Земля Обетованная

Сэйки Маркус

Часть третья

Игра в орлянку на выживание

 

 

Глава 32

Из комнаты, по коридору, через спальню, на балкон, через перила. Далее полет по воздуху и, наконец, удар о грунт. Позади на грани осознания звучали голоса. Самый громкий, мужской, кричащий что-то вроде: «Сохранять спокойствие! Пусть уходит!»

Охранник с автоматом в руках глядит через плечо. Купер подумал было немедленно подскочить к застывшему в оцепенении охраннику, ударить локтем в солнечное сплетение, затем ребром правой ладони в горло, но лишь пробежал мимо. Холодный воздух причинял легким острую боль, ноги стремительно несли вперед, хотя при каждом шаге под ступнями ощутимо проседал рыхлый грунт. Купер пытался обогнать звуки, преследующие его сзади, но в действительности убегал он от собственного дара, отключить который было невозможно. От дара, ставшего сейчас проклятием. От дара, который сложил все известные ему факты вместе и сделал выводы, оказавшиеся невероятными, ужасными…

«Мне нужны истинные единоверцы».

Дрю Питерс сказал ему это при первой встрече, а потом повторял еще не раз. Но если это… Это было только…

Вспышка: переливаясь в лунном свете, скалу огибает ручеек; Купер опустился на колени, и по его телу блаженством разливается холод воды.

Департамент едва сводил концы с концами. Шла уже речь о расследовании его противозаконной деятельности. И затем – внезапно – все разом переменилось.

Деньги полились рекой. А руководитель департамента получил прямой доступ к президенту.

И всему причина – ложь.

«Джон Смит не убивал людей в „Монокле“.

Их убил Дрю Питерс.

Последние пять лет ты работал на дьявола в человеческом обличье. Он отдавал тебе приказы, и ты их исполнял. Ты слепо ему верил. Воистину верил.

А Джон Смит не террорист.

Террорист – ты».

– Купер!

Его искали. Поблизости треснула ветка, затем послышался звук шагов. В конце концов, это был не дух, а Шеннон.

А Купер стоял в лунном свете посреди ручья на коленях, штаны его насквозь промокли. Ему не хотелось быть найденным. Не хотелось услышать и узнать что-нибудь еще.

– Ник?

– Да. – Он закашлялся. – Я здесь.

Зачерпнув в ладони воду, Купер омыл лицо. Холод привел мысли в относительный порядок. Не вставая с колен, он выбрался из ручья и уселся на пологом берегу. Звуки шагов приближались, и вскоре Купер увидел между деревьями Шеннон.

Чуть поколебавшись, она направилась к нему. Вброд перешла ручей и опустилась на землю рядом. Хотела было положить руку на плечо, но передумала. Купер ждал, когда же она наконец заговорит, но она молчала. Долго, очень долго сидели они рядом и вслушивались в шум текущей воды.

– Я думал, ты все еще в Ньютоне, – первым нарушил молчание Купер.

– Сожалею, что обманула твои ожидания.

– А то, что ты мне сказала за обедом, – правда? О том, что надеешься, что мы получим шанс быть вместе?

– Да, это правда.

– И ты знала, что я приду сюда.

– Смит знал. Я лишь надеялась на то, что… – Не закончив, Шеннон пожала плечами.

Где-то поблизости выкрикнула птица.

– Года два назад, – сказал Купер, – я преследовал парня по имени Руди Тарретин. Это был сверходаренный медик-кардиолог. На заре своей карьеры он изобрел что-то невероятное в своей области.

– Клапан Тарретина. Метод его вживления заменил во многих случаях пересадку сердца.

– Именно. Но Руди присоединился к Джону Смиту, и последняя модификация изобретения имела в себе хитрый механизм, который позволял дистанционно останавливать сердце. Посылаешь сигнал, и – бам! – клапан перестает работать. Механизм этот был глубоко запрятан в компьютерном коде устройства – в технике я никогда толком не разбирался. Важно лишь, что Смит приобрел возможность останавливать сердце любого, кому была сделана подобная операция. То есть где-то более десяти тысяч человек.

Шеннон знала об этом много больше, но сочла за лучшее сейчас промолчать.

– Руди пустился в бега, но я его отыскал. Он скрывался в дешевейшей съемной квартире в городишке Форт-Лодердейл на юге Флориды. Представляешь, сверходаренный мультимиллиардер жил в районе, куда туристы нос показать побоятся. – Купер провел мокрой ладонью по лицу. – Моя команда окружила здание, и я, выбив дверь, вломился внутрь. Руди смотрел телевизор и ел китайское блюдо – рис с жареной свининой. Забавно, что специалист по сердечным заболеваниям ел пищу, которая прямиком вела к сердечным заболеваниям. Он вскочил и посмотрел мне в глаза…

– И что потом? – после долгой паузы спросила Шеннон.

– Он сказал: «Подожди, я не делал того, в чем меня обвиняют».

Купер вдруг всхлипнул и сам поразился этому. Когда плакал в последний раз, он не помнил.

– Тише, тише, – мягко проговорила Шеннон. – Все хорошо.

Купер повернулся к ней:

– И что мне было делать?

– А ты действительно верил, что его изобретение по команде извне останавливало людям сердца?

– Верил.

– Понятно. Значит, у тебя была причина поступить так, как ты поступил. Но виноват в этом не ты, а те, кто тебе солгал. И знаешь, Ник, я тоже совершала такое, о чем теперь очень, очень сожалею. Все мы небезгрешны.

– А вдруг он говорил правду? Вдруг в его смерти были заинтересованы конкуренты, терпящие от его новшеств миллионные убытки?

– Что, если ты убил невинного человека?

– Что, если я убил невинного гения? Доктора, который, останься он жив, спас бы тысячи и тысячи жизней.

Сказать друг другу им было в эту минуту нечего, и они надолго замолчали, а мимо с тихим шумом в ручье бежала вода.

– Меня использовали. Ведь так?

Шеннон кивнула.

Купер издал звук, который, хоть и походил отдаленно на смех, смехом не был.

– Забавно, всю свою жизнь я ненавидел наемных убийц, а оказалось, что я – один из них.

– Нет, – возразила Шеннон. – Ты всегда стремился поступать правильно. Я многое о тебе знаю. Поверь мне. И помнишь, на платформе я сказала тебе, что ты убил моего друга?

– Брендона Варгаса.

«Анормального, который при ограблении банка убил мать и ее двухлетнего ребенка».

– Когда-то, давным-давно, мы были с Брендоном близки. Оттого я и хотела возмездия. Джон уверял меня, что ты хороший человек, но я этому не верила. Я всем сердцем желала, чтобы ты оказался монстром, и я бы расквиталась с тобой. – Шеннон закинула непослушную прядь за ухо. – Но ты и в самом деле оказался хорошим человеком.

Купер мысленно взвесил ее слова, а затем спросил:

– Брендон, он действительно был…

– Да, он действительно пытался ограбить банк и убил при этом людей. Но Брендон, которого я знала, был хорошим, порядочным человеком. Он никогда бы этого не сделал. Но он… все-таки сделал. – Шеннон повернулась к Куперу. – Каждая секунда твоей жизни была наполнена ложью. И все же часть того, что ты делал во имя добра, послужила добру.

– Но не все.

– К сожалению.

Качнувшись вперед, Купер обхватил обеими руками колени:

– Как бы я хотел, чтобы все это оказалось неправдой.

– Знаю.

– Но если все обстоит так, как обстоит, я хотел бы умереть.

– Что? – Шеннон напряглась всем телом и изменилась лицом. – Да ты трус! Не желаешь исправлять то, что натворил, а хочешь лишь смерти?

– Разве сделанное можно исправить? Руди Тарретина ведь при всем желании не воскресишь…

– Согласна. Но тебе по силам рассказать людям правду.

В голове у Купера будто прозвенел едва слышно звоночек.

– О чем ты?

– Твой босс, твой департамент, они все – исчадия ада. Они представляют собой как раз то, что ты ненавидишь. Ведь ты ненавидишь наемных убийц? А чем, если не организацией наемных убийц, является Служба справедливости?

– И тебе известно, как исправить положение?

– Разумеется. – Шеннон в очередной раз провела ладонью по волосам. – Существуют улики того, что твой босс Питерс организовал расправу в ресторане «Монокль».

На этот раз смех Купера был уже весьма похож на смех, только юмора в нем не было и в помине.

– Что?

– Так вот зачем ты сюда явилась. Ты – второй шаг. Первый шаг – продемонстрировать мне правду. Шаг номер два – подтолкнуть меня к миссии, запланированной Джоном Смитом.

Что-либо толком разглядеть в темноте было весьма сложно, но Купер все же углядел, что глаза у нее изменились. Похоже, Шеннон поняла, что он ее раскусил. Но в ее глазах было что-то еще. Может быть, удивление.

– Так я прав? Смиту от меня что-то нужно?

– Конечно нужно. – Шеннон не мигая уставилась на Купера. – А с чего бы еще ему рисковать своей жизнью? И мне от тебя тоже кое-что нужно. То же самое, что от тебя нужно Смиту.

Куперу хотелось закричать, что на террористов он не работает, но он лишь сгреб пригоршню гальки и швырнул ее в воду.

– Помнишь, в отеле мы с тобой смотрели новости, и все, что говорилось в репортаже, было ложью?

Казалось, что с тех пор прошла целая вечность, но воспоминания о событиях недельной давности в памяти у Купера остались свежи.

– Ты тогда сказала, что войны бы и не было, если бы людям из телевизора говорили правду.

– Именно. И возможно, проблема вовсе не в том, что мы делимся на нормальных и мозганов. Проблема, скорее всего, в том, что от людей скрывают правду.

На коже Шеннон сиял лунный свет, и от нее исходил дивный запах. А весь мир, каким его знал Купер, перевернулся с ног на голову. Правда, размышлять о судьбе мира Купер устал.

Он наклонился к ней, и их губы соприкоснулись. Шеннон ни капли не удивилась и не стала сопротивляться. Вскоре она оборвала поцелуй и отодвинулась от него дюйма на два.

– Вспомнила вдруг, как предположила, что ты можешь быть отличным танцором, а ты сказал: возможно, если тебя поведет партнер.

Купер рассмеялся:

– Так веди же меня.

И она повела.

 

Глава 33

– Просыпайся.

Было холодно. Чертовски холодно. Слова неслись издалека, да и к тому же просачиваясь сквозь клубы густого тумана. Стремясь отгородиться от них, Купер схватился за край одеяла и обнаружил…

– Просыпайся, Купер.

…пучок сосновых иголок в руках. И кровать была очень жесткой. Купер распахнул глаза. Лежал он не на кровати, а то, что он принял за одеяло, оказалось его курткой. Поблизости находились сосновая рощица и ручеек. И Шеннон, что-то бормочущая в полусне. А еще была тень над ним. Тень человека.

– Давай же, – сказал Джон Смит. – Я тебе что-то покажу.

Джон Смит повернулся и зашагал прочь.

Купер усиленно заморгал. Протер глаза. Тело онемело и местами ныло.

Рядом зашевелилась Шеннон:

– Что случилось?

– Мы заснули.

Она рывком села, и куртка, которую они использовали как одеяло, свалилась с нее, открыв маленькие, но твердые груди с темными, почти черными, сосками.

– Что происходит?

– Он требует, чтобы я следовал за ним. – Купер махнул рукой в направлении удаляющейся фигуры.

– А, понятно.

– Но я могу и остаться.

Шеннон вздрогнула:

– Нет. Иди за ним.

Смит, не оглядываясь, шел прочь.

«А ведь он знает, что я последую за ним».

Купер взглянул на Шеннон.

«И она тоже знает».

Он с беззвучным стоном поднялся. Вспомнил, как совсем недавно они двигались, словно давние партнеры по танцу: быстро – медленно, медленно – быстро, быстро – медленно… И так до полного изнеможения. А засыпать потом они вовсе не собирались, лишь прилегли на минуточку отдохнуть…

Нашарив штаны, Купер натянул их.

– Подожди. – Шеннон обняла его. Поцелуй был долгим и страстным. – А теперь ступай, – велела она.

То ли закашлявшись, то ли рассмеявшись и застегивая на ходу рубашку, Купер последовал за Джоном Смитом.

Было около пяти утра. Небо побледнело настолько, что звезды скрылись, по земле струился жиденький туман. Туман был и в голове, но, даже не пытаясь разогнать его, Купер сосредоточился на простом движении вперед.

Вскоре Смит приостановился, и Купер поравнялся с ним. Руки самого разыскиваемого в Америке человека были глубоко засунуты в карманы, а глаза устремлены на остроконечную вершину, которую Купер приметил днем ранее.

– Как у тебя с равновесием?

Сдержав полдюжины колких ответов, которые так и вертелись на языке, Купер лишь глянул на Смита и направился к основанию остроконечной скалы. Смит присоединился к нему. Шли молча. Вскоре склон стал круче, а деревьев не стало вовсе. По мере подъема пришлось пользоваться руками так же часто, как и ногами.

Вершина представляла собой нагромождение огромных каменюк, размером приблизительно пятьдесят ярдов каждый. Перед последним, решающим подъемом оба уже тяжело дышали, а сорочка Купера промокла от пота. Смит стал подниматься по одной стороне почти отвесного склона, Купер – по противоположной. Однажды камень из-под ноги Купера ухнул вниз. Подтянувшись на руках, далеко не сразу удалось нащупать ногой новую точку опоры, прежде чем продолжать подъем. Через несколько минут Купер задрал голову. Оказалось, что до вершины всего лишь футов двадцать, не больше. Откуда-то в тело влилась энергия, а может, к нему пришло то, что называют вторым дыханием. Уступить Смиту Купер решительно не хотел, и он прибавил темп.

Вершины они достигли одновременно и теперь улыбались друг другу без всяких мыслей, лишь испытывая радость.

Относительно ровная площадка на вершине скалы была всего лишь около восьми футов шириной. Купер подполз к ее краю и взглянул вниз. Голова немедленно закружилась. Он отполз назад и уселся, скрестив ноги по-турецки. На востоке занималась заря, хотя солнце из-за горизонта еще не показалось.

– Отличный вид.

– Не сомневался, что тебе здесь понравится. – Смит посмотрел на свои руки. Ладони были в кровоточащих царапинах, и он обтер их о штанины. – Нормально себя чувствуешь?

Купер уловил многозначность, скрытую в вопросе. Да и вообще во всех действиях Смита было все не так просто. Неожиданно Купер хлопнул себя по лбу:

– Я наконец-то понял.

– Понял что?

– Не было никакой женщины, с которой ты намеревался встретиться. Не было и быть не могло никакой Елены Эпей. Ведь Эпей – строитель троянского коня, а Елена послужила причиной начала Троянской войны. Такое имя могло быть лишь шуткой.

Смит улыбнулся, но и в этой его улыбке вроде бы присутствовала многозначность. Да кто знает, сколько в нем еще этих слоев многозначности.

– Итак, наше восхождение сюда имеет символическое значение, – предположил Купер. – Два парня без багажа прошлого забрались на вершину и ждут восхода солнца. Именно это ты имел в виду?

– Типа того.

– А то, что ты мне сказал прошлой ночью, – правда?

– Да.

– Хорошо, тогда давай поговорим. Но мне нужна правда. Правда, и только правда. И никаких манипуляций, недосказанности и прочей ерунды.

– Согласен.

– И учти, Джон, если я почувствую ложь, то сделаю то, чего так требует моя душа. Иными словами, столкну тебя со скалы.

Слова Купера больно задели Смита, и он, очевидно, поверил в них. Но тем не менее трусом он не был.

– Договорились, – сказал он. – Но и у меня тоже есть условие. Разговор пойдет обоюдный. Иными словами, ты задаешь вопросы, отвечаю я, и я задаю вопросы, отвечаешь ты. Тебя это устраивает?

– Более чем. Итак, ты взорвал здание биржи?

– Нет. Но собирался.

– По твоему приказу там были установлены бомбы?

– Да. Также предполагалось, что вирус Алекс Васкес парализует армейские силы. Кроме того, планировалось нанести еще несколько ударов, но проведение этих акций я вовремя отменил.

– Почему?

– Потому что я осознал, что потерпел поражение. – Смит нахмурился. – И, как это ни прискорбно признать, моей фатальной ошибкой стало то, что я недооценил беспощадности моего оппонента.

– Объясни.

– Разрушение нового здания биржи должно было бы стать символом. Никакого тактического, а тем более стратегического значения оно не имело. Но порой символ – наиболее эффективное средство для достижения своей цели. Я намеревался показать стране, что будущее у нас есть только в том случае, если жить мы научимся вместе. Таким образом, я планировал взорвать биржу, но предполагалось, что во время взрыва она будет пуста.

– Говоришь ты складно, да верится с трудом.

– Дело не в вере, Купер. Дело в здравом смысле. Требовалось сказать миру, что всем нам нужны пути для совместного существования, и уничтожение здания было лишь способом донести мое сообщение. Но что хорошего для нашего движения в убийстве множества ни в чем не повинных людей? Такое массовое убийство лишь нанесет – и нанесло – нашему движению непоправимый вред.

Шеннон говорила примерно то же самое. Конечно, прежде она наслушалась речей Смита.

– Уверен, что ты отдавал отчет, что подвергаешь риску жизни людей, – сказал Купер.

– То был рассчитанный риск. И я не надеялся, что здание будет пустым, и предпринял для того соответствующие шаги.

– Что ж, поздравляю, тобой проделана отличная работа.

– Я уже сказал, что потерпел поражение.

– Так в чем все-таки состоял твой план?

– Накануне ведущим телекомпаниям были разосланы видеофайлы, в которых говорилось, что я планирую взорвать новое здание фондовой биржи в два часа следующего дня. Там же было сказано, что при попытке деактивировать бомбы они будут немедленно взорваны. Предполагалось, что после этого предостережения весь район будет эвакуирован и оцеплен.

– Так почему ты не разослал эти файлы?

– Повторяю: я разослал эти файлы. Они были посланы семи независимым телекомпаниям: Си-эн-эн, MSNBC и прочим, включая даже Fox.

– Но…

– Но ты их не увидел. – Смит кивнул. – Именно на этом этапе нам и был нанесен сокрушительный удар.

– Ты уверяешь, что послал предостережение, но ни одна из телекомпаний…

– Ни одна из телекомпаний не пустила их в эфир. Ни единая. Ни до взрыва, ни после. В семи независимых телекомпаниях знали о том, что я намерен взорвать здание. Они даже знали, что это произойдет именно в два часа дня. Им было отлично известно, что если они не запустят эту информацию в эфир, то погибнут люди. Тысяча сто сорок три человека, как потом оказалось.

Купер почувствовал головокружение под стать тому, которое испытал совсем недавно, глядя через край на долину внизу.

– Ты уверяешь, что кто-то запретил трансляцию твоего предостережения?

– Да. И запрет сработал в семи случаях из семи. А теперь моя очередь задавать вопросы. Кто, по-твоему, обладает достаточной властью, чтобы наложить подобный запрет?

Купер заколебался.

– Кто мог убедить или силой заставить семь независимых телекомпаний похоронить эту историю? Считаешь, террористам такое по силам?

– Конечно же нет.

– Согласен, нет. Это по силам только тому, кто находится в самой системе.

