Ганпагские волки считаются пусть не самыми большими среди всех южных, но уж точно самыми свирепыми. На обычных волков севера они не похожи. Намного больше, размером с жеребёнка. Длинные, со взъерошенной холкой, гибкие как кошки и такие же полосатые. Удлиненные приплюснутые морды с торчащими и загнутыми клыками, торчащими из закрытой пасти.

Этот волчонок не знал, что он не из самого крупного вида, но что свирепей их никого нет, у него не было даже сомнений. Но как вести себя в нынешней ситуации, не представлял. Грозно зарычать? Пока решил подобраться поближе и посмотреть.

Береговая линия была сплошь зеленой. Ветви мангровых деревьев свисали над морской водой, кое-где погружались в нее. Волчонок высунул любопытную мордашку из зарослей и с любопытством понюхал заинтересовавший его предмет. Предмет в ответ зарычал. Что сделать было нелегко, так как он держался зубами за ветвь. Если бы не это, его давно снесло течением.

Волчонок зарычал в ответ и осторожно попробовал куснуть рычавшего. Предмет зарычал еще громче и бешено завращал глазами. Волчонок дернулся назад, но ненадолго. Предмет был немногим крупнее его и менее подвижным. Снова приблизил морду вплотную к его лицу и понюхал. Пахло вкусно. Кровью. Волчонок оскалил пасть и попытался куснуть. Непонятный предмет был полностью связан, еле держался зубами за ветвь и все что мог сделать это снова зарычать. Хищника это не остановило, и его морда была уже совсем близко.

Связанный, неожиданно оторвался зубами от ветки и вцепился волчонку в нос. Бедный зверек завизжал и подался назад. Связанный не отрывался от его носа. Волчонок, продолжая визжать, завозил всеми четырьмя лапами и пытаясь вырваться, вытащил вцепившегося в его морду человека на берег. Замотал головой, вырвался и с визгом умчался в лес.

Эрик выплюнул изо рта шерсть и тяжело дыша, остался на берегу. Минуты две лежал, не двигаясь, наслаждаясь ощущением твердой поверхности, потом решил, что валяться связанным на неизвестном берегу, где бродят хищники, не очень умно. Попытался подняться, но безуспешно. Был настолько вымотан, что с трудом шевелился. Последние силы ушли на стычку с волчонком. Когда же оказался на берегу, тело решило, что задача по спасению выполнена и отключилось. Единственно на что его хватило — вырвало. Заставив себя сесть, огляделся. Увидел перед собой каменистый выступ и пополз к нему. Ползти было тяжелей, чем идти. А сил не было совсем. Он раньше и не знал, что это выражение надо понимать буквально.

В три бесконечно долгих перехода, несколько раз отдыхая, заставил себя подлезть к камням. Незадача. Все они были округлыми и гладкими. Эрик, сидя, минуту тупо смотрел перед собой, голова гудела, перед глазами стояло красное марево, и он боялся отрубиться. А этого делать было никак нельзя! Сидя на заднице, загребая ногами, обогнул скалу. Дальше от моря появились острые углы, не тронутые и не сглаженные водой. Медленно подполз к одному из них и бессильно уперся лбом в камень. Посидев так с минуту, повернулся и начал тереться веревками об острое.

Бестолку. Мокрые волокна плохо поддавались, а тереть сильнее он не мог. Не было сил. Солнце палило нещадно, веревки начали подсыхать, но по-прежнему не поддавались, а лишь сильнее сжимались, высыхая. Эрик даже застонать не мог — сил не было. Лишь слабо замычал. Изо рта вырвался низкий, тонкий сип, которого Эрик испугался. Он не узнал своего голоса. И тут понял, как хочет пить! Сильнее всего на свете! В мире не было ничего кроме его жажды! Выпрямился, сделал глубокий вдох, расправил грудь и резко отвел плечи назад. Веревки натянулись, откуда-то появились силы и Эрик остервенело завозил веревками об острый камень. Потом сообразил, что так может продолжаться долго, упершись лбом в скалу, с трудом встал, как можно дальше развел запястья, стал тереть об угол веревки на кистях рук. Когда они слегка ослабли, зацепил их о выступавший угол, с силой потянул. Веревки больно впились, в кисти, но ненадолго. Одна из них лопнула, остальные стали сползать. Освободив кисти, Эрик продолжил тереться о выступ. Ослабленные веревки постепенно слезли. Эрик по-старушечьи покряхтел, потер запястья, огляделся. Иллюзий он не питал, куда его принесло течение он прекрасно понял. Летний остров. Короче говоря, полный пи… , тяжко будет.

Болело плечо. Рана была неглубокой, бригантина не пустила клинок дальше, но сильный удар превратилось плечо вокруг раны в один сплошной багровый синяк.

