Главная Школа выдает себя за высокомерную, нью-йоркскую частную школу для мальчиков. Но вы никогда не найдете студентов, слоняющихся с блейзерами, перекинутыми через плечо и с вышитым гербом. То есть, конечно, вы увидите их, но не узнаете, что они из Школы, потому что они выглядят как обычные привлекательные подростки, в обычной одежде, совершающие любые подростковые деяния, на которые способны парни. Если вы спросите их, куда они ходят в школу — никто не спрашивал, но если вы спросите — они соврут. И если вы увидите, как они дерутся с вампирами или что-то еще, что рыскает в ночи, ну... вы будете либо мертвы, либо травмированы таким опытом и будете знать, что надо держать рот на замке. Или вы окажетесь в психушке или где-нибудь еще. Это не Нью-Йорк, это целый мир. Люди просто не хотят видеть это, а люди у власти тайно сговариваются.

Тем не менее я думаю, что только в Большом Яблоке вы сможете натолкнуться на огромную школу с белыми колоннами для полувампиров и оборотней — охотников на темные силы в большой части главного манхэтанского имущества, и это даже никого не волнует.

Я села на мягкий красный стул. Чтобы выглядеть беззаботной, я могла бы закинуть ноги на глянцевой стол для совещаний, но юбка была достаточно короткой, чтобы мне не захотелось делать это. Даже если каждый парень в Совете был достаточно старым, чтобы быть моим дедушкой. Или даже старше.

И никто из них не выглядел на двадцать пять. Большинство из них выглядело примерно на семнадцать. Кристоф иногда бормотал о том, что оказался в ловушке подросткового тела, но у меня не было смелости задать ему миллион вопросов, которые всплывали в голове.

Интересно, как я буду выглядеть, когда пройду становление. У меня даже не было предположений. Если бы я застряла навсегда в своем собственном тощем, неуклюжем, подростковом теле... ладно. Это было бы не так уж плохо.

Хотя я была бы не против большего размера груди. И даже дикие лошади не выбили бы из меня это желание. Никогда!

— Неприемлемо! — сказал тихо Хиро. Это слово отскочило от блестящей поверхности стола. Его длинные, цвета карамели пальцы были плотно сжаты вокруг белой кофейной кружки, суставы немного побелели. Несмотря на цвет кожи, он побледнел, а рот был напряжен. Он выглядел как неодобрительный самурай. — Если бы там не было оборотней...

— Они были там, — я откинула голову на высокую, резную спинку стула. Волосы спадали, нога и рука покрылись струпьями из-за веселой фигни в моей крови. — Спиннинг не отпустил бы меня одну. Так же как и вы, парни.

Брюс сидел прямо, как шомпол, слева от меня, его гордый нос немного поднялся.

— Как они потеряли тебя? Как Рейнард...

— Это не его вина. Я убежала, потому что кровососы перекрыли оба выхода, и они бы заметили меня прежде, чем боевая команда проникла внутрь. Мне пришлось импровизировать, — жаль, что у меня не было шанса изменить все, но расспрос был на первом месте. И все выглядело так, будто они считали операцию неудачной, даже при том, что мы увели кровососов с вечеринки и убили их. — Я потеряла наушник, пока выходила из подвала, и...

Хиро поставил кружку и сказал что-то тихо, что было похоже на проклятие. Он наклонился вперед, опираясь локтями о стол, и уронил голову на руки. Его плечи практически тряслись под серой, шелковой рубашкой.

Это было удивительно. Он всегда был таким спокойным.

От кофе исходил замечательный аромат, но я не хотела его. Я продолжила:

— ... и я убежала. Меня преследовал только один кровосос; я достаточно долго оставалась на шаг впереди него, а Спиннинг и другие находились поблизости. Там был Пепел, и Спиннинг принес мне малайки. Все действительно было хорошо. И та куча кровососов больше не будет атаковать детей, — что было очень важно, не так ли?

То есть важно для меня.

Комната Совета была длинной и без окон, шведский стол вдоль одной из стен был пуст, не считая серебряного самовара и графина с горячей водой для чая. Здесь всегда все было одинаковое, вплоть до неудобных, высоких, резных, похожих на трон деревянных стульев. Брюс сцепил пальцы на груди. Резкие, привлекательные линии темного лица тайно сговорились, чтобы сделать его лицо похожим на картину разочарования. То, как он мог выглядеть так официально даже в голубых джинсов, было вне моего понимания.

— Ты слишком ценна, чтобы вот так рисковать собой! — сказал он уже в пятидесятый раз. — Ты единственная светоча, которую мы...

О, Господи! Только не снова!

