Густавссон привел Виктора в небольшой, полупустой бар. Было удивительно тихо, как будто все были напряжены или переживали какое-то горе, и в зале царила весьма неприятная атмосфера.

Однако, Гадатель, несмотря на витавшую в воздухе напряженность, не без удовольствия вздохнул полной грудью. Курить в этом баре было запрещено, так что единственное, что могло его потревожить из запахов, так это аромат разлитого алкоголя, настолько хорошо впитавшегося в деревянные полы, что едва ли его теперь можно было чем-то уничтожить.

-Этому глёгг, - Густавссон кивнул на Виктора, обращаясь к бармену. - Мне как обычно.

-Я и сам могу выбрать, что мне пить, - фыркнул Виктор.

-Вы больны, мистер МакИвори, а наша беседа будет долгой. Пусть алкоголь принесет Вам хоть какую-то пользу.

Густавссон провел его к одному из угловых столиков - табуретки оказались неудобными, а стол был исписан разными высказываниями на шведском и английском, зачастую нецензурными или наоборот, просто лозунгами местных футбольных и хоккейных команд. Виктор буквально на пару секунд прикрыл глаза, прислушиваясь к шепоту этого места и едва сдержал улыбку от тут же накативших приятных ощущений: легкости в голове, восторга, радости и того чувства уюта и спокойствия, что появляется, когда обнимаешь близкого друга. Тряхнув головой, Гадатель снова открыл глаза и уставился на столешницу, опять принявшись читать надписи.

Выпивку принесли почти сразу, и Виктор, подчиняясь выработанным за последние два года привычкам, сначала попытался согреть дыхание, горло и легкие, поднеся чашку с глёггом близко-близко к лицу и вдохнув его аромат, и только потом сделал несколько глотков, обжигая губы и горло и почти не обращая на это внимание. Глёгг оказался кислым, со сладковатым привкусом меда, корицы и чего-то еще.

-Это фирменный рецепт женушки Марка, - пояснил Густавссон. - Всегда, когда я чувствую приближение простуды, я иду сюда и выпиваю чашку глёгга.

-Даже во время работы? - Виктор вскинул брови и тут же отвел взгляд, рассматривая содержимое своей чашки. Цвет был почти неразличим в полумраке, поэтому Виктор заворожено следил за танцем случайно попавших ему в чашку листиков и ягод.

Густавссон сделал несколько больших глотков пива из своей кружки, опустошив ее наполовину, вытер свои пышные черные усы от пены и уставился на Гадателя.

-Что Вы можете сказать о нашем городе, мистер МакИвори? - наконец, соизволил заговорить детектив. Виктор откинулся назад, упираясь спиной в стену:

-Здесь немного... тихо для меня.

-Мне кажется, скоро здесь станет совсем тихо, - Густавссон опустил взгляд. Он рассматривал свои руки, или деревяшки, из которых был сколочен стол, и бормотал: - Люди уезжают отсюда, бегут, словно крысы с тонущего корабля. Все боятся, что их дети пойдут куда-нибудь повеселиться и погибнут. Мы не вводили комендантский час, но родители и сами не выпускают своих чад из дома, держат их под замком, боясь потерять. Как только темнота наступает - улицы пустеют, только полицейские патрули изредка проезжают по ним.

-Люди знают, что случилось?

-Конечно, они знают, - раздраженно отозвался Густавссон. - Слишком много людей погибло за эти несколько месяцев. Мы валим все на какую-то организацию, которая травит молодежь газом, притягиваем версии за уши, но ведь никто не может поймать тех, кого не существует на самом деле.

-Не поспоришь с таким логичным утверждением, - Виктор сделал еще несколько глотков глёгга, покатав жидкость во рту, пытаясь распробовать вкус, и только потом проглотил. - Джека можно остановить, но один, Данни, Вы не справитесь. Он ищет меня.

-Толпе нельзя кинуть два сообщения об аресте кого-либо и откупиться. Разве один или два человека смогут уничтожить столько жизней?

-Их не перерезали, как скотину, их убили музыкой или, как вы выражаетесь, "газом", - Виктор хмыкнул. - Вы хотите привязать к этому делу Иеронима? Поэтому все еще держите его, хотя он не совсем подходит под описание того, кого вы ищите?

