Утром люди были молчаливы - все, кроме Барука, чувствовали себя неважно, а тот вообще редко разговаривал. Смертоносцы бежали относительно медленно, на спине каждого сидели два, а на Зижде даже три человека, покачивались тюки с воздушными шарами. По счастью, дорога была хорошо известна и не имела естественных препятствий в виде болот или ручьев.

По всем расчетам путешественники должны были достигнуть снежных перевалов к вечеру третьего дня, если будут останавливаться лишь на половину ночи. Слева от Олафа сидел Сайка, то и дело прикладываясь к маленькой баклажке, сзади - Люсьен. Стражник напевал какую-то песню, половины слов которой не знал, а из оставшихся совершенно невозможно было понять, о чем она повествует.

- Замолчи, пожалуйста, - попросил Олаф.

- Все равно скучно, пусть поет! - заступился за стражника Сайка. - Лучше хлебни.

- И хлебну, и пусть замолчит. Верно, Око Повелителя?

"Поступайте как знаете," - ответил Зижда. - "Я приказываю только одно: находиться на моей спине."

В этом путешествии именно смертоносец был Оком, именно на нем лежала вся ответственность за переход через горы. На той стороне восьмилапый должен был стать покорным слугой королевы Хажа вместе со всем своим отрядом. Не касалось это распоряжение Повелителя только троих: Сайки, как Малого Повелителя Джеммы, Люсьена, и без того подданного королевы, и Олафа. Последнего, правда, только в том случае, если он надумает жениться на Тулпан.

Пока сотник размышлял об этом, Люсьен опять затянул свою неразборчивую песню. Олаф стал придумывать аргументы, чтобы все же убедить друга остановиться, но неожиданно заговорил Зижда.

"Покоряка!"

"Что?" - не понял Олаф. - "Что ты сказал, Око?"

"Я назвал тебя покорякой. Это не оскорбление, это шутка."

"Ах, вот оно что…" - сотник закатил глаза.

Вот еще чего не доставало ему в это утро - смертоносца-шутника. Зижда отомстил за вольное с собой обращение, придумал какое-то самому непонятное слово. Что ж, пусть радуется.

"Надеюсь, Зижда, ты не станешь называть меня так при всех? Особенно при королеве Тулпан? Да и ее, пожалуйста, не надо так называть. Ты Око Повелителя, воля твоя - закон, но я очень прошу."

"Хорошо, я буду говорить только тебе, иногда," - согласился паук. - "Это не оскорбление."

"Я понял!"

- Люсьен, ну я прошу тебя, не кричи мне в ухо! - Олаф одновременно выхватил у Сайки баклажку и сделал несколько крупных глотков. - У меня это больное ухо, я его отшиб когда с Джемы улетали!

- Так бы сразу и сказал, - как ни в чем ни бывало пожал плечами Люсьен. - Просто у меня настроение хорошее. Я хочу домой!

- Зачем? - удивился неугомонный Сайка. - У тебя ведь семьи нет.

- В Хаже пять поселков! - в ответ заорал хажец. - А я дворцовый стражник, и в каждом ждут меня!!

- По крайней мере, у этой песни есть какой-то смысл, - пришлось признать Олафу. - Но уж очень она громкая, хуже прежней.

- Прости, - смиренно попросил Люсьен. - Это моя душа поет.

Он все-таки замолчал, и изрядную часть пути Олаф продремал, тыкаясь то в плечо атамана, то в грудь стражника. Очнулся он только когда смертоносец замедлил ход.

- Что случилось, Зижда?

"Впереди муравьи, большое стадо. Их ведет принцесса."

- Муравьи идут на север? - изумился Сайка.

"Нет, на запад. Нам придется обогнуть их или подождать, пока пройдет стадо. С ними принцесса, мне их не отогнать."

Вскоре они увидели муравьев. Это были крупные, красноспинные насекомые. Несколько тысяч тварей шли, толкаясь, за своей муравьиной принцессой, которая едва ползла по земле. Ждать, пока пройдет эта процессия, пришлось бы до вечера.

"Атаковать нельзя," - повторил Зижда. - "Идем в обход."

- Вам тяжело, а дороги там, кажется, нет, - заметил Люсьен, но смертоносец не удостоил его ответом.

Слева местность круто понижалась, образуя долину, слишком большую для маленького, но извилистого ручья. Справа напротив, тянулась гряда невысоких скал, и паук, ненавидевший воду, конечно же выбрал это направление.

- Туда идет стадо, - заметил Сайка. - Неразумно, надо обойти слева.

- Оку Повелителя виднее, - вступился за приятеля Олаф. - Его желание - закон.

Зижда повел караван в узкий проход между двумя скалами. Казалось, что пройдя по нему, они быстро перевалят хребет и окажутся по другую его сторону, но дорогу преградила сплошная каменная стена, пришлось двигаться вдоль нее. Неожиданное препятствие плавно изгибалось и смертоносцы вскоре бежали уже на восток.

- Уж лучше бы подождали, а потом шли всю ночь, - на ухо прошептал Сайка Олафу.

Люсьен и сотник строго посмотрели на атамана, но и смертоносец молчать не собирался.

