Славянские древности ранневизантийского периода известны на обширнейших пространствах Средней и Восточной Европы, от Днепра на востоке до Эльбы на западе и от южного побережья Балтийского моря на севере до Балканского полуострова на юге. Их анализ показывает, что самыми существенными этнографическими признаками славян того времени были лепная керамика, домостроительство и погребальный обряд. Именно форма и прочие элементы лепных сосудов отчетливо выделяют славянские древности VI–VII вв. среди синхронных соседних — германских, балтских, тюркских, фракийских и др. Очень характерными для славян являются и полуземляночные жилища со специфическим интерьером. Распространенные в Европе одновременно с ними полуземлянки с печью-очагом, занимавшей срединное положение, или с центральным опорным столбом, или округло-овальные в плане заметно отличаются от славянских.

Для изучения раннесредневековой славянской керамики большое значение имела работа чешского археолога И. Борковского. В ней были описаны и систематизированы в основном лепные сосуды середины I тысячелетия н. э. из славянских памятников Чехословакии. Но исследователь отметил, что аналогичная керамика известна и на территории Польши и Германии. Славянскую лепную посуду этого времени И. Борковский предложил называть пражской, полагая, что она имела автохтонное развитие из культуры полей погребальных урн и кельтской.

После окончания Второй мировой войны начался период бурного накопления материалов. Славянские памятники VI–VII вв. в огромном количестве были выявлены на обширной территории, в том числе в нашей стране. Во многих местах произведены раскопочные исследования. О результатах этих работ написаны сотни статей и публикаций. В последние годы появились и региональные обобщения, в которых значительное место, как правило, занимает характеристика керамического материала.

Обобщающие работы по раннесредневековым славянским древностям по отдельным регионам юго-западной части СССР принадлежат И. П. Русановой (Припятское Полесье), В. Д. Барану (Волынь и Верхнее Поднестровье), И. А. Рафаловичу (междуречье Днестра и Прута), О. М. Приходнюку (Подолия) и Б. А. Тимощуку (Буковина).

В Польше получили характеристику пока памятники отдельных микрорегионов. Лодзинский археолог И. Хазегава предпринял интересную попытку обзорной систематизации раннесредневековой керамики западнославянских областей.

Исследованию славянской керамики в Мекленбурге посвятил свои работы Э. Шульдт. Итоги изучения раннесредневековых славянских памятников, расположенных западнее Одера и Нысы, подведены в работе И. Херрманна и в книге «Славяне в Германии», подготовленной ко II Международному конгрессу славянской археологии (Берлин, 1970 г.). Важное значение имеет издание Корпуса археологических источников по раннему средневековью ГДР.

Славянские древности Моравии исследовались в работах И. Поулика. Сводка славянской керамики Словакии выполнена Д. Бялековой, а пражская керамика Чехии стала объектом специального анализа И. Земана.

К сожалению, сводной работы по раннеславянским древностям Паннонии пока нет, что затрудняет решение некоторых вопросов раннесредневековой истории славянства.

Славянские древности с территории Румынии описаны во многих публикациях. Постоянно исследуются славянские памятники VI–VII вв. в Болгарии.

Из трёх этнографических признаков славянской культуры третьей четверти I тысячелетия н. э. важнейшим представляется керамика.

Научное обобщение и систематизацию всего накопленного к настоящему времени керамического материала славян третьей четверти I тысячелетия н. э. следует считать первоочередной необходимостью. Первый шаг в этом направлении был сделан румынской исследовательницей М. Комшей. В докладе на VII международном конгрессе предысториче-ских и протоисторических наук ею был сделан краткий обзор керамических форм, распространенных на славянской территории в VI–VII и в VIII–IX вв..

Единственным критерием для определения керамического материала VI–VII вв. как славянского является генетическая преемственность этой посуды с более поздней средневековой керамикой, славянская принадлежность которой несомненна. Именно таким образом определены группы и типы славянской керамики в предлагаемой ниже классификации.

Отнесение к славянской керамике всех форм глиняной посуды, обнаруженной при раскопках памятников, атрибутированных исследователями в качестве славянских, нельзя считать правомерным. Во-первых, этническое определение многих раннесредневековых памятников часто бывает спорным. Так, одни археологи утверждают, что днепровские древности типа Колочина являются славянскими, другие относят их к балтскому населению, или одни исследователи полагают, что среди захоронений в среднедунайских могильниках аварского времени имеется немало славянских, другие отрицают это. Во-вторых, многие раннесредневековые памятники оставлены населением, в этническом отношении смешанным. На таких памятниках обычно присутствует разнотипная керамика. Поэтому для выделения среди керамической массы собственно славянских форм посуды должны быть строгие критерии — преемственность с досто-верно славянской керамикой более поздней поры.

Несомненно, ошибочна мысль о монолитности славянской керамики VI–VII вв.. Она навеяна тем, что в то время славяне еще пользовались общим праславянским языком, и не обнаруживает каких-либо подтверждающих фактов в материалах археологии. Между тем и языковые данные не позволяют говорить о монолитности славянства в третьей четверти I тысячелетия н. э.

Праславянский язык в то время уже дифференцировался на диалекты, и членение это было довольно глубоким.

Предлагаемая классификация славянской керамики VI–VII вв. основана исключительно на целых сосудах. Фрагментарные материалы, как показала работа над керамикой в музеях и научных учреждениях, иногда приводят к ошибочным результатам, поэтому на первой стадии керамической классификации они не могут быть использованы. Всего удалось собрать в археологических хранилищах, а также по публикациям более 3000 полных сосудов, которые можно считать славянскими. Этот материал вполне достаточен и надежен как для керамической классификации, так и для исторических построений на её основе.

 

Первая славянская группировка — славены древних авторов

Прежде всего выявляются две очень крупные группы славянской керамики VI–VII вв.

Первую группу составляют преимущественно высокие горшки с усеченноконическим туловом, слегка суженным горлом и коротким венчиком. Наибольшее расширение их всегда приходится на верхнюю треть высоты. Орнаментация отсутствует (рис. 19).

Рис. 19. Славянская керамика V–VII вв. первой группы (пражско-корчакская)

1 — Зялашуры;

2 — Бршезно;

3 — Рипнев;

4 — Корчак IX;

5 — Семице;

6 — Нова Гута-Могила;

7 — Мала-под-Гроном;

8 — Шелиги;

9 — Тетеревка;

10 — Дессау-Мозигкау.

Эту керамику впервые обстоятельно описал И. Борковский как одну из форм пражской керамики. Ныне она известна на обширной территории от верхней Эльбы до Киевщины (рис. 20).

Рис. 20. Славянские памятники V–VII вв.

а — с сосудами первой (пражско-корчакиной) группы;

б — с сосудами второй (пражско-пеньковской) группы;

в — с керамикой, происходящей от сосудов второй группы;

г — с сосудами суковского, «неорнаментированного» и дзедзицкого типов;

д — ареал керамики последних типов, восстанавливаемый по распространению фрагментов.

1 — Грамонсхаген;

2 — Вентшоя;

3 — Шульце;

4 — Мюленгеер;

5 — Суков;

6 — Кляйн Марков;

7 — Гиелов;

8 — Гёрке;

9 — Ребенсторф;

10 — Колвитц;

11 — Хохензееден;

12 — Леегебрух;

13 — Прютцке;

14 — Ниегрипп;

15 — Захон;

16 — Кенигсборн;

17 — Шартау;

18 — Штеутц;

19 — Мена;

20 — Дессау-Мозигкау;

21 — Мершвитц;

22 — Миттенвальде;

23 — Торнов с окрестными поселениями;

24 — Нюнхритц;

25 — Заузедлитц;

26 — Греппин;

27 — Эддеритц;

28 — Гросс Зеберигц;

29 — Бад Дюрревберг;

30 — Заушвитц;

31 — Дюррвайтчен;

32 — Хефген;

33 — Дрезден-Штетч;

34 — Чаагвптц;

35–39 — Прага (Градчане, Лоретанская площадь, Бубенец, Подбабе, Лп-Еен, Малые Чичовице и др.);

40 — Завист;

41 — Чёрный Уезд;

42 — Пржеров;

43 — Либчице;

44 — Жданице;

45 — Старе Коуржим;

46 — Грабешин;

47 — Планяны;

48 — Пржистоупиме;

49 — Семице;

50 — Пнев-Пржедграды;

51 — Бойетице;

52 — Клук;

53 — Врщесник;

54 — Хвалкув;

55 — Ратиборц;

56 — Семено-Подмлыне;

57 — Ополе-Закжув;

58 — Хорула;

59 — Вроцлав-Злотник;

60 — Ситно;

61 — Доманевице;

62 — Жуковице;

63 — Гостын;

64 — Челадц Велька;

65 — Грабоног;

66 — Куша;

67 — Бурценин;

68 — Болещин;

69 — Конин Новы;

70 — Седлемин;

71 — Житовецко;

72 — Далещин;

73 — Вивогура;

74 — Брущево;

75 — Бониково;

76 — Бортовый Млын;

77 — Котово;

78 — Кленица;

79 — Полупин;

80 — Осечница;

81 — Дзедзицы;

82 — Дерчево;

83 — Мюров;

84 — Щецин-Кжеково;

85 — Колобжег;

86 — Барды;

87 — Кенджыно;

88 — Голаяч Поморский;

89 — Позвань;

90 — Рудки;

91 — Острув Ледницки;

92 — Дэекановище;

93 — Бискупин;

94 — Крушвица;

95 — Северск;

96 — Поляновице;

97 — Любич;

98 — Новины;

99 — Радвей-ув;

100 — Куява;

101 — Гродня;

102 — Шелиги;

103 — Цеканово;

104 — Слупино;

105 — Тум-Виташевице;

106 — Мендзыборув;

101— Барковицв Мокре;

108 — Непорент;

109 — Дрогичин;

110 — Лаз Стоцки;

111 — Ходагик;