Раздался треск — сквозь заросли кто-то продирался. Эрик насторожился, но увидев высунувшуюся, уже знакомую морду волчонка расслабился. Любопытство у зверюшки сильнее страха. Эрик повертел головой, подобрал какой-то камень, сделал шаг навстречу, чтобы отпугнуть… и тут же, бросив камень, с невиданной для недавнего утопленника прытью, рванул в обратную сторону. Точная копия волчонка, только раза в три больше, высунулась из тех же кустов, узрела обидчика своего чада и немедленно кинулось его наказать.

Эрик вскочил в полосу леса, со всех сторон его окружила невиданная по яркости зелень, но любоваться на нее было некогда. Эрик вскарабкался на ближайшее дерево. Оно было развесистым, ближайшие ветки росли от самой земли, тем проще было забираться. Эрик пролез футов пятнадцать, прежде чем остановился и посмотрел вниз.

Родитель или родительница, не ходила кругами, вокруг дерева, не бросалась на него, как положено приличным волкам, а сев у самого ствола дерева, задрав морду, молча смотрела на Эрика. Выражение этой самой морды было таким выразительным, что ближайшее и совершенно неприглядное будущее мокрого пришельца, читалось ясно.

Эрик на всякий случай залез еще на пару футов выше. Взглянул наверх. Ствол тянулся далеко ввысь. Деревья здесь не маленькие. Забраться эта клыкастая скотина, конечно, не сможет, но и ему никуда не деться.

Вокруг него покоилось зеленое море листвы. Вверху, внизу, справа, слева. Подул ветерок, море колыхнулось, но снова уснуло.

Снизу послышалось легкое повизгивание. Волчонок не обладал безграничным терпением матери. Эрик сентиментальным не был, человеческими качествами животных не наделял, но мог бы поклясться, что в его нотках слышится, что-то вроде: «Ну, ты чё?! Ну, кто теперь крутой?! Нет, ну ты спустись, покажи-да!!!»

На дереве можно было бы сидеть до потери пульса, но в планах этого не было. Надо как-то выбираться. Эрик наступил на одну из веток, попробовал на прочность, ухватился руками за ту, что над головой и двинулся по толстому суку. Лес густой, деревья стояли плотно, и он перебрался на другое дерево. Взглянул вниз — волки не отставали. Подняв морды, сосредоточено следили за его перебрасываниями и передвигались следом.

Эрик залихватски пролез три дерева, потом понял, что так продолжаться не может. Несмотря на густую листву волки прекрасно его видят, а также слышат и чуют, а он и без того измотан настолько, что вот-вот вырубится и того и гляди свалится с дерева. И как же пить хочется.

Он остановился, огляделся. Если залезть еще выше, несколько толстенных ветвей отходили от ствола в одном месте и образовывали, что-то вроде здоровенной пятерни. Она была поката, но устроится там вполне возможно. Вот только… Нет, высоко — сил уже нет, не заберётся.

Эрик сел верхом на ветвь, на которой стоял, обнял ствол дерева. Тут же накатило то же чувство, что и на пляже — организм устал настолько, что попросту выключился. Находиться в такой позе было неудобно, в задницу и во внутреннюю часть бедер впились мелкие сучки, но ветвь была широкой, а облокотился он так, что упасть не боялся. Несмотря на неудобства, расслабленный он опустил голову вниз, сквозь листву увидел, что парочка преследователей, сидела и так же молча пялилась на него. Уходить они явно не собирались.

Опять прошелестел ветерок, наступившая затем тишина, проявила незаметный прежде шум — сквозь переставшую шептаться листву он услышал тихое журчание. Повернул голову — так и есть — ручей. И прямо под ним. «Это уже пытка» — подумалось ему прежде, чем он провалился в темноту.

Как ни странно, вода не снилась. Ему не снилось вообще ничего. Только перед тем, как проснуться, к нему подошли Доходяга, Катыш и Каспар. Они стояли рядом и Эрик удивился, как легко они передвигаются по дереву. Как по мачтам. Ни Синяка, ни Георга с ними, почему-то не было. Эрик хотел спросить, где они, но не мог произнести не слова. Только странно прохрипел. Ребята смотрели на него, тоже ничего не говорили. В глазах не было ни упрека, ни сожаления. Эрику хотелось объяснить, как ему жаль, что подвел их. Что это из-за его глупости и доверчивости к бабе, они погибли, но он только хрипел. Он хотел удивиться этому, как Доходяга вдруг вскочил и как-то странно выдохнул. Выдох из шипения превратился в жуткий рев. Эрик вздрогнул и проснулся.

Он спал часа четыре — солнце не зашло, но перестало палить, а небо порозовело. И ведь только утром он еще был на корабле! С ребятами.

Взглянул вниз. Клыкастые стражи все сидели внизу, но смотрели не на него, а куда-то в сторону. Уши у обоих стояли торчком.

Нос был забит, Эрику захотелось чихнуть. Он уже раскрыл рот…

Где-то внизу снова послышался выдох. Как будто кто-то стонет от боли и не в силах сдерживаться переходит на крик. Дикий вопль пронесся по лесу. Волки вскочили и рысью умчались.

