У Джесса сохранялось приподнятое настроение до тех пор, пока они не вышли из гостиной. В дверях Хенли протянул Даймонд конверт, на котором стоял обратный адрес: Крэдл-Крик, Теннесси.

— Мои деньги! — воскликнула она, вытащив из конверта чек и радостно размахивая им. Затем девушка развернула сопроводительное письмо и жадно принялась проглядывать его, желая найти какие-нибудь известия о сестрах.

Джесс заметил внезапно изменившееся выражение ее лица и понял, что Даймонд лучше сейчас остаться одной. Однако что-то мешало ему уйти.

— Что насчет обеда, сэр, прикажете подать позже? — спросил Хенли.

Джесс кивнул. Он понимал, что Даймонд сейчас не до еды.

— Лаки уехала, — шепотом произнесла девушка. — А через пару дней и Куин уезжает. — Даймонд посмотрела на почтовый штемпель, затем на оборотную сторону конверта. Она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. — Наверное, сегодня уже уехала. — Девушка взглянула на Джесса, губы у нее дрожали.

— Не нужно плакать, славная моя, — попросил он и тотчас же поморщился: не стоило было называть ее славной. Однако на этот раз Даймонд как будто ничего не заметила. Или ей сейчас было не до этого.

— Я и не плачу, — ответила она, не замечая, что слезы текут по щекам. — Я знала, конечно, что они разъедутся, так что нечего так близко принимать все к сердцу. Ведь в конце концов я первая уехала из дома. И совсем не рассчитывала, что они будут вечно сидеть в той дыре, ожидая, когда я приеду их навестить.

В глубине души, впрочем, она именно на это и надеялась. Теперь же последняя ниточка, связывавшая ее с сестрами, оборвалась. Джонни умер. Лаки уехала куда-то на запад страны, Куин двигалась примерно в том же направлении. Никогда прежде Даймонд не чувствовала себя такой одинокой. Она глубоко вздохнула и неожиданно всхлипнула.

Нахмурившись, Джесс обнял ее за плечи. Он хотел хоть как-то утешить девушку.

— Все будет нормально. Пусть даже какое-то время вы не будете встречаться. Ведь они знают, как сюда написать. И кроме того, я рядом с тобой, не забывай.

Она кивнула. Ей было приятно и спокойно в его объятиях, однако Даймонд боялась слишком долго продлевать это удовольствие.

— Хотя бы деньги пришли, и то уже хорошо. — Смущенная, Даймонд высвободилась из объятий Джесса. — Теперь я могу подыскать себе в Нэшвилле какое-нибудь жилье. Когда у тебя будет свободное время, мы могли бы вместе…

— Зачем же?!

Трудно сказать, кто из них двоих был больше поражен горячностью, прозвучавшей в его голосе. Даймонд по крайней мере просто изумилась. Джесс посмотрел на свои руки, все еще лежавшие на ее локтях, и отпустил девушку так поспешно, словно он обжегся о ее кожу.

— Извини меня, — пробормотал он, — но эта мысль не кажется мне такой уж удачной.

— Почему?

— А потому, — начал Джесс, судорожно стараясь как можно быстрее придумать подходящую причину. — Потому… Мы только что обсудили планы относительно нашего нового альбома, и если именно сейчас, когда нужно скорее записывать материал начисто, ты собираешься искать квартиру и переезжать… Неужели ты не видишь, что это спутает все наши планы?

Даймонд заметила, что Джесс покраснел. Его глаза потемнели, он словно хотел вызвать Даймонд на спор. Она же благоразумно воздержалась от этого. Пожалуй, в его словах была доля правды. Хотя, с другой стороны, Даймонд понимала, что Джесс дает ей то, в чем она сама нуждалась, — повод остаться у него в доме. Она не хотела уезжать и оставлять Джесса одного, да и он, судя по всему, не имел намерения расставаться с ней.

