Мы прибыли в Каракас на утренней заре - самолет погрузился в розоватую туманную дымку. Тиенс передал управление Лукасу, который повел машину на посадку, ловко лавируя в потоках пассажирского транспорта. Сам нихтврен куда-то запропастился, и я невольно, причем не в первый раз, задумалась о том, где же он отлеживается в светлое время. Если в самолете имелся отсек для дневного сна кровососа, то он был хорошо спрятан.
Ванн привел в главную каюту помятого, потрепанного, покрытого синяками и кровоподтеками Леандра. Он подгонял пленника легкими тычками, но когда некромант споткнулся и чуть не грохнулся, агент Хеллесвранта и пальцем не пошевелил, чтобы его поддержать. Я положила меч на колени и сидела в кресле, закрепленном на палубе с помощью магии. Оттуда мне было хорошо видно, как основательно разукрасили Леандру физиономию. У меня даже живот свело.
- Давай его сюда.
Джаф стоял у стены, поглядывая в затуманенный конденсатом иллюминатор. Мы летели сквозь густые облака, а поскольку погода в Каракасе стояла теплая, душная и влажная, впору было ждать, что скоро от корпуса снаружи пойдет пар.
Пока Ванн вел Леандра через просторный салон, я успела подумать о том, что не худо бы нам пересесть на самолет поменьше. Не так уж нас много, чтобы летать на такой здоровенной и заметной посудине, представляющей собой прекрасную мишень.
Лукас оглянулся, пожал плечами и снова уставился на пульт управления. С ним все было ясно - участь Леандра его не интересовала.
Пока Джафримель выдерживал паузу, заставляя некроманта нервничать, я смотрела на татуировку и изумруд Леандра, рассыпавший искры, как в присутствии его бога. Может быть, он молился?
Поможет ли ему это? Даже я не имела ни малейшего представления о том, каким будет следующий шаг Джафа. И особо не расстраивалась, поскольку надеялась, что и Люцифер не сможет предсказать его действия. Впрочем, поживем - увидим.
Наконец Джафримель обернулся, так что свет четко обрисовывал его профиль, сцепил руки за спиной и спросил:
- Знаешь, почему ты до сих пор жив?
Для Леандра это было слишком: он затравленно смотрел на меня широко раскрытыми от ужаса темными глазами. Без катаны и привычных оружейных портупей на широких плечах он выглядел да наверняка и чувствовал себя почти голым.
- Точно, - промолвил Джафримель, будто Леандр ответил на его вопрос. - Ты жив, потому что так угодно моей хедайре. Остальное не имеет значения. Устранять тебя нет особых причин. К тому же это неординарный случай: чтобы кто-то вроде тебя взялся помогать мятежному демону, восставшему против Князя.
Я навострила уши.
«Что имеет в виду Джаф? Тот факт, что человек помогал демону, или что-то еще? Он ведь федеральный агент Гегемонии, причем боевой агент. Если его привлекли даже не к аналитической, а к активной программе внутренней безопасности, то его индекс по шкале Мейтсона взлетает до небес».
Я выпрямилась, глядя на мертвенно-бледного некроманта.
Острый запах человеческих отмирающих клеток под завесой мужских феромонов был еще сильнее из-за того, что Леандр обильно потел.
За что, впрочем, я его не винила.
Джафримель совсем отвернулся от иллюминатора и прожигал Леандра всей мощью своих горящих глаз. Ванн отступил на такое расстояние, чтобы пленник не чувствовал себя под конвоем.
Он держался уверенно: пожал плечами, сложил на груди покрытые синяками и ссадинами руки. На нем не было ни наручников, ни магических уз, и во мне взыграли рефлексы наемника. Как можно проявлять такую беспечность по отношению к обученному боевым искусствам псиону, агенту Гегемонии? Если бы мне пришлось его куда-то везти, я бы первым делом удостоверилась, что он связан надежнее, чем пучкинская рождественская индейка.
С другой стороны, что он мог сделать?
- Я большой поклонник девушек с сияющими глазами и дивными улыбками, - промолвил некромант, дерзко ухмыляясь под взглядом Джафримеля.
При этом его сердце оглушительно колотилось, а воздух был насыщен едким, химическим запахом страха.
Я должна была бы возмутиться такой развязностью, но не справилась с собой и покатилась со смеху. Смех получился хриплый и прерывистый из-за боли в горле, помнившем пальцы дьявола. Джафримель воззрился на меня, сверкнув глазами.
Усилием воли, так что задрожали пальцы, я вяла себя в руки.