– Опять Дрю Питерс.

– Возможно. – Смит пожал плечами. – Мне это доподлинно не известно. Я лишь знаю, что мое видеообращение не было пущено в эфир. Только когда я увидел, что правительство не эвакуирует людей с места предполагаемого взрыва, до меня наконец-то дошло, что происходит. И только тогда я осознал, что произойдет, если вовремя не обезвредить бомбы. И я привел в действие мой резервный план.

– Шеннон.

– Да.

Купер мысленно возвратился к событиям шестимесячной давности, вспомнил, как преследовал Шеннон, вспомнил ее взгляд, вспомнил, как она молила его подождать…

«Господи!

Если б я ее тогда не схватил, бомбы, возможно, и не взорвались бы!»

– Так кто извлек выгоду из взрыва фондовой биржи, Купер?

– Люди, стремящиеся к войне.

– Именно. Люди, стремящиеся к войне. Люди, которые верят, что война сделает их богаче или могущественнее. Или, быть может, те, кто искренне верит в необходимость войны.

– Но если ты не привел их в действие, то каким образом взорвались бомбы?

Смит улыбнулся:

– Все пять активировались только по радио, а код и частота для их активации были известны только мне одному.

– Но тогда каким образом…

– Так я же их предупредил.

Смит не стал продолжать, но Купер сделал это за него:

– Твое предупреждение дало им достаточно времени, чтобы отыскать бомбы и сменить код.

– Похоже. И опять у меня в мозгу не укладывалось, с каким беспощадным врагом я имею дело. Мне было известно, что противник меня ненавидит, что он стремится к войне, но я и подумать не мог, что он взорвет здание, убив более тысячи невинных людей, только ради того, чтобы меня подставить.

– Но… Почему?

– Люди всегда, если желают, находят причины.

Купер задумался и решил в конце концов, что сказанное Смитом, скорее всего, правда.

– Следующий вопрос. Как насчет остального?

– Насчет остального?

– Насчет остального, что ты совершал. Убийства. Взрывы. Вирусные атаки. Ну и прочее и прочее.

Последовала долгая пауза. Солнце между тем взрезало горизонт, и его яркие лучи залили кровавым светом восток. Где-то поблизости утренней трелью залилась птица, хотя самой ее видно и не было.

Наконец Смит сказал:

– Ты спрашиваешь, чисты ли мои руки? Нет, Купер, они не чисты. Сожалею, но раз ты хотел правды, я говорю тебе правду.

– Так ты террорист.

– Я лишь веду войну. Веду ее не по своей воле. Я дерусь за права людей, подобных себе. Я дерусь за тебя, за Шеннон и за миллионы других нашего вида. В том числе и за твою дочь.

Купер сам не понял, как оказался на ногах.

– Будь осторожен, Джон. Будь предельно осторожен.

– Хочешь убить меня? – Смит покорно взглянул на Купера снизу вверх. – Ты сможешь. Я тебе в рукопашном бою не ровня. Знаю, ты мог убить меня прошлой ночью и мог убить сегодня во время восхождения. Не хочешь, чтобы я говорил о Кейт? Будь по-твоему. Но знаешь, я вовсе не стремлюсь запихнуть ее в академию.

– Этому не бывать.

– Почему? Считаешь, что, сбросив меня со скалы, ты спасешь ее от академии?

– Я вовсе… – В голове Купера явственно зазвучал голос Дрю Питерса:

«Твою дочь никогда не подвергнут тесту. Что бы ни случилось, я позабочусь о твоей семье».

Купер опустился на колени.

«Нет. Нет, нет. Пожалуйста. Достаточно».

Голос в голове не унимался:

«Я позабочусь о твоей семье».

– У всех у нас грязные руки, – продолжал Смит. – И у меня, и у Шеннон, и у тебя. Но в пролитой крови больше всего повинна система. Ладно, теперь моя очередь. В каком мире, Купер, ты бы хотел, чтобы жила твоя дочь? Анормальная дочь? И какого бы мира ты хотел для своего нормального сына?

Купер на время потерял способность дышать.

«Я позабочусь о твоей семье…»

Он оставил своих детей под защитой самого опасного человека, какого только можно себе вообразить. Защищая своих детей, впустил в их спальню льва.

«Нет!»

– Доказательства, – вымолвил наконец Купер. – Шеннон говорила, что ты располагаешь доказательством. Вещью, которая бы подтвердила все сказанное.

– Это долгая история.

– У нас полно времени.

– После встречи с сенатором Хемнером в «Монокле» я направился домой. Сенатора я не убивал. За квартал от своего дома я увидел полицейских. Я не знал, что конкретно происходит, но понимал, что следует бежать. На это Питерс и рассчитывал. Какой смысл создавать миф о безжалостном Джоне Смите, если его тут же поймали? Пусть лучше он бежит. Пусть скрывается в темноте, пусть его именем пугают детей. – Смит безрадостно рассмеялся. – В общем, я пустился в бега и вскоре из активиста превратился в солдата. Начал создавать свою собственную армию единомышленников. И принялся докапываться до истины. Меня интересовало, кто мой враг. Было несложно догадаться, что это Служба справедливости. Именно твой департамент получил максимальную выгоду из всего произошедшего. Но доказательств у меня не было. Я знал почему и знал кто, оставалось лишь выяснить как.

– Ну и как же?

– Кто-то дирижировал массовым убийством. И работа была сделана безупречно. Или почти безупречно. Из чего следовало, что дирижером является сверходаренный. Под стать мне в моей области или Шеннон – в ее. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы найти его.

– И что случилось потом?

– Я задал ему несколько вопросов, – сухо сообщил Смит.

– Ты пытал его.

– У всех у нас руки не чисты, помнишь? Этот человек разрушил мою жизнь и угрожал существованию всех людей, подобных мне. И да, расспрашивал я его жестко.

Солнце быстро вставало, и воздух ощутимо прогревался.

– Если ты имел доказательства того, что события в «Монокле» – подделка, почему не обнародовал их? – удивился Купер.

– Какие там доказательства? Слова сдвинутого, сказанные им под пыткой террористу? Да кто такому доказательству поверит? Ты бы поверил? Нет, здесь требовалось нечто куда более весомое. – Смит пристально взглянул на Купера. – И я почти получил желаемое. Тот человек сказал, что Питерс, на случай если о событиях в «Монокле» откроется правда, обзавелся подушкой безопасности.

– Какой такой подушкой безопасности?

Смит вздохнул:

– Я точно не знаю. Очевидно, каким-то видео, которое он намеревается использовать, если ситуация пойдет вразнос. Допрашиваемый клялся, что оно существует, хотя он точно и не знал, что там содержится.

– И ты ему поверил?

– Я спрашивал его… вполне убедительно.

«Еще бы!»

Отбросив мысли о пытках, Купер сфокусировался на том, что ему сказал Смит. А еще на информации, которую давал собственный дар.

– Так ты знаешь о существовании убедительного доказательства, но не знаешь, где именно оно находится, а даже если бы и знал, то не смог бы до него добраться. И чтобы добыть его, тебе нужен я.

– Именно.

– И у тебя нет даже идеи, откуда начать поиски.

– Ты в этой области дока, тебе и карты в руки. Воспользуйся тем же методом, с помощью которого ты настиг, например, Алекс Васкес. Тем паче кого-кого, а собственного шефа ты изучил значительно лучше, чем любую из своих жертв.

Он был, несомненно, прав. Способность Купера уже кое-что ему подсказывала. Доказательство не могло находиться в штаб-квартире ДАР или в доме Питерса, поскольку оба места опечатали бы в первую очередь, сложись ситуация для Питерса не лучшим образом. Нет, Питерс спрятал его в каком-то совершенно безопасном месте, но в таком, до которого он в случае необходимости мог бы быстро добраться.

– Следующий вопрос.

– Я полагал, что сейчас мой черед, но давай, задавай свой вопрос.

– Все, что ты мне сегодня рассказал, звучит вполне убедительно. Но и рассказы Питерса звучат примерно так же. И официальные протоколы Службы справедливости выглядят не менее убедительно. Во всей этой информации не хватает неопровержимых доказательств.

– Так есть же видео.

– Но даже ты его не видел. И даже не представляешь, что на нем. А все остальные источники уверяют меня в том, что ты монстр.

– Это правда, – спокойно и без колебаний согласился Смит.

– Ладно. – Купер поднялся и, подойдя к краю обрыва, взглянул на широкий мир внизу. – Я отыщу это доказательство, правда сделаю это не ради тебя. – Купер повернулся и взглянул Смиту в глаза. – Но тебе лучше молиться, чтобы видео показало то, что ты и предполагаешь. Если это не так, учти, я теперь хорошо тебя изучил и отыщу, где бы ты ни был, и убью.

– Я тебе верю. И рассчитывал, что ты примешь верное решение.

– Рассчитывал? Даже предполагая, что я могу тебя убить?

– Конечно. Господи, Купер! Почему, ты думаешь, я послал Шеннон, чтобы она привела тебя сюда?

Руки Купера невольно сжались, и он почувствовал такую дурноту, будто его что есть силы саданули в солнечное сплетение.

– Что? – Его дар уже услужливо подсказал ответ, знать который он вовсе не желал. – Что ты имеешь в виду, сказав «послал Шеннон»?

– А… – Смит выглядел озадаченным. – Извини. Я полагал, что ты уже обо всем догадался сам.

– Что ты имеешь в виду, говоря «послал Шеннон»?

Смит тяжело вздохнул и, поднявшись на ноги, засунул руки в карманы:

– Я сказал именно то, что и намеревался. Ты мне нужен, поэтому я и спланировал твое путешествие сюда. Для этого я и послал на встречу с тобой на станцию чикагской надземки Шеннон. Она, как и предполагалось, привела тебя к Эпштейну, который, защищая свою мечту, продал меня с потрохами. Все это я сделал лишь потому, что был уверен: без моей помощи тебе до меня не добраться. И покурить на балкон я прошлой ночью вышел лишь для того, чтобы ты знал, каким путем лучше всего пробраться в дом. – Смит опять вздохнул. – Извини, Купер, но гроссмейстер в этой партии – я, и мне было необходимо превратить тебя из пешки в ферзя. – Смит пожал плечами. – Что я, собственно, и сделал.

 

Глава 34

Даже три часа спустя, сидя в кожаном кресле на высоте двадцати тысяч футов над землей, Купер испытывал от слов Смита почти непереносимую боль. Глупость, конечно. Ведь были заботы и поважнее, чем собственная травмированная гордость.

И дело, в общем-то, вовсе не в Смите. Просто впервые после расставания с Натали Купер почувствовал что-то к женщине. Конечно, они играли за соперничавшие команды, и существовали тысячи причин, почему их отношения развиться не могли, и все же между ними возникло чувство. Настоящее чувство.

К сожалению, все, на чем их взаимоотношения основывались, оказалось фальшью. Все, что она говорила, оказалось ложью.

«И ложью было, возможно, даже то, что произошло между ними этой ночью».

Купер откинулся на спинку кресла и уставился в иллюминатор. Реактивный самолет только-только преодолел при подъеме слой облаков. Обычно вид с этой высоты приводил Купера в восторг. Но то было обычно, а не сейчас.

«И дело не в том, что тебя использовали. Дело в том, что тебя использовала именно она».

Этим утром на вершине скалы Купер перечислил, что ему требуется, и не удивился, услышав, что у Смита уже все наготове.

– Я пошлю с тобой Шеннон.

– Нет, – возразил Купер. – Не пошлешь.

– Послушай, я сожалею, что твои чувства задеты, но сейчас есть проблемы и поважнее. Тебе непременно понадобится помощь. И она тебе эту помощь предоставит.

– Извини, но я на тебя не работаю. Я сделаю все так, и только так, как сочту нужным.

– Но, Купер…

– Лишь предоставь мне самолет. – Купер подошел к краю скалы и сел, свесив ноги. – Действовать я буду самостоятельно.

– По крайней мере, поговори с ней, – попросил Смит.

Не обращая внимания на слова Смита, Купер перевернулся на живот и начал спускаться к подножию скалы.

– Она заслуживает того, чтобы ты хотя бы поговорил с ней, – крикнул ему вслед Смит.

Замерев на несколько секунд, Купер взглянул вверх:

– Веришь ты в это или нет, Джон, но мы не единственные фигуры на твоей шахматной доске. Лишь организуй для меня самолет.

Спустя чуть более двух с половиной часов Купер оказался на частной взлетно-посадочной полосе в самом сердце Обетованной – достаточной по размеру, чтобы сюда садились не только глайдеры, но и реактивные самолеты. Его самолет был окрашен в цвета транспортника компании «Федэкс» и имел летный коммерческий номер. Умно: в таком виде борт мог легко затеряться в небе среди других.

У трапа Купера встретил пилот:

– Здравствуйте, сэр. Для вас подготовлена одежда и еда, если вы голодны.

– Спасибо. – Купер поднялся по ступенькам. – Немедленно запросите разрешение на взлет и доставьте меня в округ Колумбия так быстро, как только сможете.

Через пятнадцать минут Купер был уже облачен в гражданский костюм, который, разумеется, оказался ему точно впору, а реактивный самолет вырулил на конец взлетной полосы. По словам пилота, путешествие займет около четырех часов или, если ветер окажется встречным, немногим больше.

Это давало Куперу четыре часа на то, чтобы обдумать, где Дрю Питерс прячет свою страховку на случай, если его грехи станут известны.

Остроты блюду добавляло то, что округ Колумбия был для Купера самым рискованным местом, поскольку камер и агентов ДАР здесь было гораздо больше, чем в любом другом городе на территории страны.

Если бы Купер действительно убил Джона Смита, то он проинформировал бы об этом департамент и ему бы организовали триумфальное возвращение домой. Поначалу Купер даже размышлял, не солгать ли Питерсу, будто Смит мертв. Но вдруг в ДАР известно, что Смит жив? Вдруг департаментом перехвачены какие-нибудь телефонные переговоры или сделаны фотографии? И что важнее, солгав Питерсу, Купер превращался в соучастника террориста, а Купер к этому пока не был готов. Прежде необходимо убедиться, что слова Смита соответствуют действительности. Кроме того, если Питерс обнаружит, что он вернулся, то решит, что Купер переметнулся на другую сторону.

«А переметнулся ли я?»

Нет, конечно же нет. На Смита он не работает. Но и агентом ДАР, очевидно, уже не является.

Но если директор хотя бы заподозрит, что Купер больше не его человек, то перчатка будет брошена. Его фотографии окажутся на каждом американском экране, и охота пойдет совсем уже нешуточная. В общем, проделать все надо как можно быстрее: добраться до округа Колумбия, заполучить видео и немедленно вернуться назад.

Итак, за четыре часа надо было успеть сообразить, где на территории приблизительно в семь тысяч восемьсот пятьдесят квадратных миль спрятан носитель величиной, скорее всего, с почтовую марку, на котором записан цифровой видеофайл.

Цифру эту Купер получил, предположив, что если Питерсу понадобится его страховка, то находиться она должна на расстоянии, которое можно преодолеть за час или два, выехав из дома Питерса или из офиса. Получался радиус длиною в пятьдесят миль. Далее путем нехитрых арифметических вычислений вырисовывался круг площадью в семь тысяч восемьсот пятьдесят квадратных миль.

Разумеется, в изысканиях следовало опираться не на голую математику и не на слепую удачу. Необходимо было использовать свой дар и с его помощью понять тенденции в поведении директора, как это Куперу удавалось неоднократно, когда он преследовал террористов.

Итак, что именно ему известно?

Если Смит сказал правду, то видео для Питерса – это некий страховой полис, нечто, что спасло бы его в случае, если бы вдруг открылась истинная подоплека событий в «Монокле». Такая постановка вопроса радикально уменьшала зону поиска.

Тайник не мог находиться в штаб-квартире ДАР. Держать страховку там слишком опасно. К тому же, если Питерса уличат в его грехах, в департамент ему будет не попасть, как почти невозможно сейчас попасть туда и Куперу. С той же степенью доступности носитель информации мог бы находиться сейчас на Луне.

Из той же самой логической цепочки вытекало, что дом Питерса также не подходит для тайника. Не годилось и любое другое имущество, зарегистрированное на его имя: будь то загородный дом у озера, автомобиль и все такое прочее.

Конечно же, будучи руководителем Службы справедливости, Питерс с легкостью мог заполучить почти настоящие фальшивые документы. Но владеть собственностью под фальшивым именем было слишком рискованно, поскольку собственность тянула за собой хвост бюрократических бумаг, и хвост этот при желании мог быть отслежен.

А как насчет банковской ячейки, зарегистрированной на фальшивое имя? Шансы засветиться таким образом минимальны. С другой стороны, все банки на ночь закрываются. Закрываются они и на весь уик-энд. В экстренной ситуации задержка окажется фатальной. Следовательно, и этот вариант отметается.

Одним из самых безопасных мест, чтобы надежно, надолго и скрытно сохранить что-нибудь, является отель. Достаточно зарегистрироваться там и спрятать необходимый предмет в комнате. Но в самый необходимый момент, весьма вероятно, окажется, что та самая необходимая комната занята и поселиться там прямо сейчас не представляется возможным. Разумеется, можно ворваться туда, но это топорный метод, а Питерс предпочитает изящные стратегии.

Что остается? Законники-адвокаты? Можно, конечно, оставить адвокату конверт с надписью: «В случае внезапного исчезновения вскрыть», но…

…Питерса не интересует вендетта после смерти – его целью является защитить себя здесь и сейчас. Следовательно, и этот вариант не подходит.

Облака за иллюминатором внизу пошли разрывами, стали отчетливо видны золотисто-зеленые равнины то ли Небраски, то ли Айовы. Куперу чертовски захотелось, чтобы рядом с ним оказался Бобби Куин или Шен…

«Немедленно выброси ее из головы».

С таким же успехом он мог бы велеть себе не думать о белой обезьяне. Большой мохнатой белой обезьяне. Разумеется, в мозгу немедленно пронеслись события предыдущей ночи. Были ли действия Шеннон лишь частью ее миссии? Смит все спланировал: их встречу на станции надземки в Чикаго и их прибытие в Вайоминг. Неужели он послал Шеннон для того, чтобы его она обольстила? Планировал ли он таким образом привязать Купера к себе?

Не хотелось этому верить, но такая вероятность была весьма велика. Шеннон вполне могла быть шагом номер два.

«Но если здесь и есть шаг номер два, то шаг номер один был…» – прозвучали в голове ее слова.

Достаточно. Надо думать о деле.

Итак, и отель, и адвокат не годятся. Как насчет друзей или членов семьи? Разумеется, и речи быть не может о его дочерях. А если брат? Или, скажем, старый школьный приятель? Кто-то, в ком Питерс полностью уверен и кто никогда по доброй воле его не выдаст?

Проблема в доброй воле. Добрая воля для обычных людей остается доброй, пока их не подвергнут пытке. Следовательно, и этот вариант не годится.

Купер зевнул. Кресло было очень удобным, а последние дни выдались весьма тяжелыми, да и спать за это время удавалось только урывками.

«Ну давай же, давай! Выдавай решение.

Делай то, что у тебя лучше всего получается».

