Древние авторы о ранних славянах

Первые определенные исторические и географические сведения о древних славянах, называемых венедами (венетами), содержатся в трудах греко-римских авторов первых веков н.э. О том, что под этим именем действительно скрываются славяне, свидетельствует рад факторов. Историк VI в. Иордан прямо отождествляет венедов и славян. В эпоху средневековья германцы, соседствовавшие со славянами, называли их венедами, что зафиксировано многими историческими источниками. До сих пор в нововерхненемецком диалекте и немецких верхне- и нижнелужицких говорах Wenden/Winden — название славян. Этот этноним для наименования славян распространился и в прибалтийско-финской среде (финск. venaja, эстон. vene, карел, venea — ‘русский’).

Относя этноним венеды, встречающийся в источниках первой половины I тыс. и.э., к славянам, большинство исследователей полагает, что это не самоназвание славянского этноса. В источниках раннегосредневековья, происходящих из бесспорно славянской среды, славяне никогда ие именуют себя венедами. Очевидно, так называли славян их соседи 1.

Впервые этноним венеды встречается в «Естественной истории», написанной Гаем Плинием Старшим, погибшим при извержении Везувия в 79 г. н.э. 2. Этот труд является своеобразной энциклопедией античных знаний, в нем содержится описание Римской империи, ее истории и географии и приводятся сведения о Северной Европе. Сочинение Плиния отражает комплекс известных античности знаний о географии Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. Сведения о народах, которые не входили в непосредственный контакт с Римской империей, весьма неконкретны. Плиний называет венедов в числе племен, заселявших территорию восточнее Вислы и соседящих с группой германских племен — ингевонами: «Некоторые передают, что она населена вплоть до реки Вистулы сарматами, венедами, скирами, хиррами…» 3.

Ингевоны (ингвеоны) — общее название германских племен, заселявших побережье Северного и Балтийского морей и низовья Рейна, Везера и Эльбы. Скиры — наиболее юго-восточное германское племя. В начале нашей эры они жили, по всей вероятности, в верхнем течении Вислы. Хирры — неизвестное племя. Кроме Плиния они никем не упоминаются. Сарматы в I в. н.э. заселяли все Северное Причерноморье, достигая на севере Киева, а на западе занимали Пруго-Днестровское междуречье вплоть до низовьев Дуная. Где-то между ингевонами, скирами и сарматами около Вислы и в более восточных землях и следует локализовать венедов Плиния.

К концу I в. н.э. относятся сведения о венедах римского историка Публия Корнелия Тацита (55—120 гг. н.э.). Одно из его произведений, «О происхождении и местах обитания германцев», целиком посвящено описанию жизни и этногеографии германских племен. Рассказывая о племенах, живших восточнее германцев, он называет венедов: «Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю… Венеды переняли многое из их (то есть, певкинов) нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой все; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне» 4.

Певкины во времена Тацита занимали северную часть Нижнего Подунавья. Фенны — финские племена, заселявшие обширнейшую территорию лесной зоны Восточной Европы от восточного побережья Балтики до Урала. Свебия — область расселения германских племен. Следовательно, по Тациту, венедам принадлежали пространства от Балтийского побережья до Карпат и на юго-востоке до сарматского региона.

Несколько конкретнее этногеографическая информация греческого географа, астронома и математика Клавдия Птолемея (89—167 гг. и.э.), жившего в Александрии в Египте. Его труд «Географическое руководство», как полагают исследователи, был написан в 30-х гг. II в. н.э., но при этом были использованы сведения, содержавшиеся в недошедшем до нас сочинении географа I в. н.э. Марина Тирского. В нем нашли отражение и малоизвестные территории Европы с сотнями географических названий. Согласно Птолемею, венеды — одно из крупнейших племен Европейской Сарматии, западным пределом которой была река Вистула (Висла). Западнее Вислы начиналась уже Германия. С юга Европейскую Сарматию ограничивали Карпаты и северный берег Понта (Черного моря), а севера — Венедский залив Сарматского океана (Балтийского моря). «Заселяют Сарматию очень многочисленные племена: венеды — по всему Венедскому заливу; выше Дакии — певкины и бастарны; по всему берегу Меотиды — языги и роксоланы; далее за ними внутрь страны — амаксовии и скифы-аланы… И меньшие народы населяют Сарматию: по реке Вистуле ниже венедов готоны, затем финны, затем сулоны… Восточнее названных, снова ниже венедов, суть галинды и судины и ставаны вплоть до аланов» 5.

На основании этих данных венедов следует локализовать в бассейне Вислы между побережьем Балтийского моря и Карпатскими горами, за которыми жили певкины и бастарны. Самые низовья Вислы заселяли готоны (готы). Восточными соседями венедов, очевидно, были западные балты (галинды и судины). Как далеко простирались земли венедов на юго-востоке, определить невозможно.

На Певтингеровой таблице — карте мира, в дошедшем до нас виде изготовленной в XII—XIII вв., но восходящей к позднеримскому времени (III в. н.э.), — венеды обозначены в двух местах (рис 1). Один раз венеды-сарматы локализованы южнее Балтийского моря и северо-западнее бастарнов. При перенесении этого этнонима на современную карту он оказывается на территории, расположенной севернее или северо-восточнее Карпатских гор, то есть где- то в верховьях Вислы и Днестра. Второй раз этноним венеды на Певтингеровой карте помещен рядом с гетами и даками, то есть между Дунаем и Днестром 6.

Причины двукратного нанесения на карту этнонима венеды объясняется исследователями двояко. Е. Ч. Скржииская высказала предположение, что поскольку Певтингерова таблица отражает сведения о дорогах времени римского императора Августа, обозначение венедов в двух местах обусловлено пересечением их территории двумя путями, один из которых соединял земли венедов с областью бастарнов, а другой — с регионом даков 7. Другие исследователи полагают, что надпись на карте «венеды» между Днестром и Дунаем говорит о перемещении к III в. н.э. части славян-венедов на юг от прежнего региона их расселения 8.

Рис. 1. Сегмент VIII Певтингеровой карты с этнонимами «venadisarmatae» и «venedi»

Начиная с VI в. н.э. исторические сведения о славянах более значительны и многообразны. Теперь славяне называются уже своим именем. Византийские авторы (Прокопий Кесарийский, Агафий, Менандр Протиктор, Феофилакт Симокатта, Маврикий и другие) описывают в основном славян Подунавъя и Балканского полуострова, что обусловлено историческими событиями VI—VIII вв.: славяне в ту пору переходят Дунай и вторгаются в пределы Восточно- римской империи. Только Прокопий Кесарийский дает также некоторые данные об этногеографии Северного Причерноморья.

Обширная информация византийских авторов о различных сторонах жизни и быта славян касается уже их раннесредневековой истории и культуры и только отчасти может быть использована для ретроспективной характеристики их предыстории.

Для исследования проблемы славянского этногенеза несомненный интерес представляют сведения, содержащиеся в сочинении готского епископа Иордана «Гетика» 9. Оно было закончено в 551 г., но автором широко была использована не дошедшая до нашего времени «История готов» в 12-ти книгах Кассиодора, писавшего между 526 и 533 гг. В произведении Иордана описаны не только исторические события, современные автору, но и более раннего времени (IV-V вв.). По Иордану, венеды суть славяне. Он сообщает, что «многолюдное племя венетов» в его время было известно под разными названиями: «…все же преимущественно они называются склавенами и антами» или «…ныне известны под тремя именами; венетов, антов, склавенов» 10. Имеются в этом сочинении и географические координаты расселения венедов: «Между этими реками (Тисой, Олтом и Дунаем) лежит Дакия, которую наподобие короны ограждают скалистые Альпы (Карпаты). У левого их склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов» 11. Для Иордана, как и для его греко-римских предшественников, венеды — крупная этническая общность, проживавшая где-то на территории, связанной с бассейном Вислы.

Notes:

В научной литературе имеются н утверждения, что этноним венеды является древним именем славян (Golab Z. Veneti/Venedi — the oldest name of the Slavs // The journal of Indo-European Studies. 1975. № 3. S. 326—336). 

Геродот упоминает племя енетов (Геродот. История в девяти книгах. Л., 1972. С. 240, 241). Некоторые исследователи высказывали догадку, что енеты — искаженное имя венетов, и в этой связи отождествляли их со славянами. Однако из текста Геродота вполне очевидно, что речь здесь идет не о венедах Европейской Сарматии, а о венетах — народности, жившей в Северной Адриатике 

Свод древнейших письменных известий о сла¬вянах. М., 1991. Т. 1. С. 25. 

Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Л., 1969. Т I. С. 372, 373. 

Клавдий Птолемей. Географическое руководство // Латышев B. B Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. СПб., 1893. Т. 1, Вып. 1. С. 231. 

Die Peutingerische Tafel oder Weltkarte des Casto- rius, mit kurzer Erklftrung, 18 Kartenskizzen der Uber — lieferten rbmischen Reisewege aller Lander und der 4 Meter langer Karte in Facsimile neu hrsg. von K.Miller. Stuttgart, 1916. 

Иордан. О происхождений и деяниях гетов. Getica. Вступительная статья, перевод, комментарий Е.Ч. Скржинской. М., 1960. С. 219. 

Lowmiaftski Н. Pocz^tki Polski. Warszawa, 1964. Т 1. S 183; Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982. С. 13. 

Иордан. О происхождении и деяниях гетов… 

Там же. С. 71, 72, 90. 

Там же. С. 71 

 

Представления о древних славянах в хрониках и исторических сочинениях эпохи средневековья

Средневековые славянские хронисты и историки долгое время не были знакомы с античной традицией и развивали независимые представления о прародине славян и их древнейшей истории.

Древнерусский летописец Нестор — автор «Повести временных лет» (XII в.), — исходя из библейского предания, согласно которому родиной всего человечества была Передняя Азия, начинает историю славян с вавилонского столпотворения, разделившего человечество на 72 отдельных народа и вызвавшего расселение их в разных направлениях.

Далее летописец сообщает: «От сихь же 70 и 2 языку бысть языкь словенескь…По мнозехъ же времянех сели суть словени по Дунаеви, где есть ныне Угоръска земля и Болгарска. И от техъ словенъ разидошася по земле и прозвашася имены своими, где седше на которомъ месте» 1. Итак, по Нестору, древнейшей территорией славян после их прихода из Передней Азии были земли по нижнему течению Дуная и Паннония. Поводом для их широкого расселения с Дуная, как сообщает летопись, было нападение волохов. Лежат ли в основе этой легенды сведения, почерпнутые из народных русских преданий, сохранившихся воспоминаний, или она книжно-клерикального происхождения — сказать трудно.

Летописный рассказ о расселении всех славян с Дуная стал основой так называемой дунайской (или балканской) теории их происхождения, весьма популярной в сочинениях и хрониках средневековых авторов. Последние дополняли эту легенду вымышленными подробностями, произвольно изменяли ее.

Польский историк первой половины XIII в. Богухвал в «Хронике Польши» писал, что колыбелью всех славянских народов была Паниония 2. Он сообщает, что прародителем славян был Пан. Его сыновья возглавили расселение славян из Дунайских земель: Чех двинулся в Чехию, Лех — в Польшу, а Рус — в Россию. Так было положено начало чешской, польской и русской народностям. Эти домыслы Богухвал подкреплял фантастическими словотолкованиями (например, Коринфия выводится из славянской лексемы корыто, а Германия — из ярмо).

Его современник магистр Винцентий Кадлубек, автор «Польской истории» (около 1200 г.), выдающегося литературного произведения и в тоже время своеобразного исторического источника, освещающего польские события до 1203 года 3, пишет о бесчисленном множестве славян, обитавших в древнейшие времена в Закарпатских землях. О приходе славян из Азии он ничего не знает, но определенно указывает на старейшие селения их в Паннонии и Болгарии. Ссылаясь на предания, Кадлубек говорит о нашествии влахов и о сражениях славян с пришельцами. В конце концов славяне и влахи помирились и поделили между собой европейские земли — влахам досталась вся Греция, а славяне освоили широкие пространства от Болгарии до Хорутании и более северные земли от Даниидо России. Вся эта территория славянского мира изображается Кадлубеком как огромная держава, равновеликая Римской империи, главенствующую роль в которой играли предки поляков — вандалы и лехиты. В результате успешной войны с римлянами властители славянской державы занимали римские города, нанесли поражение Александру Македонскому и Цезарю и т.п.

Козьма Пражский (XIII в.) писал только о происхождении чехов: их предки после вавилонского столпотворения перешли через три реки и осели на Влтаве и Лабе около горы Рипейской.

Чешский летописец Далимил, писавший «Хронику» между 1282 и 1314 гг. и использовавший при этом многие сведения из старых народных сказаний и песен, говорит о сложной начальной истории славян 4. После вавилонского столпотворения они поселились по соседству с греками в Иллирике. Впоследствии славяне распространились широко. Вельможа Чех проживал в Хорватии (Великой или Карпатской, локализуемой иа северных склонах Карпат, на верхней Висле). Он совершил убийство и вынужден был со своим родом уйти из этой земли и поселиться около горы Рипа и страна эта стала называться Чехией. Кроме чехов из Карпатской Хорватии вышли дунайские хорваты.

Хроника Прибика Пулкавы из Радеиина создавалась во второй половине XIV в., в период расцвета чешской государственности. Это историческое произведение о прошлом Чехии содержит рифмованное изложение чешской истории от эпохи «разделения народов» до 1310 г. 5. Освещение вопроса о происхождении чехов начинается с библейских реминисценций. Славяне выводятся из Сенарской равнины, откуда после вавилонского столпотворения разошлись многие народы. Славяне, пройдя Хаддею и преодолев Боспор, расселились в Болгарии, Сербии, Далмации, Хорватии, Боснии, Каринтии, Истрии и Крайне, то есть в Балкано-Дунайских землях. В дальнейшем «один человек из Хорватии по имени Чех», убивший вельможу, бежал со своим родом и нашел новую родину — Чехию. Его брат (или приятель) Лех со своим родом переселился в Польшу, а потомки из этого рода в дальнейшем расселились в Поморье, Кашубии и на Руси.

Другие чешские историки и географы XV—XVI вв. во многом повторяли своих предшественников, допуская произвольные домыслы. Иногда историю древних славян связывали с Александром Македонским, который будто бы пожаловал славянам грамоту «за службу верой и правдой».

Знаменитый польский историк Ян Длугош (1415—1480 гг.) в своих работах использовал данные русских и чешских летописей, но более широко излагал информацию своих предшественников 6. Он выводил славян из Сенарской равнины. После вавилонского столпотворения они поселились в Паннонии — древнейшей своей прародине, а также в Болгарии, Сербии, Боснии, Хорватии, Далмации, Иллирии, Каринтии и других землях по Адриатическому, Ионийскому и Эгейскому морям. Из этого древнего ареала вышли Чех и Лех, которые со своими соплеменниками заселили северные земли восточнее Эльбы, а позднее и Русь.

Вплоть до XV в. легенда о дунайском происхождении славян господствовала в исторических сочинениях.

В начале XII в. ученым-энциклопедистом Гвицо из Пизы, известным в исторической литературе как «Равеннский географ», написан трактат в шести книгах «Historae variae» — компилятивное произведение, в котором был использован ряд античных латинских сочинений и в основном не дошедший до нас вариант «Космографии» анонимного клирика из Равенны, составленный на основе трудов римских авторов. Появление произведения Гвидо свидетельствует о зарождении интереса к греко-римской античности среди образованных итальянцев. В сочинении «Географика» Гвидо дал географический обзор, в котором речь вдет и о ранних славянах 7. Они выводятся из Скифии, находящейся между землями финнов, норманнов, карпов и роксолан, несколько в стороне от древней (степной) Скифии. И в других местах своего сочинения Гвидо различает две Скифии — Скифию, где жили славяне, и Большую Скифию, в которой, как позднее сообщает ученый, господствовали хазары. По всей вероятности, «Славянская Скифия» Гвидо была западной частью птолемеевской Сарматии, то есть областью между Балтийским морем и Карпатскими горами.

В Баварской хронике конца XIII в. рассказывается, что славяне были потомками Хама и происходят из Месопотамии. Оттуда они пришли в Европу и расселились «до Вислы и до Дуная», вытеснив проживавших здесь германцев. Историк XII в.из Черногории, известный нам как Поп Дуклянин, предполагал этническое единство славян с готами. Последние расселились на Балканах в конце V — начале VI в. н.э. и здесь произошло этническое преобразование готов в славян.

В XV—XVI вв. особенно популярной стала теория, согласно которой славяне в древности были сарматами. Предки славян опять-таки выводятся из Передней Азии. Они продвинулись вдоль черноморского побережья и осели в южной части Восточной Европы. Здесь они были известны античным авторам так сарматы (а также роксоланы, скифы, аланы). Постепенно из Северного Причерноморья славяне расселились на запад, юго-запад и север.

К сторонникам сарматской теории этногенеза славян принадлежит чешский ученый первой половины XV в. Дубравский 8. Он был знаком с некоторыми произведениями римских и византийских историков. Согласно Дубравскому, родиной славян была Птолемеева Сарматия, ограниченная с запада Вислой, Сарматским океаном и Карпатами, а с востока Доном. Проживавшие здесь сарматы и были славянами. Свое название они получили от термина слава (‘славные’).

Если Дубравский связывал древних славян с Сарматией Птолемея, то польские авторы XV—XVI вв. склонны были локализовать их в Восточной Европе. Так, Львовский архиепископ Григорий из Санока (умер в 1479 г.) в своих сочинениях проводил мысль о происхождении всех славян, в том числе и поляков» из Сарматии-Руси. Предки поляков первыми, оставив прародину, поселились на Висле. Это были античные венеды. По мере увеличения численности они проникли в Дакию и Мизию и постепенно заселили Далмацию и Иллирию. Эта точка зрения, как полагал историк, подтверждается языковыми данными: славяне, проживающие ныне на территории от Балтики до Адриатики, говорят «на одном языке с незначительными оттенками» 9.

Первая книга полного географического описания «Польша», написанная крупнейшим польским историком XVI в. Мартином Кромером (1512—1589 гг.) почти целиком посвящена началу славянства 10. Он критикует предшествующие теории происхождения славян. Прародиной их, по его представлениям, была Сарматия в Восточной Европе. Это были сарматы, а также венеды письменных источников. Сюда предки славян пришли из Месопотамии. Из Сарматии славяне сначала начали расселяться в западном направлении по Висле, Одеру и Эльбе, а затем пересекли Дунай и освоили Балканы. В итальянской гуманистической литературе XV — начала XVI в. было распространено представление, что «вандалы» письменных источников соответствуют славянам (склавам). Кромер критиковал это, утверждая, что вандалы и славяне-венеды были народами разного происхождения.

Гипотезу о сарматском происхождении славян развивали многие историки, в том числе автор трактата «Описание Европейской Сарматии» А. Гваньини (1538—1614 гг.), утверждавший, что предками славян были сарматы России, а пришли они сюда из Ассирии под водительством Гомера. Часть славян-сарматов в древности именовались энетами, вышедшими из Пафлагонии 11.

Среди польских историков средневековья проводилась также мысль о происхождении славян из Московии. Так, Бериард Ваповский (1456—1535 гг.) в своей «Хронике», охватывающей период истории с древнейших времен до 1535 г. 12, считал, что славяне и роксоланы (по его представлениям — тоже славяне) ведут свое начало из земель, где было расположено некое озеро Словеное в Московии (где-то в древней Новгородской земле). Имя славяне/словене и ведет свое начало от этого озера. Поляки, чехи, болгары и русские происходят от Моссха (Москвы), сына Яфетова. Из Московии славяне постепенно расселялись на Днепре, на Дунае и в других областях Европы.

Ссылаясь на «Хронику» Ваповского, Христиан Варшевицкий выводил поляков из Новгорода Великого, утверждая, что язык новгородцев больше всего похож на польский, а сами новгородцы по своему облику во многом схожи с мазовецкой шляхтой 13.

Польский историк XVI в. Мацей Стрыйковский (1547 — после 1582 г.) сведения по ранним славянам черпал в русских, польских и болгарских хрониках, но в вопросах происхождения их следовал за Ваповским. Он утверждал, что славяне с глубокой древности жили в Московии, а русский язык является древнейшим славянским языком. Западные и южные славяне вышли из этой стародавней земли и, смешиваясь с местными народами, освоили пространство между Балтийским морем, с одной стороны, и Адриатическим и Эгейским морями, с другой. Комментируя Плиния, историк считал, что венеты и западные сарматы были славянами.

Вместе с тем, цитируя строки гомеровской «Илиады», Стрыйковский писал, что славяне-энеты прославились своими рыцарскими деяниями еще во времена Троянской войны и имели свои поселения в Пафлагонии. Этноним славяне произволен от слава и неслучайно составной частью ряда славянских антропонимов (Владислав, Свентослав, Борислав, Пржемислав) стало это слово 14.

Альберт Крантц в книге «Вандалия» пытался обосновать тождество славян с вандалами древних источников 15. В основе его построений были, во-первых, схожесть этнонимов венеды и вандалы, во-вторых, один и тот же регион проживания (венеды вполне определенно им связывались с Вислой, а из лангобардских преданий следует, что и вандалы когда-то жили на Висле).

Мысль о генетическом родстве венедов-славян и вандалов проповедовали также польские историки конца XVI в. Мартин и Иоахим Вельские. Первый из них в сочинении «Хроника всего мира» утверждал, что славяне вели крупные войны с римлянами и во время правления императора Юстиниана проникли в Иллирийскую землю и там широко расселились 16.

По-иному излагается древнейшая история славян Мартином Вельским в последнем издании «Польской хроники», где был выделен специальный раздел «О энетах». Энетов Гомера историк относил к славянскому этносу. Во времена Птолемея энеты или энеды, полагал он, были самым многочисленным народом Сарматии. Пришли они туда из Малой Азии, где проживали близ Черного моря по соседству с пафлагоицами, с которыми были в языковом родстве. После падения Трои пафлагонские энеты в главе с Антенором вместе с другими защитниками города направились в сторону Италии и осели в Иллирии. Рост населения заставил их расселиться в Истрии, Далмации, Мезии и соседних землях. Энеты стали называться иллирами, далматами, метрами и другими именами. Во времена Аттилы энеты основали Венецию. Рассказывает Мартин Вельский и о Грамоте Александра Македонского, данной славянам за их «славные дела». Эта грамота — фальсификат чешского происхождения, принимавшийся историками того времени за подлинный документ 17.

