, видимо решил, что дохляка задавили в толкучке.

Курти смотрел не на них, а на Шепелявого. Тот внимательно наблюдал за происходящим и бросил сумрачный взгляд на паренька. Курти впервые испугался этого человека. И снова пожалел, что не убежал. Ради кого остался? Ради убийцы. Этот недотепа, которого Шепелявый хладнокровно убил, не обидел бы и мухи.

Никто из участников планируемого побега не разговаривал друг с другом до самой ночи. Сидели по нарам, размышляли. Неправильный сунулся с разговорами к Шепелявому, но тот его уже, почти привычно, послал. Этот Николас, — что? До сих пор думает, что сможет с ним подружиться? Или с кем-то еще? Он и к Курти сунулся с разговором, но тот отвернулся к стене. Потом вернулась половина из тех, кого уволокли на игру, стали с жаром что-то рассказывать, про какую-то бабу и про то, что Сютрель замочил крейклинга, но и его самого здесь же кончили. Неправильный ушел в ту сторону. Джус тоже мелькал где-то там, слушал.

Угомонился народ сегодня рано. Стали привыкать к превратностям арены и история не вызвала особого интереса. Драку перед игрой обсуждали и то больше. Никто не понял из-за чего она началась, но вообще было даже прикольно. На смерть доктора не обратили внимания.

Пробило час ночи. Курти понимал, что надо слезать и идти, но не делал этого. Скрипнули доски, Шепелявый мягко спрыгнул на пол. Подошел к Курти и тихо позвал. Курти не ответил. Шепелявый увидел, что он не спит и так же тихо сказал:

— Я не буду ничего тебе объяснять и тем более оправдываться. Ты не знаешь, почему я это сделал и знать тебе не надо. Но у нас с тобой общее дело и пришло время его завершить.

Курти встал. Как только двинулись к бассейну, от темноты дальней стены отделились две тени. Джус и Неправильный.

— Начали! — торжественным шепотом объявил Неправильный, — Курти, ты первый. Покажешь.

— Что показывать? Плывешь прямо, здесь рядом совсем. Несколько гребков и выныриваете в зале с горгульей. А куда дальше, я потом покажу.

— Я первый, — сказал Шепелявый, — кроме меня решетку никто не откроет. Дай ключ.

— Там не заперто. Все верно, у меня бы сил не хватило ключ повернуть. Я решетку прикрыл и все. Закрывается она нормально, а вот чтобы открыть, сила нужна. А ключ пусть у меня будет. Там решеток еще много.

— Горгулья, говоришь.

— Да я не поэтому первый не хочу…

Шепелявый не стал спорить, только хмыкнул и полез в бассейн. Послышался глухой скрип, Курти перекинул ногу, чтобы нырнуть, но его схватил Джус.

— Теперь я! Знай свое место малявка!

Курти стерпел. Черт с ним. Главное убраться отсюда. А каким по счету неважно. Посмотрел на приплясывающего от нетерпения Неправильного и кивнул:

— Давай ты, я следующий.

Неправильный исчез под водой. Курти выждал, когда мельтешение в темной воде прекратится, набрал побольше воздуха в грудь и приготовился нырнуть следом, когда услышал сзади шум. Выдохнул, обернулся и увидел сонного Жака-Батю, зевающего и двигающегося в сторону нужника. Тот тоже его заметил, закончил зевок и подошел ближе.

— Ты чего тут?

Это, наверное, дежурный ночной вопрос всех, кто по ночам в сортир ходит.

— Не спится, — брякнул Курти. Не вовремя как!

Жак чувствовал несуразицу ситуации, но, что именно не так не понимал. Поэтому еще раз зевнул и обратился к Курти:

— Лады. Это даже барно, что перетереть можем. Ты вижу свой, батушный. Хлопалки навостри. Ты с Шепелявым корешишься, вот пробазлай без юза, что он за жук? Я не втыкаю никак. По полету туз, но по повадкам чиримис полный. Вот он вассерит все время, быкует, а не понимает, что жихтарить надо правильно. Не его это колеса. Кто он вообще?