112 — Любрин-Чвартек;

113 — Тжебеславице;

114 — Злотники;

115 — Иголомья;

116 — Нова Гута-Могила;

117 — Бахуж;

118 — Ниско;

119 — Липско;

120 — Зимно;

121 — Рипнев;

122 — Подрижье;

123 — Липа;

124 — Костенец;

125 — Климентовицы;

126 — Зозив;

127 — Хотомель;

128 — Хорск;

129 — Семурадцы;

130 — Селец;

131 — Корчак I, VII и IX;

132 — Тетеревка;

133 — Шумск;

134 — Лука Райковецкая;

135 — Киев;

136 — Сосница;

137 — Заярье;

138 — Левиин Бугор;

139 — Лавриков Лес;

140 — Колодезный Бугор;

141 — Конотоп;

142 — Замощаны;

143 — Княжый;

144 — Лебяжье;

145 — Дмитровка;

146 — Канев;

147 — Крещатик;

148 — Пастырское;

149 — Жовнин;

150 — Стецовка;

151 — Большая Андрусовка;

152— Макаров Остров;

153 — Луг I;

154 — Луг II;

155 — Дериевка.;

156 — Яцева Балка;

157 — Игрень;

158 — Кизлевой;

159 — Волошское;

160 — Голики;

161 — Кальник;

162 — Самчинцы;

163 — Кочура;

164 — Скибинцы;

165 — Семенки;

166 — Городок;

161 — Лубянка;

168 — Звипяч I и II;

169 — Бовшев;

170 — Зелёный Гай;

171 — Городница;

172 — Перебыковцы;

173 — Вильховцы;

174 — Задубровка;

175 — Бакота;

176 — Рашков;

177 — Чепоносы;

178 — Глыбокое;

179 — Кодын;

180 — Фундул Хертей;

181 — Батошана;

182 — Шипот-Сучава;

183 — Руши-Мэнэстиоара;

184 — Старые Малаешты;

185 — Хуча;

186 — Алчедар;

187 — Лопатна;

188 — Селиште;

189 — Бранешти;

190 — Скок;

191 — Реча;

192 — Яссы (Круцеа луи Фереитц);

193 — Кобуска Веке;

194 — Ханска;

195 — Костешты;

196 — Фэлциу-Васлуи;

197 — Цуртеа Домнеасцэ-Бакэу;

198 — Чернат;

199 — Бэцид;

200 — Зялашури;

201 — Поян;

202 — Ношлак;

203 — Дяково;

204 — Ужгород;

205 — Прешов;

206 — Гранична-при-Горнаде;

207 — Сеня;

208 — Арс;

209 — Деврецен;

210 — Карос;

211 — Сцентес;

212 — Желовце;

213 — Штурово;

214 — Мала-над-Гроном;

215 — Бешенев;

216 — Вирт;

217 — Нитранский Градов;

218 — Нитра;

219 — Вычаны-Опатовце;

220 — Вельке Госте;

221 — Брезолупы;

222 — Потворице;

223 — Силадице;

224 — Матушково;

225 — Голнар,

226 — Вайноры;

227 — Кошуты;

228 — Загорска Быстрица;

229 — Девинска Нова Весь;

230 — Ступава;

231 — Гвелы;

232 — Скалица;

233 — Злеков;

234 — Старе Место;

235 — Блатец;

236 — Слатинки;

237 — Биловице;

238 — Брно;

239 — Велатице;

240 — Брно (подол);

241 — Пржидлуки;

242 — Бржеслав;

243 — Мунетице;

244 — Микульчице;

245 — Ланжхот;

246 — Поганьскс;

247 — Мюнхендорф;

248 — Оросцланы;

249 — Палисмарот-Башахаре;

250 — Дунауйварош;

251 — Баконыкоппвиы;

252 — Айка;

253 — Покасепект;

254 — Петровина;

255 — Бакар;

256 —Сисак;

257 — Осиек;

258 — Сарваш;

259 — Винковци;

260 — Сотин;

261 — Мушици;

262 — Нерези;

263 — Рогачица;

264 — Врев;

265 — Раяновцы;

266 — Волиндрын;

267 — София;

268 — Чурелу;

269 — Кымпул-Божа-Милитари;

270 — Дульцеанка;

271 — Тыргшор;

272 — Сэрата-Монтеору;

273 — Бэнеаса;

274 — Сгрэулешти-Лунка;

275 — Стрэулешти-Мэйценештн;

276 — Кэцелу Ноу;

277 — Илава;

278 — Гарван;

279 — Джеджови Лозя;

280 — Истрия;

281 — Сребрына;

282 — Старое Село;

283 — Стырмен;

284 — Плиска;

285 — Аксаково;

286 — Марица.

Один из коренных регионов распространения славянских памятников с керамикой первой группы охватывает Среднюю и Южную Польшу. Встречена эта керамика на многих поселениях и в погребениях. Наиболее полно исследованы и опубликованы поселения в Новой Гуте-Могиле под Краковом, в Шелигах близ Плоцка, в окрестностях Брущева Косьцянского повята, в Бониково того же повята и в меньшей степени некоторые другие. Известны и могильники с лепной керамикой этой группы. Это открытые случайно единичные грунтовые захоронения по обряду трупосожжения. Остатки кремации в них помещены в глиняные урны, изредка — непосредственно в ямки. Однако было бы преждевременно делать на этом основании вывод о распространенности в славянских могильниках третьей четверти I тысячелетия н. э. урновых погребений.

Польские археологи на многих примерах показали эволюционное развитие описываемой группы славянской керамики в более позднюю средневековую. Большой интерес представляет определение начальной даты керамики первой группы. Ее бытование в VI столетии в настоящее время не вызывает каких-либо возражений. Имеются основания предполагать, что некоторые из поселений со славянской керамикой первой группы существовали уже в V в. Так, на поселениях в Осечнице и Раджееве в слоях вместе со славянской лепной керамикой обнаружены фрагменты серой («сивой») посуды, широко представленной в пшеворских памятниках и имеющей верхнюю дату V столетие.

Поселения с аналогичной керамикой известны и в юго-западных районах СССР. В Припятском Полесье они были выявлены еще С. С. Гамченко и И. Ф. Левицким, а в последние десятилетия очень плодотворно исследовались И. П. Русановой. Ею же убедительно показано генетическое развитие более поздней славянской керамики этого региона из посуды VI–VII вв., которая здесь получила название корчакской керамики. Припятское Полесье находилось в стороне от славянских и неславянских передвижений второй половины I тысячелетия н. э., поэтому материальная культура славян развивалась здесь в спокойном русле. И. П. Русановой удалось разработать детальную хронологическую шкалу славянской керамики VI–X вв.

Как и на территории Польши, поселения славян VI–VII вв. в Полесье были небольшими и неукрепленными. Часто они занимали мыс на берегах речек, участки, ограниченные оврагами или иными естественными препятствиями. Площадь их — от 1,5 до 10 тыс. кв. м. В VI–VII вв. строятся и первые городища (Хотомель, Зимно и др.).

В Припятском Полесье известно несколько грунтовых могильников с керамикой первой группы, но они не подвергались растопочным исследованиям. Кроме грунтовых захоронений, в этом регионе встречаются и курганные могильники с корчакской керамикой. Сожжения умерших всегда происходили на стороне Собранные с погребальных костров кальцинированные кости помещали в курганной насыпи в ямке или кучкой и только в редких случаях собирали в глиняную урну.

Славянская керамика первой группы получила распространение также в Поднестровье, в нижнедунайских и среднедунайских землях и на верхней Эльбе. Однако, если в бассейне Вислы и в Припятском Полесье она была господствующей, а порой и единственной формой керамики VI–VII вв., то в более южных областях Европы наряду с глиняной посудой первой группы получили распространение и иные формы славянской керамики.

Уже в Верхнем Поднестровье вместе с керамикой первой группы широко представлена глиняная посуда второй группы, о которой речь пойдет ниже. Здесь имеются единичные поселения, содержащие исключительно керамику первой группы, но в основном эта керамика сосуществует на одних и тех же поселениях с иными формами. Такая же картина наблюдается и в Северной Буковине. На поселении в урочище Кодын в Черновицкой обл., преимущественно с керамикой первой группы, найдены две железные фибулы типа Bugelknopffibel, датируемые IV — первой половиной VI в.. Не исключено, что не только в повисленских памятниках, но и в Верхнем Поднестровье начальной датой славянской керамики первой группы было V столетие.

Славянская керамика первой группы встречается также на отдельных памятниках Молдовы, Мунтении и Добруджи и ещё южнее — в придунайских районах Болгарии. Основную же массу славянской керамики VI–VII вв. здесь составляют горшки второй группы Очевидно, эти земли были освоены в основном славянами, принадлежащими иной племенной группировке. Вместе с тем в миграционном потоке славян участвовали и славяне — носители керамики первой группы, продвинувшиеся в нижнедунайские земли, очевидно, из Западноволынского и Припятско-то регионов. К такому же заключению пришла и румынская исследовательница М. Комша, предпринявшая интересную попытку восстановить пути и направления славянского проникновения на территорию Румынии. Выявляются и пути расселения славянской группировки, представленной керамикой первой группы, или керамикой пражско-корчакского типа, по терминологии М. Комши. Это расселение осуществлялось черезверхнеднестровские области из Западной Волыни и из бассейна Тетерева.

Иная картина славянского расселения выясняется в среднедунайских землях и в верхней части бассейна Эльбы, т. е. на территориях Чехословакии, ГДР, Югославии, Венгрии и Австрии. Здесь вначале почти безраздельно господствуют поселения и могильники со славянской керамикой первой группы.