Но дар, как всегда, был неуправляем. Иногда он срабатывал, когда и не ждешь, а временами молчал и даже признаков жизни не выказывал. Ну прямо как сейчас.

Все же Купера не оставляло чувство, что он очень близок к решению, что у него есть все необходимые данные. Следовало лишь посмотреть на них под другим углом.

«Ну давай же, способность, давай. Выдай решение, и тогда мы поспим часок-другой».

Секретное хранилище Питерса наверняка находилось где-то очень близко от дома. И расположено оно в таком месте, куда Питерс мог добраться в любое время суток – будь то день или ночь. Причем место должно быть таким, чтобы натолкнуться случайно на него было невозможно. Таким, что подумать о нем никому даже не взбредет в голову, а чтобы достичь его, не потребуется ничья помощь. Итак, что никогда не меняется, всегда доступно, абсолютно безопасно и всегда под рукой?

Купер улыбнулся.

Двумя минутами позже он уже спокойно спал.

 

Глава 35

Забавно, но жизнь совершила полный цикл, и Купер вернулся туда, откуда и началось его путешествие. И оказался он не просто в округе Колумбия, а в Джорджтауне, в двух кварталах от съемной квартиры, в которой он жил всего лишь полгода назад. Чуть севернее находилось кладбище Оук-Хилл.

Место было идеальным: расположено на расстоянии недолгой пешей прогулки от дома Дрю Питерса, неизменно во времени и доступно двадцать четыре часа в сутки. Разумеется, на ночь кладбище закрывалось, но Купер не сомневался, что выглядело это так: старенький сторож всего лишь вешал поперек железных ворот цепь. И даже в темноте не составляло большого труда перелезть с улицы через невысокую ограду, что, несомненно, частенько проделывала местная ребятня.

Купер заглянул в план кладбища и среди мест погребения многочисленных знаменитостей без проблем обнаружил искомое – Эдвард Итон, «финансист и адвокат, заместитель министра финансов в правительстве Абрахама Линкольна».

Вскоре Купер уже шагал к указанному на плане месту. По сторонам находились могилы, увенчанные в основном простыми, строгими, изъеденными временем монументами, на которых были высечены лишь имена да даты, на некоторых еще и воинские звания. Мавзолеи располагались у подножия холма. Над входом в один из них было высечено «Итон». Вход был украшен двумя колоннами – никаких скорбящих статуй. Несомненно, о стабильности и вечности думал Эдвард Итон, покупая когда-то этот склеп.

Засунув руки в карманы, Купер остановился.

Место подходило идеально, но использовал ли его Питерс?

Чтобы выяснить это, есть лишь один способ – войти.

Дубовая, с виду тяжелая и неподатливая дверь была подвешена на кованых петлях, выглядевших старше даже, чем само кладбище; современный замок на двери казался здесь чем-то абсолютно чужеродным.

Купер огляделся. На значительном расстоянии от него, направляясь в противоположную сторону, по тропинке шла пожилая женщина с букетом цветов. Откуда-то доносился стрекот газонокосилки, а издалека слышался вой одинокой сирены.

Опустившись на колено, Купер детально изучил замок. Год назад он бы одолел запертую дверь с помощью монтировки или лома, но теперь он стал вполне квалифицированным вором, и на вскрытие хитроумного механизма ушло не более двух минут.

Купер потянул на себя железную ручку. Протяжно скрипнув ржавыми петлями, дверь подалась. В склеп хлынул солнечный свет. Каменный пол внутри был покрыт пылью, а воздух явственно попахивал затхлостью.

Купер вошел в склеп и затворил за собой дверь.

Яркий солнечный свет померк, через давно немытые стекла под потолком внутрь пробивался лишь мутный свет. Купер замер, давая возможность глазам привыкнуть к полутьме.

Мавзолей представлял собой одну квадратную комнату со стороной в тридцать футов, посередине находилась каменная скамья. На высоте четырех футов вдоль всех стен, за исключением той, где располагался вход, тянулись каменные полки шириной фута три. На полках стояло сорок четыре резных гроба. Все гробы, кроме двух, были заняты. На торцах полок под сорока двумя саркофагами высечены имена и даты. Строгий, без излишеств внешнего мира дом мертвых.

Свет из оконцев был весьма жиденьким и тусклым. Купер достал из нагрудного кармана планшетник, включил его, и внутренности древней гробницы оказались вполне сносно освещены экраном из мира современных цифровых технологий.

Увы, современным здесь оказался не только планшетник. Над дверью, чуть в стороне, была прикреплена серая металлическая коробочка величиной со спичечный коробок, назначение которой Купер тут же безошибочно распознал. Коробочка была изготовлена по технологии ДАР, бóльшую часть ее внутренностей занимала батарея, остальное – сенсор и радиопередатчик. Коробочка из серии «поставил и забыл», и на много-много лет вы получаете безмолвного стража объекта – будь то дом, склад или, как в этом случае, мавзолей.

Наличие такой коробочки здесь обозначало следующее: во-первых, в склепе явно что-то скрывали; во-вторых, едва Купер переступил порог, как охранное устройство отправило тревожное сообщение о появлении здесь незваного гостя.

Сердце Купера учащенно забилось. Питерс обладал огромной властью, и, скорее всего, как только прозвучал сигнал тревоги, он послал сюда команду тяжеловооруженных безликих. И поскольку риски Питерсу были ни к чему, безликие наверняка получили приказ при виде цели немедленно стрелять на поражение.

«Но с другой стороны, выходит, что мозги у тебя все же варят. Доказательство здесь.

Так побыстрей отыщи его и уноси ноги. Ты уже потерял почти минуту, и у тебя осталось в запасе еще… скажем, минуты две.

Черт, черт, черт!»

Купер наклонился, чтобы прочитать ближайшую к нему надпись под гробом: «Тара Итон, верная жена, 1812–1859».

Следующим был гроб ее мужа, Эдварда Итона, похороненного здесь два года спустя.

Тела лежали в порядке их смертных дат, из чего следовало, что гроб с телом жены директора Питерса находится на противоположном конце мавзолея. Купер метнулся туда.

Под третьим с краю гробом он прочитал: «Элизабет Итон, любящая дочь, 1962–2005». Над надписью на полке находился гроб красного дерева, крышка которого была покрыта основательным слом пыли. Купер никогда не видел этой женщины, но частенько играл с ее детьми, а те звали его «дядюшка Ник»…

Сейчас было самое неподходящее время для сантиментов. Купер в полутьме принялся ощупывать поверхность гроба, но ничего не обнаружил. Посветил планшетником на гроб с разных ракурсов.

Ничего. Абсолютно.

Отступив на шаг, Купер смахнул с волос паутину.

«Есть еще одно место в гробу, которое ты не проверил…»

Предположение это было чертовски неприятным, но зато весьма правдоподобным. Только без инструментов крышку гроба не открыть.

«Может, разбить?

Хотя…

Питерс ведь поступил как-то иначе, когда прятал улику.

Наверняка у него были инструменты, и он лишь слегка отодвинул крышку.

Если, конечно, вообще отодвигал…»

Крышка гроба лежала идеально, между ней и корпусом гроба не было заметно даже щели, не то чтобы следов от инструментов.

Первым чувством было облегчение, потом – разочарование. Питерс не спрятал улику в мавзолее, где покоилась его мертвая жена. Купер ошибался. Но нет, он не ошибался. Об этом явственно говорил прибор, укрепленный на стене. Улика здесь! Только она не в гробу жены Питерса.

Купер взглянул на часы. До контрольного времени оставалась минута. Он лихорадочно оглядел внутренность мавзолея. Сорок два гроба и каменная скамья. Купер опустился на нее и проверил поверхность под сиденьем. Чисто. То же самое с ножками и краями скамьи. Паника в Купере нарастала.

Над выходом висело металлическое распятие. Купер обследовал и его.

Опять ничего.

Сорок пять секунд.

Но улика была здесь точно. Все остальные места отметались. Об этом Куперу говорил его дар, а сигнальное устройство над дверью однозначно подтверждало.

Улика в одном из гробов? В одном из сорока одного оставшегося? Даже на беглый осмотр времени нет.

Купер, лихорадочно соображая, стоял посреди мавзолея.

«Давай же, давай. Заставь свой дар проявиться».

Тридцать секунд. Купер потер ладонью о ладонь и увидел в призрачном свете из окон под потолком светящиеся искорки пыли.

Пыль… Здесь ничего не спрятать, ни потревожив многолетний слой пыли.

«А затем пыль на прежнее место ровным слоем не наложить.

Получается, лучший способ замаскировать прикосновение – полностью удалить с поверхности следы пыли. Не самый совершенный способ, но тем не менее сделать это лучше, чем оставить все как есть…»

Купер снова подбежал к гробам. Гроб Элизабет был третьим по счету. Надписи под первыми двумя гласили: «Маргарет Итон, 1921–2006» и «Теодор Итон, 1918–2007».

На крышках обоих гробов лежала пыль. Немного, но и времени после погребения прошло тоже немного, так что все сходилось.

Куперу вспомнился полузабытый разговор, состоявшийся незадолго до того памятного дня, после которого его жизнь разделилась надвое. Директор тогда рассказал ему историю о своей жене. Но не только о жене, но и о ее отце. Что именно тогда сказал Питерс?

«Ее отец, Терри Итон, заседал в различных комитетах на Капитолийском холме. Но господи, каким же гадом он был! Когда его дочь умирала, по его настоянию она вписала в завещание пункт, согласно которому ее похоронили в семейном мавзолее. „Мы Итоны, а не Питерсы. Тебе надлежит покоиться с нами“».

Купер улыбнулся. Питерс не мог использовать для подобных целей гроб своей жены – этим он оскорбил бы ее память. Что никак не вязалось в представлении Купера с образом его шефа. Зато гроб старого ублюдка, который сделал так, чтобы Дрю никогда не упокоился рядом с собственной женой…

Купер принялся шарить по задней стенке гроба Теодора Итона. Паутина, медная петля и… кусок липкой ленты. Купер отодрал ленту и вместе с ней карту памяти размером с почтовую марку.

Сунув карту памяти в карман, он устремился к выходу. Ударил о дверь плечом, и та, опять заскрипев старыми ржавыми петлями, частично отворилась.

Снаружи было яркое солнце, голубое небо и многолетние дубы. А еще, невзирая на могилы и без всякого почтения к усопшим, прямо через кладбище шагали одетые в черное солдаты с автоматическими винтовками.

Купер поспешно выскочил наружу через неширокую щель между дверью мавзолея и притолокой. Сделал четыре широченных шага. И тут прозвучали первые выстрелы. Купера обдало каменным крошевом, отлетевшим от стены мавзолея. Затем осколками разлетелось его запыленное окно. Купер вздрогнул и припустил что было сил. Достиг угла мавзолея и, схватившись за него обеими руками, совершил резкий поворот. Припустил дальше, старательно держа здание между собой и солдатами. Вскоре мавзолей остался позади, и тут Купер скорее почувствовал, чем услышал, как над ним пролетела пуля. Он побежал зигзагами: влево, вправо. Несмотря на все увертки, снайпер с легкостью бы уложил его, но мешали агенты, которые тоже бежали и стреляли на ходу.

Склон холма поднимался, что существенно замедляло бег, но, с другой стороны, перевали Купер через вершину, на время он окажется защищенным от пуль. Впрочем, и выбора-то особого не оставалось – лишь бежать, отталкиваясь что есть сил от земли. Дышалось уже чертовски тяжело, да и сам Купер, то ли от страха, то ли от физических усилий, с головы до пят взмок от пота.

Слегка изменив направление, он понесся к ряду довольно крупных могильных камней. Позади снова послышались выстрелы. Достигнув дерева и укрываясь за его стволом, Купер опять сделал ложный финт. На этот раз уловка сработала – пули просвистели вдалеке от него. Наконец он перевалил за гребень холма и теперь побежал, слегка пригибаясь.

Солдаты позади закричали. Очевидно, они образовывали дугу, отрезая возможные направления для бегства.

У Купера был пистолет, но что такое пистолет против штурмовой винтовки, которая всаживает пули прицельно и даже очередями на расстояние в милю.

Но тем не менее…

Купер обернулся и дважды выстрелил в крышу мавзолея. Сделал короткую паузу и выстрелил снова. Пули ударились о камень и срикошетили. Угроза словить пулю заставит солдат действовать более осторожно и замедлит их продвижение. Но много с этого трюка не выгадаешь. Нужен план. Четкий план.

Дальний конец кладбища граничит с рекой Потомак. Если он достигнет этого края, если перелезет через ограду, а затем…

Что затем? Пловец в чистой воде окажется легкой мишенью. Кроме того, именно этого от него и ждут. Ждут, что он побежит очертя голову и, конечно же, в итоге нарвется на пулю.

Куперу вспомнился план у входа на кладбище. На плане была часовня.

Во всяком случае, добраться до часовни имело смысл. Тем более ничего лучшего в голову не приходило.

Купер свернул с тропинки и, пригибаясь настолько низко, насколько было возможно, чтобы не снижать скорости, устремился в направлении, перпендикулярном к своему предыдущему движению, – в общем, последовал путем, каким беглец бы обычно не воспользовался. В крови, придавая силы, бушевал адреналин. Пахло мокрой грязью, над головой, повинуясь порывам ветра, танцевали ветки деревьев.

«Перестрелка из автоматического оружия на кладбище! Господи боже мой!»

Завидев ряд высоких могильных камней, датированных еще временами Гражданской войны, Купер побежал, выпрямившись почти в полный рост. Взлетел на холмик слишком правильной формы, чтобы быть натуральным. Промчался между ивами, что окружали часовенку, и, перепрыгнув через каменную скамью, оставил справа от себя изваяние в виде ангела, устремившего скорбный взгляд к небесам. Повинуясь интуиции, обернулся через плечо.

На вершине холма в пятидесяти ярдах появился одинокий солдат, – похоже, он был крайним в созданной отделением дуге. Отличная выправка, черная защитная броня и оружие на изготовку. На голове черный шлем с непроницаемым, черного стекла забралом. Голова солдата повернута туда, откуда он ожидал увидеть Купера, но умный шлем, по всей видимости, указал на источник движения, и солдат повернул голову в ту сторону, где преследуемый находился на самом деле.

На мгновение оба застыли. Безликий вскинул штурмовую винтовку, и Купер явственно увидел, как пуля, прошив воздух, впивается ему прямиком в грудь.

Не размышляя, он швырнул свое тело в сторону. И немедленно раздался выстрел.

Еще в падении руки Купера вытянулись, а на мушке пистолета оказался безликий. На этот раз выстрелили оба, и практически одновременно.

Ангел чуть сбоку от Купера осыпал землю каменными слезами.

Солдат в черном покачнулся, а стекло его черного забрала пошло паутинками от крошечной дырочки, которую там проделала пуля.

От удара о землю у Купера вышибло дыхание. Не в силах шевельнуться, он наблюдал, как оседает черный солдат. Он убил агента ДАР. Это случилось впервые. Но Куперу почему-то казалось, что это только начало.

Отдышавшись, он вскочил на ноги и припустил к часовенке, до которой было уже рукой подать. Достигнув угла, немедленно завернул за него, стремясь побыстрее оставить часовенку между собой и преследователями. До изгороди, за которой уже находилась улица, были считаные ярды.

Однако тут его встретил укрывавшийся за могильным памятником Бобби Куин, и ствол его автомата был нацелен точно Куперу в грудь.

Бывший партнер не выглядел удивленным. Долгие годы они работали вместе, и, конечно, Куин ожидал Купера здесь, хоть и отослал всю свою команду поджимать жертву с тылов.

– Опусти пистолет. Немедленно.

Купер уже собирался проделать тот же самый трюк, что и несколькими секундами ранее, – прыжок в сторону, совмещенный с выстрелом, но ситуация сложилась совсем иная. В отличие от безликого, Куин был готов к любому развитию событий, и, что самое важное, его тело скрывал памятник, отчего прочесть его намерения оказалось совершенно невозможно.

«Кроме того, выстрелишь ли ты в своего приятеля и бывшего партнера, Бобби Куина?»

– Я не шучу. Опусти пистолет.

Тело Купера задеревенело, но он тем не менее опустил пистолет.

– Привет, Бобби.

– Положи руки на затылок и опустись на колени.

Купер вгляделся в коллегу, с которым прошел добрую сотню миссий, вспомнил его черный юмор и то, как Бобби обычно не меньше двух минут мял сигарету, прежде чем ее прикурить.

– Бобби… – Купер судорожно пытался подобрать подходящие слова для объяснения ситуации, но выходило, что для объяснений потребовалось бы не меньше получаса посидеть в пабе, попивая «Гиннесс».

И тут Купера охватил смех, и ничего поделать с собой он не мог. Сколько раз его жертвы хотели от него примерно того же? Сколько раз они говорили ему, что…

– Делай, что тебе сказано!

– Я не подчинюсь, Бобби.

«Что в подобном случае говорят ирландцы?

Хочешь рассмешить Бога, составь план».

– Положи ладони на затылок…

– Я не подчинюсь, – повторил Купер.

– Полагаешь, я в тебя не выстрелю?

– Не знаю, Бобби…

«Но знаю точно, что если ты возьмешь меня, то я – мертвец, а улика исчезнет, и Дрю Питерс продолжит нагнетать войну».

– …но уверен, мы это скоро выясним.

И Купер медленно пошел вперед. Времени для разговоров, а тем более для объяснений сейчас не было. Солдаты, заслышав выстрелы, наверняка уже сюда подтягиваются. Прибудут в считаные секунды.

– Черт возьми, Купер…

– Сожалею, Бобби. Единственное, что я могу тебе сказать: я вовсе не тот, кем меня считают в департаменте. Но остаться сейчас, чтобы все объяснить, я не могу.

Куин чуть опустил ствол штурмовой винтовки и нажал на спусковой крючок. Пуля угодила в землю в дюйме от ноги Купера.

– Знаю, Бобби, что ты способен прострелить мне ногу. Но знай же, что это то же самое, что меня убить. Солдаты из штурмовой команды колебаться не станут, у них свой приказ. И если мне предстоит сейчас умереть, то я предпочитаю, чтобы жизни лишил меня именно ты.

– Купер…

– Делай свой выбор, Бобби.

Купер остановился и вгляделся в партнера, пытаясь прочитать свою судьбу в его глазах, в напряжении мышц на щеках, в едва заметном подрагивании шеи.

– Черт тебя возьми. – Куин поднял вертикально ствол штурмовой винтовки. – На то, чтобы убраться, у тебя три секунды.

Купера захлестнула буря эмоций. На мгновение он подумал: а был бы его выбор таким же, если бы ситуация сложилась диаметрально противоположно? Решив поразмыслить над этим позже, Купер припустил что было духу прочь.

Прошло секунд пять, а то и больше, прежде чем Куин заорал, что преследуемый здесь, рядом с часовней, но еще через несколько секунд Купер уже преодолел высокую ограду и оказался на улице. Перед ним был весь огромный широкий мир.

 

Глава 36

В голове Купера был огонь, а в кармане – бомба.

Сверху едва слышно доносился шум пропеллеров низко летящего вертолета. Искали, несомненно, его, и на борту, конечно же, имелся снайпер и камеры высокого разрешения, и если его сверху обнаружат, то выстрела он даже не услышит.

