Спустя ровно год после знаменитого московского урагана, 20 июня 1999 года, общественность города Светлоярска была потрясена событием невероятным и таинственным. Произошло оно на местном футбольном стадионе, где главная городская команда «Астра» давала благотворительный матч юношеской команде детского дома № 1 им. Ю. А. Гагарина. Все сборы с этой игры поступали в оплату ремонта обветшавшего здания детского дома. Увы, зрителей удалось собрать немного и сборы вряд ли могли покрыть даже половину ремонтной сметы, но после матча об этом как-то даже и забыли, поскольку все были ошеломлены неожиданным исходом поединка.

«Астра» в футбольной России не принадлежит к сияющему созвездию орлиных команд, она до сих пор ни разу не вытаскивалась из второго дивизиона, хотя иногда бывала близка к этому. Но все-таки это тренированная взрослая команда, собранная из людей, имеющих достаточную физическую подготовку. Ожидалось, что «астровцы» дадут спортивным детдомовцам поиграть вволю, даже позволят им забить один гол, но со своей стороны забьют два и с таким достойным результатом отпустят их, исполнив свой благотворительный долг перед сиротами. Но не тут-то было! Детдомовская команда «Ураган», состоящая из юношей от тринадцати до шестнадцати лет, с первых же минут бросилась в атаку, прижала «астровцев» к воротам и почти не выпускала их дальше середины поля. На двенадцатой минуте при розыгрыше углового детдомовцы забили первый гол. Игроки «Астры» бросились их поздравлять с покровительственными улыбками. Но когда через семь минут, после еще одного углового, мяч вновь оказался у них в сетке, они поздравляли юношей более сдержанно и менее улыбчиво. И совсем перестали улыбаться после третьего гола, пропущенного ими со штрафного, подававшегося довольно далеко от вратарской площадки. На вторую тридцати минутку — а таймы ввиду нежного возраста «урагановцев» игрались по полчаса — игроки «Астры» вышли собранными настолько, будто им предстояло играть по меньшей мере с воронежским «Факелом», а то и с какой-нибудь именитой командой, прочно сидящей в высшем российском дивизионе. Они пошли на решительный приступ ворот «Урагана», и нападающий Скакунов дважды пробил мимо, находясь в наивыгоднейшей ситуации.

— Что ж, — пожал плечами разволновавшийся тренер «Астры» Вадим Ремнев, — по крайней мере, так же играет и наша сборная!

На восемнадцатой минуте второго тайма детдомовцы провели первую контратаку и забили блистательный гол. В действиях «Астры» наступил такой хаос, что еще через четыре минуты после розыгрыша свободного удара «Ураган» впечатал им в «девятку» еще одну дулю. Улыбки снова появились на лицах хозяев поля, но это уже были шальные улыбки паники и ужаса. Атаки больше не клеились, игра топталась в центре поля, а за две минуты до конца матча, после подачи углового «Ураган» сделал счет окончательно разгромным — 6:0.

Белый как мел Ремнев, безумно оскаливаясь, пожав руку тренеру «Урагана», произнес странную фразу:

— Ну и устроили вы нам сегодня седроль!

И многие подумали, что у него нарушилась речь и он не смог правильно произнести слова «шесть — ноль».

Тренер «Урагана» при этом выглядел почти спокойным и подпрыгнул от радости лишь тогда, когда ему сообщили о том, что у него полчаса назад родился сын.

— Родившийся в час победы обречен стать победителем! — восклицал наставник детдомовцев. — Назначаю ему имя — Виктор. И в память об одном моем друге, генерале-спецназовце.

— Надеюсь, я имею право требовать проведения матч-реванша? — спросил Ремнев.

— Назначайте любой день, — самоуверенно ответил счастливый отец-победитель.

Матч-реванш на тех же благотворительных условиях состоялся ровно через три недели, в воскресенье 11 июля 1999 года, на том же стадионе, но на сей раз была очевидной огромная разница между прошлым и этим матчем — стадион «Астра», вмещающий чуть меньше зрителей, чем столичный «Локомотив», был переполнен. Казалось, весь Светлоярск устремился посмотреть на чудо-юношей детдома имени Гагарина.

Тренер «Астры» выглядел излишне веселым. Его команда усиленно подготовилась и одержала три победы в играх чемпионата России второго дивизиона.

— Ну, как там наш победитель? — спросил он, встретившись с наставником «Урагана».