— Я не знаю, кто он, — ответил Курти, — сам не пойму.

— А ты чего маклюешь тут?

— А надоело все.

— Чего?!

— Надоело, говорю все. Утопиться я решил. Прощай. Не ищите, хочу лежать на дне. Давай, Батя!

Курти залез в воду и на глазах ошарашенного Жака, нырнул. Глупая шутка, но ждать дальше было нельзя. Не было времени для разговоров. Кто-нибудь из напарников мог поинтересоваться, где его носит и явится это выяснить. Ключ-то у него. А если Жак это увидит, то придется и его с собой брать. Не нужен им еще один попутчик. Тем более такой.

Не полезет же он за ним в воду.

Вынырнул в зале и первым делом посмотрел на проем. Горгульи не было. Остальные трое распределились по помещению и осторожно осматривались.

— Ну и где эта… горгулья? — спросил Джус.

— Была там, — Курти ткнул пальцем в проем.

— Ясно, — скептически ответил тот, — а сейчас где?

— А я знаю? Здесь где-то.

— Дальше куда? — спросил Шепелявый.

Неправильный молчал и безостановочно крутил головой.

Курти показал на следующий бассейн.

— Я первый, там заперто — и показал ключ.

Решетка открылась так же легко. Побег проходил непринужденно. Нырнули, вынырнули и вчетвером осматривали уже большой зал.

— Интересно как сюда свет падает? — спросил с интересом Шепелявый.

— Система бассейнов. Во всем здании так, — ответил Неправильный. Он больше не крутил головой, прислонился к колонне и скрестил руки на груди.

— Дальше куда? — спросил Джус.

Курти показал на верхнюю площадку.

— Но свет не горит. Старик еще не пришел, — и уселся на пол.

— Ладно, — подытожил Шепелявый, — ждем.

— Да, — кивнул Неправильный, — ждем.

Они стояли так минут пять. Курти смотрел на Шепелявого. Тот почувствовал, обернулся. Курти отвел глаза и вскочил.

— Ты чего?

Курти ткнул пальцем.

В щели под дверями рядом с грудой мебелью зажегся свет. Неужели старик шел оттуда?

Все уставились на дверь.

Все кроме Неправильного, который продолжал стоять к ней спиной и только усмехнулся, когда Курти поднялся.

Двери распахнулись. В зал из залитой светом комнаты вошел Арман и пять крейклингов в полном вооружении.

— Вот так так! А я не верил! Правда! До последней минуты сомневался! Даже когда подробности про бассейн с кайкапами и старого Ламберта услышал. Слишком уж невероятным казалось. — Арман в изумлении качал головой.

— Врать я, что ли буду? — пожал плечами Неправильный, — захоти я придумать такое — не смог бы.

— Сука! — выдохнул Курти.

— Сука на работе, — поднял палец Неправильный, — а это совсем другое.

Крейклинги взяли беглецов в полукольцо.

Шепелявый обернулся на воду.

— Прыгай, — заржал Неправильный, — вернешься в камеру.

— Не успеет, — отмахнулся Арман, — копьем еще в воде убьют.

Джус запустил в свои редкие волосы пальцы:

— Ублюдок! Я знал, что он крыса, но не знал, что настолько.

— Что ж не сказал? — зло спросил Шепелявый.

— А ты б мне поверил?!! Мне?!! К тому же такого даже от него не ждал.

— «Сука», «крыса» — обидно ведь, — возмутился Неправильный. Но глаза смеялись.

Споры пресек Арман:

— Первый вопрос такой. Вы как ключ сперли? И кто? Голову себе сломал, пытаясь понять. Я ведь сначала думал, что во время дуэли потерял. Но потом Николас сказал, что это ваша работа и что вы побег затеяли.

Все молчали. Арман вытащил меч и приставил его к горлу Шепелявого.

— Повторю вопрос еще один раз. Как вы украли ключ?