«Расслабься. Ты же всего лишь один из многочисленных прохожих на улице. Только не беги и не привлекай к себе внимания, и все будет нормально».

Уйти от стрелков было лишь частичным успехом, и чем больше Купер думал на эту тему, тем менее значимым ему этот успех представлялся.

До того как он обнаружил карту памяти, в нем жила еще надежда, что Смит ему лгал и все, что Купер делал прежде, было оправданно. Но прятаться в раковине надежды теперь стало невозможным. Питерс выслал к нему команду головорезов, которые ни секунды не колебались и даже не пытались его арестовать. Безусловно, им был отдан приказ убить, а затем подчистить место. Следовательно, Дрю Питерс был-таки плохим парнем, из чего следовало, что Джон Смит… Ну, насчет Джона Смита пока не все однозначно.

Но самым плохим теперь представлялось то, что Куперу не удалось, как он поначалу предполагал, незаметно забрать карту памяти и так же незаметно покинуть город. Теперь Питерсу известно не только то, что его страховка похищена, но и почти наверняка то, кто является похитителем.

«А что из этого следует? Что дальше предпримет Питерс?»

Все мышцы Купера вдруг обратились в камень, и он застыл на полушаге. Тут же кто-то его толкнул сзади. Приподняв сжатые в кулаки руки, Купер быстро развернулся. Пожилой мужчина в деловом костюме подпрыгнул от неожиданности:

– Эй, парень, смотри, куда…

Но Купер уже бежал – бежал вопреки риску выделиться из толпы и привлечь к себе внимание. Чуть впереди располагался крошечный торговый центр. В несколько секунд преодолев расстояние до него, Купер распахнул дверь и влетел внутрь.

Торговый мини-центр встретил его запахами дешевой парфюмерии и звуками дурацкой, так называемой атмосферной музыки. Повсюду, словно зомби, медленно перемещались покупатели. Купер вихрем промчался мимо солярия, продуктового магазинчика и парикмахерской. Напротив туалета обнаружил будку с телефоном-автоматом. Покопался в карманах, но мелочи не обнаружил.

Опрометью вернулся назад и заскочил в продуктовый магазинчик. Швырнул перед кассиром-пакистанцем десятидолларовую купюру:

– Четвертаки. Мне нужны четвертаки.

– Мы не меняем…

– Дай мне четыре чертовых четвертака, а остальное оставь себе.

С удивлением оглядев его, пакистанец медленно открыл ящик кассы. Покопался там с таким проворством, будто все происходило в воде, при этом негодовал:

– Сумасшедший, опять мне на голову сумасшедший…

Купер схватил монеты и побежал к телефону-автомату. На пути лишь чудом не сбил девицу – по виду жительницу пригорода – с роскошной прической, но бега ни на йоту не замедлил.

Сунув в автомат две монеты, набрал номер Натали. Сердце Купера стучало сильнее, чем совсем недавно на кладбище, руки дрожали.

Гудок. Еще гудок. Еще гудок.

«Давай же, давай, поднимай…»

– Привет, Купер, рад, что ты все же соблаговолил позвонить домой.

Мир вокруг понесся бешеной каруселью, и, чтобы не упасть, Купер схватился рукой за стену.

Голос! Он знал этот голос.

– Диксон.

– Рад, что и ты меня узнал.

– Где мои?…

– Дети – хочешь ты спросить? Так они в безопасном месте. И твоя бывшая женушка там же. Все в любящих руках Службы справедливости.

«Что бы ни случилось, я позабочусь о твоей семье».

Куперу хотелось заорать, но он отлично понимал, что угрозами дело не поправишь. Тем не менее он все же проорал в трубку:

– Послушай, ты, кусок дерьма, если с моими детьми…

– Заткнись и сохраняй спокойствие. – Голос Диксона был спокоен, точно глаз урагана, и холоден, точно айсберг, потопивший «Титаник». – Надеюсь, у тебя это получится.

Купер начал было вновь рычать, но остановил себя.

– Отлично. А теперь слушай сюда. Сделаем все предельно просто. В конце концов, мы не гангстеры из фильма категории В. Ты сам во всем виноват, но все еще можешь разрулить ситуацию.

Купер прикусил язык, прикусил не образно, а в действительности и, почувствовав острую боль, разжал челюсти.

– Поступим следующим образом, – продолжал Диксон. – Ты придешь сюда. Придешь и принесешь то, что украл. Обманывать я тебя не стану. Обратно ты не выйдешь, но, обещаю, все произойдет очень быстро. А семью твою мы освободим.

– Послушай, Роджер, Дрю Питерс вовсе не тот человек, за которого себя выдает. Он преступник. А украл я карту памяти, на которой записаны доказательства того, что…

– Послушай лучше ты меня, Купер! Ты меня слышишь?

– Да, слышу.

– Мне. Плевать. Понял? Плевать. – Последовала секунда такой тишины, что Куперу она показалась громовым раскатом. – Ты ясно понял меня? Мне плевать. И разбираться в том, кто преступник, а кто святой, в мои служебные обязанности не входит.

– Но, Роджер, я знаю, что ты посвящен. Знаю, ты веришь в то, что делаешь, но поверь: все, во что ты веришь, – ложь.

Из трубки послышался то ли вздох, то ли смешок:

– А ты разве не помнишь, что я тебе сказал тем утром, когда был убит Брайан Васкес?

Купер заставил себя мысленно вернуться к событиям полугодичной давности:

– Ты сказал, что ненавидишь меня вовсе не потому, что я анормальный. Ты ненавидишь меня потому, что, по-твоему, я слаб.

– Я вовсе не испытываю к тебе ненависти, Купер. В этом-то все и дело. Просто я верю в то, что делаю, а ты – нет.

Купер потер ладонью лоб:

– Но, Роджер, пожалуйста, послушай…

С противоположного конца линии понеслись короткие гудки, а Купер еще долго стоял, не в силах отодрать трубку от уха.

«Твою семью держат в заложниках монстры.

Еще давным-давно ты для себя решил, что отдашь за своих детей жизнь. Что ж, пришло самое время платить по счетам».

Купер наконец положил трубку на рычаг и побрел к выходу. В общем-то, сейчас он чувствовал даже облегчение. Слишком долго он был в бегах, слишком сильно устал.

«Умереть ради своих детей? Да не проблема!

Но в самом ли деле ты веришь в то, что Питерс освободит их?

А почему бы и нет? Ему нужен только я. Я и его страховка, чертова карта памяти, что бы там на ней ни было записано.

Какой вред от женщины и двух невинных малолетних детей?»

Купер застыл.

«А какой и в самом деле вред?»

Купер повернулся и пошел назад. Рывком распахнул дверь мужского туалета. Там как раз сейчас мыл пол уборщик.

– Убирайся! – распорядился Купер.

– Что ты сказал?

– Подобру-поздорову отваливай отсюда.

Уборщик с опаской глянул на Купера и, бормоча под нос проклятия, покатил свою тележку с моющими средствами и тряпками из туалета. Купер зашел в среднюю кабинку и запер за собой дверь. Из левого внутреннего кармана он достал планшетник, из правого – карту памяти, к которой по-прежнему была приклеена липкая лента. Купер отодрал ленту и швырнул ее на пол. Карта памяти была обычной, дешевой, объемом один гигабайт – такие без проблем можно купить. Купер засунул карту в щель планшетника и уселся на унитаз.

Почти сразу засветился экран, и пошло видео.

В безликой комнате разговаривали двое мужчин. Одним из них был Дрю Питерс, с другим Купер никогда не встречался, но отлично его знал. Да что там – его знала вся страна.

Купер досмотрел видео до конца.

Оказалось, что дела обстоят гораздо хуже, чем он даже предполагал. Гораздо, гораздо хуже.

Оказалось, что он даже не имел представления, во что влип.

И не было ни малейшего шанса на то, что Питерс отпустит его детей и бывшую жену живыми.

 

Глава 37

Возможно, он плакал, сидя в крошечной кабинке туалета, который находился в малюсеньком торговом центре посреди округа Колумбия. Возможно, он плакал – во всяком случае, вспомнить потом этого не мог. Способность воспринимать окружающий мир вернулась лишь после того, как он встал, открыл дверцу кабинки и подошел к раковине. Долго-долго плескал холодной водой себе на лицо, потом тер его бумажным полотенцем. Затем, взглянув на себя в зеркало, увидел там мертвеца, чьи дети, вероятно, вскорости будут убиты.

Но он не привык сдаваться без боя. Швырнув смятое бумажное полотенце в урну, Купер вышел из туалета, подошел к телефону-автомату, сунул в него последний четвертак и набрал другой номер.

* * *

Сорока пятью минутами позже он вошел в дверь паба под вывеской «У Маклина». В пабе сидели в основном закончившие трудовой день работяги, и большинство из них наблюдали футбольный матч на большущем трехмерном экране. Купер был здесь когда-то, и, похоже, с тех пор паб ничуть не изменился.

– Что будете пить? – спросил бармен.

– У вас здесь есть отдельная комната?

– Да, но сейчас она закрыта, и если хотите арендовать ее на вечер, то я свяжусь с менеджером, а уж он…

– Я дам вам… – Купер вытащил из бумажника пригоршню банкнот и быстро пересчитал их, – триста сорок баксов, и вы позволите мне использовать эту комнату в течение часа.

Бармен посмотрел налево, затем направо, пожал плечами и с ухмылкой положил здоровущую ладонь на банкноты:

– Следуйте за мной.

Купер последовал за барменом вокруг стойки к дальней стене. Тот выудил из кармана связку ключей, нашел на ней подходящий и отпер замок:

– Что-нибудь еще нужно?

– Только уединение.

– Понял. Только уединение.

Комнатка оказалась крошечной копией основного зала: вдоль одной из стен тянулась барная стойка, при ней несколько высоких табуретов; посреди комнатенки стоял единственный, но довольно внушительных размеров стол. Вокруг – обычные кресла.

Купер включил весь свет, какой был в помещении, и уселся за пустую стойку. Вытащил из кармана планшетник, положил его на поверхность стойки, туда же положил и свои ладони и стал ждать.

Минут через десять послышался звук отворяемой двери. Очень медленно Купер повернул в том направлении голову.

Бобби Куин был в том же костюме, что и прежде. Его поза излучала «готов к немедленной драке»: рука находилась поблизости от кобуры, а сама кобура была расстегнута.

– Я не двигаюсь, Бобби, ноги скрещены, руки – на барной стойке.

Куин оглядел комнату. Ни на долю секунды не расслабляясь, вошел. Дверь сама собой за ним закрылась, и Куин вытащил пистолет. Но на Купера не направил, что было уже кое-что.

– Только полчаса, – произнес Купер. – Как я и говорил по телефону. Затем ты все сам поймешь.

Его партнер двинулся к противоположному концу бара. Оказавшись позади Купера, он вдруг вытянул руку с наручниками и сказал:

– Оставь правую ладонь на крышке бара, левой прикуй свою правую руку к поручню.

– Хорош, Бобби…

Сзади послышался звук снимаемого с предохранителя пистолета.

– Делай, что тебе сказано.

Купер тяжело вздохнул, затем взял наручники и сделал то, что ему было приказано.

«Теперь ты беспомощен. И если ошибаешься насчет Куина – всему конец».

Купер демонстративно подергал левой рукой за цепочку наручников, та звякнула.

– Устраивает?

Было слышно, как Куин сунул пистолет в кобуру. Зашел справа:

– Я дам тебе полчаса, поскольку обещал. Затем вызову сюда группу захвата.

– И я тебе уже обещал по телефону, что если ты решишь так, то сопротивляться я не стану.

– Станешь сопротивляться, я убью тебя. – Было абсолютно ясно, что Куин склонен поступить так, как сказал. – Начинай же.

– Я находился под глубоким прикрытием в течение шести месяцев, – начал Купер. – А именно с двенадцатого марта, когда мы с тобой почти остановили террористов, вознамерившихся взорвать новое здание Нью-Йоркской фондовой биржи. Я был в здании биржи. Сам не знаю, как уцелел, но очнулся уже на койке передвижного госпиталя. Как только смог идти самостоятельно, добрался до аэродрома и с морскими пехотинцами прибыл в Вашингтон. Там пришел в дом к Дрю Питерсу. Изложил ему свой безумный план: я становлюсь вроде бы как террористом, на меня вешают вину за взрыв в здании биржи, на меня открывают охоту.

Купер говорил быстро, поскольку времени на красивые обороты речи не предусматривалось. Рассказал, как завоевал репутацию вора. Рассказал со своей точки зрения о событиях в чикагской надземке. Рассказал о путешествии в Вайоминг. Рассказал о встрече с Эпштейном.

– Почему? Почему ты сделал все это?

– Я же тебе сказал, что таким образом стремился добраться до Джона Смита и прикончить его.

Куин покачал головой:

– Это было твоей целью. Я спрашиваю о причине.

– О господи. Все дело в моей дочери.

– В Кейт?

– Ее намеревались подвергнуть тесту, а затем непременно отослали бы в академию. Питерс обещал мне, что этого не произойдет.

Все внутри Купера сжалось.

«Я позабочусь о твоей семье».

– Все, что я делал, я делал ради нее.

– Так ты нашел Смита?

– Да, нашел.

– И убил его?

– Нет.

– Ну так и что? Что ты в таком случае мне вправляешь?

Купер попытался откинуться на спинку стула, но в правое запястье впился обод наручника, и он остался сидеть с прямой спиной.

– Ты мне не веришь, – сказал он.

– Конечно не верю. Но у тебя в распоряжении еще двадцать минут.

– Господи, Бобби. Все эти полгода я оставался агентом ДАР. Меня четыре раза пытались взять. Четыре раза. И ни разу я не убил ни одного агента. Почему, как ты думаешь?

– Ты таки убил одного. – В глазах Куина был холод. – На кладбище. Или уже забыл?

– Да, убил, – признался Купер. – И ладно, я уже не агент ДАР. И ты им быть перестанешь, после того как просмотришь это. – Купер кивнул на планшетник, лежащий на барной стойке. – Взгляни же.

– А что там?

– Самый гнусный секрет Дрю Питерса. Именно ради того, чтобы заполучить его, я и пришел на кладбище, а ради того, чтобы шеф Службы справедливости остался чистеньким, вас и послали меня прикончить.

– А я-то думал, что ты охотился за Смитом, а не за секретами Питерса.

– Так оно поначалу и было. Но оказалось, что я шел в неверном направлении.

Очевидно было, что Куину хочется взглянуть на то, что содержится в планшетнике, и Купер подбодрил его:

– Ну давай же, наберись храбрости и посмотри.

Куин по-прежнему колебался.

– Господи, парень! – воскликнул Купер. – Да я же к стойке бара прикован. Ты что, опасаешься, что я превращусь в летучую мышь и упорхну прочь?

Мышцы на щеке Куина дернулись, и Купер немедленно понял, что его партнеру ох как хочется отпустить ответную шутку. Но делать он этого не стал.

«Я его знаю, будто бы провел с ним вместе уже сто тысяч лет…»

– Ну ладно, гляди, я сам запущу запись. Надеюсь, ты не против?

– Запускай, но только делай это медленно, без резких движений.

Купер медленно приподнял свой планшетник и неуклюже, поскольку одна его рука была прикована, все же запустил видео.

На экране появилась комната то ли в отеле, то ли в съемном доме; безликая и безвкусная мебель, такие же безликие стены. Было здесь и окно, но за ним виднелись лишь деревья.

В комнату вошел директор Дрю Питерс. Выглядел он ощутимо моложе, чем сейчас, но прическа и стиль одежды были те самые, к каким давно уже привыкли его подчиненные.

– Когда это происходит? – спросил Куин.

– Пять лет назад.

– Откуда тебе…

– Смотри же, и сам все поймешь.

На экране Питерс вошел в комнату, взял со стола стакан с водой, сделал несколько глотков. Прозвучал стук в дверь.

– Войдите.

Вошли двое мужчин в безликих костюмах. Мужчины, которые, казалось, носят солнцезащитные очки, хотя очков на них сейчас и в помине не было. Они кивнули Питерсу и, внимательно обойдя комнату, осмотрели ее. Затем один из них произнес:

– Все чисто, мистер секретарь.

В комнату вошел мужчина среднего роста, с хорошей, доброй улыбкой, в добротного кроя консервативном костюме…

– Эй! – закричал Куин. – Да это же!..

– Именно.

Именно в этом месте видео Купер и понял, когда велась съемка. Видео было по крайней мере пятилетней давности, поскольку вошедший мужчина тогда был всего лишь министром обороны. Министром Генри Уокером.

Сейчас его ранг радикально изменился. И произошло это пять лет назад. В две тысячи восьмом году он выиграл свои первые выборы на пост президента. Первые из двух. Купер на обоих выборах голосовал за него.

Купер смотрел этот фильм уже второй раз и знал, что произойдет дальше, но тем не менее у него к горлу подступила тошнота. В голове вдруг прозвучал кусок знаменитой речи, произнесенной президентом двенадцатого марта:

«Так пусть тяжкие испытания не разделят нас на нормальных и анормальных, пусть все мы почувствуем себя единой нацией – американцами.

Так давайте же вместе трудиться над построением лучшего будущего для наших детей».

То был призыв к терпимости, обращенный к людям крик: давайте работать вместе.

И то была ложь. Ложь и ложь. И только сплошная ложь.

Двое мужчин на экране планшетника обменялись рукопожатиями и обычными для таких случаев любезностями. Уокер велел своей охране удалиться за дверь.

– Ладно, Купер, – сказал Куин. – Исходящую от этих кадров тухлятинку я уже ощущаю, но скажи мне уже, в чем тут суть.

– Смотри сам.

Единым махом Купер перемотал видео на отметку 10:36.

УОКЕР: Неужели люди не понимают, что их гражданские права есть привилегия? А в случае если наш образ жизни придется защищать, то гражданские права станут роскошью, временами даже непозволительной?

ПИТЕРС: Обыватели не желают понимать, что грядет война.

УОКЕР: Да поможет нам Бог, но Бог, как известно, всегда помогает лишь тем, кто помогает себе сам.

ПИТЕРС: Я чувствую то же самое, сэр.

Видео прокручено к отметке 12:09.

УОКЕР: И дело вовсе не в том, что я ненавижу мозганов. Я вовсе не испытываю к ним ненависти, но только дураки их не боятся. Легко сказать, что все люди братья. Но когда брат твой обходит тебя во всем… ну, знаете ли, неприятно ощущать себя братом младшим.

ПИТЕРС: Нормальным необходимо дать встряску. Пусть поймут, что на кону их жизни.

13:35

ПИТЕРС: Я понимаю, сэр, что подбирать слова вам приходится с особой тщательностью. Потому позвольте мне быть с вами откровенным. Если не предпринять что-либо незамедлительно, то через тридцать лет нормальные станут абсолютно бесполезными членами в нашем обществе. И это в самом лучшем случае.

УОКЕР: А что в худшем?

ПИТЕРС: Они станут рабами.

17:56

ПИТЕРС: Именно так, сэр. Я вовсе не сторонник геноцида, но нам необходимо защищать себя. В конце концов, имеем же мы право бороться за собственное выживание. И в грядущей войне ни танки, ни реактивные самолеты нам не помогут.

