Прошло пятнадцать минут, которые мне показались часом; держа катану наготове, я осторожно приоткрыла дверь; за ней находилась лестница с грубыми каменными ступенями. Я вздохнула. «А ты думала, тебе будет легко?» Я медленно двинулась наверх; колени дрожали, спина горела, плечи были напряжены, как туго натянутые провода, седалищный нерв онемел от боли.
Пройдя все сто семьдесят четыре ступеньки, я очутилась перед другой дверью. Взглянув на замок, я поняла, что отмычки уже не помогут, и от этой мысли едва не потеряла голову: мне стало страшно, я решила, что теперь останусь в подземелье до конца своих дней, но тут дверь внезапно приоткрылась. Осторожно просунув в нее голову, я замерла от изумления. Вот уж этого я никак не ожидала.
Большая комната с высоким потолком — вся белая. Белый мраморный пол, большая белая кровать с противомоскитной сеткой, камин, отделанный все тем же белым мрамором. Перед ним — белое кожаное кресло и белый коврик. Присмотревшись, я поняла, что это не коврик, а шкура белого медведя. У меня сдавило горло.
Высокое французское окно комнаты было открыто, и легкий ветерок шевелил прозрачные белые занавески. Снаружи доносился шум дождя; пахло цветущими апельсинами.
«Прочь. Прочь отсюда. Скорее».
Я находилась совсем рядом с окном, когда он заговорил:
— Впечатляет, мисс Валентайн. Люцифер в вас не ошибся. Я ожидал вас не раньше чем через шесть часов. Надеюсь, вы немного успокоились.
Его голос был спокойным, холодным, тонким. Он излучал энергию смерти. И тогда я почувствовала его — запах льда и крови, запах червей, копошащихся в трупе; пять долгих лет этот запах преследовал меня по ночам.
Я резко обернулась. По клинку меча пробежало синее пламя и начало стекать на пол. Тело покрылось гусиной кожей.
Беги, Дорин, беги!
Игра окончена.
Он стоял возле камина, положив длинную руку на спинку кресла; в его влажных черных глазах отражались слабые отблески мрамора. На нем был легкий летний костюм, свободно болтавшийся на тощем теле. Сквозь темные волосы торчали острые кончики ушей. Рука у меня дрожала, но катану я держала твердо. Другой рукой я незаметно достала из рукава нож.
— Сантино, — прошептала я.
— Он самый, — ответил демон и слегка поклонился. — А ты, красавица моя, Дэнни Валентайн. Я знал, что мы снова встретимся.
— Я тебя убью, — прошептала я.
— Разумеется, — ответил он. — Но сначала мы поговорим.
От удивления я захлопала глазами. «Он демон и очень хитер, будь осторожна».
— Кто ты? — хрипло спросила я. — Саргон Корвин или Сантино Вардималь?
Он кивнул:
— И то и другое. И более того. Идем со мной, Данте. Я покажу тебе то, что скрывал от тебя Люцифер.
— Я тебе не верю! — выпалила я.
Мои кольца сверкнули.
«Почему он оставил мне меч и все снаряжение, если хочет меня убить?» С его стороны это крайне неразумно.
Впрочем, я знаю, он любит поиграть со своей жертвой, прежде чем ее убить.
— Я так и думал. Но ты же видишь — я тебя не убил. Если бы я желал твоей смерти, то убил бы тебя на улице, пока ты лежала без сознания. Просто и быстро. Но может быть, ты все-таки меня выслушаешь, прежде чем попытаешься меня убить?
Он пожал плечами — обычный жест демонов.
«Жаль, рядом нет Джафримеля», — подумала я и тут же отогнала эту мысль.
— Тебя используют, человек, — тихо сказал демон. — Идем со мной, я тебе все покажу.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и вышел из комнаты.
«Не ходи за ним, Дэнни. Прыгай в окно, беги отсюда, спасайся, беги, беги, БЕГИ…»
Я медленно двинулась за демоном, сжимая в руке катану. Если он бросится на меня, я буду защищаться и убью его или погибну сама. «Почему же все-таки он оставил мне меч?»