-Вы прекрасно знаете, что он такой же убийца, как и действовавший в клубах, мистер МакИвори.

Виктор вскинул голову и посмотрел Густавссону в глаза. Детектив действительно знал наверняка. Прекрасный психолог, он не только обычных людей понимал с полуслова, но и был способен узнать убийцу по взгляду или движению. Он был настоящей ищейкой и обладал практически собачьим нюхом на преступников.

И врать ему было бессмысленно.

-Да. Иероним - убийца. Но то, в чем он виновен, не в вашей юрисдикции.

-В нашей, если речь идет о людях.

-Речь идет о магах. И это наказывается совершенно иначе. Вы не имеете права вмешиваться в наши дела, - отрезал Виктор. Густавссон поморщился и снова взялся за кружку. Допив пиво, он тут же махнул рукой бармену, что бы тот принес еще кружку.

-И Вы хотите, что бы я выпустил убийцу на свободу?

-Люди, которых вы осудили за то, в чем они невиновны, не приходят к Вам во снах, Данни? - Виктор устало потер глаза - от сухости и усталости они только сильнее болели - и вздохнул: - Мне нужен хотя бы список мест, где происходили эти убийства.

-Клубы "Железные башмачки" и "Мориарти".

-Я смотрю, вы тут не гнушаетесь интересными названиями, - Виктор фыркнул. - Хорошо, я съезжу туда завтра.

-Ладно. Но вообще-то, я хотел попросить Вас лишний раз не дергаться, без нашей просьбы.

-Я не буду Вам мешать, Данни, если Вы желаете и дальше не справляться с делом, - Виктор облизнул губы и прислушался к своим ощущениям. Детектив не просто не доверял ему, он относился к Гадателю с презрением и даже жалостью.

Густавссон рассмеялся. Он допивал уже вторую кружку пива и постепенно начал расслабляться, и это от внимания Гадателя тоже не ускользнуло. Виктор не мог сказать, что детектив пьян, но все же Густавссон теперь легче воспринимал его глупые остроты и даже немного надменный тон. Гадатель же, таким образом, старательно прощупывал почву, пытаясь найти момент, когда Густавссон перестанет отвечать ему на издевки и начнет смеяться в ответ.

-Что же, Вы даже не станете просить меня отпустить Вашего друга? - Густавссон улыбнулся и пригладил усы.

-Во-первых, он мне не друг, и даже едва не убил меня при нашей первой встрече. А во-вторых, просить Вас все равно бесполезно, - Виктор развел руками. Он судорожно искал, как бы обвести детектива вокруг пальца. Ему нужно было что-то простое и в то же время такое, от чего Густавссон не смог бы отказаться. Обмен, игра, обман - что угодно.

Густавссон молчал, ковыряя пальцем дырку в столе. Виктор осмотрелся, в поисках чего-то, что может заинтересовать детектива, кроме работы или внезапного желания Гадателя убраться восвояси.

Люди за соседним столиком обсуждали вчерашний матч, компания из нескольких девушек говорили о работе, у стойки обсуждали лошадиные бега, которые показывали по телевизору. Виктор потер переносицу:

-Густавссон, как Вы относитесь к азартным играм?

-В молодости я был сильно увлечен ими, сейчас стараюсь держаться подальше. Хотя от ставок не отказываюсь, если проигрываю, - детектив даже на мгновение не задумался о том, почему Гадатель задал этот вопрос. Похоже, алкоголь подействовал на него сильнее, чем Виктор ожидал, и Густавссон стал ужасно внушаемым.

-Интересно, - Виктор ухмыльнулся. Густавссон сам подсказал ему отгадку, и теперь Гадатель знал, что делать. - У вас здесь есть ипподром? - он кивнул на телевизор. Густавссон обернулся и рассмеялся:

-Нет, это прямая трансляция из соседнего города.

Виктор кивнул и уставился на телевизор.