- Ты агент человеческого правительства, - промолвил Джафримель изменившимся тоном. - При этом ты же орудие Люцифера и вассал Хеллесвранта. Так почему ты, человек, помогаешь демону, восставшему против Князя?
Я заморгала и задумалась.
- Погоди-ка.
- Гегемония…
Тон Джафримеля был доброжелательным, но таким усталым, словно он имел дело с глупостью, очевидной даже для малого ребенка:
- Ты думаешь, что Люцифер позволит кому-то оставаться во власти вне его контроля?
- Пучкин…
Для меня стало очевидным, что если Гегемония под контролем, то же самое должно быть верно и в отношении Пучкина. А это единственные заправилы в нашем мире, чья власть не распространяется только на свободные зоны с их независимыми уставами, да и то лишь формально. Гегемония и Пучкин зачастую функционируют не как соперничающие центры политического влияния, а как единое мировое правительство из двух департаментов. Впрочем, в наши дни, при наличии термоядерного оружия и при условии свободного обмена информацией, политическое противостояние не имеет смысла.
- Ох!
Я никогда не задумывалась над тем, насколько глубоко пустила корни в нашем мире сеть финансовых и прочих организаций, созданная демонами. Джафримель называл ее Хеллесврантом и, выслеживая Еву, сам прибегал к ее услугам. Но мысль о том, что влияние Люцифера столь велико, что оно распространяется даже на правительство Гегемонии…
«Есть ли хоть что-то, неподвластное демонам?»
- О Гадес! - выдохнул, глядя на меня, Леандр. - Никогда не думал, что ты такая оптимистка, Валентайн.
«Ох, лучше бы тебе заткнуться».
Мои руки дрожали все сильнее. Я набрала в грудь воздуха.
- Ты работаешь на Люцифера?
- Я служу в своем подразделении. Мы получаем приказы сверху. - Леандр осторожно потер короткими мозолистыми пальцами свое разукрашенное синяками, заросшее щетиной лицо. - Когда ты прибыла в Новую Прагу, я выявлял каналы оружейного трафика и был близок к завершению дела. И вот восемь месяцев упорной работы пошли насмарку, как только стало известно, что ты в городе. Поступил приказ сделать все возможное для установления контакта. Предписание было направлено семнадцати работавшим в городе агентам, но я оказался самым невезучим - наши пути пересеклись. Предполагалось, что я тебя опознаю, возьму под наблюдение и сообщу куда надо, чтобы организовать нападение. Нам приказали не убивать тебя, а лишь устроить шумную заварушку, чтобы привлечь к тебе внимание. Я как раз ожидал прибытия команды, когда с неба свалился тот самолет, а какой-то идиот разрядил плазменную пушку.
Я пожала плечами. Реагент, которым покрывали дно воздушных судов, плохо сочетается с плазменными разрядами. Точнее, совсем не сочетается. Это приводит к ослаблению молекулярных связей и чревато таким взрывом, что подобных средств, при всей их эффективности, избегают даже закоренелые преступники.
Итак, заговор и контрзаговор, у каждого свои план действий и цель, а я неуклюже бултыхалась посреди всего этого, пытаясь удержать голову над водой. Я служила наживкой, на которую должна была клюнуть Ева, чтобы Люцифер наложил на нее свои когти. А все мои старания и потуги оказались бессмысленны и бесполезны.
И вместо хождения по воде я в итоге пошла на дно.
- Ну и кто обрушил на меня тот самолет?
- Не ты была мишенью, - ответил за пленника Джафримель, глядя не на меня, а на Леандра. Тон у него был спокойный, вовсе не воинственный. - Удар был направлен на тебя, но для того, чтобы убить меня. У меня есть враги, хедайра, и твоя смерть была бы для любого из них драгоценным подарком. Люцифер больше не контролирует все переходы между адом и твоим миром. Мы на грани хаоса.
«Сказал бы что-нибудь новенькое».
Подспудно в глубине моего сознания разгоралось пламя, и я изо всех сил постаралась его погасить. Сейчас не время для взрыва убийственной ярости.
«Побереги ее для следующей схватки, Дэнни. Потому что, как ни крути, ее не миновать».
- Потом, уже в Сент-Сити, я получил новые директивы.
Леандр уронил руки. Самолет нырнул, с наружной поверхности иллюминаторов испарялась вода. Тихий размеренный посвист Лукаса говорил о сосредоточенности при выполнении маневра: мы накренились, закладывая широкий, но неглубокий вираж при заходе на посадку. Ванн оглянулся через плечо и что-то пробормотал.