УОКЕР: Вы слышали о том, что конгресс намерен провести расследование по поводу деятельности возглавляемой вами Службы справедливости?

ПИТЕРС: Да, сэр. Но дело вовсе не в том, что…

УОКЕР: Да не пытайтесь казаться лучше, чем вы есть на самом деле. Я вам вовсе не угрожаю. Я лишь размышляю, что служит основой вашего плана: патриотизм или инстинкт самосохранения.

ПИТЕРС: Мистер секретарь…

УОКЕР: Так что послужит целью?

ПИТЕРС: А вы уверены, сэр, что желаете знать все детали операции?

УОКЕР: Да, вы правы. Вы абсолютно правы.

19:12

УОКЕР: Сколько, по вашему мнению, приблизительно будет жертв?

ПИТЕРС: Где-то между пятьюдесятью и сотней.

УОКЕР: Так много?

ПИТЕРС: На мой взгляд, эта жертва вовсе не кажется значительной в случае, если мы защищаем сотни миллионов.

УОКЕР: И все они будут гражданскими?

ПИТЕРС: Да, к сожалению, это так.

УОКЕР: Абсолютно все?

ПИТЕРС: Да, сэр.

УОКЕР: Нет, это абсолютно недопустимо.

ПИТЕРС: Чтобы убедить публику в том, что за атаку ответственны именно террористы, необходимо, чтобы жертвы были гражданскими. В противном случае операция теряет всякий смысл.

УОКЕР: Понимаю. Но, кроме того, нужно сделать так, чтобы было ясно, что жертвами террористов стало еще и правительство. А иначе дело покажется киношной гангстерской разборкой.

ПИТЕРС: А как насчет атаки на ваш офис?

УОКЕР: Ну, не обязательно же делать все настолько прямолинейно. Нет, я подумываю о сенаторе, например, или, скажем, о судье Верховного суда. О ком-то вполне респектабельном и в то же время являющемся символом. Но помните, нам нужен еще и козел отпущения. Кто-то, кого сразу на месте не поймают и кто в дальнейшем станет страшилкой для общества.

ПИТЕРС: У меня есть один на примете, сэр. Активист по имени Джон Смит.

УОКЕР: Я его знаю.

ПИТЕРС: Да он и сам уже неоднократно подставлялся, да и вообще, это лишь вопрос времени, когда он начнет творить насилие. А он к этому весьма и весьма склонен. В общем, более чем достойная кандидатура. Захотим, так мы его разыграем как по нотам. А что насчет мученического символа?

УОКЕР: У меня тоже есть кое-кто на уме, и даже несколько.

24:11

УОКЕР: Необходимо всю ситуацию держать в своих руках. И для этого нужно событие, которое объединит страну и подтвердит, между прочим, целесообразность вашей работы. Необходимо сделать так, чтоб ни о какой священной войне потом даже речи не заходило.

ПИТЕРС: Понимаю, сэр, и полностью с вами согласен. Я тоже уверен, что одаренные представляют слишком большую ценность, чтобы подвергать их излишнему риску.

УОКЕР: Аминь. Но пусть тем не менее знают свое место.

ПИТЕРС: Иногда война – единственный путь к миру. Надеюсь, сэр, вы со мной согласны.

УОКЕР: Полагаю, мы поняли друг друга.

28:04

ПИТЕРС: Я уже выбрал подходящее место. Это ресторан. И у меня есть команда наготове.

УОКЕР: Миссия сложная. Как бы кто-нибудь из твоих бойцов потом не пошел на попятную.

ПИТЕРС: Это не те люди.

УОКЕР: Так что же, нам придется полагаться на их здравый смысл?

ПИТЕРС: Полагаться на что? Нет, разумеется нет. Я обо всем позабочусь.

УОКЕР: Вы говорите, что…

ПИТЕРС: Это все мелкие технические детали. Мы ведь уже договорились с вами, сэр, что вас они не должны беспокоить.

30:11

ПИТЕРС: Сэр, я все устрою лучшим образом. Но мне нужны ваши директивы. Прямые директивы, сэр. Я не могу принять всю ответственность на себя.

УОКЕР: Вы что, записываете нашу беседу?

ПИТЕРС: Не оскорбляйте меня.

УОКЕР: Да шучу я, Питерс, шучу. Господи боже мой, если нас записывают, то мы оба уже покойники.

ПИТЕРС: Именно, сэр. Так что, сэр? Для дальнейших действий мне необходима ваша четкая санкция.

УОКЕР: Вы ее уже имеете. Теперь занимайтесь аранжировкой ваших действий.

ПИТЕРС: Вы понимаете, сэр, что речь идет о потерях среди гражданского населения и, возможно, число погибших достигнет сотни?

УОКЕР: Все я понимаю. И говорю тебе, приступай к тому, что задумано. Мой отец в подобных случаях говаривал, бывало, что свобода на халяву не дается.

Купер щелкнул по кнопке «пауза», и на экране застыли двое мужчин, пожимавших друг другу руки.

Бобби Куин выглядел так, будто ему чертовски хотелось отмотать свою жизнь минут на тридцать назад и забыть о том, что он видел в этот промежуток времени.

– Я этому не верю.

Купер взглянул на напарника, и оказалось, что все в нем – поза, подрагивание лицевых мышц, дыхание – говорит об обратном.

– Да брось ты, во все ты веришь.

– Но это же невозможно, – с пылом заговорил Куин. – Не может же такого быть, что массовое убийство в «Монокле» запланировал директор Питерс.

– Не только запланировал, но и под его непосредственным руководством было убито семьдесят три человека, включая детей. Да, так оно все и было.

– Но… Почему?

Купер тяжело вздохнул:

– Потому, что все разговоры о предотвращении войны – бред собачий. На самом деле власти предержащие всеми силами стремятся к войне. Стремятся и желают руководить процессом. Пусть нормальный вопьется зубами в горло анормальному и наоборот. Насилие порождает страх, и чем больше страха, тем больше мы нуждаемся в них. И чем больше мы в них нуждаемся, тем более могущественными они становятся.

– Но он же президент, Купер. Как может быть…

– А каким образом, ты полагаешь, он без проблем превратился из министра обороны в президента Соединенных Штатов? Обстоятельства ему помогли. А помнишь Службу справедливости перед событиями в «Монокле»? Жалкое было зрелище. А потом активист, никогда прежде не замеченный в насилии, вошел туда и убил всех. А в итоге вся страна стала оценивать окружающее так, как того хотел Дрю Питерс.

– А что насчет видео из ресторана «Монокль»?

– Изначально запись настоящая, но потом анормальный, который работал на Питерса, ее подделал. И стрелки тоже работали на Питерса. Но уверен, сейчас все они мертвы.

– Но если то видео – фальшивка, почему ты считаешь, что это настоящее.

– А кто бы его подделал?

– Да тот же Джон Смит.

– Нет. – Купер покачал головой. – Исключено. А даже если бы он это видео и подделал, то почему, по-твоему, Питерс, после того как я его выкрал, устроил за мной смертельную охоту?

– Но почему оно не закриптовано? – искренне удивился Куин.

– Поначалу меня этот факт тоже удивил, но потом я понял, что это видео – еще и страховка Питерса на случай его внезапной таинственной смерти. А если бы оно было закриптовано, то толку бы в нем не было. А место, где спрятан носитель с видео, наверняка известно кому-то из людей, кому Питерс особо доверяет. И все, что мы делали за последние годы, выходит, предпринималось вовсе не ради защиты людей. Нас втянули в свои темные игры помимо нашей воли. Втянули кукловоды, которые стремятся управлять всеми мозганами в стране. И знаешь еще что? Им это почти удалось.

– Если верить твоим словам, то получается, что мы убивали людей, которые вовсе…

– Да. – Куперу хотелось бы дать Куину время на переживания, но именно время сейчас катастрофически поджимало. – К сожалению, произошло и еще кое-что ужасное.

– Что, черт возьми, еще ужасного могло…

– Они похитили моих детей.

– Они… Кто – они?

– Питерс.

– Да брось ты, Купер. У тебя прямо паранойя.

– К сожалению, нет. Я звонил домой, а ответил мне Роджер Диксон.

– О черт. Черт, черт, черт!

– Что?

Куин принялся крутить в руках несуществующую сигарету:

– Я сразу удивился, почему меня поставили во главе отряда безликих для проведения операции на кладбище. Возглавлять отряд должен был бы Диксон, но всего лишь за несколько минут до того, как Питерс отдал приказ, Диксон умчался из офиса, будто ему фитиль в задницу вставили. Он никому ничего не сказал, но, должно быть…

– Он отправился ко мне домой, и целью его было похищение моих детей.

– Да, похоже. – Куин посмотрел Куперу прямо в глаза. – Сожалею, Куп. Мне и в голову не приходило, а иначе бы я остановил его.

– Понимаю.

– Получается, они страховались на случай, если не удастся перехватить тебя на кладбище, а теперь они намереваются тебя убить.

– Если бы я был только уверен, что ценой своей жизни спасу Натали и детей, я бы ни секунды не колебался. Но совершенно очевидно, что моя смерть их не спасет.

– Получается, они спланировали все заранее, – после некоторого размышления заговорил Куин. – Питерс позволил тебе стать тем, кем ты полгода назад стал, поскольку при любом раскладе в выигрыше оставался он, и только он. Либо ты отыщешь и убьешь Смита, либо…

– Либо он получит парня, на которого можно повесить всех собак. Да, именно так, и все результаты моей деятельности за последние полгода подтвердят его версию. – Купер в отчаянии махнул нескованной рукой. – А теперь, если я явлюсь к ним, они меня убьют и обвинят во всех тяжких, а в качестве подтверждения продемонстрируют события, в которых я принимал участие за последние полгода. И это станет огромной победой Службы справедливости. Доказательством того, что нация находится в надежных руках. Наверняка затем они получат миллиарды долларов в качестве дополнительных фондов.

– Но Питерс не позволит, чтобы твоя бывшая отправилась куда-нибудь, например в Си-эн-эн, и рассказала всю эту историю. Пусть даже ей до конца и не поверят, но могут возникнуть слухи. – Куин кивнул. – Но как же они потом из этого выпутаются? Просто избавятся от тел? Будто бы семья просто-напросто исчезла.

– Не совсем. В убийстве моей семьи обвинят именно меня. Будет сложена гладкая история о том, что я вернулся и всех их убил. Служба справедливости, конечно же, пыталась остановить меня, но не успела. Трагедия, конечно, но, по крайней мере, они обезвредили плохого парня. И возможно, эта история даст им еще дополнительные фонды…

– Но не мог же ты убить свою собственную…

– Почему же не мог? Ведь я террорист-анормал. Сумасшедший. Кто знает, что творится в головах у этих анормальных? Да они даже, в общем-то, и не люди вовсе.

– Господи боже… – Куин глубоко вздохнул. – Отказываюсь во все это верить.

– Но тебе все же придется.

– Я… – Куин поколебался немного, затем сказал: – Да, я верю тебе.

– И мне нужна твоя помощь, Бобби. Мне необходимо вернуть своих детей. А затем мы обнародуем эту запись. Им не должны сойти с рук все их преступления.

– Да ты понимаешь, о чем говоришь? Здесь же замешан президент.

– Я говорю о двух испуганных детях. Я говорю о том, что необходимо сказать правду.

– Куп, мне бы хотелось помочь тебе, но…

– Понимаю. Но помнишь, я сказал тебе, что больше не являюсь агентом ДАР? Ну а что насчет тебя? Считаешь ли ты себя агентом ДАР после того, что видел и слышал в последнее время? У тебя простой выбор, Бобби. Либо ты притворишься, что знать ничего не знаешь, и продолжишь служить лжи, либо поможешь мне.

Купер смолк. Куина нельзя было подкупить или уболтать. Либо Бобби Куин был хорошим человеком и Купер не ошибся в партнере, либо Купер и его семья уже мертвы. Воистину, третьего не дано!

– Черт! – воскликнул Куин, затем расправил плечи и громко выдохнул: – Так что будем делать?

– Ну, для начала, – Купер, улыбнувшись, позвенел цепочкой наручников, – не соблаговолишь ли отстегнуть меня?

Его партнер рассмеялся:

– Извини. – Он вытащил ключ от наручников и протянул Куперу. – Правда делает тебя свободным, не правда ли?

– Что-то типа того. А что до остального, мы используем видео, чтобы заманить Питерса в ловушку.

– Звучит так, словно у тебя уже есть план.

– Ну, по крайней мере наметки.

– Что ж, приятно слышать. Нам противостоит самая мощная спецслужба на планете, но для борьбы с ней у тебя лишь наметки плана.

– Посмотри на дело так, как вижу его я. После твоего присоединения шансы на победу только что удвоились. Теперь против всех агентов правительства нас уже двое.

– Трое, – послышался голос позади.

Оба резко повернулись. Куин потянулся было к пистолету, но Купер перехватил его руку.

Она стояла скрестив руки и ухмылялась. Выглядела она великолепно. Даже более чем. Купер встретился с ней взглядом и прочел в ее глазах решимость, силу и старательно скрываемую боль.

– Ты отбыл, не попрощавшись, Ник, а я, как любая порядочная девушка, сочла это неправильным.

– Кто ты, черт возьми, и как ты здесь оказалась?! – воскликнул Куин.

– Привет, Шеннон. – Купер улыбнулся, надеясь, что в его улыбке она прочтет и извинение. – Она с нами, – сообщил он Куину, а затем, обращаясь к Шеннон, спросил: – Как давно ты здесь?

– Около часа.

– Тебя послал Смит?

– Нет, придурок. Я явилась потому, что тебе нужна помощь. Джон лишь предоставил мне самолет.

– Как ты меня нашла?

– Я нашла не тебя, а его. – Шеннон указала на Куина.

– Так ты девушка из фондовой биржи, – признал ее наконец Куин. – И та самая, что подорвала Брайана Васкеса.

– А ты партнер Купера по детским играм. – Шеннон выдвинула из-под стола стул и села. – Итак, ребята, что вы тут затеваете?

– Намереваемся прикончить Службу справедливости, а заодно и президента Соединенных Штатов, – сообщил Купер.

– Что ж, отлично. Надеюсь, скучать нам не придется?

– Уж я постараюсь, чтоб наша жизнь была наполнена событиями.

– А поездка на крыше вагона поезда предусматривается?

– До поры не скажу, а иначе сюрприза не получится.

– Правильно, не говори. Обожаю сюрпризы.

– Хорош. – Куин переводил взгляд с одного из них на другого и обратно. – Может, прекратите флиртовать и расскажете мне, что, черт возьми, происходит.

– Бобби, познакомься с Шеннон Аззи. Девушкой-Которая-Проходит-Сквозь-Стены.

– Хай! – Шеннон демонстративно вздернула над головой руку.

Сбитый с толку, Куин промолчал, а Купер рассмеялся. Впервые после того, как он услышал по телефону голос Диксона, в нем затеплилась надежда.

 

Глава 38

– «Матрасы Джимми».

– Счет номер три-два-девять-ноль-один-семь. Мне необходимо говорить с Альфой.

– Оставайтесь на связи, пожалуйста.

Динамик на дешевеньком мобильнике был слабеньким, но громкости звука в общем-то хватало. Они приобрели два таких в мини-маркете по дороге к квартире Куина, которая находилась на Маунт-Вернер-сквер. Куперу доводилось бывать здесь так много раз, что он помнил, где и какая мебель расположена, помнил даже, в каком именно месте кушетки находится яма. Купер смотрел через окно от пола до потолка на ночное небо, Шеннон, положив ногу на подлокотник, развалилась в кресле.

– Привет, Ник. – Голос Дрю Питерса звучал, как всегда, спокойно. Так же спокойно, как он звучал на видео, когда директор предлагал совершить убийство множества ни в чем не повинных гражданских. – Ты уже направляешься к нам?

– Нет.

– Понятно.

– Я просмотрел видео на карте памяти, которую обнаружил позади гроба Тедди Итона. Препакостнейший фильмец там записан, скажу я тебе.

– Не разбив яиц, омлет не приготовишь, агент Купер.

– Всего лишь Купер. Я больше на тебя не работаю.

– Как тебе угодно. Надеюсь, ты понимаешь, какая сложилась ситуация? Роджер внятно тебе все объяснил?

– Более чем. Но мы сделаем несколько по-другому, чем он сказал.

– Что у тебя на уме?

– Обмен. Карта памяти на мою семью.

– Не вижу в таком обмене смысла. Карта памяти сама по себе ценности не представляет. Ведь ты мог с нее уже наделать копий.

– Нет, я этого не сделал и, если договоримся, делать не стану.

Пауза.

– С чего ты взял, что я тебе поверю?

– Поскольку ты знаешь, что я знаю, что, если это видео где-нибудь, когда-нибудь всплывет, ты позаботишься о том, чтобы моя семья прекратила существование. Разумеется, речь идет о том, что может произойти после того, как мы разойдемся с миром. Обнародование видео разрушит твою карьеру, но даже некоторое время спустя у тебя все еще будет возможность поквитаться со мной. Ведь не все же твои ресурсы работают на ДАР.

Последовала пауза.

– Что правда, то правда.

– Так давай же заключим сделку. Встретимся где-нибудь, где оба будем чувствовать себя в безопасности. Ты приведешь с собой мою семью, я принесу то, что тебе надо. Затем мы совершим обмен и разойдемся подобру-поздорову. Ты продолжишь управлять своей дьявольской империей, а мои дети будут без помех взрослеть год от года.

– Мне не кажется, что нынешняя ситуация позволяет тебе вести переговоры. В данную минуту твои дети и твоя бывшая жена находятся в безопасности, но Диксон – истинный приверженец, а мне не составит труда отдать ему соответствующий приказ.

В животе Купера ярким пламенем вспыхнул огонь, но все же он совладал со своим голосом:

– Предпочитаешь гнить в тюрьме, Дрю, пока твои дочери растут без отца? Твоя бравада бессмысленна. Нам обоим известно, что ты пойдешь на что угодно, чтобы заполучить обратно это видео. И я пойду на что угодно, лишь бы спасти свою семью. Так что прекрати пороть чушь.

– Ладно. Как насчет того, чтобы встретиться у монумента Вашингтону. Это же публичное место, и там всегда полно народу.

Купер рассмеялся:

– О да. И я, конечно же, никогда не слышал о снайперах, стреляющих с вертолета. В общем, мне это не подходит. Давай лучше встретимся на станции метро «Ланфан-плаза».

– Где нашу встречу заснимут пронырливые репортеры? Боюсь, твой вариант мне не подходит.

– Ладно. Друг другу мы не верим. Тогда сделаем так, чтобы ни один из нас не имел времени на подготовку сюрприза. Ты называешь любую улицу в Даунтауне, а я даю точный адрес на ней. Встречаемся там через двадцать минут.

– Через двадцать минут? Нет, конечно же нет.

– Я не дам тебе времени на подготовку, Дрю.

– Понимаю. Но сегодня средь бела дня была стрельба на кладбище, и сейчас я занят тем, что подчищаю за тобой.

– Подчищаешь за мной? За собой, ты хотел сказать.

– Да не все ли равно. Давай встретимся через два часа.