Эрик застыл с открытым ртом. Радоваться не стал. Это, что ж такое их спугнуло?!

Минут пять стояла тишина. Полная. В лесу обычно поют, перекликаются птицы, но сейчас не было слышно даже их. Только еле слышно журчит ручей.

Где-то внизу, совсем рядом, опять послышался выдох. Или показалось?! Крика не было.

Эрик и без того сидел без движения, а теперь дышать перестал.

Нет. Не показалось. Внизу зашуршало. И опять тишина.

Вжавшийся в дерево Эрик напряженно всматривался вниз. Ничего. Вообще никакого движения.

Опять шорох. Или чудится от напряжения?! Хотелось так думать, потому что звук шел из-под самого дерева, на котором сидел Эрик.

Тишина.

Протяжный стон-вопль прокатился по лесу и Эрик чуть не свалился с дерева. Что бы это ни было — оно внизу! Под деревом! И деться некуда.

Четырехчасовой сон придал бодрости и Эрик чувствовал прилив энергии. Вот только если это нечто внизу не знает о существовании Эрика, а он сейчас ломанется вверх по дереву, то точно себя выдаст. А так может мимо пройдет?!

Нечто внизу стояло молча. Или лежало? Кто его знает, как оно передвигается?

Темнело прямо на глазах. Здесь на юге так бывает. Темнота наступает, как будто свечу задули.

Эрик прижался к дереву лицом и несмотря на забитый нос, почувствовал терпкий аромат смолы. Ныли многочисленные после боя в пещере, порезы. Стертые веревками, промытые в морской воде они болезненно зудели. И какое-то насекомое цапнуло за спину. Сильно чесалось. Одежда так толком и не высохла, штаны неприятно холодили кожу.

Тихо уже довольно долго. Может ушло?

Он щурил глаза пытаясь разглядеть, что-нибудь внизу в наступающей темноте. Ничего. Или точнее ничего не видно. Осторожно посмотрел по другую сторону ствола. Так же. Вернул голову обратно. И ничего не видно и ничего не слышно. Вот только… Какая-то мелочь не давала расслабиться, и он никак не мог понять в чем дело. Он присмотрелся внимательнее. Те же ветки, те же листья и даже не колышутся от налетевшего ветерка.

Черт! Вот именно!! Даже не двигаются!!! Когда остальные свободно качаются по ветру. Минуту назад, когда он всматривался с этой стороны — этих веток здесь вообще не было!!!

Только он это отметил в мозгу, как недвижимые ветром ветки оторвались от ствола и метнулись вверх, цепляясь за дерево. Это не ветки — это лапы! Тяжелый крик-стон, сквозь выдох, донеся внизу в футах в пяти от Эрика.

Нечто слившееся цветом с деревом поднималось к нему.

Эрик полез вверх. Может это местная лесная фея прогнала плохих волков от несчастного путешественника, а теперь решила лично удостовериться, что с ним все в порядке. Может быть она сейчас озадачена и обижена, что он с такой скоростью удаляется от своей благодетельницы. Оттого и стонет. Может быть. Но проверять не хочется.

Эрик продирался сквозь листья вверх, когда ногой почувствовал, как ветка, которую он покидал, напряглась и сразу же спружинила, понял, что существо весит больше него самого.

Привычка карабкаться по мачтам помогла, он легко лез вверх. Судя по звукам тварь не отставала. Стонать перестала — то ли дыхалку сбила, то ли берегла силы.

Ствол стал сужаться — сквозь листву прорезались верхушка дерева и начинающаяся луна на розовеющем небе.

Эрик выбрался на самый вверх и оказался, будто в гигантском зеленом птичьем гнезде. Раскидистая крона взорвалась зеленью во все стороны.

Эрик, паникуя, вцепился руками в ближайшую ветку и на карачках пополз-побежал по ней. Толстая ветвь уходила далеко в сторону, а когда начала кончаться, Эрик, уже привычно перескочил на ветку соседнего дерева.

Неудачно. Вот, что значит паниковать, да в темноте. Ветка прогнулась под ним, Эрик замахал руками, пытаясь удержаться и полетел вниз. Ударился головой, плечом, падая, попытался уцепиться хоть за что-нибудь. Что-нибудь оказалось ненадежным, ободрало ему ладони, наградило кучей заноз, но падение замедлило. Одной рукой Эрик схватился за ствол, второй, точнее тремя пальцами за ветку. Ногой за другую ветку, вторая нога болталась в воздухе.

Нелепая поза, но Эрик боялся пошевелиться, чтобы не продолжить падение.

Прислушался. Своими кульбитами он ввел тварь в затруднение. Во всяком случае, хотелось так думать. Она или потеряла его или умнее, и не стала прыгать на тонкие ветви. Эрик скосил глаза вниз. Стемнело еще не окончательно, он мог определить, что висит на высоте не менее ста пятидесяти футов над землей.

Ствол вздрогнул. Где-то вверху тварь перепрыгнула на дерево.