Бытовала в польской литературе рассматриваемого периода и теория о дунайском происхождении славян. Так, современник Б. Ваповского Матей Меховит (Мацей Меховский, 1457—1523 гг.), решительно отвергая мысль о расселении всех славян из Московии, ревностно отстаивал положение о происхождении поляков из Хорватии и Далмации. Он писал, что славяне являются исконными жителями Македонии, Далмации, Истрии и Албании; во всех этих землях до самой Фессалии славянский язык употреблялся с самых древнейших времен. Если бы западные славяне происходили от русских, — отмечал историк, — то языки их должны походить на русский; но на самом деле чехи и поляки по языку значительно разнятся от русских, они ближе к далматинским славянам. Русские, согласно Матвею из Мехова, произошли от рода Руса, брата Чеха и Леха, переселившегося в Восточную Европу также из древней Иллирии 18.

Южнославянские средневековые авторы считали, что предки южных славян вышли из северных стран — из Польши и Чехии. При царе Анастасии или Константине они перешли через Дунай около Бедыня (Вицина) и заселили Охридскую и Болгарскую земли. Но поскольку из исторических источников было известно, что в Далмации некогда жили готы, то утверждалось о тождестве славян и готов. В Сербии и Болгарии славяне считались людьми из племени готов. Сербские летописцы исторических даков рассматривали как предков сербов.

Распространенность теории о северном происхождении славян в южнославянской историографии очевидно обусловлено тем, что среди южных славян длительное время сохранялось предание о расселении их на Балканском полуострове с севера. Впрочем, иногда предпринимались попытки утвердить и автохтонность славянского населения. Так, в хронике Фомы Сплитского (ХIII в.) излагается версия об автохтонности хорватов Далмации.

Однако целостного изложения этногенеза славян в южнославянских хрониках и литературных сочинениях долгое время не было. Первым обстоятельно попытался изложить этот процесс историк из Дубровника Туберо-Черва (Цриевич), живший в 1490—1522 гг. 19. Русские жители Европейской Сарматии, утверждал он, были предками всех славян. Отсюда часть славян направилась на запад, перешла Вислу и достигла Эльбы Эти славяне позднее стали называться поляками и чехами. Другая группа славян опустилась иа юг и заселила Дунайские земли, часть которых позднее у иих отняли угры. Около 600 г. славяне, уточняет историк, появились в Иллирии и принудили побежденных жителей принять славянский язык.

Что касается России, то здесь господствующей оставалась легенда о дунайском происхождении славян. Сведения начальной летописи излагались во всех поздних хрониках и азбовниках. Попытка систематического изложения русской истории до эпохи Ивана IV включительно предпринята в «Степенной книге», написанной между 1560 и 1563 гг. В этом произведении прародина славян помещается в Иллирии 20. В XVI—XVII вв. «Степенная книга» была одним из популярнейших исторических сочинений. Рассказ Нестора о расселении славян из Полунавья повторил и С. Герберштейн 21.

Notes:

Повесть временных лет. Ч. 1. М.; Л., 1950. С. 11. 

Boguchwali. Chronica Polonica И Monumenta Ро- loniae Historica. Nov. ser. Krakdw, 1952. T. 2. 

Magistri Vincentii episcopi cracoviensis Chronica Polonarum sive originole regum et principum Poloniae // Monumenta Poloniae Historica. Krakdw, 1952. T. 

Fontes rerum Bohemicarum. Praha, 1884. DTII, C. 1. 

Там же. Praha. 1893. D. V. 

Johannis Dlugossii. Hisloriae Polonicae. Cracoviae, 1873. 

Ravennatis Anonimi Cosmographia et Guidonis Ge- ographica. Berolini, 1962. 

Dubravius J. Historia regni Bohemiae. Praha, 1552. 

Callimachi Vita Gregorii Sanoc (Wiszniewski) // Pomniki history! i literatury Polski. T IV. 

Cromer M. Polonia: sive de origine et rebus gestis Polonarum. Basel, 1562. 

Gwagnini A. Sarmatiae Europeae discriptio. Craco¬viae, 1578. 

Рукопись Б. Ваповского не дошла до нас, ее содержание известно по пересказу М. Бельского: Monumenta Poloniae Historica. Krakdw, 1952. Т. 2. 

De origine generis et nominis polonici diatogus. 1580 

Stryjkowski M Kronika polska, litewska, tmudzka, wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846. 

Krantz A. Wandalia, in qui de Wandalorum pop- ulis et eorum partio solo ac in Italian, Galliam, His- panias, Aphriam et Dalmatiam migratione etc. Co¬lon, 1519. 

Bielski M. Kronika wszystkiego swyata. Krakow, 1554; Monumenta Poloniae Historica. Krak6w, 1952. T. 2. 

Bielski M. Kronika Polska. Krak6w, 1607. 

Cronica Polonorum. T. 2. 

Commentariorum de rebus, quae temporibus ejus in ilia Europae parte, quam Pannonii et Turcae eonnnque finitmu inglunt, gestae sunt, hbri undecum. 1603 

Полное собрание русских летописей СПб., 1908—1913. Т. 21. Ч. 1—2. 

Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии М., 1988. С. 59. 

 

От Мавро Орбини до П.И. Шафарика

В этот период, охватывающий более двух столетий (XVII — начало XIX вв.), вопросы происхождения и начальной истории славян освещаются в исторических трудах более широко и более многообразно. Ученые предлагают различные индивидуальные воззрения, высказывают множество догадок, предположений, строят гипотезы, иногда, впрочем, довольно фантастические. Весьма распространено было этимологизирование: опираясь на довольно случайные, не имеющие никакого значения, сходства звуков в названиях племен, народов, местностей, богов авторы исторических произведений на этих шатких основаниях строят свои теории относительно славянского этногенеза. Очень распространено было отождествление славян с иллирийцами, кельтами, гетами, даками, сарматами, готами, скифами и другими этническими образованиями древности.

Если раньше рассмотрение вопросов происхождения и древнейшей истории славян составляло лишь небольшие части исторических трудов и хроник, то теперь появляются целые монографии, посвященные этой проблематике. Таковым, прежде всего, является сочинение югославского историка рубежа XVI и XVII вв. Мавро Орбини, в котором древним славянам отводится не только вся территория Европы, принадлежащая им и поныне, но и ряд регионов, которые будто бы были оставлены славянами еще в давние времена под воздействием различных обстоятельств 1. Это была первая попытка сводного издания некоторых ранневизантийских известий о славянах. При этом историк использовал значительное число доступной ему литературы, восприняв содержащуюся в ней информацию некритическим образом.

Истории древнего славянства излагается Мавро Орбини несколько запутанно. Европейским местом происхождения всего рода Яфетова он считал Скандинавию. Отсюда вместе с германцами вышли и славяне. Первым местом расселения их была Сарматия, откуда они скоро и распространились на широких пространствах Европы. Историк видит славян во многих племенах — вандалах, гетах, иллирийцах, готах, аланах, аварах и других. Далее идет речь об иллирийцах (славянах), которые получили жалованную грамоту от Александра Македонского, о переселении Чеха и Леха со своими соплеменниками из Далматинской Хорватии, о войнах Само с аварами и франками и многом другом. Славяне, утверждает ученый, не имели своих выдающихся исследователей и писателей, поэтому их ранняя история оказалась неосвещенной в древних трудах, но они имели знаменитых воинов, чем и славились, начиная с эпохи Александра Македонского.

Книга Мавро Орбини во времена Петра Великого была переведена на русский язык и издана 2.

Рассказ первого русского летописца о первоначальном проживании славян в Дунайских землях и расселении их оттуда по-прежнему оказывал заметное влияние иа исторические сочинения, Иллирию как родину всех славян рассматривал в своих работах сербский языковед М. Францель (1628—1706 гг.). Только около 500 г. н.э. славяне, как полагал он, пришли в Сарматию, в то время опустевшую, и основали в ней три царства. Чех со своими соплеменниками занял Чехию с Лужицей, Лех поселился на Висле, а Рус — около Москвы.

Сторонниками дунайского происхождения славян были А.-Л. Шлецер и Х.А. Шлецер. Первый считал славянской прародиной Иллирию, отстаивая мысль о славянском начале иллирийцев и венетов. Он полагал, что в Паннонии, Норике и Каринтии римляие знали славян, ио называли их иными именами 3. Х.А. Шлецер писал о принадлежности славян к европейским народам; поэтому выводить их от скифов или сарматов никак нельзя. Древнейшей славянской землей, по Х.А. Шлецеру, была северная часть Нижнего Подунавья вплоть до Днестра, а может быть, до Южного Буга на востоке. Исследователь пытался показать, что расселение славян с Дуная было не одноактным процессом. Уже в первые столетия нашей эры, как можно судить по античным источникам, славяне-венеды освоили земли к северу от Карпат, в том числе бассейн Вислы, а в VI в. в Северном Причерноморье между Дунаем и Днепром появились славяне-анты. Рассказ русского летописца о расселении славян с Дуная Х-А. Шлецер относил к последней стадии миграции их — освоению Русской равнины. Этот процесс он датировал временем около 635 г. и обуславливал притеснением славян волохами, в которых видел болгартюрок 4.

Гипотезы о дунайском происхождении славян придерживались и многие западно-европейские исследователи XVIII в. Так, И.Х. Гаттерер полагал, что предание о расселении славян с Дуная, переданное начальной русской летописью, является историческим свидетельством, поэтому древних жителей Подунавья даков и гетов следует считать предками славян и антов Иордана и Прокопия. В древности они подчинялись господству римлян, как и позднее находились под властью готов 5.

П. Катанчич видел древних славян в иллирийцах и даках. Много внимания он уделил географическим названиям Паннонии и Дакии, среди которых видел немало славянских топонимов, сввдетельствующих, по его представлениям, о давнем расселении славян в этих местностях 6. Автохтонным населением Иллирии считал славян немецкий ученый К.Г. Антон. К славянам он относил иллирийских венетов, винделиков (винды-венеды, согласно его представлениям) и нориков 7. Книги К. Г. Антона были для своего времени значительным лингво-этнографическим исследованием, посвященном славянству, и побудили П.И. Шафарика к созданию своего труда.

В польской и чешской исторической литературе рассматриваемого периода господствовало представление о происхождении славян из Сарматии. При этом одни авторы имели в виду Европейскую Сарматию Птолемея, другие выводили славян из Причерноморской Скифии или из Московии.

Пражский ученый Иоанн-Матвей Судетский, работавший в начале XVII в., утверждал, что предками всех славян были сарматы Северного Причерноморья, которых он отождествлял еще с русскими. Около 457 г., как полагал он, эти сарматы продвинулись в западном направлении, осев в разреженных восточногерманских землях. Сарматы, поселившиеся в Польше, стали поляками, в Чехии — чехами, а в целом по «своим славным делам» стали называться славянами 8.

Мысль о происхождении славян из Сарматии проводится в трудах многих польских историков, в том числе в сочинениях И. Пасториуса, П. Пясецкого, Ст. Клячевского. Такой же точки зрения придерживались чешские историки А. Стредониус, Б. Бальбин, Ф. Публичка, составитель славянской грамматики П. Долежал и другие. Немецкий лингвист Г.В. Лейбниц отнес язык славян-сарматов к скифской ветви яфетических наречий, вместе с языками гуннов, аваров и хазар 9. От скифов вели славянский язык и другие языковеды этого времени.

О происхождении славян из Русских земель писал хорватский ученый из Шибеника Фауст Вранич, работавший в самом начале XVII в. 10. Он отмечал, что античные географы страну, которая ныне называется Русью, именовали Сарматией. Более тысячи лет назад из Руси или Московии вышел народ, который, перейдя Дунай и отвоевав у греков Фракию, расселился на ее территории и стал называться болгарами. Другая часть славян расселилась в Польской земле вплоть до побережья Балтийского моря и Дании на территории, оставленной прежними жителями — вандалами и готами. Еще одна группа славян из Руси населила Чехию, Моравию, Силезию и Лужицу. В свою очередь из Польских земель имело место переселение славян в южном направлении. Они пересекли Карпатские горы и заняли Паннонию, Далмацию и Македонию

В XVII—XVIII вв. сарматская теория происхождения славян получила развитие. Уже в начале XVII в. Ф. Клювер писал о венедах-сарматах, которые и были предками славян. Областью их первоначального расселения было не Северное Причерноморье, а земли, примыкающие к Балтийскому морю. Здесь венеды-сарматы проживали не только в эпоху Плиния, Тацита и Птолемея, но и в более отдаленные врамена. Излагая генеалогию от Ноя, Ф. Клювер утверждает, что от его сыновей произошли кельты и германцы, и сразу обращается к венедам-сарматам, из чего можно было бы полагать, что они были таким же европейским этносом. Однако в дальнейшем историк отмечает, что венеды были сарматами и их родиной была Сарматия 11.

Следующий шаг в разграничении славян-венедов от сарматского населения Северного Причерноморья был сделан чешским историком Яном Христианом Иорданом 12. Он прямо писал, что нужно разграничивать славянских сарматов-венедов от скифов и сарматов, которые были неславянскими племенами Юго-Восточной Европы. Вандалы, аланы и роксоланы также ие были славянами.

Согласно Я. Хр. Иордану, сарматские венеды, в то время когда скифы и сарматы обитали в Южной России, проживали под именем меотидов между Азовским морем, Доном и Волгой по соседству с гуннами. Эта территория и была европейской прародиной славян. Оттуда они в III в. н.э. переместились к Карпатам и на Дунай, а в последующие столетия из этой второй прародины начали широкое расселение.

Это был прогрессивный момент в изучении ранней славянской истории. Однако он не внес коренных изменений в этногенетические построения современников. Старые точки зрения не исчезли, они распространялись по-прежнему, нередко дополняясь разными домыслами.

Начиная с XVI в. русские историки и мыслители имели возможность познакомиться с западноевропейскими историческими и географическими произведениями, в частности, с сочинениями польских авторов. С конца этого столетия составители поздних летописей (например, Густынской) и авторы хронографов стали дополнять историю древних славян вымыслами. При этом сказывалось влияние произведений польских историков и прежде всего «Польской хроники» М. Белъского. Появились рассказы о Чехе и Лехе; о грамоте Александра Македонского, жалованной славянам; о происхождении этнонима славяне от слова слава; о россах; о многочтимом граде Мосхве (от Мосоха); о различных языческих идолах славян Ладе, Коляде, Купале, Позвизде… Эти фантастические данные о начальной истории славян и Руси вошли в свод Иннокентия Гизеля, выдержавший на протяжении 62 лет 18 изданий 13. Здесь сообщается, что названные «от славных делес своих)» славяне ведут свое происхождение от Мосоха, шестого сына Яфета. В эпоху Петра Великого увидела свет еще одна книга, в которой происхождение славян излагалось компилятивно в духе западноевропейских сочинений того времени 14. В российской историографии к подобным произведениям принадлежат исторические сочинения М.В. Ломоносова, который отождествлял славян с различными древними племенами 15.

В.Н. Татищев в вопросе о начале славянства не создавал собственной теории. Труды польских историков Длугоша, Кромера, Стрыйковского и Вельского оказали существенное влияние на изложение древнейшей истории славян. Однако в некоторых случаях они были приняты русским ученым критически. Прародиной славян, по В.Н. Татищеву, была Россия, но родство славян со скифами и сарматами отрицалось 16.

Для историографии несомненный интерес представляет книга архиепископа Свято-Архангельского монастыря в Ковеле И. Раича, написанная уже в конце XVIII в. 17. История славянства возводится им к Троянской войне. Енеты — будущие венеты-вивды — защищали Трою от греческого войска. Оттуда славяне морем отправились в Адриатику и поселились там, где позднее была Венецианская республика. Иллирийцы восходят к тем же древним славянам. Из Адриатики славяне постепенно расселялись на широких пространствах. Ссылаясь на античные и византийские источники, И. Раич далее пишет, что скифы, сарматы и готы были собирательными названиями для нескольких племен и народов. Среди них значительное место принадлежало и славянам. Одновременно этот историк излагает и иное представление о начале славянства: один из потомков Яфета, Вандал, переселился со своим племенем из Азии в Европу и обосновался около Вислы; народ этот стал называться вандалами. Постепенно расселяясь, вандалы, которые были славянами, освоили четвертую часть Европы. Какое из этих мнений было для автора предпочтительным — читателю понять нельзя.

В западноевропейской научной литературе уже в начале XVIII в. утверждалось, что энеты Пафлагонии и венеты-славяне были разными этносами. Исследователи отрицали происхождение венетов Италии из Малой Азии, высказывались предположения о том, что они пришли из Галлии и были близки к галлам-кельтам 18.

Новый этап в изучении древнейшего периода славян начался во второй половине XVIII в. Это было время «славянского возрождения», национально-освободительной борьбы и зарождения интереса к изучению культуры, народных традиций, фольклора и литературы славянских народов. Возникает потребность в критическом переосмыслении средневековых гипотез в славянском этногенезе. В научной среде возникла мысль об издании всей информации о народах Северной и Восточной Европы, содержащейся в сочинениях византийских авторов. Первый свод известий о ранних славянах вошел в упомянутое выше сочинение Я.Х. Иордана, увидевшее свет в 40-х гг. XVIII в. 19. В 70-х гт. на латинском и русском языках был опубликован труд И. Штриттера, в котором историческая информация византийцев содержалась в четырех томах. В своде источников иашла отражеиие история славян и других древних народов Причерноморья и Кавказа 20.

В этой связи прежде всего следует остановиться на деятельности польско-русского историка Я. Потоцкого (1761—1815 гг.). Он активно изучал греческие, римские и византийские памятники письменности, собирая информацию по истории ранних славян. Выяснить происхождение их он ставил целью своей жизни. Задумав опубликовать все исторические сведения о славянах, начиная с похода Дария иа Скифию, историк сумел издать три книги 21. В первой содержатся извлечения из средневековых хроник и сочинений (Козьма Пражский, Гельмольд, Галл Аноним, Длугощ, Стрыйковский и др.). В следующей книге собраны этнографические заметки и материалы по топонимике, фиксирующей проживание славян в Германии, в третьей — сведения древних и средневековых авторов о скифах, сарматах и славянах. Я.Потоцкий считал скифов славянами 22.

В 30-х гг. XIX в. увидел свет труд баварского ученого К. Цейса, содержащий сведения древних авторов по ранией истории европейских народов 23. В третьем томе этого издания были собраны и отшлифованы все известные к тому времени известия о славянах византийских, средневековых, западноевропейских и восточных авторов.

Особое место в изучении славянских языков и начальной истории славян занимает чешский филолог Й. Добровский (1753—1829 гг.). Этот исследователь утверждал, что славяне не были даками, гетами, фракийцами или иллирийцами. Славяне — отдельный европейский этнос, наиболее близкими к ним по языку являются литовцы. Й. Добровский развивал теорию, согласно которой первоначальным местом расселения славян в Европе были земли в верховьях Вислы, Одера, Моравы и Лабы. Названия этих рек он считал славянскими по происхождению. В период между 300 и 600 гг.н.э. из этого славянского ареала началось широкое расселение. Предки восточных славян двигались в восточном и северном направлениях и освоили всю Русскую равнину. Часть славян продвинулась иа запад, заселив поречья Одера и Эльбы (предки сербов-лужичан, полабских и балтийских славян). Значительные группировки славян продвинулись на Дунай и распространились по Балканскому полуострову. На славянской прародине остались лишь предки поляков и словаков 24.

Й. Добровским была научно обоснована теория о первоначальном разделении общеславянского языка иа две ветви — восточную, производными от которой стали русский, иллирийский (болгарский и сербский), хорватский и словенский языки, и западную (предки чехов, словаков, поляков и лужичан). Исследователь полагал, что этноним славяне-словене связан со славянским термином слово или же производен от гипотетического топонима SJovy

В последний период своей научной деятельности Й. Добровский коренным образом пересмотрел прежнюю свою точку зрения относительно ранней истории славян 25. Теперь он допускал мысль о том, что венеды Тацита были германцами, проживавшими на Висле, и от них расселившиеся в этом регионе славяне восприняли этот этноним. Славяне же происходят от плиниевых и птолемеевых сербов, обитавших близ устья Волги, и оттуда они пришли в Европу вместе с гуннами или вслед за ними.

Хотя вклад З.Д. Ходаковского (1784—1825 гг.) в разработку вопросов этногенеза славян весьма невелик, пройти мимо его изысканий никак нельзя, поскольку он одним из первых обратил внимание на необходимость привлечения материалов археологии и этнографии для реконструкции древней истории славян 26. В результате собственных экспедиционных работ, а также иа основе топонимических, этнографических и фольклорных данных исследователь попытался составить представление о городищах, распространенных в пространстве от Эльбы на западе до Камы на востоке и от Северной Двины на севере до Балканского полуострова и Адриатики на юге. Он утверждал, что все городища очень похожи между собой, и, опираясь на народные сказания и песни, рассматривал эти археологические памятники как культовые места, где языческие славяне совершали различные ритуалы. Городища являются памятниками славян и свидетельствуют об их проживании на широкой территории с самых отдаленных времен.

Серьезным подходом к историческим и лингвистическим данным выделяются работы польского исследователя В. Суровецкого 27. Согласно его изысканиям, славянский язык является самостоятельной ветвью того первоначального языка, от которого произошли все европейские и «индейские» языки. Венеды-славяне наряду с четырьмя другими главными народами (фракийцами, кельтами, германцами и скифами) с незапамятных времен были жителями Европы и занимали в эпоху Тацита, Плиния и Птолемея обширную территорию от Вислы до верховьев Днепра и Волги, примыкая к Балтийскому морю. Их земли были удалены от античных цивилизаций, поэтому славяне менее других народов были известны древним писателям. Только после падения гуннской державы они приблизились к Дунаю, начали широкое расселение и стали хорошо известными раннесредневековым авторам. Только численностью, превосходящей все другие европейские этносы, можно объяснить, полагал этот исследователь, то, что славяне в относительно короткое время заселили огромную территорию, на которой прежде жили скифы, сарматы, аланы, роксоланы, иллирийцы, геты, бастариы, маркоманны, готы и др.