"Повелитель назначил меня своим Оком! Приказываю здесь только я! Ты король, Сайка, и можешь идти своей дорогой, но отряд пойдет по той дороге, которую укажу я!"

- Зижда совершенно прав! - сказал Олаф и довольно сильно пихнул короля под ребро. Он бы сделал это гораздо сильнее, если бы не боялся, что тщедушный атаман свалится на землю. - Слушайся Ока, а то пойдешь пешком!

Сайка только сморщил нос. Однако Зижда, видимо, и в самом деле принял не лучшее решение: караван все дальше удалялся от разведанного пути, по которому чивийцы и спустились с предгорий в Темьен минувшей осенью. Пауки терпеливо бежал вперед, будто точно знал, что дорога выведет его опять на север.

- Позволишь слово сказать, Око? - осторожно спросил Люсьен.

"Говори, подданный королевы Хажа."

- Мы едем в ущелье. Эти скалы сюда притащил ледник, они иногда срываются с гор и ползут вниз. Я ведь всю жизнь в горах, Зижда! Лед раздвигает все на своем пути, даже разрывает землю. Потом тает, и через много лет получается вот такое ущелье с грудой скал на конце языка.

"Куда нас должно вывести это ущелье?"

- К горам, - пожал плечами Люсьен. - Ледник-то оттуда сполз. Но… Понимаешь, у этого ущелья высокие берега, возможно, неприступные. А приведет ущелье к вершине. Нам-то нужен перевал, понимаешь?

"Кажется, понимаю," - Зижда не замедлял ход.

Хажец вздохнул прямо в ухо сотнику. Тот и сам раздумывал над сложившейся ситуацией. За горы хотелось попасть как можно скорее, но с Оком Повелителя не спорят. Когда-то Олаф, вместо того, чтобы послушаться Зижду и вернуться к Повелителю с докладом об увиденных летающих шарах, решил изучить озеро. Это закончилось довольно печально, но смертоносец тогда покорно подчинился. Разве мог Олаф теперь пытаться повлиять на его решение с помощью своего авторитета?

Вдруг дорога сделала крутой поворот, и прямо перед путешественниками открылось обещанное Люсьеном ущелье. Он и в самом деле уходило на север, к покрытой льдом горе, а похоже было больше на какой-то исполинский след: ледник выдавил клинообразное углубление в равнине.

- Вот, теперь надо искать на этом обрыве место, где можно подняться, - пояснил стражник. - Если не найдем, то придется вернуться.

"Это мне решать!"

Зижда принял влево и побежал вдоль длинного крутого обрыва. Кое-где смертоносец мог бы забраться, но для этого пришлось бы снимать с него и груз и людей, а потом поднимать наверх по паутине. Око Повелителя не желал смириться с такой значительной потерей времени и упорно искал выход из ущелья до тех пор, пока не стало смеркаться.

- Замечательно! - отчетливо произнес Сайка, но при этом действительно широко улыбался, разглядывая величественную перспективу.

Смертоносец, похоже, и в самом деле не принял это на свой счет. В довольно-таки зловещем молчании они пробежали еще немного, и только тогда Зижда начал сдаваться.

"Олаф!", - обратился он напрямую к сотнику, - "Я прошу совета! Вернуться или идти вперед?"

"Давай остановимся, устроим здесь лагерь. Люди отдохнут, а смертоносцы пробегут налегке вперед, поищут там дороги. Не нужно торопиться с решением, в конце концов мы всегда можем достать шары и перелететь через скалы к знакомым местам, здесь еще не холодно."

"Ты вселил в меня уверенность!" - чопорный Зижда даже качнул корпусом на бегу, не ожидавший этого Сайка едва не свалился вниз.

Тут же смертоносец замедлил ход, останавливая караван.

"Я решил оставить здесь людей и груз, готовьтесь к ночевке. Я и Мешш пробежим дальше, поищем путь, остальные восьмилапые будут охранять вас."

- Замечательно! - повторил атаман, но послушно спрыгнул вниз.

Вскоре оба паука скрылись среди редких камней, оставшихся после того, как ледник растаял. Трое оставшихся восьмилапых встали вокруг людей на равном расстоянии.

- Они поохотятся за нас? - спросил простодушный Сайка.

- Око приказал им охранять лагерь, а не охотиться, - напомнил Люсьен. - Но в самом деле уже довольно темно. Мы хотели идти половину ночи, потому что знали местность, теперь это невозможно. Надо наломать кустов хотя бы, для костра, и что-нибудь раздобыть на ужин. Не хочется тратить запасы Сильды так близко от Чивья, верно, сотник?

- Наверно, ты прав, - пожал плечами Олаф. - Что ж, тогда надо пройти вдоль обрыва, там, среди камней, могут оказаться насекомые. Пауки будут нас чувствовать отсюда, если что - выручат.

- Да что вы! - джетка, немного бледная после непривычного способа передвижения, тут же полезла в сумку. - У меня все есть! Не надо никуда ходить!

- Не гомони, - успокоил ее атаман и подкрепил просьбу выразительным жестом. - Сказано: не надо пока эту еду трогать. Лучше достань мне… Ну, что у тебя там в кувшинах?