Такая керамика опубликована И. Борковским из различных мест территории города Праги (Лоретанская площадь, Бубенеч, Подбаба, Михле, Ливен, Велеславин, Дейвице), а также из Жданиц, Ланжхота, Планин и других. Й. Поулик исследовал и опубликовал памятники с рассматриваемой керамикой из Ланжхота, Блатеца, Биловиц, Велатиц, Пржитлук, Писарок и других пунктов Моравии. Материалы из памятников Моравии издавались также В. Грубым, 3. Кланицей и другими. Обильно представлены древности, характеризуемые славянской керамикой первой группы, и на территории Словакии. Наиболее известными памятниками здесь являются Силадице, Матюшково, Потворице, Мала. Но такая керамика встречена в десятках пунктов, в том числе и в погребениях некоторых славяно-аварских могильников (например, в Девинской Новой Веси).

Весьма успешно исследуются славянские памятники с керамикой первой группы и на территории Чехии. Особо можно выделить планомерные раскопки поселения Бржезно близ Лоуны, давшие интересные материалы как для истории материальной культуры славян раннего средневековья, так и для исследования славяно-германских взаимоотношений. Имеется опыт классификации славянской керамики Чехии.

Славянская керамика первой группы с территории Югославии, Австрии и Венгрии немногочисленна. Югославские и австрийские ее находки описаны в работах 3. Винского и X. Митши-Мерхайм. Аналогичная керамика с территории Венгрии пока не получила обобщающей характеристики, что, видимо, обусловлено отсутствием здесь памятников, содержащих исключительно славянскую посуду первой группы. Она встречена на территории Венгрии до сих пор или в могильниках лангобардов, или уже на памятниках аварского времени. Однако не исключено, что в дальнейшем здесь будут обнаружены и поселения с наслоениями, характеризуемыми керамикой рассматриваемого типа.

Крупный вклад в изучение поселений и могильников со славянской керамикой первой группы внесли археологи ГДР. В бассейне средней Эльбы выявлены и обследованы десятки таких памятников. На многих из них произведены раскопочные работы, а отдельные памятники, например Дессау-Мозигкау, стали объектами монографических исследований.

Вопрос о том, когда и какими путями распространились славяне, оставившие керамику исследуемой группы, в среднедунайских землях и в бассейне Эльбы, не раз обсуждался в археологической литературе. Высказанное И. Борковским мнение об автохтонном развитии пражской керамики на основе позднелатенских древностей имеет чисто историографический интерес. Ныне вполне очевидно, что славянская культура, представленная керамикой первой группы, в Подунавье и на Эльбе является пришлой.

Й. Поулик первоначально датировал раннеславянскую керамику в Моравии и соседних дунайских землях временем с V в., а поскольку в Пржитлуках пражские сосуды встречены вместе с позднеримскими, он говорил о возможности славянского проникновения в эти области в III–IV вв. Расселение славян в Среднем Подунавье, по мнению этого исследователя, осуществлялось с севера, из нынешних южнопольских земель. Позднее Й. Поулик стал определять раннюю дату пражской керамики концом V–VI в..

Многие археологи (И. Вернер, X. Прайдель и другие) полагают, что славяне расселились на среднем Дунае и в бассейне Эльбы после ухода отсюда германских племен, т. е. не ранее второй половины VI в..

Действительно, в области Эльбы славяне начали расселяться только в VI в. Крупные изыскания, проведенные в Бржезно, Дессау-Мозигкау, Лютьенберге и других местах, говорят об этом со всей очевидностью. Славянское поселение Лютьенберг I надежно датировано И. Херрманном временем с начала VI в., и эта археологическая датировка подкрепляется дендрологической. В Бржезно славяне поселились около середины VI в. Можно предполагать, что первые славяне застали в его окрестностях германское население и находились с ним в культурных контактах.

В последние годы все отчетливее выясняется, что в Моравии и соседних с ней дунайских землях славяне расселяются в VI в. Исследования Я. Тейрала и других археологов показали, что известные здесь древности V в. принадлежат к дославянским. Находки раннеславянской керамики в лангобардских могильниках свидетельствуют о том, что славяне расселились в этих землях уже в первой половине VI в. и в ряде мест застали германское население.

Также нет оснований для датировки славянской керамики рассматриваемого облика из Словакии временем ранее рубежа V и VI вв..

Наиболее вероятным регионом, из которого происходило расселение славян в области среднего Дуная и Эльбы, является бассейн Вислы или Висло-Одерское междуречье, хотя твердых данных для реконструкции этой миграции в распоряжении исследователей пока нет. Ранние же славяне Среднего Подунавья, судя прежде всего по керамике, принадлежали к той же группировке, что и славянские племена Висло-Одерского междуречья и Припятского Полесья.

Славянская керамика первой группы в Среднем Подунавье и на Эльбе бытовала сравнительно недолго. В конце VI и начале VII в. развитие этой керамики было прервано. С конца VI в. здесь получила распространение глиняная посуда иного облика, генетически не связанная с рассматриваемой. Ее характеристика будет дана далее.

Это обстоятельство постоянно подчеркивается исследователями. Имеются различные попытки его объяснения. Высказано даже мнение, отрицающее славянскую принадлежность керамики первой группы предлагаемой классификации. Так, Л. Караман, подчеркивая, что эта керамика не получила какого-либо развития в средневековой славянской культуре Югославии, пробовал связать ее с неславянскими племенами VI в..

Однако славянская принадлежность керамики рассматриваемой группы доказывается ее генетической связью с позднейшими славянскими древностями на материалах Польши и Припятского Полесья. Объяснение смены славянской керамики в Среднем Подунавье может быть одно. Славянские памятники с керамикой первой группы отражают первую волну славянского освоения этой территории. За ней последовала другая миграционная волна. Она шла из другого региона, расселялась иная культурно-этническая группировка славян. В результате вторая волна захлестнула первую.

Мысль о заселении славянами Балканского полуострова двумя потоками относится ещё к прошлому столетию. Ее пытались обосновать В. Копинар и Ф. Миклошич. Недавно эта теория получила надежное подкрепление в этнографических и лингвистических материалах. Б. Братанич на основе анализа пахотных орудий выявил на территории Югославии две этнографические зоны, позволившие определенно говорить о двух этапах славянского расселения: первом, охватившем значительную часть южнославянских земель, и втором, ассимилировавшем или вытеснившем на окраины более раннее славянское население. Н. И. Толстой показал, что типы рал, характеризующие эти два потока славянской миграции, разнятся и по своей лингвистической номенклатуре.

Независимо от этих исследований к подобному заключению подошли и археологи. Уже Я. Бем писал о двух славянских культурных группировках в Среднем Подунавье. На археологических материалах Югославии это обосновала М. Любинкович.

Славянские погребения с керамикой первой группы открыты уже во многих местах. Среди них имеются грунтовые и курганные захоронения. Во всех без исключения случаях это трупосожжения. Кремация умерших совершена на стороне. Собранные с погребальных костров кальцинированные кости ссыпаны в ямку и кучки, а иногда помещены в глиняную урну. Погребения в большинстве случаев безынвентарные.

Детали погребальной обрядности позволяют расчленить славянские трупосожжения VI–VII вв. на несколько вариантов. Однако выделить то специфическое, что было бы характерно исключительно для захоронений славян — носителей керамики первой группы, не удается. Скорее всего, славянская группировка, представленная памятниками с этой керамикой, не имела этнографических особенностей. Как известно, многие славянские племена последней четверти I тысячелетия н. э. также не разграничиваются по деталям погребального обряда.

Славянское домостроительство VI–VII вв. в целом исследовал немецкий археолог П. Донат. В области расселения славян выделяются две зоны. Для территории, включающей бассейны Вислы и Одера, а также для Мекленбурга и Бранденбурга характерны наземные бревенчатые дома. В более южных районах славянского ареала господствовали квадратные в плане полуземляночные жилища с печью в одном из углов. В некоторых регионах оба типа жилищ сосуществовали. К таким районам принадлежат Малая Польша, где встречаются полуземляночные постройки при наличии поселений с наземными домами; Моравия, где наряду с поселениями, на которых господствуют полуземлянки, есть поселения с наземными жилищами (например, Микульчице); отчасти Припятское Полесье, где открыты и полуземлянки, и наземные дома (например, Зимно).

Границы двух зон славянского домостроительства (рис. 21) в значительной степени не совпадают с границами регионов, определяемых на основе керамического материала. По-видимому, это закономерно. Также перекрещиваются внутри одного этноса изоглоссы и изолексы. Все же можно отметить, что в коренных областях распространения керамики первой группы, в бассейнах Вислы и Одера, господствовали наземные жилища. Полуземляночные же постройки получили распространение в основном на окраинах территории расселения славянских племен — носителей керамики первой группы, в большинстве случаев там, где они встретились с другим племенным объединением славян.

Рис. 21. Распространение славянских жилищ VI–VII вв.

а — поселения с полуземлянками;

б — поселения с наземными жилищами;

в — приблизительная граница распространения керамики второй группы.