Коротко вопрос о начальной истории славян был изложен крупнейшим русским историком начала XIX в. Н.М. Карамзиным (1766—1826 гг.). Основываясь иа данных греческих и римских авторов, он считал, что в первые века н.э. славяне-венеды проживали в Повисленье между побережьем Балтийского моря и Дакией. Допустимо предположение, что они размещались здесь и раньше, в I тыс. до н.э. Упоминаемые Геродотом инеты на реке Эридан, жившие в местностях, откуда вывозился янтарь, вероятно, были славянами. Может быть, отмечает Н.М. Карамзин, андрофаги, меланхлены и невры Геродота также относятся к славянскому этносу, но через несколько фраз оговаривает: «историк не должен предлагать вероятностей за истину». Неизвестно, когда славяне пришли из Азии. История застает их в Европе, а по своим обычаям и нравам, отмечает историк, славяне заметно отличаются от азиатских народов. С конца V в. н.э. византийские хронисты свидетельствуют о широком расселении славян на Дунае, в Адриатике и на Балканском полуострове.

Посвятив свой труд истории России, Н.М. Карамзин пишет и о древних народах Восточной Европы — киммерийцах, скифах, сарматах, готах, аланах, гуннах, уграх, болгарах, финнах и других, считая их неславянскими. Он признает, что на Ру

сской равнине славяне были относительно поздними поселенцами. Пересказывая информацию Начальной русской летописи о расселении славян из Дунайских земель, историк допускал, что жители Дакии и геты, покоренные Траяном, могли быть предками русских славян 28.

Notes:

33. И regno degli Slavi, hoggi corrotamente detti Sclave- m, historia di don Mavro Orbini ravseo abbate melitense. Pesaro, MDCI. Новейшее издание: Мав¬ро Орбини. Царството на славяните. 1601. Превод от италиански Б.Христов. София, 1983. 

Книга историография початия имене, славы и расширения народа славянского, и их царей и владетелей под многими именами и со многими царствиями, королевствами и провинциями. Собрана из многих книг исторических через господина Мавроурбина, архиепископа Рагужского, в которой описуется початие и дела всех народов бывших языка славенского и единого отечества, хоте ныне во многих царствиях разсеялись, через многие войны, которые имели в Европе, во Азии и во Африке. Расширения их империи и древних обычаев, в разных временах, и познание веры Христа Спасителя под многими владетелями. Переведена со италианского на российский язык и напечатана повелением и во время счастливого владения Петра Великого, Императора и Самодержца Вороссийского. 1722. 

Schlbzer A.-L. Allgemeine Welthistorie XXXI Allgemeine nordische Geschichte Halle, 1771 

Шлецер X.A. О происхождении словен вообще и в особенности словен российских. М., 1810. 

Gatterer I.H. De Slavorum origine Getica sive Da* cica. Gottingae, 1793. 

KatanCid P Specimen philoiogiae et geographiae Pamioiorum. Zagrabiac, 1795. 

Anton K.G. Geschichte der deuischen Nation. Leip¬zig, 1793. Teil I; Idem. Erste Linien eines Versuches Ober die alten Slaven. Ursprung, Sitten, Gebrauche, frieinungen und Kenntnisse. Bd. 1—2 Leipzig, 1783—1789 

MatydS Jan ze Sudetfl De origine Bohemorum et Slavorum. Lipsiae, 1615. 

Leibniz G.W. Brevis delineatio meditationum de originibus gentium ductis potissimum ex mdicio lin- guarum. Berlin, 1710 

Dictionarium Septem diversarum Imguarum. Praha, 1605. 

Cluver F. Germamae antiquae hbri ires 1631 

Jordan J.Chr. De originibus slavicus opus chronologico-geographico-histoncum. Vmdobonae, 1745. 

Синопсис или краткое собрание от разных летописцев о начале славяно-российского народа. Киев, 1674. 

Ядро Российской империи. 1715. 

Ломоносов М.В. Древняя Российская история СПб., 1766 

Татищев В.Н. История российская. М.:Л., 1962. Т. 1. 

Раич Н. История разных славянских народов, наипаче болгар, хорватов сербов из тени забвения изятая и во свет исторический. Виенна, 1794. Ч. 1. 

Allgememes historisches Lexican. Bd. 3-4. Leipzig, 1709. S. 602. 

Jordan J.Ch. De originibus slavicis… Vol. I. P. 130—140; Vol. II. P. 100—107, 191—216. 

Stritters l.G. Memoriae populorum olim ad Danu- bium, Pontum Euxmum, paludem Maeotidam, Cau- casum, mare Caspium et inde magis ad septentriones incolentium ex scriptoribus historiae Byzantinae eru- tae et digestae. Vol. I—IV. Petropoli, 1771—1779; Штриттер H. Известия византийских историков, объясняющие историю России древнейших времен. Т. I—IV. СПб., 1770—1774. 

Potocki I. Chroniques, mdmoires et rechercbes pour servir a 1’histoire de tous les peuples slaves. Warszawa, 1793, Idem Voyage dans quelques parties de la Basse-Saxe pour la recherche des antiques slaves ou Vendees fait en 1793 Hambourg, 1795; Idem Fragments historiques et gtographiques sur la Scythie, Sarmatie et les Slaves recueillis et commentes par le comte J Potocki. Brunswic, 1796. 

Potocki I, Histoire primitive des peuples de la Russie avec une exposition complete de toutes les notion locales, nationelles et traditionelles, nicessaires a l’intellegence du quatriime livre d’H6rodote. St. Pe¬tersburg, 1802. 

Zeuss К Deutschen und die Nachbarstitmme. Munchen, 1837. 

Dobrovsky J Ober die Bergrfibniss der alten Slaven iiberhaupt und Boehmen ins besondere. 1786; Idem. Ober den Ursprung und die Bildung des Slavischen Sprache. 1791. 

Dobrovsky J. Geschichte der boehmischen Sprache und filteren Literatur. 1818. 

Chodakowski Z.D. О Slowiaftszczyinie przed chrzescijanstwem II Cwiczenia naukowe. Krzemieniec, 1818. T. 2. 

Surowiecki W. Sledzenie pocz^tkbw narod6w slowiaftskich. Warszawa, 1824. 

Карамзин H.M. История государства Российского. М , 1989. Т. 1. С. 31—46. 

 

От П.И. Шафарика до Л. Нидерле

В 30-е гг. XIX в. увидели свет исторические работы П.И. Шафарика и лингвистические изыскания Ф. Боппа, которые существенным образом повлияли на дальнейшее развитие научных знаний по этногенезу и древнейшей истории славян.

Трудам по древней истории славян чешского ученого П.И. Шафарика (1795—1861 гг.) безусловно принадлежит выдающееся место в историографии XIX столетия. Впервые была исторически осмыслена вся информация античных и средневековых авторов о ранних славянах и их ближайших соседях. Исследователем были проанализированы греческие, латинские, византийские, арабские, немецкие и славянские памятники письменности, а также лингвистические и этнографические данные, какими располагала наука его времени. Труд П.И. Шафарика выделяется критическим подходом к источникам и большой эрудицией. Исследователем был собран обширнейший этнографический материал, по существу были заложены основы славянской этнографии 1.

Не касаясь вопроса об индоевропейцах и их давней миграции в Европу, П.И. Шафарик утверждал, что начало славян следует искать в Европе; они развивались где-то по соседству с родственными индоевропейскими племенами кельтов, германцев, литовцев и фракийцев. Уже в глубокой древности славяне, по П.И. Шафарику, занимали обширные пространства Средней и Восточной Европы. Описанные Геродотом будины, невры и борисфены (так исследователь называл скифов-земледельцев и скифов-пахарей) были юго-восточной ветвью славян. В IV в. до н.э. под натиском кельтов славянское население Паннонии и Иллирика вынуждено было переселиться к своим родичам за Карпаты. По мнению П.И. Шафарика, это событие и получило отражение в летописи Нестора. Но и после этого славянский ареал оставался весьма обширным — от Одера до Днепра и от Карпат до побережья Балтики и озера Ильмень.

Античным авторам, согласно этому исследователю, славяне были известны под именем венедов, которое не было самоназванием их. Собственно славянскими этнонимами были сербы (споры Прокопия Кесарийского), ставаны (славяне), вельты (велеты), карвоны. (кривичи) и другие.

Еще в конце XVI в. Ф. Сосети указал на несомненную связь отдельных европейских языков с санскритом, но это долгое время не оказывало никакого воздействия на этногенетические построения исследователей. Во второй половине XVIII в. европейские ученые смогли ближе познакомиться с санскритом. Тогда же появилась мысль о родстве славянского языка с латинским, греческим, немецким, персидским и санскритом. П.Х. Левек, И. Леванда, Х. Аделунг и некоторые другие высказывали догадки о происхождении латинян, греков, германцев и славян от единого древнего народа, о возникновении их языков из единого пра-языка. Правда, в области этногенеза открытие европейской наукой санскрита на первых порах привело к несколько фантастическим построениям. Происхождение славян стали связывать с индусами или персами, полагая, что славянский язык эволюционировал от древних языков этих народов. Так, польский ученый В.С. Майевский выводил славян прямо от древних индов (индусов), а С. Рохуш-Сестрженъцевич утверждал, что славяне и скифы происходят от древних персов-мидийцев 2.

Рис. 2. Схема членения индоевропейского языка А. Шлейхера

Немецкий лингвист Ф. Бопп неоспоримо показал, что славянский язык принадлежит к индоевропейской (индо-гермаиской) языковой семье, в которую входят также греческий, кельтский, италийский, германский, иллирийский, литовский, индо-иранские и другие, в том числе исчезнувшие ныне языки. Все они развились из единого общеиндоевропейского языка 3. Формирование отдельных языков, по представлениям Ф.Боппа и других учеиьгх XIX в., обуслов-лено было изолированным развитием индо-европейских диалектов, а также ассимиляцией иноязычных племен.

В результате научных достижений Ф. Боппа вопрос о происхождении славян встал на новый путь осмысления. С этого времени к разработке этногеyетичекской проблематики активно подключилось языкознание. Лингвисты прежде всего попытались установить степени родства между отдельными индоевропейскими языками и выявить последовательность их отделения от праиндоевропейского языка.

Одним из основоположников сравнительно-исторического изучения славянских языков был австрийский и словенский лингвист Ф. Миклошич (1813—1891 гг.). Его перу принадлежит первая сравнительная грамматика славянских языков, включающая фонетику, морфологию, словообразование и синтаксис, и первый общеславянский этимологический словарь. Благодаря его трудам прояснилась ие только общая картина развития языка древних славян, но и принципы его эволюции и дифференциации 4.

Авторитетная схема членения индоевропейских языков (рис. 2) разработана была создателем теории родословного дерева немецким лингвистом А. Шлейхером (1821—1868 гг.). Собранные к тому времени данные позволили исследователю вписать славянский материал в сравнительную грамматику индоевропейских языков и полагать, что славяне принадлежат к балто-славяно-германской ветви родословного дерева 5.

Рис. 3. Схема дифференциации индоевропейского языка Э.Лотнера

В те же годы были высказаны и другие мнения относительно последовательности дифференциации индоевропейского языка. Так, М. Мюллер полагал, что первоначальным было членение индоевропейцев на две ветви — северо-западную, из которой вышли позднее европейские этносы, и южную, которая объединяла предков азиатских народов 6. Свою родословную схему предложил и Э. Лотнер (рис. 3). В ней постулировалась общность, в которую входили предки европейских этносов, исключая греков 7.

В 70—80-е гг. XIX в. русским языковедом А.С. Будиловичем (1846—1909 гг.) был собран и систематизирован обширный лексический материал славянских языков 8. В результате было выделено 565 слов, относящихся к праславянскому языку, и 378 лексем древнеславянского периода. Анализ праславянского лексического фонда позволил исследователю охарактеризовать древнейшую территорию славян, их прародину, как земли с обилием озер и рек, сочетающие равнинные и всхолмленные местности, удаленные от моря, с умеренным климатом. Согласно А.С. Будиловичу, это Поднепровье, Побужье и Подкарпатье. Флористическая и фаунистическая лексика праславян полностью соответствовала этому ареалу. Исследователь считал, что первые века нашей эры были гранью между праславянской и древнеславянской эпохами. Следовательно, праславянский язык нужно относить в основном к I тыс. до н.э. Таким образом, праславяне были жителями северо-западной Скифии. Это были, заключает А.С. Будилович, будины Геродота.

Работы историков по ранним славянам послешафариковского периода можно разделить на несколько групп. Большая часть исследователей продолжала утверждать, что начало славян связано с Дунайским регионом, откуда они в разное время расселились в разных направлениях.

Русский историк С.М. Соловьев (1820—1879 гг.) изложил эту проблему довольно кратко, сообщаются только конкретные исторические факты 9. Он пишет, что славяне не помнили о своем приходе из Азии, но сохранилось предание, записанное в Начальной летописи, о первоначальном местожительстве их на берегах Дуная. С отсылкой к П.И. Шафарику историк говорит о следах пребывания славян (географические названия) в Подунавье. Античные авторы первых веков нашей эры знают славян под именем венедов, которые жили около Вислы, между германцами, финнами и сарматскими племенами. Начиная с VI в. славяне расселяются широко. Согласно Иордану, многочисленные венеды к этому времени разделились на славян, проживавших в верховьях Вислы и на востоке до Днепра, и антов, локализуемых в Припонтийских землях. Дальнейшее распростраиенне славян излагается С.М. Соловьевым уже по русским летописям.

Не как легенда, а как историческое свидетельство рассматривается сообщение Начальной летописи о славянской прародине на Дунае и широком расселении славян оттуда целым рядом историков, в том числе Д.Я. Самоквасовым.

Р.С. Каульфус утверждал, что славяне были жителями Балканского полуострова с незапамятных времен. По его мнению, названия многих рек этого ареала, в том числе Истра, имеют славянское происхождение 10. Автохтонность славянского населения в Иллирии защищал львовский историк А. Белевский, который считал древними славянами даков и гетов 11. Аналогичную точку зрения развивали польский ученый И. Лелевель и немецкий исследователь Л. Концен 12. Последний пытался показать, что славяне в Дунайских землях были древнейшими насельниками, которых вытеснили кельты-завоеватели. Остатком древнего славянского массива, по его мнению, были венеты, жившие на северном побережье Адриатики.

Югославский ученый Ф. Рачки выделял значительный пласт топонимов Паннонии и Дакии, который считал славянским. Это давало ему основание для утверждения, что славяне были очень древними жителями этих земель, а исторические иллирийцы, венеты и бессы славянского происхождения 13. Словенский исследователь Я. Цупан считал, что в доримское время весь дунайский регион принадлежал к территории распространения славянского языка 14. О том, что славяне в Иллирии и Фракии были древним и автохтонным населением, писали И-Г. Куно, Ф. Гелльвальд, И.К. Сакцинский, Д. Терстеняк, Ф. Сасинек и многие другие 15. Обосновывалось это в основном топонимо-историческими соображениями. Исследователи опирались на некоторое сходство географических названий со славянскими лексемами, достаточно вольно этимологизировали названия местностей и древние этнонимы из славянских языков. Мальбрен считал, что названия рек с окончанием -awa (-ава) на Дунае славянского происхождения 16. И.К. Сакцинский в своих построениях использовал и некоторые этнографические материалы, отмечая, что народные празднества, восходящие к славянскому язычеству, отмечены в Паннонии и Италии 17. Большинство исследователей считали, что славяне в Подунавье обитали с глубокой древности вплоть до средневековья, но высказывались мнения о вытеснении дунайских славян кельтами. Об этом, в частности, писал немецкий ученый К. Маннерт, полагавший, что адриатические венеты были той частью славян, которая оказалась не затронутой кельтской экспансией 18.

Д.Я. Самоквасов полагал, что даки и геты были славянами, и относил рассказ Нестора о расселении славян из Подунавья ко времени покорения их римлянами (влахами) при Траяне. Значительная часть славян при этом не смирилась с римским господством и ушла из Дакии в северопричерноморские, днепровские и польские земли. Клады римских монет, находимые в этих регионах, как считал этот историк, были зарыты славянами-переселенцами, принесшими монеты из Дакии 19.

Близкую точку зрения развивал киевский историк Н. Леопардов, который рассматривал днепровских (и вообще русских) славян потомками гетов и даков, расселившихся во времена Траяна из Дунайских земель 20.

Во второй половине XIX в. к разработке этногенеза славян пытались подключиться антропологи. Еще в середине столетия шведский ученый А. Ретциус объединил древних германцев, кельтов, римлян, греков и индо-иранцев в группу «долихоцефальных ортогаатов», а финно-угров, литовцев, эт-русков, басков н славян отнес к «брахицефальным ортогнатам». В европейской антропологии в этой связи родилась теория о двух первоначальных расах, представители которых заселили Европу в древности и из которых образовались исторические этносы.

Многие антропологи, в частности немецкие, считали, что длинноголовая (белокурая) раса была в Европе коренной и принадлежала индоевропейцам. Население же, представленное короткоголовой расой (оно отличалось более темным цветом кожи и каштановыми волосами), было пришлым и «ариизировано» (индоевропеизировано) первым.

Среди французских антропологов господствовало мнение о кельтско-славянском начале брахикранной расы; она была начальной расой индоевропейцев, которые распространили индоевропейский язык на длинноголовых соседей. Поскольку основные особенности брахикранного антропологического типа близки строению среднеазиатских народов, исследователи полагали, что протославяне вместе с другими индоевропейскими племенами пришли в Европу из Средней Азии. Накануне железного века германцы принадлежали к длинноголовой расе. В результате их расселения кельты и славяне оказались разделенными, славянам достались более восточные земли.

Более обстоятельно рассмотрел этногенез славян парижский антрополог М. Заборовский. Прародину индоевропейцев он локализовал в Юго-Восточной Европе и утверждал, что славяне сформировались в Дунайских землях, когда индоевропейцы уже широко расселились по Европейскому континенту. Ранних славян исследователь причислял также к короткоголовому антропологическому типу, к которому относились еще кельты и иллирийские венеты, а в историческое время — южные славяне. Исходный регион этого антропологического типа, по М. Заборовскому, размещался в Южной Европе, а славянская прародина — в пространстве между Дунаем и Адриатическим морем. Отсюда славяне стали расселяться за Карпаты, распространяя обряд трупосожжения и употребление металлов 21.

Накопление антропологических материалов и привлечение описаний славян раннесредневековыми авторами позволило говорить о принадлежности их к долихоцефальной расе. И только позднее под воздействием метисаций с другими племенами внешний облик славян претерпел изменения. Этой точки зрения придерживались антропологи К. Пенка, А.П. Богданов, Д.Н. Анучин и другие.

Среди историков господствовало мнение, что древние славяне были давними насельниками Европы, занимавшими ее обширные пространства. Так, А. Шембера относил к ранним славянам не только иллирийцев и даков, но и кельтов, живших в Иллирии, нориков и адриатических венетов, а также часть населения Германии. По его представлениям, свевы Тацита были славянами, а раннесредневековые полабские славяне были прямыми их потомками 22. О древнем славянском ареале, простиравшемся на западе до Рейна, писал н В. Кентжинский 23.

На весьма близких позициях стоял и варшавский ученый И. Первольф 24, которому принадлежит интересный обзор средневековых взглядов по раннему славянству 25. К этой группе исследователей можно причислить слависта О.М. Бодянского, известного издателя древнерусских и древнеславянских исторических и литературных памятников. Его работы характеризует тесная связь исторических и филологических данных. В созданном им лекционном курсе «Славянские древности» он отстаивал тезис об автохтонности славян в Средней Европе и во многом следовал за П.И. Шафариком 26.

Отнесение адриатических венетов к славянскому этносу в литературе второй половины XIX в. было широко распространено. Наиболее обстоятельно попытался обосновать это мнение А. Гильфердинг. Для этого он привлек и топонимы в земле венетов, и антропонимы на надгробных плитах 27.

Целый ряд исследователей разрабатывал концепции о первоначальном местожительстве славян в Восточной Европе. Довольно оригинальную теорию славянского этногенеза в 70-х гг. XIX в. изложил чешский историк Я.Э. Воцель (1803—1872 гг.). Он утверждал, что славяне подобно другим индоевропейским народам пришли из Азии через Кавказские горы. В очень давний период, дату которого определить не представляется возможным, славяне поселились в Восточной Европе к югу от Валдайских гор и к северо-востоку от Карпат (на востоке — до Дона). Южной границей их расселения был рубеж лесостепи со степью. Невры и будины Геродота — славянские народы, впервые зафиксированные письменными памятниками. Языкознание указывает на тесную связь славян с литовцами, которые в это время достигли юго-восточного побережья Балтийского моря, но когда и каким образом литовцы оторвались от славян, сказать трудно. Возможно, отмечает историк, какая-то часть славян во времена Геродота продвинулась к Дунаю, но никаких данных для обоснования этого предположения у нас нет. В эпоху Геродота славяне еще не имели общего имени. В римских источниках они известны как венеды, анты, споры (сербы) и склавины. Венеды и анты — названия славян иноплеменниками, сербы и славяне — собственные этнонимы. Для характеристики жизни, быта и культуры древних славян Я.Э. Воцель использовал данные языкознания. Предприняты были им и робкие попытки привлечь для своего исследования и материалы археологии 28.

Заслуживает упоминания и работа казанского филолога А.А. Некрасова (1837—1905 гг.) Утверждая, что все европейские языки имеют азиатское происхождение, он дискутировал с теми авторами, которые полагали миграцию германо-литовско-славянской группы в Европу вокруг Каспийского моря по его восточному и северному берегам. По мнению этого исследователя, славянская группа обособилась от остальных арийцев в долинах южнее Кавказского хребта. Теснимые ассирийцами, славяне двинулись на запад по южному побережью Черного моря. Перейдя проливы не останавливаясь, славяне продвинулись далеко на север — основная масса их осела на восточноевропейских просторах. Отколовшаяся небольшая часть славян мигрировала на запад и осела в местности, где ныне находится Венеция. Это были венеты, известные по древним источникам. В своих построениях А. А. Некрасов использовал исторические, лингвистические и мифологические данные. Много внимания он уделил и географическим названиям, которые довольно натянуто трактуются как славянские и обнаруживаются по всему пути движения славян из Азии в Восточную Европу 29.