Дом был огромен; с полами из белого мрамора он был выстроен в стиле испанской гасиенды. Если бы я не была так испугана, то сказала бы, что он великолепен. Демон повел меня вниз. Мы проходили по комнатам, уставленным вещами, каждая из которых стоила моего годового жалованья, — очевидно, Вардималь далеко не бедствовал.
Как и Джейс.
Казалось, демона не интересовало, иду я за ним или нет, но когда мы проходили через длинный зал с колоннами и картинами, он заговорил:
— Люцифер хочет меня погубить, ибо я его превзошел. Он этого никогда не прощает. Хотя сам считается повелителем лжецов. Просто он узнал, что мне удалось то, чего не удавалось еще никому.
— Я тебя не понимаю, — тихо сказала я.
Мы перешли в следующий зал.
— Да, верно, мне следует все тебе объяснить. — Он распахнул массивные двери, ведущие в новый зал. — Много лет назад, когда Люцифер закончил свои опыты с генами людей, сыны его королевства обратили взоры на человеческих дочерей и нашли их привлекательными. Они спустились на землю и спали с ними, и от этих браков на земле появились титаны.
Эту историю я слышала и раньше. Еще один зал. «Интересно, кто его здесь охраняет? А Лукас говорил, якобы Джейс — младший сын Корвина».
— Ты хочешь сказать, демоны вступали в связь с человеческими женщинами? — спросила я, осторожно ступая по скользкому мрамору.
От густого скопления энергии начала болеть голова; меня мутило от напряжения — и ужаса. Я нахожусь в самом логове Сантино. Он совсем рядом, я могу его убить. Прикончить тварь, убившую Дорин.
Почему же я этого не делаю?
«Здесь что-то происходит», — подумала я.
От дурного предчувствия сжалось сердце, и я снова с тоской подумала о Джафримеле. Почему он меня ни о чем не предупредил?
— Разумеется, нет. Странно, иметь такие мозги — и так мало зарабатывать. С человеческими женщинами можно приятно провести время, не спорю, но, как ты думаешь, почему Люцифера заинтересовали люди? Из-за детей? Нет, у демонов детей не бывает. В том смысле, как ты это себе представляешь.
Мы прошли еще один сумрачный, полутемный зал с мраморным полом и дверью, закрытой на электронный замок.
— Как ты думаешь, почему Люцифер сделал меня неуязвимым, Данте? Потому что я прежде всего ученый и только потом демон. Давным-давно я помог Люциферу заново смоделировать расу людей, чтобы перед тем, как с ними начали играть демоны, люди помогли бы нам решить… кое-какие вопросы.
У меня внутри снова все сжалось. Он говорил о людях так, словно общение с ними было чем-то постыдным, позорным, так скромник-луддер признавался бы, что навещал секс-ведьмочек. Наконец Сантино остановился перед какой-то невзрачной дверью и положил ладонь на электронный замок. Загорелся зеленый сигнал, и дверь с шипением отъехала в сторону.
— Входи.
Я вошла. В комнате работал климат-контроль. Это была лаборатория — мерцали лампы под потолком, мигали экраны компьютеров, температура была около двадцати двух градусов. Вдоль одной из стен находились вещи, знакомые мне еще по клинике парапсихологов Гегемонии, — компьютеры, на экранах которых вращались объемные изображения ДНК вместе с указанием цифр и кодов. Вторую стену занимали ряды канистр с жидким азотом — все они были аккуратно пронумерованы и хранились за стеклом. При мысли о том, что на ярлычках канистр я могу увидеть знакомые имена, меня затошнило. В каждой канистре находилась жизнь — возможно, это был какой-нибудь орган, возможно — склянка, наполненная кровью, и кусочек берцовой кости человека вместе с костным мозгом. Именно то, что требуется для генетических исследований.
«Как их много, — подумала я, оглядывая длинные ряды канистр. — Как много смертей».