1 — Гросштемкендорф;

2 — Суков;

3 — Гребен;

4 — Леегебрух;

5 — Торнов;

6 — Лютьенберг I и II;

7 — Дессау-Мозигкау;

8 — Бржежанки;

9 — Кадань;

10 — Бржезно;

11 — Прага-Богнице;

12 — Беховице;

13 — Старе Бадры;

14 — Завист;

15 — Барды;

16 — Голанч;

17 — Сельско;

18 — Лобжаны;

19 — Дерчево;

20 — Дзедзицы;

21 — Пщево;

22 — Упще;

23 — Латково;

24 — Котово;

25 — Жуковице;

26 — Вшемирув;

27 — Челадз Белька;

28 — Дембица;

29 — Косцелиска;

30 — Хвалькув;

31 — Радзейув;

32 — Шелиги;

33 — Барковице Мокре;

34 — Люблин Чвартек;

35 — Киркут;

36 — Шавечин;

37 — Бахуж;

38 — Ниско;

39 — Мацькувка;

40 — Хусов;

41 — Жешов;

42 — Злотники;

43 — Нова Гута;

44 — Зимно;

45 — Ромош;

46 — Рипнев;

47 — Подрижье;

48 — Городок;

49 — Липа;

50 — Корчак I;

51 — Корчак VII;

52 — Корчак IX;

53 — Щатково;

54 — Дедиловичи;

55 — Целиков Бугор;

56 — Стрелица;

57 — Киев;

58 — Сахновка;

59 — Пастырское;

60 — Луг I;

61 — Молочарня;

62 — Андрусовка;

63 — Игрень;

64 — Волошское;

65 — Моржице;

66 — Мутенице;

67 — Подивин;

68 — Микульчице;

69 — Дольны Вестоницы;

70 — Поганьско;

71 — Девинска Нова Весь;

72 — Силадице;

73 — Нитранский Градок;

74 — Дунауй-варош;

75 — Батьковичи;

76 — Мушици;

77 — Сомотор;

78 — Оросиево;

79 — Вовчанское;

80 — Петрово;

81 — Чепа;

82 — Подей;

83 — Морешты-Чипэу;

84 — Волиндрын;

85 — Ипотешти;

86 — Чурелу;

87 — Дэмэройя;

88 — Тей;

89 — Кэцему Ноу;

90 — Стрэулешти-Лунка;

91 — Кымпул Боша Милитари;

92 — Гарван;

93 — Старое Село;

94 — Джеджови Лозя;

95 — Сребрына;

96 — Киндешты;

97 — Диногеция;

98 — Куртэа-Домнэаска;

99 — Шипот-Сучава;

100 — Лозна-Дотохой;

101 — Батошана;

102 — Глубокое;

103 — Задубровка;

104 — Кодын;

105 — Ибэнешти;

106 — Хуча;

107 — Яссы;

108 — Малаешты;

109 — Болшев;

110 — Демьянов;

111 — Зелёный Гай;

112 — Горошево;

113 — Звиняч;

114 — Колодривка;

115 — Перебыковцы;

116 — Городок;

117 — Куприн;

118 — Пригородок;

119 — Устье;

120 — Лука Врублевецкая;

121 — Студеница;

122 — Бакота;

123 — Селиште;

124 — Реча;

125 — Ханска;

126 — Париевка;

127 — Голики;

128 — Кальник;

129 — Самчинцы;

130 — Чертория;

131 — Семенки;

132 — Кочуров;

133 — Скибинцы.

Переходя к вопросу о происхождении славянской группировки, характеризуемой керамикой первой группы, сразу же можно исключить из территории формирования славян дунайские земли. Они хорошо исследованы в археологическом отношении, и вполне очевидно, что в эпоху, предшествующую средневековью, эта территория была заселена неславянским населением. Из региона возможного формирования исследуемой славянской группировки, видимо, нужно исключить и западнополесские земли. Ко II–IV вв. здесь относятся памятники типа Дытыничей — Тришина, принадлежащие поморско-мазовецкой культуре. Эти древности оставлены восточными германцами, и их своеобразие не оставляет сомнений в отсутствии преемственности между ними и раннесредневековыми славянскими.

Для поисков древностей, из которых развилась славянская культура, представленная керамикой первой группы, остаются бассейн Вислы и междуречье Вислы и Одера, т. е. ареал пшеворской культуры. И здесь поиски сразу же приводят к Висленскому региону этой культуры.

Черты сходства между отдельными типами пшеворской посуды и славянской керамикой V–VII вв. подмечены и описаны польскими археологами. В частности, это сделали Ю. Костшевский, 3. Хильчерувна и В. Шиманский. Над этой проблемой работает также И. П. Русанова.

Выделение Висленского региона пшеворской культуры конкретизирует поиски предшественника раннесредневековой культуры славян. Пшеворская лепная керамика, из которой могла развиться славянская посуда V–VII вв. первой группы, коррелируется с определенным типом погребального обряда — ямными трупосожжениями, безынвентарными или же содержащими единичные вещи.

Сравнительный анализ этих могил и славянских раннесредневековых обнаруживает значительное сходство между ними. Оно дает основание говорить о возможности эволюции славянского погребального ритуала V–VII вв. из пшеворских захоронений, характерных для Висленского региона. По всем основным особенностям они тождественны. Правда, в пшеворских захоронениях часто встречаются фрагменты вторично обожженной глиняной посуды. В погребениях VI–VII вв. обломки керамики также встречены во многих трупосожжениях, однако все они без следов вторичного обжига. В ряде регионов славянской территории VI–VII вв. увеличивается процент урновых захоронений, а в некоторых могильниках они господствуют. Наконец, в это время наряду с грунтовыми погребениями появляются курганные славянские захоронения. Все эти различия могут быть объяснены эволюцией славянской погребальной обрядности. А она была неизбежна, ибо широкое расселение славян в VI–VII вв. привело их в соприкосновение с различными неславянскими племенами.

Славянское домостроительство VI–VII вв. в Повисленье, по-видимому, также генетически восходит к пшеворскому. Правда, пока не выделен тип жилища, характерный для славянских племен пшеворской культуры. Поэтому о генезисе славянского жилища Повисленья от римского времени к раннему средневековью можно говорить лишь в самых общих чертах. О том, что раннесредневековые славянские дома столбовой конструкции развились из наземных столбовых построек пшеворской культуры, писал Ю. Костшевский. Наземные дома со стенками, сложенными из горизонтально лежащих бревен, концы которых входили в пазы вертикально стоящих столбов, на поселениях второй половины I тысячелетия н. э. в Повисленье были распространены довольно широко. Однако вместе с ними обычны и срубные наземные постройки, предшествующая история которых пока не может быть выяснена.

Таким образом, на основе трех важнейших этнографических элементов — керамики, домостроительства и погребального обряда — можно говорить о том, что раннесредневековая славянская племенная группировка, представленная керамикой первой группы, ведет начало из Вислен-ского региона пшеворской культуры. Конец провинциальноримской цивилизации привел к огрубению славянской культуры Повисленья. В V и VI вв. повисленская племенная группировка славян расселяется в восточном, западном и южном направлениях, осваивая области Припятско-го Полесья и Верхнего Поднестровья, дунайские земли и значительную часть бассейнов Одера и Эльбы.

В позднеримское время носители пшеворской культуры пересекают Карпаты и расселяются в бассейне верхней Тисы. Определить, из какого пшеворского региона осуществлялась эта миграция, не представляется возможным. Поэтому нельзя ответить и на вопрос, были ли славяне среди пшеворского населения Закарпатья.

Некоторые словацкие археологи между тем полагают, что пшеворские древности в Словакии оставлены славянами. На их основе здесь на рубеже V н VI вв. будто бы и формируется славянская культура раннего средневековья.

Географическое распространение славянской керамики V–VII вв., относящейся к первой группе, позволяет предполагать, что эта посуда характеризует племенную группировку славян, которую Иордан называл sclaveni (склавены). Историк VI в. сообщает, что «многолюдное племя венетов» ныне известно «под тремя именами: венетов, антов, склаве-нов». Приводится и географическая локализация склавен: «Склавены живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским, до Да-настра, а на север — до Висклы».

Интерпретация этих географических данных различными исследователями подробно рассмотрена Е. Ч. Скржинской. Судя по контексту Иордана, отмечает она, город Новиетун и Мурсианское озеро ограничивали территорию расселения склавен с запада. Поэтому Новиетуном Иордана скорее всего был город Невиодун на реке Саве. Здесь же находилось и Мурсианское озеро (около города Мурсы, теперь — Осиек). Е. Ч. Скржинская высказывает предположение, что Мурсианским озером именовалось прежде озеро Балатон (путь к нему начинался для римлян преимущественно от города Мурсы).

Таким образом, географическими координатами расселения склавен по Иордану служат реки Сава на юго-западе, Висла — на севере и Днестр — на востоке. Эта территория как раз и является основной областью распространения керамики первой группы. В отдельных местах, правда, археологический ареал (Припятское Полесье, бассейн Эльбы и т. п.) выходит за пределы территории, ограниченной координатами Иордана, Но, по-видимому, это обусловлено тем, что сведения Иордана относятся к первой половине VI в., а археологический ареал очерчивается весьма суммарно на основе древностей V–VII вв..

В VI–VII вв. славяне начали широко осваивать пространство Восточноевропейской равнины. К этому времени принадлежат наиболее ранние длинные курганы в Псковской земле и сопки в Приильменье. Поселения, синхронные этим памятникам, пока не исследованы.

Анализ вещевого инвентаря длинных курганов позволяет выделить около полутора десятков погребений VI–VII вв.. Большинство из них безурновые. Два глиняных сосуда происходят из кургана у д. Михайловское. Это слабопрофилированные усеченноконические горшки с сероватой поверхностью со следами грубого заглаживания. Они принадлежат ко второму типу керамики длинных курганов, которая по общей профилировке и пропорциям сопоставима с пражско-корчакскими глиняными сосудами. Среди последних, в основном с территории Польши, можно найти близкие аналогии.

О том, что предки кривичей происходят из славянской группировки, представленной пражско-корчакской керамикой, свидетельствуют и материалы домостроительства. Жилые постройки кривичей, известные, правда, по исследованиям поселений VIII–X вв., принадлежат исключительно к наземным сооружениям. Пути и направления славянского проникновения в бассейны р. Великой и оз. Псковского ещё предстоит изучить.

Из той же праславянской племенной группировки, по-видимому, происходят ильменские словене. Ранние погребения в сопках — безурновые, поэтому керамический материал этих памятников относится лишь к последним векам I тысячелетия н. э. и обнаруживает влияние местной прибалтийскофинской глиняной посуды. Наземное домостроительство, более поздние археологические материалы, а также данные других наук склоняют к мысли о приходе славян в Новгородскую землю с запада.

 

Вторая славянская группировка — анты

Вторую большую группу славянской керамики третьей четверти I тысячелетия н. э. составляют слабопрофилированные горшки с округлым или овальным туловом. Наибольшее расширение находится в средней части высоты, горло и дно сужены и примерно равны по диаметрам (рис. 22).