– Подходит. Но точное место встречи нам обоим будет неизвестно до последней минуты. Я позвоню тебе. Подготовь название улицы, но не играй со мной. И если у кого-нибудь из членов моей семьи появится хотя бы синяк – сделке конец, а ты политический покойник.

– Если ты откажешься от нашего с тобой договора, то, боюсь, члены твоей семьи просто синяками уже не отделаются.

– Получается, что нам обоим лучше придерживаться достигнутых договоренностей. Я позвоню тебе через два часа. Согласен?

– Согласен.

– Ну и напоследок.

– Что еще?

– Как тебе, черт возьми, Дрю, спится по ночам? – с нажимом в голосе спросил Купер.

– Да замечательно. А тебе советую повзрослеть. И еще усвой, что именно так и устроен мир.

Директор повесил трубку.

– Два часа. – Куин покачал головой. – Именно столько ты и предполагал.

– Питерс – глава Службы справедливости, и его действия несложно предвидеть. Ему нужно достаточно времени, чтобы задействовать свои ресурсы, а с их помощью он уж выяснит, нельзя ли устранить меня без всяких встреч. Всегда не исключена возможность, что где-нибудь я да прокололся, какая-нибудь камера записала мое лицо или я позвонил с телефона с известным номером. Вероятность не слишком велика, но попробовать все же стоит. Вместе с тем нельзя дать мне достаточно времени на размышления. А вдруг я передумаю, вдруг сорвусь с крючка и свяжусь с репортерами. В общем, одного часа недостаточно, а три – чересчур долго.

– А что его остановит привести с собой целую армию?

– Ему отлично известно, что эту армию я немедленно обнаружу. Рисковать он не станет. А поскольку место встречи ему заранее не известно, снайперов и боевиков в засаде он загодя там не расположит.

– Тем не менее он предполагает, что ты заманиваешь его в ловушку, – вмешалась Шеннон.

Купер покачал головой:

– Он полагает, что я буду один. Ему отлично известны мои способности, и на этом-то знании он и будет строить все свои планы. Но нас-то трое.

– Таким образом, поскольку он считает, что ты будешь один, он приведет с собой лишь небольшие силы, не столь значительные, чтобы испугать тебя, а поскольку ты будешь действовать не один, ты полагаешь, что мы его одолеем.

– Именно!

– Ну тебе и повезло, что ты завербовал в свою команду двух таких же, как и ты, придурков! – воскликнул Куин.

– Именно! – Купер вгляделся в глаза своего партнера, своего друга.

– Вы, ребята, прелесть как хороши, – признала Шеннон. – Только ведете себя как полные идиоты. Если Питерс выбирает улицу, а вы лишь конкретный адрес на ней, составить свои планы мы тоже не сможем. Мы пойдем туда вслепую.

– Вовсе нет, миссис Таинственность, – обронил Куин и взглянул на часы. – Пора мне отправляться в штаб-квартиру. Нам понадобится оборудование, которое я оттуда принесу.

– Будь осторожен, Бобби. Они не знают, что ты с нами, но Питерс тем не менее будет настороже. Не совершай опрометчивых поступков.

– Да всего-то дел: метнуться туда и обратно. – Куин улыбнулся.

* * *

Два часа.

Сто двадцать бесконечных минут хождения по комнате.

Кроме как ждать, делать больше ничего не оставалось. В голове Купера постоянно возникали образы его детей. Наверняка они были сейчас ужасно напуганы.

– Тебе бы чуток поспать, – предложила Шеннон из кухни, где она обследовала холодильник Куина. – Впереди длинная ночь.

– Тебе бы то же самое не помешало.

– Сдается мне, что твоему приятелю еще двенадцати не исполнилось. Все, что я отыскала в его холодильнике, так это шоколадное молоко, горчица и пиво.

– Да, на него похоже.

Шеннон достала две бутылки пива и откупорила их. Прошла в столовую, которая одновременно являлась и гостиной, и села за кухонную стойку. Они смотрели друг на друга, и их разделяла стойка. Всегда так получалось, что что-то их разделяло.

Шеннон, глотнув из бутылки, вытерла тыльной стороной ладони губы и взглянула на Купера. Было очевидно, что она подбирает слова, намереваясь что-то сказать.

– Извини, – опережая ее, сказал он. – Извини, что оставил тебя таким образом. Понимаю сейчас, что это было глупо.

– Да уж. А почему ты так поступил?

– Сам не знаю. – Купер невольно взмахнул рукой, в которой была зажата бутылка пива. – Я был ужасно смущен.

– А сейчас уже нет?

– И сейчас тоже. Только сейчас еще множество поводов для беспокойства навалилось. Но я, конечно же, рад, что ты здесь.

– Потому что помогаю тебе?

– Не только поэтому. – Купер сделал паузу, затем добавил: – А почему ты мне помогаешь?

– На этот раз я тебе скажу абсолютно то же самое, что говорила, когда ты меня спрашивал об этом прежде. Я веду борьбу за мое право на существование.

– И это единственная причина?

Шеннон неопределенно пожала плечами.

– Извини. Попробую снова. Я запаниковал. Все случилось слишком уж быстро, и, самое неприятное, выяснилось, что Смит играет людьми, словно шахматными фигурами. Откуда мне, в конце концов, знать, использовал ли он тебя в игре со мной или нет.

– Полагаешь, что я спала с тобой лишь потому, что он мне это велел? – Голос Шеннон, случись на его пути бумага, свободно бы ее разрезал.

– Тогда мне это казалось вполне возможным.

– Да что б тебя, Купер!

– А затем, в самолете, меня точно молнией ударило. Я понял, почему в действительности я запаниковал. Видишь ли, ты лгала мне с первой минуты нашей встречи, но и я лгал, разница была лишь в том, что ты знала об этом, а я нет. И, поняв это, я почувствовал себя… дураком, что ли. Потому и поспешил удрать от тебя.

– А ты сам-то понимаешь, что твои извинения никуда не годятся?

– Да. Моя бывшая жена говорила примерно то же самое. – Купер попытался улыбнуться, но у него ничего толком не получилось. Ладно, хочешь полной правды?

– Ну раз уж начал, так давай.

– Ты, Шеннон, мне в самом деле нравишься. Очень давно я не чувствовал такого ни к кому. Годы уже, почитай, прошли. Ни разу с тех пор, как мы расстались с Натали. И ты понимаешь меня как никто другой. И в деле ты великолепна, но я не привык, чтобы рядом со мной был кто-то мне вровень.

– Продолжай же, глядишь, из твоих извинений что-нибудь да получится.

Купер отпил из бутылки и поставил ее на стойку:

– Ладно, сделаю последнюю попытку. Когда я спросил тебя прошлой ночью насчет совместного обеда, ты сказала, будто надеешься, что я начну новую жизнь. Помнишь? И я действительно хочу сделать то, к чему ты меня призывала. Покончить с прошлым и начать абсолютно новую жизнь. И причина тому – ты.

Черты лица Шеннон слегка разгладились.

– То, что мы затеваем, выглядит безумием. Маловероятно, что мы выберемся из этой переделки живыми. Но если все-таки нам повезет, примешь ли ты мое предложение отобедать вместе.

На лице Шеннон появилась и тут же исчезла улыбка. Она сделала очередной глоток пива:

– Серьезные усилия понадобились, чтобы вытянуть из тебя извинения, но в конце концов ты все же справился.

– Что это означает? Да или нет?

Шеннон пожала плечами:

– Если останемся живы, спроси меня снова.

 

Глава 39

Бурная дневная активность в центре Вашингтона к ночи успокаивается: с улиц исчезают толпы туристов, рассасываются дорожные пробки, прекращают перемещаться между частями города кортежи правительственных автомобилей, на время замирают расположенные тут и там вечные стройки, и лишь многочисленные рестораны переходят к бурной деятельности; между отелями снуют такси, а по мостовым не торопясь прохаживаются мужчины и женщины в вечерних костюмах и платьях.

В девять вечера с необходимым оснащением вернулся Куин, а получасом позже вся их троица расположилась на верхнем этаже многоэтажного здания парковки в самом центре Даунтауна. Бобби уселся на капоте автомобиля и положил ноутбук на скрещенные ноги, а Шеннон, забравшись на цементное ограждение парковой площадки, принялась прохаживаться туда-сюда, будто и не было с одной стороны от нее обрыва в пять этажей высотой.

Купер разобрал и вновь собрал «беретту», которую Куин принес вместе с другим оборудованием из штаб-квартиры ДАР. Его поход туда прошел без осложнений – оборудование оттуда для операций он частенько забирал и прежде, и охранники пропустили его не моргнув глазом.

Купер взглянул на Куина, и оказалось, что тот уже глядит на него. Куин кивнул.

Купер достал второй из купленных несколькими часами ранее мобильный телефон и набрал номер.

– «Матрасы Джимми».

Купер продиктовал оператору код. Вскоре ответил директор Службы справедливости, и Купер спросил:

– Ну что, нашел меня влегкую?

– Я уже говорил тебе, что подчищаю за тобой…

– Да знаю, знаю. Так какую улицу ты выбрал?

– Седьмая улица.

– Не вешай трубку. – Купер нажал на кнопку, выключающую на мобильнике микрофон, и сказал уже громко: – Седьмая улица.

Куин немедленно принялся быстро печатать на клавиатуре ноутбука.

– Посмотрим, посмотрим…

Купер уставился в ночь.

Пять секунд.

Десять.

Пятнадцать.

– Бобби…

– Нашел. Дом номер девятьсот на Седьмой улице. Десятый этаж, офис компании «Хинджпойнт продакшнс». Дай им… Десять минут.

Купер включил микрофон на мобильнике:

– Дом номер девятьсот по Седьмой улице. Компания «Хинджпойнт продакшнс» на десятом этаже. Встреча – ровно в девять сорок восемь. Если не появишься там с моей семьей к девяти сорока девяти, считай сделку аннулированной.

– Мне нужно больше времени, чтобы…

– Ответ отрицательный.

Питерс вздохнул:

– Дом девятьсот, Седьмая улица, десятый этаж, компания «Хинджпойнт продакшнс». Подтверждаю.

Купер дал отбой.

– Ну что ж, мяч уже в игре.

* * *

Если речь заходила о решении логистических задач, то Куину не было равных. Вовсе не случайно в качестве места ожидания он выбрал многоэтажную парковку на углу Десятой улицы и Джи-авеню. Отсюда до места встречи оказалось менее полумили пути. Дело в том, что центр Вашингтона представлял собой крайне сложный и неудобный для передвижения на автомобиле лабиринт, со множеством улиц с односторонним движением и огромным числом светофоров. А Питерсу, несомненно, придется передвигаться именно на автомобиле или даже автомобилях, поскольку иного способа привезти с собой семью Купера не усматривалось. Но, как Бобби и рассчитывал, у них до места встречи бегом уйдет гораздо меньше времени, чем у противника, откуда бы тот ни двигался.

* * *

Дом номер девятьсот по Седьмой улице оказался самым высоким в округе. Это было офисное здание, в котором, вопреки позднему часу, во многих окнах еще горел свет. Хоть в офисах обычно и работали лишь до шести, но всегда кому-то из служащих приходилось вкалывать сверхурочно. И таких, как выяснилось, оказалось немало.

Холл на первом этаже здания выглядел привлекательным и вместе с тем совершенно безликим. Не на чем даже остановить взгляд. Уборщик с помощью электрической машины натирал мраморный пол. Сидевший за информационной стойкой охранник в защитной форме немедленно поднял взгляд:

– Чем вам помочь?

– Департамент анализа и реагирования. – Купер продемонстрировал свой значок. – Где находится ваш офис службы безопасности?

– Но, сэр, я…

– На объяснения нет времени. Показывай.

– Есть, сэр. Следуйте за мной. – Охранник вскочил с кресла и заспешил по коридору. – А что, собственно, произошло?

– Наши дела тебя не касаются, сынок, – покровительственным тоном произнес Купер.

Ответ охраннику по душе не пришелся, но больше вопросов задавать он не рискнул. Купер без труда распознал в нем отставного военного, привыкшего подчиняться приказам.

«Отлично. Здание, в котором охранниками работают отставные солдаты и полицейские, наверняка имеет систему безопасности, которая им и нужна».

Охранник прижал свой значок к считывающему устройству на стене, и низкий барьер, преграждающий коридор, поднялся. Они прошли через него. Затем проследовали мимо натертых до блеска дверей лифтов в конец коридора, который заканчивался дверью с надписью «Посторонним вход воспрещен»; камера над дверью смотрела на коридор сверху вниз. Охранник дважды постучал, затем, не дожидаясь ответа, отпер дверь своим значком.

– Это наш командный центр, который…

Купер ударил его ребром ладони в основание шеи и переступил через упавшее тело. Комнатка оказалась размером не более двадцати квадратных футов, на креслах перед мерцающими мониторами сидели два охранника. Ближайший начал было подниматься – Купер ударил его костяшками сжатого кулака в кадык, а затем, схватив за лацканы пиджака, швырнул на другого, уже поднявшегося. Оба охранника оказались в углу, офисное кресло от удара опрокинулось, опрокинулась и урна, по полу разлетелись смятые бумаги. Купер сделал два шага вперед и ударил второго охранника кулаком прямиком в челюсть. Голова того запрокинулась, глаза закатились, тело обмякло.

– Никому не двигаться!

Третий охранник вышел из крошечной кабинки, которая находилась позади – у той стенки, где была дверь. Там он, по всей видимости, только что ужинал. Охранник сжимал тазер – ствол направлен на Купера, палец на спусковом крючке.

«Позади меня стоит Куин. От электродов я уклонюсь, но ему это не по силам. Тазер – оружие не смертельное, но в случае попадания электродов выведет Куина из игры.

А без него нам не справиться».

Купер медленно поднял руки вверх:

– Послушайте…

Охранник вдруг направил тазер себе в живот и нажал на спуск. Электроды, пробив его рубашку, впились в кожу. Послышался резкий, вроде щелчка, звук, брызнули искры. Тело охранника неестественно напряглось, а затем он рухнул, манекен манекеном.

Внезапно позади него появилась улыбающаяся Шеннон:

– И всего-то дел!

«Забавно».

Шеннон подмигнула, опустилась на колено, сняла с ремня охранника наручники и защелкнула на его запястьях. Таким же образом Купер поступил с остальными двумя.

– Успокоительное?

– В сумке. Каждому по десять кубиков.

Купер покопался в сумке и извлек из нее упаковку со шприцем. Снял с иглы колпачок, постучал по шприцу, надавил, устраняя пузырьки воздуха, затем сделал по уколу каждому из охранников. Когда поднялся, то увидел, что Куин уже стоит перед проекционным экраном и пальцы его танцуют в воздухе.

– Отлично, отлично.

– Чем мы обзавелись?

– Сейчас я управляю всеми камерами слежения и электронными замками в здании, босс. – Куин взмахнул разжатой левой ладонью, а на экране стали появляться изображения с камер: из коридора, из лифтов, из холла – все яркие и четкие, в высоком разрешении. Довольный собой, Куин водрузил на стол ноутбук и раскрыл его. Затем извлек из принесенной сумки с оборудованием маленькую коробочку. Открыл ее. Внутри находились крошечные наушники. Куин дал по одному каждому из них. – Проверьте.

Купер сунул наушник в ухо и поднял большой палец вверх.

– Да у вас, ребята, преотличнейшие игрушки, – заметила Шеннон.

– Леди и джентльмены, в здание входит Элвис, – произнес Куин.

На экране появились двое мужчин, которых Купер прежде никогда не видел. На ногах у них были ботинки для парашютистов, правая рука каждого находилась у пояса, где, без сомнения, крепилась кобура с пистолетом. Синхронными, выверенными движениями они обошли холл, оглядывая все вокруг, и делали они это так, будто тренировались прежде сотни раз. Затем в холл вошла семья Купера.

На Натали были джинсы и хлопчатобумажная сорочка, видимо, именно так она и была одета, когда в их дом вломился Диксон. Лицо ее было бледно, но плечи расправлены.

По обе стороны от нее, держа ее за руки, шли дети. Купер впервые за полгода видел их и был удивлен, насколько они повзрослели: Тодд вырос на целый дюйм и стал фунтов на десять тяжелее, а лицо Кейт потеряло былую младенческую округлость.

Да, прошло шесть месяцев.

Мир вокруг Купера вздрогнул и закачался. К горлу подступила тошнота. Прошло шесть месяцев. Целых шесть месяцев. Шесть месяцев он не видел своих детей.

Но, кроме тошноты, он почувствовал еще и ужас. Его семья была захвачена монстрами, и в этом была его вина.

Как бы специально довершая его страхи, в холл вошли еще два человека. Зыркающий по сторонам Роджер Диксон и Дрю Питерс, как всегда, чистенький и аккуратненький и, как всегда, холодный и серый, словно зимнее утро. В руке у Питерса был металлический чемоданчик, выглядевший вполне себе тяжелым.

«Я позабочусь о твоей семье».

– Замечательно. – Куин взмахнул в воздухе руками, и экран немедленно поделился на четыре прямоугольника, каждый из которых показывал с разных точек то, что происходит снаружи. – Ни малейших признаков команды поддержки. Я мониторю активность ДАР… – Он взглянул на экран ноутбука. – И не наблюдаю никакой активности в радиусе полумили. Похоже, Питерс опасается вспугнуть тебя.

Купер молча глядел на экран монитора справа. Двое, вошедшие первыми, были хороши. Действительно хороши. Это, в общем-то, его не удивляло, но из того, что он их не узнал, следовало, что Питерс использует боевиков, которые не являются частью легальной структуры Службы справедливости.

«Похоже, они часть его личной армии, солдаты, которых он использует в самых крайних случаях. И солдаты эти знают, что ты собой представляешь, и готовы к этому».

В холл вошли еще двое, один немедленно занял позицию у двери, другой проследовал к пустой сейчас информационной стойке. Двое вошедших первыми охранников направились к лифту. Натали сделала было несколько шагов, затем остановилась и что-то сказала Питерсу.

– Что она говорит?

– Извини, босс. Микрофонов там не установлено.

Питерс на мониторе покачал головой. Диксон сделал шаг вперед и грубо схватил Натали за руку. Куперу захотелось продраться сквозь стену и помочь ей. Группа между тем двинулась к лифту.

Уборщик, прежде невозмутимо натиравший полы, поднял голову. По его осанке было видно, что он спрашивает пришедших, что они здесь делают. Не отпуская Натали, Роджер Диксон повернулся, выхватил пистолет и выстрелил уборщику в голову.

На таком расстоянии, да еще и через дверь, звук выстрела прозвучал, будто звук шутихи.

На экране кровь и клочки серой массы забрызгали только что вычищенный мраморный пол. Тело уборщика рухнуло навзничь. Купер оказался у двери даже прежде, чем понял, что двигается. Перед дверью его перехватила Шеннон, обвила руками и уперлась плечом в грудь:

– Нет, Ник, не надо!

– Убирайся с…

– Он уже мертв, и если ты выйдешь сейчас, то мертвыми окажутся и твои дети.

Купер схватил ее за плечо…

«Два боевика спереди. Их необходимо обезвредить первыми. Выскакиваю, прокатываюсь по полу, стреляю. Они этого не ожидают. Уложу с ходу обоих.