На охоту отправились втроем, Олаф, Люсьен и молодой джет по имени Роуд. Пройдя уже довольно много вдоль высокой каменной стены, будто специально созданной для обороны от армий врага, охотники увидели подобие пещеры. Узкий вход отчетливо чернел на фоне серых скал.

- Можно попросить смертоносцев разведать, что там внутри, - заметил Олаф. - Глупо лезть с мечами не зная, что ждет впереди.

- А мы не с мечами, - заспорил Люсьен. - Мы со стрелами.

- Глупо. В темноте отмахнуться мечом еще можно, а вот попасть в кого-то стрелой очень трудно. Кроме того, на второй выстрел времени не будет, тесно.

- Все-то ты знаешь… - проворчал стражник, оставил в покое лук и вытянул на свет длинный меч. - Не хочется мне звать восьмилапых. Мы у них, как у нянек, шагу не ступим сами! Верно Сайка говорит: это опасно! Опасность для вида, или как там… Пойдем, Роуд.

- Что значит "пойдем, Роуд"? - возмутился Олаф. - Ладно, раз ты так хочешь - идем в пещеру, только парня не губи. Пусть идет сзади.

Джет пытался доказать громкими восклицаниями, что он сзади стоять не собирается, но слушать его воины не стали. Первым в пещеру шагнул Люсьен.

- Вернись! Я больше привык рубиться со всякими тварями! - потребовал сотник.

- Вот еще! Скажу тебе по секрету, я кое во что обмакнул кончик меча… Так что бояться нечего.

- Роуд! - Олафа всегда возмущало, что кроме него никто и не собирался подумать хоть о чем-то. - Роуд, иди принеси факел!

- А где его взять?

- Сделай, дурак!

Из пещеры донеслось громкое лязганье, потом крик Люсьена. Сотник, приготовив лук, встал напротив входа.

- Люсьен! Отвечай, сын Фольша, или я сейчас туда выстрелю!

- Пожалуйста, не надо стрелять! - стражник, пятясь, появился на свет. - Кто-то напал на меня, но я успел… Попал по лапе, тварь сдохла.

- Зачем лезть в темноту?! Не мог подождать?! - сотнику все-таки очень хотелось выстрелить. - Зачем!? Вот потому-то смертоносцы с нами и нянчатся, что сами мы глупые, безмозглые твари! Видел бы Старик, чем я занимаюсь - пожалел бы, что не сожрал меня маленьким!

- У тебя истерика, - удивился Люсьен. - Вот не ожидал. Олаф-сотник, что с тобой? Даже еще не умер никто, а ты раскричался.

- Я раскричался, потому что… - Олаф задумался, но не нашел ответа. - Потому что ты мой друг и я за тебя испугался.

- Это я понимаю, - кивнул стражник. - Просто раньше за тобой подобного не замечалось.

Сотник только покачал головой. В чем-то Люсьен был неуловимо прав… Олафу не хотелось идти в пещеру, она отталкивала его, заставляла нервничать. Пришел Роуд, принес несколько охапок хвороста.

- Вот! Для факелов тряпки нужны, смола, а ничего нет.

- Хорошо, зажги немного для начала. Люсьен, да отойди же от входа, там может быть полно таких тварей!

Джет закинул в темноту горящие ветки. Они попали прямо на труп довольно крупного жука. Передние лапы насекомого имели странную форму, больше напоминая лопатки.

- Чудан, пещерный жук. Тебе повезло, Люсьен, жвалы у него не хуже, чем у смертоносцев, голову откусит одним движением, - с горящей веткой в руке Олаф спокойно вошел в пещеру. - Это самка, самцы в таких норах не сидят.

- Это не нора, - заметил Люсьен, входя следом. - Это пещера. В наших горах таких не водится.

- В степи водятся, роют норы. А тут камни, вот и нашла бедняжка пещерку потомство вывести. И вот на тебе - приходит здоровенный парень с отравленным мечом и рубит прямо по лапе. Конечно, несчастная сдохла. А кто бы не сдох?

- И есть ее нельзя, -= добавил сзади джет. - Как же ты охотишься с отравленным мечом?

- Ну… - Люсьен задумался, и спустя несколько мгновений признал: - Мне это не пришло в голову, Роуд. Просто не пришло в глупую голову. А что ты там теперь ищешь, Олаф?

- Дайте еще одну ветку, - потребовал сотник. - Обычно они выводят потомство раньше, но в эти края поздно приходит весна. У чуданов вкусные личинки, по-настоящему вкусные. Вот ради этого стоило сюда лезть. А вот и они!

Личинки находились именно там, где и полагалось: в самом дальнем углу пещеры. Около двух десятков уже сбросивших оболочку яиц беспомощных существ увлеченно пожирали аккуратные брикеты, кал матери. Этим им и предстояло питаться еще около десяти дней.

- В самый раз, - Олаф проткнул ближайшую личинку мечом и поднес поближе к глазам извивающегося червячка. - Да, мясо у них нежное, как у дождевиков, но при этом чуть сладковатое и более плотное. Вы будете довольны.

- Убивать их, или лучше так унести? - деловито поинтересовался Роуд.