— Ну что ж… ладно, пусть так, — сказала она. — Но только на время. Надеюсь, когда ты разделаешься с записью, ты поможешь мне найти какое-нибудь подходящее жилье.

— Конечно, — обрадованно согласился Джесс. — Речь как раз идет о том, что ты пока поживешь здесь. — Он взял ее лицо в ладони и большими пальцами утер слезы со щек. — Сходи умойся и скорее возвращайся, — негромко попросил он. — Если все остынет, Хенли нам с тобой этого не простит.

Прижав к груди письмо и чек, Даймонд ушла. У нее еще будет время обдумать на досуге, что именно она почувствовала, когда Джесс коснулся пальцами ее щек и губ. И еще она наверняка припомнит о том, как напрягся Джесс, когда их тела соприкоснулись. Только об одном она не хотела думать — о том, что ей придется испытать, э когда настанет время уезжать из дома Джесса. Она чувствовала, что это будет ничуть не легче, чем уехать от сестер. Однако рано или поздно ей все равно придется покинуть этот дом, ибо Джесс не принадлежит ей ни в каком смысле. Он принадлежит своей музыке и своим поклонникам.

Три дня прошло с того момента, как она получила письмо. Оно стало еще одним знаменательным событием. Прежде Даймонд вела отсчет времени со дня, когда похоронили отца. Потому что на следующий после похорон день Джесс забрал ее и увез из Крэдл-Крика. Теперь же появился новый временной ориентир: день, когда пришло письмо. Правда, между ними был и день «их первой песни».

Даймонд, впрочем, даже не совсем верилось, что ей все не приснилось и что она действительно принимала участие в записи с самим Джессом Иглом. И что эта песня появится в его новом альбоме.

Даймонд хотела бы, чтобы участники записи не так серьезно относились к ее дебюту. Проходя мимо длинных прилавков в супермаркетах, она ничего вокруг не видела: ее мысли занимало только, как Томми отнесется к тому, что Даймонд участвует в записи альбома Джесса. Казалось, что не один Томми, но и музыканты группы не слишком одобрили ту поспешность, с которой Джесс привлек ее к сотрудничеству.

Она понимала, что музыканты уже давно работают с Джессом, тогда как она сама свалилась неожиданно как снег на голову и сразу оказалась на обложке альбома.

Но как бы там ни было, а Даймонд впервые приняла участие в записи — благодаря тому, что Господь наградил ее голосом. Собственно, даже если была бы возможность выбора, Даймонд все равно не нашла бы себе лучшего места под солнцем, чем студия звукозаписи.

Взглянув на часы, Даймонд торопливо собрала пакеты: хождение по магазину отняло у девушки гораздо больше времени, чем она рассчитывала.

Выставленный в витрине манекен навел Даймонд на мысль о том, что неплохо было бы присмотреть себе что-нибудь из одежды, однако девушка уже успела нагрузиться такими тяжелыми пакетами, что другие покупки пришлось отложить.

Высокая стройная дама, отразившаяся в огромном стекле витрины, мало чем напоминала прежнюю Даймонд Хьюстон из Крэдл-Крика. Сейчас на девушке были серые слаксы и розовый легкий свитер вместо джинсового костюма. Серые мягкие ботинки совсем не походили на привычные для нее ковбойские сапоги. Если что-то и осталось прежним, так это лицо и усталый взгляд. Требовалось, видимо, гораздо больше времени и привычки к тому, что в кармане водятся деньги. Только тогда можно бы окончательно поверить, что фортуна улыбнулась Даймонд. Сейчас же она не слишком верила, что в жизни действительно настали перемены. Опыт Джонни подсказывал, что удача очень коварна и в любой момент может отвернуться от человека.

Все же мысль о том, что наконец у нее появились деньги, заметно улучшила настроение Даймонд. Тем более что в скором времени этих денег должно было прибавиться.