— У тебя в комнате, когда ты бабу какую-то замужнюю окучивал, — буркнул Курти.

— И где ты прятался?!!

— Под кроватью, — ответил Курти, — и не удержался — хорошенькая ты мордашка.

Крейклинги заржали. Арман сузил глаза.

— Дерзкий. Ты понимаешь, что с вами дальше будет? В камеру вы уже не вернетесь. Незачем остальным знать про ключ, ходы, решетки.

— Так потому и дерзкий. Что терять-то? — зло ответил Курти. И понял, как не хочет умирать.

— Как украл понятно, а как ты узнал про ключ?

Курти сдержался, чтобы не бросить взгляд на Шепелявого.

— Ты вроде убивать нас собрался. Какой смысл мне что-то рассказывать?

— А почему ты нас в камере еще не повязал, если знал? — Шепелявый так и стоял с клинком у горла.

— Если бы я потащил вас, у остальных бы вопросы возникли. Куда? Почему? Не надо этого. А самое главное — Арман кивнул на Неправильного, — если бы я вас вытащил, а его оставил, то у остальных, кто мог вас видеть вместе, возникли бы вопросы. И накрылось бы его прикрытие. А мне нужно знать, что там у вас творится. Вот именно ради таких случаев.

— Когда рассказал? Он же не выходил из камеры.

— Во время бунта в камере, я подошел к своему брату, — Неправильный кивнул на одного из крейклингов, — тот изобразил, что усмиряет меня и мы поговорили.

— И правда, — вздохнул Шепелявый, — «сука» и «крыса», ты Неправильный.

— Но самое главное, — продолжил Арман, — я до последнего момента, не верил, что вы действительно сперли ключ. Не мог понять, как это возможно? Хотел убедиться сам. Я даже не сказал никому из наших — мне такую небрежность с ключом не простили бы. Я бы сам не простил. Сюда-то взял только самых доверенных. Шли через настоящий лабиринт. Я и не знал, что в этих коридорах сюда проход есть. — Он опустил меч, — ладно, пора заканчивать. Старому Ламберту, я приказал сегодня не приходить, сказал, сам его питомцев покормлю. И мясо тащить не надо. Оно само придет. Пошли ребятки. Тут лестница рядом.

Подталкиваемые протазанами неудачливые беглецы поднялись вверх по лестнице, огибавшей площадку. Прошлый раз, в полутьме Курти не заметил прижатые к стене ступеньки.

— Я специально факелы зажгу, — продолжал Арман. — Несколько раз объяснял Ламберту, что кайкапы слепые, но столкнулся с совершенным непониманием. Он транжира, всегда десяток факелов зажигает, не меньше. Но ничего, все-таки хоть какое-то зрелище будет.

— Вы, что же? Скормите нас этим тварям?! — спросил Джус.

— Я не понимаю причин твоего удивления, — усмехнулся Арман. — В Цирке это закономерный итог для любого из вас. Единственно, что без публики, не на людях. И без всяких конкурсов.

— Придут завтра перед игрой распорядители — воду менять, зубастиков выбирать, а они сытые, ленивые, только бы вашей одеждой не подавились бы, — засмеялся Неправильный.

Вспыхнувшие факелы в железных кольцах на стене осветили бассейн. Кайкапы спали. Из воды торчали плавники, бросающие под неровным светом угловатые тени.

Пленников прижали к ограждению, рядом с той самой дверью, через которую они собирались бежать.

— У кого ключ? — спросил Арман.

Курти вытащил из-за пазухи и отдал. Арман продолжал:

— Последнее желание не спрашиваю. Глупость это. Ни к чему вам желания. Виноваты вы — и что бежать решили, и что умирать будете скучно — не развлекая нас.

— Да вас и не развлечешь. Скучные вы, девочки. Все одно и то же — бросить к зубастым и смотреть, как те безоружных раздирают. Пять олухов, во главе с пентюхом. Ни воображения в вас, ни гонора мужского. Девочки, — процедил Шепелявый.

