...Зал совещаний стоило бы закрыть после произошедшего, но Пола никто не спросил о его мнении. По правде говоря, Наставника это разозлило бы еще пару лет назад, но сейчас он был невероятно спокоен. Даже когда Иерониму отказали в его просьбе, Пол не взбесился, а наоборот, отнесся к этому решению с уважением. В конце концов, быть может, Иероним, втеревшись в доверие к Гадателю, действительно смог бы приблизить их к исполнению задуманного.
Пол замешкался, прежде чем вошел в зал совещаний. Впервые за все время существования Совета старейшин, здесь собирались все Чистильщики. Все до единого, кроме Старейшин.
Все Старейшины были мертвы. Ни один из них не выжил. Пол ни минуты не сожалел о случившемся. Разве что чуть-чуть. Ему самую малость было жаль, что убийцей погрязших в грехе Старейшин стал Крысолов, а не он сам.
Теперь Пол замер в дверях, стряхнул пылинки со своего белоснежного одеяния и поправил красный воротничок. Обвел взглядом всех присутствующих, оценивая соотношение тех, кто уже встал на его сторону (и едва сумев сдержать самодовольную ухмылку), и тех, кому это еще предстоит, и только после этого двинулся вперед, проталкиваясь сквозь толпу, к крестообразному столу.
-Брат Степсон, хорошо, что Вы тоже все еще среди нас, - один из сидящих за столом Чистильщиков махнул ему рукой и указал на место рядом с собой, - Вы как никто другой достойны места в новом Совете...
-А мы уже собираем новый Совет? - Пол нахмурился. С каждой секундой привкус желчи во рту становился все отчетливее, символизируя собой его отвращение к происходящему. Такой поворот событий его категорически не устраивал.
-А разве Вы сами не хотите занять это место?
-Господь - Пастырь мой, и я ни в чем не буду нуждаться, - парировал Пол, но на предложенное место на скамье все же сел, стараясь не морщиться от отвращения. Как же сильно современное Братство Чистильщиков приблизилось к средневековым аббатствам, с их пьяными и жадными монахами и забитыми золотом сокровищницами.
-Что ж, если мы не будем ждать Чистильщиков, которые в данное время выполняют задание старого Совета, то мы, стало быть... все в сборе? - мужчина одного возраста с Полом, но, в отличие от него, смуглый и темноволосый, окинул взглядом комнату. - Объявляем Совет открытым! Брат Смит, огласите главную тему Совета.
Пол обратил свой взгляд на другой край скамьи: один из бывших когда-то наставников, таких же, как он, неожиданных счастливчиков, встал со своего места, с трудом преодолевая тяжесть живота и лени, и прокричал:
-Тема Совета этой недели: Крысолов и его убийства. Уничтожение Совета старейшин. Избрание Нового Совета старейшин, - он сел, кряхтя и тихо чертыхаясь. Пол брезгливо поморщился: что за фарс здесь опять развели? Все ведь и так прекрасно знают, кто и кому обещал места в совете. До чего же противно было смотреть на то, как эту величественную униформу, символизирующую белых волков господних, носят люди совершенно ее не достойные. На самой заре Братства их бы казнили. Пол поджал губы и поднялся, не давая никому заговорить раньше его.
-Предлагаю еще одну, гораздо более важную тему для обсуждения на Совете: Реформа Братства Чистильщиков и заключение сделки с Колодой, - он коснулся рукой уха, давая знак своим соратникам перекрыть все выходы из помещения. Скорее всего, его попытаются просто заткнуть, но он двадцать лет ждал этого дня и готовился к нему, так что провал был недопустим и невозможен. Он приложил для этого слишком много усилий: с самого юношества, нынешнему поколению Чистильщиков Наставник Степсон прививал сомнения, волновавшие его самого еще в юности, и одновременно окружал себя лишь верными друзьями, кому упадок Братства был так же отвратителен, как и ему. Сейчас все они были на его стороне и внимательно следили за его немыми приказами, - И мы не выйдем отсюда до тех пор, пока не примем решение.
-Брат Степсон, о чем Вы говорите? - начал Смит, но Пол махнул рукой, знаком приказав тому замолкнуть.
-Все, что вы собираетесь обсуждать - не важно, пока мы не придем к компромиссу в вопросе сотрудничества с Колодой.
-Сотрудничество с Колодой невозможно! Мы созданы, чтобы убивать их! - выкрикнул один из наставников, видимо, метивших в Старейшины. Он был чуть старше Пола, но уже начал лысеть и стремительно полнеть. Как банально.