Томми сказал, что после окончательного завершения работы над альбомом будет сделана ее пробная фотография для обложки. Вот тогда, повторял Томми, Даймонд можно будет представить в самых крупных студиях звукозаписи.

Однако, произнося эти обещания, Томми старался не смотреть в глаза девушке, а это заставляв ее сомневаться в его чистосердечии. Только настойчивость Джесса давала Даймонд надежду на то, что Томми выполнит хотя бы часть своих обещаний.

Даймонд поймала такси, забралась со своими свертками на заднее сиденье и облегченно вздохнула. Машина двинулась в направлении студии. Сегодня Даймонд находилась вдоволь, особенно если учесть, что на ней была новая обувь. Наверное, к этому времени Джесс и музыканты уже почти закончили работу. Поэтому Даймонд рассчитывала со студии сразу поехать домой, где можно было хорошенько рассмотреть и примерить обновки.

Джесс расхаживал взад-вперед возле двери комнаты, где велась запись. Он то смотрел на дверь, то бросал сердитые взгляды на Томми. Запись прошла куда лучше, чем он ожидал, и уже примерно полчаса назад Джесс позволил всем музыкантам разойтись.

Инженер звукозаписи, сидевший за стеклом, поднял большие пальцы обеих рук вверх, давая понять, что получилось очень даже неплохо. Следующим этапом работы было микшировапие, во время которого все варианты должны были сводиться в виде цифровой записи. На этом заканчивалась студийная работа. Джесс должен был радоваться, однако единственное, чего он сейчас хотел, — это чтобы открылась дверь и вошла Даймонд.

— Никуда она не денется, не переживай так, — пытался успокоить его Томми. — Даже если ты захочешь, все равно тебе не удастся так легко отделаться от нее. У нее наверняка возникли какие-нибудь дела в городе, да ты и сам отлично понимаешь это, старик. Разжилась деньжатами — чего же теперь…

Джесс гневно обернулся к своему менеджеру. Ему смертельно надоели постоянные придирки Томми к Даймонд.

— Ты ее терпеть не можешь, как я вижу, — сказал он. — Но ведь вчера ты слышал, как она поет. Это же настоящее искусство, настоящее волшебство, и песню записали отлично. Мы сделали три копии, хотя вполне можно было использовать самую первую. Слушай, ты ведь не можешь не видеть, что она потрясающе талантлива! Это правда, Томми. Если ты не поглупел окончательно, ты должен и сам понимать это. Я ведь не зря привез ее сюда.

— Что ж, спасибо на добром слове, — с издевкой произнес Томми. — И потом, с чего это ты вдруг решил, что я ничего не понимаю?

Томми почувствовал, что начинает заводиться, и попытался взять себя в руки. Ему было непереносимо видеть, как Джесс все больше и больше привязывается к этой наглой бабе, появившейся неизвестно откуда.

Томми понимал, что в жизни каждого мужчины женщины играют вполне определенную, иногда даже существенную роль. Что ж, пусть так. Он и сам порой не прочь был переспать с какой-нибудь красоткой. Но Джесс словно и не осознавал того, что рискует подмочить свою репутацию и потерять статус звезды, связавшись с какой-то дешевой певичкой.

Ведь как только станет известно, что в жизни Джесса появилась постоянная женщина, миллионы его поклонниц — Томми не сомневался в этом ни минуты — поступят вполне определенным образом. Все эти фанатки жили только надеждой, что им удастся если не женить на себе Джесса, то хотя бы затащить его к себе в постель. Потеряв эту надежду, поклонницы тотчас устремят свои взоры на очередного кумира — смазливого парня с привлекательной фигурой. И тогда Томми Томас станет менеджером новоиспеченного неудачника. В его голове такое просто не укладывалось.