- Предполагалось, что я подключусь к Омеге - это ее кодовое имя, операция называется «Проект Омега» - и приму меры, чтобы устранить его. - Быстрым движением подбородка он указал на Джафа.
- «Проект Омега»?
«Здрасьте. Оказывается, Гегемонии известно про Еву. Может, они и про Сантино знали?»
Ответ у меня уже был, причем циничный. Конечно знали. При попытке выследить Сантино после убийства Дорин я все время натыкалась на запертые двери, одну за другой. Никакой помощи от официальных структур я не получала под предлогом того, что все относящиеся к делу материалы засекречены и не подлежат разглашению, как при обычном убийстве, хотя мы с Гейб всячески пытались доказать, что речь идет о серии преступлений, и формально могли рассчитывать на сотрудничество.
Теперь я поняла, почему они упорно не желали идти нам навстречу.
Память о том, как мы с Гейб работали вместе, разочарование и печаль, превращавшие нас обеих в бомбы замедленного действия, немного улеглись, но смерть Дорин оставалась незаживающей раной. Всплывшее в мозгу воспоминание отозвалось новой болью, уже по поводу Гейб. Ведь я дала слово позаботиться о ее дочери.
Неисполненные обещания - следствие подтасовок и обмана.
Да лучше бросьте Дэнни Валентайн в ров со змеями и полюбуйтесь, как она запрыгает.
- Предполагалось, что она откроет Гегемонии путь к освобождению от Люцифера. Вступив в контакт с ней, можно было бы проводить эксперименты. К этому готовилось целое подразделение. Живой демон, настроенный на сотрудничество и доступный для изучения, - каково? Просто долбаный Святой Грааль! Ученые с ума сходили от такой перспективы. Но потом что-то стряслось, она исчезла и угодила к проклятым демонам. - Леандр сделал движение, словно собирался пожать плечами, но передумал. - И мы решительно не могли понять, какова твоя роль и как вышло, что ты связалась с ним. - Леандр снова движением подбородка указал на неподвижно стоявшего Джафа. - Я должен был держать тебя под наблюдением и ждать, когда демоны снова клюнут на приманку. Так и вышло, и я оказался в центре событий.
- Боги! - Я сглотнула. - Так вот почему ты не отходил от меня.
«А я не возражала. Даже пыталась защищать».
К горлу подступила тошнота, но мне удалось ее подавить. Не хватало только, чтобы меня сейчас вывернуло. У меня в желудке нет ничего, кроме демонской крови, а от одной мысли об этом мне становилось еще хуже.
- Мне дали задание, и я его выполнял. Ты знаешь, что это такое, Валентайн.
Хуже всего то, что он был прав. Я это знала.
Температура выровнялась, и вода за окном конденсировалась в круглые капельки. Мы плавно снижались. Лукас что-то пробормотал, Ванн откликнулся тем же манером.
«А ведь они тоже агенты Хеллесвранта, Ванн и Маккинли. Почему Джафримель им доверяет? Или он солгал, когда назвал их агентами?»
Я больше не знала, чему верить.
- Ну а какая задача у тебя сейчас?
- Сейчас для меня главное - остаться в живых. Я уже пропустил четыре сеанса связи. Полагаю, меня считают мертвым. Невелика потеря, очередной агент угодил под перекрестный огонь. - Его плечи понурились, он снова скрестил руки, но уже без прежнего вызова. - Мы просто расходный материал, даже псионы. Рано или поздно ты это понимаешь и на многое начинаешь смотреть иначе.
«Ищешь сочувствия? Напрасно, я и самой себе не сочувствую».
Самолет чуть вздрогнул, выпуская причальные стойки. Светящиеся глаза Джафримель встретились с моими, и я готова была поклясться, что он меня о чем-то просил. Только вот о чем, я понять не могла. А мои мысли тем временем метались между прошлым и будущим, проясняя детали чудовищного плана. Гегемония, Люцифер, Джафримель, Ева…
Неужели все пытались меня использовать? И как меня угораздило стать пешкой в этой игре? Меня поднимают, опускают, двигают с места на место. Даже то, что творил Люцифер, не было направлено против меня - это был способ уязвить Джафримеля и поймать Еву. Сама-то я даже насилия не стоила. Моя ценность только в том и заключалась, что через меня можно навредить кому-то другому.