— Я не рисковала собой. Операция прошла успешно, по крайней мере, что касается моей части. Произошло мое первое убийство. Неужели вы даже не поздравите меня? — мне удалось сказать это так, будто я гордилась убийством, а не так, будто мне плохо из-за того, что живот полон нервной желчи.

Хиро встал, потер спинку стула и сильно дернул манжеты, чтобы опустить рукава. Должно быть, он купил те рубашки отдельной партией, потому что он носил только их. Иногда, когда он становился настоящим американцем, он одевал темные, потертые джинсы, вместо свободных, черных брюк. Но всегда одевал серые шелковые рубашки с высоким воротником и странные, черные туфли, где большой палец отделен от остальных, с нескользящей подошвой. Я собиралась с мужеством, чтобы спросить его, где он взял их: в китайском квартале или где-то еще?

Пока что не было удачного момента для этой маленькой беседы.

Я была спасена от дальнейших чтений лекций, когда дверь в дальнем конце комнаты открылась. Вошел Кристоф, трансформация пригладила его волосы назад, а бесцветный дым гнева окружал его, как теплый туман над тротуаром.

Голубые глаза горели, как будто собирались поджечь его. Лицо имело идеальные черты: каждая линия пропорциональна, придавая ему достаточно красоты и не перебарщивая до «слишком симпатичный, чтобы воспринимать всерьез». Когда он трансформировался, его волосы становились темными, прилегая близко к голове; когда он расслаблялся, волосы становились длинными и светлыми. У меня перехватило дыхание.

Черный свитер, пара джинсов — никакой вампирской крови. Он был совершенно чистым!

Хорошо. Мои плечи немного расслабились

Он даже не остановился.

— Брюс, Хиро. Мы подтвердили убийства.

— Включая мое? — я попыталась найти более удобный способ, чтобы сутулиться, но ничего не получалось.

Он прошел мимо Хиро, трансформация кипела между ними двумя, и голова Хиро дернулась в сторону, как будто он учуял что-то плохое. Кристоф опустился возле меня, схватил за плечи и поднял со стула. Он опрокинулся и с хлопком приземлился. Брюс вскрикнул и вскочил на ноги.

— Ты ранена? Тебе больно? — Кристоф держал меня на расстоянии вытянутой руки, его пальцы были нежными, но сильными как железо. Он проверил меня сверху донизу, а глаза сузились, когда он увидел засохшую кровь, покрывающую руку, и царапины на ноге.

— Я в порядке, — сказала я немного громче, чем нужно было, но я не пыталась избавиться от него. Все становилось лучше, когда я позволяла ему заверить себя, что со мной все хорошо. — Серьезно. Я сделала ту штуку — ножницы. У Спиннинга были малайки. Пепел тоже был там.

— Ты больше никогда не будешь играть роль приманки! — мускул дернулся на его щеке. — Никогда! Ты слышишь меня, пташка? Их было там огромное количество. Они знали, что ты была там!

— Конечно, они знали! Я собиралась туда две недели, чтобы выманить группу счастливых маленьких кровососущих придурков! Мы удостоверились, что они знали. Плюс, они провели замани-и-убей операцию на каждой вечеринке, которую мы смогли проверить, начиная от Челси и заканчивая Ньюарком, — я наклонилась вперед, но его руки не сгибались. — Я в порядке, Кристоф. Только один из них преследовал меня. Я ушла и...

Он выглядел так, будто собирался взорваться.

— Мне никогда не следовало позволять...

О, ради Бога!

— Позволять? Что значит позволять? Я была готова, не так ли? В следующий раз все пройдет лучше. Я первый раз убила, Кристоф! Я использовала малайки! Пепел тоже был там!

Ну, мне не следовало говорить это. Уголки его рта опустились, как будто я только что предложила ему тарелку с гусеницами.

— Я не доверю твою безопасность Среброглавому.

— Да, он более верен мне, чем кто-то, кого я могла бы назвать, — я закрыла рот, но было слишком поздно. Все было испорчено. Позже мне надо будет научиться держать язык за зубами.

Лицо Кристофа превратилось в маску. Трансформация ушла, светлые пряди двигались по волосам, как если бы были покрашены невидимыми кистями. Он проверил меня еще один раз, отпустил меня палец за пальцем.

— Надеюсь, вы не бросаете обвинения, миледи.

Этим словам практически удалось сделать мне больно.

— Конечно нет! Я просто... черт возьми, Кристоф, ты не можешь быть счастлив? Я ушла от них! Я дралась! Я сделала то, для чего ты обучал меня!

— Никто не оспаривает это, — как обычно, вступил Брюс, чтобы смягчить ситуацию. Он был хорош в этом. Мне следовало бы взять у него несколько уроков. — Вы справились очень хорошо. Мы просто беспокоимся о вашей безопасности, миледи.