Джессу, в свою очередь, очень не понравилось выражение лица менеджера. Однако заставить Томми так быстро изменить отношение к Даймонд он не мог. Другое дело, что Джесс мог выполнить обещание, данное сестре Даймонд: девушка получит возможность взойти на музыкальный олимп. Слово нужно было держать, а Джесс считал себя человеком слова.

— И не забудь, я обещал Даймонд, что ее имя появится на обложке альбома рядом с моим, — напомнил Джесс.

Томми расстроенно помотал головой, подумав в который уж раз о том, что не следовало ему бросать курить, затем все же заставил себя улыбнуться.

— Можно подумать, с тобой кто-то спорит, — сказал он. — Раз уж тебе втемяшилось это в голову, то…

Мак Мартин прислонился к грузовому микроавтобусу и глубоко затянулся сигаретой. Дым чуть пощипал глаза, затем его отнесло легким дуновением ветерка. Никотин помогал Маку расслабиться и успокоиться. После долгой работы в, студии он всегда нервничал. Вообще ему были больше по душе живые концерты.

К зданию студии подкатило такси. Мак улыбнулся, увидев, как из машины выбралась девушка, нагруженная пакетами. Это была Даймонд.

Мак бросил окурок на тротуар, затоптал его носком ботинка и вытер ладони о брюки.

— Эй, дорогая… — позвал он девушку и двинулся ей наперерез. — Если ты уже потратила все деньги Джесса, переходи ко мне. У меня этого добра достаточно. И есть еще кое-что, оно тебя заинтересует.

Даймонд вспыхнула, однако сдержалась и промолчала. Было совершенно очевидно, на что Мак намекает. Ей были противны подобные намеки.

— Дай-ка я помогу тебе… — сказал Мак, беря из рук Даймонд пакеты и как бы невзначай касаясь при этом ее груди.

Он вел себя намеренно нагло и даже грубо, однако Даймонд давно привыкла иметь дело с такими мужчинами, как Мак. Сколько их захаживало в бар Уайтлоу. И девушка прекрасно знала, как нужно держать себя с такими напыщенными болванами.

— Спасибо, — легко сказала она, позволяя ему взять вещи. — И вот еще одна… — Даймонд положила сумку на сгиб его локтя. — Пойду скажу Джессу, что я вернулась.

И Даймонд прошла в дверь, оставив Мака стоять в недоумении. Через мгновение он сжал губы и недобро сощурился. Все произошло не совсем так, как он рассчитывал. Похоже, эта женщина была более крепким орешком, чем ему показалось сначала. Но ничего, он может и подождать, А когда настанет удобный момент, девчонке не поздоровится.

Над дверью погасла надпись «ИДЕТ ЗАПИСЬ». Это означало, что на сегодняшний день работа закончена. Даймонд уже начинала понемногу разбираться в том, как именно проходит запись и сведение материала в альбом. Тут были свои правила, и Даймонд они уже начинали нравиться.

— Ну как, кто-нибудь вспоминал обо мне? — спросила она, входя в помещение студии.

Джесс мгновенно обернулся, не сумев сдержать широкой радостной улыбки. Но он ничего не мог с собой поделать: он так радовался ее возвращению. Никогда раньше ничему так не радовался.

— Я и понятия не имел, что ты ушла, — сказал Джесс, увидев, что Даймонд также улыбается в ответ. Он говорил не вполне откровенно, и Даймонд понимала это. Но Джессу было сейчас все равно.

— Угадай, чего я хочу! — сказала она. Джесс слегка обнял ее, но, почувствовав, как Даймонд напряглась, отпустил девушку и отошел на шаг назад, как бы давая ей право выбора.

— Может, опять проголодалась?

Даймонд шутливо шлепнула его по руке, затем кивнула на Мака, вошедшего следом за ней и тащившего ее покупки.

— А вот и не угадал! — сказала она. — В общем, конечно, я проголодалась, но задумала я совсем другое.

