Захватив несколько крепостей в Сеистанской земле, Тамерлан заключил мир с местным эмиром Малик-Махмудом, но это была лишь подлая уловка злодея, коей он воспользовался, дабы беспрепятственно захватить еще несколько крепостей. Пленяя местных жителей, он беспощадно истреблял их, охваченный бешенством и желая отомстить всему человечеству за мучения, испытанные в плену у туркменов. Он заваливал телами убитых колодцы и строил башни из мертвых голов, но тем самым возлелеял ответный гнев со стороны всего люда окрестных земель тех. И собралось войско большое, пылая жаждой наказать злодея, и была сеча средь грязи, ибо шел дождь и текли потоки. В той сече Аллах покарал Тамерлана, послав две стрелы – одна раздробила разбойнику локоть, другая разбила колено, и сбылось предсказанное сеидом – рука нечестивца одеревенела, а нога окаменела. И не мог он отныне в деснице держать меч, а на правую ногу так сильно стал хромать, что и прозвали его с тех пор Тимур-Ленг, что значит – Железный Хромец. Иначе говоря – Тамерлан. И лечился Тамерлан после той битвы ровно три года, три месяца и три дня, но ничего не помогло ему, навеки остался он уродом.

О, если бы сие несчастие побудило наконец безбожника обратиться к человеколюбию! Если бы хромота и сухорукость наставили его на путь праведный! Тогда бы и Бог Аллах простил его и размягчил бы руку и ногу. Но злонравный Тамерлан пуще прежнего взъярился, рассуждая так: «Аще Бог есть, значит, он еще при жизни наказывает меня, и сие хорошо – видать, на том свете буду я прощен, раз получаю наказания тотчас на этом. Если же Бога нет, то все – случайность и не следует менять нрав свой».

Едва оправившись от ран, Тамерлан снова сидел в седле коня и опять разбойничал люто по всей земле Туранской. Ханом тогда был сын Токлук Тимура по имени Ильяс-Ходжа. Он решил наказать Тамерлана и, придя в Мавераннахр с большим войском, дал ему битву на реке Чирчик. И снова Аллах послал сильный дождь. Грязь была страшная. В той грязи лошадь Тамерлана поскользнулась и упала, а сам злодей снова сломал ногу и десницу, которые у него перед тем были перебиты стрелами. И после того он уже не мог вовсе ходить правой ногой, а десница у него не сгибалась и не разгибалась. Битву на Чирчике проиграли Тамерлан с Хуссейном и должны были бежать далеко за Джайхун-реку, спасаясь от погони.

Победив Тамерлана и шурина его, Ильяс-Ходжа пошел тогда на Самарканд, но не смог взять города, ибо жители его сами хорошо оборонялись. Тамерлан же доселе уверял, будто без него они никогда не отстоят города и только с ним могут не пустить врага. Не сладив с самаркандцами, коих вождем был простой трепальщик хлопка по имени Абу Бекр, Ильяс-Ходжа ушел прочь из Мавераннахра. Тамерлан и Хуссейн в то время зимовали на берегу Джайхун-реки. Узнав о том, что враг их покинул пределы страны Самаркандской, оба поспешили вернуться в Самарканд, и тут Тамерлан новым злодеянием навеки очернил свою душу.

Придя к стенам своей столицы, Тамерлан и Хуссейн остановились в местности Кинигиль, расположили там ставку и вызвали в нее всех вождей народа, учинивших отпор Ильяс-Ходже. Они объявили им, будто хотят щедро вознаградить их за мужество, и те поверили. На самом же деле Тамерлан желал как можно скорее погубить их, потому что народ самаркандский полюбил их, а Тамерлан и Хуссейн выглядели в глазах народа трусами, бежавшими с поля боя, оставившими страну на разграбление. Когда вожди народа явились в Кинигиль, их вероломно схватили, связали и обезглавили всех – и храброго Абу Бекра, и Хурдека-лучника, и Гинтемира-оружейника, и многих других, коим Самарканд был обязан своим спасением.