На Шепелявого с изумлением посмотрели даже сообщники. Курти подумалось, что он, конечно, смелый, но совершенно сумасшедший.

— Борзый перед смертью? Или надеешься, что разозлюсь и мечом тебя проткну? Легкой смерти ищешь? — удивленно спросил Арман.

— Ее не ищут. Поверь, тех, кто ищет, она избегает. Ей так неинтересно.

— Это она тебе сама сказала?

— Нет, об этом мы с ней не говорили, — серьезно ответил Шепелявый. — Мы вообще мало разговаривали. Это мое наблюдение. А то, что вы скучные девочки, я не ради легкой смерти говорю. Это видно. Копья и мечи вас мужиками не делают.

— Да, да. Ты еще сказал, «безоружных». Думаешь, тебе сильно меч помог бы? Помнится, ты уже стоял напротив меня с мечом.

— Не мог же я девочке острой железкой угрожать. Жалко тебя стало. Хорошенькая такая, губки бантиком, сама в платьице цветастом, игрушка на боку тоненькая. Ты ее кажется, мечом называешь?

Курти мог бы поклясться, что Шепелявый намеренно злит Армана. Понял это и Арман.

— Ты меня подначиваешь что ли?! — удивленно спросил он. — Ты что хочешь? С мечом против меня выйти?

— Испугался? Но ты прав. Я борзый.

— Значит, все-таки легкой смерти ищешь, — кивнул Арман, — Ладно. Не так скучно будет.

Он стал расстегивать камзол:

— Легкой не обещаю. За неустанную дерзость тебя надо наказать. Зверюшки тебя бы быстро сожрали, а я с тебя буду стружку снимать. Медленно. Дайте ему меч.

Один из крейклингов, усмехаясь, бросил Шепелявому свой меч.

Тот равнодушно поймал и покачивая в руке, бегло осмотрел.

— Фламберг? Дурость, а не меч. Здоровый, неудобный. Только на девочек, вроде вас, впечатление производит. Лучше мессер дай, — кивнул одному из стражников.

Тот вопросительно посмотрел на Армана.

— Давай, пусть перед смертью повыеживается, — махнул рукой смотритель. — Не удивлен. Мессер — оружие пехоты и моряков. А фламберг, — это не для простолюдинов.

Шепелявому поменяли оружие.

— Я не шутил, когда сказал, что убивать тебя буду медленно, — жестко произнес Арман.

— Да? А я вот такого тебе обещать не могу, — Шепелявый с интересом изучал клинок в руках.

Они стояли на тянущейся вдоль бассейна площадке, футах в десяти над водой.

— Никому не вмешиваться, — приказал Арман крейклингам, вытаскивая меч.

— Вы тоже, — Шепелявый с преувеличено серьезным видом, кивнул Курти и Джусу, — сдерживайте себя, как бы не хотелось.

Напарники стояли с унылым видом. Курти уже ни на, что не надеялся. В голове засела стыдная мысль, что может и правда, все это продлится долго, и их бросят в воду не сразу. А крейклинги заржали, оценив шутку.

Арман, подняв меч над головой, застыл.

— Крыша, — понимающе кивнул Шепелявый.

— Ты слышал про братство святого Мартина? — Арман спесиво удивился. — Что ж. Я даже рад. У меня не будет ощущения, что мараю меч об чернь, хоть и исключительно наглую.

— И я рад, — кивнул Шепелявый, — рад, что ты слышал про Эрика Бешеного, — он крутанул меч в руке, с немыслимой скоростью, вращая его, перекинул за спину, перехватил другой рукой и глядя в глаза Арману добавил — мечты должны сбываться!

Никогда в жизни Курти не видел на лице такого изумления, какое отразилось на лице смотрителя цирка. Он застыл, глаза распахнулись. Несколько нескончаемо долгих мгновений он так и стоял, затем выдохнул и кинулся вперед, нанеся удар сверху.