Джесс засунул руки в карманы и несколько раз качнулся с пяток на носки. Он ожидал, что Даймонд сама подскажет ему ответ. Девушка сейчас выглядела такой симпатичной, что Джессу трудно было сконцентрироваться на какой-либо определенной мысли. Он любовался ее зелеными глазами, в которых мелькали отблески солнечного света, любовался тем, как румянец на ее щеках подходит к розовому свитеру, чудесно облегающему ее грудь.

— Ты меня не слушаешь? — поинтересовалась Даймонд.

— Нет, — ответил он. — Я любуюсь твоим свитером. Он тебе очень идет. — Джесс выразительно щелкнул языком.

— Скажите пожалуйста, а ты, оказывается, наблюдателен, Джесс Игл.

Даймонд хотела, чтобы фраза прозвучала насмешливо. Она не слишком доверяла мужскому мнению. Однако судя по выражению лица Джесса, он принял ее слова как комплимент. И девушка невольно покраснела.

— Именно, леди, — скромно признался он. — Прошу вас в дальнейшем иметь в виду, что у меня превосходный вкус.

Даймонд совершенно забыла рассказать Джессу о том, что потратила часть своих денег. Забыла также рассказать, что открыла собственный счет в банке, что провела некоторое время в поисках квартиры. Даймонд думала только о том, что сегодня вечером она поедет домой к мужчине, по которому сходит с ума.

— Куда все это положить? — спросил у нее Мак. Ему вовсе не улыбалось выступать в роли вьючного мула. Больше того, вся эта история уже начинала действовать ему на нервы.

Джесс взял у Мака пакеты, передал ему ключи, затем вновь нагрузил пакетами.

— Сходи положи все это в багажник моей машины, — распорядился он.

Мак едва сдержался, чтобы не выругаться, но все-таки развернулся и пошел к дверям. Ему нужно было не торопясь обдумать свое дальнейшее поведение. Он не намерен был вечно терпеть такое отношение к себе.

— Слушай, я тут пару минут поговорю с Томми, нам нужно выработать план на завтра, а потом отправимся домой, ладно? — сказал Джесс.

Даймонд кивнула. Ей очень хотелось, чтобы понятия «дом» и «Джесс» стали для нее синонимами.

Хенли ловко и быстро вытаскивал из пакетов все, что накупил для стола Джесс. Тот тихо ругался себе под нос. Впрочем, Хенли не обращал на это особого внимания. Он отлично понимал, почему у хозяина неважное настроение, хотя и не знал, понимает ли это сам Джесс.

Уже далеко не первый раз он помогал боссу собираться в дорогу. Только на этот раз Джесс уезжал, оставляя в доме не одного Хенли.

— Ну вот как будто, и все, — задумчиво проговорил Джесс. — И мой серебряный пиджак не забудь. Да, и непременно коробку для шляпы. В прошлый раз я позабыл ее взять, и кто-то спал на моем стетсоне. Мастер потом неделю приводил шляпу в приличный вид.

— Да, сэр, — откликнулся Хенли. — Все упаковано. Не волнуйтесь. — И затем добавил, так, словно это только что пришло ему в голову (он отлично видел, что Джессу срочно требуется какой-нибудь предлог, чтобы зайти к Даймонд перед отъездом); — Кстати, мисс Хьюстон сейчас в музыкальной комнате. Может, вы не успели дать ей какие-нибудь инструкции… передать что-то… — Хенли поколебался, не зная, как закончить предложение.

Джесс развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Пройдя через холл, он решительно направился в музыкальную комнату, чувствуя, однако, как внутри все — сжимается в комок. Дело было вовсе не в том, что он боялся оставлять Даймонд одну в доме. И не в том, что ему не хотелось ехать на концерт. Выступать он очень любил и считал, что без концертов его жизнь становится какой-то пустой.