Жаль я не могла сказать ему, чтобы он больше не называл меня так.

Они называли так Анну. Каждый раз, когда кто-то из них использовал это слово, меня как будто щипали за больное место. Каждый день это слово оставляло на мне синяки.

Кристоф наклонился вперед.

— Тебе не следовало...

О, он же не собирался критиковать мои действия?

— Что, я должна была остаться там и ждать, когда они войдут и убьют меня, прежде чем боевая команда доберется до меня? Потом мне пришлось бы драться с шестью из них вместо одного!

— Я был на крыше, — сказал он спокойно. — Ты же не думаешь, что я послал бы тебя одну?

Ну, отчасти было утешительно знать, что он был там, и шум, который я слышала через наушник, теперь имел смысл. Но все же.

— Предполагалось, что ты так поступишь! Ты контролировал все! Я сказала, что была готова! — готова к легкой операции, готова сохранить самую близкую вещь, пока охотишься на кровососов!

— Ты готова, но не без меня, — его руки замерцали, и, прежде чем я осознала что-либо, они обнимали мое лицо. Он был ужасно быстрым. — Я бы никогда не поместил мою пташку в челюсть ловушки, не будучи достаточно близко, чтобы удостовериться, что эта ловушка не захлопнется на ней, — его теплая кожа соприкасалась с моей, и он наклонился. От него действительно пахло рождественскими конфетами, теплыми, яблочными специями. Это было знакомо и утешительно.

Он притянул меня. Наши лбы соприкоснулись.

Впервые, с тех пор как село солнце, я чувствовала безопасность. Он выдохнул, а я вдохнула, и дрожь во мне потихоньку уходила. Я смутно осознавала, что другие наблюдали, но это не казалось важным. Ничего не казалось важным, когда он сделал это.

Кроме того, что иногда я хотела, чтобы он был кое-кем другим. Кое-кем в длинном, темном плаще с запахом оборотня и клубничного ладана.

Что опять-таки было неверной мыслью. В груди натянулось, и по мне прошлась дрожь.

Кристоф пробормотал что-то, что я не совсем уловила. Я зажмурилась и попыталась притвориться, что это не имело значения. И также попыталась притвориться, что, по большей части, по мне пробегала мягкая молния не из-за того, что он находился так близко. Как будто мои гормоны решили бунтовать каждый раз, когда он находился в радиусе десяти футов.

И неужели это не сбивало с толку и не было нежеланным? Да, сэр. Это так. Это становилось лучшей вещью, которую я чувствовала, до того как ночью мертвые пальцы папы постучали в окно нашей двери, в Дакоте.

Ночь, когда все ушло в сторону, и моя жизнь рухнула.

Он наконец немного оторвался, и его губы прижались к моему лбу, мягко прикасаясь.

— Натали и Бенжамин снаружи. Я скоро приду.

Другими словами, я была свободна. Брюс смотрел поверх моего плеча, его лицо было застывшим и немного смущенным. Хиро скрестил руки на груди и отвернулся, вглядываясь в отблеск самовара.

— Что насчет остальных членов Совета? — я попыталась не казаться раздражительной. Но, вероятно, с треском провалилась.

Полуулыбка Кристофа была бы пугающей, если бы его глаза не были такими мягкими. Он никогда не смотрел так на кого-то еще, и для меня было загадкой, как те голубые глаза в одно мгновение могли быть холодными, а в другое — теплыми и уступчивыми.

— Ты бы хотела подождать их? Я уверен, что сейчас состоится дискуссия о ночных событиях, в которой я буду принят во внимании за то, что рисковал твоей безопасностью. Это должно быть очень интересным.

У него было дело.

— Хорошо. Тогда я оставлю тебя разбираться со всем этим.

Кристоф практически усмехнулся. Без трансформации, его зубы были идеальными, белыми и совершенно человеческими.

— Ну да. Счастлив быть полезным, пташка. Завтра рано утром занятия малайки.

— Отлично, — я потерла лоб тыльной стороной правой руки и забрала со стола крошечную сумку. — Брюс, Хиро, простите, что напугала вас, — это все, на что я была способна.

Брюс кивнул. Его трансформация отступила, и он стал просто милым парнем из ближнего востока, в зеленом, вязаном свитере и модных, потрепанных, дизайнерских джинсах.

— Мы отпразднуем ваше первое убийство, миледи. В конце концов, это традиция.

Слабость снова вернулась.

— Нет. То есть, нет, спасибо. Все хорошо. Серьезно.

И потом я ушла, чувствуя, что глаза Кристофа весь путь были прикованы ко мне.