Рис. 22. Славянская керамика второй (пражско-пеньковской) группы

1 — Волошское;

2 — Гайворон;

3, 6 — Семенки;

4 — Старое Село;

5 — Дунауйварош;

7 — Селиште;

8 — Рипнев;

9 — Батошана;

10 — Кобуска Веке;

11 — Загорска Быстрица;

12, 14 — Луг I;

13 — Поян.

Такая керамика в VI–VII вв. получила широкое распространение (рис. 21), но коренным ее регионом было междуречье Днестра и Днепра. В других районах эта посуда, как будет показано ниже, появляется позднее, и ее распространение явно связано с расселением славян из Днестровско-Днепровского региона.

Обстоятельная характеристика памятников с керамикой второй группы в междуречье Днестра и Днепра дана в работах В. Д. Барана, Д. Т. Березовца, П. И. Хавлюка, В. П. Петрова и других.

Поселениями славян здесь были исключительно селища, расположенные в долинах мелких рек и ручьев или на останцах. Для поселений выбирали места, которые не требовали сооружения искусственных укреплений. Реки, леса и болота служили естественной защитой и делали поселения малодоступными.

Основным типом жилища были полуземлянки, в плане близкие к квадрату. Площадь их колеблется от 6 до 20 кв. м. Глубина котлованов от 0,3–0,4 до 1–1,2 м. Стены домов облицованы деревом. Они имели столбовую или срубную конструкцию: более ранние жилища — часто столбовые, поздние — преимущественно срубные. Печи-каменки занимали один из углов жилища.

Славянская керамика второй группы занимает ведущее место на всех этих поселениях. На поселениях Верхнего Поднестровья вместе с ней иногда присутствует и керамика первой группы, о чем уже говорилось. Преимущественно на южной окраине ареала этой славянской группировки вместе с округлодонными сосудами получили распространение биконические горшки с резким или скругленным ребром, приходящимся на середину высоты. Их называют сосудами пеньковского типа. На некоторых поселениях эти сосуды составляют заметную часть керамического материала, на других они единичны. Горшки пеньковского типа нельзя причислить к этнографическим признакам славянской культуры, поскольку они не обнаруживают развития в более поздних древностях славян. По-видимому, их присутствие на славянских памятниках VI–VII вв. отражает взаимодействие славянского населения с каким-то иным этносом. Следствием такого же взаимодействия, очевидно, являются немногочисленные находки на славянских поселениях слабопрофилированных тюльпановидных сосудов, очень близких керамике, распространенной на памятниках третьей четверти I тысячелетия н. э. в Верхнем Поднепровье (древности типа Тушемли — Колочина).

На славянских поселениях южной периферии встречается также гончарная керамика пастырского типа — сосуды с округлым туловом и орнаментом из пролощенных полос, а иногда и амфоры. По-видимому, ее распространение на памятниках со славянской керамикой свидетельствует о проживании здесь наряду со славянами иноэтничного населения. В пользу этого говорит и открытие на некоторых поселениях жилых построек неславянских типов. Так, на селище Стецовка одно из жилищ представляло собой наземное сооружение диаметром 6–7 м, окруженное неглубокой канавкой. На поселении Луг 2 исследована постройка в виде эллипсоидного углубления размерами 6X5 м. со столбовой ямой в центре и восемью — по краям. Оба жилища по конструкции сходны с юртами кочевых племен, обитавших восточнее Днепра. Возможно, к ним относятся жилище в виде овального углубления с очагом, зафиксированное в Молочарне, и жилище в виде неправильно-овального углубления размерами 5X4 м в Дериевке.

Могильные памятники славянского населения рассматриваемого региона пока еще исследованы слабо. Раскапывались лишь могильники в окрестностях с. Великая Андрусовка, недалеко от впадения р. Тясмин в Днепр. Обряд погребения — трупосожжение на стороне. Остатки кремации помещены в ямки или в урны, поставленные в такие же ямки.

Металлические предметы на славянских памятниках очень немногочисленны. Среди них есть украшения — пальчатые и зооморфные фибулы, браслет с утолщенными концами, пряжки и фигурные бляшки от пояса, серьги пастырского типа, проволочные спиральные височные кольца, бронзовая фигурка льва, которые позволяют датировать эти памятники VI–VII вв.

Имеются основания полагать, что наиболее ранние поселения со славянской керамикой второй группы относятся к V в. В. Д. Баран определяет начало поселения у с. Зеленый Гай концом V в. по керамическому материалу. На селище Куня найдена железная двучленная фибула позднего арбалетного типа, характерная для IV–V вв.. Из поселения Жовнин происходит туалетная костяная ложечка, относящаяся, судя по северокавказским аналогиям, ко второй половине IV–V в..

Два важнейших признака культуры славянской группировки, представленной керамикой второй группы, — глиняная посуда и домостроительство — позволяют искать ее истоки в черняховских древностях. Как уже отмечалось, округлобокие сосуды с максимальным расширением примерно посредине их высоты, очень близкие к славянским горшкам второй группы, широко распространены на памятниках черняховской культуры и в особенности среди её древностей Подольско-Днепровского региона.

Типологическая преемственность между славянскими сосудами второй группы и черняховской лепной керамикой довольно убедительно показана пока только на верхнеднестровских материалах. Поэтому сейчас еще трудно сказать, формировалась ли славянская культура рассматриваемого типа в пределах Верхнего Поднестровья или же более широко, в границах Подольско-Днепровского региона черняховской культуры. Последнее представляется более вероятным, поскольку уже в VI в. славянское население, характеризуемое керамикой второй группы, расселилось на обширных пространствах Юго-Восточной Европы.

Жилища-полуземлянки с печью в углу, весьма характерные для поселений рассматриваемой славянской группировки третьей четверти I тысячелетия н. э., опять-таки своими корнями восходят к Черняховскому домостроительству. Как уже отмечалось, на черняховских поселениях Подольско-Днепровского региона среди разнотипных углубленных построек вырабатывается квадратная в плане полуземлянка с печью в углу.

Сформировавшаяся в междуречье Днестра и Днепра славянская племенная группировка уже в VI в. осваивает значительные территории. Славянские памятники с жилищами-полуземлянками и лепной керамикой второй группы известны в большом количестве на территории Молдавии. Здесь, как и в Поднепровье, на славянских поселениях встречаются также сосуды биконических форм и в очень небольшом количестве гончарная керамика пастырского типа.

Очевидно, в VI в. славяне — носители керамики второй группы расселяются в юго-западном направлении вплоть до придунайских земель Болгарии. Поселения с квадратными в плане полуземлянками с печью или каменным очагом в углу и со славянскими округлобокими горшками выявлены и обследованы в Румынии — в Молдове, северо-восточной Мунтении, Добрудже, а также на территории Болгарии. Исследовались здесь и могильники. В одном из румынских могильников — Сэрата-Монтеору — открыто более 1500 трупосожжений. Кремацию умерших совершали на стороне. Погребения преимущественно ямные, но есть и урновые.

На некоторых памятниках Днестровско-Дунайского междуречья, как уже отмечалось, наряду с глиняными сосудами второй группы обнаружена керамика первой группы. Здесь встретились и перемешались два потока славянской миграции — славенский и антский. Румынские исследователи также различают эти миграционные направления.

Особенность памятников VI–XII вв. на территории Мунтении и соседних районов состоит и в том, что здесь славянская керамика часто находится вместе с глиняной посудой типа Ипотешти-Кындешти (Чурел). Некоторые румынские исследователи относят все памятники VI–VII вв. к культуре Ипотешти-Кындешти, которая имела сложный состав и объединяла несколько культурных компонентов, в том числе дако-римский и славянский.

Славянские древности VI–VII вв. рассматриваемого облика известны также в Днепровском лесостепном левобережье — в среднем течении Сулы, Пела и Ворсклы. Севернее лежит область распространения памятников колочинского типа, характеризующихся иными конструктивными особенностями жилищ, своеобразной керамикой и некоторыми другими чертами. Вместе с тем в Черниговском Подесенье и в Курском Посеймье на колочинских памятниках встречаются отдельные глиняные сосуды, по форме тождественные славянской керамике второй группы.

Поскольку в тех же районах в то же время появляются квадратные в плане полуземлянки с печью в углу (рис. 21), то, очевидно, нужно полагать, что эти находки отражают проникновение славянского населения в среду племен — носителей колочинских древностей

Проникали славяне в это время и в районы, входящие в бассейн Северского Донца. В салтовском могильнике близ с Дмитровка на р. Короче открыто несколько трупосожжений, помещенных в урнах — округло-боких и ребристых горшках.

Славянская атрибуция керамики второй группы доказывается её преемственностью с глиняной посудой VIII–IX вв. Это прослежено в материалах Поднестровья, Молдавии и Болгарии Глиняные сосуды, восходящие к округлобоким горшкам VI–VII вв., составляют часть керамики типа Луки-Райковецкой.

Таким образом, славяне, представленные керамикой второй группы, были потомками части Черняховского населения. При характеристике черняховской культуры отмечено, что славянская группировка Подольско-Днепровского региона имела этноним анты. По Иордану анты занимали пространство «от Данастра до Данапра». Очевидно, эти данные относятся к ранней поре расселения антов. Византийский историк Про-копий Кесарийский (середина VI в.) сообщает уже о более широком ареале антов. Согласно сведениям этого автора анты обитали между Дунаем и утигурами, жившими по побережью Меотийского озера (Азовского моря). Памятники со славянской керамикой второй группы как раз и занимают эту территорию. Западным пределом их распространения служит поречье нижнего Дуная, на востоке — в Днепровском левобережье и на Северском Донце — они вплотную соприкасаются с памятниками тюркоязычных племен Археологические материалы показывают, что на нижнем Дунае анты встретились и частично перемешались с другой славянской племенной группировкой — с(к)лавенами Византийские авторы VI–VII вв. постоянно упоминают о таком же взаимодействии с(к)лавен и антов в области Истра (нижнего Дуная).