Нет, дело было в другом. Сейчас Джесс впервые в жизни не хотел уезжать из дома, хотя собирался быть в отъезде всего дня три-четыре. Денвер находился, совсем недалеко от Нэшвилла, да и проветриться никогда не мешало. Тем более что там его уже ждали, все билеты давно были проданы.

— Черт побери, что ты тут делаешь? — громко спросил Джесс. Он так стремительно вошел в музыкальную комнату и так резко распахнул дверь, что она ударилась о стену.

Даймонд испуганно обернулась, и ноты выпали у нее из рук.

Голос у Джесса был строгий, выражение лица почти злое. Она подумала, что опять допустила ошибку, чем-то рассердила его.

— Ты сам сказал, чтобы я…

— Я скоро уезжаю, — заявил Джесс. — Я вовсе не против того, что ты остаешься здесь, но требую, чтобы ты после работы все положила на свои места.

Гнев Джесса оказался настолько неожиданным, что Даймонд даже не сумела сразу взять себя в руки. Слезы навернулись ей на глаза, и девушка быстро утерла их. С некоторых пор она хорошо научилась скрывать свои чувства.

— Так и сделаю, — пообещала она. — Ты, кажется, забыл, Джесс, что я всего лишь следую твоему совету. Вообще, если хочешь знать, с тех пор, как я здесь поселилась, я занимаюсь только тем, что выполняю твои указания. — В ее тоне чувствовалось осуждение.

Джесс сжал руки в кулаки и прикрыл глаза. Ему хотелось вернуться в прошлое и прожить заново последние несколько минут. Однако в жизни так не бывает, Джесс отлично понимал это. Что сделано — то сделано.

— Извини меня за резкость, — уже мягче сказал он. — У меня всегда так: нервничаю перед поездкой на концерт. Но это скоро проходит.

— Если я правильно поняла, это — извинение? — поинтересовалась Даймонд.

— Что ты сказала?

— Да так, ничего особенного… — с обидой в голосе ответила девушка. — Желаю тебе удачной поездки.

Даймонд наклонилась, подняла с пола упавшие ноты, сложила их аккуратной стопкой на столе и, не говоря больше ни слова, вышла из комнаты.

Джесс попытался остановить Даймонд, ухватив за локоть, однако она оказалась проворнее. Он также хотел извиниться, но слова почему-то застряли у него в горле. Джесс стоял, растерянный и огорченный, вдыхал аромат ее духов и слушал звук стремительно удаляющихся шагов.

— Вам пора ехать, — напомнил вошедший в комнату Хенли.

— Вот дьявольщина! — воскликнул Джесс. Все чувства в его душе сейчас перемешались, и он сам не знал, чего больше хочет.

— Джесс! Джесс!! Джесс!!!

Повторяемое огромной толпой зрителей, его имя раскачивало, казалось, стены зрительного зала. Фэны неистовствовали, стараясь вызвать его из-за кулис хотя бы еще на несколько минут. Но Джесс давно взял себе за правило: выходить и раскланиваться не больше трех раз. Три раза он уже выходил.

— Ну что, начинаем собираться, ребята? — спросил он, уходя за кулисы; некоторые музыканты сразу последовали за ним.

Как обычно, уход со сцены за кулисы напоминал прохождение сквозь строй. Тут требовались определенные навыки и проворство. В концертах Джессу, пожалуй, больше всего не нравились такие переходы. Как оперативно ни работала охрана, как близко ни находились уборные артистов от сцены, некоторые особенно активные поклонники ухитрялись просочиться через кордоны. Джесс всегда опасался, что среди фанатов однажды может оказаться какой-нибудь вооруженный псих.