Шепелявый отбил удар вбок с такой силой, что меч Армана звякнул об стену. Развивая атаку Шепелявый, обрушил меч на незащищенного противника. Удар должен был, если не разрубить голову Армана, то отрубить свободную руку.

С неописуемой скоростью Арман отскочил назад и также яростно сделал выпад. Казалось, он наткнулся на пружину сзади себя, которая откинула его обратно к противнику.

Шепелявый вместо того, чтобы отбить удар или увернуться, шагнул навстречу, поднял мессер острием вперед, внахлест встретил клинок Армана и толкнул. Раздался хруст, Арман вскрикнул, схватился одной рукой за окровавленный рот и отпрыгнул, держа меч перед собой.

Шепелявый не собирался останавливать атаку. Курти снова подумал, что для такого здоровяка, Шепелявый очень быстр. Но отметил краем сознания, весь поглощенный поединком.

Арман плюнул себе под ноги кровавым сгустком. По деревянному настилу защелкало. Арман отбил следующий удар и схватив меч двумя руками, контратаковал боковым сам. Шепелявый пригнулся, выставив мессер поймал меч и продолжив движение атакующего, увел клинок в сторону, проведя над головой. Быстрым обратным движением разрезал Арману правую руку до кости.

Надо отдать должное смотрителю цирка, он не выронил меч, только зарычал, упрямо набычился и перехватив свой меч левой, нанес ловкий круговой удар Шепелявому по ногам.

Увернуться было невозможно. Близкая дистанция, удар снизу.

Шепелявый и не уворачивался, он подпрыгнул, будто через скакалку, а приземлившись, схватил левой рукой Армана за голову смачно впечатал ее в стену.

Раздался глухой звук, смотритель цирка рухнул на пол.

Все произошло в мгновение ока. Крейклинги даже если бы и хотели нарушить приказ о невмешательстве, слишком поздно поняли, что таковое необходимо. Но сейчас схватились за оружие. Двое стояли позади Армана, трое на другом конце площадки напротив. Шепелявый в центре между ними.

Первый подбежавший крейклинг метился протазаном ему в живот. Шепелявый принял удар на гарду мессера, повернулся на месте, вырывая копье из рук стражника, а его самого пропуская дальше, навстречу крейклингу несущемуся с протазаном с другой стороны. Остановить удар собрат не успел, и он пришелся в полосатую грудь сослуживца.

Удивиться содеянному тоже не успел, так как меч Шепелявого опустился на его покрытую беретом голову. Следующего Шепелявый убил на подходе, быстрым и длинным выпадом в живот. Крейклинг хрипел на полу, изо рта рос розовый пузырь.

Звонко стукнуло. Двое оставшихся бросили протазаны на пол и выхватили мечи.

Искаженные злобой лица. Злобой, но и страхом. Они не бросились на Шепелявого, или как его там? Эрика? Разошлись на несколько шагов друг от друга и держа фламберги перед собой, осторожно наступали.

Эрик переступил через трупы им навстречу и покачивая меч в руке, плавно приплясывал, оставляя на полу красные следы.

Крейклинги атаковали одновременно. Нанесли колющие удары в лицо и живот. Или успели сговориться или это у них отработанная тактика. Эрик отпрыгнул назад. Они повторили атаку, и он снова отпрыгнул. Точнее перепрыгнул через неровную мешанину тел на полу. Не оборачиваясь.

Теперь трупы снова были между ними. Крейклинги переступали через тела, когда Эрик атаковал. Рывком сдвинувшись в сторону, почти прижавшись к стене, ударил мессером сверху ближайшего к нему противника, тот закрылся мечом. Эрик обвел мессером волнистое лезвие, захватил его и в сцепке потащил вперед. Фламберг спружинил и вынудил крейклинга отступать. Второй из-за трупов под ногами не смог выйти на линию атаки, а теперь его теснил пятящийся напарник.

Эрик закрутил меч, поднял фламберг противника и когда тот открылся, проткнул его насквозь. Выдернул дымящийся мессер, продолжая движение, развернулся, с силой отбил меч последнего из стражников и обратным движением снес ему голову.