Сейчас, когда он стал полноценным Магом, чтобы предвидеть события настолько мелкие и мимолетные, как выигрыш той или иной лошади, ему не нужно было даже напрягаться, и эта затрата энергии была почти неощутима. Виктор моргнул и тут же увидел тот короткий момент, когда белая лошадь под номером три пересекает финишную черту.

-Я ставлю на третью лошадку. В следующем забеге, - Виктор улыбнулся и пригубил немного глёгга.

-Что? Вы... - Густавссон нахмурился и покраснел. Поняв, как просто Гадателю удалось найти его слабое место, детектив начал злиться, с каждый вздохом все громче сопя и сильнее стискивая кулаки. Не нужно было быть хорошим предсказателем будущего, чтобы понять, как такого опытного полицейского как он задевают подобные мелочи. И все же, Густавссон нашел в себе силы не закричать, не возмутиться, а просто ответить. - Вы хотите, что бы я вместе с Вами поучаствовал в тотализаторе?

-Нет, я хочу выиграть у Вас Иеронима. Ну же, решайтесь, Данни. Вы не верите моему предвидению, значит, я просто указываю пальцем в небо, и Вам не угрожает опасность. А если выиграете Вы - я приму все Ваши условия и буду послушно ждать распоряжений, попутно всего-то обозревая местные достопримечательности, как полноценный турист. - Виктор говорил как можно более спокойно, почему-то вспомнив, как десять лет назад пытался объяснять что-то Пенелопе. Густавссон сомневался, и Виктор это чувствовал, так что ему не оставалось ничего другого, кроме как, преодолевая усталость, все же немного подтолкнуть детектива к нужному решению, самую малость, - это было так просто сделать, когда человек был расслаблен.

-Нам придется закрепить этот договор, - пробормотал Густавссон. - И пригласить свидетелей.

-Как пожелаете, - Виктор кивнул. Детектив порылся в карманах, достал блокнот и ручку, после чего быстро записал их ставки и номера лошадей - номер белой лошадки Виктора и своей, гнедой. Виктор махнул рукой бармену, подзывая его, и Густавссон попросил его быть свидетелем. Они оговорили условия, и Гадатель позволил усложнить себе задачу: было решено, что в случае, если лошадь Виктора не приходит первой, он проигрывает, даже если лошадь Густавссона приходит и вовсе последней.

Забег начался через пару минут - Виктор скучающе смотрел на экран, ожидая, когда его лошадка вырвется вперед. Густавссон, наоборот, был напряжен и ерзал на своей табуретке, нервничая, кусая губы и костяшки пальцев и совсем не обращая внимания на бокал пива, стоящий на столе. Он следил за своей гнедой лошадкой, не отрываясь, кажется, боясь моргать.

Когда лошадь, на которую поставил Густавссон, обогнала белую и стала догонять рыжую, лидирующую, детектив, немного расслабился и взглянул на Гадателя с выражением торжества и злорадства, но тут же нервно сжал руки в кулаки и недовольно топнул ногой. Белая лошадка Виктора, словно сама стремилась к свободе, прибавила шагу, обогнала соперницу и приблизилась к лидирующей рыжей, а через пару мгновений обогнала и ее.

Как только белая лошадь пересекла финишную черту, Густавссон выругался и повернулся к Виктору. Его вид показался Гадателю настолько жалким, что он не смог удержаться и улыбнуться так же торжествующе и злорадно, как и сам Густавссон всего минуту назад.

-Да ладно Вам, Данни, вытрите свои усы от пива и отпустите Иеронима, а я перестану путаться у Вас под ногами, - Виктор сунул руку в карман, достал кошелек и протянул пятьсот крон бармену. - Это за наши напитки. Пойдемте, Данни, Вам еще нужно официально снять с Иеронима все обвинения и выпустить его, - Гадатель снисходительно кивнул детективу, хлопнул его по плечу и поднялся с места.

Эта победа была маленькой, но все же оставалась той самой, с которой началась его работа здесь. Как правило, Виктор воспринимал это как хороший знак, и именно такие дела всегда заканчивались удачно. И в этот раз это также не могло не поднять настроения.

Быть может, в итоге он сумеет остановить и Джека. По крайней мере, теперь Виктор был в этом немного больше уверен.