— Растет Витюша, — улыбался тренер детдомовцев.

— Надеюсь, сегодня у вас нет в запасе другой жены на сносях? — остроумно пошутил Ремнев.

— Нет, — отвечал соперник. — Но сегодняшняя победа «Урагана» будет наилучшим подарком к моему завтрашнему дню рождения.

Эта игра далась детдомовцам уже не так легко, как прошлая, «астровцы» изо всех сил старались не позволять юношам разыгрывать штрафные стандартные ситуации, дважды сравнивали счет и уступили «Урагану» не так позорно, как в прошлый раз, — всего лишь 2:3.

— Ну что ж, будем считать, что вы были сборной Франции, а мы — сборной России, — утешал после матча тренер «Урагана» тренера «Астры». Тогда вся страна еще жила радостью идентичной победы нашей сборной над французами в отборочном матче чемпионата Европы на Сен-Дени в Париже, а до рокового промаха вратаря Филимонова в матче с Украиной, не позволившего России пробиться в финальную стадию европейского первенства, было еще далеко.

В отличие от тренера «Астры», наставнику детдомовцев было чему радоваться. Кроме повторной славы, он получил для своего детского дома сбор с переполненного стадиона, способный покрыть расходы не только на ремонт, но и на переоборудование здания.

— Желаете ли еще одну сатисфакцию? — спросил он Ремнева.

— Разумеется, — отвечал Ремнев, понимая, что во втором матч-реванше ему нужна будет только сокрушительная победа над юношами, без какого-либо снисхождения к их нежному возрасту. — Но держитесь, в следующий раз мы будем играть в полную силу, не жалеючи ваших жеребят.

— Это сколько угодно, — улыбался победитель.

— Еще через три недели! — назначил срок Ремнев. — Чей там теперь будет у вас день рождения?

— Старшего пасынка, Ванюши, — нагло хохотал «урагановец».

— Ну уж нет, ему мы подарка не обеспечим, — сказал Ремнев.

— Постарайтесь, — смеялся футбольный самозванец. Именно так его обозвали в ближайшем номере наидемократичнейшей «Светлоярской правды» в статье «Откуда что взялось?». Но в других газетах о наставнике молодых футбольных дарований писали только в восторженных тонах. Его имя мгновенно стало легендарным и самым знаменитым в городе, оно зазвучало по всей области, полетело дальше по средней полосе России. Оно красовалось на стенах домов и на заборах, шелестело на устах футбольных болельщиков, особенно молодежи. У тренера «Урагана» мгновенно появилось огромное количество фанов, возраст которых колебался от десяти до сорока лет. И, самое удивительное, были даже дети, мечтавшие остаться без родителей и попасть на воспитание в детский дом имени Гагарина.

Третий матч между «Астрой» и уже вполне прославленным «Ураганом» состоялся снова в воскресенье, 1 августа 1999 года. Главный стадион Светлоярска вновь был переполнен. Правда, теперь сбор средств не шел полностью в распоряжение детдома. Игра должна была пройти на общих основаниях, как обычный товарищеский матч, и находились скептики, утверждавшие, что без перспективы сорвать хороший куш «Ураган» не станет так выкладываться.

При появлении команд трибуны стали скандировать уже отработанный болельщицкий клич, состоящий из протяжного произнесения фамилии детдомовского тренера и затем, как хлесткий удар, быстрого выкрикивания названия команды:

— Вы-кру-та-сов — ураган! Вы-кру-та-сов — ураган!

Матч за десять минут до начала стали транслировать по областному каналу телевидения. Невесть откуда произродился новый комментатор, вполне достойный былой славы Синявского и Озерова. На матч прибыло высшее руководство — губернатор области Суворин и мэр Светлоярска Циферблатт. Они сели вместе в почетной ложе. Суворин был строг и молчалив, а Циферблатт постоянно трандычил:

— Посмотрим-посмотрим, говорят это чорт знает что такое! Какой-то самоучка выискался, выскочка, как вы считаете?

С первых минут матча стало ясно — «Астра» и в этот раз обречена. Видно было, что игроки главной команды города не на шутку побаиваются нахальных юнцов «Урагана». Они стойко держали оборону, но в атаку не шли, а главное — старались не подпускать «урагановцев» к розыгрышу стандартных положений. Поразительно: за все первые сорок пять минут первого тайма — а на сей раз играли полноценный матч, без поблажек — не было подано ни одного углового. В перерыве губернатор области позволил себе впервые что-то промолвить.