- Найди палку, на насади их всех сразу. Они от этого не умрут, вот и хорошо: живыми поджарим. Но все это пустяки… Вы ничего не чувствуете? - Олафу в самом деле было не по себе.

- Ничего, - признался Люсьен. - Немного воняет, но при жарке, думаю, запах отшибет. А что случилось?

- Да вроде, ничего…

Пока джет возился с личинками, воины светили ему, заодно осматривая пещеру. Пол покрывал какой-то коричневый прах, стены оказались удивительно ровными.

- Это делали люди, - уверенно изрек Люсьен. - Насекомые могут делать хорошие дома, но не так аккуратно.

- Люди тоже не всегда делают аккуратно… - сотник провел по стене рукой. - Но ты прав, ни пчелы, ни муравьи этого сделать не могли. Да и не слышал я о тварях, которые обтесывают камень. Ты знаешь таких насекомых?

- Нет, хотя всю жизнь живу в горах, - уверенно заявил стражник. - Это строили люди. Но зачем? Города здесь нет.

- При чем здесь город? - сотник медленно шел вдоль стены, к чему-то присматриваясь.

- Иногда в горах находят города, вырубленные в скалах. Там много пещер, между ними хитрые коридоры… Я только слышал о таком, Олаф, сам не видел. Вот я и говорю: странно, что пещера есть, а города нет.

- Ясно. Иди ко мне и приглядись к стене сбоку.

Стену пещеры покрывали рисунки. Самые разные: люди, сражающиеся с пауками, крылатые люди, взлетающие в небо, и такие же крылатые, но вооруженные, пикирующие сверху на пауков. Рисунок был очень старым, краски выцвели, но до сих пор не осыпались с каменной стены.

- Плохой рисунок, - сделал вывод Люсьен.

- Чем он тебе не нравится? - быстро спросил Олаф. Эти рисунки имели какую-то связь с его странным возбуждением. - Крылатые люди или люди, воюющие с пауками? Что не так, стражник, дружище, помоги-ка мне!

- Да просто плохой рисунок, вот и все. Я сам лучше нарисую.

- Ах вот ты о чем… - разочарованно протянул Олаф и продолжил обход пещеры.

Однако больше он ничего не обнаружил. Странный прах под ногами поднимался маленькими рыжими облачками при каждом шаге, и так же быстро оседал. Что-то беспокоило Олафа все сильнее.

- Пойдем! - позвал его стражник. - Роуд уже, наверное, в огонь их сует, эти личинки, а готовиться им почти не надо.

- Сейчас… - сотник медлил.

Нога задела маленький камень, тот откатился в сторону. Олаф услышал, как он откатился, в его голове прозвучал легкий металлический гул. Камень был тяжелым… Сотник нагнулся и поднял маленький, в половину кулака шар. Очень тяжелый шар, стальной такого же размера весил куда меньше.

- Что это? - спросил Люсьен, ветка в руках которого в этот миг погасла. Пещеру окончательно заволокло дымом. - Я пошел! Догоняй!

- Это… - хотел было ответить на вопрос сотник, но поперхнулся и побежал за другом, нашаривая руками дорогу.

От ярко пылавшего костра им уже кричал Сайка. Готовку взяла в свои опытные руки Сильда, прогнав Роуда, и теперь надо было поспешить. Тушки личинок шипели, капали жиром в огонь, все еще извиваясь, пьянящий запах беспокоил даже смертоносцев.

Люсьен побежал к товарищам, требуя сейчас же свою порцию, а Олаф остановился, рассматривая шар. Ему показалось, что странный металл немного светится, но самое главное - в голове раздавался неясный гул, и исходил он именно от странной находки. Сотник зажмурился, постарался разобраться в своих ощущениях.

Зижда приближался! Олаф знал это с закрытыми глазами. Он был еще далеко, но бежал к ним быстро, излучая радость. Видимо, смертоносец отыскал дорогу. Чивиец послушал еще и сумел различить Мешша, он торопился за старшим. Сотник открыл глаза. Ощущения ослабли, но не пропали. Лучше, яснее он видел и трех пауков, стоявших вокруг лагеря, будто к глазам добавился еще какой-то орган чувств.

- Олаф не успеет, будет голодным спать, - негромко сказал Сайка, Роуд и Вик захихикали.

Сотник не сразу осознал, что находится слишком далеко, чтобы слышать их. А еще он почему-то знал, что Роуд и в самом деле опасается ссоры - юноша поверил, что атаман собрался съесть порцию сотника, а вот Вик просто веселится. Люсьен думает, что личинки все-таки пахнут куда лучше, чем можно было ожидать от мяса с таким вкусом. Олаф не мог читать мыслей, но эмоции людей чувствовал.

- Ты идешь или нет?! - закричала Сильда, устав бить по рукам воинов. - Скормлю все другим, если опоздаешь!

Он пошел к костру, на ходу опустив шар в карман. Тяжелый, крупный, странный предмет мешался, но больше его спрятать пока было некуда. Сильда немного боялась сотника… Почему? Вроде бы поняла, что сгоряча обратилась к нему слишком просто, а может быть, по какой-то другой причине.