Голова, стукнувшись о перила, подпрыгнула и улетела в бассейн. Обезглавленное тело мгновение еще держалось на ногах, прежде чем рухнуть в общую кучу трупов.

Эрик стоял посреди площадки с мечом возле лица и тяжело дышал. Повсюду кровь. На полу, на стенах, но больше всего на нем самом. Лицо, тело, одежда. Факелы чадили, внизу плескались голодные кайкапы, дравшиеся за свалившуюся к ним в бассейн голову.

Эрик выдохнул:

— Вот почему здоровые мечи бесполезны в тесных стычках. Они только мешают. Какой идиот вам их вообще выдал?

Раздался громкий топот. Эрик развернулся.

— А-а-а-а!!! — Неправильный убегал в панике, не видя дороги и несся по ступенькам вниз.

Эрик бросил мессер на пол, нагнулся, поднял протазан и метнул.

Неправильный, с копьем в спине рухнул во внутренний бассейн, из которого они все вылезли.

Никаких звуков, кроме треска факелов. Даже кайкапы внизу затихли.

Эрик подошел к перилам, облокотился, сплюнул и вполголоса помянул чью-то мать.

Первым заговорил Джус:

— Так ты Эрик?! Который Бешеный?!

Шепелявый оторвался от перил и отвесил ему подзатыльник.

— Не называй меня так! Просто Эрик.

— Хорошо, — быстро согласился Джус.

— Теперь…, - начал Эрик, но договорить не успел. Что-то бухнуло сзади и затрещали доски. Все вздрогнули и повернулись на шум.

Откуда-то сверху свалилась горгулья и начала слизывать кровь с тел.

— Я же говорил, здесь где-то она, — слабо сказал Курти.

Эрик изучал ее какое-то время, затем нагнулся, осторожно поднял меч и бросая короткие взгляды на странную зверюгу, продолжил:

— Теперь. Ничего не изменилось. Дело все то же. Пора отсюда…

— А она не кинется? — Джус смотрел на горгулью со страхом.

— Пока не кинулась. Кажется она падальщик. Так вот…

— Ты какая-то знаменитость? Почему тебя все знают? «Эрик», «Эрик», «Эрик»! — Курти горгулья не интересовала.

— Ты, что же? Никогда обо мне не слышал?

— Представляешь!

— Откуда же ты приплыл?

— Название Елова, тебе вряд ли знакомо.

— Почему же. Слышал. Небольшой городок на самом Севере. Очень далеко. Туда почти никто не ходит. Первый раз встречаю кого-то оттуда.

Горгулья утробно зарычала. Они опять оглянулись не нее.

— Пойдем к двери. Мы ее нервируем.

Они передвинулись к краю площадки заканчивающейся дверью. Той самой, что была позавчера открыта. Но сегодня старик не пришел из-за приказа Армана.

— Кто-нибудь может ее открыть?

— Как?

— Курти, ты же вроде карманник, может и замок вскрыть можешь?

— Нет. Громилой никогда не был.

— Джус?

— Нет. Я только запирать могу, а вот открывать нет, — Джус сально усмехнулся.

— Да, кстати и об этом, — Эрик заговорил медленно, — вот то, что рассказывали… Про комнату у тебя в пекарне? Про девочек в ней?

— А? Это! Классно, да! Ни одну из тех не упустил. И ведь хорошо все было пока мать одной из этих сучек не начала подозревать. Оказывается, та ей про меня, «доброго дядю», наговорить успела. И когда я ее у себя того, — Джус подмигнул, — всполошилась корова. Тогда ко мне с обыском и пришли. Эх, а так все классно было, — он снова подмигнул Эрику.

— Ты считаешь, что я должен оценить твои похождения? — Эрик говорил все так же медленно, — как мужик мужика понять?!

— А что такого?! Они для этого и предназначены.

— Ясно, — дверь, значит, открыть не можешь?

— Говорю же — нет.

— А сколько им лет было?