— Все понятно, — сказал он. — Они рассчитывают, что ребятишки измотаются и на последних минутах не смогут сопротивляться.

— Это чорт знает что такое! — возмущался Циферблатт. — «Астра» не может справиться с этим молокососным «Ураганчиком», подобно тому как наша огромная Россия до сих пор ничего не может поделать с крошечной Чечней!

— Вряд ли подобное сравнение уместно, — возразил Суворин, но, впрочем, так тихо, что мэр Светлоярска и не услышал.

Во втором тайме «Ураган» забил два безответных гола. Первый — на одиннадцатой минуте с углового, второй — на двадцатой минуте с игры. К концу матча детдомовцы и впрямь выглядели сильно уставшими, не вылезали из своей зоны, но выдержали, пропустив только один гол, да и тот — с весьма сомнительного пенальти.

На другой день губернатор Суворин вызвал к себе референта и спросил его, кто такой Выкрутасов.

— Я ожидал этого вопроса и подготовил вам полную справку, — отвечал старательный референт.

— Ну — и?

— Значит так. Выкрутасов Дмитрий Емельянович. Родился двенадцатого июля пятьдесят восьмого года у нас в Светлоярске в семье водителя пожарной машины Емельяна Ивановича Выкрутасова и вышивальщицы Веры Сергеевны Выкрутасовой, урожденной Булочкиной. В школе был круглым отличником, сначала пионерским, а затем и комсомольским активистом. Хотя отличался какой-то особо неукротимой влюбчивостью.

Тут референт сделал многозначительную паузу и бездыханно воззрился на своего начальника.

— Хм… — кашлянул Суворин. — Как поется в песне: «Можно быть комсомольцем активным, но вздыхать и глядеть на луну». Я тоже когда-то был неукротимо влюбчивым. Что дальше?

— Служба в армии, — продолжал референт, — вступление в партию, дальнейшее продвижение по комсомольской линии. В семьдесят девятом году был направлен в Москву на учебу в Высшую комсомольскую школу. Там вскоре весьма удачно женился на дочери высокопоставленного работника районного комитета партии, который помог ему устроиться политинформатором. Вот здесь — самое интересное! — Референт вновь сделал артистическую паузу и сообщил губернатору, где именно проработал политинформатором Выкрутасов с 1981 по 1991 год.

— Ах, вот где собака-то зарыта! — облегченно рассмеялся Суворин. — Ну, слава богу! А то все: самозванец! самозванец! Какой же он, братики, самозванец? Вот откуда ноги-то растут! Случайного ничего не бывает. Работал человек политинформатором при солиднейшей команде страны, видел всю кухню и постепенно выработал собственную тренерскую концепцию. Так, а после девяносто первого? Он что, путчистов поддержал и его выкинули?

— Нет, не поддержал, — возразил референт. — Просто с девяносто первого по девяносто третий должность его называлась не политинформатор, а деминформатор. Но после того как Россия окончательно выбрала новый путь развития, в декабре девяносто третьего его все-таки вычистили из команды. И, представьте, Андрей Григорьевич, целых пять лет наш самоучка проторчал в Москве на положении безработного.

— Чем же он пробавлялся? — спросил губернатор, до сих пор не определившись, симпатизировать ему новоявленной городской знаменитости или сделать все, чтобы перекрыть тренеру «Урагана» кислород.

— Кто его знает… — пожимал плечами референт. — Какие-то случайные заработки. Кроме того, сидел на шее у жены. Но она не долго терпела и развелась с ним, вышла замуж за другого и, в конце концов, летом прошлого года выгнала его из дому. И ему ничего не оставалось делать, как возвратиться в отчий дом. Здесь он очень быстро обстряпал женитьбу с гражданкой Лисик Натальей Николаевной и даже перепрописался из Москвы в Светлоярск.

— Почему вы говорите «обстряпал женитьбу»? — насторожился Суворин.

— Потому что вряд ли здравомыслящий человек просто так возьмет и женится на бабе с тремя детьми, мал мала меньше, у которой муж был уголовником и погиб в зоне, — резонно пояснил референт. — Согласитесь, тут все как-то неспроста.

— М-м-м… возможно, — задумался Суворин.