Прокопий Кесарийский сообщает, что анты и славяне пользуются одним языком, у них одинаковый быт, общие обычаи и верования, и «некогда даже имя у славян и антов было одно и то же». Однако из сведений византийских историков видно, что различия между с(к)лавенами и антами не были чисто территориальными. Анты называются наравне с такими этническими группировками того времени, как гунны, утигуры, мидяне и др. Византийцы различали славянина и анта даже тогда, когда они служили наемниками империи (например, «Дабрагаст, родом ант»). Анты и с(к)лавене были отдельными племенными группировками, имевшими своих вождей, свое войско и ведущими самостоятельную политическую деятельность.

Попытки ответить на вопросы, какую часть славянства составляли анты и какова их роль в славянском этногенезе, предпринимались неоднократно. В историко-лингвистической литературе были высказаны самые различные мнения по этому поводу. Значительная группа исследователей (в том числе А. Л. Погодин, А. А. Шахматов, Ю. В. Готье и другие) склонны были видеть в антах восточных славян середины I тысячелетия н. э. Так, по А. А. Шахматову, анты составили первый этап в истории русского племени, а восточнославянские племена, названные в Повести временных лет, возникли в результате распада антского единства. Л. Нидерле, А. А. Спицын и многие другие историки считали, что анты охватывали только южную часть восточных славян. В западноевропейской литературе было распространено мнение, согласно которому славяне и анты отражали членение праславянского языка на западную и восточную ветви. Ныне все эти предположения имеют уже чисто историографический интерес, поскольку археология накопила значительные материалы, позволяющие конкретно решить эти вопросы.

Анты — это группа славян, расселившихся в междуречье Днестра и Днепра среди ираноязычного населения, которое было ими ассимилировано. Это была диалектно-племенная группировка славян в VI–VII вв., имевшая свои этнографические особенности. Анты не были ни восточными, ни южными славянами. Эта племенная группировка относится еще к праславянскому периоду. Широкое расселение антов и смешение их с другой диалектной группой славян свидетельствуют об участии их в этногенезе восточных, южных и западных славян. Распад праславянского языка был сложным процессом, заключавшимся не только в членении славянской территории, но и в значительной перегруппировке славянских племен. Диалектно-племенное членение славян ранневизантийской поры и существующее ныне трехчастное деление славянства (восточные, западные и южные славяне), являющееся продуктом более позднего исторического процесса, не имеют прямой зависимости.

* * *

В конце VI–VII в. на обширных пространствах Среднего Подунавья распространяется керамика, которая по всем признакам должна быть причислена ко второй группе славянской глиняной посуды. Большое количество такой керамики происходит из погребений грунтовых могильников аварского времени, которые, по материалам Словакии, Словении, Далмации и Воеводины, оставлены славяно-аварским населением. На этих территориях прослеживается непрерывное эволюционное развитие культуры от VII в. вплоть до развитого средневековья.

В Венгрии культуру славяно-аварских могильников называют аварской и связывают с аварами, не отрицая впрочем, того, что в составе ее носителей были и остатки среднедунайского населения римского времени, и славяне. Словацкие археологи эти памятники считают метисными, славяно-аварскими, а в некоторых могильниках этой культуры значительно преобладают погребения славян.

Большое внимание изучению славяно-аварских древностей уделяют ученые Югославии, которые показали, что широкое славянское расселение относилось здесь ко времени первого аварского каганата (конец VI — начало VII в. н. э.) и славяне пришли сюда вместе с аварами. В некоторых регионах распространения славяно-аварской культуры славяне, по-видимому, составляли основное ядро населения. 3. Вински замечает, что, судя по византийским источникам, историки раннего средневековья иногда под аварами подразумевали славян.

В чехословацкой археологической литературе лепная керамика из славяно-аварских могильников получила название потисской и придунайской. Впрочем нередко описываемую славянскую посуду здесь включают в число пражской керамики. Ведь И. Борковский всю лепную славянскую керамику середины I тысячелетия н. э. назвал пражской, в том числе и округлобокие сосуды. Эти сосуды опубликованы среди пражской керамики словацкими археологами Д. Бялековой, Л. Красковской и другими. Так же трактуется эта керамика в Чехии. И. Плейнерова и И. Земан включили округлобокие сосуды в общую классификацию керамики.

Гончарная посуда (чаще именуемая городищенской), получившая широкое распространение в среднедунайских областях в VII–VIII вв. и вытеснившая лепные сосуды, по формам и пропорциям идентична округ-лобокой керамике, относимой ко второй группе.

На средней Эльбе керамика второй группы распространяется во второй половине VII в. Она названа немецкими исследователями рюсенской. Непосредственная связь ее с подунайской не вызывает сомнения.

Распространение керамики второй группы в среднедунайских землях, очевидно, было обусловлено этническими перемещениями в Карпатской котловине, которые имели место во второй половине VI столетия. Из глубины Азии в Европу продвигались авары. Пройдя северопричерноморские земли, они пришли в столкновение с антами, а к 562 г. достигли Добруджи и нижнего Дуная. В 567–568 гг. авары обосновались в Паннонии.

Движение аваров привело к миграции других племен, среди которых, вероятно, были анты, заселявшие и северопричерноморские земли и области Нижнего Подунавья. Распространение в Среднем Подунавье славянской керамики второй группы и было вызвано этим движением.

Для решения славяно-аварского вопроса существенные материалы дали раскопки поселений аварского времени. Поселение Дунауйварош расположено в центре Паннонии. В его окрестностях находятся три могильника, которые венгерские археологи считают аварскими. В результате раскопок на этом поселении установлено, что в VII в. основным типом жилых построек были квадратные в плане полуземлянки с печами-каменками в углу, составляющие важнейшую этнографическую особенность славян. Меньшую часть полуземлянок автор раскопок справедливо интерпретирует как юрты, находя аналогии им среди жилищ тюркских племен Восточной Европы. Типично славянские полуземлянки открыты и на некоторых других поселениях аварского времени. Существенно и то, что поселение Дунауйварош в VII в. имело кучную бессистемную планировку, очень характерную для славянских селищ этого времени.

Ближайшими аналогиями дунауйварошским полуземлянкам с печами-каменками являются жилища славян-антов на нижнем Дунае, в Подне-стровье и Поднепровье. Печи-каменки, исследованные здесь, имеют параллели исключительно в антском регионе, поскольку полуземляночные жилища среднедунайских, поэльбских и верхневисленских славян как в VI–VII вв., так и позднее имели очаги, а не печи.

Наиболее ранняя керамика поселения Дунауйварош принадлежит к глиняной посуде, относимой по нашей классификации ко второй группе. Очевидно, можно полагать, что в Паннонии, как и в пределах распространения всей кестельской культуры, вместе с аварами осели и славяне — потомки антского населения. Они наслоились на существовавшее до этого в ряде районов Среднего Подунавья славянское население, представленное керамикой первой группы, и смешалось с ним.

В пользу такого решения вопроса имеется целый ряд косвенных аргументов.

Славянская принадлежность пальчатых фибул Днепровского региона была аргументирована Б. А. Рыбаковым. Позднее И. Вернер еще раз убедительно показал, что в качестве одиночных фибул они были составной частью славянской женской одежды. Многочисленные новые находки пальчатых фибул в достоверно славянских поселениях и погребениях VI–VII вв. еще раз подтвердили их этническую атрибуцию.

Картография этих украшений (рис. 23) показывает, что они были характерны не для всех славянских племенных группировок третьей четверти I тысячелетия н. э., а только для антов (рис. 24). Основная часть этих находок происходит из междуречья нижнего Дуная и Днепра, оттуда, где получила распространение славянская керамика второй группы. Кроме того, аналогичные пальчатые фибулы известны в среднедунайских землях. Очевидно, эти находки отражают миграцию сюда антского населения.

Рис. 23. Пальчатые фибулы.

1 — Сучава-Шипот,

2 — Царичин Град,

3 — Морешти,

4 — Мартыновка,

5 — Сэрата-Монтеору,

6 — Кладово.

Рис. 24. Распространение пальчатых фибул (с маскообразным основанием и их дериваты)

1 — места находок пальчатых фибул;

2 — граница распространения славянской керамики второй группы.

1 — Варвен близ Лиепаи;

2 — Штрайтлаукен;

3 — Даумен;

4 — Келларен;

5 — Ваплитц;

6 — Шеуфельдсдорф;

7 — Вышемборг;

8 — Шелиги;

9 — Нова Гута-Могила;

10 — Урчице;

11 — Добого;

12 — Кишкереш;

13 — Чакалу-Урегеды;

14 — Новы Бановцы;

15 — Лаци;

16 — Фёнлак;

17 — Руманишес Банат;

18 — Стара Загора;

19 — Дубовац;

20 — Велесница;

21 — Косовенни;

22 — Векцел;

23 — Гыбаш;

24 — Сармицегетуса;

25 — Морешти;

26 — Гамбаш;

27 — Подей;

28 — Пленица;

29 — Вела;

30 — Лазу;

31 — Вырпот;

32 — Орля;

33 — Царичин Град;

34 — Неа Анхиалос;

35 — Пергам;

36 — Дамароая;

37 — Касчиорели;

38 — Батиману;

39 — Тей;

40 — близ Истрии;

41 — Сэрату-Монтеору;

42 — Вуткани;

43 — Круцеа луи Ферентц;

44 — Суча-ва-Шипот;

45 — Горошево;

46 — Демьянов;

47 — Ханска II;

48 — Селиште;

49 — Семенки;

50 — Пастырское;

51 — Смела;

52 — Канев;

53 — Волошское;

54 — Усок;

55 — Мена;

56 — Моква;

57 — Курск;

58 — Казачья Локня;

59 — Суджа.