— Да эти мочалки малолетки сами этого хотели. Аж пищали, когда их…

— Мочал… Кто? Не понял.

— Да фифы эти…

Эрик толкнул его.

Джус перелетел через перила, махнул руками, слабо вскрикнул. В полный голос закричал, когда долетел до воды. Кайкапы дрались за новую порцию.

Курти отскочил от Эрика, с ужасом смотря на него.

— Спокойно пацан. Его было за что.

— А того желторотого в камере, во время бунта?! Тоже было за что?! Ты сколько народу перебил?

— Да и того желторотого, тоже было за что, — вздохнул Эрик, — он меня узнал. А за мою голову слишком большая награда.

— Но теперь и я тебя знаю. Значит, ты и меня убьешь?! Как и остальных?!

— Нет, — покачал головой Эрик, — я все-таки в людях разбираюсь. Ты не сдашь. Человек не тот. А доктор именно, что собирался.

— А этого?!! — Курти кивнул в сторону перил, куда улетел Джус, — его ты убил!

— Он убийца и насильник. Его жертвы девчонки малолетние. Я в любом случае собирался это сделать. Не сейчас, так потом. Да и не нужен он нам. Только мешал бы.

Курти смотрел недоверчиво и не двигался.

— Парень, — спокойно сказал Эрик, — твоя жизнь уже была в моих руках. Ты помнишь, как я поступил. И я не собираюсь ничего менять. К тому же и ты меня спас тогда. На лестнице того долбаного цветка.

Сзади них опять заворчала горгулья.

— И нам пора бежать отсюда, — продолжил Эрик.

— Как? Дверь закрыта.

— Стражники пришли через ту дверь, внизу. Давай посмотрим, куда она ведет.

Горгулья негодующе взвыла.

— Да, что с ней?

— Я в таких зверюгах не разбираюсь, откуда мне знать, что с ней?

— Обойдем.

Горгулья продолжала слизывать кровь с закопченного дуба и недовольно фыркнула, когда они, прижимаясь к перилам, проходили мимо.

— Что за…?

От хаотичного штабеля тел в сторону лестницы тянулся широкий кровавый след.

Эрик бросился вперед.

Горгулья развернулась и, расправив с громким хлопком крылья, зашипела.

Курти мелким шагом, вполоборота обошел ее и устремился за Эриком. Подойдя к лестнице, увидел, как пират несется вниз. Арман, опираясь о стену, встал и шатаясь, закрывал дверь с той стороны. Когда Эрик подбежал к двери, послышался звук запираемого засова.

Эрик подбежал и со всей дури врезался плечом в створки. Они даже не шелохнулись.

Отскочив, он тут же вернулся и прижался к двери ухом. Оторвался и еще раз пнул ее.

— Якорь в глотку!!!

Это было самое первое и самое приличное, что прокричал Эрик. Он орал беспрерывно почти минуту. Потом прижался к двери лбом и замычал.

Курти спустился и сел рядом с ним на пол:

— Это конец?

— Нет. Этот мешок вонючих костей, свалился на пол по ту сторону, сразу после того, как запер дверь. Я хорошо расслышал.

— Но встанет ведь.

— Неизвестно. Башку я ему проломил, да и порезал неплохо. Кровью истечет, даже если встанет. Сюда на страхе прополз.

— Но дверь все равно закрыта, а их скоро хватятся.

Эрик продолжал стоять, упираясь лбом в дверь. Затем оторвался и произнес:

— Нет. Он же сказал, что никому не говорил, что пойдет нас брать. Их, конечно, хватятся, но, где искать неизвестно. Может в запой ушли или по бабам. Или еще что. В любом случае, вряд ли в подвал полезут… наверное. Там за дверью лабиринт целый. Его слова.

— Уверен, что не будут знать, где искать?

— Нет. Но нам лучше думать так. Потому что больше рассчитывать не на что.

— Дверь не выломать? Никак?