Историк и филолог В.И. Григорович, прежде всего, подчеркивал, что скифы, сарматы, иллирийцы и фракийцы не былиславянами. По его представлениям, славянам с древнейших времен, по крайней мере с VII в. до н.э., можно отвести обширные пространства между Балтийским и Адриатическим морями, а на востоке до истоков Днепра и Дона. С вторжением кельтов в Иллирию и Паннонию (это были волохи Нестора) проживавшая здесь часть славян в последние века I тыс. до н.э. покинула Подунавье. В этой связи славяне продвинулись в северо-восточном направлении до озера Ильмень. В течение длительного времени кельты были западными и южными соседями славян: исследователь перечисляет рад слов, по его мнению, заимствованных славянами от кельтов. Уже до нашей эры славяне соприкасались также с германцами: в готской лексике есть славянские заимствования. Регион между нижней Вислой и Неманом принадлежал соседям славян — айстам, то есть литовцам и родственным им племенам. На северо-востоке славяне контактировали с финскими племенами, а на юго-востоке — со скифами, занимавшими южнорусские земли от Дона до Южного Буга. Вслед за П.И. Шафариком В.И. Григорович полагал, что древним самоназванием славян было сербы, а в письменных источниках они упоминаются под разными иными этнонимами: будины, невры, венеды н др. 30.

В 80-х гг. XIX в. увидела свет монография А.Ф. Риттиха, содержащая историко-географическое и этнографическое описание всего славянского мира 31. Согласно концепции этого исследователя, славяне (славянорусы, по терминологии автора), как и другие племена арийцев, когда-то вышли из Индии и в течение какого-то времени проживали в Передней Азии южнее Черного и Каспийского морей, где следы их расселения сохранились в названиях местностей. Какова была их жизнь в древней прародине — сведений нет, но они, нужно полагать, как и все арийцы, были кочевыми скотоводами. Из Передней Азии по долинам Риона, Терека и Кубани славяне двинулись на север и осели на Днепре и Дону. Здесь они овладели земледелием, которое стало основой их хозяйственной деятельности. Во времена Геродота славяне известны год именем будинов, невров и меланхленов. Появление в Северном Причерноморье скифов вынудило славян к миграции в западном направлении. А.Ф. Риттих полагает, что за несколько веков до нашей эры они освоили земли до Вислы и почти все Подунавье. Более того, славяне проникли на кельтскую территорию, где островками-колониями жили на Рейне, Роне, Луаре и на побережье Адриатики.

Монотрафическое исследование В.М. Флоринского представляет интерес прежде всего как обширная сводка фактологических данных по ранней и раннесредневековой истории славян 32. Что касается этногенетических построений, то здесь автор в основном излагает мнения других историков.

Местом формирования индоевропейцев, по В.М. Флорнискому, была Восточная Месопотамия — территория между Тянь-Шанем, Гиндукушем и Персидским заливом. Отделившаяся от индоевропейской массы северо-восточная ветвь (германо-балто-славянская общность) поселилась первоначально в Юго-Западной Сибири и смежных землях Средней Азии по соседству с Аму-Дарьинским регионом (по А. Шлейхеру). Оттуда и вышли славяне, уже в I тыс. до н.э. заселившие обширные пространства Европы. Помимо венедов Плиния, Тацита и Птолемея, занимавших часть Европейской Сарматии, к славянам В.М. Флоринский причислял венетов Адриатики, венетов Галлии и енетов, выброшенных штормом на побережье Балтики, которые будто-бы были предками средневековых балтийских славян. Славянами, по В.М. Флоринскому, были также киммерийцы и скифы.

Расселение славян из восточноевропейской прародины пытался научно обосновать хорватский историк Т. Маретич 33. Он решительно отвергал предание, записанное в Начальной русской летописи о проживании древних славян на Дунае, утверждая на основе свидетельств античных письменных источников, что в Подунавье они появились довольно поздно — в Румынии и Трансильвании вместе с гуннами, а в Паннонии — вместе с аварами. Исследователь полагал, что авары помогли хорватам и сербам, которые были их союзниками, освоить среднедунайские земли.

Есть среди работ второй половины XIX в. и книги по ранней истории славянства, содержание которых ныне выглядит курьезно или фантастически. Так чешский автор Я. Коллар с легкостью читал по-славянски надписи на надгробиях Этрурии, Умбрии и Лациума, в богах Италии видел славянские языческие божества 34. Историк Классен трактовал надписи на этрусских и оскских надгробиях на пяти славянских, языках. Впрочем, и финикийские надписи им читались по-славянски 35. Чертков полагал, что славянами были пелазги 36. Все эти авторы пытались утверждать, что древнейшим местом расселения славян была Италия. Ряд других исследователей находили следы древнего расселения славян в Средней Азии 37.

В конце XIX в. славянская археология находилась в самой начальной сталии накопления источниковой базы. Однако уже тогда возникла мысль о необходимости привлечения археологических материалов для освещения древнейшей истории и культуры славянства. К последним десятилетиям XIX в. относятся первые попытки использования данных археологии для анализа славянского этногенеза. Так, киевский археолог И.А. Хойновский писал, что выводы по древнейшей истории славян, опирающиеся только на письменные сообщения, кажутся часто необоснованными, не имеющими прочного фундамента. Многолетние занятия археологией убедили исследователя в необходимости широко использовать для этих целей «вещественные памятники» 38.

И.А. Хойновским была предпринята попытка дифференцировать южнорусские древности на скифские, сарматские, гето-фракийские, антские, полянские и древлянские. Однако это еще не приводило к каким-либо серьезным историческим построениям. Изложение начальной истории славян велось этим исследователем вне зависимости от археологии. Он полагал, что родиной всех славян был Карпатский регион, откуда они расселялись в разных направлениях в течение длительного периода.

Г. Ванкель всесторонне сопоставил орнаменты, характерные для керамики и бронзовых сосудов гальштатской культуры, с узорами этнографических народных вышивок славян Моравии и показал их взаимосвязь. Это дало основание исследователю говорить о том, что в начале железного века славяне составляли часть населения гальштатской культуры и заселяли восточные земли ее ареала 39.

Наибольший интерес в отношении привлечения археологических данных представляют исследования основателя чешской археологии Й.Л. Пича. Он попытался показать, что древнейшей археологической культурой славян была лужицко-силезская (800—600 гг. до н.э.) и, следовательно, прародиной их были земли между Вислой и Эльбой (Лужица, Силезия, Южный Бранденбург и часть Великопольши). Это был регион, где образовался «многочисленный народ славян» и откуда началось славянское расселение, заключал исследователь 40.

В 80-х гг. XIX в. была опубликована двухтомная «История славян» Е.Р. Богуславского 41. Это малокритическая компиляция, но написанная с глубоким знанием фактологического материала в области истории и лингвистики. По представлениям автора, славяне бьии автохтонным населением на широкой территории Европы, от Рейна до Западной Двины. В земли славян неоднократно проникали дружины германцев, которые были более организованными в политическом отношении. В последующих работах Е.Р. Богуславский развивал эти положения, широко привлекая данные истории, языкознания и топонимики 42.

К последним десятилетиям XIX в. относится рад интересных обобщений по истории язычества и мифологии древнего славянского мира 43.

Notes:

Safafik Р Slovansk6 staro Zitnosti. Praha, 1837; Шафарик П.И. Славянские древности. М., 1837. Т. 1. 

Majewski W S О Siowianach i ich pobratymach. Warszawa, 1816; Rohusz-Siestrzehcewicz. Recherches historiques sur Porigine des Sarmates, des Esclavos et des Slaves. St Petersburg, 1812. 

Bopp F. Vergleichende Grammatik des Sanskrit. Berlm, 1833. 

Miklosich Fr. Vergleichende Grammatik des slavischen Sprachen. Vienne. 1852—1875. Bd. I—TV; Idem. Etimologisches WCrterbuch der slavischen Sprachen. 1886. 

Schleicher A. Die deutsche Sprache. Berlin, 1860; Idem. Kurzer Abriss der Geschichte der slavischen Sprache. Leipzig, 1858; Шлейхер А. Краткий очерк доисторической жизни северо-восточного отдела индоевропейских языков. СПб., 1865. 

Milller М. Vorlesungen Ober die Wissenschaft der Sprache. Bd. I. Leipzig, 1863. S 176. 

Lottner. Ober die Stellung der Italer innerhalb des indoeuropaisches Stammes // Kuhns Zeitschrift. 1866. VII. S. 18-49, 160-193. 

Вудилович А- Первобытные славяне в их языке, быте и понятиях по данным лексикальным. Исследования в области лингвистической палеонтологии славян. Киев, 1878—1882. Ч. I—II. 

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1988. Т. I. С. 74—119. 

Kaulfuss R.S. Die Slaven in den filtesten Zeiten bis Same. Berlin, 1842 

Bielowski A. Wst$p krytyczny do dziejbw Polski. Lw6w, 1850. 

Lelewel J. Narody na ziemiach slowiaftskich Poznan, 1853; Contzen L. Die Wander ungen der Kelten. Leipzig, 1861. 

Racki F. Nacit jugoslovenskich povjestij do IX stoljetia. 1857. 

Zupan J. Etymologie der Namen der Fltlsse in Karoten //Carinthia 1831. № 16 

Cuno I.-G. Forschungen im Gebiete der alten Volkerkunde. T. 1. Skythen. Berlin, 1871; Hellwald F. Die Ethnologie der Balkaniflnder. 1872; Tertenjak D. SlovanSiina v romanSfiini. Celovcu, 1878; Sasunek F. Zihady de6jepisnA Praha, 1886—1888 

Malte-Brun. Geographic universelle. T VI—VO. Paris, 1859—1861. 

Sakcinski LK. Pannonija rumska // Rad Jugoslowenski AkademL ХХIII. 1873. 

Mannert K. Geographie der Griechen und ROmer. Bd. III—IV. Leipzig, 1820. 

Самоквасов ДЛ. История русского права. Вар¬шава, 1888; Он же. О происхождении кладов рим¬ских монет в землях древних руссов н ляхов II Труды VIII Археологического съезда. М., 1897. Т. III. 

Леопардов Н. О начале Славян-Руси со стороны историко-археологической. Киев, 1892. 

Zaborowski М. Les Slaves de race et leurs engines // Bulletin et mdmoires de la socifttd d’anthropoiogie de Paris. 1900; Idem. Origine des slaves // Bulletin et mfmcires de la societe d’anthropoiogie de Paris 1904; Idem. L’autochtonisme des slaves en Europe, ses premiers defeuseurs If Revue de ecole d’anthropoiogie de Paris 1905. T. 15. 

Sembera A. ZSpadnii Slovand v prav6ku. Ve Vindi, 1868. 

Kentrzyfiski W. О Siowianach mieszkajqcych niegdyS miedzy Rejnem a Lab%, Salq i granicq czesk^. Krakdw, 1899; Idem Germania Wetka 1 Sarmacja Nadwisianska. Krakdw, 1901. 

Первольф И. Очерк истории славян до XVIII в. Варшава, 1886. 

Первольф И. Славянская взаимность с древней¬ших времен до XVIII в. СПб., 1874. 

Бодянский О.М. Славянские древности. Без года и места издания. 

Гильфердииг А. Древнейший период истории славян // Вестник Европы. 1868. № IV—V. 

Vocel J.E. Pravek 2eme Ceske. Praha, 1866-1868; Воцель Я.Э. Древнейшая бытовая история славян вообще и чехов в особенности. Киев, 1875. 

Некрасов А.А. Место первоначального обособ¬ления славян. Казань, 1879. 

Григорович В.И. Славянские древности. Варшава, 1882. 

Ритгих А.Ф. Славянский мир. Историко-географическое и этнографическое исследование. Варшава, 1885. 

Флорииский В.М. Первобытные славяне по па¬мятникам их доисторической жизни. Опыт славянской археологии. Томск, 1894. Т. I. 

Maretic Т. Slavem u davnini. Zagreb, 1889. 

Kollar J. Staroitelia slovjanska Ve Vindi, 1853. 

Классен. Новые материалы для древнейшей истории славян. М., 1854. 

Чертков А.Д. О языке пелазгов, населявших Италию и сравнение его с древлесловенским. М., 1855. 

Oberrntlller. Urgeschichte der Wenden. Berlin, 1874; Rhamm К Ober den Urspnmg der Slawen // Globus. 1897 

Хойновский И.А. Краткие археологические сведения о предках славян и Руси и опись древностей, собранных мною с объяснениями и XX таблицами рисунков. Киев, 1896. 

Wankel Н. Beitrag zur Geschichte der Slawen in Europa. Olmtltz, 1885 

Pic J. L. Archaeologicky vjzkum ve stfednich Cechdch podniknyty г 1889—1890 Praha, 1893; Mem. StaroHtnosti zeme Ceske. Praha, 1905 R II, Idem. Die Umengrfiber B6hmens Leipzig, 1907 

Boguslawski Ed. Historya Slowian. Т. I—II. Krakdw, Warszawa, 1888—1889. 

Boguslawski Ed. Emftthrung in die Geschichte der Slaven lena, 1904. 

Фамиицын A.C. Божества древних славян. СПб., 1884; Machal Н Entwurf einer slavischen Mythologie. Prag, 1891; MJC О religii pogafiskich Slowian. Lwdw, 1894. Leger L fetudes de mythologie slave. Paris, 1895. 

 

Любор Нидерле и его время

Самым значительным вкладом в изучение этногенеза, истории и культуры древних славян в начале XX в. являются изыскания чешского ученого-энциклопеднста Л. Нидерле (1865—1944 гг.). Им были детально проанализированы и критически обобщены достижения различных наук — истории, лингвистики, этнологии, антропологии и археологии. Труды Л. Нидерле выделяются не только обширностью использованных научных данных, но и основательностью и глубиной их осмысления.

Основные исследования Л. Нидерле — трехтомный труд «Славянские древности» и издание «Жизнь древних славян» (также в трех томах) — содержат энциклопедическую информацию по ранней и средневековой истории, культуре и быту всего славянского мира, не потерявшую научную значимость и поныне 1. В сжатом виде эти материалы и исторические выводы были изложены автором в «Руководстве по славянским древностям», переведенном на многие европейские языки 2.

Первую часть первого тома «Славянских древностей» Л. Нидерле целиком посвятил проблеме происхождения и становления славянского этноса, подвергнув переоценке все данные, которыми располагала наука в начале XX в.

Согласно Л. Нидерле, праиндоевропейский язык распался на отдельные языки в начале II тыс. до н.э. Наряду с другими индоевропейскими языками в течение II тыс. до н.э. существовал балто-славянский язык, в результате членения которого в I тыс. до н.э. (может быть, и несколько раньше) образовался праславянский язык. С его образованием и начинается история славян. Праславянский язык существовал и эволюционировал в течение многих столетий, может быть, около двух тысячелетий. Исторические условия в конце концов привели к постепенной его дифференциации, результатом чего стало формирование самостоятельных славянских языков.

Место первичной славянской прародины, то есть территории, где произошло выделение славян, остается неизвестным и может быть определено лишь гадательно. Показав несостоятельность основанной на русской летописи дунайской (или балканской) теории происхождения славян, Л. Нидерле в виде предположения говорит, что древними славянами были невры, будины и скифы-пахари Геродота. Однако прямых доказательств для обоснования этого в распоряжении науки нет.

Современная наука, продолжает исследователь, может определить территорию, на которой жили славяне на поздней стадии своего исторического и языкового развития. На основании свидетельств истериков римского периода, учитывая взаимоотношения праславянского языка с соседними древними языками, а также данные топонимики, Л. Нидерле весьма осторожно обрисовывает область славянского расселения в начале вашей эры. Она находилась к северу и северо-востоку от Карпат, на востоке достигала Днепра, а на западе — верховьев Варты (рис. 4) При этом исследователь замечает, что западные пределы славянского ареала, возможно, придется продвинуть к Эльбе, если будет доказана славянская принадлежность полей погребений лужицко-силезского типа. Северными соседями славян были баллы, которые длительное время разграничивали славян и финнов.

Славянская этноязыковая общность в I тыс. н.э. отмечает Л. Нидерле, не представляла единого целого. Диалектные различия постепенно возрастали и вели к распаду праславянского языка. Весьма обстоятельно освещает исследователь и процесс расселения славян в Подунавье, на Балканах, а также в северном и северо-восточном направлениях. Он рассмотрел истоки формирования болгарского, сербо-хорватского и словенского языков и народностей, полагая, что протоболгары заселяли юго-восточные районы праславянского ареала, протословенцы жили где-то в верховьях Вислы по соседству с проточехами, а предки сербо-хорватов — между прото-словенцами и протоболгарами. Западная ветвь славян также рано распалась на несколько локальных групп, на основе которых в начале средневековья формируются отдельные народности. Восточные же славяне устойчиво сохраняли свое единство, составляя «прарусскую» народность.

Проанализировав собранные к тому времени материалы по антропологии древних народов Европы, Л. Нидерле пришел к заключению, что ранние индоевропейцы (праарийцы, по его терминологии) не представляли собой единый антропологический тип. Уже на поздней стадии индоевропейского языкового единства в антропологическом строении европейского населения имел место процесс взаимодействия нескольких типов, и прежде всего северноевропейского долихоцефального светловолосого со среднеевропейской брахицефальной темной расой. Исследователь утверждал, что европейские исторические этносы, в том числе и славяне, формировались не на основе «чистой расы» с антропологической точки зрения. Ранние краниологические материалы и свидетельства письменных источников явно говорят об отсутствии антропологического единства на праславянском этапе. Антропологическое строение праславян сложилось в результате взаимодействия двух названных больших антропологических типов.

Работы Л. Нидерле оказали существенное влияние на дальнейшее изучение древней истории славян и освещение их этногенеза. Вместе с тем, в начале XX в. различными исследователями для научного анализа рассматриваемой проблематики были найдены новые дополнительные аргументы, предложены новые теории этногенеза славян.

В решении этногенетических вопросов все больше и больше внимания лингвисты стали уделять лексике праславянского языка, которая непосредственно связана с географическими условиями обитания ранних славян. Безусловно, такая лексика может дать важные факты для определения древнего ареала славянского расселения. Первые попытки в этом направлении были предприняты еше в 70-х гг. прошлого столетия югославским ученым Б. Шулеком 3, но авторитетными они стали в начале XX в. в результате изысканий польского ботаника Ю. Ростафинского 4. Этот исследователь прежде всего обратил внимание на то, что название дерева бука не является исконно славянским, а лексемы граба, тиса и плюща славянского происхождения. Следовательно, славянская прародина находилась вне ареала бука, но в пределах распространения растений со славянскими названиями. Далее Ю. Ростафинский отмечал, что названия ели и можжевельника славяне не знали, поскольку эти термины в разных славянских языках звучат неодинаково. Следовательно, славянскую прародину нужно локализовать между восточной границей распространения бука (она в начале XX в. проходила по линии Кенигсберг — Кременец — Одесса) и западными рубежами ареала ели и можжевельника, который достигал правобережья Днепра. Таким образом, исследователь определял область расселения славян в древности как Припятское Полесье со смежными более северными землями Верхнего Поднепровья.

Ботаническая аргументация славянской прародины Ю. Ростафинского наукой была воспринята двояко. Многие ученые, исследовавшие начальную историю славян, приняли ее, она стала для них одним из существенных показателей в определении ареала ранних славян. К числу таковых принадлежат такие крупные исследователн, как А.А. Шахматов и М. Фасмер. Вместе с тем, аргументация Ю. Ростафинского подверглась серьезной критике со стороны других ученых. Так, берлинский славист А. Брюкнер обратил внимание на изменчивость ботанических терминов. Он предположил, что на славянской прародине был известен белый бук, который славяне называли грабом. По мере расширения территории славянского обитания в земли произрастания красного бука славяне могли перенести название первого на второй. В дальнейшем в одних праславянских диалектах древнее название бука исчезло, а в других было перенесено на бузину 5. Т. Милевский указал, что Ю. Ростафниский в своих построениях недоучел климатические изменения. Особенно это касается бука, восточная граница распространения которого в конце бронзового и начале железного века в условиях суббореального климата была иной (бук не был известен восточнее Эльбы — Заале), чем в настоящее время 6.

В основе построений чешского исследователя Я. Пейскера лежит анализ некоторых старославянских слов, относящихся к культурной лексике 7. Славянскую прародину он ограничивал болотистыми пространствами бассейна Припяти, допуская, впрочем, распространение славян уже в доисторические времена за пределы Припятского Полесья. Полагая, что многие животноводческие термины (скот, бык, вол, коза, молоко, творог и др.) были будто бы заимствованы славянами из германских языков, а позднее из тюрко-татарских, исследователь утверждал, что славяне в древности находились в подчинении или зависимости от своих соседей (скифов, готов, гуннов, авар). Я. Пейскер отрицал распространение у древних славян скотоводства, которое было позаимствовано ими только в раннем средневековье. Что касается венедов античных авторов, то исследователь видел в них кельтов, о чем будто бы говорят кельтские гидронимы в Повисленье. Гипотеза Я. Пейскера была встречена славистами весьма критически.

С конца ХIХ в. при определении места расселения ранних славян, наряду с историческими и лингвистическими данными, все шире и шире исследователями привлекаются материалы топонимики. В 1901 г. появилось интересное исследование филолога и историка А.Л. Погодина (1872—1947 гг.), в котором на основе сведений древних авторов дан очерк истории славян начиная с первых веков н.э. и предпринята попытка обрисовать раннюю славянскую территорию на основе анализа водных названий 8. Изыскания по этой проблематике им были продолжены и подробно изложены в «Лекциях по славянским древностям» 9.

А.Л. Погодин утверждал, что ранние славяне — отдельная ветвь индоевропейцев; история их восходит к глубокой древности и продолжается до начала средневековья, когда имело место их широкое расселение. Ареалом ранних славян были Подолия, Галиция, Волынь и восточные земли Польши. Здесь выявляется довольно много гидронимов славянского происхождения. Геродоту славяне были известны как невры, римским авторам — под именем венеды. Это и была прародина славян, где произошло их выделение из индоевропейской общности.