— Оуу-у-оу! — прокричал Мак, все еще чувствуя, как в крови его бурлит адреналин. Чем больше неистовствовала публика, тем больше она нравилась Маку. — Отличный получился концерт, Джесс. И в первом ряду я приметил такую бабенку, просто пальчики оближешь. Эл, ты обратил внимание на ту рыженькую? В красных «рокиз» и какой-то рубашечке, которую она все пыталась с себя сорвать? Вот это девочка! С такой бы уединиться на ночку-другую, и чтобы никто не мешал…

Раньше Джесс с удовольствием поддержал бы шутку приятеля и даже сам добавил бы что-нибудь от себя. Тем более, что они часто говорили о группиз, тех поклонницах, которые чего только не придумывали, лишь бы привлечь к себе внимание певцов и музыкантов на сцене. Каждая из группиз надеялась, что однажды кумир наконец-то обратит на нее свое внимание, а может, даже влюбится…

Однако такого никогда не случалось. Если какой-нибудь девушке и удавалось приблизиться к своему кумиру, то разве что на одну ночь. И то в качестве минутного развлечения. Для музыкантов это было бесплатное и безымянное удовольствие. Впрочем, многие девушки довольствовались хотя бы этим и даже с самого начала не слишком рассчитывали на, что-то более серьезное.

Во время концерта Джесс был всецело во власти музыки; о последней размолвке с Даймонд он совсем позабыл. Но как только стихли последние крики фанатов и музыканты принялись обсуждать свои дальнейшие планы, Джесс решил немедленно заняться улаживанием своих личных дел.

Пробравшись между поклонниками, сумевшими каким-то образом проникнуть даже в его артистическую уборную, он решил, что не будет сегодня участвовать в обычной послеконцертной вечеринке. Пусть его ребята отдохнут, развлекутся с поклонницами. Ему же сейчас нужен был телефон. Немедленно. Прежде чем лечь спать, Джессу непременно надо было услышать голос Даймонд. Ему было необходимо сказать ей, что он сожалеет об их ссоре. Пусть она знает.

— Джесc, тут рядом со мной стоит кое-кто, и я хочу, чтобы ты с ней познакомился, — сказал ему Томми. — Это — Бобби Ли. Скажи, она тебе нравится?

Джесс повернул голову. Рядом с менеджером, улыбаясь, стояла женщина. Таких улыбок он немало повидал на своем веку. Такая улыбка отвечала «да» на любое возможное предложение Джесса. Длинные черные волосы обрамляли круглое симпатичное лицо. Глаза у женщины были большие, искрящиеся, ресницы густо накрашены. Под блузкой, заправленной в тесно облегающие фигуру джинсы, угадывались пышные формы.

— Мэм, — Джесс улыбнулся, приподнял шляпу и… направился к телефону, находящемуся в дальнем конце гримерной.

Женщина сделала недовольную гримаску, затем улыбнулась Томми. Видимо, она поняла, что на сегодняшний вечер он — единственный кандидат. Она вообще благоразумно полагала, что не стоит вешаться на шею мужчинам, — надо идти с тем, кто этого хочет.

Томми нахмурился, затем обнял рукой женщину за талию. Он понимал: Джесс думает о Даймонд, которая осталась дома, и его никак не удастся отвлечь от этих мыслей, что ж…

Взяв телефон, Джесс отнес его в единственное место, где можно было хоть как-то уединиться, — в ванную.

Закрыв дверь изнутри на задвижку, он набрал номер и уселся на крышку унитаза. В ожидании ответа Джесс принялся стягивать с себя намокшую одежду.

Избавившись наконец от рубашки, Джесс отбросил шляпу; он начинал волноваться — прозвучало уже целых тринадцать гудков, но никто не поднимал трубку. И тут Джесс вспомнил о том, сколько сейчас времени. Проверил по своим часам. В Нэшвилле было два часа ночи. Какой же он все-таки болван! И вдруг она подняла трубку.

— Алло?

— Доброе утро, дорогая, — мягко произнес он в трубку.

— Утро? Разве уже утро? — У Даймонд был такой милый сонный голос, что Джесс невольно улыбнулся.

— Конечно, уже утро. Чуть-чуть рановато, может быть, но утро.