Сантино обернулся ко мне, и я тут же подняла меч. По клинку пробежал голубой огонь. Взгляд демона был задумчив, в его глазах стояла тьма.
— Я стерилен, Данте, — сказал он. — Я бы не смог иметь детей от земной женщины, даже если бы и захотел. Чтобы иметь детей, демон должен принадлежать к высшему рангу — а также стать одним из падших. Мне это не дано. Поэтому я сбежал из ада и пришел сюда, чтобы найти нечто особенное.
У меня пересохло в горле.
— Значит, это были не трофеи, — прошептала я. — Просто ты собирал образцы.
Сантино лучезарно улыбнулся, блеснув острыми зубами. Его уши слегка шевельнулись.
— Ну конечно! — сказал он, словно профессор, который говорил с одаренным, но слишком медлительным студентом. — Именно образцы. Я пришел к выводу, что ключом к моей проблеме могут стать парапсихологи. Демоны, наигравшись с человечеством, наградили его разнообразными талантами, но все они разбросаны крайне хаотично; если бы мне удалось найти определенный генетический код, моя задача была бы решена. Я начал работать с несколькими парапсихологами и одновременно спонсировал научные исследования в Гегемонии, но дело продвигалось чрезвычайно медленно, люди вообще чертовски медлительны. Тогда я решил взяться за дело сам, но для этого мне были нужны образцы. Время поджимало. Я понимал, что Люцифер может создать нового демона и разыскать пропавшее Яйцо. — Сантино провел пальцами по стеклу, за которым стояли ряды канистр, и я услышала скрип когтей.
— Но зачем? И что это за штука — Яйцо?
«Убей его! — вопил мой разум. — Отомсти за Дорин! Не слушай его, УБЕЙ!»
Однако если меня используют, я должна знать почему. Люцифер мне этого не говорил. Джафримель тоже. В таком случае чего они хотели, какую игру вели? И почему не искали Сантино целых пятьдесят лет?
— Идем.
Демон провел меня через лабораторию, открыл еще одну дверь, и мы оказались в небольшом садике, окруженном колоннами. Здесь было жарко, с неба лил дождь. Демон свернул налево. Я едва поспевала за ним.
Садик был освещен неярким оранжевым светом — цвет ночного неба над Нуэво-Рио. Сантино остановился перед белой дверью со странным рисунком — какой-то невиданной золотой птицей. Демон обернулся ко мне — и я отскочила назад. Он засмеялся, и у меня кровь застыла в жилах — от этого смеха я пять лет просыпалась в холодном поту.
— Мы старая, дряхлеющая раса, Данте. У нас мало детей, да и те находятся далеко друг от друга. Почти все они появляются на свет только с помощью Люцифера, а он в этих вопросах невероятно скуп. Чтобы иметь потомство, демон должен пойти к Князю тьмы и просить его о помощи. — В черных глазах Сантино блеснуло что-то похожее на улыбку. — Ты хочешь убить меня, Данте, ибо я забирал драгоценные человеческие жизни. Но ведь они пошли на служение великой цели — свержение Князя тьмы и освобождение вашего и нашего мира. И мне это наконец удалось. Я создал дитя, которое сможет бросить вызов самому Князю тьмы.
Он повернул ручку двери и кивнул мне:
— Входи.
Я осторожно последовала за ним. «Не верь ему, Данте! Убей его! Убей или беги!»
Это была детская. Сквозь решетки на окне в комнату лился свет. По полу были разбросаны игрушки и плюшевые коврики. Я увидела деревянную лошадку, столик и детские стульчики. Возле камина были сложены поленья. Сантино тихо подошел к кроватке, затянутой противомоскитной сеткой.
Я вошла в комнату. Случайно наступила на что-то мягкое. Игрушка. «О боги, — подумала я, — у него есть и дети? Во что же может превратить ребенка демон?»
— Люцифер правит, ибо он могущественный, — прошептал Сантино. — Но дело не только в этом. Он правит, потому что он — андрогин, вроде пчелиной матки, которая одна способна к размножению. Мне потребовалось сорок пять человеческих лет, прежде чем я выяснил, как можно создать еще одного демона-андрогина. Для этого нужен хороший генетический материал, техническое оснащение и работа, Данте.