В югославской археологической литературе пальчатые фибулы антского типа и другие находки, сходные по формам или идентичные по стилю с предметами, входящими в составы днепровских кладов мартыновского облика, относятся к мартыновской культуре и считаются славянскими. Распространение этих древностей на обширной территории от Адриатики до Днепра, по мнению югославских исследователей, отражает славянское расселение VII в. и определяет направление миграции с востока, из северопричерноморских123 земель, на запад, в области Подунавья и на Балканский полуостров.

Показательно и распространение славянского этнонима хорваты. Как отмечалось, это племенное название происходит из иранского языка и зародилось, очевидно, там, где славяне вплотную соприкасались со скифо-сарматским населением, т. е. в среде антов. Упоминаемые русской летописью хорваты (хрвате), жившие по соседству с восточнославянскими дулебами и волынянами, занимали часть антской территории (Верхнее Поднестровье). Отдельно от них названы «хровате белии», т. е белые хорваты, которые жили на верхней Висле. Среди чешских племен перечисленных в учредительной грамоте Пражского епископства 1086 г. (подтверждение старых привилегий 973 г.), названы хорваты, жившие по обе стороны Орлицких гор. В грамоте Генриха II от 1108 г. говорится о хорватах на Заале около Мерзебурга. Масуди упоминает хорватов живших между Моравой и Чахиным. Наконец, хорваты с VII в. и до сих пор живут в западной части Балканского полуострова.

Разбросанность этих этнонимов свидетельствует о миграции хорватов. Очевидно, все эти хорваты являлись частью одного большого племени, входившего в состав антов. Ещё Л. Нидерле полагал, что прикарпатские хорваты подверглись около 560 г. нападению аваров, после чего значительная часть хорватов мигрировала к Адриатическому побережью, а более мелкие группы этого племени расселились в различных местах Среднего Подунавья и на Эльбе. Константин Багрянородный в сочинении «Об управлении империей» рассказывает, что хорваты пришли на Балканский полуостров в период царствования императора Ираклия, приблизительно в 630–640 гг., с севера, со своей древней родины, которая называлась Белая или Великая Хорватия.

Все известные этнонимы хорватов находятся в пределах ареала славянской керамики второй группы (рис. 25), подтверждая предположение Л. Нидерле.

Конечно, хорваты не составляли всей массы славянских переселенцев Среднего Подунавья. Помимо них, в славяно-аварском миграционном потоке участвовали и другие племена славян-антов.

Другой славянский этноним — дулебы, восходящий также к праславянской поре, территориально связан с племенной группировкой славян, представленной керамикой первой группы (рис. 25). Бесспорно, что дулебы составляли какую-то часть этой группировки; наряду с ними в ее составе были и другие праславянские племена, названия которых не дошли до нас. Разбросанность этнонимов дулебы отражает миграции выходцев из этого племени. Где находилась коренная территория дулебов, определить невозможно. Поскольку этот этноним имеет западногерманское происхождение, то, видимо, нужно допустить, что славянское племя дулебов сложилось ещё в римское время где-то по соседству с западногерманским населением. Оттуда дулебы расселились в разных направлениях. Средневековые письменные источники фиксируют дулебов на Волыни, в Чехии, на среднем Дунае, между озером Балатон и рекой Мурсой, и в Хорутании, на верхней Драве.

Рис. 25. Распространение праславянских этнонимов в эпоху средневековья

1 — локализация племён;

2 — ареал славянской керамики второй группы;

3 — направления расселения хорватов;

4 — предположительное направление миграции дулебов.

При характеристике славяно-иранского симбиоза, вероятно имевшего место в период черняховской культуры, было отмечено, что к элементам иранского субстратного воздействия принадлежит фонема y (h). Ареал этой фонемы кроме южной части восточнославянской территории включает также среднедунайские земли и бассейн верхней Эльбы. Сейчас невозможно определить, когда эта фонема проникла в чешский и словацкий языки. «Но нельзя исключить и возможность того, что чешский и словацкий были охвачены данной изоглоссой еще тогда, когда предки чехов и словаков были расселены восточнее нынешней территории и жили в непосредственном соседстве с предками украинцев».

В свете рассмотренных материалов можно полагать, что распространение фонемы y (h) в среднедунайских землях восходит к расселению здесь славянской группировки, представленной в археологических памятниках керамикой второй группы. Наличие этой фонемы в чешском и словацком языках косвенно отражает справедливость исторических построений, предложенных выше.

Наконец, о материалах палеоантропологии. В моей работе, посвященной среднеднепровским славянам, показано, что славяне X–XII вв., характеризуемые мезокрапией при относительной узколицести, являлись в основном потомками Черняховского населения, сложившегося в условиях ассимиляции местных ираноязычных племён. Помимо поднепровских земель, этот антропологический тип в эпоху средневековья получил распространение среди славянского населения Среднего Подунавья и известен на верхней Эльбе (рис. 3). Не исключено, что этот факт отражает расселение потомков антских племен, как оно вырисовывается по археологическим материалам.

Области распространения славянской керамики первой группы ареалъно соответствуют мезокранный и долихокранный широколицые типы. Интересно, что в Среднем Подунавье наряду с мезокранным среднелицым типом встречается и мезокранный относительно широколицый тип, что полностью корреспондирует с археологическими материалами.

 

Племена северо-западного региона

Древности третьей четверти I тысячелетия н. э. в северо-западной части территории славянского расселения (рис. 20) подразделяются исследователями на три очень близкие культурные группировки, слабые различия между которыми обнаруживаются лишь в керамическом материале. 6 соответствии с трехчленным делением славянства Иорданом северозападную культурную группировку можно условно считать венедской, а отдельные ее части, может быть, отражают племенное членение.

Для территории Мекленбурга характерна глиняная посуда, которая в последнее время получила наименование керамики суковского типа. В более ранних работах ее относили к первому и второму видам менкен-дорфской керамической группы.

Вся керамика суковского типа лепная. Её основными типами (рис. 26) являются горшки двух вариантов и мискообразные сосуды. К первому варианту принадлежат широкие и приземистые горшки с наибольшим расширением в верхней части. Они имеют сравнительно широкое горло и небольшое по диаметру днище. Второй вариант составляют почти биконические горшки со сглаженным переходом от верхней части к нижней. Почти такая же форма у мисок при меньшей высоте и большем диаметре.

Рис. 26. Керамика суковского типа из поселений Кляйн Марков, Герке, Венчов и Суков.

На основании раскопок поселения близ Сукова и некоторых иных наблюдений Э. Шульдт полагает, что керамика суковского типа была широко распространена уже в VII в. и бытовала до IX в. включительно. Это самая ранняя славянская керамика в междуречье нижней Эльбы и нижнего течения Одера.

Почти одновременно с суковской керамикой в Мекленбурге распространяется гончарная посуда фельдбергского типа (рис. 27). Это преимущественно горшкообразные сосуды, невысокие, с выпуклыми боками, широким горлом и суженным дном. Большая часть сосудов орнаментирована многорядной волной или горизонтальными линиями, встречаются штампованные узоры и налепные валики ниже шейки.

Рис. 27. Сосуды фельдбергского типа.

По мнению Э. Шульдта, фельдбергская керамика в целом датируется VIII–IX вв., а ее прототипы появляются в VII в. В основе этой керамики лежат формы суковской посуды, из которых путем эволюции и развиваются горшки фельдбергского типа.

И. Херрманн оспаривает эти положения, утверждая, что фельдберг-ская керамика сосуществует с суковской, а на отдельных поселениях появляется раньше последней. Так, на селище Дамен в слое, содержащем фельдбергскую керамику, найдена небольшая шпора с гвоздеобразным шипом, что дает основание датировать отложения VI в..

На большинстве обследованных раннеславянских поселений Мекленбурга встречены фрагменты как суковской, так и фельдбергской керамики. Поселения неукрепленные и укрепленные. Первая карта их опубликована X. Кайлингом. Общее распространение фельдбергской керамики показано в книге И. Херрманна. Более подробная информация о конкретных памятниках с находками суковской и фельдбергской керамики приведена в «Корпусе археологических источников по раннему средневековью ГДР», первый том которого, вышедший из печати, посвящен пока трем округам — Ростокскому, Шверинскому и Магдебургскому.

Жилищами на этих поселениях были наземные срубные дома. Погребальные памятники славянского населения VI–VIII вв. в рассматриваемом регионе не найдены.

Вопрос о происхождении славянской племенной группировки, представленной суковской и фельдбергской керамикой, далек от разрешения.

Э. Шульдт высказал догадку о возможности генезиса суковской керамики из пражской. Однако глиняная посуда суковского типа в развитых формах бытовала, несомненно, уже в VII в., т. е. в междуречье Эльбы и Одера она одновременна пражской, а серьезное отличие суковских мисок и горшков второго типа от пражских керамических форм делает предположение Э. Шульдта невероятным.

Достоверно, что керамика суковского и фельдбергского типов принесена в междуречье нижней Эльбы и Одера в результате славянского расселения. Сказать, откуда происходила эта миграция, пока невозможно. Представляет интерес в этой связи точка зрения И. Херрманна о происхождении фельдбергской керамики из распространенной на территории Силезии глиняной посуды, относящейся к культуре римского времени и эпохи переселения народов. Среди этой посуды действительно есть горшки, которые по формам и орнаментации весьма близки фельдбергским и могли быть их прототипами.

Очевидно, можно полагать, что славянские племена, расселившиеся на территории Мекленбурга, происходят из Силезского региона пшеворской культуры. Среди пшеворских древностей имеются керамические формы, от которых могла произойти и суковская глиняная посуда. Некоторое сходство между горшками суковского и пражского типов в таком случае обусловлено не эволюцией первых от вторых, а общим источником — пшеворской керамикой. Произошло ли распространение суковской и фельдбергской керамики в междуречье нижней Эльбы и Одера в результате одного миграционного потока славян, или же эти два типа глиняной посуды отражают расселение двух племенных группировок славянского населения третьей четверти I тысячелетия н. э., сказать пока невозможно.