Затем поднимаюсь, бегу к углу, целюсь…

Диксон… в руке у него уже пистолет, а рядом – члены моей семьи.

А за моими – еще и Питерс. И еще два стрелка в холле».

…и отпустил.

– Купер? – спросил Куин. – С тобой все в порядке?

– Да, все нормально. – Он мягко отстранил от себя Шеннон. – Что там происходит?

– Один из оставшихся в холле подошел к мертвому телу. Группа вместе с твоей семьей движется к лифту.

– Понятно. Ты полностью владеешь ситуацией?

– Да почти как Бог.

– Отлично. Дай мне на экран план офиса.

Куин развернул к Куперу свой ноутбук и несколько раз щелкнул по клавишам. На экране появился план офиса.

– А можешь вывести на экран камеру из того офиса? – спросил Купер.

– Нет. Охранная система здания мониторит только коридоры. Что касается офисов, то мне по силам только открывать и закрывать замки на их дверях.

– Ладно. Шеннон, отправляйся вверх по лестнице. Я поднимусь на лифте. Они ждут меня одного. Ну а тебе не составит труда обескуражить их.

– Они поднимаются. – Куин взмахнул рукой, и на экране появилось изображение из лифта. Впереди стояли два стрелка, за ними Натали с детьми, за ними Питерс и Диксон. Один из стрелков нажал кнопку десятого этажа. Лифт пошел вверх, на малюсеньком экране замелькали номера этажей.

Второй.

Третий.

Четвертый.

Стрелок наклонился и нажал кнопку «Стоп».

Кабина лифта замерла на пятом этаже.

– Что, черт возьми, они…

Стрелки вышли из лифта. Один из них сделал знак Натали следовать за ними. Она покачала головой. Стрелок поднял пистолет и нацелил его…

На Тодда.

Немедленно Натали стала между стрелком и своим сыном. Ударила стрелка раскрытой ладонью по лицу. Затем, повернувшись, взяла детей за руки и вывела из лифта в коридор.

Дрю Питерс нажал кнопку, двери лифта закрылись.

«У Питерса имеется собственный план».

– Можешь остановить лифт?

– Попытаюсь, но не уверен, что…

Снова замелькали номера этажей.

Шестой, седьмой, восьмой…

Куперу хотелось кричать. Его семья была в руках убийц, а ничего поделать с этим он не мог.

– Извини, но ничего не получается. Они…

Девятый.

– Больше не пытайся остановить лифт. Покажи, где находятся стрелки с моей семьей. Куда они идут.

Куин замахал руками, и на проекционном экране, сменяя друг друга, стали появляться кабина лифта, холл, подземный гараж, коридоры. Наконец возник коридор, по которому следовала группа: один стрелок впереди, семья Купера посередине, шествие замыкал второй стрелок. Они дошли до конца коридора, завернули за угол и скрылись из виду.

– Покажи же их мне!

– Извини, Купер, на пятом этаже камер больше нет. И в офисах камер тоже нет. Арендаторы не хотят, чтобы их отслеживали.

– Сколько офисов на этом этаже?

– Ну-у-у… там арендуют помещения десять компаний.

Десять компаний. У каждой по нескольку комнат. Есть где спрятаться.

– Пойдем же. – В голосе Шеннон звучало нетерпение. – Поднимемся на пятый этаж и завершим работу вместе. Нас двоих они уж точно не ожидают.

Кабина лифта на мониторе достигла десятого этажа. Дрю Питерс и Роджер Диксон вышли в коридор. После короткой паузы они появились на другом мониторе и двинулись по коридору. Питерс переложил с виду весьма тяжелый чемоданчик из одной руки в другую.

Купер взглянул на часы: девять сорок семь.

– Нет.

– Что? – спросили Куин и Шеннон одновременно.

– У меня две минуты, чтобы достичь этого офисного помещения. Если я не покажусь вовремя, Питерс вызовет силы быстрого реагирования. Что еще хуже, прежде он наверняка отдаст приказ убить мою семью.

– Так… Что предпримем?

– Придется мне следовать за ними. – Купер повернулся к Шеннон. – А тебе придется спасать мою семью.

Ее глаза расширились. Прежде он никогда не видел ее испуганной.

– Ник, но я…

Он положил руку ей на плечо:

– Пожалуйста.

– Что ты задумал?

– Встречусь с Питерсом. Куплю тебе время, необходимое для спасения моей семьи.

Ему хотелось сказать больше, но он лишь направился к двери. Шеннон последовала за ним.

Они вышли в коридор и остановились.

Голос Куина в ухе произнес:

– Один стрелок у лифтов, другой в холле притворяется охранником.

– Стрелок, что присматривает за лифтами, смотрит в эту сторону? – спросила Шеннон.

– Нет.

Она скользнула за угол.

Купер остался недвижим, а часы у него в голове продолжали свой неумолимый отсчет.

«Этой ночью все разрешится. Так или иначе».

– Шеннон заняла позицию. Начинаю отсчет. Два, один, пошли.

Купер завернул за угол. Шеннон появилась рядом с охранником там, куда он прежде не смотрел, и нажала кнопку вызова лифта. Охранник резко повернулся, засовывая руку под мышку, где была кобура. Купер с легкостью читал его мысли, видел его удивление оттого, что девушка взялась будто из ниоткуда. Шеннон улыбнулась охраннику, притворяясь, будто она офисный работник, поджидающий прибытия кабины лифта. Охранник внимательно осмотрел ее, расслабился, затем заслышал шаги Купера и резко повернулся.

Разумеется, слишком поздно.

Купер обхватил голову охранника обеими руками и что было в нем ярости крутанул. Шея издала характерный щелчок, тело обмякло.

Звякнул лифт, возвещая о том, что кабина прибыла. Купер опустил мертвое тело на пол. Вместе с Шеннон они вошли в лифт. Шеннон нажала две кнопки: пять и десять.

– Да такой парочки, как вы, бояться должны не только враги, – послышался голос Куина в их ушах. – Охранник в холле не услышал ни звука. Отличная охота.

Двери лифта закрылись, и он пошел вверх.

– Ник, послушай…

– Ты справишься, – оборвал он.

– Я только…

– Ты справишься. – Купер поцеловал Шеннон. От удивления она сначала почти отстранилась, затем ответила. И тут лифт остановился. Купер коснулся ее щеки ладонью. – Я верю в тебя.

Шеннон распрямила плечи:

– Купи мне время.

– Любой ценой куплю.

Она вышла из лифта и повернула направо. Купер нажал кнопку. Двери сошлись.

«Давай же. Давай!»

Лифт пришел в движение.

Шестой этаж. Седьмой. Восьмой. Девятый. Десятый.

Двери разошлись. Купер набрал полную грудь воздуха и вышел.

Коридор был обычный, корпоративный, серенький.

– Поверни направо, твоя цель – третий офис слева, – послышался в ухе голос Куина.

Купер пошел по коридору.

– Какие-нибудь признаки стягивания сюда дополнительных сил?

– Абсолютно никаких. Частоты ДАР пусты, единственный телефонный разговор, который я засек в этом здании, ведется из офиса на третьем этаже. Женщина объясняет мужу, почему дома сегодня будет поздно.

Все двери в офисы были сделаны из тяжелого, непрозрачного стекла и снабжены блестящими металлическими ручками; на стеклах выгравированы названия компаний. На третьей значилось: «Хинджпойнт продакшнс». Купер открыл эту дверь. Прозвучал едва слышный двойной звоночек.

Куин говорил, что эта компания занимается графическим дизайном, и Купер сразу же убедился в этом, увидев, что две стены увешаны скейтбордами, на которых были мастерски нарисованы роботы и монстры, ночные силуэты городов, солнечные и лунные закаты. От двери шел прямой проход, по сторонам – обычные для подобных офисов кабинки, где в рабочие часы трудились служащие.

– Я открыл все офисы на пятом этаже, – сообщил голос Куина в ухе. – Шеннон обследовала первый. Безрезультатно. Она движется дальше.

Далее по проходу располагалось большое пустое пространство, посреди которого находился огромный стол для конференций, вокруг стола стояли кресла.

На двух из этих кресел сидели Дрю Питерс и Роджер Диксон.

Купер подошел к столу. Подошел спокойно, не торопясь. Оттягивал время: чем дольше он здесь, тем больше времени будет у Шеннон.

Диксон не таясь держал правую руку на рукояти пистолета, но сам пистолет пока еще оставался в кобуре под мышкой.

– Привет, Ник, – сказал Питерс. Перед ним на столе лежал чемоданчик, с которым он сюда и пришел. – Приятно снова тебя видеть.

Купер сделал еще шажок к столу. Остановился.

«Помни, они не знают того, что известно тебе, и им неведомо, что ты здесь не один. Если они заподозрят что-либо, придется худо».

– Где моя семья?

– Поблизости.

– Звучит не слишком убедительно. – Не отрывая глаз от противников, Купер слегка отступил назад.

– Сейчас я докажу тебе это, – пообещал Питерс. – Но прежде положи на стол свой пистолет.

– У меня нет пистолета.

– Конечно нет. Так мы тебе и поверили. Ну ладно. Пусть будет так. Я сделаю первый шаг навстречу. – Питерс открыл чемоданчик, который оказался чем-то вроде ноутбука, и развернул его к Куперу. Монитор внутри чемоданчика засветился, а через несколько секунд на его экране появилось видео.

Натали сидела в кожаном кресле в маленькой комнатке, Тодд был слева, а Кейт справа от нее. Перед детьми лежали листы бумаги, они рисовали. Маленькая Кейт была полностью увлечена своим занятием, а Натали склонилась над Тоддом, подбадривая его. Стена позади представляла собой стекло, и за стеклянной стеной был виден подсвеченный снизу купол Капитолия. Два стрелка находились рядом: один безучастно взирал в камеру, другой – на Натали.

– Это та самая женщина, с которой ты развелся, Ник. Отличная мать, я тебе скажу. И с ней твои дети. Великолепные дети.

Купер не отрываясь глядел на монитор. Натали, там, за экраном, тоже подняла взгляд и вгляделась, как если бы видела его.

«Каким образом?»

Камера, сообразил Купер. Перед ней поставили камеру, и Натали догадалась, с какой целью здесь камера. Она не предполагала, что он ее видит. Она это знала точно. И в глазах ее была мольба. Мольба не за себя, а за Кейт и Тодда.

– Ну а теперь, Ник, положи на стол свой пистолет. Медленно, неторопливо. Будь добр.

– Ты продемонстрировал мне лишь мою семью в конференц-зале, из окна которого виден Капитолий, – возразил Купер. – Они могут находиться в любом здании поблизости.

– Не играй со мной, Ник. Ты знаешь, как далеко я могу зайти. Итак, клади свой пистолет.

– Шеннон продолжает осматривать помещения, – прозвучал в ухе голос Куина.

Купер поколебался, как если бы серьезно задумался, затем медленно распахнул полу пиджака и вытащил из кобуры пистолет. Диксон напрягся. Используя лишь большой и указательный палец, Купер вытащил оружие и, положив его на стол, ударом кисти заставил его переместиться на другой конец стола.

– Есть, – воскликнул Куин. – Офис номер пятьсот восемь. Зал заседаний в южной части здания.

– Я уже почти там, – сообщила Шеннон.

– Теперь я безоружен, – сказал Купер. – Как насчет того, чтобы то же самое сделал и Роджер?

Диксон рассмеялся. Питерс выдавил едва заметную улыбку:

– Не вижу в этом необходимости. Мы оба осведомлены о твоих способностях. А теперь говори, где находится карта памяти.

– В надежном месте.

– Приятно слышать. Где именно?

– Если я скажу, что помешает тебе после этого меня убить?

– Я уже дал тебе свое слово.

– Когда-то я высоко ценил твое слово, Дрю, но те времена давно миновали.

– Тем не менее тебе придется и сейчас поверить мне на слово. Тем паче выбора-то у тебя нет. Дай то, что мне нужно, и я тебя отпущу.

– Бьюсь об заклад, что карта памяти у него в кармане, – произнес Диксон. – Позвольте, я обыщу его.

– Ник, я уже в офисе, совсем рядом с конференц-залом, – сообщила Шеннон. – Двигаюсь дальше.

– Нет, Роджер. – Питерс сделал паузу, а затем произнес: – Убейте сына Купера на счет три.

Охранник на мониторе поднял пистолет и нацелил его Тодду в голову…

«Стрелок нас слышит!

Следовательно, связь двухсторонняя.

Сейчас в игру вступит Шеннон. Она снимет стрелка… если только Питерс или Диксон не предупредят его криками отсюда.

А сделать это они смогут лишь в том случае, если будут смотреть на монитор».

– Три, – продолжал Питерс. – Два.

– Ладно, ладно! – Купер сделал быстрый шажок вперед, и оба – и Питерс, и Диксон – подпрыгнули. Купер добился своего – полностью завладел их вниманием. – Я отдам вам карту.

Он вытащил карту памяти из кармана. Пальцы он держал так, чтобы было непонятно, есть ли у него в ладони что-либо. Они не пойдут на риск, пока не убедятся, что он не блефует. Купер держал паузу так долго, как только осмеливался. Затем опустил руку. Разжал пальцы.

Карта памяти упала на поверхность стола.

Глаза Питерса загорелись триумфом.

Купер заклинал себя не смотреть на монитор, но все же не выдержал: там что-то явно происходило.

Диксон проследил за его взглядом, и они оба увидели на мониторе, как Шеннон разбила локтем кадык одного из стрелков.

– Убейте их всех! – закричал Диксон охранникам, доставая из кобуры под мышкой пистолет.

Купер резко развернулся и, оставив карту памяти на столе, рванул к ближайшему отгороженному рабочему месту. Сзади послышался выстрел, впереди брызнула в стороны сухая штукатурка, и в стене появилась дыра. Купер продолжал бежать, а Диксон стрелял снова и снова. Наконец Купер достиг кабинки и оказался частично скрыт от противника невысокой перегородкой.

«Питерс таки заполучил карту памяти с видеофильмом».

Поделать с этим Купер ничего сейчас не мог. Не был же он, в конце концов, супергероем, с легкостью уклонявшимся от пуль.

Справилась ли Шеннон с двумя стрелками? Неизвестно, а гадать времени не было.

Последовал очередной выстрел, и в стенке кабинки появилась очередная дыра. Еще выстрел, и грудой стеклянных осколков разлетелся экран монитора.

Купер поднялся с колен и, низко пригибаясь, побежал по проходу между рядами кабинок. Здесь располагалась огромная дизайнерская студия, рассчитанная работников на пятьдесят. Проблема была в том, что стоило распрямиться, как Купер сразу же превращался в отличную мишень. А пока он не распрямится и не увидит, что происходит, – не сможет воспользоваться своим даром. Так и останется дичью, бегающей от укрытия к укрытию.

Купер огляделся. Рядом с ним находились две кабинки: одна была захламлена бумагами и папками, другая пребывала в идеальном порядке – офисное кресло с высокой спинкой, лампа и фотографии в рамках на столе. И ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. По крайней мере, против палящего из пистолета стрелка. Купер направил свой взгляд вверх: ничего, кроме перекрытий, труб и ламп дневного света.

Издалека едва слышно прозвучал двойной звоночек, возвещавший об открытии двери.

Куин предупредил бы его, если бы в здании появились новые угрозы. Следовательно, из офиса выскользнул Питерс. Убежал с картой памяти.

Весь продуманный план шел прахом.

Купер заполз в рабочую кабинку, владельцем которой, скорее всего, был аккуратист, и взял со стола рамку с фотографией. Хорошо отшлифованное стекло довольно прилично отражало мир вокруг. Купер приподнял рамку с фотографией над низкой стенкой кабинки. Стеклу было далеко до зеркала, но все же оно давало намек на то, что происходило вокруг. Удалось рассмотреть вроде бы, что Диксон вырос футов до десяти. Нет, он не вырос, а всего лишь, стремясь увеличить обзор, залез на стол. Купер опустил фотографию прежде, чем оказался замечен.

– Давай же, Купер, – закричал Диксон. – Выходи, и мы быстро покончим с нашим маленьким дельцем. Так же быстро, как мои коллеги уже покончили с твоими детьми.

– Шеннон, – прошептал Купер. – Что у тебя там?

Ответа не последовало.

– Куп, я не знаю, что происходит, – ответил голос Куина. – Она не отзывается.

– Я узнал твою подружку-террористку, – опять закричал Диксон. – Но боюсь, теперь она уже никого в жизни не узнает.

Слова Диксона были, скорее всего, блефом. Он стремился выманить Купера. Во всяком случае, именно на это следовало надеяться.

– И твои акробатические трюки стоили членам твоей семьи жизней. Извини, но мы тебя предупреждали.

Купер, закрыв глаза, привалился спиной к стене кабинки.

– Да не парься ты, Купер. Ведь дети – дело наживное. Одним-двумя больше или меньше. Какая разница?

Куин молчал. От Шеннон тоже ничего не поступало. Купер лишь видел на мониторе, как она двинулась к одному из стрелков. Но их в комнате было двое. Двое тренированных убийц, полностью готовых к действию.

«Скорее всего, твоя семья уже мертва».

Некоторые раны слишком значительны, чтобы причинять боль.

Если его семья убита, то причин, чтобы жить, осталось немного. Даже не то чтобы немного, а всего одна-единственная.

«Я убью тебя, Роджер, а затем и Питерса».

Низко пригнувшись, Купер двинулся по проходу. Прозвучал выстрел, затем еще один. Ни одна из пуль не прошла даже рядом. Очевидно, Диксон стрелял вслепую, пытаясь лишь выманить противника из укрытия.

«Я появлюсь рядом с тобой, Роджер. Не беспокойся. Скоро появлюсь».

Проследовав по проходу между кабинками почти до выхода из офисного помещения, Купер наконец увидел то, что искал. Но добраться до цели, оставаясь невидимым для Диксона, оказалось невозможно.

Купер подготовил тело к стремительному рывку и швырнул рамку с фотографией назад так далеко, как только смог. Немедленно рявкнуло два выстрела. Не медля, Купер добежал до стены, покрыв всего лишь за несколько секунд около дюжины ярдов. Позади раздался звон стекла. Диксон, весьма вероятно, вот-вот сообразит, откуда прилетела рамка, но это уже не имело значения. Ничего уже не имело значения, за исключением желания убить. Купер достиг ряда выключателей на стене и разом ударил по всем ладонями. Люминесцентный свет в офисе немедленно потух.

Наступила темнота, кромешная, как и гнев Купера.

Прятаться больше не имело смысла. Это при свете ламп он был дичью – во мраке же Купер стал одной из многочисленных теней, а силуэт Диксона, стоящего на столе, омывало сияние из монитора, принесенного сюда Питерсом.

У Диксона в каждой руке было по пистолету: в правой – его собственный, в левой – «беретта» Купера. Диксон поднял оба пистолета и принялся палить по направлению, где на стене располагались выключатели, но Купера давно там не было.

Вспышки из стволов пистолетов только усугубляли ситуацию для Диксона, поскольку не давали его глазам привыкнуть к темноте.