Северной границей славянского мира, по А.Л. Погодину, была припять. Исследователь обращает внимание на различие речных названий к северу и к югу от этой реки и заключает, что земли севернее Припяти, так же как нижнее и среднее течение Западного Буга, принадлежали уже литовским племенам. На востоке рубеж славянских земель проходил по Днепру, на юге соответствовал границе между Киевской и Подольской губерниями (здесь славяне соседили со скифо-сарматским населением). Далее южная граница славянского ареала уходила к Карпатам, поднималась по Сану к Висле и далее к Варте, и может быть, достигала Одера. Названия рек в бассейне Вислы и правые притоки Одера, согласно А.Л. Погодину, славянские. Юго-западными соседями славян были кельты, а в среднем течении Одера — германцы. Отмечая, что гидронимы Одер-Одра не раз встречаются в разных местах славянского расселения, исследователь полагал, что Одер в своем нижнем течении был издревле славянской рекой.

Ссылаясь на работы А. Будиловича и других лингвистов, А.Л. Погодин писал, что словарный состав живых и мертвых славянских языков позволяет характеризовать земли первоначального обитания славян как территорию равнинную с обилием рек и болот. Намеченный им ареал, заключает автор, полностью соответствует этим лексическим выводам.

Анализом водных названий в связи с локализацией раннего славянского ареала много занимался польский лингвист Я. Розвадовский 10. Его выводы со временем претерпевали некоторые изменения, детализировались, но основа оставалась постоянной: славяне выделились из индоевропейского массива около двух тысяч лет до н.э. в Восточной Европе. Наличие германских гидронимов на Волыни, Подолии и в Прикарпатье исключает эти области из славянской прародины, в равной степени как и земли Северо-Западной Руси и Польши, где в гидронимии выявляются следы проживания финно-угорского населения. В первых работах Я. Розвадовский определял древними славянскими пространства между Неманом и Днепром, позднее допускал, что славянская прародина от Приютского Полесья могла простираться до Вислы.

Можно отметить, что топонимия как наука в те годы находилась в начальной стадии своего становления. Многие этимологические изыскания Я. Розвадовского, как и его современников, ныне отвергаются лингвистикой и представляют лишь историографический интерес.

Оригинальную теорию славянского этногенеза развивал русский филолог А.А. Шахматов (1864—1920 гг.). По этой проблематике им было написано несколько работ 11. Вопрос о колыбели славян исследователь связывал с проблемой индоевропейской прародины. А.А. Шахматов не согласился с весьма распространенной в те годы гипотезой об азиатском происхождении индоевропейцев, отрицал он и локализацию их прародины на юге России. Он присоединился к той гpynne ученых, которые определяли древнейшим регионом расселения индоевропейцев центральные земли Западной Европы (Австрия и Южная Германия). Здесь, по мнению А.А. Шахматова, и образовался индоевропейский этнос, отсюда индоевропейские племена расселялись в разных направлениях, осваивая огромные пространства и ассимилируя неродственное население.

Исследователь присоединялся к распространенному тогда мнению о первоначальном членении индоевропейцев на западную (кентумную) и восточную (сатемную) гpyппы. Последняя заселила области, составляющие бассейн Балтийского моря. Через какое-то время восточная труппа индоевропейцев распалась: предки индо-иранцев и фракийцев двинулись на юг и юго-восток, предки же балто-славян остались на прежней территории в Юго-Восточной Прибалтике. Затем, в I тыс. до н.э. балто-славянская общность распалась, следствием чего стало образование двух этносов — балтов н славян. Последние, по А.А. Шахматову, жили между нижними течениями Немана и Западной Двины, балты-литовцы были их восточными соседями, занимая верхние течения этих рек. Отсутствие в праславянском языке собственного фитонима для обозначения бука и неславянский характер названий рек Среднего Поднепровья и Повисленья исключают эти территории из славянской прародины.

Соседями славян были также фиииы, германцы и кельты. Финнам принадлежали все Верхнее Поднепровье, Припятское Полесье и часть бассейна Западного Бута. Они, согласно А.А. Шахматову, отрезали славян от скифо-сарматского ареала. В Повисленье проживали германцы и кельты. В праславянском имеется немало лексических заимствований из германских языков. А. А. Шахматов даже писал, что славяне свою материальную культуру, политическое устройство и военный быт восприняли у германцев. Кельто-славянским языковым взаимоотношениям исследователь посвятил специальную работу 12. Выявляя по материалам топонимики следы кельтских поселений, он считал, что славяне и кельты непосредственно контактировали между собой. Кельты в Повисленье были известны как венеды.

Со II в. н.э. германские племена устремились на юг к нижнему Дунаю и в Причерноморье. Повисленье пустеет и заселяется славянами. По А.А. Шахматову, это была «вторая прародина славян». Праславянский язык здесь дифференцируется на две диалектные группы — западную и юго-восточную. Западная часть славян по мере отлива германского населения расселяется в бассейнах Одера и Эльбы. Во второй половине V в. после распада гуннской державы начинается мощная миграция славян юго-восточной диалектной группировки. Они заселяют Галицию, Буковину, Трансилъванию и нижний Дунай, осваивают все южнорусские земли вплоть до Дона.

Миграция юго-восточных славян протекала двумя основными путями: южным и восточным, что привело к образованию двух ветвей — славян южных («склавен», по терминологии Иордана и византийских историков) и славян восточных (антов). Земли между Прутом и Днепром А.А. Шахматов называет «первой прародиной русских». Это территория расселения антов, которые были предками всех русских славян. Отсюда началась миграция их, завершившаяся освоением всей Русской равнины.

Этногенетическая концепция А А. Шахматова — первая в русской науке общая и стройная картина происхождения славян, развития этого этноса и языка в доисторическое время. Она в течение длительного периода была широко распространена среди русских ученых и в вузовском преподавании. Вместе с тем, ряд положений в построениях А.А. Шахматова подвергся серьезной критике 13.

Свои взгляды на происхождение славян и славянских языков изложил и крупнейший историк русского языка начала XX в. А.И. Соболевский 14. Он считал, что в древности предки славян и балтов составляли единую общность, говорили на одном балто-славянском языке и проживали на юго-восточном побережье Балтийского моря. Впоследствии эта общность распалась на две группы: северную составили балты, южную — протославяне. За одно-два столетия до начала н.э. протославяне полностью смещались со скифским населением. В результате скрещения появилась новая этническая единица — славяне. Этим и объясняется то, что древние авторы ничего не сообщают о славянах до нашей эры, их еще тогда не было.

В основе гипотезы А.И. Соболевского лежит важное фонетическое явление, охватившее древний общеславянский язык — изменение индоевропейского согласного s в ch. Следы скифов исследователь отыскивает в славянской и русской лексике, топонимике и этнографии. Итогом его построений было заключение, что общеславянский язык представляет собой соединение двух языков. Один из них (язык С) близок к балтийскому и составлял с ним некогда единое целое, второй (язык X) принадлежал к иранской ветви, составляя одно из наречий скифского языка.

Критический анализ гипотезы А.И. Соболевского был сделан А Л. Погодиным 15.

Известный немецкий археолог Г. Коссинна (1858—1931 гг.) специально проблемой славянского этногенеза не занимался. Однако им впервые в европейской науке были широко использованы археологические материалы для этногенетических построений, что сказалось и на изучении начальной истории славян. Вслед за О. Монтелиусом Г. Коссинна стал активно пользоваться ретроспективным методом, утверждая, что при этом возможно проследить корни поздних археологических культур в более ранних и, таким образом, перенести названия известных исторических народов на далекие доисторические культуры. Этим методом можно осветить древнне, темные времена, продвигаясь от ясной современности или от тоже древних, но обладающих богатыми историческими источниками эпох 16.

Несколько работ Г.Коссиина посвятил этногенезу германцев 17, в которых утверждал, что прагерманцы сформировались на индоевропейской прародине в Северной Европе. Из этой прародины происходило расселение индоевропейских племен на широкие пространства Евразии, германцы же остались на прежних местах жительства.

Свои этногенетические построения этот исследователь начинает с римского времени, когда о германских племенах пишут многие авторы Г. Коссиина все названные Тацитом германские племена попытался отождествить с синхронными археологическими культурами и далее ретроспективным путем через латенское и более раннее время проследить историю германцев вплоть до неолита, когда это было одно из племенных образований индоевропейцев.

Восстанавливая этническую карту Европы конца бронзового века Г. Коссннна считали, что южными соседями германцев были кельты, а восточными — иллирийцы, которые идентифицировались с населением лужицкой культуры.

Что касается славян, то, согласно представлениям этого исследователя, они издревле обитали в Припятском Полесье, и только после 375 г. н.э., когда нашествие азиатских племен вызвало отлив германцев на запад и юг, они стали быстро и активно расселяться и вскоре освоили земли до Эльбы, заняли Балканы и Адриатику.

Рис. 5. Прародина славян по М. Фасмеру. а — восточная граница распространения бука; б — то же граба; в ~ то же тиса

Авторитет Г. Коссинны в европейской доистории был огромным. Его концепция в течение некоторого времени сказывалась и на освещении славянского этногенеза. Многие немецкие ученые, в том числе н такие крупныеархеологи, как B. Лa Бом, М. Ян, Э. Блюме, Б. Рихтхоффен, Э. Петерсен, работали под воздействием школы Коссинны.

Припятско-среднеднепровскую прародину славян попытался аргументировать известный филолог-славист М. Фасмер 18. Им были проанализированы лингвистические и топонимические данные. Языковые материалы дали основания говорить, что ближайшими соседями праславян были балты и иранцы, причем последние этносы были разделены славянской территорией, а балты, в свою очередь, разграничивали славян и финнов.

Древние языковые контакты славян с германцами и кельтами при этом отрицались.

Анализ водных названий западноевропейских земель выявил древние ареалы кельтов, германцев, иллирийцев и фракийцев, после чего славянам ие осталось здесь места. Все это, по мнению М. Фасмера, указывает на локализацию славянской прародины в бассейнах Припяти и среднего течения Днепра, где выявляется несколько десятков рек со славянскими названиями. В пользу этого, как полагал исследователь, говорят и ботанические данные (рис. 5). На этой территории славянский язык выделился из балто-славянского и начал самостоятельное развитие. Общеславянский период определялся М. Фасмером периодом между 400 г. до н.э. и 400 г. н.э., а балто-славянское единство относилась к предшествующему времени.

Notes:

Niederle L. Slovanske staro2itaosti. Praha, 1902—1919. D. I—III; Idem. Zivot starjch slovanfi. Praha, 1911—1925. D I—III. 

Niederle L. Manuel de Pantiquite slave. Paris, 1923—1926. T I—П; Idem RukovSf slovanskd archeologie Praha, 1931; Нндерле Л. Славянские древности. М., 1956.

Szulek В. Pogled iz biljarstva u pravien slavenach // Rad Jugoslavskoj Akademn 1877 XXXIX. S 1—64. 

Rostafinski J О pierwotnych siedzibach l gospodarstwie Slowian w przedhistorycznych czasach // Sprawo2dania Akademii Umiejetnosci Krakow, 1908. XU. S. 6—25 

Brttckner A. Zur Geschichte der Buchenbenennung U Zeitschrift fttr Vergleichende Sprachforschung aufdem Gebiete der indogermanischen Sprachen. 1913. XLVI. S. 193—197. 

Milewski T Zarys j^zykoznawstwa og61nego T I—II. Lublin; Krakow, 1947—1948. 

Peisker J. Die filteren Beziehungen der Slaven zu Turkotataren und Germanen. Berlin, Stuttgart, 1905, Idem The Expansion of the Slaws II Cambridge Me¬dieval History. 1914 V. П 

Погодин А.Л. Из истории славянских передвижений. СПб., 1901. 

Погодин А.Л. Лекции по славянским древностям. Харьков, 1910. 

Rozwadowski J. Ze studjdw nad nazwami rzek slowianskich. Lw6w, 1910; Idem Kilka uwag do przedhistorycznych stosunk6w Europy wschodniej na podstawie nazw w6d U Rocznik slawistyczny 1914. VI; Idem. Studia nad nazwami wod slowjanskich Krakdw, 1948. 

Шахматов А. А. К вопросу об образовании рус¬ских наречий и русских народностей И Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1899. CCCXXII. С. 324—384; Он же. Очерк древнейшего периода истории русского языка И Энциклопедия славянской филологии. Пг., 1916; Он же. Введение в курс истории русского языка. Пг., 1916; Он же. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919. 

Schachmatov А.А. Zu filtesten slavisch-kettischen Beziehungen И Archiv fttr slavische Philologie. Berlin, 1912. Bd. ХХХШ. S 51—99 

Брук П.А. Взглады академика Шахматова на доисторические судьбы славянства // Известия Отделения русского языка и словестности Академии наук. 1921. Т. XXII, кн. 2. С. 150-179; Ильинский Г.А. Проблема праславянской прародины в науч-ном освещении А.А.Шахматова//Там же. 1922. Т. XXV. С. 419—436. 

Соболевский А.И. Русско-скифские этюды // Известия Отделения русского языка и словестности Академии наук. 1921.Т. XXVI. С. 1—44; Он же. Славяно-скифские этюды // Там же. 1922. Т. XXV3I. С. 2S2—332. 

Погодин А.Л. Теория академика А.И. Соболевского о двояком происхождении славянского племени // Slavia. Praha. 1930—1931 Т IX. 

Kossinna G. Die Herkunft der Germanen. Zur Methode der Siedlungsarchfiologie. Wtirzburg, 1912 

Кроме вышеназванной книги можно указать: Kossinna G Zur aiteren Bronzezeit Mitteleuropas. Berlin, 1912; Idem. Die deutsche Vorgeschichte, eine hervorragend nationale Wissenschaft. Wurzburg, 1913; Idem. Ursprung und Verbreitung der Germanen in vor- und fhlhgeschichtlkher Zeit Leipzig, 1927; Idem. Die Indogermanen. Berlin, 1932 

Vasmer M Die Urheimat der Slawen // Der ostdeutsche Volkboden. Breslau, 1926. S. 118—143 

 

Исследования 20—50-х годов

20—30-е гг. XX в. характеризуются бурным развитием славистики в Польше. Много внимания при этом лингвисты и археологи уделили проблеме происхождения и эволюции славянского этноса и языка.

Большинство польских исследователей этого времени отстаивали западное происхождение славян, утверждая, что их прародина находилась в междуречье Вислы и Одера. Этногенетические работы немецких ученых того же времени, в которых эти земли отводились германским племенам, стали импульсом в разработке так называемой автохтонной (висло-одерской) прародины славян.

Наибольшую роль в развитии концепции этногенеза славян от лужицких племен эпохи бронзы сыграл польский археолог Ю. Костшевский (1885—1969 гг.). Обращаясь к проблеме гипотетической балто-славянской общности, исследователь писал, что можно говорить только о длительных соседских контактах праславянских и прабалтских племен, поскольку археологической культуры, которую можно было бы связывать с балто-славянской общностью, обнаружить не удается. Историю славян следует начинать с лужицкой культуры, поскольку через ряд последующих звеньев ее можно связать с культурой раннесредневековых славян, зафиксированных историческими источниками. Согласно построениям Ю. Костшевского, в конце I тыс. до н.э. в области расселения лужицких племен расселились носители поморской культуры, и в результате их взаимодействия в междуречье верхних течений Вислы и Эльбы складывается пшеворская культура, связываемая уже с историческими венедами. Верхней хронологической границей этой культуры, по Ю. Костшевскому, было IV столетие, когда в результате «великого переселения народов» облик славянской культуры претерпел существенные изменения 1.

В 30-е гг. XX в. окончательно была разрушена так называемая «буковая» аргументация днепровской прародины славян. Анализы торфа, взятые в торфяниках Великопольши и Польского Поморья, показали, что в конце эпохи бронзы и начале железного века в условиях суббореального периода бук был не известен восточнее Эльбы-Заале. Это стало дополнительным аргументом в пользу висло-одерской прародины славян.

Концепцию висло-одерского происхождения славян и отождествления их с носителями лужицкой культуры развивали в своих трудах многие польские археологи, в том числе Л. Козловский 2, Т. Сулимирский и К. Яжджевский. Результаты археологических изысканий исследователи пытались связать с достижениями лингвистики. Так, Т. Сулимирский картографировал схему Х. Хирта (рис. 6), указывающую на степень родства и близости на основе сравнительно-исторического языкознания праславянского с другими древними индоевропейскими языками, что соответствовало его археологическим выводам 3. К. Яжджевский на основании археологических материалов составил исторический атлас славян 4, показав в нем территории их расселения на разных этапах начиная с эпохи бронзы (рис. 7).

Эту концепцию активно поддержал и глава польской антропологии середины XX в. Я. Чекановский (1882—1965 гг.). Кроме антропологических материалов он использовал в своих работах данные археологии и компаративистики, прежде всего, изыскания польского лингвиста Е. Куриловича. Исследователь исходил из положения о формировании индоевропейцев на территории Европы и на антропологических источниках попытался проследить линию развития от индоевропейцев через североевропейскую (германо-балто-славянскую) общность к славянам. Раннеславянской, по Я. Чекановскому, была лужицкая археологическая культура. Данные языкознания дали основание говорить, что западными соседями ранних славян были германцы, и граница между ними проходила по Оцеру. На северо-востоке, в Мазовии, славяне вплотную соприкасались с балтами, которые отрезали славян от финно-угорского массива.

Юго-восточные окраины славянской прародины охватывали часть верхнего течения Западного Буга; Волынское Полесье уже было неславянским 5. Для обоснования своих построений Я. Чекановский стремился использовать и другие материалы, в частности, «ботаническую аргументацию» 6, нанеся их на географическую карту (рис.8).

Рис. 6. Схема размещения европейских этносов в древности по Х. Хирту, локализованная на географической карте Т. Сулимирским

Чешский археолог Я. Филип утверждал, что в I тыс. до н.э. в Европе современные этносы в основном сформировались и среди них должны быть и славяне. Он привел 38 аргументов в пользу славянской принадлежности племен лужицкой культуры: сходные черты лужицкого населения и раннесредневековых славян выявляются и в погребальной обрядности, и в материальной культуре. Обращал исследователь внимание и на то, что многие славянские городища исторического времени располагались на тех же местах, что и у лужицких племен 7.

Несколько иную точку зрения развивали чешские исследователи Я. Бем и Ю. Неуступный. Они считали, что лужицкая культура была еще индоевропейской, несовместимой с современными этноязыковыми группами Европы. Можно только говорить о том, что какая-то часть лужицких племен приняла прямое участие в славянском этногенезе 8. Таким образом, висло-одерское происхождение славян не отрицалось и этими археологами.

В пользу висло-одерского происхождения славян высказывались многие польские лингвисты. Наиболее обстоятельно вопросы этно- и глоттогенеэа славян были разработаны Т. Лер-Сплавинским (1891—1965 гг.). Его монография «О происхождении и прародине славян» 9 для середины XX в. является наиболее существенным исследованием славянского этногенеза. В основе этногенетических построений Т. Лер-Сплавинского лежат материалы разных наук — языкознания, гидронимики, археологии и антропологии. Он принадлежал к тем исследователям, которые полагают, что языковые явления должны находить соответствия с археологическими, антропологическими и этнографическими данными. Более того, Т.Лер-Сплавинский считал, что неязыковые особенности в изучении этногенеза в ряде мест являются более важными, чем языковые.

Рис. 7 Первоначальная территория славян по К. Яжджевскому: а — славяне; 6 — германцы; в — кельты; г — балты; д — иллирийцы; о — фракийцы; ж — финно-угры

Суть этногенетических построений этого исследователя заключается в следующем. До 2000 г. до н.э. вся Северо-Восточная Европа (вплоть до Силезии и Померании на западе) принадлежала финно-угорскому населению, оставившему культуру гребенчатой керамики. На территории современной Полыни, по Т. Лер-Сплавинскому, имеются названия рек финно-угорского происхождения. Около 2000 г. до н.э. из Центральной Европы в восточном направлении имела место миграция носителей культуры шнуровой керамики. На востоке эти племена достигают Среднего Поволжья и Северного Кавказа. Это была одна из групп индоевропейцев. В результате их взаимодействия с местным финно-угорским населением в пространстве между Одером и Окой складывается новое индоевропейское этноязыковое образование — балто-славяне или прабалты, включившие в себя и племена, диалекты которых позднее развились в славянский язык. Т. Лер-Сплавинский не сомневался в том, что предки славян и балтов пережили языковую общность. Скорей всего, уточнял он, это был не единый балто-славянский язык, а общность, объединявшая различные между собой, но достаточно близкие диалекты, которым были присущи общие языковые изменения. Объединяла эти диалекты и лексическая общность — многие слова известны в балтских и славянских языках, но отсутствуют в других индоевропейских языках. Вместе с тем, продолжает исследователь, внутри рассматриваемой общности были и существенные расхождения в словарном составе и грамматике — прабалты и праславяне были хотя и близки друг к другу, но обладали заметными различиями, унаследованными от индоевропейской общности.

Рис. 8. Локализация прародины славян по Я.Чекхшовскому а — восточная граница распространения бука; б — то же тиса; в — то же плюща; г — северо-восточная граница распространения граба; д — прародина славян (редкими точками выделена область недавнего распространения бука)

Наиболее тесные контакты балто-славян были с германцами. Исследователь приводит сводку изоглосс, которые объединяют балто-славянские языки с германскими, и приводит лексические совпадения, которых насчитывается свыше 400. Кроме того, ряд языковых явлений объединяет балто-славянскую и индо-иранскую этнические группы. Эти контакты были менее тесными, чем с германцами. Так, общими для балто-славян и ивдо-иранцев оказывается только 120 лексем.

В итоге Т. Лep-Сплавинский приходит к заключению, что балто-славяне на западе соприкасались с германцами, на юго-западе — с кельтами и иллирийцами, а на юго-востоке — с фракийцами и иранцами. Протославяне внутри балто-славянской общности занимали западное положение, в пользу чего говорит то, что в грамматике, фонетике н лексике славянский язык связан с германскими заметно в большей степени, чем балтские.

Первым шагом в разделении балто-славянской общности стало расселение в 1500—1300 гг. до н.э. в междуречье Вислы и Одера носителей лужицкой культуры, которых Т.Лер-Сплавииский относил к индоевропейцам-венетам. Южнее и западнее Карпат племена этой культуры стали основой формирования кельтского и иллирийского этносов. Миграция лужицкого населения вызвала распад балто-славянской общности на две части: в восточной, куда не достигла лужицкая экспансия (от устья Немана до верхней Оки), образовались прабалты, в западной началось становление праславянского этноса.