Свершив злодейство, Тамерлан и Хуссейн заняли город Самарканд и стали его грабить, поскольку в битве с Ильяс-Ходжой потеряли великую часть своего достояния. И тут они крепко переругались, деля награбленное. К тому же Хуссейн давал прежде в долг приближенным людям Тамерлана и тут потребовал возврата долгов. Тогда Тамерлан, желая пуще прежнего заслужить дружбу приближенных своих, сам выплатил за них требуемые долги и даже, сняв серьги с жены своей Улджай, подаренные Хуссейном, присовокупил их к прочему серебру и злату, идущему в погашение долгов. Увидев те серьги, Хуссейн страшно обиделся и покинул Самарканд со словами, что отныне он не считает Тамерлана своим другом.

Вскоре Тамерлан должен был претерпеть новую череду напастей, насылаемых на него за его беззаконие. Старшая дочь его, рожденная внучкой Казгана, не хотела быть девицею, а считала себя отроком, желая с возрастом стать мужчиной и уподобиться своему отцу. В столь юном возрасте она, переодевшись в мужское платье, отправилась в окрестности Самарканда на разбой и была убита одним пастухом, у которого желала увести стадо овец. Звали ее Султанбах-Бегум. Тамерлан воспринял весть о ее гибели равнодушно, но когда в том же году умерла его возлюбленная жена Улджай Туркан-ага, бывшая сестрою Хуссейна, горе его не имело границ. Двух жен он любил за всю свою жизнь крепче всех остальных – Айгюль Гюзель и Улджай, и обеих отнял у него Аллах за все его непотребство. А умерла Улджай Туркан-ага сразу после родов, родив Тамерлану сына, которого назвали Мираншах Джаладдин. Сей Мираншах с детства был бесноватый; повзрослев, остепенился, но, дожив до тридцати лет, снова впал в безумие, о чем будет сказано позднее.

Другие два сына Тамерлана, от Айгюль Гюзель, росли крепкими и сильными. Старший, Мухаммед-Джехангир, в тринадцать лет хорошо сидел в седле и ловко владел оружием. Отец любил его самозабвенно, непрестанно повторяя, что это настоящий джехангир. А слово сие у поборников Магомета означает не только распространителя веры, но и родоначальника. Тамерлан сам стремился стать родоначальником-джехангиром, поскольку страдал от того, что не состоит в прямом потомстве Чингисхана и не может получить ханское достоинство.

Похоронив жену свою, Улджай Туркан-ага, Тамерлан лишился последнего, что связывало его со своим бывшим другом и шурином Хуссейном. И он замыслил погубить его и присвоить себе его владения – Хорасан. Видя опасность со стороны своего северного соседа, Хуссейн принялся возводить мощную крепость в принадлежащем ему городе Балх. Туда он свез свое имущество и много оружия, полагая, что надежно защищен. Тамерлан потребовал от Хуссейна, чтобы он немедленно разобрал построенную крепость, ибо в заветах Чингисхана говорится: «Не стройте крепостей себе, а токмо отбирайте крепости у других». Готовясь к походу на Хуссейна, Тамерлан стал изображать из себя ревнителя благочестия и покровителя мусульман. Многие люди духовного звания поверили ему, решив, что наконец-то Тамерлан встал на путь истинный. Знаменитый сеид Береке сам принес и вручил Тамерлану символы благословения – барабан и знамя, а себя назвал духовным покровителем злодея. Отныне ничто не препятствовало Тамерлану совершить расправу над Хуссейном. Приведя большое войско под стены Балха, он осадил город и, пролив много крови, затратив немало усилий, овладел оплотом Хуссейна, а самого своего бывшего шурина взял в плен.

