– Открытая коляска и фаэтон должны быть готовы к двум часам, – сказала Лиза кучеру.
– Стало быть, нынче все едут? – спросил тот.
– Да. Еще барыня приказала спросить, знаете ли вы, как проехать в деревню Об?
– Об? Постойте-ка… Разве не по ту ли сторону реки, на Сент-Илерской дороге?
– Кажется, что так, но лучше расспросите хорошенько. Барышни третьего дня заблудились пешком, нехорошо, если нынче станут плутать в коляске.
Кучер подробно расспросил сторожа Никеза, и по дороге никаких задержек не было.
Дорога шла по красивой местности. Долина реки славилась своими цветущими пейзажами. Деревня Об находилась на большой дороге, дом Гюреля был почти при въезде в деревню. Наши друзья спросили, где живет мясник, и вышли из коляски у его дома.
Вся деревня выбежала на улицу, народ глазел на изящные коляски и спрашивал, что это за дамы с дочками приехали к Гюрелю. Сам он переполошился не меньше других, его жена и дочь стояли, разинув рты от удивления, что к ним заехали такие важные барыни.
Гюрель не узнал девочек, которых за темнотой толком и не разглядел, впрочем, он уже позабыл о приключении в лесу.
– Вам, сударыни, вероятно, угодно заказать говядины? – спросил мясник. – У меня самая свежая баранина, великолепная телятина…
– Спасибо, милый Гюрель, – с улыбкой прервала его госпожа де Розбур, – мы приехали не за тем. Мы хотели бы заплатить вам долг.
– Долг? Вы мне, сударыня, ничего не должны. Я не помню, чтобы поставлял вам баранину или говядину…
– Не в том дело – вы нашли двух девочек в лесу…
– Э, так я этих барышень сорвал с дерева? – рассмеялся Гюрель. – Бедняжки! В жалком они положении были! Ну, а теперь, пташки, в лес не хочется летать?
– Нет-нет! – воскликнула Маргарита. – Без вас, добрый мсье Гюрель, мы, наверное, умерли бы от усталости, страха и голода! И вот маменька, госпожа де Флервиль и мы приехали поблагодарить вас.
и с этими словами Маргарита подошла к мяснику и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Добряк поднял ее на руки, поцеловал и сказал:
– Этакую милую и добрую барышню да оставить в лесу! А что, очень вы тогда боялись?
– Ах, очень, очень! Что-то ходило, трещало, свистело.
– Э, это все страшно для маленьких барышень, как вы, а не для нашего брата! Мы и внимания не обращаем. Ах… Что же вы не садитесь, сударыни. Викторина, подай скорее стулья да принеси яблочного сока.
Викторина была хорошенькая девушка лет восемнадцати, свеженькая, с черными глазками. Она подала стулья, все сели, принялись болтать, выпили яблочного сока за здоровье Гюреля и его семейства. Прошло около получаса, и госпожа де Розбур спросила, который час. Гюрель посмотрел на часы с кукушкой.
– Скоро четыре часа. Только кукушка что-то расстроилась, неверно время показывает.
Госпожа де Розбур вынула из своего кармана коробочку и подала Гюрелю.
– У вас, добрый Гюрель, – сказала она, – кажется, нет карманных часов. Позвольте вам предложить кое-что в память о спасенных девочках.
– Покорно благодарю, сударыня, – смутился тот, – вы право, очень добры, и не стоило бы…
Он открыл коробочку и замолчал от удивления, увидев отличные золотые часы и длинную золотую же цепочку.
– Ах, добрая, милая барыня, уж очень часы хороши, право, я не посмею носить такую дорогую вещь.
– Носите из любви к нам и помните, что я остаюсь еще у вас в долгу. Вы возвратили мне дочь, такое сокровище, дороже которого нет на свете.
Потом она обернулась к госпоже Гюрель и ее дочери и продолжила:
– Будьте добры, возьмите это на память о нас.
И подала каждой из них по коробочке. Они поспешили открыть их и покраснели от радости, увидев золотые серьги и золотую с эмалью цепочку. Все семейство стало горячо благодарить за подарки.
После этого дамы и дети простились с мясником и сели в коляску, окруженные целой толпой завидовавших счастью Гюрелей и благословлявших доброту и любезность госпожи де Розбур.