Окончательно же славяне сложились в середине I тыс. до н.э. после расселения племен поморской культуры из низовьев Вислы в ареал лужицкой культуры. Следствием этого стало формирование в Висло-Одерском междуречье пшеворской и оксывской культур, которые рассматриваются Т.Лер-Сплавинским как раннеславянские.

Локализацию прародины славян в Висло-Одерском междуречье этот исследователь пытался подкрепить топонимическимн материалами. По его представлениям, гидроним Висла восходит к праславянской основе *vid-, *veid- (‘вить, изгибать, плести’), что ныне отрицается лингвистами. Т. Лер-Сплавинский полагал, что славянское начало имеют и названия многих других рек на территории Польши. Еще ранее Р. Траутман и М. Рудницкий отмечали, что области между Вислой и средним Днепром вторичны по топонимическим данным по сравнению с Висло-Одерским междуречьем. Т. Лер-Сплавинский основательно развил этот тезис.

Касаясь антропологических данных, Т. Лер-Сплавинский высказал предположение, что ранние славяне принадлежали к нордическому «длинноголовому» светловолосому антропологическому типу. Регионом формирования его была Северная Германия со смежными землями. Таким образом, колыбелью славян могли быть области в восточных окраинах древнего ареала нордического типа, то есть как раз в северо-западной Польше.

В конце 50-х гг. Т. Лер-Сплавинский написал небольшой очерк, в котором были как бы подведены итоги его новых изысканий в области славянского этногенеза 10. Начало независимого развития славянского и балтского этносов теперь определялось временем около 1300 г. до н.э. Это было следствием расселения иных индоевропейских племен, идентифицируемых исследователем с носителями лужицкой культуры, на части древнего балто-славянского ареала, простиравшегося от бассейнов Одера и Вислы на западе до Днепра и Волги на востоке. В зоне смешения с лужицким населением начали формироваться славяне, а на остальной территории, не подверженной лужицкому расселению, постепенно развивался балтский этнос, весьма архаичный и консервативный в языковом отношении.

Существенным аргументом в пользу славянской атрибуции населения лужицкой культуры, по представлению польского исследователя К. Тыменецкого, являются материалы топонимики. Он полагал, что гидронимы Прут, Тирас (Днестр), Борисфен (Днепр), Гиланис (Буг) и другие являются иранскими по происхождению, названия Стырь, Днестр, Днепр, Дон, Сан и Остер (нижний Дунай) имеют фракийское начало, а Буг, Миния, Виляя, Вилейка и другие — балтское Следовательно, территории, где протекают этн реки, нужно исключить из раннеславянского ареала. Древнеславянскими, по мнению К. Тыменецкого, являются Висла, Вислок, Вислица, Варта, Скава, Вапрь, Вилк, Срава, Вда, Свидер, Бобр, Ясолка и др. — все в междуречье Одера и Вислы, что и говорит о проживании здесь славян с глубокой древности. Исследователь полагал, что на поздней стадии развития лужицкой культуры славянское население называлось лугиями (отсюда средневековые лужичане и лезане). О том же, что лужицкий ареал в Польше не мог принадлежать иллирийцам, говорит и античная традиция, которая относит эти земли к Сарматии, жителями которой были и славяне-венеды 11.

Археологами делались попытки видеть славян и среди европейских племен, предшествующих населению лужицкой культуры. Так, польские археологи С. Носек и А. Гардавский утверждали, что к славянам следует относить племена тшинецкой культуры 12. Протославянской считал эту культуру и В. Антоневич. Становление славян, по его представлениям, произошло в условиях взаимодействия носителей тшинецкой культуры с восточнолужицкими племенами и ассимиляции последними тшинецкого населения. Западной границей праславянской территории исследователь считал Вислу, и лужицкие племена более западных областей связывал с этногенезом иллирийцев и кельтов 13.

В польской иауке несколько особняком стоят изыскания историка и этнолога К. Мошинского (1887—1959 гг.). Ранние его работы покоились иа допущении очень древних языковых контактов славян с тюрками. Исследователь полагал, что соприкасаясь на востоке с тюркоязычным массивом, ранние славяне позаимствовали целый ряд тюркизмов. Западными соседями славян были угры, южными — скифы-иранцы. В результате место жительства славян до VII—VI вв. до н.э. определялось в Средней Азии (предположительно в Туркмении). Здесь они выработали свой язык, основные элементы культуры и быта, восприняв и некоторые азиатские особенности 14.

Эта гипотеза подверглась резкой критике со стороны лингвистов (А. Брюкнер, В. Котвич и др.), показавших, что славяно-тюркские языковые контакты в столь раннее время просто невероятны. В последней монографии К. Мошинский уже считал местом проживания ранних славян Среднее Поднепровье, куда они, правда, все же пришли за несколько веков до н.э. откуда-то из пограничья Европы и Азии 15. Исследователь попытался обосновать тезис о более раннем проживании славян в Поднепровье по сравнению с Повнсленьем. Так, он утверждал, что деревья, произрастающие восточнее Вислы и Карпат, имеют славянские названия (в том числе береза, лила и др.), а в бассейнах Вислы и Одера преобладают заимствованные названия деревьев (бук, явор, тис и др.). Прямая связь между этническими образованиями и археологическими культурами К. Мошинским отвергалась, поэтому данные археологии им во внимание не принимались.

В конце 50-х гт. критический разбор положений Ю. Костшевского и его последователей — сторонников висло-одерской прародины славян — сделал польский языковед Г. Улашин, усматривавший в этногенетических построениях этих ученых не только чнсто научные, но и нациоиалистические тенденции. Концепция Г. Улашина покоилась на предположении о локализации индоевропейской прародины в южно-русских степях. Отсюда балто-славяне, выделившись из индоевропейской среды, продвинулись на север, заселив верхнеднепровский регион. Их соседями на юге были фракийцы и иллирийцы. На следующем этапе часть балто-славян переместилась далее к побережью Балтийского моря, и на их основе сформировались балты, а оставшееся на Днепре население стало славянами. С этого времени они длительное время контактировали со скифо-сарматами: самые древние заимствования в праславянском, по мнению этого исследователя, имеют иранское происхождение. Славяне жили в лесистой местности Восточной Европы, удаленной от античных культурных центров, и не имели контактов с основными этносами Западной Европы — италиками-латинянами и германцами, поэтому они долгое время не были известны греко-римским авторам 16.

Полемизируя с Г. Улашиным, Е. Фреманн на основе природоведческих данных утверждает, что Припятское Полесье никак не могло быть областью становления славянского этноса. Природа и климат не способствовали длительному и постоянному проживанию здесь устойчивого этноса 17.

Болгарский ученый С. Романский, проанализировав данные исторической и лингвистической наук, утверждал, что все данные говорят о локализации славянской прародины к северо-востоку от Карпат. Подунавье, Балканы и Северное Причерноморье следует исключить из древних славянских земель, поскольку они достаточно хорошо отражены в античных письменных источниках. Эти области заселяли кельты, фракийцы, германцы, иранцы (скифы, сарматы и киммерийцы). Славяне в древности не могли жить по соседству с Черным морем, так как они не были известны греческим писателям и в праславянском языке отсутствуют какие-либо следы воздействия древнегреческого. Сведения классических авторов не дают возможности распространить территорию славян перед нашей эрой и вее начале западнее Вислы, а побережье Балтийского моря заселяли балты. Следовательно, славянская прародина могла находиться только к северо-востоку от Карпат — между Вислой и верхним Днепром с Десной. В пользу этого, как считал С. Романский, свидетельствует и топонимика (Припять и Десна — бесспорно славянские гидронимы, Висла — кельтский, Днепр — иранский) и лексика праславян (целый рад лексем говорят о проживании их в низменной местности, изобиловавшей болотами и реками). В ранних источниках славяне именуются венедами, но не исключено, что славянами были и невры Геродота 18.

Другой болгарский ученый, Ив. Леков, считал, что славянский язык сформировался и развивался на более широкой территории между Карпатами на юге и Балтийским морем на севере, между Одером на западе и Днепром на востоке. При этом исследователь отмечал, что четких и постоянных границ эта область не имела, они изменялись со временем, территория могла в силу многих исторических обстоятельств и сокращаться и расширяться 19.

Высказывалась в научной литературе рассматриваемого периода и мысль об относительно позднем формировании славян. Так, чешский археолог Э. Шимек утверждал, что следует начинать историю славян только с венедов Тацита и Птолемея, когда оии жили в Висло-Одерском междуречье, и связывать с ними синхронную археологическую культуру этого региона. Предшествующие культуры, в частности лужицкую, относить к славянам нельзя: их носителями было еще неславянское население 20.

В отечественной науке в 20—40-х гг. господствовали глотто- и этногенетические положения, покоящиеся на тезисах яфетической теории Н.Я. Марра. В качестве примера таких построений можно назвать работы лингвиста Л.П. Якубинского 21. Он утверждал, что праславянский диалект, как и другие древние индоевропейские диалекты, образовался в результате скрещения одного из «протоиндоевропейских» диалектов с одним или несколькими неродственными диалектами. Этот процесс исследователь относил к эпохе становления родового строя, когда экзогамное племя переходило к племени родовому. Период образования родовых племен, по представлениям Л.П. Якубинского, вообще характеризуется большим перемешиванием населения и результатом этого стало сложение единого праславянского диалекта.

Под влиянием теории Н-Я. Марра писались и исторические работы того периода, среди которых можно назвать книги и статьи Н.С. Державина, М.И. Артамонова, П.Н. Третьякова и А.Д. Удальцова. Так, согласно Н.С. Державину, славяне как особый народ сложились на основе нескольких древних племен, населявших Европу, в том числе киммерийцев, скифов, сарматов, готов 22. М.И. Артамонов писал, что племенами, находящимися на яфетической стадии, но позднее ставшими славянами, были венеды, лутии, часть даков, а также другие, заселявшие земли Среднего н Верхнего Поднепровья 23. А.Д. Удальцов утверждал, что становление славян протекало на обширной территории Европы, охватывающей бассейны Одера, Вислы, Днепра, среднего н нижнего Дуная, верховья Волги и Оки, которые в древности были заселены иллирийцами, фракийцами, венетами, сколотами (скифами) и сарматами — наполовину еще яфетидами, наполовину индоевропейцами. Процесс складывания славян на обширной территории происходил неравномерно. Раньше всех ядро славян сформировалось в Восточной Европе — автохтонное земледельческое население эпохи Геродота (сколоты, невры и часть алазон) путем длительного скрещивания и аккультурации ко II в. н.э. образовало основу славян. Это ядро со временем превратилось в восточных славян и параллельно в результате расширения территории на запад за Вислу и на юг за Дунай в условиях скрещивания с лугиями и иллиро-фракийскими племенами во II—VII вв. начали формироваться западные и южные славяне 24. С позиций яфетической теории Н.Я. Марра была написана и книга П.Н. Третъяхова 25.

После критики теорнн Н.Я. Марра, в 50-х гг. первые построения по славянскому этногенезу советских археологов были зависимы от господствовавших в то время теорий польских исследователей, но вместе с тем они присоединяли к древним славянским землям и регионы, входящие в территорию СССР, хотя каких-либо фактов в пользу этого найти было невозможно. Так, М.И. Артамонов писал, что ранними славянами оставлены не только лужицкая, поморская и пшеворская культуры Польши, но и скифские культуры лесостепного Поднепровья. Невры, будины и гелоны Геродота были славянами. Позднее славяне на этой территории представлены зарубинецкой и черняховской культурами. Вместе с тем, М.И. Артамонов высказывал мысль, что славянский язык и в Повисленье, и в Поднепровье существовал уже в конце энеолита и начале бронзового века 26.

Согласно представлениям П.Н. Третьякова, протославяне вместе с протогерманцами и протобалтами составляли население культуры шнуровой керамики конца III — начала II тыс. до н.э. В бронзовом веке массив славянских племен охватывал пространство, включавшее ареал лужицкой и тшинецко-комаровской культур. В I тыс. до н.э. славянам принадлежала лужицкая культура, все скифские культуры лесостепного Поднепровья, а также более северные — верхнеднепровская и юхновская. Еще позднее славяне были носителями пшеворской, зарубинецкой и Черняховской культур, а также заселяли и лесные области Восточной Европы — им принадлежат верхнеднепровские древности Ярославского Поволжья типа городища Березняки 27.

Ныне эти весьма схематические построения имеют чисто историографический интерес. По мере поступления новых археологических материалов они были коренным образом пересмотрены, в том числе и самими авторами. Так, П.Н. Третъяков, с одной стороны, и позднее разделял мысль А. Гардавского о племенах тшинецкой культуры как основе славянства, а с другой стороны, считал возможным начинать изложение истории славян с пшеворской и зарубинецкой культур. Основную роль в истории раннеславянских племен на территории Восточной Европы он отводил зарубинецкой культуре. Дозарубинецкое население Среднего Поднепровья, как и верхнеднепровское эпохи раннего железа, а также носители черняховской культуры исключались из славянского этногенеза. Согласно П.Н. Третьякову, зарубинецкое население на рубеже эр продвинулось в севером и северо-восточном направлениях, где складываются позднезарубннецкие культуры, которые стали основой последующих славянских культур — киевской и колочинской. Расселение же позднезарубинедкого населения в южном направлении на бывшую черняховскую территорию привело к становлению славянских древностей пеньковского типа 28.

Завершая характеристику этого периода изучения славянского этногенеза, следует отметить, что в это время исследователями осознавалась необходимость публикации письменных источников по истории древних славян, и издания их были осуществлены в ряде стран 29.

Notes:

Kostrzewskr J. Prastowianszczyzna // Biblioteca slowianska. Ser. I Nr 2 Warszawa, 1935; Idem. Praslowianszczyzna. Zarys dziejow i kultury Praslowran. Poznan, 1946; Idem. Zagadniene ciaqglosci zaludniema ziem polskicb w pradziejach. Poznan, 1961, Idem. Zur Frage der Siedhmgsstetigkeit in der Urgeschichte Polens von der Mitte des П Jahrtausende v u. Z. bis zum fruhen Mittelalter. Wroclaw; Warszawa; Krakow, 1965; Idem. Ober den gegenwartigen Stand der Erforschung der Ethnogenese der Slaven in arcMologischer Sicht // DasHeidnische und Christliche Slaventum. Bd. I. Wiesbaden, 1969. S. 11—25 

Sulimirslci T Najstarsze dzieje narodu polskrego Swietowy zwiqzek Polak6w z zagranicy. Londyn, 1945. 

Jaidiewski K. Atlas do pradziejdw slowian. T. I—П. Lodi, 1948—1949; Idem. Etnogeneza Slowian // Slownik staroiytnoSci Slowianskich. Wroclaw; Warszawa; Krakdw, 1970. S. 301—305. 

Czekanowski J. Wst$p do historii slowian. Lw6w, 1927 (Второе расширенное издание — Poznan, 1957). 

Czekanowski J. Polska-Slowianszczyzna. Ferspektywy antropologiczne. (Biblioteka Wiedzy о Polsce. T. III). 1948. S. 98. 

Filip J. PoCdtky alovanskeho osldleni v Ceskosiovenska. Praha, 1946; Idem. Pravdke Ceskosiovensko. Uvod do studia dfcjin prav6ku. Praha, 1948. 

Bohm J. Zaklady hailstattske periody v Cechach. Praha, 1937; Idem. Kronika objeveneho veku. Praha, 1942, Idem. Puvod slovanu ve svStle nove Ceske literatury prehistoricke II Casopis Malice Moravske. Rocz 68 Brno, 1948. S. 1—23, N6ustupny J. О nejstarSi slovanske kuIturS v Cechach I/ Casopis Narodnoho musea. Т. СХП. Praha, 1938. 

Lehr-Splawmski Т. О pochodzeniu i praojczyznie slowian. Poznan, 1946, Idem. Praslowianie. Krakdw, 1946. 

-Splawmski T. Szkic dzrejdw j^zyka praslowianftskiego II Studia filologii polskiej i slawiaftskiej. T.3 Warszawa, 1958 S 243—265. 

Tymieniecki K. Ziemie Polskie w starozytnoSci Ludy i kultury najdawniejsze Poznan, 1951 

Nosek S. Zagadnienie Praslowianszczyzny w £wietle prehistoni II Swiatowit. T XX. Warszawa, 1948. S. 1—175; Gardawski A. Tribes of the Trzcmec Culture in Poland II Materialy staroiytne. T 5. Warszawa, 1959. S. 7—189. 

Antoniewicz W. Archeologia Polski Warszawa, 1928, Idem. Problem rozkladu wspdlnoty pierwotnej na ziemiach Polski // Pierwsza sesja archeologiczna IHKM Warszawa; Wroclaw, 1957. 

Moszynski K. Badania nad pochodzeni$ i pierwotnq kultury slowian. Krardw, 1925 

Moszyfiski K. Pierwotny sazi^g jezyka prastowian- skiego. Wroclaw; Krakdw, 1957. 

Ulaszyn H. Praojczyzna slowian. Lodi, 1959 

Frieraann J. Polesie nie moglo bye praojczyzna Slowian // Przegl^d archeologiczny. Т. ХШ. Wroclaw, 1961. S. 108—122. 

Романски Ст. Славянская прародина // Българска историческа библиотека. Т. 2. София, 1929. С. 64—79; Он же. Прародина и разселяне на славяните // През вековете. София, 1938. N 1. С. 1—32. 

Леков Ив. Праславянскнте наименования на рас¬тения (Към въпроса за славянската прародина) // Бьлгарски прегдед. София, 1931. N 4. С. 473—526; Он же. Насоки в развое на фонологичните системы на славянските езици. София, I960; Он же. Характер на дискуеионните въпроси в сравнителната граматика на славянските язици. София, 1963. 

Si тек Е. Velkd Germanie Klaudia Ptolemaia Brno; Praha, 1930—1953. 

Якубинский Л.П. История древнерусского языка. М., 1953. С. 63—67; Он же. Образование народностей и их языков // Вестник Ленинградского университета. 1947. N I. 

Державин Н.С. Славяне в древности. М., 1945. 

Артамонов М.И. Спорные вопросы древнейшей истории славян и Руси // КСИИМК. Вып VI. 1940 С. 3—14. 

Удальцов А.Д. Основные вопросы этногенеза славян // Советская этнография. Сборник статей. Т. VI—VII. М.; Л., 1947. С. 3—13; Он же. Происхождение славян //Вопросы истории. 1947. №9.С 95—100. 

Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. М., Л., 1948. 

Артамонов М.И. Происхождение славян. Л., 1950 

Третьяков П.Н. Восточнославянские племена. М., 1953. 

Третьяков П.Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М.; Л., 1966. С. 190—220; Он же. У истоков древнерусской народности. Л., 1970; Он же. По следам древних славянских племен. Л., 1982. 

Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках греко-римских и визанитийских писателей по VII в. н.э. // Вестник древней истории. 1941. М 1. С. 230—280; Pleza М Najstarsze $wiadectwa о siowia¬nach. Poznan, 1943; Idem. Greckie i latinskie £r6dla do najstarszych dziej6w slowian. Т. I. Poznan; Kra¬kow, 1952; Византиски говори за HcropHjy народа JyrocaaBije. Т. I. Београд, 1955; Латински говори за българската история. Т. 1. София, 1953; Гръцки говори за българската история. Т. I—III. София, 1954—1960. 

 

Последние десятилетия XX века

Этот период, прежде всего, характеризуется более широким и более глубоким использованием в этногенетических построениях материалов археологии. Благодаря постоянному и активному пополнению археологического источникового фонда этногенетические изыскания делаются более аргументированными. Археология наряду с лингвистикой становятся ведущими науками в изучении славянского этногенеза. Существенны и достижения языкознания в выяснении многих вопросов глоттогенеза и этногенеза славян. Впрочем, наряду с фундаментальными трудами и в этот период было опубликовано немало работ, в которых излагаются гипотезы, основанные на отдельных научных фактах при недоучете целого ряда других, явно противоречащих предлагаемым построениям.

В зависимости от той или иной локализации славянской прародины исследования рассматриваемого времени можно разделить на несколько групп.

Прежде всего нужно сказать об исследованиях, в которых славянская прародина определяется в широких пределах от Одера до Днепра, примерно так, как ее очерчивал Л. Нидерле; праславянская общность отнесена здесь, однако, к более глубокой древности.

Польский археолог В. Гензель обратился к изучению славянского этногенеза еще в середине 50-х гг. 1 и развивал эту проблему в течение трех последующих десятилетий 2. Согласно его представлениям, в III и II тыс. до н.э. существовала балто-славянская общность, занимавшая пространство от побережья Балтийского моря и бассейна Вислы на западе до Среднего Поднепровья на востоке. Балто-славянам принадлежали жуцевская, злота и среднеднепровская культуры шнуровой керамики. При этом будущим славянам (протославянам) исследователь отводит южные части этой территории. В ранних работах В. Гензель полагал, что образование праславян соответствует формированию лужицкой культуры около 1400 г. до и.э. Одно время исследователь связывал кристаллизацию славян со временем тшинецкой культуры. Позднее В. Гензель склонялся к мнению, что праславяне образовались в период между 900 и 700 гг. до н.э. в условиях взаимодействия протославянских племен, составлявших часть балто-славянской общности, с иллирийцами — племенами лужицкой культуры. Этот процесс протекал в Висло-Одерском междуречье и Припятском Полесье (рис. 9).

В. Гензель полагал, что отождествлять археологические культуры с этносами не всегда возможно. Так, на территории лужицкой культуры в разное время проживали иллирийцы, славяне, кельты и германцы. Он не придавал существенного значения отсутствию или наличию генетических связей между культурами. Более важными ему представлялось то, что славяне в древности, как установлено лингвистами, соседили и контактировали с германцами, кельтами, иллирийцами, фракийцами, иранцами и балтами. В промежутке между этими этносами — между Одером и средним Днепром — и нужно локализовать древние славянские земли.

Рис. 9. Праспавяне и их соседи около 1000 г. до н.э. по В. Гензелю: а — праславяне; б — прагерманцы; в — пракельты; г — прабалты; д — иллиро-венеты; е — прафракийцы; ж — финно-угры; з — и — области взаимопроникновения праславян и других народов: з — прагерманцев; и — пракельтов; к — иллиро-венетов; л — прафракийцев; м — прабалтов; н — финно-угров.