Эрик вцепился в ствол и полез вниз. Лично убедился в истине, что спускаться с дерева трудней, чем залазить на него. Слез на несколько древесных ярусов вниз, уперся в толстенную ветвь, уходящую далеко в сторону и не раздумывая пошел по ней. Устал, и тварь догоняла. Может так легче будет.

Хватаясь за ветки, листья, лианы он мелко перебирал ногами по ветви, поднял глаза и застыл на месте. Впереди на него смотрел огромный глаз. Ярко белый, в него как будто капнули желтой краски, которая скопилась вокруг вертикального узкого зрачка. Глаз смотрел из зеленых зарослей и непонятно было, где все остальное. Второй глаз, лицо… морда?

Пока они с глазом пялились друг на друга ветвь под ногами вздрогнула. Тварь вышла на прямую с Эриком. Раздался знакомый уже выдох, перерастающий в шипящий вопль.

Эрик обернулся, но так и не смог ее разглядеть. Что-то он видел… какое-то хищное движение. Два желтых огонька… или… не ясно. Темно уже совсем. К тому же тварь сливалась цветом с деревом.

Посмотрел вперед. Глаз из зарослей моргнул.

Подмигивает что ли?! «Молодцом капитан! Давай сюда — вино, девочки ждут!» Вот что делать? Куда? Может этот глаз еще худшей твари, чем та, что за спиной?

Времени на размышления не было. Тварь его явно преследует и вряд ли с благими намерениями, а что за глаз еще неизвестно. Все это пронеслось в мозгу мгновенно, он сделал шаг вперед и… и взлетел. То есть по-настоящему. Только вниз головой. Какая-то сила ухватила его за ногу и швырнула вверх. Он взлетел над деревьями и… снова вниз. Ногу крепко обхватывала веревочная петля.

Он угодил в чью-то ловушку. Вряд ли охотились на него. Трудно представить, чтобы кто-то из местных ждал, что по здешним лесам будет бегать беглый пират. Но попался он и сейчас висел в петле на уровне макушек здешних немаленьких деревьев. Причем на открытом пространстве. Ловушку притянули с другого дерева так, что предполагаемая жертва до стволов дотянуться не могла.

На то, чтобы все это осознать ушла пара минут. Ошарашенный Эрик, покачиваясь вниз головой разглядывал внизу небольшую полянку, затем изогнулся в воздухе, ухватился за веревку и подтянул себя до вертикального положения.

Хватая ободранными ладонями веревку, полез вверх, молясь, чтобы она выдержала его дрыганья, и уцепился за ветку, к которой веревка была привязана. Все терпимо, насколько это возможно в данной ситуации, но ногу по-прежнему крепко держала петля. Из-за нее до ствола он по ветке не долезет.

Уже с трудом подтянулся, сел верхом на ветку. Прочная, но тонкая — сидеть на ней неудобно. Если свалится, вниз пусть и не упадет, но второй раз по веревке уже не заберется. Балансируя на высоте, вцепившись в ветку, изогнувшись, с трудом стянул с себя петлю. День видимо такой — из веревок выпутываться.

По дереву спускался осторожно, ежеминутно останавливаясь и прислушиваясь. Вряд ли тварь его ищет. Скорее всего, она в недоумении — куда из-под ее носа упорхнул предполагаемый ужин? Но она где-то рядом. Не так уж далеко его закинула ловушка. Вот загадка, кстати. Кто ее поставил? Почему на дереве? Кто здесь обитает? Никогда не слышал о людях на Летнем острове. Во всяком случае, живыми выбравшимися. Черт! Теперь еще и об этом думать!

По-умному надо было остаться на дереве, а не бродить по ночному лесу Летнего острова и без того уже «гостеприимно» встретившего Эрика. Но то «по-умному». Понимая, насколько безопаснее на дереве, он все-таки решил спуститься. Невыносимо хотелось пить! И честное слово, ему было плевать на свою репутацию несгибаемой мужественности пирата, способного терпеть все что угодно. После пережитого, после таких кульбитов он обязан был себя хоть как-то вознаградить. Да и не смог бы он сидеть на дереве, сознавая, что внизу, совсем рядом журчит ручей.

Перед тем как спрыгнуть с дерева долго вслушивался и вглядывался в темноту. Уже наступила полноценная ночь, поэтому ничего не удалось ни разглядеть, ни услышать.

Спустился осторожно, в любую секунду готовый сигануть обратно. Сделал только шаг, как справа от него затрещала цикада. Поморщился, сделал второй шаг, как рядом подала голос еще одна. Через минуту вся поляна стрекотала вокруг замершего Эрика.

Остается надеяться, что это совпадение и перекличка у них плановая. Потому что если это из-за него, то древесная тварь вполне может сообразить, кто их потревожил.

Из-за этого шума он ничего не слышит. И захоти к нему кто-нибудь подобраться, то теперь это не сложно. Тем более в темноте.

