– Самодовольный, надутый говнюк! – буркнул Эван.

– Кто, милый? – перекинув белокурые волосы на плечо, с невинным видом поинтересовалась Дебби Лэки – ни в коем случае не «Деб» и не «Дебора». Только «Дебби», как Дебби Харри .

Эван раздраженно взглянул на девушку, словно только что вспомнил о ее существовании.

– Парень, за которым мы следим. – Отвернувшись, он уставился в окно «мустанга».

Дебби хотелось включить музыку. За полчаса ожидания Эван не произнес ни слова. Девушка взглянула на улицу, надеясь увидеть что-нибудь интересное. Такая красота: деревья в яркой осенней листве, добротные дома из серого камня, дорогие машины на подъездных аллеях… Выгуливая собак, хозяева собирали дерьмо в пластиковые пакетики.

– Твой приятель живет в хорошем районе.

По-прежнему не глядя на подругу, Эван кивнул. Она продолжила:

– В богатом. Помнишь, я работала в службе помощниц по дому? Нас часто сюда посылали.

– Воровать часы и сережки?

– Да пошел ты, мистер Бандит!

Макганн лишь фыркнул.

– И сколько мы будем так сидеть? – не унималась она.

– Сколько нужно. Куда тебе спешить? С работы уволилась… – Макганн достал пачку «Винстона», щелкнул по дну, выбил сигарету и вытащил ее зубами, как в кино. Дебби это очень возбуждало. – Чем ты занималась?

– Массаж делала. Официанткой быть надоело, пошла на вечерние курсы в местном учебном центре. Хотела устроиться в приличное место – свечи, ароматерапия, восточная музыка. Оказывается, в такие салоны принимают только массажисток с опытом. Нашла место в одном заведении на Двадцать пятой улице. Клиентура та еще! – Дебби захихикала. – Только закончишь спину массировать, перевернешь клиента, а у него такой красавец стоит… Так в люди не выбьешься.

Эван захохотал, запрокинув голову, – совсем как раньше. Здорово! Вообще-то он стал каким-то тихим. В начале девяностых веселились они напропалую. На дикой скорости гоняли по Лейкшор-драйв: радио орет, рука Эвана в ее трусиках, стрелка спидометра подбирается к отметке сто восемьдесят километров, а Дебби на пути к оргазму… Однажды они выпотрошили весь ее бар: начали с бурбона и текилы, потом перешли на «остатки былой роскоши» – кокосовый ром и вермут, а когда заря окрасила линолеум в нежно-розовый цвет, закончили мятным ликером. Хорошие были времена, повторить бы их!

В конце квартала открылась стеклянная дверь дома – отражение пылающих деревьев поплыло к серой стене.

– Доброе утро, приятель! – не сводя глаз с кондоминиума, пробормотал Эван. На улицу вышел парень, за которым они следили накануне – довольно симпатичный, в оксфордской рубашке и слаксах. Он с улыбкой обернулся к вышедшей следом брюнетке.

– Как ее зовут? – спросила Дебби, но Эван не ответил. – Хорошенькая…

Привстав на цыпочки, брюнетка обняла и нежно поцеловала парня, сильные руки которого скользнули вниз по ее спине. Поцелуй затянулся.

– Сколько лет трахаются, а до сих пор друг другу не надоели, – задумчиво сказал Эван.

Дебби вспомнилась сцена в зоопарке: устроившись на скамейке, парень положил голову на колени девушки. Эван остался в машине, а ей велел подобраться к ним поближе. Дебби присела на скамейку напротив, но ничего интересного не услышала. Они почти не разговаривали, и посторонним в их мире места не было.

– Настоящая семья.

– Что?

– Они – любящая семья… – Дебби поняла, что ее слова звучат чересчур завистливо, и сделала холодно-непроницаемое лицо, совсем как перед парнями в баре: «Смотреть – смотри, а руками не трогай». Эван уставился на нее так, будто она сказала нечто гениальное. Впервые за все утро вниманием удостоил! Дебби покраснела. Глупо! – Ну что?

– Ничего, ровным счетом ничего, – покачал головой Макганн.

Открыв дверцу серебристого внедорожника, парень бросил сумку на пассажирское сиденье и сел в салон. Брюнетка изящно, как кинозвезда, качнула бедрами и отступила к дому. «Форд» тронулся, и девушка, улыбнувшись, скрылась за дверью. Макганн смотрел вслед «эксплореру», но машину не заводил.

– Мы будем за ним следить?

– Нет, – покачал головой Эван.

– Почему?

– Потому что. – Макганн едва заметно улыбнулся, с тем опасным выражением на лице, от которого у Дебби всегда кружилась голова. – Я только что придумал, как разбогатеть и отомстить одновременно.