Сказать всем о находке? А какой в этом смысл? Можно было бы поделиться с Люсьеном, да он плохой советчик, по крайней мере, для этого еще будет время. Олаф присел к огню, чтобы выпирающий из кармана шар не бросался в глаза, и постарался вести себя как можно естественнее.

Это давалось ему с трудом. Никогда прежде сотник не думал, что Сайка действительно относится к нему очень тепло, а вот Стас… Не то чтобы недолюбливает, но не считает хорошим человеком. Люсьен на всех реагировал примерно одинаково, только к Баруку и Сильде испытывал эмоции неприязненные, хотя и не слишком сильные.

Еще интереснее было чувствовать смертоносцев. У людей эмоции существовали независимо от разума, у пауков же сознание было устроено каким-то совершенно другим образом. Олаф мог не только сказать, что чувствуют смертоносцы, но и найти их с закрытыми глазами. Восьмилапые будто постоянно испускали какие-то сигналы, прежде не замечаемые даже чутким сознанием потомственного чивийца.

Шар, который помогает чувствовать… Олаф склонил голову, задумался, и едва не выдал себя, никак не отреагировав на гордое сообщение Зижды.

"Мы нашли путь! Хорошая дорога, не очень далеко отсюда. Собирайтесь!"

- Зижда, милый друг! - раскинул руки Сайка, блеснул в лучах заходящего солнца жирным подбородком. - Ну что ты такое говоришь? Только что поели, спать хотим. Дорога-то непроверенная, не стоит по ней ночью ходить.

- Да, Око Повелителя, смилуйся над нами, - более опытный в общении с пауками Люсьен встал и подошел к Зижде, склонив голову. - Твое желание - закон, но мы очень просим тебя разрешить нам ночевать здесь.

"Олаф-сотник, покоряка, как ты думаешь, я могу уступить? Людям действительно это нужно?"

Прежде чем ответить, сотник немного погрелся в той теплой, лучистой энергии, которую излучал в его сторону смертоносец. Он и в самом деле привязался к Олафу, Старик был прав. Впрочем, разве он может хоть в чем-нибудь ошибаться?

"Я думаю, Зижда, Око Повелителя может позволить людям отдохнуть. Я бы сделал так."

"Ты выглядишь немного странным," - заметил перемены в приятеле паук. - "Что-то произошло?"

"Нет… Может быть, я немного объелся."

"Это была известная тебе пища? Хоть ты и рядовой боец отряда, но так же, как и я, имеешь важное поручение от Смертоносца Повелителя. Ты должен заботиться о себе, Олаф-сотник," - прочитал ему строгую нотацию восьмилапый.

"Да, Око Повелителя… Твое желание - закон," - отозвался Олаф, заинтересовавшись "скалистым" скорпионом, пробиравшимся через ущелье где-то к востоку от них.

Теперь сотник мог чувствовать и насекомых, совсем как восьмилапые! Или, быть может, совсем не так, но тоже на приличном расстоянии. Скорпион был сыт, он слышал крики веселых людей и предпочитал убраться подальше. Про пауков тварь ничего не знала… Прежде Олаф думал, что свирепый хищник не боится человека.

"Я позволяю вам сегодня остаться здесь," - изрек наконец Око Повелителя и с некоторой грациозностью удалился.

Люди встретили это сообщение радостными возгласами, пиршество продолжилось. Сильда все-таки забралась в свою сумку и подкармливала всегда готового пожевать Стаса, у него из рук начал выхватывать куски, Сайка, потом Люсьен, потом Вик. Джетка подхватила ветку и стала гонять вокруг костра воришек.

Все они были просто счастливы в этот момент, даже Сильда, сотник отчетливо это чувствовал. Люсьен удивительно легко переменил антипатию к женщине на полное благоволение, но особенно ярко, конечно же, горели друг к другу островитянин и джетка. Олаф даже позавидовал им, и тут же испугался.

А что, если от Тулпан в его сторону потекут совсем другие эмоции? Уж лучше бы этого не знать. Сотник хотел даже потихоньку вытащить шар из кармана и откатить в сторону, но передумал. Королева пока далеко, а следить за округой очень полезно.

- Что ты такой надутый? - возле него оказался атаман. - даже Барук улыбается!

- Он столько общался с Повелителем, что теперь все время улыбается, - уточнил сотник. - С ним Старик не был так нежен, как с нами.

- Да, - согласился Сайка. - Вы что-то нашли в пещере? Какие-то рисунки? Ты думаешь о них?

- О них, - кивнул Олаф. - Странные рисунки, будто люди Фольша рисовали. Но ведь по эту сторону гор о Фольше никто не знает?

- Нет, - уверенно ответил джет. - Уж я бы слышал. Ни одной сказки даже нет про такого парня. Кто это, расскажи на ночь глядя.

- Фольш… - Олаф подумал было уйти от разговора, но решил, что ничего опасного в нем нет. - Фольш - это придуманный колдунами бог. Если верить их сказкам, то он живет на какой-то звезде. Прежде, когда весь мир принадлежал людям - а колдуны думают так - он радовался. Но потом люди забыли своего бога, и в наказание он призвал насекомых, прежде всего смертоносцев. Люди почти погибли, но Фольш почему-то передумал их уничтожать, и теперь призывает их бороться с пауками.