Плавно, неторопливо, стараясь не произвести ни малейшего шума, Купер двинулся к столу. Выстрелив еще несколько раз, Диксон наконец осознал свою ошибку и спрыгнул со стола. Приземлился он неудачно, весьма жестко, а Купер был уже совсем рядом. Он схватил Диксона за запястья и, направив оба пистолета противнику в грудь, надавил на спусковые крючки. Когда обоймы обоих пистолетов опустели, Купер швырнул пистолеты на мягкое влажное месиво, в которое превратился его враг, и подошел к столу.

«Моя семья мертва».

Оставалось узреть конец света.

Купер заставил себя взглянуть на монитор.

На экране была комната заседаний, за окном которой сиял купол Капитолия.

Один из стрелков валялся на полу.

Другой, опираясь о крышку стола, пытался подняться на ноги.

Мертвых тел членов семьи Купера на экране не обнаружилось.

«Господи, благослови тебя, Шеннон. Моя Девушка-Которая-Проходит-Сквозь-Стены!»

– Куп? – послышался в ухе голос Куина. – Я только что обнаружил Шеннон в лифте номер три. С ней твоя семья. У нее серьезная рана с правой стороны головы, отчего, видимо, и вышел из строя передатчик. Но она продемонстрировала камере большой палец, и все остальные выглядят вполне прилично.

У Купера из груди едва не выскочило сердце.

– Но есть еще и плохая новость, – продолжил Куин. – На правительственных частотах я засек значительное количество переговоров. Похоже, сюда направляется небольшая армия. Для нас самое время уносить ноги.

– А где Питерс?

– А он разве не с тобой?

– Нет. И у него карта памяти.

– Что? Каким образом…

– Не до объяснений сейчас. Он на твоих экранах не проявился?

– Нет. И через холл первого этажа он точно не проходил.

Инстинкты подсказывали, что надо бежать. Бежать вместе с Куином, Шеннон, Натали и детьми. Спрятаться где-нибудь и обдумать следующий ход.

«И позволить Питерсу уйти вместе с единственным доказательством его вины?»

Купер рванул к выходу. Отворил дверь и услышал уже знакомый двойной мелодичный звон.

– Куин, на лестнице есть камеры?

– Ни единой.

Купер повернул налево, к лестнице в дальнем конце коридора. Распахнул дверь и, сделав шаг вперед, оказался на ярко освещенной бетонной площадке.

– С лестницы есть прямой выход наружу?

– Конечно, как и предписывается правилами на случай пожара, – сообщил Куин, а затем добавил: – О черт!

Купер бросился вниз, преодолевая пролет в два прыжка и сохраняя равновесие лишь благодаря металлическим перилам. Питерс сейчас, возможно, уже выходит на улицу. А затем он и вовсе растворится…

«Питерс не был уверен в том, что Диксон совладает со мной. Если бы был уверен, то остался бы ожидать помощи.

Поскольку не остался, значит подозревал, что победу одержу я.

И он знал, что если я выиграю, то немедленно последую за ним.

И он не стал бы делать то, чего от него ожидают».

…в ночи.

Развернувшись на лестничной площадке, Купер устремился вверх. Мимо десятого этажа, одиннадцатого, двенадцатого. Икры уже болели, легкие вопили от недостатка кислорода.

– Черт, – послышался голос Куина. – Купер, сюда приближается вертолет. Предполагаемое время прибытия – сорок пять секунд.

«Умно, Дрю. Очень умно».

– Отлично! – воскликнул Купер.

– Что?

– Убирайся отсюда. Забирай Шеннон, мою семью и уноси ноги. Встретимся в условленном месте.

– Купер…

– Действуй немедленно. Это приказ!

Площадка на двенадцатом этаже кончалась дверью. Купер на бегу распахнул ее плечом и вылетел на крышу. Ночной воздух оказался на удивление прохладен. Вокруг были здоровущие коробки промышленных кондиционеров. Слышались обычные городские звуки и еще один, необычный – гул роторов приближающегося вертолета.

Директор стоял на юго-восточном конце крыши – там, где ровной площадки едва-едва хватало для посадки вертолета.

В мозгу невольно возникли Сан-Антонио и Алекс Васкес, стоящая на краю крыши на фоне ночного неба.

Услышав шаги, Питерс резко обернулся. Воскликнул:

– Нет!

Полез правой рукой себе за спину. Купер перехватил его руку, рванул на себя и крутанул. Раздался хруст локтевого сустава – Дрю Питерс вскрикнул, из его обмякших пальцев выпал пистолет.

Продолжая удерживать своего бывшего шефа правой рукой, Купер левой обшарил его карманы. Карта памяти размером с почтовую марку обнаружилась в правом внутреннем кармане пиджака. Купер сунул карту себе в карман, затем, схватив Питерса за отвороты пиджака обеими руками, толчками препроводил к краю крыши, находившемуся буквально в трех шагах. Позади директора блистали, подсвеченные снизу, мраморные монументы, и в огнях купалось здание Белого дома.

Над головой уже завис вертолет и принялся обшаривать прожектором крышу.

На лице Питерса блестели капельки пота, глаза были расширены. Но голос прозвучал почти как обычно:

– Надумал убить меня? Давай, действуй.

– Так и сделаю.

Купер продвинул Питерса еще на полшага к краю.

– Подожди! – Каблук директора соскочил с края крыши. – Вопрос гораздо серьезнее, чем отношения между нами с тобой. Если ты совершишь то, что задумал, то мир вспыхнет.

– Надеешься, что я все еще верующий?

– Знаю, что так оно и есть.

– Возможно, что ты и прав. Возможно, я все еще верю. Но верю я не в тебя и не в те грязные игры, в которые играешь ты и тебе подобные.

– Речь идет вовсе не об игре, а о будущем. Тебе следует выбрать, на чьей ты стороне.

– Да, – произнес Купер. – Я это уже слышал.

Он слегка подтянул своего бывшего шефа к себе, а затем с силой оттолкнул.

Падая с крыши, Дрю Питерс на долю секунды попал в луч прожектора вертолета.

Но лишь только на долю секунды.

 

Глава 40

Путешествие заняло полтора часа.

Если бы он шел от дома номер девятьсот по Седьмой улице к Мемориалу Линкольну кратчайшим путем, то потратил бы минут двадцать, не больше. Минут тридцать – если бы наслаждался по дороге самыми знаменитыми достопримечательностями: восточным крылом Белого дома с зажженным сейчас во всех окнах светом; монументом Вашингтону, подсвеченным снизу и неторопливо мигающим на шпиле огоньком; садом Конституции с бликующим в ночных огнях прудом; блестящим черным шрамом Мемориала ветеранам Вьетнама, делящим холм надвое, и, наконец, эпическим Мемориалом Линкольну, построенным в стиле неоклассицизма, с его мраморными ступенями и грандиозной колоннадой.

Но Купер к своей цели двигался весьма и весьма причудливым путем. Первой задачей было благополучно выбраться из здания. Это ему позволила лестница, спустившись по которой он очутился на улице. Затем он двинулся на север, потом на восток. Переговоры в наушнике свидетельствовали о скоплении поблизости огромных сил. Похоже, Куин не шутил, говоря, что сюда движется маленькая армия. И Питерс созвал сюда не только отряды ДАР, но и полицейских Вашингтона, полицейские силы пригородов, секретную службу, бойцы которой, как обычно, сейчас были одеты в гражданское, и бог его знает какие еще дополнительные силы.

И никто в составе этой армии, по всей видимости, знать не знал о том, что происходит и кого им надлежит разыскивать.

Купер предположил, что Питерс намеренно создал неразбериху, вызвав в качестве подкрепления максимальное количество спецсил. Неразбериха давала ему дополнительное время на сочинение складной истории о том, как переметнувшийся в стан врага и ставший там террористом Ник Купер похитил свою семью, но силы Службы справедливости загнали террориста в угол. А количество спецсил подтвердило бы серьезность ситуации.

«Извини, Дрю. Полагаю, падение на бетон с высоты двенадцати этажей основательно спутало твои планы».

Отовсюду звучали сирены, вспыхивали и тухли проблесковые маячки; сновали отряды специального назначения и группы безликих. Воспользовавшись суматохой, Купер довольно быстро выбрался из зоны действия спецсил, а дальнейшее продвижение было уже делом рутинным. Несколько раз он входил и выходил в здание, прокатился на метро одну остановку на север, затем две на юг, обошел вокруг одного из кварталов дважды. Спустя полтора часа Купер оказался наконец перед статуей Авраама Линкольна и уселся на лавочку в парке. До встречи с Куин и Шеннон все еще оставалось двадцать минут.

«Через двадцать минут ты увидишь своих детей.

И у тебя еще двадцать минут, чтобы решить судьбу мира».

Купер вытащил планшетник и всунул в слот карту памяти. Ошибки Смита он не повторит. Вместо того чтобы отослать информацию десятку журналистов, которым легко заткнуть глотки, он разместит файл на публичных видеохостингах. Оставалось лишь нажать кнопку, и через считаные секунды файл окажется в Сети; через час его просмотрят тысячи и тысячи людей; к утру видео будут крутить на всех новостных каналах, и мир узнает безобразную правду.

Оставалось лишь нажать кнопку.

Что там говорил Питерс?

«Дело поважнее, чем отношения между нами с тобой. Если ты сделаешь это, то мир вспыхнет».

Определенно, нынешней администрации придет конец. Президент заснят в тот момент, когда он одобряет убийство собственных, ни в чем не повинных граждан. Он предстанет перед судом, а затем сядет в тюрьму, если не хуже.

Это Купера вполне устраивало. Но проблема состояла в том, что, заронив однажды искру, огонь потом не остановишь. И насколько серьезный ущерб принесет этот огонь?

Люди окончательно утеряют веру в правительство. Американцы и сейчас своему правительству особо не верят, не без основания считая политиков циничными себялюбцами. Но знание того, что правительство отдавало прямые приказы на убийства, может вовсе опрокинуть политическую систему в стране.

Что касается Службы справедливости, то, скорее всего, Питерса объявят сошедшим с ума фанатиком, но вряд ли это серьезно что-нибудь изменит, а департамент окажется расформированным.

Но хорошо ли это? Разумеется, Питерс дискредитировал департамент, но угроза насилия со стороны анормальных была реальностью. Почти наверняка не все цели, которых ликвидировал Купер, были ложными. Определенно, не все. Без Службы справедливости террористов некому будет остановить.

Кроме того, видео снимет с Джона Смита вину за террористический акт в ресторане «Монокль». Из террориста Смит разом превратится в героя. Многие, очень многие последуют за ним. Смит обладал интеллектом и принципиальностью, но Купер ему не верил и даже страшился его. Смит сам признал, что под его руководством были взорваны бомбы, внедрены в компьютерные сети вирусы, убиты гражданские. Смит был невиновен в трагедии, произошедшей в «Монокле», но тем не менее на его руках много крови.

Возможно, Питерс был отчасти прав. Придав видео огласке, Купер взорвет мир.

«Разумеется, есть и другая возможность».

Купер мог этим видео шантажировать президента. В таком случае он бы, скорее всего, стал руководителем Службы справедливости и получил реальные рычаги для предотвращения войны.

Соблазн был велик. Всю свою сознательную жизнь Купер воевал ради защиты отечества. А если теперь обычные вступят в схватку со сверходаренными, прольется много крови: отцы пойдут против сыновей, а мужья – против жен. Окажутся по разные стороны баррикады братья и сестры…

А что, если Кейт и Тодд в один далеко не прекрасный день станут друг другу врагами?

Этого не должно произойти.

Купер поднял глаза и вгляделся в темное вельветовое небо ночного Вашингтона. Затем перевел взгляд на Авраама Линкольна – тот будто бы озабоченно взглянул в ответ. Линкольн возглавлял страну во время самой кровавой войны в истории Америки.

Уцелеет ли страна, если произойдет вторая гражданская война?

Купер взглянул на часы в правом нижнем углу планшетника. Пришло время для принятия окончательного решения.

«Так правда или сила?»

Купер подумал о своих детях.

Затем нажал кнопку «Отправить» и положил планшетник на скамью. Может, мир и взорвется, но если истина требует запалить огонь, то так тому и быть.

Независимо от результата свою роль в этой войне он уже отыграл.

* * *

Пятью минутами позже такси остановилось в районе с маленькими аккуратными домиками, называемом Шоу. Купер расплатился с водителем и вылез перед чистеньким домом, выстроенным в викторианском стиле. Окна на первом этаже горели, и за ними двигались тени. Рядом, привалившись спиной к автомобилю, разминал незажженную сигарету Куин.

– А ты, как я посмотрю, умудрился выбраться целехоньким.

– Да. Напоследок даже разыграл красивую сцену.

– А что с Питерсом?

– Он тоже спустился с двенадцатого этажа. Правда, немного раньше и гораздо быстрее, чем я. А где моя семья?

– Внутри. Я стою здесь в течение последнего часа и не обнаружил даже намека на проблемы.

– А Шеннон? Ты сказал, что она серьезно ранена.

– Ну, действительно ранена. Получила приличный удар по голове. Содрана кожа, и вытекло порядком крови, но в остальном с ней все более или менее. – Куин улыбнулся. – Она очень переживает по этому поводу. Похоже, она всерьез считала себя невидимкой.

– Ну, во всяком случае, если она в себе и ошибается, то лишь самую малость.

Куин достал из кармана карту памяти величиной с почтовую марку:

– Все записи из дома номер девятьсот. А всю информацию, что была у них на жестких дисках за полчаса до нашего прибытия и позже, я стер. Мы там никогда не появлялись.

– Да ты просто чудо, Бобби.

– Не забудь об этом в будущем. – Куин сунул сигарету в рот и тут же вытащил. – Ну а ты сам что по этому поводу думаешь? Докопается департамент до того, что там на самом деле произошло?

– Очень сомневаюсь. Уверен, какой-нибудь молодой парень из отдела связи с общественностью сейчас кропает вполне достоверную историю насчет сегодняшних ночных событий.

Дверь отворилась, и оттуда вышли двое.

– Мы здесь в безопасности?

– Дом принадлежит другу моего друга. Никаких взаимосвязей не выявить.

Куин проследил взгляд Купера и увидел на пороге Шеннон и Натали. Даже отсюда была заметна напряженность в их позах.

«Моя бывшая жена и моя новая… А и вправду, кто она мне?»

Похоже, Куин увидел то же самое:

– Лучше подойти к ним, прежде чем в дело вступят ножи.

– Да. – Купер зашагал к дому, но обернулся. – Бобби, спасибо. Я твой должник.

– Ага. – Куин заулыбался. – И ты должен мне больше, чем одну выпивку.

Купер рассмеялся.

Увидев бывшего мужа, Натали напряглась. Ее мысли были, как всегда, очевидны. Купер увидел радость и облегчение от того, что он жив и здоров, и гнев за то, что ей пришлось пережить в течение последних шести месяцев. У Шеннон была повязка на ухе и кровь на рубашке.

– Привет, – сказал Купер, переводя взгляд с одной на другую.

– Ты не ранен? – спросила Натали.

– Нет. Целехонек.

– Все закончено?

– Да. Закончено.

– Ты окончательно вернулся со своего задания?

– Да, – сказал Купер и увидел, как Шеннон заледенела. – Полагаю, нет нужды представлять вас друг другу?

– Обойдемся, – сказала Натали. – Шеннон сама уже представилась. Она забавная.

– Знаю. Вы обе такие. Без вас мне бы не справиться.

Он не знал, что еще сказать, и обе женщины тоже не знали. Натали скрестила на груди руки, Шеннон перенесла вес тела с одной ноги на другую, затем все же произнесла:

– Ладно, я пойду. Оставлю тебя с семьей. – Она протянула руку Натали. – Приятно было познакомиться.

Натали взглянула на протянутую руку, затем обняла Шеннон и прошептала:

– Спасибо. Спасибо тебе.

Шеннон, обняв в свою очередь Натали, кивнула:

– Да. Ваши дети просто чудо.

– И живы благодаря тебе. – Натали отступила на шаг. – Если тебе что-нибудь – что угодно! – понадобится, не раздумывая обращайся. Договорились?

– Договорились. – Шеннон взглянула на Купера. – Полагаю, еще увидимся.

Она сбежала с крыльца и зашагала по мостовой.

Купер поглядел ей вслед и повернулся к бывшей жене. Последние шесть месяцев дались ей непросто. Проще говоря, жизнь Натали в это время превратилась в кошмар. И теперь, похоже, она вновь видела в нем партнера. Снова, вопреки всему, мужа. И ее, безусловно, больно ранило понимание того, что между ним и Шеннон явно что-то есть. А причинять бывшей жене боль было последним, чего сейчас хотелось Куперу. Следовало объяснить ситуацию, рассказать, что…

– Дети чувствуют себя нормально?

– Они… С ними все будет нормально. Хочешь их увидеть?

– О господи, конечно же! – Купер направился к двери, но вдруг застыл. – Одна секунда. Ладно?

Не дожидаясь ответа, он пробежал по мостовой и схватил Шеннон за руку:

– Обожди.

Она повернулась. Прочитать что-либо по ее лицу было сейчас невозможно.

– Что такое?

Купер открыл было рот, закрыл, наконец сказал:

– Мы уцелели.

– Я это уже заметила.

– Мы к тому же спасли мир.

– Да восславимся мы во веки веков!

– Так…

На лице Шеннон заиграло подобие улыбки.

– Да?

– Ну, ты сказала, что если мы уцелеем, то пойдем с тобой куда-нибудь пообедать или поужинать.

– Нет, я сказала вовсе не так. Я сказала, что, если мы уцелеем, ты сможешь спросить меня об этом.

– Ладно. – Купер пожал плечами. – Спрашиваю: пойдешь со мной пообедать куда-нибудь, где не будет пальбы из огнестрельного оружия?

– Даже не знаю. – Шеннон сделала паузу. – А что нам там делать, если пальбы не будет?

– Ну, что-нибудь придумаем.

Купер улыбнулся, и она улыбнулась в ответ:

– Ладно, Ник. Будем надеяться, что скучно нам там не будет.

– Так, значит, договорились?

– Договорились. А теперь иди.

Кивнув, он направился к дому. Через несколько шагов обернулся:

– Но у меня по-прежнему нет твоего…

Шеннон уже не было.

«Как она это делает?»

Ухмыльнувшись, Купер покачал головой и направился к дому. Дверь была открыта, и оттуда слышался голос Натали. Купер вошел внутрь и увидел сразу всех троих.

Тодд и Кейт были бледны и, очевидно, оба совсем недавно плакали. Купер разом понял, что с ними произошло за месяцы, пока он отсутствовал. Они еще не поняли, что с ними случилось, но сегодняшние события уже оставили на них свою отметину. Оба были ранены. Не физически, но тем не менее ранены.

На мгновение у Купера защемило сердце.

И дети не сразу узнали отца. Первой была Кейт: ее глаза расширились. Она посмотрела на Натали, потом вновь на Купера и сообщила Тодду:

– Папа.

А затем и дочка, и сын оказались в его объятиях. Все они одновременно и смеялись, и плакали, и говорили. И именно в это мгновение Купер понял, что был не прав.

Война для него не кончена.

Детям нужен светлый мир, нужно достойное будущее, и пока такое будущее не настанет, за него придется драться. Пока идет война, придется в ней участвовать.

Но сейчас Купер обнимал своих детей, и все остальное не имело значения.

Будущее подождет. Хотя бы недолго.