Ухватился за дерево и отдернул руку. Под ладонью что-то вспыхнуло. Другой огонек загорелся рядом. Почти сразу зажглось еще несколько на соседнем дереве. Цепочка вспышек прокатилась по лесу.

Эрик огляделся — окрестные деревья, будто украсились мерцающими гирляндами.

Опять же — будем надеяться, что и данное нормальное явление и происходит без Эрикова вмешательства. Интересно, что это? Или кто? На обычных светлячков не похоже.

Из-за цикад журчания родника не слышно. Впрочем, это как раз не проблема. Если умеешь ориентироваться в море, то на суше и подавно. Куда идти он прекрасно себе представлял.

Любой водопой — всегда излюбленное место для хищников. Эрик пережил несколько томительных минут, засев в кустах, слушая журчание ручья и ночные звуки острова. Когда жажда стала совсем невыносимой, беспрестанно озираясь, выбрался к ручью и подставив ладони под стекавшую с камней воду, долго и жадно пил. От ледяной воды заломило лоб, но на это было плевать — общее самочувствие намного улучшилось.

Вот теперь можно думать, что делать дальше. С острова надо выбираться — это понятно. Во-первых, здесь не выжить, во-вторых, дел много. Что стало с ребятами с «Недотроги» старался не думать. Чувство упоения виной за собственную глупость — это увлекательно, но на самобичевание сейчас времени нет. Надо возвращаться. Вот только как?! С этого острова действительно, по слухам никто живым не выбирался. Иначе имя такого счастливчика было бы давно известно.

Эрик мысленно представил себе карту Ганпагских островов. На северо-западе от Летнего тянулась целая цепочка островов поменьше. Рядом с самым северным проходят морские торговые пути. Высаживаются люди — на стоянку, на ремонт, пополнить запасы пресной воды. Все это зыбко, ненадежно, но другого выхода нет. До ближайшего к Летнему острова — пролив меньше морской полумили. Для такого пловца, как Эрик — это не расстояние. Дойти бы только до этого пролива. Это ж через весь остров.

Через Летний.

* * *

Прогулку он начал довольно бодро, только что не присвистывая. После того, как напился воды ситуация представлялась не такой уж безнадежной. Никто не выбирался, говорите?! Так и я вам не кто-нибудь! Эрик Бешеный — гроза Борейского моря, полосатых волчат и славный покоритель лесных веток.

В какую сторону идти он представлял, но вот как? Местность неровная — лес рос на холмах. Идти приходилось в полной темноте, спотыкаясь обо все, что торчит из земли — корни, камни, падая в ямы, овраги, крутые спуски. Он пробродил так около получаса, прежде чем понял, что такими темпами далеко не уйдет, а направление, и без того приблизительное, все время терялось. Темнота, неровность дороги, точнее отсутствие последней, не самое трудное. Отвлекал живущий своей ночной жизнью лес. Равномерно стрекотали цикады. В каждом кусте, что-то ворочалось, приходилось останавливаться и нацелившись на темные очертания ближайшего дерева, ждать не вылезет ли кто из этих кустов. Громко ухали совы, и пару раз Эрик мог поклясться, что слышал волчий вой. С местными зубастыми он уже имел возможность познакомиться, повторного общения не жаждал и несколько минут потратил на прислушивание к их вою, так как ему показалось, что он приближается.

Он уже почти окончательно принял решение залезть на ближайшее дерево и дожидаться утра, когда вышел на внешнюю опушку леса и из-за крон деревьев пробился яркий лунный свет.

Сначала внимание привлек огонек, поблескивавший с земли. Он чуть не прошел мимо, но заинтересовало некое несоответствие происходящего. Сияние было не похожим на обычного блуждающего светлячка. И более тусклым, и более пространным. Ярко-оранжевого цвета. Подошел ближе — наклонился. Притертое землей, что-то красно-желтое… стекло? Потер его, очищая от земли, попытался подковырнуть.

Оно было широким и уходило дальше в землю. Заинтересованный Эрик отодвинул закрывавший обзор широкий лист папоротника и увидел, что это присыпанная землей целая мозаика. Она тянулась дальше и Эрик с удивлением понял, что это дорога. Старая, присыпанная по краям землей. Сквозь щели между многоугольными плитами торчала трава, но, безусловно, дорога. Широкая. По ней могли бы ездить телеги и не мешать друг-другу. Футов в пятнадцать в ширину. Хотя, какие телеги? Такая дорога, создана скорее для карет.

Мозаика была немыслимо разноцветной — желтой, красной, зеленой, синей, фиолетовой с пурпуром, еще что-то и вряд ли была из стекла. Из чего-то похожего, но намного более твердого. Стеклянная дорога вряд ли просуществовала бы дольше одного перехода по ней. Она тянулась на север, как раз, куда направлялся Эрик и, не раздумывая, он пошел по ней.

Летний остров действительно загадка. Выходит, здесь не просто когда-то жили люди, но еще и способные строить подобные вещи. Снова вспомнилась ловушка на дереве. Может это потомки тех, кто здесь когда-то жил? Высокоразвитая цивилизация, в результате некой катастрофы погибла, а выжившие жители острова деградировали до состояния примитивных охотников?