Южнее, в средней части междуречья Эльбы и Одера, преимущественно в бассейне Хафеля, распространена славянская керамика, которая в немецкой археологической литературе называется «Unverzierte Keramik». Высказывалось предположение, что она составляет ветвь пражской. Однако недавно К. Гребе показал, что «Unverzierte Keramik» принадлежит к той же керамической группе, что и суковский тип, а связь ее с пражской остается неясной.

Формы этой посуды (рис. 28) во многом близки к суковским: те же миски и невысокие горшкообразные сосуды с широким горлом. Встречаются и горшки с несколько сглаженным ребром при переходе от верхней части к нижней. Кроме того обычны небольшие по размерам горшки, несколько напоминающие пражские.

Рис. 28. Керамика «неорнаментированного» типа

1 — Гросс-Вустервитц;

2 — Миттенвальде;

3, 5 — Вильдберг;

4 — Ратенов;

6 — Бютцер.

Среди поселений есть и неукрепленные, и городища. Очевидно, в районы, непосредственно соседящие с ареалом пражской керамики, проникают полуземляночные жилища. Такие постройки с керамикой, типичной для Бранденбурга, выявлены раскопками поселения Бютцер. Для основной же массы поселений характерны наземные дома с очагами из камней, занимающими угловое положение.

Датируются отложения с «Unverzierte Keramik» VII–VIII вв. В конце VII–VIII в. в бассейне Хафеля широко распространяется фельдбергская керамика.

Восточнее нижнего Одера, в северо-западных районах современной территории Польши, к VI–VII вв. принадлежат древности, получившие название дзедзицких. Поселение Дзедзицы, давшее название этой культурной группировке, находится в 60–80 км к югу от Щецина. В течение нескольких лет оно раскапывалось А. Пожезиньским. Его площадь около 4 га. В результате исследований Дзедзицкого и расположенного в том же районе Дерчевского селищ установлено, что жилищами были наземные срубные дома с удлиненноовальными ямами в полу. Отапливались жилища с помощью очагов, устроенных либо в углублениях, либо из камней, выложенных в один-два яруса.

Вся керамика дзедзицкого типа лепная. В её составе господствуют горшки нескольких типов (рис. 29). Наиболее распространенными были более или менее профилированные приземистые сосуды с широким горлом, близкие к суковским. Кроме того, были сосуды невысокие округлобокие, баночные и яйцевидные, а также высокие горшки с наибольшим расширением в верхней части и усеченноконическим туловом, сопоставимые с пражско-корчакскими. Керамика не орнаментирована.

Рис. 29. Сосуды из поселения Дзедзицы.

Дзедзицкая глиняная посуда является региональной группой славянской керамики третьей четверти I тысячелетия н. э. Ныне она известна более чем на 30 поселениях Польского Поморья, преимущественно между нижним Одером и Парсентой. Датирующих предметов в напластованиях с дзедзицкой керамикой пока не встречено. Но поскольку эти отложения предшествуют наслоениям с керамикой голанчского типа, то дзедзицкую глиняную посуду датируют VI и первой половиной VII в.

Голанчский керамический тип отличается многообразием форм. Сюда принадлежат баночные сосуды, яйцевидные горшки, сосуды, близкие к биконическим, широкие горшки, близкие к мискам. Большинство сосудов не орнаментировано. Но среди них имеются и с узорами — волнистыми, линейными и вертикальными штрихами. Появляются сосуды, подправленные на гончарном круге. Голанчская керамика получила распространение в польскопоморских землях в VII — первой половине VIII в.. Представляется несомненным, что эта посуда появилась в результате эволюции дзедзицкой керамики.

Жилищами на поселениях, характеризуемых голанчской керамикой, служили наземные бревенчатые дома срубной конструкции. Иногда нижние части домов несколько опущены в грунт. Отапливались дома очагами, сложенными из глины или из глины и камней.

Погребения этого времени в Польском Поморье не найдены.

Вопрос о происхождении славянской группировки, представленной памятниками с дзедзицкой и голанчской керамикой, пока не поддается разрешению. Можно предполагать, что эта группа славян вышла из ареала пшеворской культуры, но для изучения деталей ее происхождения нужны новые археологические материалы.

В VII–VIII вв. в отдельных местах Польского Поморья распространяется и фельдбергская керамика.

Характеристика северо-западного региона славянства была бы неполной, если не упомянуть племенную группировку, представленную торновской керамикой (рис. 30). Название ее происходит от городища Торнов, расположенного в Нижней Лужице. В 1961–1963 гг. этот памятник был исследован почти целиком.

Рис. 30. Керамика из поселения Торнов.

К торновской керамике принадлежат в основном биконические горш-кообразные сосуды. Ярковыраженный или ослабленный излом стенок приходится у ранних сосудов на середину их высоты. Но уже в VII в. вместе с ними широко представлены горшки с переломом стенок в верхней части их высоты. Некоторые сосуды имеют на стенках рельефные пояса, обычно орнаментированные штриховым узором. И. Херрманн разработал типологическую классификацию торновской керамики.

Полевые исследования в Торнове и его окрестностях — Борхельте и Лютьенберге — выяснили взаимоотношения славянских племенных группировок, представленных керамикой пражско-корчакского облика и торновской посудой. Установлено, что это были различные племенные группировки славян, генетически не связанные между собой. Первыми в окрестностях Торнова появились славяне — носители керамики первой группы. Их поселение Лютьенберг I датируется VI — началом VII в. Во второй половине или в конце VI в. по соседству возникает поселение Лютьенберг II, основанное славянами, которые употребляли торновскую керамику. Какое-то время оба поселения сосуществовали. В начале VII в. славяне — носители торновской керамики основывают городище Борхельт А и прилегающее к нему селище. Преобладание торновской культуры в этой местности привело к тому, что культура поселения Лютьенберг I прекращает здесь своё существование.

Подобная или близкая картина наблюдается и в других местах рас селения славян — носителей торновской керамики. В начале VII в. она плотно заселяют весь регион Нижней Лужицы. На этом основании И. Херрманн полагает, что ареал торновской керамики соответствует области расселения средневекового славянского племени лужичан, а саму керамику считает этнографическим признаком его культуры.

С этим положением можно согласиться лишь частично. Характерной для племени лужичан следует считать, по-видимому, торновскую керамику IX–X вв. В рассматриваемое же праславянское время эта керамика была распространена не только в Лужицкой области, но и в более восточных районах Одерского бассейна. Её носители, вероятно, составляли отдельную племенную группировку праславян. Их расселение привело к сложению средневековых племен, в числе которых, очевидно, были и лужичане.

Керамика торновского типа известна на некоторых поселениях территории Польши, в частности на таких памятниках, как Бониково, Брущево, Гостын, Далешин, Кленица и др. Нижние горизонты (слои V и IV) культурных напластований в Боникове 3. Раевский и 3. Хильчерувна по находкам фибулы с подвязанной ножкой III–V вв., шпоры и пинцетки VI в. отнесли ко времени от рубежа V и VI до конца VII в., с чем нельзя не согласиться. Для определения начальной даты других памятников с торновской керамикой материалов нет. Обычно считается, что эта керамика получает распространение с VII в., но не исключено, что в отдельных районах торновская посуда бытовала уже в VI столетии.

Жилищами рассматриваемой группы славян были наземные дома столбовой конструкции. Могильные памятники VI–VII вв. пока не выявлены. Поэтому вопрос о происхождении этой славянской группировки может быть поставлен и решен пока лишь на керамическом материале.

Анализ торновской керамики привел И. Херрманна к заключению, что она сформировалась в VI–VII вв. на территории Силезии и Лужицы на основе биконических сосудов более раннего времени. Действительно, среди керамики позднеримского времени и эпохи переселения народов имеется немало сосудов, от которых могла произойти торновская посуда славян. В особенности это касается Силезии, где на памятниках доброд-зеньской группы пшеворской культуры, датируемых IV–V вв. (например, Олштын), встречаются и гончарные, и лепные биконические сосуды, иногда с пластическими орнаментальными поясами, как на торновской керамике. Выводы И. Херрманна о формировании торновской керамики на основе керамики, распространенной в эпоху переселения народов на территории Силезии, являются ныне наиболее аргументированными. Славянская принадлежность торновской керамики несомненна. Очевидно, можно полагать, что предками славян — носителей торновской керамики была какая-то часть пшеворского населения. Это племенная группировка славян вышла не из Висленского региона, а из Одерского, занятого в основном германскими племенами. По-видимому, на Одере в римское время среди германских племен имелись относительно небольшие группы славян, но выявить их на конкретных археологических материалах пока не представляется возможным.

* * *

VI–VII веками завершается последний период праславянской истории. Расселение славян на обширнейших пространствах, их активное взаимодействие с иноэтничными племенами привели к культурной дифференциации славянского мира и членению единого языка на отдельные славянские языки. С VIII в. наступает новый этап славянской истории, когда в результате сложных миграционных пертурбаций и ассимиляционных процессов формируются средневековые племенные объединения: славян, известные по письменным источникам, а на отдельных славянских землях складываются первые государственные образования.

Попытка некоторых исследователей видеть в трёх славянских группах Иордана — славянах, антах и венедах — отражение трехчленной дифференциации современных славянских языков (восточные, западные и южные славяне) остается догадкой, не имеющей под собой фактологического материала. Существующее ныне трехчастное членение славянства является продуктом не праславянского периода, а более позднего исторического процесса.

Три группировки славянства середины I тысячелетия н. э., выделяемые теперь по данным археологии, нужно полагать, отражают диалектно-племенное членение на последней стадии эволюции праславянского языка. Как свидетельствуют языковые материалы, распад общеславянского единства был весьма сложным процессом, состоявшим не только в делении славянской территории, но и в перегруппировках различных праславянских племен. Поэтому диалектное членение праславянского языка и позднейшее трёхчастное деление славянства никак не связаны между собой генетически.