- Я бы точно знал о такой сказке! - повторил атаман. - Уж мимо Джеммы не прошла бы такая глупая сказка! У нас любители есть по этой части.

- Так вот, колдуны курят нас - в степи он крепче, чем ваш, лесной - и видят в бреду этого своего Фольша. Он отдает им приказы: убивать смертоносцев, жечь города, убивать всех слуг смертоносцев. Но главное: жечь самок и потомство восьмилапых… - сотник осекся.

- Ну, ты-то другое дело, - сразу понял Сайка. - Ты действовал по приказу Повелителя.

- Да… Так вот, колдуны приходят в города, селятся среди людей и начинают искать дураков. Кто им поверит, ведут в степь, курят нас и обещают, что каждый, кто погибнет во имя Фольша, попадет к нему на звезду. Там бог даст им новое, красивое и здоровое тело, а еще могучее оружие. Фольш собирает там армию, которая однажды обрушится на землю, чтобы в Последней Битве уничтожить всех насекомых и вернуть землю людям.

- Занятно. И многие ему верят?

- Почему-то многие, - эта проблема давно мучала Олафа и только бегство от стрекоз заслонило ее. - Очень странно, но люди верят колдунам охотно. Они нарушают Договор, поднимают восстание. Как победить пауков? Только огнем. Город горит вместе с Запретными Садами - там живут самки - большинство смертоносцев погибает. Потом люди остаются в степи и происходит сражение. Если побеждают оставшиеся восьмилапые, то на том и делу конец. Но если повстанцы одолеют…

- Как же они могут одолеть? - вокруг костра наступила тишина. Все смотрели на сотника, только Сайка, сидевший рядом, ворошил палочкой горящий хворост. - Ведь отравленных стрел в степи нет?

- Нет, но есть колдуны. Вы, джеты, заговариваете себя, я не очень понимаю, как это происходит… Но и сам могу скрывать мысли от восьмилапых. Другое дело колдуны, они чувствуют врага на расстоянии и умеют прятать от смертоносцев своих воинов. Засада - вот как они обычно воюют. Паукам очень тяжело с ними справиться, и поэтому… - сотник опять замолчал.

- И поэтому карательные отряды по большей части состоят из людей, и даже Оком Повелителя там часто человек, - закончил за друга простодушный Люсьен. - Например, наш друг Олаф-сотник, первый каратель Чивья, доверенный человек Повелителя. Он убил больше повстанцев, чем любой другой, верно?

- Верно, - сотник не рассердился, потому что от хажца по прежнему исходило дружелюбие, которое Олаф физически ощущал. - Ведь дело не простое. Люди Фольша не боятся умирать, им страшно перед смертью предать своего бога. Ведь тогда нового тела у них не будет, а провалятся они во Тьму Копашащуюся, вместе с насекомыми. Поэтому до тех пор, пока не сломаешь пленного, он не выдаст, где отряд. Смертоносцы этого не умеют… Важна не просто боль, а безысходность. Но это вам сложно понять, - чивиец потянулся. - Не пора ли спать?

- А что говорят колдуны? - спросил Сайка. - Откуда они берутся-то такие?

- Живого колдуна еще никто ни разу не захватил, даже я, - объяснил Олаф. - Остальные уверены, что колдуны падают прямо со звезд. Завтра Зижда поднимет нас чуть свет, чтобы наверстать потерянное время, давайте спать.

Угли разбросали по широкому кругу, присыпали землей и улеглись, укутавшись в припасенные Сильдой одеяла. Сотник вынул шар из кармана и долго его ощупывал, надеясь найти хоть какую-то неровность, но металл был удивительно гладкий. Может быть, шар лежал в ручье и вода его обточила? Но таких гладких и идеально круглых голышей не бывает.

Олаф был уверен, что долго не уснет и приготовился не спеша размышлять, глядя на звезды. Но сон будто упал на него с неба, накрыл паутиной, слепил глаза. Сотник рвался изо всех сил и наконец вырвался, очнулся. Тогда перед ним предстал Фольш.

Описать его облик Олаф не взялся бы. Бог казался одновременно и ужасным, пугающим, и прекрасным. В то же время ничего определенного память не сохранила.

Бог говорил с ним, рассказывал о древнем мире, где гордые люди попирали пауков ногами. Сотник слушал и верил, потому что дело происходило во сне. Все возражения, указывающие на смехотворные стороны этой гипотезы, куда-то пропали, забылись. Потом Фольш поведал о своей могучей армии покойников на звезде и даже показал ее. Одна из светлых точек на небе увеличилась, будто подлетела к земле, стали различимы бесчисленные ряды воинов в сверкающих доспехах. Над ними, прямо по воздуху, летали повозки, тоже металлические.

- Теперь ты мой человек, - закончил свою речь бог. - Твое место - во главе одной из тысяч моих бойцов. Ты - избранный, возлюбленный. Набери же свою тысячу! Призови людей во славу мою, и смертью оживете! Пусть города горят, пусть погибнет потомство раскоряк.