— Затем, — продолжал референт, — наш герой устроился на работу в детский дом имени Гагарина физвоспитателем. И сразу закрутилось-завертелось. В детдоме начали происходить очень странные вещи. Все мальчики и большое число девочек как будто свихнулись на футболе. Они стали усиленно тренироваться и к весне, в условиях закрытого зала, принялись обыгрывать все светлоярские школьные команды по футболу. Они щелкали их, как орешки. Одновременно с этим Дмитрий Выкрутасов проводил с воспитанниками детдома особые политико-исторические занятия, имеющие, Андрей Григорьевич, четко выраженную патриотически-националистическую окраску.

— Ага! — воскликнул Суворин. — Стало быть, он стоит на патриотических позициях! Во-о-о-т оно что! Вот почему его так заведомо вознелюбил Циферблатт!

Андрей Григорьевич Суворин в давнем прошлом был коммунистом, в недавнем прошлом — демократом, а теперь перешел на умеренно-патриотические рельсы и в мае 1999 года вступил в движение «Отечество», хотя и не обожал мэра Москвы, считая «Отечество» временным формированием на пути патриотизации высших эшелонов власти в России. Мэр Светлоярска считался соперником Суворина. Он тоже постоянно талдычил о своей любви к России, о том, как он «мечтает про ее грядущее возрождение». Но поддерживал Циферблатт Гайдара, Чубайса, Кириенко, Немцова, Хакамаду — союз далеко не русских сил, которые даже не по иронии судьбы, а по какому-то зловещему дьявольскому надругательству именовали себя «правыми». Только что без сталинского лозунга «Наше дело правое — мы победим!» Суворин твердо считал их открытыми врагами Родины.

— Далее, — продолжал референт, — престарелый директор детского дома в начале текущего года ушел на пенсию, уступив свое место Выкрутасову. Видите, сколь стремительно пошел по карьерной лестнице наш возвращенец!

— Главное, что не извращенец! — пошутил Суворин, все более проникаясь симпатией к наставнику детдомовских футбольных дарований. — Как он в быту-то? Что слышно про его былую влюбчивость?

— Тут мы пока только копаем, — развел руками референт, — и ничего не накопали. В быту он очень скромен, не заносчив. Любит везде, где только можно, повторять, что всеми успехами он обязан двум людям — своей жене Наташе и покойному вратарю Льву Яшину, который в свое время открыл ему какие-то особые футбольные тайны.

— Значит, любовниц у него нет?

— Если и есть, то тщательно скрываемые, ненаружные.

— Хоть бы их вовсе не было! А то так и горит наш брат на этой калинке-малинке! Вон, Скуратов-то!.. А всяким циферблаттам только того и надо. Поставил видеокамерку и снимай голые задницы нашего брата, олуха-русачка! Обидно будет, если наш «урагановец» на этом просияется. Но, может, он и впрямь остепенился?

— Будем надеяться, — вздохнул референт, почуяв в своем начальнике потепление в сторону Выкрутасова. — У него тут сын родился, как раз в день первого матча с «Астрой».

— А к пасынкам он как относится?

— Говорят, обожает! Про них он говорит: «Это моя памперс-лига». Старшего он воспитывает как будущего вратаря, среднего — как полузащитника, а младшего — как центрфорварда. Про новорожденного говорит: «Будущий великий либеро родился».

— Либеро — это что? — Суворин с подозрением принюхался к иностранному слову. Оно тошнотворно попахивало «жириновщиной».

— Нет, это не то, что можно бы подумать, — поспешил оправдать иностранное заимствование референт. — Либеро — так теперь в русском языке называют свободного полузащитника, или что-то в этом роде.

— А, ну тогда ладно.

— И мало того, — улыбнулся референт, — Дмитрий Выкрутасов уверяет общественность, что намерен иметь от своей любимой жены Натальи полный комплект будущей футбольной команды. То есть к уже имеющимся четырем мальчикам дородить семерых, а то и для скамейки запасных.

— Гигант мужик! — воскликнул Суворин, восхищаясь своим уже окончательно фаворитом. — Жаль, что у нас запрещено многоженство. Тяжеловато будет Наташе стольких нафутболить!

— Она, по имеющимся сведениям, женщина вполне здоровая. И по складу физического строения, а также по нравственным убеждениям склонная к воспроизводству детей, — витиевато оформил сие сведение референт. — Короче говоря, любит баба это дело — рожать. Так сказать, увлекается детьми.

— Есть, значит, на нашей земле светлоярской такие! — радовался от души областной губернатор.