-Может быть, Вы не в курсе, брат Зонненшайн, но братство Чистильщиков было создано, чтобы контролировать Колоду, а не уничтожать все, что с ними связано.
-Кодекс Чистильщиков гласит... - начал возражать Зонненшайн, но Пол перебил его снова. Он четко проговаривал каждое слово, будто отчеканивая, как если бы беседовал с маленькими и очень глупыми детьми:
-Кодекс Чистильщиков, каким мы знаем его, писался намного позже, чем настоящий. И он не имеет никакого права на существование.
-Но настоящий никто не видел, - возразил Смит. Пол согласно кивнул, но тут же дал знак одному из своих союзников. Высокий молодой Чистильщик, сжимавший большой сверток, сорвал с него ткань и бросил содержимое свертка на стол.
Это была книга, поиски которой заняли у Пола и его помощников почти пять лет - времени ушло бы меньше, если бы Иероним не скрыл свои сомнения и помогал бы им. Старая, с хрустящими страницами, пыльная, но все еще целая. Святость и магия хранили ее.
-Это настоящий кодекс Чистильщиков. Именно ему мы должны подчиняться.
-Он устарел. Мы уже давно живем по новому кодексу, - снова встрял Зонненшайн. Пол на пару мгновений задумался и тут же пришел к выводу, что Зонненшайну, вероятно, и в правду гарантировали пост Старейшины, как только одно из кресел освободится, а значит, посвящали в свои тайны. Следовательно, то, о чем все остальные Наставники подозревали, постепенно укрепляясь в своем мнении, Зонненшайн знал наверняка.
-Брат Зонненшайн, - Пол посмотрел на собеседника, сощурившись и улыбаясь, - Будете ли Вы отрицать, что Братство Чистильщиков, каким оно существует сейчас, является обыкновенной службой по найму специально обученных убийц, и что с каждого убитого члена Колоды Старейшины имели выгоду и выручку?
Зонненшайн осекся. В зале советов воцарилась странная, напряженная, звенящая тишина. Кто-то из присутствующих уже знал правду заранее и сжал зубы, пытаясь сдержать крик негодования, а кто-то слышал об этом впервые и теперь удивленно затаил дыхание.
-Нет. Старейшины ничего не имели с убийств и... - Зонненшайн осекся, стоило Полу достать лист с расценками на услуги Чистильщиков, - Ты все выдумал, - толстый наставник покраснел и покрылся испариной.
Пол пожал плечами, сунул руку в карман и нащупал там холодную рукоятку пистолета. Ему не хотелось убивать. Он понимал, что вполне возможно, революцию среди Чистильщиков придется начать с жестокости, но лишние смерти ему были ни к чему.
-Еще один шанс. Признайся, что ты знал, что Старейшины продают нас и наших учеников.
Зонненшайн сощурился.
-Ты думаешь, что эта бумажка сможет переубедить всех здесь?
Пол не ответил. Он с сожалением покачал головой, молча, вскинул руку с пистолетом и выстрелил Зонненшайну в лоб. Толстяк удивленно выпучил глаза и повалился набок, с грохотом упав и утянув за собой короткую скамейку. Никто даже не решился попытаться его поймать или подойти к нему.
-Так будет с любым, кто посмеет солгать, называясь нашим братом, и с каждым сомневающимся, - начал Пол, прежде чем его попытались схватить, - Так будет с каждым, кто будет противостоять моим идеям. Если понадобится, я убью вас всех до единого, и создам новое братство Чистильщиков.
-Ты... ты не сможешь, - неуверенно протянул Смит.
Пол улыбнулся. Осознание того, что Смит даже отдаленно не понимает всего масштаба разворачивающейся "реформы", делало его удивительно счастливым. Но он был уверен, что Смит не захочет повторить судьбу Зонненшайна. На такой подвиг вообще никто, пожалуй, больше не пойдет.
-Брат Смит, ты можешь быть уверен, что твой ученик не на моей стороне? Что твои братья не на моей стороне? Никто из вас не может быть уверен. И это будет моим главным аргументом. Ваши ученики и друзья могут быть сторонниками изменений, и любой из них может раскрыть и остановить ваше предательство. И я не буду его осуждать, а, наоборот, награжу.
Он обвел взглядом всех присутствующих и, улыбаясь, едва сдерживая стон наслаждения, добавил:
-Можете начинать присягать мне в верности.