После этого Фольш исчез, и странный сон сменился чем-то обычным, бесформенным. Но даже в новом сне Олаф помнил предыдущий. Вспомнил о нем и утром.

Утром Зижда действительно разбудил людей до рассвета, чтобы они успели позавтракать затемно. Олаф забыл о шаре и он выкатился на траву, когда сотник поднялся, но никто этого не заметил. Шар снова занял место в кармане, теперь чивиец склонен был считать его сокровищем.

Не нужно было долго соображать, откуда к нему пришел Фольш. Все сходилось - и новые способности, так похожие на умения колдунов Фольша, и загадка появления этих людей. Все просто: надо только найти шар, а дальше бог сам объяснит, что надо делать. Сон помнился настолько ярко, четко, что даже Олафу стало страшновато. Как же будут реагировать на видения обычные люди, такие как Люсьен или Сайка?

Соблазн выбросить шар был велик. Кто знает, каковы его возможности? Эта штука свела с ума не одного степняка, почему бы и первому карателю Чивья не пополнить их ряды. Но охотничий азарт оказался сильнее. Столько лет бесплодных погонь по степи, столько колдунов, умерших за миг до того, как к ним прикоснулись воины - и вот он, четкий след. Шары разбросаны по степи, их находят, и спустя некоторое время горят города.

Где-то в затылке билась одинокая, сама себя боящаяся мысль: а что, если Фольш и в самом деле существует? Но сотник надеялся, что сможет там ее удержать. Нельзя верить всему, что видишь или слышишь. Конечно, шар - удивительная вещица, сделать в городской кузнице его не могли. Но когда-то по этой земле ходили удивительные мастера, оружие которых исправно рубит головы по сей день.

Отряд снова двинулся в путь. Зижда провел их вдоль обрыва еще порядочное расстояние, зато дальше оказался вполне пологий подъем, след давнего обвала. Осколки скал занесло землей, на ней проросла трава, все это давало хорошую опору лапам пауков. Смертоносцы даже не попросили людей слезть, взобрались наверх и опять пошли на север.

Зижда торопился, не жалея себя. Кодекс чести гнал за Оком Повелителя и остальных смертоносцев, поэтому караван двигался очень быстро. Теперь пассажиров порядком трясло, и разговоры сами собой прекратились, не говоря уже о песнях.

К вечеру показались снега. Только тогда Зижда смилостивился над своими сородичами и остановился, приказав разбивать лагерь. Подниматься выше означало для восьмилапых просто замерзнуть ночью, уснуть, и долго оттаивать под утренним солнцем.

"Первыми поднимите меня, Вачи и Мешша," - распорядился Зижда, обращаясь сразу ко всем. - "Оставите нас по ту сторону, на границе снегов, и вернетесь за остальными. Мы обойдемся без присмотра."

- У нас есть Сильда, - напомнил Стас. - Она же не будет ходить с нами через перевал туда-обратно. Останется с вами.

- Ой, я боюсь, - громко прошептала джетка.

Женщину все еще пугали восьмилапые, ведь все лето она провела на Джемме, не показываясь в городе. Поездка в город, быстрая, удобная и безопасная, примирила ее с необходимостью видеть пауков каждый день, но оставаться с ними наедине она боялась.

- Ты им нужна, - помог джетке решиться Олаф, который видел ее искренний страх. - Восьмилапые будут лежать замерзшие, неподвижные. На границе снегов нет насекомых, но какие-нибудь мухи могут прилететь. Тебе было бы приятно, если бы ты не могла пошевелиться, а мухи пили твою кровь? Просто встанешь над смертоносцами с веткой и будешь их охранять.

- А вы быстро вернетесь, высокий господин сотник?

- Постараемся побыстрее, нас Стас будет за собой тащить.

На ужин пошли припасы джетки, их пора было съесть, чтобы хоть немного уменьшить груз. В снегах смертоносцы людям не помощники, а обуза. За один раз всех пятерых восьмилапых перетащить на веревках по снегу не получится, значит, придется возвращаться.

Ночью у Олафу опять пришел Фольш. Он поздоровался с ним по имени, и утром именно это больше всего портило настроение сотнику. Речь бога оказалась очень похожей на предыдущую, вот только в конце он напомнил чивийцу, что неплохо бы покурить наса.

- Это угодная мне трава! - важно произнес Фольш. - Не забудь, ты - избранный! Я говорю не со всеми.

Запомнить лицо, или хотя бы рост, сложение бога не удалось. Да и как это сделать во сне, когда не владеешь не то что телом, а даже мыслями? Может быть и обращение к сотнику по имени ему просто приснилось?

"На то время, пока я буду лежать неподвижно, но смогу разговаривать, я останусь Оком Повелителя," - напомнил Зижда, начиная утром подъем к перевалу. - "Если меня не будет с вами, или я не смогу говорить, меня заменит Олаф. Он - сотник. Прости, Малый Повелитель Сайка, но ты не уроженец Чивья, и согласно традиции не можешь командовать отрядом горожан."

Атаман спокойно кивнул, не спросив даже, сколько именно в отряде чивийцев. Если не считать смертоносцев, то к таким можно было отнести одного лишь Олафа. Солнце ярко сияло, отражаясь от снега. Пройдя половину расстояния, караван остановился.