Он сделал эффектную паузу.
— Люцифер-ученый трудился в первую очередь над созданием людей — и, возможно, использовал для этого материал, взятый у седайин, людей-парапсихологов, врачевателей, можно сказать, прямых потомков а'нанкимелей — демонов, которые тысячи веков назад любили земных женщин и создавали с ними семьи. Но потом, испугавшись, что на земле появится еще один демон-андрогин, Люцифер их уничтожил.
У меня голова шла кругом. Я медленно и очень осторожно подошла к кроватке. Я должна это увидеть.
— Гены демонов не теряют своей силы, как гены людей, — прошептал Сантино. — Смотреть, как растет психическая сила человека, как зарождаются его фантастические способности в эру Пробуждения…
— Заткнись, — задыхаясь, проговорила я.
В кроватке, накрытая дорогим одеялом, спала светловолосая девочка лет пяти. Спала так, как спят все обычные дети ее возраста. Длинные волосы девочки разметались по подушке; я слышала ее тихое и спокойное дыхание. Во рту появился привкус соли и пепла. Я узнала это лицо — я уже видела его раньше.
Она лежала на спине, закинув за голову пухлую ручку. Лоб девочки выглядел немного странно — посреди гладкой и нежной кожи сверкал зеленый знак. У меня загорелась щека. «Изумруд. А я-то все удивлялась, зачем Люциферу изумруд». Было видно, что камень не был имплантирован в тело девочки, он находился там изначально, став частью кожи. Словно она родилась с ним. Меня замутило, когда я подумала о том, что, возможно, и мой изумруд на щеке является чем-то подобным.
— Существует две категории людей-парапсихологов, которые ведут свое происхождение от а'нанкимелей и, разумеется, являются носителями рецессивного гена. Одна — это седайин, владеющие тайной жизни. Другая…
Он замолчал. Я смотрела на ребенка. У девочки было лицо юной Дорин.
— Другая, — сказал Сантино, — это некроманты.
— Так вот почему… — хрипло прошептала я, — вот почему ты…
— Вот почему я брал образцы, — уверенно заявил Сантино. — Как ты думаешь, Данте, кто правит нашими мирами? Кто является повелителем всего, что ты видишь? Он. Мы все его рабы. Но теперь у меня есть Яйцо и ребенок, который свергнет его с трона.
Я судорожно сглотнула. Горло стало совершенно сухим.
— Ты убил ее ради вот этого? — просипела я и перевела взгляд на Сантино.
— Да, — ответил он. — Хотя, конечно, допустил один промах. Не нужно было ее убивать. Мне нужен был человек-инкубатор, раз уж я научился добывать мозг, а у нее были как раз нужные характеристики. Деньгами, правдами и неправдами я все же вынудил семью Корвин поставлять мне все необходимое, чтобы у меня появилась эта малышка. Ждать пришлось долго — человеческие правительства так медлительны. Но мне это все же удалось. Я нашел нужное сочетание генов, до которого не додумался даже Люцифер со своей топорной работой. Теперь, когда я знаю как, мне не нужно убивать. Мне нужен лишь седайин женского пола и некромант, обладающий большой энергией, чтобы соединить их ДНК с ДНК Яйца. И тогда я смогу создавать столько андрогинов, сколько мне будет нужно, и все они смогут воспроизводить…
— Ты убил ее ради этого? — повторила я, повысив голос.
Спящая девочка не шевельнулась. Она спала, мирно посапывая, как самый обычный человеческий ребенок.
— Подумай, Данте, — сказал Сантино мягко и убедительно, как умел говорить Люцифер. — Ты станешь матерью новой расы, которая свергнет Люцифера. Ты станешь новой Святой Девой. Любое твое желание…
Я попятилась, отшвырнув ногой мягкую игрушку.
— Значит, ты убил ее ради этого.
Ничего другого я сказать не могла.