На рубеже эр, как считал В. Гензель, славянами были племена пшеворской, оксывской и зарубинецкой культур. Не исключено, что в ареале этих культур проживали и неславянские племена. На основе этих трех культур латенского и римского периодов и формировались славянские древности раннего средневековья. Этногенетические построения этого исследователя не предусматривают анализа связей между археологическими культурами. Славянство пшеворской, оксывской и зарубинецкой культур по существу признается априорно. Археологические данные, таким образом, используются лишь в качестве иллюстративного материала.

Проблема славянского этногенеза рассматривалась в ряде работ Б.А. Рыбакова 3. Ретроспективный метод эгногенетических исследований им отрицается, поскольку игнорирует, по его мнению, скачки в развитии культур, имевшие место на определенных этапах, не учитывает влияний более развитых цивилизаций.

Построения Б.А. Рыбакова основаны на предположении, что славянский этнос на протяжении двух тысячелетий был сосредоточен на одной территории и только в раннем средневековье славяне стали выходить за пределы своего древнего ареала, расселившись на широких пространствах Европы.

Начинает этот исследователь историю славян (вслед за лингвистом Б.В. Горнунгом) с XV в. до н.э. и выделяет несколько этапов. Первый связывается с тшинецко-комаровской культурой (XV—XIII вв. до нз.). Область ее распространения, согласно Б.А. Рыбакову, была «первичным местом объединения и формирования впервые отпочковавшихся праславян… Эта область может быть обозначена несколько туманным словом «прародина» 4. Ареал тшинецко-комаровской культуры — от Одера на западе до левобережных земель Среднего Поднепровья на востоке (рис. 10).

Второй этап этногенеза славян определен исследователем XII—III вв. до н.э. и назван «лужицко-скифским». Славяне этого времени представлены несколькими различными культурами — лужицкой, белогрудовской, чернолесской и скифскими лесостепными. Анализ данных Геродота привел Б.А. Рыбакова к мысли, что носители скифских лесостепных культур Среднего Поднепровья, занимавшиеся, в отличие от скифов-кочевников, земледелием, были славянами, объединенными в союз под именем сколоты.

Падение лужицкой и скифских культур привело к восстановлению славянского единства — наступил третий этап истории праславян (II в. до н.э. — II в. н.э.), представленный близкими между собой пшеворской и зарубинецкой культурами. Четвертый этап датируется II—IV вв. н.э. и характеризуется усиленным влиянием Римской империи на периферийные земли, где и проживали славяне. Они представлены в это время пшеворской и черняховской культурами. При этом славянам — потомкам скифских сколотов — принадлежала лесостепная часть ареала черняховской культуры, в то время как в «молдавско-приморской» зоне этой культуры проживали готы. Западная часть славянской прародины испытывала на этом этапе заметное влияние со стороны германских племен.

Пятый этап относится уже к началу средневековой поры (VI—VII вв.), когда после падения Римской империи славянское единство вновь возобновилось.

Принадлежность славянам всех перечисленных археологических культур определяется Б.А. Рыбаковым лишь тем, что ареалы их вписываются в одно и то же пространство от Одера до Днепра. Территория достоверно славянских культур VI—VII вв., отмечает исследователь, в значительной мере совпадает с регионами более ранних культур и, следовательно, их следует относить к славянам. Думается, что тезис о стабильности территории расселения славян на протяжении двух тысячелетий нуждается в доказательствах.

Территорию к северу от Карпат между бассейном Вислы на западе и средним течением Днепра на востоке как славянскую прародину определял и словацкий археолог Я. Айснер. Поскольку венедская культура (пшеворская и оксывская) сложились на основе лужицкой, писал он, то последнюю культуру в той части, где она перешла в венедскую, нужно считать славянской 5.

Согласно представлениям японского ученого М. Шимезу, протославяне, которых можно называть и балто-славянами, в эпоху иеолита заселяли плодородные земли от поречья Одера и Вислы на западе до поречья Днепра на востоке. Это было земледельческое население, составлявшее северную часть ареала культуры линейно-ленточной керамики. В конце III — начале II тыс. до н.э. регион протославян переместился на территорию между восточным побережьем Балтики и верхними течениями Днепра и Дона, а их соседями в лесной зоне были фиино-угры. Лужицкая культура была праславянской. Она прекратила существование в результате скифского нападения, и на основе ее остатков в регионе между Балтийским морем и Карпатами формируется венедская культура, которая функционировала и в первых веках н.э., когда славяне-венеды зафиксированы в письменных источниках 6.

Рис. 10. Древние ареалы славян по Б.А. Рыбакову: А — первичное обособление славян (XV—XIII вв. до к.э.); Б — славяне на рубеже нашей эры; В — часть славянского мира в V—VII вв. н.э.

В 60-х гг. советские лингвисты приложили немало усилий для обоснования среднеднепровской прародины славян. Критически рассмотрев и отвергнув положения А.А. Шахматова, Ю. Костшевского и Т. Лер-Сплавинского, С.Б. Бернштейн утверждал, что наиболее ранняя славянская территория (IV—III вв. до н.э.) располагалась южнее Припяти между Вислой и средним течением Днепра. Припять была древней и устойчивой границей между славянами и балтами. Образование праславянского языка было результатом распада балто-славянской сообщности и определялось исследователем серединой I тыс. до н.э. Отрицая славянство носителей лужицкой культуры, он полагал, что из всех «известных древних археологических культур бесспорно славянскими были пшеворская культура и очень близкая и синхронная ей культура зарубинецкая» 7.

Исследование Ф.П. Филина основано исключительно на данных языкознания, поскольку возможности археологии в изучении этногенетических процессов им отрицались 8. На основе праславянской лексики исследователь утверждал, что прародина славян находилась вдали от моря и гор, в лесной равнинной зоне, изобиловавшей болотами и озерами. Поскольку подобный ландшафт свойствен многим областям Европы, Ф.П. Филин для локализации ранних славян использовал ботаническую аргументацию Ю. Ростафинского, пополнив ее дополнительными примерами. В итоге славянская территория около рубежа эр определялась между Западным Бугом и средним Днепром. Сказать, где размешалась прародина в более раннее время, заключает исследователь, на основе лингвистических данных не представляется возможным.

Этот вывод отстаивался Ф.П. Филиным и в последующих работах 9. Он утверждал, что на основе лексических заимствований, ботанической и фаунистической терминологии можно определять область расселения славян в начале нашей эры. Это было Среднее Поднепровье с сопредельными с иим более западными землями.

Заслуживает внимания предлагаемая Ф.П. Филиным периодизация развития языка праславян 10. Как и многие современные лингвисты, он отрицал гипотезу о существовании в древности балто-славяиского языка, полагая, что предки балтов и предки славян находились в длительных контактах между собой, не сливаясь в единое целое в языковом отношении. Время сложения праславянского языка определялось исследователем I тыс. до н.э. В своей эволюции он прошел три крупных этапа.

Первый этап (до конца I тыс. до н.э.) — начальная стадия формирования основы славянской языковой системы. В это время язык славян только что начал развиваться самостоятельно, постепенно вырабатывая свою систему, отличную от других языков.

На следующем, среднем этапе (от конца I тыс. до н.э. до III—II вв. н.э.) в праславянском языке происходят серьезные изменения в фонетике (палатализация согласных, устранение некоторых дифтонгов, изменения в сочетаниях согласных, отпадение согласных в конце слова), эволюционирует его грамматический строй, получает развитие диалектная дифференциация.

Поздиий этап (V—VII вв. н.э.) совпадает с началом широкого расселения славян, что в конечном итоге привело к делению единого языка на отдельные славянские языки языковое единство славян в это время еще продолжало существовать, однако появились условия для зарождения в разных местах славянского ареала отдельных языковых групп.

Эта периодизация во многом соответствует основным этапам исторического развития ранных славян, восстанавливаемого ниже на основе новейших данных археологии, и к ней придется еше не раз возвращаться.

Небезынтересная гипотеза этногенеза протославян принадлежит Б.В. Горнунгу 11. Ои считал, что в конце IV и первой половине III тыс. до н.э. индоевропейцы разделились на две диалектные зоны — древнюю северо-западную и древнюю юго- восточную. Протославяне, то есть племена, из которых позднее произошли славяне, были в составе последней и соприкасались с предками анатолийцев, прототохарами, будущими дако-мезийцами и фракийцами. Исследователь видел протославян этого времени среди населения среднего этапа трипольской культуры, проживавшего в междуречье Днепра и Днестра.

На рубеже III и II тыс. до н.э. в диалектном подразделении индоевропейцев произошли существенные изменения — протославяне втянулись в северо-западную зону, где началось их языковое сближение с протобалтами и протогерманцами. Вскоре протобалты с прототохарами продвинулись в восточном направлении и вместе с прото-славянами образовали отдельную восточную ветвь северо-западной диалектной зоны. Протославяне этого времени обитали в междуречье верхней Вислы и Днепра (тшинецкая и комаровская культуры). К I тыс. до н.э. из этой диалектной группы индоевропейцев и сформировались славяне.

Вся схема исторического развития от протославян к славянам была построена иа гипотетических языковых данных, материалы археологам служили лишь иллюстративным фоном.

Концепцию балто-славянского единства Б.В. Горнунг считал фикцией, полагая, что множество схождений, выявляемых в славянском и балтском языках, обусловлено соседским взаимодействием этих этносов. При этом исследователь утверждал, что первоначально славяне контактировали только с предками пруссов, ятвягов и галиндов, составляя с ними общую этнолингвистическую сферу, и лишь впоследствии встретились с предками литовцев и латышей, образовав вторичную сообщность.

Мысль о среднеднепровском начале славян отстаивают и многие археологи. Так, A.И. Тереножкин, используя некоторые лингво-ботанические и гидронимические данные, содержащиеся в работах языковедов, видел праславян I тыс. до н.э. в земледельческо-скотоводческом населении, проживавшем в лесостепи между Днепром и Днестром и известном по памятникам белогрудовской, чернолесской и скифообразных культур 12.

Весьма своеобразно была изложена этническая история ранних славян украинским исследователем В. П. Петровым 13. Он начинает ее с трипольской культуры, хотя и отмечает, что языковая принадлежность ее носителей остается неизвестной. Ссылаясь на труды В.В. Хвойки, исследователь полагает, что с трипольского времени вплоть до исторической эпохи на территории Украины наблюдается беспрерывное развитие земледелия, и это дает основание считать трипольское население протославянским. В дальнейшем в Северном Причерноморье сменилось множество археологических культур, менялся и язык. В эпоху раннего железа здесь проживали скифы, которые, по В. П. Петрову, были не иранцами, а особой индоевропейской языковой группой. На зарубинецком этапе язык скифов-борисфеиитов модернизировался в славянский, однако еще в черняховское время это был такой язык, который нельзя отождествлять с языком раннесредневековых славян.

Остается необъяснимым, почему история протославян и ранняя история славян ограничена территорией Украины. Непрерывное развитие земледельческой культуры прослеживается во многих регионах Средней и Восточной Европы. Приводимые B.П. Петровым лингвистические и исторические материалы не подтверждают нарисованной картины славянского этногенеза, не конкретизируют ее.

Согласно представлениям М. Гимбутас, славяне начали свою жизнь в ареале между северными Карпатами и средним Днепром. В пользу этого, по ее мнению, говорит и распространение здесь славянской гидронимики, и флористическая и земледельческая лексика славян. Соседями их на севере были балты, на юго-востоке — иранцы, на юге — фракийцы, на юго-западе — иллирийцы, а на западе — германцы. Формирование славянского этноса было длительным процессом, и на основе археологии исследователь выделяет пять фаз начиная с культуры шнуровой керамики. Первые две относятся еще к индоевропейским протославянам. Только на третьем этапе, когда складывается белогрудовская культура (1200—750 гг. до н.э.), можно говорить о ранних славянах. Далее славянский этнос представлен последовательно чернолесской, скифскими лесостепными и зарубинецкой культурами. Черняховская культура была образованием, обусловленным готским владычеством, но значительную часть ее населения составляли славяне. Таким образом, вплоть до начала эпохи средневековья славяне проживали в лесостепной Украине и юго-восточной части Польши. Движение гуннов, болгар и авар нарушило их жизнь и вызвало широкую миграцию 14.

Проблема славянского этногенеза в археологическом аспекте интересовала немецкого ученого Й. Геррманна 15. Согласно его представлениям, славяне сформировались главным образом в правобережной части Среднего Поднепровья. Их основу составляли племена тшинецкой культуры, а сложение славянского этноса отражает формирование на ее основе чернолесской культуры. Дальнейшая история славян, по мнению этого археолога, связана с зарубинецкой культурой и частично с черняховской и пшеворской. В позднеримское время славяне представлены добродзеньской, нголомльской, нижнесилезской и прешовской группами пшеворской культуры, а также рипневской группой черняховской. Из регионов распространения этих древностей на заре средневековья и началось широкое славянское расселение, результатом которого стало формирование новых славянских культур.

Славянство чернолесской культуры, не говоря уже о предшествующих древностях, археологическими методами обосновать невозможно. В последнее время С.С. Березанской было показано, что по всем своим показателям чериолесские древности принадлежат к кругу родственных между собой фракийских культур и их формирование было обусловлено миграцией населения с юго-запада и запада из ареала фракийских племен 16. Чернолесекие племена были не первыми фракийцами в лесостепной зоне Днепровского правобережья. Еше в XV в. до н.э. при сложении комаровской культуры имела места миграция в этот регион фракийского населения, о чем свидетельствуют многие элементы этой культуры, сопоставимые с такими достоверно фракийскими культурами, как костишты и монтеору.

В последнее время украинские археологи, своими активными экспедиционными изысканиями заметно пополнившие источниковый фонд по проблеме славянского этногенеза, к ее решению подходят осторожно, начиная изложение истории славян с позднелатенского периода. Согласно представлениям В.Д. Барана, сложение раннесредневековых славянских культур было результатом интеграции нескольких разных культур римского времени. Так, пражская культура сформировалась на основе черняховских древностей Верхнего Поднестровья и Западного Побужья при участии элементов пшеворской и киевской культур, пеньковская — в условиях соединения элементов киевской и отчасти черняховской и кочевнических культур, колочинская возникла при взаимодействии зарубинецких и киевских элементов с балтским массивом. В итоге утверждалось, что ведущая роль в становлении культурных группировок раннесредневекового славянства принадлежала киевской культуре — наследнице зарубинецкой. Первоначально В.Д. Баран полагал, что в более западных областях Европы, в частности в междуречье Вислы и Одера, а также в Дунайском регионе, славяне расселились только в VI—VII вв. Позднее он допускал самостоятельное возникновение и развитие пражской культуры в регионе Вислы и Одера, не конкретизируя решение этого вопроса 17.

Недавно концепция славянского этногенеза целостно была изложена этим исследователем совместно с археологами Д.Н. Козаком и Р.В. Терпиловским 18. Изложение ранней истории славян начато с первых веков н.э., когда они стали известны античным авторам под именем венедов и заселяли земли, согласно представлениям этих исследователей, к востоку от Вислы. Археологически они были представлены поселениями и могильниками всей зарубинецкой культуры и пшеворскими региона Волыни. Дальнейший генезис славян связан с позднезарубинецкими и зубрицкими древности, а через их посредство с киевской и частью черняховской культуры, на основе которых и сформировались достоверно славянские раннесредневековые культурные группировки.

Интересный обзор современного состояния изучения раннего славянского этногенеза сделан немецким археологом К.В. Штруве 19, который подразделяет начальную историю славян на два периода. На раннем этапе, полагает исследователь, славяне могут быть выявлены лишь гипотетично. По всей вероятности, это были невры Геродота, которых К.В. Штруве помешает вслед за некоторыми учеными в Северной Буковине. Выявленная здесь Ю. Удольфом славянская гидронимия, по его мнению, соответствует области расселения невров. Конкретная история славян может быть восстановлена начиная с первых веков н.э., когда их упоминают античные источники под именем венедов. Эти материалы, продолжает исследователь, свидетельствуют о проживании этого этноса восточнее Вислы, поэтому он склонен относить к нему зарубинецкую культуру и часть пшеворских древностей, локализуемых в верхних течениях Западного Буга и Днестра. Черняховская культура соответствует готской державе, разгромленной гуннами в 375 г. Среди ее носителей выявляются сарматы, даки, германцы; славянский этнический компонент дискуссионен. Около 500 г. из междуречья Вислы и среднего Днепра началось широкое расселение славян, зафиксированное историческими источниками и распространением пражской и пеньковской керамики.

Проблеме этногенеза славян много внимания уделил польский историк Г. Ловмяньский в многотомном труде «Начало Польши» 20. Он присоединяется к тем ученым, которые видят прародину индоевропейцев в черноморских, каспийских и казахстанских степях. Вылепившаяся из среды индоевропейцев германо-балто-славянская общность первоначально расселилась на средней Волге и иижней Оке. Внутри этой общности более западные земли принадлежали предкам германцев, более восточные — предкам славян, а срединные — предкам балтов. Зафиксированное письменными источниками первых веков н.э. появление венедов на Висле — результат образования славян, выделившихся из названной общности. Заселяли венеды, по Г. Ловмяньскому, области от Вислы до среднего Днепра, в то же время балтам и балто-славяиам принадлежали пространства к северу от славян — бассейн Оки и более западные земли. Славяне были этнически смешанным образованием — они сформировались в условиях взаимодействия балто-славян с древнеевропейским (венетским) этносом.

Исключительно на материалах языкознания среднеднепровскую прародину славян пытаются обосновать ряд современных лингвистов. Так, болгарский ученый И. Дуриданов утверждает, что собственно славянская территория, где сформировался праславянский язык, должна быть ограничена бассейном р. Припять и смежными районами Юго-Восточной Польши 21.

Согласно этногенетическим представлениям американского ученого З. Голомба, в период между 3000/2500 и 1000 гг. до н.э. существовала промежуточная балто-славянская общность, которая гипотетически локализуется в бассейне верхнего Дона. Отсюда протославяне и протобалты постепенно продвигались в юго-западном направлении. Тесные связи протославян с прабалтами со временем ослабли, в результате на Киевщине и Волыни сформировались праславяне. Позднее они распространились до Вислы, в то время как их движение на юго-восток было блокировано скифами. З. Голомб предполагает ранние языковые и культурные контакты между праславянами и позднеиндоевропейскимн группами, в особенности с протоарийцамн, чуть позже с иранцами и центральноевропейскими (тало-кельтскими) группами 22.

Американский славист Х. Бирнбаум в изучении прародины славян первостепенную роль отводит лингвистическим данным. Он весьма критически встретил этногенетические построения В. Маньчака, о которых будет сказано ниже и, придавая первостепенное значение балто-славянским и славяно-иранским языковым отношениям, отстаивает концепцию о «юго-восточной прародине» славян. Считая, что древние славяне длительное время жили по соседству с балтами и иранцами, исследователь локализует их в ранний период в «Понтийском регионе» между Карпатами и средним Днепром. Это, как полагает Х. Бирнбаум, не противоречит надежно установленным ранним славяно-германским языковым контактам 23.

Польская исследовательница А. Поповска-Таборска на лингвистических материалах пытается показать, что славянская прародина находилась в Среднеднепровско-Припятском регионе, и славяне здесь контактировали прежде всего с балтами на севере и с иранцами на юге 24.

Как видно из изложенного, очень многие исследователи — и лингвисты, и археологи — являются сторонниками локализации ранних славян в среднедиепровско-припятском или волынско-среднеднепровском регионе. Однако на этом основании никак нельзя утверждать, что эта точка зрения является наиболее аргументированной или наиболее авторитетной. Имеется немало фактических данных, которые не дают возможности согласиться с этим распространенным мнением.

Белорусский лингвист В.В. Мартыиов исследовал древнейшее славяно-германское лексическое взаимопроникновение, относимое им к середине I тыс. до н.э. 25. Это дало ему надежные основания для локализации ранних славян в Висло-Одерском междуречье — по соседству с древнейшими германцами, наделено размещаемыми в низовьях Эльбы и Ютландии. Естественно, этногенетяческие построения В.В. Мартынова покоятся на анализе языковых фактов, но в отличие от многих лингвистов он широко пользуется и данными археологии, правда, исключительно в качестве иллюстративного материала. Исследователь считает, что предки славян в глубокой древности составляли часть прабалтского этноязыкового массива. Образование же протославян было результатом воздействия италийского суперстрата на западную часть прабалтских племен. Протославяне отождествляются В.В. Мартыновым с населением лужицкой культуры. Несколько позже в условиях взаимодействия протославян с массивом иранского населения, проникшим на территорию лужицкой культуры, что привело к ее финалу, сложились славяне. Эго событие определяется исследователем V в. до н.э. С этого времени начинается история собственно славянского языка н этноса 26.

В конце 70-х гг. проблема происхождения и ранняя история славян была изложена мною 27. Этиогенетические выводы основаны были на материалах археологии и получены с помощью ретроспективного метода. Самой ранней славянской определяется культура подклешевых погребений V—II вв. до н.э., локализуемая в бассейне Вислы. На ее основе в конце II в. до н.э. складывается пшеворская культура, на становление и развитие которой оказала существенное влияние инфильтрация в славянский ареал кельтских и германских племен, чем и обусловлена ее большая неоднородность. На территории пшеворской культуры выделяется два региона, различающиеся деталями погребальной обрядности, керамическим материалом и вещевым инвентарем. Восточный или Висленский регион сформировался в большей степени на основе культуры подклешевых погребений и эволюционно связывается с раниесредневековой пражской культурой. Здесь господствовало славянское население. В Одерском регионе значительную часть населения составляли германцы, хотя и здесь было немало славян.

Черняховская культура была сложным полиэтническим формированием. Определенный вклад при ее становлении внесло местное скифо-сарматское население, а в западных частях и карпо-даки. Существенную роль при этом сыграло пшеворское население, продвинувшееся в эти земли, а также южные группы зарубинецких племен, которые и составили славянское ядро носителей черняховской культуры. Доминирующими славяне были в Подольско-Днепровском регионе этой культуры. Местное скифо-сарматское население здесь подверглось постепенной славизации, в результате чего в языке, культуре и верованиях этой группировки славян проявилось иранское влияние. Это были анты, известные по письменным источникам VI—VII вв. На основе антских древностей сформировалась пеньковская культура раннего средневековья.