В любом случае лучше не встречаться… он резко повернул голову.

Вот поклясться может, что только что из-за деревьев на него пялился тот же самый глаз, что и был на дереве, прежде чем его как рыбу из воды выкинуло вверх. А сейчас нет ничего. Показалось? Или этот глаз и что там к нему прилагается, за ним шляется? Или этих существ на острове много?

Не сводя глаз с того места откуда на него смотрели, осторожно пошел дальше. Может все же на дерево? И до утра? Нет, не хочется время терять. Чем раньше он уберется с этого острова, тем лучше. Да и на деревьях как выяснилось немногим безопаснее.

Черт! Как все-таки оружия не хватает! Хотя бы обычного ножа. Мужик с заточенной железякой на мир смотрит если не проще, то уж точно увереннее.

«Иди ко мне» — в голове прозвучал необычайно ласковый голос. Тихий, нежный. Он принадлежал девушке, скорее молодой женщине, но уже все видевшей, все повидавшей, прекрасно сознающей насколько сейчас ему тяжело и способной помочь. Эрик внезапно остро осознал, насколько она понимающая. И как ему сейчас не хватает её заботы.

Он повернул голову и увидел ее. Красивая. Хотя скорее милая. Она стояла у самой дороги. Добрые, чуть усталые глаза. Да, она о нем позаботится. Такая чувствуется чуткая, отзывчивая. Ей тоже тяжело здесь. На это страшном острове. Эрик ее утешит. Прижмет к себе. Обнимет. Расскажет о своей жизни, о том, как оказался здесь. Она поведает ему свои печали, они поймут друг друга и будут, обнявшись, стоять в красивом свете луны.

«Пойдем» — прозвучало в голове.

Да, конечно, родная. Иду. Он подошел к ней. Женщина, продолжала стоять у дороги и не двигалась. Белое платье чуть колыхалось на ветру, отражая лунный свет. Эрик раскрыл объятия, сейчас она упадет в них.

Она сделала шаг навстречу… взвизгнула, некрасиво дернулась назад, неуклюже изогнулась и зашипела. Худое угловатое лицо, вытаращенные белесые глаза, утонувшие в широких глазницах, будто вспыхнули.

«Какого!!!» Эрик отпрыгнул назад, мотая головой, избавляясь от наваждения.

Тонкий, узкий жабий ротик оскалился до остроухих ушей, обнажив забор длинных игольчатых зубов. Но это не угроза. Существо, замотанное в подобие белой тряпки, свистяще подвывало, и совершенно по-человечьи, подпрыгивало на одной ноге, держась когтистыми руками за вторую ногу.

Ошеломленный Эрик, все ещё как в тумане, посмотрел себе под ноги. Босая тварь наступила на одну из мозаичных плиток дороги и обожглась, или как это назвать? Теперь понятно, почему она не подошла к Эрику ближе, а хотела выманить его с дороги. Дорога по краям присыпана землей. Тварь то ли с голодухи, то ли по глупости не рассчитала, где начинается дорога и наступила ногой или что у нее там? Лапой?

Интересная дорога! Может она так построена не из-за красоты и применение у цветастой мозаики, самое что ни на есть практичное? Не способна такая вот нежить по ней ходить.

Тварь перестала скулить, встала на обе ноги и пристально посмотрела в глаза Эрику. Образ взлохмаченной неряшливой женщины с длинным, тонким ртом стал пропадать. Сквозь дымку стало ясно, что это все-таки интересная, красивая девушка, с добрыми глазами, наверняка чутким сердцем…

«Стоп»!!! Эрик замотал головой и чуть не врезал сам себе. Не поддаваться! И самое главное не смотреть в глаза! Он попятился назад. Дорога широкая, он отскочил к противоположному краю и не сходя с мощеного стекла исподлобья попытался внимательнее разглядеть существо. Инстинкт бежать, как можно дальше, постарался подавить. С дороги сходить не стоит.

Никогда о таких тварях не слышал. Кто-то, где-то, как-то рассказывал, что на подобные внушения способны вампиры. То есть доля правды в слухах о Ганпагских островах все-таки есть. Не королевство, будем надеяться, но такие вот милые образчики нежити здесь встречаются.

Образчик тем временем по-собачьи поскуливал, нервно ходил туда-сюда вдоль дороги и все время пытался заглянуть Эрику в глаза. Эрик уставился в землю, как нашкодивший школяр в классе и боком-боком двинулся в уже заданном направлении. На север.

Вампирша нетерпеливо взвизгнула и с шумом втянув в себя воздух застучала зубами.

Интересно — у этого существа мозги есть? Ведет себя совершенно по-собачьи. Кажется, все эти видения, что она насылает, у нее неосознанные и работают на уровне инстинктов. Каким-то образом она посылает ему сигналы, но в конкретные образы их, по-видимому, превращает уже воображение Эрика.