— Что такое жизнь одного человека по сравнению с полной свободой, Данте? — сказал демон и шагнул ко мне.
Я подняла меч. Голубой свет клинка вспыхнул ярче, и Сантино поморщился.
«По крайней мере, освященный клинок причинит ему боль», — подумала я и услышала голос Джафримеля: «Она верующая». Конечно, я верующая, ведь я видела богов своими глазами, видела самого повелителя смерти. Я не могла не верить. И эта вера могла стать моим оружием.
«А может быть, освященный клинок его убьет», — подумала я.
— Ты не просто убил Дорин. Ты резал ее на куски и смеялся, — сказала я. — Какой ты ученый? Ты маньяк и безумец, новая разновидность психопата, только и всего.
«За моей спиной находится окно. О боги. О всемогущие боги».
Сантино досадливо махнул рукой, словно услышал несусветную чушь. Так поступают все демоны, черт бы их взял.
— Они были матерями будущего и погибли не напрасно. Неужели ты не понимаешь? Свобода, Данте. Для демонов и людей. Не будет повелителя лжи, никто не будет ему кланяться и лизать…
Я уже собралась выпрыгнуть в окно, когда воздух в комнате внезапно изменился. Прогремел гром. Знак на моем плече зашелся от острой, режущей боли.
Джафримель. У меня заколотилось сердце.
Лицо Сантино превратилось в маску ярости. Не сделав ни одного заметного движения, он рванулся ко мне. В воздухе свистнул меч, я отскочила в сторону и тут же бросилась к открытому окну. Когти демона лязгнули, натолкнувшись на сталь клинка. Раздался новый удар грома, сквозь который явственно послышался рев Джафримеля; воздух разорвался и начал исходить кровью. Сантино зарычал и, двигаясь поистине с балетной грацией, бросился к постели ребенка. Я рванулась за ним, думая только о его когтях и маленькой девочке. Но я опоздала. Шок и недавняя полная потеря энергии сделали свое дело. Я была слишком слаба.
Схватив ребенка вместе с одеялом, Сантино поднял свою когтистую лапу. Сверкнуло что-то металлическое. Заряд угодил мне прямо в грудь. Я услышала только кашляющий звук выстрела из плазменного пистолета — в ту же секунду я заскребла каблуками по полу, а катана, вылетев из моей руки, покатилась в сторону. Я упала, со всего маху стукнувшись головой о какой-то выступ.
«Как странно, — успела подумать я. — Он меня застрелил. Зачем? А я-то думала, он изобретет что-нибудь особенное. Демоны на это мастера».
Так я совершенно неподвижно лежала целую вечность. Затем попыталась перекатиться на бок. Во рту что-то забулькало. Я услышала шаги. Выстрелы. И яростный вопль Джафримеля. В груди, словно жуткий цветок, медленно распускалась боль.
Опять шаги. Я снова попыталась перевернуться на бок. Не получилось. Новый приступ боли. На губах какие-то пузыри…
«…это же кровь, кровь, я умираю, умираю…»
— О бог мой. О боже. Он ее застрелил, застрелил… — Это голос Джейса, высокий, полный ужаса. — Черт побери, да сделайте что-нибудь!
Хриплое ругательство на чужом языке. Но голос мне знаком. Грудь словно перепиливают пилой.
— …бросай меня! — Это Джафримель. — Не бросай меня, я не хочу в одиночестве бродить по земле! Дыши, черт бы тебя взял, дыши!
Новая боль, которая пронизывает меня до самых костей. Левое плечо словно выдернули из тела, по жилам течет жидкий огонь. Я задыхаюсь. В глазах темнеет. Я чувствую запах цветов, и крови, и мускуса. Это пахнет демоном.
— Ты меня не оставишь! — рычит Джафримель. — Не оставишь!
Я хотела сказать ему, чтобы он догнал Сантино, убил его и спас девочку, но именно в этот миг ко мне подобралась смерть, и схватила меня своими алмазными зубами, и проглотила в тот момент, когда я уже собралась завизжать.