— У тебя все в порядке? — спросила Даймонд.

— Вполне.

— Ты что, выпил?

Джесс рассмеялся:

— Нет, мамочка. Я трезв как стеклышко. Только что закончил выступать и отдыхаю. Когда-нибудь сама узнаешь, как исполнитель чувствует себя после концерта.

Даймонд стояла в темном холле, глядя на тени, падавшие на стену. Ей очень хотелось, чтобы Джесс сейчас оказался рядом, но сказать об этом вслух она не решалась.

— Прости, я, наверно, разбудил тебя, — сказал Джесс. — Но я хотел кое-что сказать тебе. Если я не скажу сейчас, то не смогу уснуть.

Даймонд замерла, надеясь, что Джесс скажет именно то, что ей в эту минуту больше всего хотелось услышать.

— Дорогая… Я не могу забыть о том, как вел себя перед нашим расставанием. Ты извини, мне правда ужасно неловко. Не знаю даже, что это вдруг на меня нашло.

Даймонд вздохнула. Джесс говорил так искренне, что она просто не могла сомневаться в его раскаянии. Впрочем, когда Джесс кричал на нее, Даймонд понимала, что дело вовсе не в том, что он рассердился.

— Все хорошо, — сказала она, желая на самом деле сказать гораздо больше. Например, что очень скучает без Джесса, что хочет поскорее встретиться с ним. Но какое право имела она на то, чтобы произносить подобные слова? У Джесса своя жизнь, у нее — своя. Поэтому ответ Даймонд прозвучал совершенно нейтрально.

Джесс внутренне сжался в комок. Голос Даймонд звучал так, словно ей было все равно. У него даже возникла сумасшедшая мысль все бросить и немедленно отправиться домой. Он чувствовал потребность увидеть ее лицо, убедиться в том, что его славная девочка действительно скучает по нему.

— Послезавтра я уже буду дома, — сказал он.

— Я предупрежу Хенли.

Джесс услышал из-за двери громкий голос Мака:

— Эй, Джесс, или ты немедленно выходишь оттуда, или пошевеливаешься, одно из двух! Ты не один, другим ведь тоже туда нужно, старина! К тому же тут рядом со мной одна девушка, гораздо симпатичнее тебя, и ей совершенно невтерпеж.

Мак громко расхохотался над собственной шуткой. Джесс нахмурился. Он знал, что Даймонд все слышно. Может, она поймет как-нибудь не так и обидится снова.

— Мне нужно закругляться, — сказал он в трубку. — Тут за кулисами такой шум, что мне пришлось запереться в ванной. Но, к сожалению, ванная на всех одна, и за дверью уже выстроилась целая очередь.

Даймонд улыбнулась. Хотя Джесс не мог этого видеть. Он лишь услышал легкий выдох в трубку.

— С тобой все хорошо? — спросил он.

— Да. Просто ночная бабочка коснулась лица…

— Ну еще бы, она, как и все мы, стремится к источнику света, — с улыбкой произнес Джесс.

— Тут темно, никакого света, — ответила Даймонд. — Я не включила. Поэтому так долго и добиралась до телефона. В темноте никак не могла понять, где звонит.

— А свет почему нельзя было включить? — удивленно поинтересовался Джесс.

— Потому. Я ведь голышом сплю, ты забыл? Не могу же я при свете бегать голая по дому. Вдруг кто-нибудь увидит?

«О дьявольщина! — подумал Джесс. — Не нужно было спрашивать…» Вслух же он пробурчал:

— О…

Джесс моментально лишился дара речи. Ноги сделались слабыми, словно ватными. Желание распирало Джесса. Ему даже стало больно. Казалось, еще немного, и молния на брюках не выдержит.

— Спасибо за звонок, — шепнула в трубку Даймонд.

И раздались короткие гудки. В голове Джесса возникла странная пустота. Словно у него отняли что-то очень дорогое.