Эрик отвернулся и пошел дальше. Вампирша, все также сохраняя дистанцию, не заходя на дорогу, двинулась за ним.

Ну и прогулка по цветастой мостовой!

Отсвечивающая под лунным сиянием всеми красками радуги дорога и это создание рядом. Тварь время от времени забегала вперед, подпрыгивала, снова убегала, тут же возвращалась и не оставляла попыток поймать его взгляд. Ему все время казалось, что он то бросил волкам на съедение ребенка, то оставил любимую в руках банды разбойников, то оставил замерзать на снегу несчастную нищенку, в которой узнавал мать. Прекрасно понимая природу этих неосознанных картинок в голове, невольно несколько раз дергался спасти, приютить, обнять, обогреть.

Так идти невозможно. Рано или поздно он расслабится и ринется спасать не пойми кого, да и на нервы действовало. Может швырнуть в нее чем-нибудь?! Она не шибко умная, может, спугнет?!

Как назло, по «его» сторону дороги ничего нет. Да и так глупость. Чем ее спугнешь? Камнем? Палкой?

Так и придется идти с ней до самого края острова? А если дорога кончится? Точнее «когда» кончится. Вряд ли она прямо к проливу идет. Вампиры вроде существа ночные. Может утром от него отстанет? Так, что же — до утра с этой красоткой гулять?!!

— Ты знаешь, раскрою тебе секрет — обратился Эрик к вампирше — мужчинам тоже приятно, когда женщины настойчиво добиваются их внимания. Но ты дорогуша, явно перебарщиваешь! Не путай милую настойчивость с приторной навязчивостью. Это мужиков даже не раздражает, а бесит! В конце концов, имей гордость! Ну не нравишься ты мне!

Вампирша, как ни странно, внимательно выслушала Эрика. Он подумал, что не такая уж она и примитивная хищница и поняла его. Но она тут же снова забегала вдоль дороги. Тяжело дышала, вот только что язык из пасти не высунув.

Эрик плюнул и пошел дальше.

Ситуацию можно было назвать смехотворной, если бы не устрашающей длины зубы, которыми она беспрерывно стучала. Спустя десять минут Эрик научился если не блокировать меняющиеся в голове образы, то хотя бы игнорировать их. А еще через пять минут он увидел, что дорога раздваивается.

Эрик остановился на перекрестке.

— Не, ребята — покачал он головой — халтура. А где камень — пойдешь туда отгребешь от того-то, а туда — коню кранты?

Ему никто не ответил, вампирша услышав его голос перестала щелкать зубами.

Раздался грохот. Эрик, ждущий от острова любой пакости, вздрогнул, пригнул голову, но в этот момент по нему застучали капли дождя. Сверкнула молния… Нет! Точно! Во-о-он из-за того дерева на него, точнее на них, пялился глаз! Но тут же опять пропал. Вместо него рядом с деревом рос огромный желтый цветок. Эрик уже видел несколько таких на острове. Цветы выше человеческого роста, с огромными лепестками. Мечта любого манерного садовника.

Дождь в секунды перерос в ливень. Эрик моментально промок. По счастью ночи здесь теплые. Единственно, что напрягало — стена воды затрудняла видимость. Сбиться с пути он не боялся — дорога под ногами, под струями воды сверкала всеми цветами радуги. Не проглядеть бы никого за этой стеной. Куда идти понятно. По левой дороге. Идти по правой, значит в компании лупоглазой, зубастой твари.

Эрик не удержался и помахал рукой. В ответ почувствовал, что только что продал в бордель сестру, а теперь уходит от публичного дома и слышит ее отчаянные крики о спасении.

— У меня и сестры то нет — пожал он плечами и пошел по левой дороге. Крики преследовали его до тех пор, пока дороги не развелись настолько, что несчастная девушка не исчезла из виду. После этого он услышал только раздраженное фырканье. Странно, прежде только зубами стучала. Может тоже дождь не любит?

* * *

Дорога увела далеко от кромки леса, он шел по пустынному полю. Чувствовал себя неуютно, для любой местной твари, как на ладони и не факт, что вся здешняя фауна испытывает такой же страх перед мозаичной дорогой, что и отставшая вампирша.

Вот выскочит сейчас на него очередная напасть и что делать? Стоять и ждать — остановить ее дорога или нет?

Будем надеяться, что не выскочит.

Поле заканчивалось. Или точнее, переставало быть пустынным. Эрик, человек сугубо приземленный остановился и приоткрыл рот. Он вышел на возвышенность — уходившая вниз дорога открыла перед ним редкой красоты картину. Широкая цветочная поляна многоцветным ковром развернулась у ног. Те же цветы, что он уже видел — большие, с широкими лепестками. Ночь, дождь — лепестки закрыты. Но даже в таком состоянии Эрику показалось, что ничего более красивого он никогда в жизни не видел. Впрочем, почему «показалось»? Не видел. Яркие цвета — красные, фиолетовые, желтые, бирюзово-синие. Он представил, каково здесь должно быть днем, когда это все раскрыто и поежился. Вот уж чего никогда за собой не замечал, так это тяги к прекрасному.