Виктор уснул сразу же, как только его голова коснулась подушки. Он едва успел переодеться и умыться, смывая усталость. Теперь он проснулся, в холодном поту, судорожно вздыхая и сжимая в кулаках простыни.
Что-то происходило в братстве Чистильщиков. Виктор был точно уверен, что его сон - не пустые ассоциации: он отлично узнавал вязкие ощущение на кончиках пальцев и во рту, какие бывают только после вещих снов.
Гадатель несколько раз нервно моргнул и облизнул пересохшие губы. В горле застрял странный комок, будто он вот-вот готов был заплакать. Ему с трудом удалось заставить себя сесть. Пошарив рукой под подушкой, он нащупал сверток с колодой и, выхватив его, тут же развернул и перетасовал.
-Кто стоит за всем этим? - тихо шепнул он и вытащил карту, почти не раздумывая.
Всмотревшись в лицо слепой девушки на карте, Виктор почувствовал головокружение, сердце пропустило пару ударов, а руки невольно сжались в кулаки. Он ужасно сожалел.
Картой, которая ответила ему, был Шут.
-Джек, - едва слышно прошептал Виктор, самому себе, разочарованно опустив голову.
Значит, Крысолов добрался и до Чистильщиков. Сказать, что это было неожиданно, Виктор не мог. Джек ненавидел Чистильщиков, буквально считая их недостойными существования. Сейчас он делал то, о чем упоминал Иероним пару лет назад - рыба гнила с головы, и именно ее сейчас "срубил" Крысолов.
Виктор понимал, что сейчас Чистильщики как никогда слабы. Уничтожаемые внутренними трениями, ищущие компромисса в вопросе сотрудничества с Колодой, Чистильщики едва ли обратили бы внимание на происходящее вокруг. Они бы даже не смогли повлиять на события здесь, и тем более не смогли бы помешать Джеку.
С другой стороны, Виктора заинтересовал человек, озвучивший идею объединения Чистильщиков и Колоды. Пол Степсон.
Гадатель слышал это имя впервые и надеялся, что Иероним расскажет о нем подробнее. Что волновало Виктора, так это то, где Степсон достал старый кодекс Чистильщиков. Даже в Колоде о нем если и слышали, то краем уха, если и читали, то что-то настолько размытое, что оно казалось ложью. Поверить в то, что Чистильщики могут согласиться на сотрудничество с Колодой, было трудно, даже не смотря на то, что это было одной из тех вещей, о которых мечтал Грег.
Однако Виктор не был даже уверен, что его отец умеет мечтать, и что идея объединения не была предвидением именно этого дня - дня, когда Степсон потребовал пересмотра Кодекса Чистильщиков.
Гадатель устало потер лоб. У него возникало все больше новых вопросов, которые ему так хотелось бы задать Учителю и на которые хотелось бы получить ответы как можно скорее.
В подтверждение своих собственных ощущений приближающейся смерти, Виктор закашлялся так сильно, что на глазах выступили слезы. Размазав их по щекам и успокоившись, Гадатель резко встал.
Чтобы встретить своего отца и получить нужные ответы как можно скорее, Виктор должен обучить Юнону как можно большему и за меньшие сроки. Ему нельзя было ждать, у него просто не было на это времени.
Гадатель быстро оделся как можно теплее, натягивая высокий воротник свитера на лицо и запахивая твидовый пиджак. Он старался собираться как можно тише и даже выскочил на крыльцо босиком, чтобы обуться уже за дверью, застегнуть пальто и обмотать вокруг шеи и лица шарф в несколько слоев.
Нельзя было дожидаться утра, утром его снова будут пытаться отговорить - не Анна, так Иероним.
Конечно, альбинос отступил бы проще, чем девушка, но Виктору не хотелось спорить ни с ним, ни с ней. От одной их заботы у него уже начинала болеть голова, к горлу подступала тошнота, а руки начинали предательски дрожать, будто это он смотрел на смертельно больного и не знал, как его поддержать, а не они.
Он заспешил по улице, прислушиваясь к скрипу снежинок под ногами и шуршанию крыльев Одиссея. На улице почти не было прохожих, а те, что встречались Гадателю, бросали на него подозрительные взгляды, наверное, считая его виновным в произошедшем в клубах.
Впрочем, возможно, доля правды в этих подозрениях и была.
Виктор прятал лицо в шарфе, не столько пытаясь скрыться, сколько стараясь хоть как-то согреть воздух, который вдыхал, что, по сути, тоже было бесполезно. Все еще задыхаясь с каждым вдохом, Гадатель как мог, старался сдерживать кашель.