Последовательным сторонником западной прародины славян является лингвист Е. Налепа 28. Согласно его представлениям, индоевропейская общность локализуется в Европе, приблизительно на среднем Дунае. Вслед за отступлением ледника (около рубежа V и IV тыс. до н.э.) часть индоевропейцев продвинулась на север. Этот северный индоевропейский комплекс со временем распался на три части: протославянскую, протобалтскую и третью, оставившую гидронимы на -ара. Протобалто-славянский ареал ограничивается исследователем бассейном Эльбы на западе, берегом Балтийского моря на севере и горами Средней Европы на юге. Он полагает, что в этом регионе длительное время нерасчлененно или находясь в начальной стадии дифференциации проживали предки славян и балтов. Окончательное выделение славян произошло в бассейне среднего и верхнего течений Вислы и в несколько более западных землях, может быть, вплоть до Эльбы. Для обоснования этих тезисов Е. Налепа вслед за Ю. Покорным приводит ряд предполагаемых славяно-кельтских параллелей, а также привлекает топонимические данные. Поднепровье, как надежно свидетельствует гидронимика, было заселено племенами балтов и иранцев.

Локализацию славянской прародины в Висло-Одерском междуречье пытается аргументировать и польский лингвист В. Маньчак 29. Он придает большое значение славяно-германским и славяно-балтским языковым взаимоотношеинем и в этой связи утверждает, что становление славянского этноса протекало в регионе между германцами на западе и балтами на востоке.

Там же локализует ранних славян и болгарская исследовательница Ц. Романска 30. Отмечая, что границы ареала древних славян на протяжении исторического развития претерпевали значительные изменения, она полагает, что вполне определенно можно говорить о месте проживания их только для начала нашей эры. Эго были земли между Карпатами и Балтийским морем.

Польский археолог К. Годловский категорически отрицает возможность проживания славян в регионах провинциалъноримских культур. В поисках истоков славян, считает этот исследователь, более важным является не типологические сопоставления археологических признаков, а уровень социально-экономического развития. Обращая внимание на простоту и бедность инвентарей раннесредневековых культур славянского населения, их заметную примитивность в сопоставлении с пшеворской и черняховской, неразвитость социально-экономической структуры этого населения, К. Годловский утверждает, что раннесредневековые славяне не могли быть наследниками провинциальноримских культурных образований. Славянские древности первой половнны I тыс. н.э. в этой связи следует искать среди археологических культур, не затронутых римской цивилизацией, в лесной зоне Восточной Европы. Модель раннесредневековых славянских культур по уровню общественно-экономического развития близка населению Верхнего Поднепровья первой половины I тыс. н. э., представленному позднезарубинецкими древностями и киевской культурой.

Пшеворскую и Черняховскую культуры К. Годловский определяет как восточногерманские. И только в V в., когда германцы ушли из севернопричерноморских земель и Висло-Одерского междуречья, началась бурная миграция славян из Верхнего Поднепровья на опустевшие территории и далее на западе до Эльбы, а также в Подунавье и на Балканский полуостров. Восприняв элементы местных культур, славяне создали пражскую и пеньковскую культуры. Становление этих культур, по мнению польского археолога, соответствует формированию славянской этнической общности 31.

Этой концепции довольно близки этно-генетические построения петербургских археологов Д.А. Мачинского и М.Б. Щукина. Последний, подчеркивая «структурные различия» между пшеворской и черняховской культурами (для них характерно распространение мисок), с одной стороны, и раннесредневековыми достоверно славянскими (свойственны в основном горшки), с другой, утверждает, что структурно однотипными с раннесредневековыми являются древности лесной зоны к востоку от бассейна Вислы и к северу от Киевщины. Этот регион, по М.Б. Щукину, сопоставим с венедами Тацита. Население сложившейся в первой половине I тыс. н.э. киевской культуры еще было балто-славянским. И только после гуннского нашествия складываются славяне, которые представлены тремя культурами — колочинской, в основе которой лежит киевская; пеньковской, сформировавшейся из киевских, черняховских и кочевнических элементов; и пражской, вероятно, на основе «белого полесского пятна», где археологических памятников II—IV вв. н.э. пока не найдено 32.

Д.А. Мачинский на основе собственной интерпретации свидетельств античных письменных памятников видит в венетах античных авторов население лесной зоны Восточной Европы от среднего Понеманья на западе до верховьев Оки и Пела на востоке. Здесь жили славяне, балты и «балто-праславяне»; при этом славянам принадлежала культура штрихованной керамики раннего железного века, имеющая, по представле¬ниям этого исследователя, «общий облик» с пражской культурой раннего средневековья.

В I в. н.э. славяне продвинулись в Припятское Полесье, где стали археологически трудноуловимыми, им принадлежала зона «археологической пустоты». В дальнейшем здесь формируется пражская культура, а по соседству на основе киевской — пеньковская 33.

Украинская исследовательница В.Т. Коломиец на основе географического и этимологического анализа некоторых общеславянских названий рыб локализует славянскую прародину на сравнительно небольшой территории — к северу от Припяти и к югу от Западной Двнны, между Неманом и Березиной днепровской. Здесь около середины I тыс. до н.э. в условиях взаимодействия балто-славянских диалектов, носители которых пришли из Центральной Европы, с местным финно-угорским субстратом и начал формироваться праславянский язык 34.

Согласно представлениям польского лингвиста М. Рудницкого, прародина славян находилась на южном побережье Балтийского моря, между р. Преголь и западными пределами Мекленбурга 35.

Труды немецкого исследователя Ю. Удольфа безусловно представляют крупный вклад в изучение славянской гидронимики и, следовательно, древней истории славян 36. Существенно и то, что славянские водные названия рассматриваются во взаимосвязи с проблематикой иллирийских, фракийских и дакийских гидронимов и топонимов. Однако возможности ономастики в изучении славянского этногенеза все же ограничены. Исходя из гидронимических данных, исследователь определяет место славянской прародины в северных предгорьях Карпат (от Татр иа западе до Буковины на востоке), то есть в исторической Галиции. Время пребывания славян в этом регионе определяется Ю. Удольфом около 500 г. н.э. Весьма интересно реконструируются исследователем последующие миграции славян на восток к Днепру, в низ по течениям Вислы и Одера, а также на юг через Карпатские горы.

Из археологов ближе других к положениям Ю. Удольфа находятся взгляды словенского исследователя А. Плятерского 37. Он, прежде всего, отмечает, что славяне, как и большинство других народов средневековой Европы, являются гомогенным этносом, сложившимся из разных этнических групп. Прародину славян А. Плятерский локализует в верхних течениях Днестра и Прута, где, по его представлениям, зародилась пражская культура раннего средневековья. Характеризуя более ранние археологические культуры — лужицкую, пшеворскую, зарубинецкую, черняховскую, липицкую, карпатских курганов и киевскую, — исследователь приводит разные мнения, существующие в литературе, относительно этнической принадлежности их носителей, и полагает, что среди населения названных культур были предки славян.

Чешский археолог З. Ваня также считает возможным начинать историю славян только с VI в. н.э. При этом ои ссылается на миеиия лингвистов, которые пишут о позднем становлении праславянского языка. В предшествующее время, по мнению этого исследователя, еще протекали процессы интеграции славян и их языка в балто-германо-славянской сфере. Формирование славянского этноса происходило на стыке трех археологических культур — восточной части пшеворской, северо-западной части черняховской и южной части зарубинецкой. Ни одну из этих культур нельзя признать славянской. Только по завершении интеграционного процесса, который соответствует финалу названных культур, и сложении раннесредневековых древностей можно определенно говорить о становлении славянского этноса с его самостоятельным языком 38.

Можно упомянуть еще мнение немецкого лингвиста В.П. Шмида, который на основании лексических и ономастических материалов полагает, что тот ареал, который обычно очерчивается исследователями как славянская прародина, является новой территорией, на которую будущие славяне пришли из региона, впоследствии заселенного балтами 39.

Огромный интерес представляют изыскания по вопросам славянского этногенеза О.Н. Трубачева, изложенные в серии статей и впоследствии обобщенные в монографии 40. Они основываются на языковых, прежде всего на этимологических и ономастических, материалах, но затрагивают и элементы культуры. Исследователь отстаивает положение о формировании и древнейшем обитании индоевропейцев в Европе. Он утверждает, что праславянский язык образовался непосредственно из индоевропейского, минуя промежуточную балто-славянскую стадию, и относит этот процесс к III—II тыс. до н.э. Древнейшим регионом славян было среднее Подунавье. Здесь славяне имели контакты с праиталиками, а на востоке с иллирийцами. Некоторые языковые элементы указавают также на их связи с кельтами (рис. II).

Широкая миграция кельтов в восточном направлении вынудила часть славян продвинуться к северу от Карпат, в результате ими было освоено Повисленье. Здесь славяне взаимодействовали с германцами. К этому же времени относится начало контактов славян с ираноязычным населением Северного Причерноморья и индоарийскими группами, входившими в состав Великой Скифии. Во второй половине I тыс. до и.э. устанавливаются тесные связи между славянами и балтами, что отразилось во многочисленных схождениях в области фонологии, грамматической структуры и словарном фонде.

На основании топонимических данных О.Н. Трубачев пытается показать, что Паннония была славянской землей с глубокой древности и оставалась таковой вплоть до прихода венгров. Иными словами, славяне произошли оттуда, откуда их ведут древние русские летописи.

Рис. 11. Локализация славян в древности по О.Н. Трубачеву: 1 — III тыс. до н.э.; 2 — II тыс до н.э.

Рис. 11 (продолжение): 3 — первая половина I тыс. до н.э. 4 — вторая половина I тыс.

О.Н. Трубачев обсуждает и некоторые методологические вопросы славянского этногеиеза. Распространенное в науке понятие о древнем языковом единстве он считает фикцией. Языковые эволюции не обязательно представляли собой развитие от языкового единства к многообразию, они включали и конвергенционные процессы, то есть объединение и слияние прежде различных языков и диалектов. Исследователь полагает, что праславянский язык уже на ранней стадии был диалектно дифференцированным.

Останавливаясь на методологической основе понятия прародины, О.Н. Трубачев утверждает, что это всего-навсего рабочий термин для обозначения древнейшего региона расселения того или иного этноса. Понятие прародины включает и концепцию завоевания чужих земель (военное освоение венграми среднедунайской прародины).

Исследователь критикует идентификацию регионов «чистых» топонимов и гидронимов с древнейшим расселением этнических группировок. Северное Прикарпатье, где Ю. Удольф локализует славянскую прародину, он рассматривает как одну из областей расселения славян.

В работах О.Н. Трубачева , содержится множество интересных замечаний и наблюдений, имеющих существенное значение для проблемы славянского этногенеза 41.

Проблема возникновения и становления этнического самосознания славян и отдельных славянских народов была обстоятельно рассмотрена в монографии, специально посвященной этой тематике 42. В основе исследования лежат данные письменных памятников, поэтому хронологически работа касается в основном раннесредневековой истории славянства.

Краткое обозрение последних научных построений по славянскому этногенезу содержится и в книге немецкого историка К. Герке, посвященной ранней истории восточных славян 43.

В заключение можно отметить, что вопросы этногенеза, глоттогенеэа и ранней истории славян находятся в сфере первостепенных интересов Международных съездов славистов и конгрессов славянской археологии, в опубликованных материалах которых можно найти немало частных решений, догадок и наблюдений, не отраженных в настоящем исследовании 44.

Наконец, нельзя не упомянуть новую публикацию исторических сведений о ранних славянах, осуществленную группой славистов 45.

Notes:

Hensel W. Pochodzenie Siowian // WA. XX, z. 3. 1954. S. 211—220; Idem. Pochad siovvjanyw //Letopis institute za serbski ludospyt. Rjad B. Budysin, 1956. S. 144—155. 

Hensel W. L’ethnogenese des slaves // Slavia An¬tique. T. 18 1971. P. 29—47; Idem. From Studies on the Ethnogenesis of Slavs // Ethnologia Slavica. T. 7. Bratislava, 1975. P. 35—48; Idem Sk^d przyszli Slowianie. Wroclaw, 1984; Idem. Etnogeneza Slowian II Maly slownik kultury dewnych slowian. Warszawa,1990. S 433—444. 

Рыбаков Б.А. Исторические судьбы праславян II История, культура, этнография и фольклор славянских народов. VIII Международный съезд славистов. М., 1978. С. 182—196; Он же. Геродотова Скифия. М., 1979. С. 195—238; Он же. Язычество древних славян. М., 1981. С. 214—230; Он же. Киевская Русь и русские княжества. М., 1982. С. 12—46. 

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян… С. 221. 

Eisner J. PoSatku Slovanfi II Sbomik praci k pocte 75 naroz akad. V.Vojtiska. Praha, 1958. S. 149—156, Idem RukovSf slovanske archeologie. Praha, 1966. S 21—86 

Shimizu M. Poczqtki Slowian // Archeology in the World. Т. II. Tokyo, 1961. S 205—225. 

Бернштейн С.Б. Очерк сравнительной грамматики славянских языков. М., 1961 

Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М.; Л., 1962 

Филин Ф.П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков Л., 1972; Он же. О происхождении праславянского языка и восточнославянских языков // Вопросы языкознания. 1980 № 4. С. 36—50. 

Филин Ф.П. Образование языка… С 99—110 

Горнунг Б.В. Из предыстории образования общеславянского языкового единства. М., 1963 

Тереножкин А.И. Преджифский период на Днепровском правобережье. Киев, 1961 

Петров В.П. Етногенез словян. Джерела, етапи розентку i проблематика. Кшв, 1972. 

Gimbutas М. The Slavs. London, 1971. 

Herrmann J. Wanderungen und Landnahme im westslawischen Gebiet // Settimane dl studio del Cen¬tro italiano die studi sul’alto medicevo. Spoleto, 1983. S 75—101; Die Welt der Slawen. Geschichte, Gesellschaft, Kultur. Leipzig, Jena; Berlin, 1986. S. 11—18. 

Березанская C.C. Об этнической принадлежности чернолесской культуры // Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Т. 4. Киев, 1988. С. 12—18. 

Баран В.Д. Славяне в середине I тысячелетия н.э. //Проблемы этногенеза славян. Киев, 1978. С 5—37; Он же. К вопросу об истоках славянской культуры раннего средневековья // Acta archaeologies Carpathica. Т. 21. Krakow, 1981. С. 67—88; Он же. Сложение славянской раниесредневековой культуры и проблема расселения славян // Славяне на Днестре и Дунае. Киев, 1983. С. 5—48; Он же. Формування слов’янських старожитностей раннього середнъов!ччя за новими археолотними даними // IX Мгжнародннй з’Ьд славюпв: 1стор1Я, культура, фольклор та етнографая слов’янсьт народ1в. Доповцц. Юпв, 1983. С. 167—179; Этнокультурная карта территории Украинской ССР в I тысячелетии н.э. Киев, 1985. 

Баран В.Д., Козак Д.Н., Тергаиювский Р.В. Походженкя слов’ян. KHIB, 1991. 

Struve K.W. Die Ethnogenese der Slawen aus der Sicht der Vor-und Frtthgeschichte // Ethnogenese europ&ischer VOlker Aus der Sicht der Anthropologie und Vorund Frubgeschichte. Stuttgart; New York,1986. S. 297—321. 

Lowmianski H Poczqtki Polski z dziejow slowian w I tysiqcletie u.e. Т. I. Warszawa, 1964. 

Дуриданов И. Географската лексика славян // Славистнчии изеледвания. Сборник посветен на V Международен сгавистичен конгрес. София, 1963. 

Golomb Z. Stratifikacja slowniclwa praslowiannskiego a zagadnienie etnogenezy Slowian II Rocznik Slawistyczny T. XXXVUI. 1977. S. 15—30; Idem. The Ethnogenesis of the Slavs in the Light of Linguis¬tics II American Contributions to the Ninth Interna¬tional Congress of Slavists. I; Linguistics. Colombus, 1983 P. 131—146; Idem. Etnogeneza slowian w Swietle j^zykoznawstwa H Studia nad etnogeneza slowian i kultury Europy wczesnolredniowiecznaj. T I. Wroclaw; Warszawa; Krak6w; Gdansk; Lodz, 1987. S 71—80. 

Bimbaum H. The Original Homeland of the Slavs and the Problem of Early Slavic. Linguistic Contacts //The Journal of Indo-European Studies. 1973. N 1- P 407—421; Idem. Weitere tTberlegungen zur Frage nach der Urhejmat der Slawen II Zeitschrift fttr slavische Philologie. Bd. XLVI. 1986. S 19—45; Idem. Die Karpaten als Faktor in der Entstehung, En- twicklung und Verbreitung des Slavischen II Sprach- und Kulturkontakte im Polnischen MUnchen, 1987. S. 185—200; Idem. Zur Problematik der Urslavischen II Croatica — Slavica — Indoeuropaca. Wien, 1990. S. 21—27 

174. Popowska-Taborska H Wczesne dzieje Slowian w Swietle ich j^zyka. Wroclaw, Warszawa; Krak6w; Gdansk, 1991 

Мартынов B.B. Славяно-германское лексическое взаимодействие древнейшей поры. Минск, 1963; Он же. О надежности примеров славяно-германского лексического взаимопроникновения // Типология и взаимодействие славянских и германских языков. Минск, 1969. С. 100—113. 

Мартынов В.В. Становление праславянского языка по данным славяно-ииоязычных контактов. Минск, 1982; Он же. Язык в пространстве и времени. К проблеме глоттогенеза славян. М., 1983. 

Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979. 

Nalepa J. Slowianszczyzna p61nocno~zachodnia. Lund, 1967; Idem. Siowianszczyzna polnocnozachod- ша. Podstawy jednosci i jej rozpad. Poznan, 1968; Idem. Miejsce uformowania sie Prasiowianszczyzny // Slavica Lundensia. Т. I. 1973. S. 55—’114. 

Manczak W Praojczyzna Slowian. Wroclaw, 1981 

Романска Ц. Славяскнте народи. София, 1969 

Godlowski К. Z badan nad zagadnieniem rozprzestrzemenia slowian w V—VII w. n.e. Krakdw, 1979, Idem. Die Frage der slawischen Einwanderung ins ostlicbe Mitteleuropa // Studien zur Vdkerwan- derungzeit im ostlichen Mitteleuropa. Marburg, 1980. S. 416-447; Idem. Zur Frage der Slawensitze vor der grossen Slawenwanderung II Gli Slavi occidentali e mendionali nell’alto medioevo. Т. I. Spoleto, 1983 S 257—:284. 

Щукин М.Б. О трех путях археологического поиска предков раннеисторических славян: Перспективы третьего пути И АСГЭ. Вып. 28. 1987. С. 103—109; Он же. Семь миров древней Европы и проблема славянского этногенеза // Славяне. Эт¬ногенез и этническая история. Л.р 1989. С. 56—62. 

MaCinskij D.A. Die filteste zuverlfissige urkundli- che Erwtthnung der Slawen und der Versuch, sie mit den archaologischen Daten zu vergleichen // Etnolo- gia Slavica. T. 6. Bratislava, 1974. S. 51—70; Ma- чинский Д.А. К вопросу о территории обитания славян в I—VI вв. II АСГЭ. Вып. 17. (976. С. 82—100, Он же. Миграция славян в I тысячелетии н.э. По письменным источникам с привлечением данных археологии // Формирование раннефео-дальных славянских народностей. М., 1981 С. 31—52. О невозможности отождествления носите¬лей культуры штрихованной керамики с ранними славянами см: Егорейченко А.А. Племена культу¬ры штрихованной керамики и славянский мир II Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Т. 4. Киев, 1988. С. 61—66. 

Коломвец В.Т. Происхождение общеславянских названий рыб. Киев, 1983. 

Rudnicki М Prastowianszczyzna — Lechia — Polska. Cz. 1—2. РогпаЛ, 1959—1961; Idem. О prakolebce Slowian IIZ polskicb studiow slawistycznych Seria 4. J^zykoznawstwo Prace na VH Mi?dzynaro- dowy Kongres slawist6w w Warszawe 1973 Warszawa, 1972. S. 321—331. 

Udolph J. Studien zu den slavischen GewSssemamen und Gewfisserbezeichnungen. Em Beitrag zur Frage Bach der Urheimat der Slaven (=Beitrage zur Namenforschung. N.F Beiheft 17) Heidelberg, 1979 

Pleterski A. Etnogeneza Slovanov, Obris trenutnega stanja arheoloSkih raziskov. Ljubljana, 1990 

Vdfia Z. Pozndmky k etnogenezi a diferenciaci Slovand z hlediska poznatkii archeologie a jazyko- vddy II Pamatky archeologickd. R. 71 Praha, 1980 S. 225—237; Idem. Der Ursprung der Slawen im Lichte der Sprachwissenschaft und ArchSologie II Anthropologie. T. 19 Fasc. 2 Praha, 1981 S 161—164. 

Schmid W.P. Urheimat und Ausbreitung des Slaven II Zeitschrift fflr Ostforschung. Bd. 28 1979. S. 405-415. 

Трубачев O.H. Этногенез и культура древнейших славян. Лингвистические исследования. М., 1991. 

В научной литературе последних десятилетий мнение о становлении славянского этноса в Среднем Подунавье встречается редко (Trbuhovic V JuZne kulture i narodi prema luZiCkoj kulturi Praslovenima i Slovenima II I Mi^dzynarodcwy Kongres archeologii slowianskiej Т. I. Wroclaw, Warszawa; Krak6w, 1968. S 255—289; Зоговик С. Краток преглед на етногенезата на Словените од првите вести за нив па сб до денес // Зборник посветен на Бошко Бабцк. Прилеп, 1986. С. 91—96). 

Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1987. 

Goehrke С. FrOhzeit des Ostslaventums. Darmstadt, 1991. S. 48—102. 

I Mi^dzynarodowy Kongres archeologii slowianskiej. T. I—VI. Wroclaw, Warszawa; Krak6w, 1968; Berichte tlber den П. Intemationalen Kongress fQr Slawlsche Archfiologie. Bd I—III Berlin, 1970—1973; Rapports du Ш-е Congris International d’Archeologie Slavs. Т. 1—2. Bratislava, 1979—1980; Труды V Международного Конгресса славянской археологии. Т. I и III. М., 1987; Труды V Международного Конгресса археологов-славистов. Т. 2 и 4. Киев, 1988; Славянская археология. 1990. Этногенез, расселение и духовная культура славян М., 1993. 

Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1 (I—VI вв.). М., 1991