Ночь я провожу в больнице. Себастьяну прострелили ногу, на теле много ссадин и синяков, но он в порядке. Я держу его за руку, и тихонько рассказываю о том, как провела этот день. Эта привычка разговаривать с тем, кто болен, пришла ко мне во время болезни дедушки. Он долго мучился, и я сидела с ним долгими ночами, часами рассказывая какие-нибудь глупости, или читала ему книги. Он знал все мои сокровенные тайны, единственный человек, которому я могла довериться. Теперь я тоже самое делала для Себастьяна. Я не разговаривала так даже с Аароном, с ним все сводилось только к одному — к сексу. Теперь я понимаю, что это был прием для подчинения, я не должна была сорвать его планы породниться с семьей одного из Основателей.

Себастьян шевелится, он открывает глаза и осматривает пространство.

— Привет, — говорю я, чуть не плача от счастья.

Он с трудом двигает губами.

— Успела, — шепчет он.

— А как же иначе? — я смеюсь сквозь слезы.

Я сплю на стуле, моя голова на груди у Себастьяна. Меня будит его рука, она треплет меня по макушке. Его лицо бледное, осунулось, фиолетовые синяки под глазами, и разбитые губы, и взгляд смущенный.

— Что-то нужно? — я тут же подскакиваю позвать медсестру.

— Нет, Касси, — он останавливает меня. — Мне нужна энергия.

Я сбита с толку. Из головы совсем вылетело, зачем он ездил в квартал Красных фонарей. Руки обхватывают голову.

— Я не знаю, что делать, — мой голос убит. — Не уверена, что смогу кого-то привезти сюда.

Себастьян машет рукой, чтобы я нагнулась к нему, и я делаю.

— Просто поцелуй меня, — хрипит он.

Я удивленно смотрю на него, но он впивается в мой рот. Раздается стон боли, но Себастьян хватает меня за шею, прижимая к себе. Он пьет мою энергию, а я блокирую себя, чтобы не отнимать его силы. Себастьян проводит своим языком по моему, и приятные ощущения разливаются по телу, я закрываю глаза и окунаюсь в поцелуй.

Нас прерывает медсестра в возрасте. Она охает от того, что помешала, но затем начинает причитать, что молодой человек слишком слаб еще для таких утех. Я краснею и отхожу от Себастьяна, а он ухмыляется. Лицо уже не бледное, и раны на губах почти не заметны. Жизнь возвращается к нему, и я радуюсь, что смогла хоть как-то помочь в этом. Медсестра ставит новую капельницу и выходит, прося меня отправиться отдохнуть. Но я не слушаю ее, и снова сажусь к Себастьяну.

— Спасибо, — говорит он. — Но долго я так не протяну.

— И что мне делать?

Себастьян закатывает глаза.

— Найти мне девушку на ночь, — заявляет он. — Узнай, когда меня смогут выписать.

Я послушно делаю, как он говорит. Обычно в таких ситуациях, когда мне приказывают, я начинаю беситься.

Доктора нахожу не сразу, он выпучивает глаза, когда слышит мой вопрос.

— Как минимум полторы недели, — говорит он.

Себастьян абсолютно спокоен, когда я пересказываю диалог с врачом. Мне не привычна такая реакция, и я сжимаюсь, сидя на стуле.

— Тогда вот, как мы поступим, — его голос полон решимости. — Ты выступишь посредником, Касси.

Я его не понимаю.

— Тебе легче найти объект, — объясняет он.

Я киваю, но идти на такое не хочу.

— Тебе рано или поздно придется вступить в контакт, и не только ради меня, Касси, а в первую очередь для себя.

Я понимаю, что он прав, но ничего не могу с собой поделать.

— Неужели связь с ним тебе дороже собственной жизни?

Я наклоняюсь к Себастьяну.

— Я попробую.

Мои губы мягко касаются его рта, Себастьян тянет меня на себя, и я сажусь к нему на постель. Его рука зарывается в моих волосах, он стонет мне в рот, и я углубляю поцелуй, проникая языком в его рот. В этом поцелуе нет той обжигающей страсти, что всегда присутствовала с Аароном, в нем нежность и стремление просто обнимать Себастьяна, а не бросаться на него, срывая одежду. Мягкий огонь, дарящий тепло душе и всему телу. Он отрывается от меня, его карие глаза поблескивает от эмоций. Себастьян мягко целует меня и отпускает.

— А теперь иди подзарядись, — велит он. — Я не хочу тебя потерять.

В его тоне нет корыстных целей, только забота. Я целую его в щеку и покидаю.