— Никак. Ни ту, ни эту. Крепкие, металлом обитые. И что теперь делать не знаю. Мы вроде, как заперты.

Курти выслушал ответ и обхватив голову руками задумался. Перед ним, в бассейне покачивался Неправильный. Копье между лопаток развернуло его лицом вверх и наполовину утянуло в воду.

— Он сказал, что завтра перед игрой придут смотрители забирать кайкапов, — Курти ткнул пальцем в сторону тела. И если они увидят все это… — палец сместился в сторону площадки, — то про побег можно забыть. А мы можем попробовать еще раз завтра.

— Ты прав, — надо прибраться.

Заниматься уборкой Курти было привычно. Непривычно было убирать мертвецов. Сначала пришлось вступить в схватку с горгульей. Она все тела считала своей добычей и к какому бы трупу они не тянулись, тут же хватала его. Рычала, вращала глазами и, вцепившись зубами в плоть, не хотела отпускать.

Эрик пробовал шугануть ее протазаном, но она только прижимала к голове острые уши и утробно урчала. Когтистые лапы стучали по площадке.

Они так и спустили ее вниз, держа тело одного из стражников за руки, пока горгулья, вонзив зубы в голень, рыча и беспрерывно дергая головой, спускалась за ними по закапанными кровью ступенькам. Оставили вместе с телом у бассейна рядом с дверью, за которой валялся Арман.

Тела побросали в воду к кайкапам, предварительно раздев догола, чтобы те, кто завтра придет за зубастыми не увидели обрывки какой одежды плавают между ними. Одежду использовали как тряпки. Ничего похожего на ведра не нашли, и чтобы намочить лоскуты, приходилось каждый раз бегать вниз к бассейну, в котором плавал Неправильный с копьем в спине.

Кровь не то, что бы плохо оттиралась — она размазывалась, брызгала и была везде. Курти подумалось, что на нем какое-то проклятье. Он всю жизнь занимается уборкой. В Елове, на корабле, а теперь и в Цирке уже вторую ночь подряд, что-то чистит, моет. Полы, стены, ступеньки, двери. Эрик, которого Курти, продолжал мысленно звать Шепелявым, не отлынивал и честно елозил тряпками.

Под прерывистое чавканье горгульи снизу, пара неудачливых беглецов заканчивала уборку.

Факелы горели ровно, но хорошо освещали только площадку. Даже слишком хорошо. Внизу, в полутьме кровь была не так заметна, здесь на свету, блестела бурыми сгустками. Оттереть ее до конца было невозможно, но кровавые пятна были на досках и прежде. На этом месте старик Ламберт кормил кайкапов. Оставалось надеяться, что оттерли достаточно, чтобы не вызвать подозрений.

Труп Неправильного выловили, подняли на площадку и бросили вслед за остальными. Не раздевали. Он был в арестантской одежде. Оружие собрали и спрятали в дальнем углу зала, забросав различным хламом, в основном обломками мебели. Кровавые тряпки бросили туда же.

Горгулья, насытившись, исчезла и отгонять ее не пришлось. Курти заинтересовался, куда она пропала? Может, есть какой-то проход? Свалилась горгулья сверху и Хальдор прошлый раз на балке сидел, но, сколько Курти не напрягал глаза, изучая темный потолок, ничего не увидел.

Никогда Курти еще так не уставал. За всю свою жизнь. Чтобы отмыть всю кровь ушло несколько часов. Вода в бассейне, из которого они вылезли, по цвету стала напоминала тот, в котором держали кайкапов. Сначала труп Неправильного, затем полоскание окровавленных тряпок. Но эта часть зала темная, вряд ли кто заметит, что вода порозовела.

Измотанные, они сидели у запертой двери и слушали доносившийся снаружи бой городских часов. Слабый, он проникал даже сюда, лишний раз, напоминая, как близки они от заветной цели.

Курти приложил ухо к створке:

— Шевелится. Там за дверью.

— Живучий, — отозвался Эрик, — потом добавил:

— Прав был этот фигляр — клоуны мы с тобой.