"Перебирайтесь все на нас," - приказал Око, имя в виду себя, Мешша и Вачи. - "Когда прикажу прыгать, не сбрасывайте груз."

Втроем перевозить столько людей нелегко, но все же так получалось быстрее, чем если бы кто-нибудь из двуногих пошел наверх пешком. Оставив позади двух смертоносцев, отряд достиг наконец снегов. Еще некоторое время пауки продолжали идти, осторожно переставляя разъезжающиеся лапы, потом остановились.

"Прыгайте и идите по нашим следам," - сказал Зижда и добавил для сотника: - "Защити меня от зверей с красной кровью, покоряка!"

Здесь, в горах, насекомые не жили, это позволило уцелеть нескольким вымирающим видам древних существ. Среди них попадались и довольно крупные, но когда через перевалы шел весь народ Чивья, никаких бед странные хищники не причинили. Возможно, просто боялись такого количества людей и пауков.

- Пошли! - Олаф первым пошел по следам быстро удалявшихся смертоносцев.

- А зачем же мы слезали? - удивилась Сильда.

- Они замерзают. Будут бежать сколько смогут, чтобы облегчить нам работу, потом упадут. Мы нагоним, привяжем веревки и будем тянуть.

- Это примерно как грести, - со знанием дела сообщил Стас. - И-раз, и-два! А под горку когда пойдет, то они сами поедут!

- Шапку надень, - потребовала джетка.

Да, теплые вещи им очень пригодились. Впрочем, особого мороза пока не было, солнце быстро нагревало любой темный предмет. Смертоносцы быстро превратились в точки, а потом и вовсе растворились в белизне.

- Ух-ты! - вдруг воскликнул Сайка. - Паук какой маленький! В горах такие водятся?

- Это потомство, - поправил его Люсьен. - Паучат тащили примотанными паутиной к самкам, некоторые попадали. Маленькие, всех не соберешь. Может, он еще оживет? - стражник поднял на руки крохотного, с кулак малыша.

- Нет, за зиму промерз насквозь! Ударь его мечом, и он расколется, как льдинка! - предложил Вик.

- Зачем же? - стражник бережно бросил паучка в ямку и закидал снегом. - Ни к чему так баловаться.

- Быстрее! - прикрикнул на них сотник. - Если будете на все отвлекаться, то Зижда станет таким же!

Они видели еще много следов осеннего перехода, торчащих из-под снега. Мертвые смертоносцы, большие и маленькие, люди, по преимуществу старики, забытые вещи. В одном месте из-под снега торчала целая упряжка жуков. Все знали, что сил перетаскивать и эту, малополезную скотину, не останется, но гнали шестиногих чтобы они протащили часть груза как можно дальше. Жукам не повезло, они не дошли совсем немного.

Наконец впереди показалась точка. Сотник, махнув рукой Люсьену, побежал бегом и первым добрался до упавшего Мешша. К тому времени, как подошли остальные люди, оставалось закрепить только одну веревку.

- Сами затянете, - кинул сотник снасть джетам. - Главное, не цепляйте за клык, оторвете! Просто затяните на жвалах петлю.

"Спасибо," - неожиданно ответил Мешш и не ожидавшая такого Сильда взвизгнула.

Остальные пошли дальше. Вскоре они добрались и до Вачи, оставили с ним носильщиков. Олаф, Люсьен, Барук и Сильда взялись за продержавшегося дольше всех Зижду, с тем, чтобы потом вернуться и помочь товарищам.

"У меня все лапы еще на месте?" - спросил Око Повелителя. - "Ничего не чувствую."

"А зачем тебе лапы, раскоряка?" - сотник одно временно командовал друзьями. - "Мы же тебя тащим. Лежи и наслаждайся."

"Холодно," - признался Зижда. - "Первый раз было не так страшно, а теперь я знаю, что когда согреюсь, будет очень больно. Ты стал другим, Олаф-сотник, я слышу тебя гораздо лучше."

- Да ты всегда меня неплохо слышал… - смутился чивиец.

"Ты стал другим," - упрямо повторил смертоносец.

Тянуть могучего восьмилапого, да еще навьюченного воздушным шаром, было нелегко, от людей быстро повалил пар, они расстегнулись.

- И почему пауки замерзают? - удивился Люсьен. - Вон как жарко! Пусть бы тащили нас на себе, глядишь - и не упали бы.

"Только красная кровь выдерживает морозы," - обиженно сказал смертоносец. - "Следует говорить не паук, а восьмилапый."

- Прости меня, Зижда! - смутился стражник. - Трудно усвоить, что ты неподвижен, а все слышишь. То есть… - он смутился еще больше. - Прости меня, Зижда!

"Я счастлив твоему раскаянию. Слава Повелителю!"

- Слава Повелителю! - повторил Люсьен, и к нему почему-то присоединился вечно молчащий Барук.

Наконец местность пошла под уклон. Смертоносца сначала стало гораздо легче тащить, а потом даже пришлось придерживать, чтобы массивная туша не умчалась вниз. Спустя еще немного хитин паука заскрежетал по камням.

"Хватит," - решил Зижда. - "Идите за остальными. Есл