— У нас все есть, — согласился референт и, выждав, когда Андрей Григорьевич нарадуется, произнес: — И вот еще что. Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но о тренере «Урагана» ходят совсем уж странные слухи.

— Какого же рода? — насторожился и посерьезнел Суворин.

— Говорят, у него есть особенная бумага, не то патент, не то лицензия, по которой он может в любой миг, когда только захочет, явиться к телеведущему одной из информационно-аналитических программ и сотворить с ним все что угодно, вплоть до убийства, и никто, никакие органы власти и правосудия не имеют права его схватить и предать суду. Хотя, конечно, трудно представить себе, что такое возможно.

— Сейчас все возможно, — сказал Суворин. — А на кого именно у него имеется такая лицензия?

— На вашего особого нелюбимца, Андрей Григорьевич.

— Неужели на Свиньидзе?

— Именно на него.

— Так ведь это же прекрасно! Я все больше и больше склоняюсь к тому, чтобы приблизить к себе этою Выкрутасова. Циферблатт, без сомнения, сделает все, чтобы отравить жизнь нашему футбольному гению. Надо бы его как-то оградить, обеспечить безопасность.

— Я приму меры.

— Да, и давайте-ка устройте мне встречу с ним. Надо же — Выкрутасов! Еще и фамилия такая звучная, чисто русская!

Встреча была организована очень быстро. В области проводились Дни культуры и искусств земли Светлоярской. Приехала большая делегация писателей, артистов и общественных деятелей из Москвы. На приеме в здании областной администрации Суворин всем показывал Дмитрия Выкрутасова как ярко вспыхнувшую футбольную знаменитость города. Циферблатта на этом приеме не было.

Андрея Григорьевича поразило, что в общении прославленный тренер «Урагана» и впрямь оказался очень скромным, хотя и не застенчивым, человеком. Он держался с большим достоинством, но вместе с тем и не выпячивал грудь.

— Как-то само собой все получается, — рассказывал он об успехах в спортивной жизни детдома имени Гагарина. — Почувствовали, что можем играть на новом уровне. Сыграли два матча с молодежным составом «Астры», крупно их победили, и тогда было предложено провести солидный матч с основным составом. Да у нас, собственно говоря, никаких особых секретов и нету. Просто я учу ребятишек стопроцентно использовать стандартные положения, как это делает тот же Батистута. Представилась возможность забить — забивай. И нечего тут думать и гадать, в чем причины нашего успеха.

Во время этого приема губернатор отвел Выкрутасова на балкончик и там сказал:

— Дорогой Дмитрий… эм-м-м… эм-м-м-м…

— Емельянович, — подсказал тренер «Урагана».

— Да, Емельянович. У меня к вам, братик-сударик, есть серьезнейший разговор.

— Слушаю вас, Андрей Григорьевич. Как говорят французы, я весь — ухо.

— Я, дорогой мой, как губернатор не могу без боли смотреть на уровень нашей «Астры». Ну почему мы всю жизнь топчемся в курятнике второго дивизиона! Ну почему бы нам не выскочить в первую лигу? Да, в конце концов, почему бы нам не взлететь в высшую лигу?!

— Я тоже мечтаю об этом, — сказал Выкрутасов.

— Так вот, братик-сударик, — продолжал Суворин, доверительно беря Выкрутасова за лацкан пиджака двумя пальцами, — у меня к вам солидное предложение. Давайте пошлем Ремнева ко всем чертям, а вас назначим на его место. А? Не вижу радости в глазах!

— Ее и не может там быть, — степенно отвечал Выкрутасов. — Я никогда не пойду на такое. Во-первых, я очень уважительно отношусь к Вадиму Петровичу Ремневу…

— Да бросьте вы! — перебил губернатор. — Ведь Ремнев лижет руки Циферблатту. Вы видели, какие у Циферблатта руки? Разве можно такие лизать?

— Во-вторых, — продолжал тренер «Урагана», — Ремнев профессиональный тренер, а я, как говорят, самоучка и выскочка.

— Вы имеете в виду статьишки в «Свепре»? — спросил Суворин.

— В частности, и статьи в «Светлоярской правде», — кивнул Выкрутасов.

— Ну так это тоже циферблаттовская газетенка, вся насквозь желтая, как его морда! — кипятился губернатор.

— У меня к вам встречное предложение, — вдруг развернулся Дмитрий Емельянович так же, как резко бросаются в контрнаступление его ребятушки из «Урагана».