И снова Тамерлан не мог обойтись без коварства и подлости. Пленив Хуссейна, он всячески обласкал его и отпустил на волю, сам же разрешил некоему Кейхосроу убить Хуссейна. Тот Кейхосроу был некогда приближенным владыки Хуталляна. Когда Тамерлан и Хуссейн разорили Хуталлян, Хуссейн своею рукою отсек голову одному из родственников Кейхосроу, и он затаил на него кровную обиду. Закон кровной мести, именуемый «кисас», остается крепким у сторонников веры Магомета, и Кейхосроу дождался своего вожделенного часа. Он отсек голову Хуссейну, и Тамерлан назначил его новым владыкой Хуталляна. А сеид Береке получил в удел город Андхой, после чего и другие знаменитые сеиды стали поддерживать Тамерлана, среди них Абуль Маали и Али Акбар.

Расправившись с Хуссейном, Тамерлан разорил и гарем его. Всех жен убиенного он роздал своим сообщникам, а четырех взял себе, и среди этих четырех – дочь покойного Казгана, Сарай-Мульк. Ей тогда было семнадцать лет, и хотя прежний муж, Хуссейн, был гораздо ее старше, он приходился ей племянником. Таковы обычаи и нравы магометан – семейные связи у них бывают столь запутанны, что родная тетка может оказаться моложе своего племянника, да к тому ж и выйти за него замуж. Тамерлан же, взяв теперь эту Сарай-Мульк в жены себе, имел отныне в своем гареме и дочь Казгана, и его внучку Султанджан-хатун. Сарай-Мульк полюбилась Тамерлану, и он провозгласил ее главной женой гарема, по-ихнему – биби-ханым.

Несчастных жителей Балха постигла участь обитателей многих других городов, захваченных Тамерланом. Тысячи были погублены им безвинно, построенную Хуссейном крепость он развалил до основанья, и тогда собрал большой курултай, то бишь съезд всех правителей и военачальников областей, и на том курултае Тамерлан был назван государем Мавераннахра, имеющим право самому назначать себе ханов, ибо ханом он быть не мог, не будучи прямым потомком Чингисхана. Вернувшись в Самарканд, Тамерлан принялся делать то, в чем еще недавно гневно обвинял Хуссейна, а именно – строить большую крепость. Ханом он назначил Суюргатмыша, чагатая из чингисидов, но сей Суюргатмыш был уже не настоящим ханом, а куклой в руках истинного самодержца – Тамерлана.

Подчинив себе полуденных соседей, Тамерлан замыслил подчинить теперь полуночь, где лежали владения потомков Узбека – страна Хорезм. Там правил другой Хуссейн, по прозвищу Суфи, что значит «ходящий во власянице», ибо он, ревностно любя Аллаха, был постник и ходил в самой грубой одежде. Тамерлан потребовал от него возвращения города Кят, который некогда принадлежал чагатаям. Хуссейн Суфи ответил отказом, и это дало повод Тамерлану начать войну. Он двинул свои войска к Кяту и быстро овладел им. Владетель Хуталляна, Кейхосроу, тем временем прибыл к Хуссейну Суфи, притворившись, будто он изменил Тамерлану. Кейхосроу усыпил бдительность постника Хуссейна и уговорил его выйти навстречу Тамерлану. Тот послушался лукавых советов, вывел свое войско и сразился с хромым разбойником. Тамерлан полностью разгромил его, Хуссейн Суфи бежал в Ургенч и там вскоре умер в туге и печали. Подстрекатель Кейхосроу, князь хуталлянский, ждал новых почестей от Тамерлана, но внезапно пал жертвою его коварства. Не желая больше видеть при себе свидетеля своих подлостей, Тамерлан сказал Кейхосроу: «Ты отсек голову моему шурину Хуссейну, и по закону кровомщения, кисасу, я должен отомстить тебе». С этими словами он приказал своим нукерам схватить Кейхосроу и отрубить ему голову.

Пример Хуссейна и Кейхосроу показывает, что нельзя водить дружбу с безбожными, бесчестными и бездушными правителями, такими, как Тамерлан, даже если соображения пользы оправдывают дружбу.

Завоевав Хорезм, злодей обратил свои хищные взоры дальше…