Даже мой бог, моя опора и надежда, мое прибежище, использовал мою верность ему для спасения коварной седайин, убившей мою лучшую подругу. Да, конечно, убить беззащитную целительницу означало попрать все основы моего «я», но… Когда я стояла над ней с мечом, у меня не было возможности остаться верной всем обещаниям, которые я дала и моему богу, и моим друзьям, и себе самой.
А теперь еще и это. Боги, демоны, правительство - никто не остался в стороне. Даже Джафримель, скорее всего, не сказал мне всей правды. Он ведет собственную войну против Люцифера, и началась она задолго до моего рождения.
Вполне возможно, что я для него - лишь удобное оправдание этой борьбы, вне зависимости от личной симпатии.
«Симпатии, говоришь? А ну-ка, Дэнни, называй вещи своими именами. Он тебя любит, хоть и не открывает тебе всей правды. Никто не открывает тебе всей правды».
А я, во имя богов, терпеть не могу, когда меня используют.
Моя левая рука сжала ножны меча. Какой еще обман мне предстоит обнаружить?
«Бьюсь об заклад, впереди тебя ждет уйма открытий. Но сейчас, Дэнни, лучше подумать о нынешней ситуации и о том, как из нее выпутаться, оставшись живой. Но этого мало. Даже если ты спасешься, где в мире ты сможешь чувствовать себя в безопасности? Нигде. Одна коварная игра будет сменять другую, пока жив Люцифер. Дьявол от своего не отступится».
У меня не было выбора. Придется вести свою игру.
Я тоже лгала. Моя колдовская воля оставалась сильной, хотя я нарушила клятву. Я нарушила ее под давлением непреодолимых обстоятельств, но это меня не извиняло. Верность слову - один из моих постулатов моей веры. С помощью слов и голоса я использовала и преобразовывала энергию, необходимую для возвращения мертвых из пустыни смерти. Я понимала, что к речам нужно относиться с особым вниманием, не допуская расхождения между словом и делом. Не это ли делало меня той, кем я была, кем решила быть?
И как далеко я могу зайти по пути лжи, не потеряв душу?
Другим незыблемым постулатом моей веры было то, что Джафримель любит меня, всегда приходит мне на выручку и делает все возможное, чтобы сберечь мою жизнь. Но достаточно ли этого, чтобы уравновесить его ложь? Как решается это уравнение?
А вот и еще один постулат: мой бог никогда не бросит меня и не потребует от меня больше, чем я могу дать.
Я машинально подняла руку и прикоснулась к правой щеке. Изумруд на левой щеке издал тонкий протяжный звук, выбросил искру, и щеку закололо, когда линии татуировки заходили под кожей ходуном.
«Не Анубис. Сехмет. Теперь ты можешь клясться ее именем. Разве не она откликалась, когда ты истекала кровью? Разве не она продолжает надеяться на тебя? На кого, как не на нее, остается надеяться тебе, некромантка?»
- Данте, - промолвил Джафримель мягко, словно не хотел отрывать меня от размышлений. - Тебе решать. Захочешь, и я отпущу его, сделаю тебе подарок. Но помни: на нем лежит ответственность. Этот пес верен своим хозяевам.
Леандр побледнел. Будь я в хорошем расположении духа, это бы меня рассмешило. Почему все пугаются меня, когда рядом Джаф? Это выше моего понимания.
Я смотрела на Леандра, прямо в его темные глаза, и поглаживала лакированные ножны большим пальцем левой руки. Меч тихонько звенел в ножнах, порываясь наружу.
«Сострадание - не главная твоя доблесть, Данио-сан».
Учитель вручил мне меч с этими словами, подлинной глубины которых я так и не постигла. Сострадание. Сколько раз я на нем обжигалась. Оно останавливало мой занесенный меч. А как быть с честью? Чему повиноваться - своему богу или нравственным правилам? Надо поступать, как должно, но кто, во имя ада, может мне сказать, что сейчас правильно, а что нет? Да и осталось ли хоть что-то, однозначно правильное?
«Я привыкла не сомневаться в своей правоте. Не значит ли это, что всякий раз я поступала так, как считала нужным, не задумываясь о причинах своих действий?»
- Отпусти его, - решила я наконец. - Отдай ему оружие. Если ему нужно убийство, я это сделаю.
Я не отводила глаз от Леандра, и выражение моего лица ему явно не нравилось.
- Они признали тебя мертвым и отказались от тебя, Бодри. Так что подумай о том, кому хранить верность.
С этими словами я повернулась и пошла в кабину. Двигатели взвыли, возвещая о нашем приземлении.