— Я весь — ухо, — почтительно отступил на один шаг губернатор, вдруг осознав, что перед ним стоит один из самых лучших и могущественных его подданных.

— Предложение такое, — улыбнулся Выкрутасов, видя свою силу. — Давайте пошлем куда подальше не Ремнева, а «Астру» вообще. Давайте создадим новый футбольный клуб — светлоярский «Ураган». На базе моей юношеской детдомовской команды. Ваши средства, мои таланты. И пусть Циферблатт вкладывает деньги в развитие и новое оснащение «Астры». Ведь это же прекрасно! Благодаря соперничеству «Астры» с «Ураганом» у нас в городе будут развиваться две параллельные команды. И только представьте, как они обе пробьются в первый дивизион и выше!

— Не думаю, что «Астра» взлетит выше, — покачал головой губернатор, восхищаясь полетом мысли тренера «Урагана».

— Да, — вздохнул Выкрутасов. — Предвижу, что по мере развития нового футбольного клуба «астровцы», причем лучшие игроки, станут переходить к нам, в «Ураган».

— Ну в «Ураган» к нам многие захотят! — засмеялся Суворин, размечтавшись. — И не каждого мы возьмем.

— Так вы, стало быть, принимаете мое предложение?

— А куда ж деваться! Пора нам постучаться в большие футбольные двери своим светлоярским «Ураганом»!

Прощаясь с Выкрутасовым, Суворин сказал ему, приобняв:

— Ну, братик-сударик, этой осенью мы создадим новый футбольный клуб. Команду грядущего возрождения России. И вот что, дорогой мой, я к вам определю двух телохранителей. Вы, надеюсь, понимаете, что не все в нашем городе с восторгом взирают на ваши футбольные крылья.

— Э-э-э, Андрей Григорьевич, — заулыбался Выкрутасов. — Меня не так-то просто убить. Меня еще надо повалить. А впрочем, огромное спасибо за заботу.

— Это моя прямая обязанность — заботиться о лучших сынах земли светлоярской, — произнес Андрей Григорьевич с важностью. — И вот еще… Я вас сейчас спрошу кое о чем, а вы мне только ответьте — да или нет. Договорились? Скажите, правда ли то, что говорят про… хм-хм… Сванизде?

— Да, — кивнул Выкрутасов.

Суворин восторженно заулыбался и стал крепко жать Выкрутасову руку:

— Я очень рад! Очень рад! Обещаю вам, что обеспечу для вас самый благоприятный климат.

Губернатор сдержал свое слово. Новый футбольный клуб, светлоярский «Ураган», был создан и зарегистрирован Футбольным союзом России. Администрация области выделила на его обустройство солидные денежные средства. Зерна, посеянные Выкрутасовым, стали давать обильные всходы. Светлоярск охватила здоровая футбольная лихорадка.

Вскоре Андрей Григорьевич Суворин ушел из движения «Отечество — вся Россия», полностью разочаровавшись в его лидерах. «В них нет ураганинки», — любил повторять он. Под влиянием идей Выкрутасова в нем зародилось иное мировоззрение, пошли слухи, что светлоярский губернатор создал тайное патриотическое общественное движение «Русский ураган», имеющее даже свои военизированные структуры.

Слухи об удивительной футбольной команде, родившейся в Светлоярске на базе детдома, распространялись по всей стране. Появились прогнозы специалистов, стопроцентно обеспечивающие ей великое футбольное будущее. В двухтысячном году «Урагану» пришлось играть пока еще только юношеским составом. Выступления во взрослых лигах, победы и поражения, взлеты и падения, чемпионские звания и еврокубки — все еще было впереди.

Время от времени «Ураган» проводил товарищеские матчи с различными второстепенными командами России. Недоброжелатели злобно называли эти товарищеские встречи коммерческими, но это потому, что слава лихих детдомовцев росла, матчи с их участием всюду обеспечивали полноту стадионов, а следовательно — и хорошие денежные сборы.

Светлоярский детдом № 1 имени Гагарина стал лучшим в стране, рядом со старым зданием заложили фундамент нового. Строился и новый стадиончик, небольшой, на полторы тысячи зрителей. А главное — до сих пор никому не удавалось выиграть у светлоярского «Урагана», спортивные показатели которого неуклонно росли.

Сентябрь 1998 — ноябрь 1999 г.