Дорога шла через поле и минуту он размышлял, стоит ли туда соваться? Красиво-то, спору нет. Но вот прятаться среди этой красоты, среди высоких стеблей может все что угодно. А на эти самые «что угодно» остров горазд, что уже несколько раз доказал.

Думал недолго и в очередной раз позволили себе себя убедить. Во-первых, дорога показала себя неплохой защитой. Во-вторых, «а куда еще-то»? В-третьих, — на подсознательном уровне не представлял себе, что в такой красоте может таиться какая-то опасность. И опять же разумом прекрасно понимая нелепость последнего аргумента, вошел в этот цветочный лес, с недопустимым для морского волка восторгом, посматривая на окружавшее его многоцветье.

Никто на него не нападал, и он позволил себе чуть расслабиться и даже потянулся к одному из цветов, чтобы рассмотреть поближе. Жаль, что закрыты.

Дождь прекратился, так же внезапно, как и начался. Стало неожиданно тихо. Впервые за последние пару часов никаких звуков. Ни шума дождя, ни чокнутых цикад. Поэтому хруст, раздавшийся под его ногами, прозвучал как аркебузный выстрел. Эрик удивленно посмотрел себе под ноги. Широкие лепестки цветов, пусть и закрытые, смыкались над разноцветной дорогой и перекрывали доступ лунному свету. Эрику пришлось наклониться, чтобы разглядеть, что он наступил на чей-то скелет. А наклонившись, увидел, что вся земля под стеблями усыпана костями.

Он выпрямился и стал озираться. Вокруг сплошная стена мясистых стеблей и закрытые бутоны. Если кто и водится, то может быть, где угодно.

Эрик ускорил шаг. Надо бы поскорее это поле перейти. На открытой местности все же спокойнее.

Вот! Опять! Из-за зеленых стеблей на него таращился глаз. Эрик остановился, всматриваясь. Показалось, что заметил движение сбоку, повернулся — не уловил. Опять чудится?! Нервы напряжены. Надо валить отсюда.

Под ногами снова хрустнуло. Посмотрел вниз — наступил на горку костей. Человеческих. Вон и череп рядом валяется. Маленький только. Ребенка что ли?

Ногу кольнуло. Сапог проткнул. Он облокотился на ближайший стебель у дороги и стал рассматривать обувь. Стебель переходил в мясистый, пышный ярко-пурпурный бутон на лепестках которого подрагивали капли дождя. Цветок вздрогнул?! Разве это возможно? Эрик удивленно обернулся на бутон. Тот начал раскрываться.

Ночью?

Эрик вытянул шею, чтоб разглядеть получше. Бутон повернулся к нему и раскрылся. Эрик застыл.

Цветок действительно был красивый. Широкие лепестки, насыщено пурпурного цвета с лазуритовой каймой. А из центра этой красоты на него смотрел уже знакомый бело-желтый глаз с вертикальным змеиным зрачком.

Эрик по-прежнему не двигался, только растеряно моргнул. Цветок моргнул в ответ, а глаз задвигался, изучая его.

Эрик попятился. Пурпурные лепестки задрожали крупной дрожью и будто подернулись белой пылью. Потрясенный Эрик увидел, что это не пыль, а множество мелких, очень острых зубов.

… и еле успел пригнуться. Бутон сомкнулся у него над головой. Цветок попытался его цапнуть, как змея.

Эрик перекатился под стеблем, ударился о другой, вскочил и побежал по дороге. Цветы тесно росли вдоль дороги и не задевать их он не мог. Все новые и новые бутоны распускались по мере того, как Эрик бежал вперед, толкая разноцветные лепестки. Со всех сторон на него таращились бело-желтые глаза и начинали дрожать лепестки, выпускавшие зубы.

Цветы закрывались не на ночь, а только на время дождя. Сейчас они отходили от легкой дремоты, не без помощи Эрика, но пока приходили в себя, Эрик уже успевал пробежать.

Только бы не споткнуться!

Проскочил находящееся в низине поле, выскочил по дороге на холмы и остановился лишь тогда, когда последний цветок остался далеко позади. Оглянулся.

На него смотрело не меньше десятка тысяч глаз. Это уже не была долина цветов. Скорее долина глаз. Все цветы, что были внизу, смотрели на него. Моргали, щурились, бегали туда-сюда и подмигивали.

Теперь назвать поле красивым было невозможно.

А ведь таких зубастых глазастиков на острове получается множество. Даже на деревьях как-то растут.

Эрик вспомнил кости, устилавшие землю под цветами, и вздрогнул. Там самые разные кости были — в основном животных, но попадались и человеческие. Вот это цветочки!

По дороге он поднялся на холм. Опять открывалась низина. Только цветов в ней не было видно. В лунном свете перед ним лежал город.